Шторм. Часть 1

  Я сижу в курилке и мну в руках сигарету:
  -Понимаешь, я как куль с мукой…
  -Что? - Вася, мой приятель и коллега, закатывает глаза, -мы сейчас по-прежнему про Костю?
  Костя – это мой начальник.
  -Да, смотри. Вот стою я, то есть куль, посредине комнаты, и идёт по ней, например, Костя. Идёт, такой, думает о стратегии развития бизнеса, ворон в небе считает…
  -Каких ворон? Вы же в комнате.
  -Не важно, пауков там каких-нибудь. Идёт, такой, - и бум! Спотыкается, падает, матерится. Оборачивается, а там я. Стою. А дальше что?
  -Что?
  -А дальше он берёт и задвигает меня в угол. Чтобы не мешалась. И забывает. Ну я как бы вроде бы полезная вещь в хозяйстве, нужная, выкинуть жалко. А как бы и не причём. Сечёшь?
  -Мне кажется, ты не куль, -Вася медленно затягивается, выдыхает, -у нас три крупных клиента. Один полностью на тебе. Думаешь Костя доверил бы клиента кулю с мукой?
  -Он меня не замечает…
  -Не замечает, значишь хорошо работаешь. Известно же, работает – не трогай.
  -Я прочитала книжку про мудаков. Там написано, что это называется психологический садизм. Так и написано. И написано, что с ними не стоит работать.
  -Тебе кажется, что Костя – мудак? – Вася саркастически ухмыляется.
  -Нет, но…
  -Слушай, я не понимаю тебя. Каждый день одно и то же. Костя то, Костя сё. Если он тебя так достал, пошла бы работать к Диме. Тебе же предлагали. Дима - отличный парень. Нет?
  -Что значит к Диме? Он же под Костей, -меня аж в дрожь бросает. 
  -Ну и что? Это он пока под Костей. Через год может наоборот будет.
  -Я не хочу наоборот. Я хочу…
  -Мммм?
  -Не важно, -я опускаю глаза. Чуть не вырвется же иногда.
  Помолчали.
  -Хватит мять сигареты. Сама не куришь – другим не мешай.
  Я собираю рассыпавшийся табак и вместе с остатками папиросной выкидываю в урну. Вася соскакивает с подоконника:
  -Ты не куль, ты – ребёнок.
  -Мне почти тридцать.
  -А психологический возраст? -Вася только обречённо разводит руками. –Ты - ребёнок, и ведёшь себя как ребёнок.
  Мы поднимаемся на лифте в офис, Вася отправляется к себе на четвёртый этаж, а я поднимаюсь на шестой и возвращаюсь в кабинет.

  ***

  Я работаю в отделе клиентской аналитики. Отдел большой, человек двадцать, но в нашем кабинете сидит только трое: я, Миша и Дима, по одному на каждого крупного клиента. Остальные, занятые на проектах поменьше, сидят в большом просторном кабинете этажом ниже. Костя, наш начальник, сидит в отдельном кабинете, смежном с нашим.
  За Костей водилась одна интересная особенность: он никогда не вызывал подчинённых к себе в кабинет. Он либо забирал того в одну из многочисленных переговорок, раскиданных по всему офису, либо приходил к человеку сам и разговаривал с ним в присутствии других коллег. Если рядом оказывался кто-нибудь ещё, кто влезал в их разговор, Костя с вниманием прислушивался и к этому мнению.
  Его повысили до руководителя не так давно, года два назад, и некоторые подозревали, что он чувствует себя непривычно в этой роли. Более умудрённые говорили, что это особенности демократического способа управления. В пользу второго варианта говорило и то, что большинство подчинённых обожало Костю, кто-то даже отказывался от больших денег в другом месте лишь бы остаться здесь.
  Я единственная девушка в отделе и, одновременно с этим, единственный человек, который откровенно раздражает нашего прекрасного начальника. Впрочем, явно он в этом не признаётся.

