Отпуск

  Если бы я положила зарядку айфона в чемодан, ничего бы этого не было. Но зарядка осталась дома, покинутая в розетке рядом с оборванным двуспальным диваном. И карму я себе подпортила где-то: старушке место в метро не уступила - притворилась спящей, или ночью шумела, соседям спать не давала. Не знаю. Не помню.
  Пришли с пляжа. Паша пошёл отмываться в душ первый. Вода в море была грязная: плавали фантики, вонючая зелёная тина, пузырики какие-то серые в кучки собирались. Противно. Местных не было. Наверное, был у них где-то свой пляж, чистый, и море там плескалось лазурное, как на картинке. А вот у нас только эта грязевая лужа.
  Но в Москве даже такого моря не было, поэтому мы по очереди зажимали нос рукой и заходили в эту прибрежную жижу. Через десять метров жижа заканчивалась и можно было плыть не морщась. Отплывали подальше, забывались. Возвращаться не хотелось, чтобы выбраться на берег, нужно было опять в этом дерьме искупаться. Было в этом что-то символичное.
  Паша залез в душ. Я пошла в телефон посмотреть – разрядился.
  -Паш, я твою зарядку возьму? – заглянула в душ. Замка на двери, естественно, не было. Паша чуть из душа не выпал от неожиданности.
  -Светка, дверь закрой, и не заходи так больше. На моей тумбочке мой телефон – можешь выткнуть, если зарядился.
  Подошла к его тумбочке, на нём и правда айфон с проводком, уходящим куда-то за кровать. Включила экран, посмотреть заряд. Не люблю современные телефоны: включишь их, а у них сверху все непрочитанные сообщения. Одно сообщение точнее: “Как отпуск? Высыпаешься? Люблю. Скучаю.”
  Вам любая баба скажет, что здесь главное промолчать. Мы же первый день в отпуске, впереди ещё неделя.
  Паша вышел из душа, красивый, обгорелый, спросил сразу:
  -Ну чё, нашла?
  Сразу бы понять, что это он про зарядку спрашивает… Но умная мысль уже потом пришла.
  -Паша, ты охренел? Кто это тебя любит и скучает?
  Молча подошёл к тумбочке, взял телефон, посмотрел. Выдержал паузу:
  -Да я не знаю. Ошиблись. Номер неизвестный. Видишь, имени нет?
  -Ты своих шалав никогда по имени не записываешь, я что не знаю?
  -А откуда знаешь, спрашивается? По моему телефону вечно шаришься. Вот не можешь без этого, вечно тебе всё надо контролировать…
  -А с этой-то у тебя что?
  -Ничего. Просто посидели как-то вечером в кафе после работы, поговорили. Запала, видать. Я же не спал с ней!
  -Паша, ты издеваешься?
  -Света, давай прекратим этот бесполезный разговор. У нас же отпуск, мы отдыхаем, чего ты заводишься?
  Вот что мы с ним такие цивилизованные? Сейчас бы врезать раз-два по лицу, и легче бы стало. Но лицо у Паши красивое, фотогеничное - жалко. Как потом совместные фотки в инстаграм выкладывать?
  Зато можно по-другому, больнее:
  -Давай прекратим. Я не против. Я же с Егором тоже не спала.
  Тут уж, конечно, “полетели ножи и закачался стол”, как поётся в песне.  Егор - его лучший друг, Паша меня всё время к нему ревнует. И главное, что не соврала. Действительно не спала.
  Мы тогда много друг другу сказали. Про то, что он заебал пиво с хлебом и чесноком жрать -  воняет. Про то, что я никогда его не слушаю. Про то, что я набрала уже килограмм пять лишних, на себя посмотри - гелем волосы обмазал, а у самого козява из носа торчит. Маму его вспомнили. Мою, впрочем, тоже.
  Не люблю, когда мою маму ругают. Кошелёк забрала и вылетела из комнаты:
  -На *** пошёл, мудак.
  Тапочки не надела, телефон забыла. А ну и хрен бы с ним - всё равно не заряжен. Спустилась к набережной - на дорожку с барами, ресторанами. Зашла в кафе, что попроще, куда без тапочек пустили.
  Надралась быстро. Сижу никакая на пляже – курю. Темно. Подруливает один:
  -Девушка красивая, можно познакомиться?
