Облако в лесу

                ГЛАВА 1

   Холодным, зимним вечером, когда вьюга кружит за окном, норовя завыть, как можно более устрашающе, когда деревья то и дело гнутся под внезапными набегами порывистого и настойчивого ветра, я сидела в уютном кресле, накрывшись тёплым пледом и любовалась огнём в камине. Дрова то и дело потрескивали в его пасти, он с аппетитом поглощал свой ужин.

   Я слишком замерзла сегодня для того, чтобы рисовать и потому уютно устроилась, чтобы вздремнуть и набраться сил для работы. Глядя на огонь, я совсем расслабилась, как вдруг он закашлялся и стал выплевывать прямо из камина маленькие угольки. Мне пришлось вскочить и немедленно стряхнуть их с пушистого ковра, чтобы эти маленькие горячие озорники не успели его испортить. На дубовом полу, рядом с ковром, был расстелен лист бумаги и несколько угольков прыгнули прямо в самый центр белого листа. Я присела на ковёр и попробовала провести одним из угольков по листу. Получилась отличная, чёткая линия. Я стала проводить ещё и еще, не замечая, что постепенно включилась в работу добавив карандаш, начала рисовать.

   Рисовала я почти всю ночь напролёт и, только, когда за окном стало светать, поняла, что совсем не спала. Ни капли не устав, потому что самозабвенная работа всегда давала мне много энергии, я, наконец закончив свой угольный рисунок, ещё раз окинула его взглядом. Зимний лес на нем был таким выразительным, что казалось сделай всего лишь шаг и ты окажешься в самой его чаще. Оторвавшись, наконец, от картины, я подошла к окну. Ветер утих, деревья смирно стояли, покорно удерживая снежный груз. Не раздумывая, я быстро оделась и вышла во двор. к счастью ветер дул ночью так сильно, что не слишком замело, но путь к конюшне все-же пришлось раскопать. Розина, моя кобыла, с нетерпением ждала, когда я до неё доберусь, давая мне знать об этом своим ржанием. Я запрягла её в сани и мы помчались по дороге через лес, в сторону замка.

   Укутавшись и надышавшись морозного воздуха, я все же поддалась внезапно сморившему меня сну. Когда я открыла глаза, то не могла поверить, что происходящее было явью. Розина стояла смирно, не двигаясь, но разглядеть её я смогла только выйдя из саней и в плотную к ней приблизившись, такой был сильный туман. Откуда он взялся в такую морозную погоду? Взяв кобылу за уздечку, я медленно повела ее вперед, совершенно ничего не видя буквально в шаге от себя. Двигались мы потихоньку и чтобы не наткнуться на деревья, мне приходилось протягивать одну руку вперед. Вообще я не робкого десятка, к тому же со мной было ружьё, без которого в лес не стоит и соваться. Но, признаюсь, что двигаться вот так, на ощупь, было страшновато. Потихоньку туман стал рассеиваться, а вскоре, к моей радости, совсем исчез. Я обернулась назад и с удивлением обнаружила, что это вовсе и не туман был, а облако. Да,да именно облако, такое, какому вообще-то место на небе.

   Я не могла оторвать взгляд от этого удивительного явления, необычного для наших мест. Ведь по близости нет гор, в основном лес и как облако спустилось прямо на лесную дорогу, было для меня загадкой? Неожиданно раздался лай собак и звук охотничьего рожка. Я вздрогнула от испуга и моя Розина тоже резко дёрнула сани, метнувшись было в сторону. Я еле удержалась на ногах, сдерживая ее прыть. Лай становился все слышнее, а вместе с ним топот копыт приближающихся лошадей. Через несколько минут прямо ко мне скакали пятеро всадников. Резко остановившись, они с удивлением принялись рассматривать нас с Розиной. Их лошади топали копытами покругу и нервно фыркали прямо мне в лицо своим горячим дыханием. Но самое главное то, что все мужчины были одеты в исторические костюмы 17- го века. Работая в замке, я хорошо была знакома со стилем одежды того времени. Странно, как это произошло, что в наших местах проводится историческое костюмированное мероприятие, а я не в курсе. Вдруг один из всадников обратился ко мне:

- Простите, миледи, мы не хотели вас напугать, как вы здесь оказались одна на дороге?
Я опешила. Все это звучало так в стиле, организаторы постарались на славу.
- Я следую по направлению к замку.- Ответила я, подигрывая, так сказать, не нарушая атмосферы.
- А что же заставило вас пуститься в это опасное путешествие через лес?
- Ничто иное, только любовь.- сказала, я потупив взор.
Всадники переглянулись, у них на лицах отобразилось недоумение.
Я предполагала, что они наконец расколятся после такого ответа, но ошиблась. Их недоумение было настолько натуральным, как будто все пятеро были гениальными актерами. И раскололась я.
- Я до безумия люблю свою работу.- выпалила я, рассмеявшись.
Казалось, что все сейчас прояснится, но мои актеры изобразили еще большее удивление и, к тому же, переглянулись, убив меня на повал своим профессионализмом.
- Миледи, простите за дерзость, но, возможно, мы не расслышали? -Спросил всадник в лиловом бархатном берете, пристально вглядываясь в мой туалет.

   Внезапно странное чувство посетило меня, стало как-то резко прохладно от его взгляда и мурашки побежали по моей спине. А за чувством прилетела не менее странная мысль, от которой я и вовсе чуть не грохнулась в обморок. ВРЕМЯ!
Все как-то поплыло, земля стала проваливаться под ногами, колени стали слабыми. Он. Глаза. Серые.

   Я очнулась на кровати, старинной кровати в одной из спален замка, сохранившихся до наших дней. Приподнявшись, я огляделась, но вокруг никого не было. В углу, в камине горел огонь. Дрова мирно потрескивали, было тепло и тихо. Моя шуба возлегала на старинном деревянном кресле. Медленно подойдя к окну, я привстала на цыпочки, чтобы увидеть, что делается внизу. Ах, как же мне хотелось, чтобы там, как всегда оказалась какая-нибудь группа туристов во главе со своим гидом! Но, нет. К своему величайшему ужасу я обнаружила там подворье 17-го века с крестьянами, скотиной, воинами, лошадьми и прочим антуражем.
   - Я актриса на съёмках исторической киноленты. Это все декорации, сейчас я увижу камеры, режиссера...
- Боже! Что мне делать?! Зачем я убеждаю себя в том, что все это не правда, что временных порталов не бывает, что это все фантазии. Еще как бывают, это все чертов факт! Моя одежда с большой натяжкой могла бы сойти за дорожный костюм того времени, но это только с очень большой натяжкой. Что говорить, как быть? Бежать! Куда? К тому месту на дороге обратно в облако. Где Розина? Как выбраться отсюда незамеченной? Как?!