  ***

  На моём столе, спиной ко мне, сидит Костя. Он даже не оборачивается. Дима сидит рядом со мной и Костя часто подходит к нему обсудить “очень важные вопросы”. Когда меня нет, он использует мой стол в качестве стула. Извращенец!
  Я подхожу к ним сзади:
  -Кхххмм.
  -А? -Костя слетает на пол и не оборачиваясь продолжает рассказывать что-то Диме. Дима, извиняясь, смотрит на меня. Мол, ничего не поделаешь.
  Сажусь за стол, включаю компьютер. Хочу надеть наушники, чтобы отвлечься, но тут Костя произносит одно слово, и я замираю. Это слово - “Камелео”. Один из известнейших производителей парфюмерии. Костя говорит:
  -Дим, ещё вспомнил. Они наконец готовы подписать контракт. Займешься этим? Если будешь не успевать со вторым клиентом, возьмём тебе помощника.
  Я – дерево, в которое вонзается топор дровосека.
  То, как я боготворила духи “Камелео” было сродни идолопоклонничеству, и, пожалуй, котировалось как грех в любой известной мне религии. Не было в отделе человека, который бы этого не знал. Мы работали в рекламной индустрии, поэтому часто обсуждали удачные или, наоборот, отвратительные ролики. Про поразившую меня рекламу “Камелео” я рассказывала коллегам не раз и не два.
  Когда мне было двадцать, я увидела в интернете ролик этого женского парфюма. Коротенькое видео за минуту провело меня по всем стадиям воронки конверсии: я познакомилась с продуктом, прониклась интересом, захотела купить и одновременно решила, что это любовь с первого взгляда, и она навсегда. Очнулась я уже в магазине на кассе сжимая в ладонях заветный флакон. Духи оказались ровно такими, как расписывало моё воображение. Я пересматривала этот ролик раз сто. Ничего сложного: Море, музыка, красивая девочка, красивый мальчик. Пока без секса, но уже почти. Я пользуюсь этими духами до сих пор.
  Я даже помнила, как рассказывала эту историю Косте в его кабинете. Это было давно, я только начала работать у него в отделе и многое мне было непонятно. Как-то я зашла что-то спросить, и он обстоятельно и подробно объяснял мне всё до тех пор, пока не убедился, что я всё усвоила.  Информации было много, и я чувствовала себя несколько растерянной, может быть, чтобы разрядить обстановку, в конце он сказал:
  -Мила, прости за личный вопрос, что за духи ты используешь? Не очень скромно, но я ищу подарок жене, а твои мне очень нравятся.
  Он сопроводил это высказывание такой невинной улыбкой, что я даже не оценила бестактность его высказывания. Вместо этого рассказала ему всё: и про двадцать лет, и про то, как я люблю море, и про воронку конверсии.
  Сейчас трудно поверить, что когда-то мы с ним могли вот так вот мило болтать у него в кабинете. Теперь же с клиентом моей мечты отправляют общаться Диму. И почему Костя подождал, чтобы я зашла в кабинет, чтобы сообщить ему об этом?
  Я сверлю глазами Костину спину и удивляюсь, что он ещё не дымится.
  -Может отдать их Миле? – робко вставляет Дима.
  Костя наконец оборачивается и смотрит на меня. Сверху вниз.
  -Мила слишком занята. “Лавроше” просили человека со стопроцентной загрузкой.  Я пока не могу поручить ей что-то ещё.
  “Лавроше” производит шины. За год работы с этим клиентом я пропиталась резиной и ненавистью ко всему движущемуся. Круглые каучуковые монстры преследовали меня во сне. Буквально вчера я ворвалась к Косте в кабинет и слёзно умоляла дать мне позаниматься чем-нибудь другим.
  -Не понимаю тебя,- сказал мне Костя. Стандартные обои на рабочем столе его монитора заменила картинка с Lamborghini последней модели. Он смотрел на неё, когда разговаривал со мной.
  -“Лавроше” – наш самый крупный клиент. Самый известный. Я доверил его тебе. И? Ты понимаешь, насколько трудно передать твою работу кому-то другому?
  -Да. Но я…
  -Тогда я не понимаю. Ты хотела карьерного роста. Помнишь? Видишь ли, иногда приходится делать то, что надо, а не то, что хочется. Преодолевать себя.
  Лето, +38. На улице плавится асфальт. Спасает только то, что у нас отсутствует дресс-код, и мы все ходим почти голые. Я хожу в коротком ситцевом платьице, Костя в длинных шортах и футболке с короткими рукавами. Пользуясь тем, что он смотрит в свой монитор, а не на меня, внимательно рассматриваю его фигуру. Скорее всего, тренажёрный зал три раза в неделю, без стероидов и фанатизма. Может быть ещё бег. Любитель преодолевать себя. Мне нечего ему возразить. Аргумент про “Я - девочка” здесь не работает.
  Костя забирает Диму, и они идут в переговорную обсуждать “Камелео”. Дима сочувственно кивает мне головой на прощанье. Я с отвращением прочитываю письма от “Лавроше”.

  ***

  Вечером прихожу домой, сбрасываю босоножки, заношу пакеты с едой на кухню и начинаю готовить ужин. Влад заходит на кухню и оценивающе смотрит на меня:
  -Ты была в этом на работе?
  -Да, у нас жарко.
  -Не хочешь пойти работать в компанию, которая не жмотится на кондиционеры?
  -Нет.
  -Почему? Последние полгода приходишь с работы мрачная, как туча. Да и платят не ахти как. Зачем тебе это?
  Действительно зачем? Мне нечего ответить. Мой начальник - почти идеальный руководитель. Правда он меня ненавидит.
  -Что нового?
  -Диме, ну тому, рыжему, рядом сидит, я рассказывала…, отдали “Камелео”. Представляешь? Это же женские духи!
  -Ну ладно тебе, у них есть линия мужского парфюма. Но я должен сказать, я восхищён Костей.
  Начинается.
  -С чего бы вдруг?
  -Сама посуди. Ты говорила, что ты его раздражаешь. Так?
  -Допустим.
  -Уволить тебя он не может, на тебе “Лавроше”. Он тебе предложил перейти под Диму, ты отказалась. Имела полное право. И теперь появляется отличный шанс. К вам приходит “Камелео” с контрактом. Вот смотри, -Влад взял со стола кусок пармезана, -это “Камелео”.
  -Ну?
  Рядом с плитой стоит таймер для готовки в форме мыши. Влад берёт таймер в другу руку:
  -Это ты.
  -Я – таймер?
  -Нет, ты – мышь. А это Дима, - Влад кладёт кусок сыра в пустую коробку из-под пирожных. Поняла?
  -То есть ты хочешь сказать, что мой любимый клиент — это приманка для того, чтобы я согласилась перейти по Диму?
  -В точку.
  Я вспомнила, как Костя намекнул Диме на возможность подчинённого. Интересно, может ли идеальный руководитель быть хитрожопым козлом?
  -Уходи оттуда. Или переходи под Диму и жди пока он подсидит Костю. Я бы так и сделал.
  -Нет! - я излишне резко опустила нож, которым нарезала рыбу и попала по пальцу, -Чёрт. Влад тут же начал суетится вокруг меня, отобрал нож и усадил на стул, принёс йод и пластырь.
  -Отдохни. Хочешь вина? Я схожу в магазин.
  Обещала себе не пить на неделе, но в самом деле, кого завтра будет волновать моя работоспособность?
  -Хорошо. Возьми белое к рыбе.
 
