Двойник

Зеркало сегодня не хотело откликаться. Оно устало от возложенных на нее обязательств и надежд, которые неминуемо должны были претвориться в упреки и угрозы. Такова уж человеческая природа. Это происходило всегда, независимо от того, кто оказывался перед ним – напряженно ждущая ответа, утомленная жизнью женщина, вальяжно расположивший свое тучное тело в кресле сибарит, или же, как сейчас, жесткий, по-спортивному скроенный, уставший от беспощадной войны с самим собой, мужчина. Было видно, что, не складывающийся диалог, очень важен для него, что от ответа, полученного от «того, кто сидит там, в пруду», зависит очень многое, возможно, сама его жизнь.
Эта странный обычай - общаться с отражением, возникла в семье давно, чуть ли не столетие назад, когда пращур Игоря – артист-любитель, сидя напротив беспристрастной зеркальной поверхности и, гримируясь под Бориса Годунова, вдруг начал долгий, трудный разговор со своим визави. Дивясь самому себе, нелюдимый театральный дилетант, от фразы к фразе все больше и больше погружался в дебри своего «минорного» сознания, в котором практически не было места любви.
Рамку на зеркале - которое сегодняшний ее владелец с юмором называл “Daily mirror”, поменяла предыдущая хозяйка – светлая, добрая женщина, загнанная своим идеализмом в жесточайшую ипохондрию, из которой ее вытащила неожиданная и милостивая смерть.
Не подумайте, что абсолютно все предки Игоря были нелюдимами, человеконенавистниками или отчаявшимися людьми. Нет, конечно! Однако сейчас речь идет только об Игоревой судьбе.
Зеркало было старинным, мутноватым, с большим количеством бурых пятен. Стояло оно в прихожей, так что каждый раз, когда хозяева уходили или приходили домой, они первым делом приветствовали свой семейный талисман.
У Игоря была большая семья. Родители, брат, сестра, собака, кошка и рыбки, живущие в аквариуме около окна, отражающегося в забуревшей амальгаме. На протяжении его жизни эти персонажи сменяли друг друга – кто-то появлялся раньше, кто-то существовал в энном поколении. Главной, отличительной чертой – так сказать, фирменным знаком или, если хотите, кодом всех обитателей квартиры была, конечно же, их доброта. Что говорить, если даже такой любитель рыбной живности, как кот Васильич, славившийся удивительным умением вылавливать из околодачной речушки-безделушки небольшую серебристую (привет зеркалу) рыбешку, никогда не подходил к шарообразному обиталищу меченосцев, красноперок, улиток и одуряющее красивому телескопу… Не хотел пугать их, понимаете ли, нервировать. Да и со своим извечным, записным «врагом» - нашим кучерявым «ирландцем» Патриком, в котором буйствовали нешуточные охотничьи инстинкты, среднерусский типичный обитатель помоек Васильич вел себя словно искушенный инок Соловецкого монастыря. Он и на самом деле родился в монастырской подворотне и подобно своему знатному земляку, отправился из заиндевелого Поморья завоевывать первопрестольную.
Этому семейному наваждению, заставляющему отдавать последние крохи со стола многочисленным страждущим, в семье Игоря привержены были и стар, и млад. Дня не проходило без того, чтобы, озабоченная их возможным душевным плесневением,  судьба старательно не подбрасывала к дверям дома, а то и прямо под ноги его обитателей - то болезного щенка, то оголодавшего ребенка, и иногда и попросту уставшую старуху, на свое счастье, догадавшуюся примоститься на скамье под окнами вместительной кухни.
Бабушка Игорька, еще будучи совсем юной девчушкой, спасала семьи своих подружек Рашели и Евы от будничного, чуть ли не ежемесячного погрома – жить в черте оседлости было «весело».
Мама ежегодно устраивала вояжи по святым местам, привозя оттуда различные «духовные» сувениры, начиная от бесчисленных образков и икон святых покровителей различных монастырей и скитов, кончая Васильичем, чье присутствие в доме должно было укрепить общее добросердечие…
Благодарности никто не ждал – Игорю было иногда обидно, что очередная подобранная и вылеченная пичуга без всякого предупреждения выпархивала в открытое окно, навсегда забывая о своем благодетеле. Утешало только то, что возможный список благодарственных адресов грозил побить своим объемом «Войну и мир» Льва Толстого.
Когда же Игорь совершил свое первое убийство?
И, главное, зачем ему понадобилось столь однозначно разрушать традицию, которая выгоднейшим образом выделяла его из толпы сверстников? На второй вопрос ответа получить я не смогу ответить никогда, так как Игорек был скрытен, с младых ногтей испытывая непреодолимую тоску и тошноту при одной мысли об исповедальных  обычаях, укоренившихся в православном окружении матери. Так что определенных, и, главное, правдивых причин нам с вами не узнать, а догадки, даже самые реальные, все равно так и останутся досужими домыслами.