   Стук в дверь оборвал хор вопросов в моей голове. Дверь открылась и это был он.
Эти глаза! В них затягивает, как в штормовой океан. Не выбраться. Красота, благородство, мужественность, каким-то волшебным образом соединились во внешнем облике одного человека. Невозможно оторвать взгляд от этих черт, просто магнит какой-то.
- Адель, дорогая, как я рад, что Вам лучше!Вы так меня напугали! Я искал Вас с нашей последней встречи. Я был так счастлив увидеть Вас сегодня, что едва смог удержаться и не выдать наш секрет своим друзьям раньше времени. Мне хотелась спрыгнуть с коня и броситься к Вам. Обнять Вас и прижать к себе, чтобы больше никогда не расставаться.

   С этими словами он стал приближаться, протягивая руки мне на встречу. Боже мой! Этот мужчина поднимает все внутри меня. Меня зовут Андреа и я не та, за кого он меня принял. Все приобретает еще более неожиданный оборот. Но, черт побери, я завидую этой Адель. Невозможно бороться с желанием согласиться с ним и раствориться в его объятьях, забыв обо всем, даже о времени. Я как-то вся обмякла и начала отодвигаясь лепетать что-то невнятное.
- Простите меня, Сэр! Я даже не знаю Вашего имени, со мной случилась неприятность. Я заблудилась в тумане, полозья саней наткнулись на что-то и я упала. Очнулась, когда уже почти рассеялся этот проклятый туман. Убедилась, что со мной все в порядке и тут Вы. Только сейчас я понимаю, что ничего не могу вспомнить, возможно ударилась головой...
- Как же так, что Вы говорите? Не помните? Это же я Генри! Адель, дорогая, ну же, вспомнили?!
- Простите.
   На его прекрасном лице появилась сначала растерянность, а потом такая печаль, что искренне было жаль его и хотелось как-то утешить, но ничего не приходило в голову.
- Вам нужно отдохнуть, как следует, а завтра утром я распоряжусь, чтобы лекарь осмотрел Вас. Ложитесь, дорогая и ни о чем не беспокойтесь. Я позабочусь обо всем.
 
    Он подошел и, взяв мою руку, прижал ее к своим губам с такой нежностью, что я чуть не рухнула со своих, все еще ватных ног. Поддерживая меня под локоть и проводив до кровати, он присел со мной рядом. Наши взгляды встретились и на мгновенье мне показалось, что я действительно знаю зтого человека. Я попыталась зацепиться за что-то неуловимое и, как будто, он тоже увидел нечто. Какая-то вечность была в этом знании. Он коснулся рукой моего лица, убирая с него прядь волос и поцеловал. Я не смогла не ответить. Чувство захлестнуло, накрыло и унесло на своих мягких, тёплых волнах.

   Как прекрасно было только чувствовать! Но мысли никуда не денешь, они одна за другой бежали и бежали ко мне:
  -Что дальше? Да, сейчас мы лежим вместе, рядом, чувствуем друг друга, хочется закрыть глаза и чтоб так продолжалось вечность. Ты и я, чего еще желать? Что может быть лучше? Но время безжалостно. За окном чуть светает, ты проснёшься и что я скажу тебе? Буду лгать, что я Адель, что не помню ничего, но люблю тебя? Стоп! Люблю! Это правда! И то, что лгать не могу - это тоже правда! Бежать, вернуться на то место, пройти через туман, вернуться к своей жизни, в свое время и потерять тебя навсегда? Нет! Пожертвовать всем, но обрести любовь. Выбор, чертов выбор!
   Я тихонько встала и оделась, потому что уже знала, что ложь я не выбираю. Выскользнув за дверь, я не решилась посмотреть на тебя, чтобы были силы уйти. Я поступаю подло, ты откроешь глаза, а меня нет. Но большей подлостью было бы остаться и лгать.

   В замке было тихо-тихо, только шорох моих шагов. Я знала, где мне выйти. Небольшая дверь на задний двор запиралась на засов. Так и было. Я тихонько отодвинула его, открыла дверь и вышла. Меня сразу обдало крепким морозным воздухом, лицу было больно из за слёз. Замерзая, они врезались лезвиями в щеки. Оглядевшись и никого не обнаружив, я пошла на фырканье. Розина ждала меня и я повела ее в сторону ворот. Под подстилкой,на санях все еще лежало мое ружьё, которое никто не заметил. Я опасалась, что собаки поднимут лай. Но они, к счастью, проводили меня привычным ленивым взглядом. Огромные деревянные ворота застонали и выпустили нас. До леса было рукой подать. На полпути до деревьев мне встретилась женщина. Немолодая, но крепкая. В руках у нее были ведра с водой. Проходя мимо, она остановилась у края дороги, чтобы дать повозке проехать, и посмотрела на меня. Взгляд у нее был сверкающе живой и пронзительный, как-будто видящий насквозь. Я проехала и оглянулась. Женщина не двинулась с места и смотрела мне вслед и,как-будто улыбалась, говоря, что все знает.

   Я продолжила путь и въехала в лес. Изморозь покрыла все ветви деревьев и кустов, всё вокруг выглядело сказочно праздничным. Солнце поднималось и лед засверкал невероятным радужным сиянием.

                ГЛАВА 2

   Чем ближе я была к месту, где в прощлый раз попала в туман, тем сильнее было мое волнение. Я хорошо помнила чувство страха и наступающей паники, возникшее тогда, в первые минуты, пока я не собрала силы и не заставила отступить эти змоции. Но сейчас эмоциональный накал был глубже и шире. Во мне что-то металось. И основой этого метания было понимание, что ведь на этом месте и на этот раз облака может и не быть. Облако, туман, явления подвижные, изменчивые. Я работаю смотрителем музейного комплекса с апреля прошлого года. И с этого времени не было дня, чтобы я не проезжала по этой лесной дороге хотя-бы раз, а бывало и до пяти раз в день. И ничего подобного никогда не происходило. Мысли атаковали меня. я поступила на должность в апреле, сейчас февраль. Значит, возможно, оно появляется в этом промежутке. А если нет, если ни раз в год, а с другим интервалом, раз в пять лет, например, десять, сто...?! Ужас охватывал меня. Не могу не сказать, что подобные мысли проскакивали в моей голове еще в замке, но нарастающий снежный ком событий,обрушивающихся на меня, не давал возможности сосредоточиться. А если никакой последовательности, системы вообще нет?! Именно это повергало в ужас с одной стороны и странное чувство, определение которого мне было трудно подобрать, но оно было каким-то трепещущим, с другой. Связано это, конечно, с возможностью остаться с Генри. Нет облака, нет выбора, нет ответственности. Мои метания остановил изменившийся вокруг пейзаж. Солнца не было, радужность изморози на деревьях исчезла, впереди показался туманный участок дороги.