  Когда за Владом закрылась дверь, я вернулась к рыбе. Её свежий солёный запах заставил меня улыбнуться. В детстве я жила рядом с морем. Сначала мы были не очень богаты, но море было щедрым. На выходных папа с братом уезжали на рыбалку. Редко они возвращались без улова. Я ждала их вечером во дворе дома. Темнело. Наконец, они появлялись, и я бросалась к папе на шею. Он поднимал меня на руки, и мы шли домой ужинать.
  Иногда я просила их взять меня с собой, но папа, говорил, что я пока что слишком маленькая. Брат показывал мне язык и дразнился:
  -Это потому что ты девчонка. Беее.
  Я набрасывалась на брата с кулаками, и мы мутузили друг друга, пока нас не застигал кто -нибудь из родителей…
  Точно! Завтра у брата день рождения. Надо не забыть, позвонить ему. Напомню, как укладывала его на обе лопатки.
 
  Я закончила с рыбой и принялась чистить картошку. Пришёл Влад с вином и цветами. Я поставила цветы в вазу и достала из холодильника васаби. Это был почти единственный способ впихнуть во Влада что-то кроме свиной отбивной.
  -Почему мы так часто едим рыбу?
  -Не часто. Она полезная. Там фосфор.
  -А мясо вкусное.
  -Ну ладно. Я не говорила тебе, но я - потомок великих мореплавателей. Если я не буду есть рыбу раз в две недели, я умру.
  Влад захихикал.
  -Мила, почему ты никогда не рассказываешь о своём детстве?
  -Там не было ничего особенного. Детство как детство. Как у всех.
  -У всех оно разное.
  -У всех разное, а у меня одинаковое. Давай лучше кино посмотрим?

  ***

  Сумерки перешли в ночь, Влад уснул у меня на плече, я накрыла его пледом, выключила телевизор и ушла спать в другую комнату. Запах лилий, которые он принёс вечером, наполняли комнату тревогой, я ворочалась и не могла уснуть. В пять утра я не выдержала, встала с кровати и дошла до кухни. Нашарила в шкафчике сигареты, вышла на балкон, щёлкнула зажигалкой.
  Я в очередной раз бросила курить сразу после выхода на новую работу. То, что моего спортивного начальника будет безумно раздражать запах сигарет, можно было понять и без следственного эксперимента. А для меня было важно заслужить его одобрение. Поэтому в курилку я наведывалась только за компанию с кем-нибудь, социальную роль курения никто не отменял, но официально числилась в здоровой части компании. Не курящей, много не пьющей и иногда занимающейся йогой. Изредка я курила дома, но это был мой маленький секрет.
  Занимался рассвет. Жара немного спала и лёгкий ветер щекотал мои щёки. Где-то далеко, в тысяче километров отсюда, рыбаки уходили в море. Я помахала им рукой.

  ***

  На следующее утро Костя не пришёл на работу. Я облегчённо вздохнула. Два бокала вина вряд ли могли что-то со мной сделать, но из-за бессонной ночи я выглядела слегка потрёпанной, а давать ему лишний повод для раздражения было равносильно самоубийству.
  Дима трепался по скайпу с новым клиентом. Миша, мой второй коллега, делал презентацию с рисунками вырвиглазно-кислотного цвета. То ли у Миши было специфическое чувство прекрасного, то ли сказывалась работа на клиента из Кореи. Кто-то притащил в наш кабинет вентилятор, и мы по очереди меняли направление благословенного потока каждый в свою сторону. Даже шины не казались мне врагами в это утро. Не духи, конечно, зато круглые и полезные. Идиллия продолжалась до обеда. В два часа дня тихо отворилась дверь и в кабинет вполз Елизарушка.
  У меня инстинктивно сжались зубы и зашевелились волосы на загривке. Должно быть, помимо великих мореплавателей, мой род включал в себя нескольких оборотней. Елизарушка опасливо обошёл меня и сел напротив Димы. Дима приветливо ему улыбнулся. Я вообще никогда не видела, что бы Дима кому-то не улыбался и уж тем более грубил.
  Елизарушка отвечал у нас за коммуникацию с клиентами, поэтому сначала он поделился сплетнями со встречи с Диминым “Сирозо”. Этот клиент производил медикаменты и в разгар кризиса приносил особенно много денег.
  -Вчера встречались в ресторане с “Сирозо”. Между нами говоря, они в полном восторге, что теперь им приходится общаться с тобой. Особенно Марианна. Что-то они там с Костей не поделили. Ну да ладно, не хорошо сплетничать, взрослые люди, разберутся.
  Раньше с “Сирозо” работал непосредственно Костя. Я не слышала ни о каких скандальных подробностях их сотрудничества, и была уверенна, что передача клиента Диме была связана с кадровыми перестановками. Проще говоря, Костю повысили. Я прикинула, могло ли быть что-то у Кости с Марианной. Вряд ли. Мой начальник был уверенно и надёжно женат, имел двоих детей и кажется, на посторонних женщин не косился.
  -Да и не только в этом дело, -продолжал плести свою паутину Елизарушка, -Марианна всё расспрашивала про тебя, мол, где учился, где работал. Сказала: “далеко пойдёт”. Ах да, я же к тебе не за этим.
  Я следила за Диминым лицом. Его вежливая улыбочка была непроницаема. Он только молча кивал на все эти льстивые речи.
  -Ты уже в курсе, что мы подписываем контракт с “Камелео”? Ты не представляешь сколько сил ушло на то, чтобы их уговорить. Кстати один из последних аргументов был в том, что я им обещал тебя. Надеюсь, Костя ничего не напортачил? – как бы невзначай, он кинул взгляд поверх Диминой головы на меня.
  Я посмотрела на свои руки. Мне почудилось, что за время пребывания этого ублюдка в нашем кабинете, мои ногти чуть-чуть подросли. Я закрыла глаза и досчитала до десяти. Елизарушка раскланялся с Димой. Наступила Мишина очередь.
  -Миша, привет.
  -Чего тебе? – в плане контроля эмоций Миша был полной Диминой противоположностью. Если его кто-то раздражал, Миша не видел смысла этого скрывать. А по умолчанию, его раздражал каждый человек с более низким интеллектом. Зато в плане аналитики Мише не было равных. Я восхищалась гениальностью Кости, который поставил Мишу работать с “Yu” – корейским производителем компьютерных плат. С их стороны даже коммуникацией занимались компьютерные гики, и Миша легко находил с ними общий язык.
  -Помнишь, ты говорил, что вам нужен новый кластер, какие-то расчёты для “Yu” делать. Костя на днях мне намекнул, что слишком дорого по его мнению. Мне кажется, он слишком недальновиден. Я то сильно заинтересован в том, чтобы с “Yu” всё отлично было. Можешь мне описание кластера прислать? Я постараюсь подкинуть идею Самому. Он всё-таки у нас главный босс, а не Костя.
  То, что Елизарушка регулярно общается с Самим, знал каждый в нашей небольшой компании. Более того, складывалось ощущение, что Сам прислушивается к Елизарушке, и это наполняло мою душу чернильной неконтролируемой злобой. Я мысленно протыкала иголкой воображаемую куклу вуду ровно до тех пор, пока Елизарушка не покинул наш бренный кабинет.
  Я мысленно открыла в голове блокнот, нарисовала в воображении чистую страницу, поставила дату и записала сегодняшние события:
 