  Молчу. Курю.
  Начинает рассказывать, как ему одиноко. Руку на плечо кладёт.
  -Я тут коньяк с завода вынес. Будешь?
  Дурак что ли? Конечно буду.
  Рассказывает, что девушка из армии не дождалась – то ли ушла, то ли умерла. Ну бывает, сочувствую. Про деда, про квартиру коммунальную, про дачный участок. Я молчу. Я просто ухо женского пола.
  Замолкает. Коньяк заканчивается. Он спускает руку ниже – я взвизгиваю. Он пугается, одёргивает руку:
  -Ты чего вопишь?
  -У меня там обгорело всё.
  -И там?
  -И там. Хана.
  -Ну ты даёшь. Ладно, я аккуратненько.
  -Ай-ай-ай. Не надо, я лучше домой пойду.
  -Э, полегче, – он крепко держит, не отпускает. Видать жалко, что коньяк зря спустил. Я оглядываюсь - на пляже больше никого. Убежать – догонит. Да, попала. Ну что, опять морем придётся выбираться:
  -Эй, купаться пошли? До буйков.
  -Чумаходка что ли? В темноте.
  -Слабо?
  -Да не пойду я никуда. Спятила спьяну?
  -Поплыли, я здесь не буду. А там, смотри, лодка брошенная у буйков торчит. Вот там-то я тебе и отдамся, - делаю большие круглые глаз для убедительности. И вращаю ими. Мне всё равно, если я утону, потому что Пашка достал уже по бабам шляться, а без него и жизнь – не жизнь.
  Он меня держит цепко за талию. Поэтому я начинаю снимать штаны:
  -Давай, не дрейфь.
  Штаны его убедили. Одной рукой держит меня, другой стягивает шорты.  Вот так идём к воде в обнимку: он без шорт, я без штанов.
  Дело было у причала, песок здесь заканчивался и начинались острые камни. Даже днём никто сюда не заходил. Я вижу, что он паникует:
  -Пойдём на песке зайдём, здесь опасно.
  -Да насрать.
  -****ь, ты - сумасшедшая.
  -Тык сам пристал.
  Он тоже матерится, пытается взять меня в охапку и вытащить из воды, поскальзывается – и падает. Я вместе с ним плюхаюсь в грязную воду. Царапаю себе колени, живот, но зато я на свободе! Плыву. И трезвею. Очень холодно. Я так быстро ещё никогда не плавала. Вылезаю с другой стороны от причала, метрах в тридцати от штанов. Вспоминаю тут же, что кошелёк там остался. Ну ёбтеть.
  Я туда – там никого. Штанов тоже.
  И вот я в мокрых трусах и майке иду по освещённой набережной. Девочки-зазывалы одобрительно свистят мне вслед. Подхожу к вышибалам, спрашиваю:
  -Вы тут не видели такого блондина, пьяного и с моими штанами.
  Вышибалы немеют. Ну почему вечно так? Вопрос прямой задаёшь – сразу молчат и глаза отводят. Как будто я их сейчас в угол поставлю. Забиваю на них, смотрю вдаль, кто-то виляя идёт по неосвещённому пляжу, несёт чёрное что-то. Бегу к этой тени, ноги почему-то саднят, вылетаю на него – он чуть не падает.
  -Штаны?
  Он протягивает мне и жалостливо так:
  -Я думал, ты потонула.
  -Ведьмы не тонут.
  Забираю штаны, кошелёк на месте. Он смотрит на меня преданно, пока я одеваюсь, спрашивает:
  -Теперь в кусты пойдём?
  Вот тут культурность уже выключилась. В конце концов, он – не Паша, мне с ним не фотографироваться. Отделала я его будь здоров. И по лицу, и по рёбрам.
  Домой пошла довольная - иду, улыбаюсь. Подбегает запыхавшийся Паша:
  -Ты где была? Я тебе везде ищу.
  -Да я тут, купалась.
  -Ненормальная.
  Паша меня обнимает, ведёт домой. В гостинице достаёт где-то йод, аккуратно смазывает мне ноги и живот, порезанные о камни:
  -Свет, это только первый день. Как мы остальные шесть выдержим?
  В глазах его неподдельный испуг. Надо его успокоить, что ли.
  -Выдержим, не бойся. Отдыхать будем. А то что же, зря в отпуск приехали?