 - Ну вот, значит так тому и быть.- Вслух сказала я и, спрыгнув с саней, повела лошадь в туман, который становился все гуще и непрогляднее, пока, в конце коцов, я не очутилась в полном молоке. Двигаясь, как слепая, я старалась не наткнуться на деревья. Спасало то, что сани мерно ползли в колее за Розиной.
Постепенно молоко вокруг меня начало бледнеть, как будто кто-то невидимый понемногу добавлял в него воды.

   И вот облако уже почти осталось позади. Я хотела снова пересесть в сани, как вдруг из-за поворота показался человек. Я подумала, что это кто-то из рабочих, реставрирующих стену вокруг замка. Присматриваясь, я пошла ему навстречу и когда мы приблизились настолько, что я смогла увидеть его глаза, то первое, что осенило, было:

 - Бежать!!!

Но было поздно. Одним прыжком он очутился рядом и зарядил своей огромной ручищей прямо мне по лицу с такой силой, что я едва удержалась на ногах.

   - Абигаль! Вот и ты дорогуша! Сейчас ты за всё получишь, маленькая сучка!
 
С этими словами он двинулся на меня, а я, в ужасе отступая, пыталась выхватить своё ружьё. Но не успела, когда он ударил меня снова и, несмотря на мой крик, повалил меня на снег. Я отчаянно вырывалась, царапалась, но всё было без толку, потому что у него была железная хватка. Заломив мне руки за спину, он принялся их связывать. Я истошно вопила и брыкалась.

- Я тебе покажу, как шляться! Поори у меня! - С этими словами он засунул мне в рот какую-то грязную, ветхую и ужасно вонючую тряпку. Я чуть не умерла, потому что ноздри были забиты снегом, а у меня не было даже возможности кашлянуть. Я задохнулась бы, но, к счастью, снег в носу моментально растаял.

- Твой любовничек шубку тебе пожаловал и лошадку и сани. Хорошо же ты ему угождала. Подлая, рыжая тварь! За всё мне ответишь, проклятая ведьма! И не надейся, что он тебя спасёт, на этот раз я позабочусь о тебе.

   Он увел лошадь с дороги. Розина волновалась, всё время фыркала и тормозила копытами, за что и ей сильно перепало. Я поняла, что двигаемся мы в сторону небольшого поселения лесорубов в глубине леса, к которому ведет другая дорога. По ней он не повел лошадь, наверное что-то задумал. А может боится встретить кого-то? Не успела я что-либо понять, как мы заехали в какой-то сарай или что-то в этом роде. Сердце моё билось так бешенно, что казалось вот-вот вырвется и умчится подальше от всего этого. Ужасный человек за шиворот стащил меня с повозки и бросил на солому. Затем вышел, закрыв деревянные ворота на огромный засов.

   Стало темно. Я огляделась и вдруг услышала, что где-то рядом со мной есть что-то живое. От страха я подскочила, как ошпаренная. Лучи внезапно вышедшего солнца пришли мне на помощь, осветив все через щели в деревянных, наскоро сколоченных воротах сарая. Они показали мне прекрасного коня цвета молочной карамели с белокурой гривой.

 - Как оказалось это божественное создание в этом жутком месте? Как мы все тут оказались и что это за проклятое место?!

   Мне стало совсем нехорошо и даже не от побоев, а, скорее, от ужасной вони тряпки во рту. Она провоцировала постоянные позывы на рвоту. Голова от всего этого стала тяжелой и я увидела какие-то разноцветные круги. Упав в изнеможении на солому, я, по-видимому, отключилась. Перед глазами неожиданно возник песчаный берег моря и конь. Прекрасное, свободное создание цвета молочной карамели - он блестел, оттененный серым, грозовым небом. Потом берег моря и конь куда-то исчезли. Стало темно и во мраке мне привиделись две фигуры - мужская и женская. Они о чем-то говорили и я даже что-то начала понимать, вслушиваясь в их негромкий диалог.

   - Вам легко говорить, маркиза. Я не могу её просто взять и прикончить. Герцог будет разыскивать ее и точно спустит с меня шкуру. К тому-же, Вы обещали заплатить.
- Ну ты и мерзавец, Илиас! Во-первых, вот она - лежит на соломе слегка помята, но живёхонька, а во-вторых, ты прекрасно знаешь, что золотом я не могу заплатить. Это вызовет подозрения. Я привела тебе коня, который стоит жизни сотни таких шлюх, как эта, а ты ещё носом воротишь!
- Но, госпожа, я рискую своей шкурой. Сэр Гарольд наверняка скоро о ней спохватится и спросит с меня. А коня этого я и вовсе не знаю куда деть, кому продать? Схватят меня, как вора. Видит бог, он ещё большая морока.
- Видит бог... А ты сведи его к братьям в аббатство, они наверняка захотят приподнести такого красавца в дар епископу. Скажешь, маркиза, мол велела продать и чтоб в хорошие руки. Да заодно замолви словечко о рыжей ведьме, они таких страсть, как поджаривать любят. Сэр Гарольд объявится скажешь, так мол и так, приехала, а тут братья в ожидании давно. Увезли и всё тут, зачем, почему, тебя не посвятили.
- Это возможно сработает, а то я, правда, трясусь от каждого шероха. Все мерещится, что герцог по мою душу. Нет ничего хуже ожидания.
- Ты мне будешь об этом рассказывать?! Мы с Гарольдом помолвлены. Я в ожидании свадьбы и титула герцогини. И всё складывалось просто чудесно, пока не появилась эта рыжая ведьма. И теперь каждый мой день отравлен ожиданием её смерти.
- Не волнуйтесь, маркиза. Вы нашли гениальный ход в этой партии. Сейчас же соберусь в дорогу. Больше никакого ожидания. С ним скоро будет покончено!

   Я лежала ни жива, ни мертва. Вокруг всё плыло, голова раскалывалась, тошнило так, что дай волю, вывернуло бы наизнанку. К тому же, я ничего не ела со вчерашнего дня и от этого была страшная слабость во всем теле. Плюс занемевшие руки и, вдобавок, я замерзла от неподвижности. Но, несмотря на всё это моё ужасающее состояние, первые ласточки - мысли уже щебетали мне о моём ещё более ужасающем положении.

- Кто такой этот Илиас? Каким образом я встала между герцогом Гарольдом и маркиэой ..., не знаю имени, Гадюкой, подошло бы как нельзя лучше? Я соображала, что облако снова вывело меня в другое временное пространство, где моё имя -Абигаль. Я понимала, что разговор о братьях ведет прямёхонько к "святой" инквизиции. Да что там, каким образом я встала между... тоже не трудно было догадаться. Возможно это 16 век, а может и конец 15-го.