  “Костя не пришёл на работу.”
  “Елизаров намекнул Диме про Костю и Марианну”
  “Елизаров сообщил Диме, что выторговал “Камелео””
  “Елизаров сказал Диме, что просил Костю отдать клиента ему.”
  “Елизаров сказал Мише, что Костя не одобряет кластер “Yu”, обещал поговорить с Самим.”
 
  Пролистала в памяти предыдущие страницы. Блокнот хранил летопись всех известных мне похождений Елизарушки. Картинка вырисовывалась безрадостная.
  Когда я училась в младшей школе, папа учил меня играть в шахматы. Он подарил мне специальную тетрадку для записи ходов, чтобы после партии, я могла проанализировать партию и найти свои ошибки.
  -Ты проиграла не сейчас, -говорил он мне, -ты проиграла пятьдесят шагов назад.
  Долгими вечерами, пока папа был на работе, я сидела с этой тетрадкой и восстанавливала последнюю игру. Сначала я видела только самые простые вещи: ловушки в два или три хода. Постепенно я научилась замечать маленькие скрытые элементы: потеря инициативы в начале игры, незначительная вражеская пешка, которая не мешала мне до самого эндшпиля, а потом вдруг оказывалась проходной, капканы из коней, приготовленные для моих тяжёлых фигур.
  -Поражение и победа не сиюминутные вещи. Они накапливаются из маленьких ошибок и маленьких побед. Запомни это.
  Я запомнила, и, хотя давно уже не прикасалась к шахматам, продолжала записывать каждый ход. Только полем теперь была моя жизнь, а фигурами живые люди. Однажды я попыталась объяснить Косте, что Елизарушка настраивает его подчинённых против него, но он ещё больше рассердился:
  -Мила. Ты знаешь сколько ошибок в твоём последнем отчёте? Может лучше займёшься работой, а не будешь искать виноватых? Ты когда-нибудь слышала про принцип персональной ответственности?
  Он был прав, но я ничего не могла поделать. Ощущение надвигающейся катастрофы преследовало меня и не давало спать по ночам. Когда я проваливалась в сон, то видела греческие корабли и слышала крик Кассандры.
  Я завела в своём мозгу блокнот и записывала туда всё.
  -Почему ты хочешь его спасти? – с подозрением спрашивал меня Влад, когда я дома склонялась над своими записями, -ты помнишь, что он отказался повышать тебе зарплату? Мила, а ты часом не влюбилась?
  Я не знала ответ.
  Пикнул скайп, Ленка звала вечером на ужин. Я согласилась, нужно было развеяться. Всё равно уже пятница.
  Мы выбрали маленький дешёвый ресторанчик рядом с офисом, заказали пиццу и вино. Обсудили погоду и новую секретаршу Самого, Леру. Общительная Ленка уже успела её обаять и поэтому имела доступ к самым свежим сплетням с самого верха. После пары бокалов, Ленка наконец решилась:
  -Слушай, что у вас с Костей?
  -Без понятия. А что говорят?
  -Проще сказать, чего не говорят. Он же сопли глотал, когда тебя взяли. А теперь мрачнее тучи, когда речь о тебе заходит. Отшила?
  -Что?
  -Ну не знаю. Он к тебе не подкатывал?
  -Мы сейчас про моего начальника говорим?
  -Да, а что с ним не так? Мужик, как все.
  -Он женат.
  Ленка фыркнула:
  -А это проблема?
  -Не знаю. Он не такой.
  -А какой?
  -Ну как тебе сказать. Честный. Принципиальный.
  -Дорогая, ты зря его излишне идеализируешь. Ты статистику по разводам видела? Не осталось сейчас честных и принципиальных.
  -Осталось. Но мало.
  Ленка только головой покачала.
  -О, кстати поздравляю.
  -С чем этого?
  -Ну как? Ты знаешь, что в начале недели Самому прислали письмо из “Камелео”. Мол они впечатлены вашими результатами по “Лавроше” и хотят себе того же самого.
  -Гонишь?
  -Зуб даю. Лера своими глазами видела.
  В глазах снова начло темнеть от ненависти:
  -То есть это не Елизаров их уговорил?
  -Ой, какой Елизаров… Он только посетовал Самому, что тебя сейчас нельзя снимать c “Лавроше”, потому придётся подкинуть Диме работу. Обещал уговорить “Камелео” на другого человека.
  -Сука,- вырвалось у меня.
  -Что?
  -Ничего. А про кластер для “Yu” ты случайно ничего не слышала?
  -Да, было что-то такое. Ах точно, недавно Костя пытался уговорить Самого, но тот вроде бы упёрся. Дорого. Правда, он скорее обнадёживать не хотел. Потом Сам ко мне приходил, просил расспросить Мишу и пообщаться с поставщиками.
  -А ты?
  -А я что? Чего ты ко мне пристала? Тут как раз Елизаров подошёл, сказал, что всё равно к вам на этаж собирается и к Мише тоже зайдёт, попросит всё прислать. Я же не против. Я с этим вашим гиком всё равно разговаривать не могу. Странный он.
  -Сука, -произнесла я уже более уверена.
  -Миша?
  -Какой Миша? Елизаров.
  -Слушай, Мила, может расскажешь, за что ты так на него взъелась? Елизаров то, Елизаров сё, он же душечка…, - глаза Ленки вдруг расширились, улыбка растянулась до ушей:
  - Блин, ну ты даёшь. А то я не верила, когда говорили. Отпад. Прямо роковая женщина.
  Ленка смотрела на меня с таким ужасом и восхищением, что мне потребовалось некоторое время, чтобы осознать её слова:
  -Что и когда говорили?
  -Ну помнишь, вы в командировку ездили с Елизаровым. К “Лавроше”.
  -Ииии?
  -А потом ты на каждом совещании орала на Елизарова почём зря?
  -Ииии?
  -Ну и все решили…
  -Грёбанный козёл!
  На нас обернулась пожилая пара.
  -Извините, пожалуйста, -пробормотала я. Пара отвернулась. Зазвонил телефон. Влад ехал с работы и предлагал забрать меня домой. Я согласилась. Нужно было всё обдумать. На прощание, я как могла разуверила Ленку в наличии у меня каких-либо служебных романов, она только усмехнулась и, когда Влад усаживал меня в машину, подмигнула мне, мол не выдам.