Странно другое – всех своих жертв Игорь находил у себя в ближайшем окружении, можно сказать, что суд и расправу он учинял, не покидая стен своего дома. При чем сторонний наблюдатель, имеющий возможность ежедневного общения с нашим героем, мог бы заметить, что очередная смерть врывалась в жизнь Игоря после того, как он совершал яркий гуманный поступок.
Решительный шаг на пути к сегодняшнему молчаливому диалогу с зеркалом-вещуном он сделал в десятилетнем возрасте, сразу после того, как подарил свободу ежу, попавшему в ловушку, предназначенную крысам и сооруженную сторожем детского сада. Получив в подарок от администрации детского учреждения коробку конфет, выслушав искреннейшие слова благодарности со стороны директора сада и сторожа, сильно расстроенного порчей хитроумного силка, Игорь пришел домой, вылил в аквариум бутылку растворителя и долго, внимательно и спокойно рассматривал процесс умирания многочисленных обитателей подводного мирка.
И тогда же состоялся первый сеанс немого диалога с этим непонятным существом, которое, не умея проявить себя полновластным хозяином личности Игоря, нашло дорогу к нему из мистического мира «Зазеркалья». Мира, в котором все положительные качества мальчика, превращались в своих отраженных двойников.
Наверно, если бы подобно героям сказки о репке вся семья, все близкие Игоря смогли бы объединится вокруг его несчастного, безвольного, перед лицом персонифицировавшегося демона, сознания, то дело бы ограничилось кислотным супом в домашнем аквариуме. Но самый маленький герой, заменивший пресловутую мифологическую мышку, был уничтожен… Можно сказать, что, еще не начавшись, борьба с невидимым никому, кроме самого Игоря, бесом, была проиграна. Рыба-телескоп плавала среди своих менее знатных товарищей, и обратного пути не было.
Следующей жертвой стал Васильич. Через пять лет после первого убийства. Срок не малый, позволивший Игорю скрыть начавшуюся тотальную войну со своей семьей.
И опять были исполнены все три непременных условия начавшейся «Игры» - во-первых, был совершен очередной альтруистический подвиг – спасен трехмесячный ребенок, из-за неосторожности матери свалившийся в фонтан на ВДНХ; во-вторых, несчастному коту была сделана смертельная инъекция сильнейшего психотропного препарата, от которого Котофеич умирал в долгих мучительных корчах, оглашая истошным «человечьим» криком, пустую многокомнатную квартиру – все, кроме Игоря, отправились на выходные на дачу; и, в-третьих, они вновь сошлись лицом к лицу – пятнадцатилетний паренек, воспитанный на книге о своем сверстнике «Капитане Джеке», и его темная сторона, сумевшая одержать свою вторую победу.
Патрик был убит этим теневым «Я» Игоря еще через год – задушен собственным ошейником во время безобидной игры с «летающей» тарелкой. По официальной версии неудачно зацепившись поводком за торчащий металлический штырь, ограничивающий автомобилям возможность посягнуть на тротуар, несчастный пес провалился в открытый люк канализации. На самом деле туда его столкнул Игорь. После этого происшествия, молодой парень, а ему тогда стукнуло 22 года и он вот-вот должен был получить красный диплом выпускника медицинского института, начал догадываться об определенных закономерностях Судьбы, непонятно за что преследующей его.
И тогда же Игорь впервые испугался – в семье живыми остались только люди.
Убийство номер четыре произошло через десять лет.
Все эти годы Игорь старательно избегал общения с близкими, ограничившись перепиской - редкой настолько, насколько ему позволяли обстоятельства.
Но с Судьбой в прятки не сыграешь…
Встреча с сестрой произошла совершенно неожиданно, в месте, которое было просто-таки создано для совершения «чистого» убийства. Игорь в то лето решил поехать на своем автомобиле на юг. Хотелось побыть в одиночестве, в палатке, на берегу Черного моря. Посетить чеховскую Ялту,  волошинский Коктебель…
На серпантине, накрытом бархатом южной ночи, служившим оправой сверкающим бриллиантам бесчисленных звезд, яркий луч фар его черного BMW, осветил одинокую голосующую туристку.
Игорь всегда подвозил всех автостопщиков или же просто нуждающихся в помощи аборигенов. Всего за пять километров от этого рокового поворота он высадил жутко болтливую бабку, которая тащила домой с ялтинского базара несметное количество сахара – пора было готовиться к сезону варки варений.
Сестру он узнал сразу. Сердце защемило от одновременного столкновения горячего чувства к близкому человеку и предчувствия близящегося несчастья. Светку Игорь любил, пожалуй, гораздо больше и брата, и отца, и даже матери. В детстве она была его главным партнером по всем играм и проказам. Бесшабашная, неустрашимая – она готова была на любую проделку, которую придумывал Игорь. Вот и сейчас – ну, какого черта надо было ей делать ночью на безлюдном крымском серпантине? А в этот раз «игра» будет вестись по-крупному!