   Я уже не знала, что лучше, загнуться сейчас или дождаться суда над ведьмой, т.е. надо мной. Чем такие суды заканчивались не надо рассказывать. От сильной боли, внезапно пронзившей мои занемевшие руки, я застонала. Я была услышана и говорящие силуэты немедленно замолчали. Женский расстворился во мраке, мужской же приблизился и склонился надо мной:

- Страдаешь?! Я ведь говорил, что всё равно заставлю тебя страдать. Надо было слушать старших.

   С этими словами он взял меня за подбородок своей отвратительной шершавой лапой и принялся рассматривать безумным звериным взглядом. От ужаса все похолодело у меня внутри. Я задрожала до судорог, меня буквально подбрасывало. Никогда раньше я не думала, что может быть что-либо страшнее смерти.

- Что, дрожишь в предвкушении? - Сказал он глядя мне в глаза и его и без того отвратительное лицо исказила ужасная гримаса. По-прежнему удерживая мой подбородок одной рукой, другой он разорвал застежку моей блузки и принялся елозить по обнаженному телу.

- Господи, Господи! - молила я про себя, - Господи, прошу тебя! Пошли мне спасение! Прости меня, Господи, прости за то, что я думала о смерти! Прости, прости, прости! Останови его, Господи! - буквально кричала я про себя.
   
   Приближающийся со стороны дороги лай собак и топот лошадиных копыт остановили его. Он немедленно вскочил и, схватив меня за шиворот поволок в угол сарая. Разметал сено, под которым оказался подпол, он открыл его и швырнул меня вниз. Я скатилась под уклон и ударилась о сырую землю. Он же немедленно закрыл люк и снова забросал его сеном. Лежа на сырой земле я рыдала и благодарила Бога.Я услышала, как ворота сарая распахнулись, всадники спешились.

- Илиас! - позвал знакомый голос.
- Да, сэр Гарольд, я здесь, где мне быть?
- Где Абигаль? Она выехала вчера и должна была сегодня к полудню вернуться.
- Я понятия не имею, тут её не было. Возможно, она у моей жены или дома давно.
- Смотри, Илиас, помни, головой за нее отвечаешь!
- Сэр, Вы сами знаете, какая она своенравная. Вот вы говорите, головой отвечаешь! А разве за ней уследишь? Того и гляди накличит беду на меня, дерзкая девчонка.
   - Ты особо в выражениях воли не бери! Мои намерения серьезны! Она вот-вот герцогиней станет! Так что, пока делай свое дело в лесу, следи за вырубкой, а после нашей свадьбы тебе будет повышение и прибавка.
- Господь вознаградит Вас, сэр, за Вашу доброту. Абигаль хоть и из обедневшего рода, но знатного, да вот только...
- Что только? Договаривай, раз уж начал!
- Только слухи пошли, народ болтает, что с маркизой вы помолвлены.
- Это правда, помолвка будет расторгнута в ближайшее время. У кого-то бы язык подрезать! Абигаль узнала об этом и след ее простыл. Я сам виноват, нужно было сказать ей раньше, чем ей об этом напоют.
- Ах, сэр Гарольд, это серьезный шаг и Вы очень горячитесь. Я не вправе советы Вам давать, да только семья маркизы сейчас приближена сами знаете к кому. Это очень влиятельные и опасные люди и они будут мстить.
   - Ты что, урод безумный, трусом меня считаешь?!
- Что Вы, что Вы сэр! Только из любви к Вам и безграничной преданности не мог не предостеречь.
- Я всегда смогу отстоять и себя и Абигаль. Если ты за нее переживаешь, не беспокойся, я все предусмотрел.
- Ну дай Вам, Господь, удачи, сэр. Ваша воля - закон.
- Только бы Абигаль мне простила. Не говорить правду, все равно, что лгать. Я должен был ей признаться, но повел себя, как мальчишка. Теперь все бы отдал, чтобы снова завоевать её доверие.
- Все сладится, вот увидите, сэр.
- Так говоришь, она может быть у твоей жены?
- Все может быть, кроме нее больше нет родни. С тех пор, как у бедняжки умерла мать, только мы о ней и заботимся. Жена моя, ведь двоюродной теткой ей приходится.
- Ну, бывай Илиас.

   Я каталась по земле, словно раненый зверь. Силилась освободить руки и что было мочи старалась кричать сквозь проклятый кляп:

- Генри, Гарольд, любимый, прости меня! Прости! Услышь меня, прошу, не покидай, спаси меня, свою Адель, Абигаль! Как угодно, ведь я люблю тебя!

   Но ничего, кроме тихих стонов не выходило наружу. Я услышала, как всадники умчались в лес и в отчаянии заплакала. Из-за судорог, от ужаса и рыданий мне заложило ноздри и я стала задыхаться. Содрагаясь в удушьи, я отрыгнула таки проклятый кляп и, несколько раз сильно вдохнув, обмякла в полном бессилии.   Немногим позже послышались ненавистные шаги. Илиас спустился в подпол, снова схватил меня за шиворот и поволок наверх, в сарай. Я не шевелилась, хотя и пришла в себя. Розина была уже выпряжена из саней и впряжена в повозку, на которую он меня и бросил, словно я мешок. Прекрасного коня он привязал позади. Забросав меня сеном, он взгромоздился сам и мы выехали в лес. Сквозь солому я увидела, что мы въехали на дорогу, ведущую в сторону замка.

- Гарольда там сейчас нет и по пути он его не встретит. Все рассчитал, подлец ничтожный! Куда же он меня везет? В Аббатство? А может просто убьет, где-то подальше в лесу? Пожалуй сначала изнасилует.

   Сквозь солому было не слишком хорошо видно, но то, что опукается туман, было ясно. Облако - оно все еще здесь. Это мой единственный шанс и я должна им воспользоваться и будь, что будет. С этой мыслью я подалась вперед и вывалилась из повозки. Я слышала, как извергался сквернословием Илиас, как он метался в тумане, пытаясь меня найти, но тщетно. Я катилась с бешеной скоростью по какому-то склону, переодически цепляясь за торчащие из земли кусты. Однако скорость уже была такой, что это не могло меня остановить. Помню только, что снег был почти растаявший, меня несло по очень скользкой жиже, царапая лицо и руки в кровь.

- Нет, не может быть, чтобы я умерла сейчас, просто ударившись головой, нет, не сейчас!

По-видимому это был мой выбор. Потому, что в тот же миг, я остановилась в низине и перед самым моим носом лежало сваленное дерево из которого торчал топор.

                ГЛАВА 3

   Сколько я так пролежала не знаю, только очнулась я в избе. Было тепло и чем-то аппетитно пахло. Правда раны мои саднили, всё тело болело и ныло, но самое ужасное, я все ещё чувствовала проклятую тряпку, её отвратительный запах и привкус преследовали и мучили. Ко мне подошла женщина, внимательно посмотрела на меня и стала снимать с моего лица и рук какие-то листья. Повидимому она занималась лечением. Вокруг было много сушеных трав, баночек с мазями и жидкостями. Затем она взяла деревянную миску с отваром и стала обмакивать в нее льняную ткань, протирая ею мои раны. Было очень больно. Я застонала.