  ***

  На выходных друзья Влада пригласили нас к себе дачу. Жара не спадала, поэтому весь день мы купались в грязном водоёмчике рядом с садоводством, перемежая это с волейболом. Когда стемнело, мы занялись приготовлением ужина. Мальчишки, Влад и двое его друзей, жарили шашлыки во дворе, я с остальными девушками готовила закуски. Разговор быстро пришёл к теме мужчин.
  -Мила, сколько вы встречаетесь в Владом?
  -Года три.
  -И до сих пор не поженились?
  -Нет, а зачем?
  Две девушки переглянулись, как будто я сказала что-то странное.
  -А дети?
  Интересно, почему не очень близкие люди любят лезть с такими расспросами?
  Семья была моим больным местом. Наверное, по возрасту мне было уже пора задуматься об этом. К чёрту карьеру! Квартира, муж, два пузатых карапуза. Идеальная семья - картина внушающая мне безотчётный ужас.
  Но странное дело, порой в парке я заглядывалась на мужчин, гуляющих с детьми. Они внушали мне нежность и грусть. Я смахивала слёзы, так они были прекрасны. Они как будто появились из волшебной сказки, но эта сказка была чужой. Моя же история, я чувствовала, была совсем иной.
  Может быть дело было во Владе… Я не могла представить его с моим ребёнком на руках. Я задала себе вопрос, а с кем бы могла представить? Внезапная мысль показалась мне святотатственной, и я её быстро прогнала.
  С улицы зашёл Влад и спас меня от необходимости отвечать:
  -Девчонки, на улицу, шашлык готов.
  Я посмотрела на него, такого довольного, гордого. Всё-таки он был очень милым. Угрызения совести за непрошенные мысли я заедала едой и запивала вином. Один из друзей Влада играл на гитаре, я на время забыла о работе и с упоением подпевала старым песням. Влад положил мне голову на плечо. Может быть мы с ним и сможем стать счастливыми.