Он, собственно, не успел даже осознать, что делает, а нога уже вдавила педаль газа почти до упора. Машина послушно рванулась навстречу своей жертве, и также послушно остановилась на том месте, где мгновение назад находилась Светка. Среагировавшая на неожиданный рывок слепящих фар, молодая женщина сумела от них увернуться… Но вот от камней на дне обрывистого склона ей улизнуть не удалось.
Игорь не стал смотреть в пропасть. Он сидел уставившись в пространство неживыми глазами, которые вели с кем-то безмолвный разговор. Перед ним своей замутненной поверхностью предстало домашнее зеркало, в котором виднелся тот…
Через неделю Игорь нехотя, предчувствуя надвигающуюся развязку нависшего над ним проклятия, позвонил туда – в родительский дом, туда, где он был абсолютно счастлив и откуда начался его долгий путь из безоблачного детства к сегодняшнему неодолимому кошмару.
Мама лежала в больнице с сильнейшим инфарктом, тело сестры привезли из Крыма и на следующий день должна была свершиться процедура похорон. Игорь успел и в храм на отпевание, и к матери, чтобы закончить начатое дело.
Ему было смешно и горько одновременно – в этот раз желания его настоящего и зазеркального полностью совпали. Они оба хотели скорейшей смерти женщины, которая породила их обоих. Только мотивы у них отличались – Игорь желал прекратить бессмысленные мучения материнского тела, в которое возвращалось из бессознательного состояния страдающая душа, сразу же впадая в отчаяние, ощущая сильнейшую боль от кошмара неоправданной потери; его тезка-антитеза желал нового удовольствия, желал видеть процесс умирания, желал стоять вровень со Смертью-Судьбой.
Оказавшись в больнице, Игорь улучил момент, когда он остался наедине с тем, что некогда было его мамой, а теперь превратилось в полумертвое существо, о жизни которого говорили только мигающие цифры и бегущие кривые многочисленных медицинских приборов. Игорь с благодарностью подумал о своем выборе профессии – спасать людей от безнадежности – вот что было его истинным призванием. Всего на минуту отключил он принудительное вентилирование легких и вытащил из вены иглу с питательным раствором. Этого было достаточно… Все эти невыносимо долгие 60 секунд Игорь со страхом и внутренней радостью смотрел на умирающую мать. В последнее мгновение перед окончательным уходом ее глаза открылись и их взгляды встретились… Игорю почудилось, что его окатило волной горячей любви, ему иному – подарено было милосердное прощение.
Шестое убийство удалось соединить с седьмым.
Произошло это еще через два года.
За это время несчастный отец пристрастился к алкоголю, а его частым партнером стал брат Игоря Кирилл. Все их пьянки были омыты бесконечным плачем по ушедшим, воспоминаниями и безумным желанием отомстить ненавистному погубителю жены-матери и дочери-сестры.
Игорь по-прежнему жил в другом городе, но иногда приезжал для того, чтобы убедиться, что оба последних близких ему человека встали на ту дорожку, которая неминуемо должна была привести к последнему акту его истории.
В этот раз он приехал неожиданно, без предупреждения, долго стоял перед заветным зеркалом, ожидая поддержки и видимо ее получил.
На этот раз ему не хотелось полагаться на случай, он решил сценарий последнего акта прописать собственноручно.
Днем, он зашел к нотариусу и оформил завещание, по которому все свое имущество, включая и злополучную квартиру - их родовое гнездо, все свои сбережения, одним словом, абсолютно все передал детскому дому, находившемуся в глухой смоленской провинции, от жизни обитателей которого он пришел в ужас, когда в молодости побывал там волонтером благотворительной организации.
Затем, придя домой, накрыл немудреный стол, подготовив несколько бутылок с водкой, в одной из которых был технический спирт, от которого не было спасения никакому записному забулдыге.
Вечером, во время совместного распития и закусывания подготовленного поминального пиршества, после терпеливого выслушивания, ставших традиционных, сетований и проклятий, Игорь разлил в стаканы своему отцу и брату отраву, и, наблюдая за их медленной агонией, рассказал им свою историю.
Теперь он сидел перед зеркалом и ждал… Ждал появления своего второго «Я», своего ненавистного «Хайда», ему он тоже кое-что подготовил в подарок. Но тот, будто чуя подвох, не желал появляться… Это не пугало, теперь у Игоря было много времени. Торопиться некуда. В соседней комнате лежали две его последние жертвы. И больше в списке никого не было!
Усмехнувшись, Игорь порадовался трусости своего невидимого визави, достал подготовленный шприц с медленно действующим ядом, ввел иглу себе в вену и стал с интересом смотреть на свою Смерть.