- Терпи, терпи, это поможет.
- Где я?
- Там, где нужно.

В этот момент, я узнала её. Эта та самая женщина, которую я встретила по пути из замка.

- Вставай потихоньку, тебе нужно помыться. Я тебе помогу.

Посреди избы стояла бочка, в которую она мне помогла залезть. Вода была не простой, пахла ароматными травами.

- Вот, держи. - Женщина протянула мне что-то вроде мыльной мази.
- Как вас зовут?
- Гертруда. - ответила она.
- А, я... - Я замялась, не зная какое имя мне назвать. После всего произошедшего, я уже сама не знала, кто я. Адель, Абигаль, или это другое время и тут у меня другое имя?
- Я знаю, кто ты. - Прервала меня Гертруда.- Помоешься, наденешь это.
Она положила на кравать льняной сарафан.
- Спасибо.

После травяной купели сил у меня прибавилось. Я самостоятельно выбралась, надела сарафан и даже помогла Гертруде слить воду и ополоснуть бочку.

- Садись. - Сказала она
Я послушно села за стол.
- Пей. - Гертруда протянула мне дымящуюся кружку.
 
   От жидкости шел не слишком ароматный, но целебный запах. Гертруда смотрела прямо мне в глаза. Взгляд её был горящим и пронзительным. От него чувствовалось что-то необыкновенное. Как будто она видит то, чего другим не дано. Я тоже смотрела на Гертруду, не отводя взгляд. В этой женщине я увидела необыкновенную красоту. Если есть на земле красота в которой соединяется всё, то это она.
Пригубив из кружки, я почувствовала, как приятное тепло разлилось по всему моему телу. Хотелось пить ещё и ещё. С удовольствием допив, я расслабилась, но почему-то привкус тряпки как-то обострился. Гертруда внимательно смотрела на меня. Я попыталась рассказать ей про то, что приключилось со мной на дороге. Но она прервала меня.

 - Тот, кто делал тебе зло наказан. То ценное, что он хотел продать, у него просто забрали. Та, с кем он был в сговоре, его предала и он уже не в этом мире.

Я едва слышала Гертруду, мне было всё хуже. Что-то душило меня и я начала кашлять, задыхаясь. Держась за горло, я вскочила и бросилась к двери. Свежий холодный воздух пронзил меня и я, едва не свалившись на ступенях, выскочила на поляну. Было уже темно и я упала на колени. Меня скручивало и, буквально, выворачивало на изнанку.

- Давай, давай доставай это из себя! - услышала я позади.
- Не могу, не могу, очень больно!
- Не скули, не зли меня! Двигай, не то заберу силу, будешь тряпкой! Слышишь?! Сышишь меня?!

   При одном только упоминании тряпки меня так вытошнило, что все нутро казалось перевернулось. Задыхаясь и кашляя, я изрыгнула какой-то жуткий, склизкий, отвратительный комок шерсти, похожий на крысу, и, обессиленная, свалилась на мокрую от растаявшего снега землю.

- Молодчина. - сказала Гертруда,возвращаясь в дом.

   Через минуту она вышла. В руках у нее был факел, которым она немедля подожгла проклятую крысу, повторяя при этом какие-то непонятные мне слова. Что-то вроде заклинаний. Я наблюдала за этим, недоумевая, откуда и как это могло произойти. Как внутри меня могло оказаться это животное?!

- А теперь иди к озеру, умойся и попей. - Приказала Гертруда.
- К озеру? - переспросила я, озираясь по сторонам, и буквально обомлела, увидев в лучах рассвета волшебное, прекрасное, чистое озеро.
   Увиденное придало мне сил. Глубоко вдыхая свежий, морозный воздух я, пошатываясь, пошла по кромке заиндивелой земли и склонилась над прозрачной, как слеза водой. Зачерпнув, я напилась и умылась. Мне показалось вдруг, что я что-то увидела в озере. Это было похоже на взмах. Как будто хвост огромной рыбы своим движением создал круги на воде. Они разошлись и, утихая, показали девушку.

   Прекрасная рыжеволосая девушка смотрела зеленым прозрачным взором. Расшитый по кайме золотом капюшон плавно ниспадал на плечи. В левой руке, у сердца, она держала зелёную нить, а в правой, у живота - зелёный флакон, похожий на песочные часы. Причем часы не касались её ладони, а парили над ней в воздухе. Из её правой руки исходил прозрачный зелёный свет с дивно вплетенными в него, тоже зелеными, но уже световыми нитями движущейся энергии. Я не знаю сколько времени мы смотрели не моргая в глаза друг другу. Только я начала видеть какие-то живые, похожие на кино картины...
 
   Сперва мне показался весенний, сочно зеленеющий лес. Мой взгляд, как кинематографическая камера, плавно скользил, рассматривая окрестности. Затем камера стала приближать поляну, траву и показала мне ручей. Самый исток, бьющий из-под земли. Потом камера стала подниматься, приближая знакомый силуэт. У истока стояла та самая девушка - отражение озера. Она что-то говорила. Разобрать слов я не могла, так как язык был необыкновенным. То, что слова её были наполнены магией, было как-то понятно сразу, априори. Но, звучало все не как колдовство или заклинания, а как волшебная песня. А обращена она была к ручью. Между ними был диалог, могу поклясться! Ручей отвечал ей своим журчанием, создавая мелодию в точности повторяющую её песню. Чувства, нахлынувшие на меня в момент этого видения, невозможно передать. Но камера повела меня по ручейку вперед к реке, от реки к морю и дальше, дальше, поднимаясь над землей, подо мной уже раскинулся океан. Я чувствовала каждое водное пространство и по характеру и по мощи и по движению. Я ощутила себя в каждом из них и каждое из них в себе. Это не передаваемое и не поддающееся описанию ощущение.

   Все быстрее и быстрее я летела над водной гладью снова к истоку. Оказавшись в изначальной точке, моя камера, как-будто, исчезла или соединилась со мной. Услышав грозные раскаты грома, я посмотрела вверх. Надвинувшиеся дымносерые тучи разразились дождём. Тёплым майским дождём. Мне не хотелось от него укрыться, а напротив, было упоительно хорошо принимать каждую каплю всем телом. Майская гроза, как по мановению волшебной палочки, сменилась вышедшим на свою сцену солнцем. Огненное светило входило в свою летнюю мощь. Подставив лицо его свету, я стояла, раскинув руки ему навстречу. Закрытые глаза не могли препятствовать силе его лучей. Весь световой спектр раскрылся мне радужным веером, цвета переливаясь играли. Плавно перетекая один в другой, они смешивались, образуя новые краски.
Через эту радужную феерию я вошла в новую картину. Свет рассыпался в космическое пространсво, наполненное звёздным мерцанием. Переведя взор от ночного неба вниз, я попала на лесную поляну, залитую лунным светом. Вокруг разливался упоительный аромат цветов.