  ***

  В начале следующей недели я возвращалась в офис с твёрдым намерением избегать лишних мыслей о своём начальнике. Для переживаний такого рода у меня была собственная личная жизнь. Утром перед работой я приготовила романтический завтрак и принесла в постель Владу, он съел всё до последней крошки, отложил поднос и затащил меня обратно в кровать. В офисе я появилась после полудня, в растрёпанном состоянии и с надеждой на лучшее в жизни.
  На моём столе сидел Елизарушка. Моё появление его не спугнуло, он в чём-то разгорячённо убеждал Диму:
  -Зачем кому-то что-то говорить? Никто и не заметит ничего. Ты представляешь объёмы трафика, который они через нас гонят?
  Дима вяло отбивался:
  -Но если они заметят, то вариант сказать им сейчас более выгодный. Нет?
  -Опять где-то допустили ошибку в коде и теперь берём с клиента больше денег, чем договорились?
  -О, Мила, привет. Ага, берём с “Сирозо” лишние пять процентов,- грустно сказал Дима.
  Digital-реклама была чуть более контролируемой, чем любая другая, но и здесь количество и качество проданного товара было чем-то эфемерным. Кроме того, за разный трафик клиенты платили по различным сложным схемам, и проверка итоговой суммы была делом настолько запутанным, что клиенты предпочитали не делать этого до тех пор, пока цена их устраивала. Бюджеты клиентов, уходившие в digital были ничтожны по сравнению деньгами, которые компании тратили на рекламу в телевизоре, печати и на наружных площадях, поэтому в фирмах, специализирующихся исключительно на рекламе в интернете, подчас царил дух поистине пиратского беззакония.
  -Елизаров, ты когда-нибудь слышал о long-term рисках? Ты сейчас Диму убеждаешь забить на вероятность потерять клиента. Это нормально?
  -Мила, да откуда они узнают? Если только ты не расскажешь… И вообще, что ты опять занудствуешь? Опять недодали?
  После того, как Ленка мне рассказала о сплетнях про нашу с Елизаровым командировку, я стала гораздо острее реагировать на его постоянные намёки. Слегка побледнев, я очень чётко начала выговаривать слова:
  -Оставь эти намёки, это как минимум не профессионально. Нет? А на тему на не узнают… Риск есть. Я понимаю, что у тебя годовой бонус завязан на текущую прибыль на клиенте, и тебе, чем больше мы будем скрывать ошибку, тем лучше. А потом что? Когда “Сирозо” уйдёт и твои премии на треть сократятся, то сменишь компанию?
  Злоба мелькнула в его глазах:
  -Мила, это ты мне про смену компании рассказываешь? Я тут дольше тебя работаю. Кстати, а почему ты с прошлой работы уволилась? С начальником переспала?
  Камень был брошен наугад - Елизаров не мог ничего знать. Я попыталась подавить нахлынувшие смущение и растерянность, но румянец начал заливать мои щёки. К счастью, в этот момент дверь в смежный кабинет открылась и на пороге появился Костя.
  Как всегда, вежливый и улыбчивый, он быстро подошёл к нашей троице:
  -Что тут у вас происходит? Орёте, как резаные.
  -Елизаров пытается зажать деньги клиента, - пожаловалась я.
  -Да? - Костя переводил взгляд с Димы на Елизарова, ждал дальнейших объяснений. Меня он как будто не замечал. Такой закрытый мужской клуб.
  Дима подробно расписал ситуацию. Елизарушка грыз ногти.
  -Понятно, -Костя казалось не понимал, что в этой ситуации есть варианты, -Дима звони Марианне, договорись о встречи, объяснишься лично. Всё понятно? Вопросы?
  -Костя, ну что ты резкий такой сразу? – начал Елизаров. Мы с Димой отодвинулись от них подальше. То, что будет происходить дальше мы уже знали, даже знали, какие слова будут использоваться. Они были как два политика из противоборствующих партий.
  Начал Костя:
  -Я не понимаю, в чём вопрос. Вы нашли ошибку, бывает, теперь сообщим об этом клиенту. Это вообще-то твоя работа.
  -Костя, ты понимаешь, что мы теряем деньги, репутацию… А если они обидятся, когда узнают? Потребуют вернуть излишек за предыдущий период?
  -Вернём.
  -Что значит вернём? – Елизаров аж взвился. Я ожидала, что он добавит что-нибудь типа: “Я кредит на новый мерин уже взял”, но вместо этого он сказал:
  -Зачем возвращать?
  -Долгосрочные репутационные издержки, - на автомате вставила я, но они оба меня проигнорировали. Костя привёл свой аргумент:
  -Потому что это правильно.
  -Костя, это бизнес, тут не нужна честность, не нужна правильность. Что ты как рыцарь круглого стола?
  Я с любопытством изучала Елизарова, он верил в то, что он прав и искренне защищал свою точку зрения. В чём-то я даже её разделяла, но мои симпатии всё равно были на стороне моего начальника.
  -Елизаров, мы не будем вести себя подло по отношению к нашим клиентам, только полная открытость. Нет другого варианта.
  -Это не выгодно.
  -Какая разница?
  -То есть я сейчас правильно тебя понял, -вкрадчиво спросил Елизаров, -что вы готовы делать то, что не выгодно компании, поэтому что у вас, блин, какие-то законы чести 19го века и моральные нормы?
  -Что тебе не нравится в моральных нормах?
  Это была моя любимая часть шоу. Семейный Костя, ни разу не замеченный в порочащих связях, и Елизаров, сменивший за год уже третью девушку разговаривали о жизненных принципах.
  -Это устаревшие понятия, сейчас так никто так не живёт. Тем более в бизнесе. Ты вообще можешь мне объяснить, зачем нужны моральные принципы?
  -Потому что общество выживает из-за того, что у него они есть. Что произойдёт с социальной группой, если в ней все будут лгать, воровать и трахаться, с кем хочется? Через несколько поколений?
  -Да какая разница, -вспылил Елизаров, - эта компания не будет жить несколько поколений. Мы должны быть индивидуалистами. Закон джунглей - выживает сильнейший.
  В целом я была согласна с Костей на тему выживаемости социальной группы на периоде нескольких поколений, это было банально. Но в университете я изучала теорию игр, и помнила, что соблюдение правил, нацеленных на благо всего коллектива, не имеет никакого смысла, если правила выполняет меньшинство. Группа страдает, но правильное меньшинство страдает больше. Я не идеализировала рекламную индустрию, и таких, как Костя, здесь почти не было. Что он делает в этой сфере, изначально построенной на обмане, для меня оставалось загадкой.
  В то же время, когда Костя наперекор всему защищал свои идеалы, я не могла им не восхищаться. Я боготворила его в этот миг и даже не пыталась этого скрыть. Низкая зарплата, нелюбимый клиент, конфликты с Елизаровым, придирки с Костиной стороны, всё таяло по сравнению с этими короткими моментами моего абсолютного восхищения. Как это можно было кому-то объяснить?
  -Я сам позвоню Марианне, -твёрдо произнёс Костя и ушёл в свой кабинет. Разговор можно было считать законченным.
  -Упёртый баран, -прошептал Елизаров в закрывающуюся дверь. Мила, можно с тобой поговорить? Лично. У меня в кабинете.
  Это было слегка неожиданно: тет-а-тет мы не разговаривали после нашей совместной командировки. Я согласилась больше из любопытства. Мы зашли в его кабинет, точнее кабинет отдела по работе с клиентами. Кроме него здесь сидели двое его коллег, Вася и Фёдор, обоих не было на месте.
  -Мила, -Елизаров сразу приступил к делу, -ты помнишь, что я тебе говорил, когда мы ездили в командировку?
  -Что Костю скоро уберут. Мол осталось только подождать, пока Светлакова уйдёт, только она его, по твоим словам, и защищает.
  Светлакова, внушительная начальница этого отдела, сидела в соседнем кабинете. Позиция, которую она занимала, по уровню совпадала с Костиной – они оба подчинялись непосредственно Самому. По влиянию Светлакова всё-таки была рангом повыше, регулярно общаясь со всеми нашими клиентами, она формировала общую картину рынка перед Самим, и поэтому могла провоцировать любые кадровые перестановки, если считала, что клиенты от этого только выиграют.
  Если бы на её месте оказался Елизаров, на Костиной карьере можно было бы поставить крест. К счастью, Светлакова была монолитной скалой в этом море хаоса, и пока никуда не собиралась уходить. А про Костю она говорила, что только его харизма удерживает лучших аналитиков в нашей компании, и не советовала Самому экспериментировать с попытками его заменить. Елизаров считал иначе:
  -Ты же умная девочка, таким как он не место в этом бизнесе. Это разорительно. Ты думаешь Сам этого не понимает?
  -Будущее покажет. Я то здесь при чём?
  -В прошлый раз, -терпеливо объяснял мне Елизаров, -я предлагал поспособствовать тому, чтобы ты заняла его место. Ладно, не хочешь, не надо, но ты почему-то потом разозлилась, накидываешься на меня на каждом совещании. Ты что, его цепной пёс? Самой не обидно? Он же всё равно тебе никогда не даст. Моральные нормы, понимаешь, сама сейчас слышала.
  Больше всего на свете мне захотелось ударить Елизарова в живот.
  -Елизаров, ты вообще с темы секса не слезаешь?
  -Не вижу в сексе ничего плохого. Думаю, как и ты. Можешь, что угодно тут изображать, по глазам всё равно видно. Ты думаешь я женщин не знаю?
  Не поспоришь.
  -У меня парень есть.
  -О, как будто тебя это остановит. Я же видел, как ты на него сейчас смотрела. Да и платья у тебя в последние месяцы одно короче другого. А он…, что он? О том, что он тебя ни в грош не ставит, даже клиенты судачат. Мила, остынь, зачем тебе этот зануда? Вокруг тебя куча других мужчин, поверь мне, я бы и сам не прочь, да ты брыкаешься.
  Хватит.
  -Елизаров, ты не в моём вкусе. Если это всё, я пошла. Адьос.
  -Смотри, я предложил, -крикнул Елизаров мне вдогонку.
  Выходя из их кабинета, я наткнулась на Васю:
  -О, какие люди у нас на этаже, ты ко мне заходила? Мила, ты чего ревёшь? Пошли-ка покурим.
  Мы спустились на лифте вниз. Я старательно закрывала лицо рукой - не хватало ещё сплетен, что я вышла в слезах после разговора с Елизаровым.
  -Мила, кто тебя так? Ну блин ты даёшь. Не помню, чтобы видел тебя плачущей.
  -Вася, дай покурить? И, пожалуйста, без вопросов.
  -Ладно, ладно. Но если, что, ты всегда можешь на меня положиться и всё мне рассказать. Хорошо?
  -Хорошо? Спасибо большое.
  Сигарета меня успокоила, начавшаяся было истерика улеглась, но внутри по-прежнему звучал голос Елизарова.
  “Ни в грош тебя не ставит”
  Плакала я из-за того, что у меня не было ни одного контраргумента.


  ***

  На следующий день я постучала в кабинет Кости:
  -Привет. Мы можем поговорить?
  -Да. В чём дело? –он был раздражён.
  И что я ему скажу? Как это смотрится со стороны? Приходит женщина к своему начальнику и говорит: “Мне не хватает тепла в твоём голосе”. Предложение переспать и то выглядит логичнее.
  -Костя. Я знаю, это звучит странно, но мне кажется между нами происходит что-то не то. Ты не согласен со мной ни в чём.  Я пишу отчёт, ты просишь переделать, я выдвигаю предложение, ты называешь их бредовыми.
  -И? Я обосновываю свою точку зрения.
  -Да, обосновываешь. Но знаешь, я тут подкинула пару идей Диме, попросила его спросить твоего мнения. Он сказал, что ты одобрил, даже не поинтересовавшись деталями.
  -Мила я не могу разбираться в деталях всего, что вы все мне приносите. Диме я доверяю, он не будет предлагать фигню. А у тебя каждый шаг нужно проверять.
  -Да? -я начала выходить из себя, и еле сдерживала себя, чтобы не перейти на откровенное хамство, -И как ты перепроверяешь это? Учитывая, что в последнее время мы не разговариваем? И почему я ещё здесь? Может уволишь меня, если я такая бездарная?
  -Может и уволю, -он вскакивает и смотрит на меня, - особенно, если не перестанешь носить такие короткие платья. У нас тут не бордель.
  -А тебя что мои ноги беспокоят?
  -Меня – нет. Других может быть. Ты в мужском коллективе работаешь. Не забывай.
  -Я не забываю, поверь мне. Я уже какой месяц занимаюсь этими чёртовыми шинами. Ты помнишь, что обещал мне, что это временно. Что как только появится что-нибудь подходящее, ты сразу мне отдашь? И что? Ты отдаешь Диме женские духи. Так ты выполняешь свои обещания. Ты мне говоришь о доверии?
  -Мила, успокойся, пожалуйста. Хочешь заниматься духами, я не против, только давай договоримся. Ты идёшь работать под Диму. Пойми, я не успеваю следить за вами всеми.
  -Нет.
  -Почему? Слушай, если я тебя так раздражаю, если мы не можем работать. Не плачь… Если тебе так нравятся духи, почему ты не соглашаешься?
  -Нет.
  -Почему?
  -Потому что я хочу остаться с тобой, -я выкрикнула это в запале, не очень осознавая значение слов, - и тут же покраснела. Надеюсь Миша и Дима ничего не слышали.
  -Ах, вот оно что…
  -Костя, это что так сложно понять? Я всё делаю, чтобы эти грёбанные шины приносили нам деньги, чтобы Сам приходил к тебе и говорил спасибо за то, что у нас самый крутой отдел в компании. Да, остальные тоже работают не покладая рук, но скажи, я что не заслужила хоть немного твоего одобрения?
  Костя подождал, пока я немного успокоюсь. Я вытерла слёзы, уставилась в пол.
  -Мила, послушай. Ты действительно хорошо работаешь, с этим я не буду спорить. Но откровенно говоря, ты меня пугаешь. То у тебя приступ энтузиазма, то у тебя депрессия, то ты на меня орёшь, а я, между прочим, твой начальник, то жить без меня не можешь. Твои чувства слишком сильные. И я не знаю, что с ними делать.
  -А что ты делаешь со своими?
  Нет, это определённо был день, когда я говорила, быстрее, чем думала.
  Пару минут мы сидели просто уставившись друг на друга. Потом он отчётливо произнёс:
  -Я их контролирую. И тебе советую.
  Когда я вышла из кабинета, мальчики, как по команде, отвернулись от меня и уставились в свои мониторы.