   Посреди этой сцены снова стояла она, уже хорошо знакомая мне рыжеволосая красавица. На этот раз она собиралась разжечь костер. Стоя над сложенным в конус хворостом, она, перебирая в руках нить, пела свою песню. Только мелодия отличалась от той, что я слышала у ручья. Это было что-то более ритмичное. Внезапно хворост сам занялся. Сперва робким, а через несколько секунд уверенным пламенем. На лице у девушки просияла улыбка. Но это было не от того, что ей удается творить чудеса. Было как-то совершенно ясно, что улыбка адресована огню. Во всем этом чувствовалась радость встречи. Костер в ответ вспыхнул множеством искр, весело потрескивая. Между ними произошел диалог, в точности, как и с ручьем.
 
   Неожиданно девушка подпрыгнула, ударив в неизвестно откуда появившийся в её руках бубен, и закружилась вокруг костра в прекрасном танце. Глядя на это, невозможно было устоять на месте и ноги, как говорится, сами пошли в пляс. Весело смеясь, я тоже закружилась. Я кружилась и кружилась, пока не упала в мягкую, влажную траву. Очнувшись от танцевального транса, я обнаружила себя в совершенно ином пространстве. Это по-прежнему был лес, только какой-то болотистый его участок. В центре увиденной мною картины, среди стоящих в воде деревьев и кустов возвышался маленький, стоящий на сваях домик.

 - Ну прямо, как в сказке, иэбушка на курьих ножках!

Даже холодок пробежал у меня по спине. Но это были только цветочки. Через секунду я увидела стоящую буквально в сантиметре от себя женщину. От неожиданности я с ужасом шарахнулась в сторону с такой мощью, что та как-будто почувствола моё присутствие и посмотрела прямо на меня.

 - Этот взгляд! В нем читался холод, пустота и недоверие. У меня прямо мороз пошел по коже.
   Еще немного постояв, пристально вглядываясь в пространство, она наконец отвернулась и побрела, опираясь на палку, в сторону избушки.

   Я стояла в нерешительности. В первый раз я задумалась над тем, почему я все это вижу. Пока картины были мистически прекрасными, я просто наслаждалась увиденным, особо не размышляя. Чувственный мир для меня раскрылся в таком полноцветии, что я только эгоистично разомлела от удовольствия. Тем временем, женщина дошла до своего дома и, повесив палку на крюки, торчавшие из свай, поднялась по лестнице. В окнах стало светло, видимо она разожгла огонь. Из глубины леса послышались голоса, потом показалось несколько человек. Точнее трое. Двое несли одного, можно сказать волокли, тот был сильно ранен и тихо стонал. Кое-как втащив беднягу наверх, они вошли в дом.
 
   Моя камера перенеслась к окну. Посреди комнаты на деревянном столе лежал раненый мужчина. На груди его зиял глубокий порез - след от топора или меча.
Один из его друзей держал его за руки, другой за ноги. Женщина же ловко обработав рану какими-то снадобьями, прижгла ее огромной горячей головнёй из очага. От страшной боли тот потерял сознание. Это последнее, что я помню.
   
   Словно во сне я бродила по лесу в поисках какого-то ответа. Мне не давала покоя неожиданность нашей встречи и этот наполненый холодом взгляд. Что могло случиться с этой женщиной, что заставило её отшельницей жить в дремучем лесу.
Она знала как лечить разные недуги, но люди обошлись с ней так, что холод и пустота наполнили ее сердце?

   В тот же миг я увидела площадь, посреди которой готовился страшный ритуал.

 - Люди! Что с вами? Вы же люди! За что?

Но одержимая своей фанатичностью, толпа хватала меня за одежду, разрывала её и расцарапывала тело в кровь. А потом я увидела его. Он ворвался в толпу, размахивая мечем. Он пытался прорваться ко мне и казалось, что спасение близко. На моих глазах его стащили с коня. Толпа поглотила все. Огонь уже зажгли. Бросив последний взгляд в надежде увидеть его, я издала до селе неведомый мне звук. Из моего рта вырывался рык огромного животного. Через него какие-то слова, смысла которых я не понимала, но чувствовала их силу. Внезапно огромные молнии разрезали небо, раскаты грома предупреждали о ливне. Одержимо смеясь, я смотрела на отступающую толпу. Небеса разверзлись и тонны воды хлынули на землю безудержным потоком. Бросившись к нему, я хотела помочь, но было поздно. Задыхаясь от боли, я билась в рыданиях над его телом, пока не настала ночь. Потом обезумевшая от горя побрела в лес. Я пришла к огромному, старому, раскидистому дубу. Он величественно возвышался, обнимая ветвями луну. Я вошла в него сознанием. Мои ноги стали его корнями, тело стволом, руки ветвями. Теплая энергия земли наполняла меня. Она поднималась снизу вверх от моих корней к моим ветвям. А по ветвям спускалась прохладная энергия луны. На уровне груди они смешивались и, переливаясь друг в друга, дышали в моем сердце. Дыхание постепенно становилось глубоким и размеренным. Каждая клеточка моего тела дышала знергией, очищающей от боли.

- Сколько веков это длилось?
 
   Чья-то заботливая рука легонько гладила меня по голове. Я открыла глаза, это была Гертруда:

- Глубоко-же тебя озеро погрузило. Как ты?
- Странно. Я запуталась в своих видениях, чувствах, мыслях. Кто я? Я не могу впомнить что-то очень важное. Я заблудилась во времени и пространстве. Где выход из этого лабиринта? Где взять силу Ясона и нить Ариадны? Я устала блуждающей звездой нестись в хаосе Вселенной. Я знаю, что есть в ней чудесная система, в которой я займу свое место.

Я говорила, не понимая откуда идут эти слова, словно говорит во мне нечто иное. Голос был моим! В порыве я вскочила, зацепив край стола, и рассыпала лежащую на нем старинную колоду карт. Одна из них перевернуслась. С неё смотрела сидящая на троне женщина, в рогатой короне которой сиял голубой диск полной луны. Я взяла её в руки и стала разглядывать.

- Это карта жрицы, - сказала Гертруда, - Тебе нужно научиться отличать реальное от ложного.
- Как это возможно?
- Только тот голос слушай, который говорит без звука. Только на то смотри, что невидимо.

                ГЛАВА 4

  - А сейчас, собери колоду и вытащи одну карту.