  ***

  В 2 часа выскочила напоминание в календаре. Совещание по “Лавроше”. Кроме меня и Елизарова присутствовали двое молодых ребят, инженер и специалист по оптимизации компаний. Они отчитывались за работу, проделанную за последние недели. Амплуа Елизарушки сменилось. Теперь он изображал видавшего виды профессионала со строгой миной. Он критиковал, выдавал замечания и разносил в пух и прах. Не в первый раз я задумалась о том, что в драматическом театре Елизаров смотрелся бы куда органичнее.
  Первые пятнадцать минут я наблюдала за его игрой. После того, как мы несколько месяцев назад вместе съездили в командировку, я начала лучше понимать, как он устроен. В задачи Елизарушки входило взаимодействие с клиентами, и не все из них были приятными в общении людьми. На мой взгляд, таких надо было слать на хрен сразу, но большинство собственников бизнеса считало, что таковы реалии жизни, и с ними приходилось мириться. Возможно, они были правы, но такое положение вещей порождало в свою очередь таких девиантных личностей, как Елизаров. С клиентами, руководством, людьми, от которых ему нужно было что-то получить, он стелился ковриком. Он льстил, лебезил и делал такие вещи, от которых меня выворачивало. Но любая психика не может всё время существовать в режиме подавления, как только рядом с ним оказывался человек, которого можно было унижать, он с азартом, право достойным лучшего применения, принимался это делать.  В последний день командировки он наорал на официантку из-за того, что розочка на пене в кофе была недостаточно красивой. Сейчас, он придрался к недостаточно синему оттенку линии на блок-схеме. Похоже, он пересмотрел фильмов про Стива Джобса. Я устала от этого: 
  -Елизаров, возьми фломастер и дорисуй как тебе нравится, не мешай людям работать.
  -Если они даже линии нормально нарисовать не могут, то как я могу доверить им всё остальное?
  -Не доверяешь - сделай сам, какие проблемы? Или не барское это дело?
  -У меня другая работа.
  -Какая интересно? Сплетни разводить?
  -Чего их разводить, и так все всё знают.
  Я всё больше выходила из себя. Мальчики расслабились и с восхищённым ужасом наблюдали, как мы с Елизаровым закидываем друг друга грязью.
  -Мила, можешь поменьше эмоций проявлять? Не в постели сейчас.
  Я побелела. Потом покраснела. В голову пришла мысль, что мне слишком мало платят за эту работу:
  -Давайте заканчивать этот цирк. Продолжим завтра.
  Елизаров высоко поднял голову, поднял правую руку ко лбу, в глазах его появилась тоска. Весь его вид кричал: “Я устал от ваших мелких проблем. Я один несу тяжёлое бремя на своих плечах.” В чём это бремя заключалось не уточнялось. Он вышел и, воспользовавшись его отсутствием, я наконец выслушала мальчиков.

  ***

  Настроение было поганое. Я ушла с работы пораньше, Влада не было дома. Я легла на кровать, зарылась лицом в подушку и накрылась одеялом. Этот такое интересное ощущение, что ты не вписываешься в этот мир. Вернулся Влад, начал рассказывать о том, как прошёл его день. Литература по построению отношений рекомендовала внимательно выслушать. Слушать не хотелось:
  -Извини, я сегодня немного не в форме. Давай просто немного помолчим.
  -Опять проблемы на работе?
  -Мне кажется, что со мной что-то не так.
  -Может просто уволишься? Найдёшь другое место. Ты слишком переживаешь, я же вижу.
  -Нет.
  -Мила?
  -Мм?
  -Посмотри на меня.
  Я повернула голову в его сторону, не отрывая её от подушки.
  -Что у тебя с Костей?
  -Ничего.
  -Мила, мы должны доверять друг другу.
  Да сговорились они что ли?
  Рукой нащупала телефон, набрала смску, Влад молча наблюдал. Пикнул ответ.
  -Я пойду переночую у подруги.
  -Ты нормальная? Какая подруга?
  -Нет, я - ненормальная. Подруга – Амели, ты её знаешь. Кстати, она психоаналитик, пойду получу бесплатную консультацию.
  -Мила?
  -Влад, хватит, я больше не могу. Я знаю, ты любишь меня, заботишься обо мне. Я благодарна тебе за это. Но мне нужно разобраться во всём этом.
  Похоже, это какая-то магическая фраза, после которой тебя оставляют в покое. Если есть в мире какая-то вещь, которой мужчины опасаются больше всего на свете, то это должен быть женский мозг. Влад отпустил меня к Амели, больше ни о чём не спрашивая.