   Я сделала так, как сказала Гертруда. Аккуратно сложив карты, не раздумывая, вытащила одну из них и, перевернув, увидела другую женщину. Она тоже восседала на троне, но не во дворце, а на природе. Богато одета, с выложенными в королевскую прическу рыжими волосами она с невозмутимым аристократизмом смотрела перед собой уверенным взглядом.

- Это Императрица.- сказала Гертруда.- Если Жрица, олицетворяющая тайное знание, выпала тебе как данность, то Императрица - это твоя задача. Главное, что она в себе несёт - это действие. То-есть, твои знания не могут остаться только знаниями, ты должна что-то сделать, что-то очень важное и необходимое для тебя и других. В этом твоя миссия. Много веков ты не могла выполнить своё предназначение. Но все свои воплощения ты продвигалась в этом направлении.
- Что же я должна сделать?
- Ты хочешь получить конкретный ответ, но не все так просто. Не там ищешь. Нужно заглянуть в своё сердце.
- Вот так задача! Иди туда не знаю куда, принеси то, не знаю что!
- Могу подсказать только то, что Императрица символизирует красоту и созидание. Это творческое начало. Тебе нужно осознать свои желания и на их основе творить свою судьбу.
- Звучит так просто, как всё самое сложное.
- Помни, что в основе всегда лежит простота, сложности не исключение.-Сказала Гертруда с загадочной улыбкой, будто она опять всё знает наперёд.

   Немного похлопотав, Гертруда накормила меня и мы стали укладываться. Время было уже позднее, да и после всех моих видений я порядком устала и потому, закрыв глаза, моментально уснула. Мне приснился Генри. Он целовал меня в шею и нашептывал на ухо что-то нежное. Было так приятно, что я не разбирала слов. Когда лучи солнца начали щекотать глаза, требуя пробуждения, я вдруг совершенно четко его услышала:

 - Книга! Книга! Ты должна найти книгу, это очень важно, в ней спрятан ключ.

Я проснулась, но слова все еще звучали в моей голове. Вот это да! Как-будто мало мне загадок. Теперь еще книга и ключ.

   Гертруды не было. Поднявшись, я пошла к озеру, чтобы освежиться. Думалось о рыжеволосой девушке. Но она не появилась. В чистой воде было мое отражение, как в зеркале. Я умылась и вернулась в дом. Каково же было мое удивление, когда я увидела ее, стоящей посреди комнаты. Зеленый, прозрачный взгляд был направлен на полки с мазями и отварами, среди которых лежала книга. Я тотчас подбежала и сняла ее с полки. Обернувшись и оглядевшись по сторонам, я обомлела. Девушки и след простыл. Она исчезла, но я чувствовала, что это не последняя наша встреча.

   Книгу я бережно положила на стол и раскрыла. В ней было много записей на непонятном мне языке. Пролистав до конца, ключа я не обнаружила. Понять написанное мне не удалось, но я чувствовала на каждой странице необыкновенную глубину и ценность для тех, кто сможет это разгадать. Меня влекло к этой книге, хотелось понять то, что там написано. Я переворачивала страницу за страницей и вскоре что-то стало происходить. Это состояние уже было мне знакомо. Включилась камера. Меня снова погрузило в неведомое пространство. Буквы кружились вокруг меня, собираясь в сказочной красоты кружева. Это был необыкновенный, удивительный узор. Он становился то ярче и отчетливее, то туманнее, словно облако в лесу. Слова танцевали и вырисовывали старинные сокральные знаки, смысл и значение которых мне предстояло разгадать. Моя камера вращала этот волшебный калейдоскоп, представляя моему взору бесконечность буквенного рисунка. Знаки становились все ярче и явственнее. Они все чаще проявлялись в кружеве и все настойчивее требовали к себе внимания.

   Я двигалась по кружевной дороге, по хитросплетениям лабиринта все глубже и глубже. Вглядывалась, запоминала и пыталась осмыслить. В этом было отличие от предыдущих видений и моего эмоционального состояния в них. Тогда я просто наслаждалась увиденным и не более. Сейчас же все изменилось.

   Кружева привели меня к точке. В ней было все и ничего. В ней все начиналось и все заканчивалось. Попав в точку, я огляделась вокруг. В кружевном узоре было много глаз разных размеров. Все по-своему выплетены. Смотрели они тоже по-разному. Ласково и серьёзно, задорно и нахмурившись, удивленно, пронзительно, задумавшись, грозно,с любовью и так далее, так далее.

 -Они читают,- догадалась я.
 
И, возможно, разгадывают кружевные знаки и символы. Но ведь и сами глаза тоже из кружева. Что-то тут есть, какой-то скрытый смысл. Возможно Гертруда сможет мне помочь. Нужно дождаться ее и обо всем рассказать.

   Оставаясь в точке, можно было бесконечно наблюдать рисунок кружева, его переплетения. Смотреть в глаза, заботливо выплетенные чьей-то невидимой рукой. Можно было даже увидеть вращение энергии, котораяа свободно двигалась по спирали, то сужаясь, то расширяясь, словно вдох и выдох.Вдох раскрывал энергетическую воронку из точки вверх, а выдох - вниз.

 - Эй, куда отлетела?-услышала я знакомый голос.-Так можно и не вернуться! Туда проводник нужен. Скажите на милость, каким ветром вас занесло в мою книгу без спросу?
 - Вас?-Переспросила я, встрепенувшись.
 - Я имею в виду тебя и твою зеленоглазую подружку.
 - Как вы только всё знаете? Да, это верно, без неё не обошлось.
И я принялась рассказывать Гертруде о своем приключении.  Внимательно меня выслушав, Гертруда задумалась.
  - Сейчас, - сказала она - погоди немного.
Казалось, она вошла в контакт с чем-то невидимым. У меня появилось ощущение, что она, как будто задает вопросы и получает ответы.
 - Так. Открой книгу и включай свой инструмент.
 - Какой инструмент? - не поняла я.
 - Тот, с помощью которого ты вошла в книгу. Я просто вхожу и вижу, а у тебя есть какой-то инструмент.
 Я кивнула и тут-же включилась камера. Снова закружились буквы и я погрузилась в кружевной калейдоскоп, на этот раз вместе с Гертрудой.
 - Посмотри. Видишь точку, о которой ты говорила?
 - Да, вижу её.
 - Теперь, присмотрись к ней. Какая она?
Точка показалась мне выпуклой, обьёмной и влажной, как спелая вишня.
Я поделилась своим впечатлением с Гертрудой.
 - Так. А теперь посмотри, что вокруг или в чем эта вишня?
 - Это, как белая лодочка. Ой! Это глаз! Вишня - это зрачок.
 - Хорошо. Можешь попробовать посмотреть через этот глаз?
 - Могу.

   Если в точку я становилась, то в глаз я попала своей камерой, наверное также, как и она - камера, попала в мой.
Из точки я видела две энергетических воронки ввех и вниз, как песочные часы, а из глаза - великое множество. Все вместе они образовывали шар, центром которого и был глаз.

 - Вот так вишня...- У меня не было больше слов. Все воронки моментально вошли в глаз и соединились с ним. Мы с Гертрудой снова стояли перед открытой книгой. Она улыбалась, глядя на мой обалдевший вид.

 - Что теперь? - Спросила я.
 - Я тоже задаю себе этот вопрос. - Ответила Гертруда задумчиво.- Я повела тебя и ты увидела через мои глаза то, чего не видела раньше. Но, рассказав мне, что ты видишь, ты даешь мне возможность увидеть через твои глаза то, чего я не видела раньше.
-Сегодня хорошая погода! Погуляй, подыши воздухом, подумай. А мне нужно побыть немного одной и тоже что-то переосмыслить.

 Мне не хотелось уходить. Казалось, что сейчас откроется что-то очень важное.. Но Гертруда словно прочла мои мысли и посмотрела взглядом удава, давая понять кролику, что лучше ему бежать. Потом она улыбнулась.

 - Ну ладно, оставайся, вместе подумаем. Значит точка - глаз, две воронки образуют часы и много воронок - шар. Точка ... Время... Глаз... Объём...
 - Облако, облако в лесу! - Воскликнула я. - Объёмное пространство, купол или шар в котором что-то происходит со временем. Может быть это место вне времени из которого можно попасть в другие эпохи, века.
 - Да, - сказала Гертруда, - должно быть это место, попадая в которое глаз видит то, что прожито и не прожито, сделано и не сделано, осознано и не осознано. И тогда, попадая в это место, у человека есть шанс.
 
   Этой ночью я всё никак не могла уснуть. Слова Гертруды попрежнему звучали в моей голове.
 — Это место, попадая в которое глаз видит то, что прожито и не прожито, сделано и не сделано, осознано и не осознано. И тогда, попадая в это место, у человека есть шанс.
   Я попала в это место, мне дали шанс. И что же я увидела? Всё, что приключилось, вставало передо мной яркими картинами. Воспоминания, словно рассыпашиеся бусы, хаотично пестрели в моей памяти. Нужно все собрать, осмыслить и нанизать на нить бусину за бусиной.
   Ворочаясь с боку на бок, я мысленно перебирала в голове все приключившиеся со мной события до тех пор, пока видения не стали смешиваться, накладываясь одно на другое. Я вдруг оказалась в облаке, в белом молоке его тумана. Совершенно потерянная, я блуждала по белесому пространству, пытаясь найти выход. Проще говоря, бродила безысходно ощупывая руками воздух. Сильно выматавшись, я всё-же остановилась, вслушиваясь в звенящую тишину.
   Через какое-то время мне показалось, что послышался звук, похожий на тоненькое блеяние. Я потихоньку двинулась за ним. Звук становился всё отчётливее и отчётливее. Туман понемногу отступал и я разглядела маленького белого козленка, бегущего по тропинке. Опасаясь его спугнуть, я тихонько, едва касаясь земли, последовала за ним.
   Тропинка вывела меня к замку. Час был ранний и все вокруг было погружено в предрассветную дымку. Вслед за козленком я вошла в полуоткрытые ворота. Во дворе было совершенно пусто. Не было ни лошадей, ни собак. Войдя в замок и обойдя несколько залов, я тоже никого не обнаружила. Казалось, здесь только что были люди. Не чувствовалось, чтобы это место было покинуто.
   Внезапно из библиотеки послышались шаги. Я застыла от неожиданности. И вдруг по всему замку разлилась удивительной красоты мелодия. Это была скрипка. Прекрасная музыка проникала в самое сердце. Я осторожно подошла и потихоньку, чтобы не помешать, приоткрыла дверь в библиотеку.
   То, что я там увидела, ввело меня в ужас. Спиной ко мне, в самом центре зала, аккурат в паркетной розе ветров, стоял немецкий офицер и виртуозно играл на прекрасном инструменте. Но... В углу перед ним сидели молодая рыжеволосая женщина и две девочки. На вид одной было лет пятнадцать, а другой, ну может годика три. Все трое были связаны грубой веревкой. На глазах у каждой была черная повязка. Видно было, как у них дрожат коленки. Младшая девочка вжималась в мать, а та, в свою очередь, пыталась пальцами дотянуться до ее маленькой рученки.
   Не раздумывая, я также тихо поднялась по лестнице, огибающей зал библиотеки. Я совершенно точно знала, как работает механизм опускания люстры. Оказавшись в нужном месте, я молниеносно вывернула щестеренку, ответственную за плавный спуск, и подняла рычаг. Люстра с бешенной скоростью рухнула вниз и разлетелась вдребезги.
   Я подошла к перилам и посмотрела вниз. Офицер неподвижно лежал, похороненный под обломками огромной люстры. Теперь я знала историю происхождения вмятин на паркете в библиотеке и тайна пропажи старинной люстры тоже была раскрыта.
   Я быстро спустилась,подошла к застывшим от ужаса пленникам и стала развязывать сковавшую их веревку. Не стану скрывать, я была очень довольна собой. Чувства радости и даже какой-то торжественности переполняли меня. От нахлынувшего эмоционального переживания меня приподнимало и я проснулась.
 
   Было еще очень темно и похоже далеко до рассвета. Эмоциональный подъем не покидал меня. Я ворочалась с боку на бок, ожидая появления солнца. Мне не терпелось рассказать свой сон Гертруде. Понемногу успокоившись, я почувствовала, что веки мои снова сомкнулись и, не сопротивляясь сну, я покорилась.
   Было раннее утро. Светало, но солнце еще не вышло. Я шла по мощёной мостовой. На мне был деловой, черный костюм. Волосы распущены, а на голове был надет элегантный черный берет. Полюбовавшись своим отражением в огромной витрине магазина, я пошла дальше. Город был совершенно пуст. Монументальные здания с одной стороны и широкая площадь с фонтаном в центре, с другой.
   Удивительным было то, что людей вообще не было. Город, казалось, совершенно пуст. Оказавшись у громадного серого здания с колоннами и ступенями, я остановилась на мгновение.
  - Наверное, это парламент, - почему-то подумала я.
   И только было собралась продолжить свой путь, как увидела приближающихся ко мне двух молодых, высоких мужчин. На них были серые твидовые костюмы, великолепного кроя, в стиле 40-х. Дорогой, респектабельный образ завершали отлично подобранные фетровые шляпы.
   Конечно, их внезапное появление могло-бы показаться слегка странным, но не более чем, совершенно пустой город.
   Ни слова не говоря, один из них снял шляпу, обнажив белокурые волосы и аристократические черты. Кивнув, он указал мне куда-то вверх.
   Подняв глаза, я увидела на одном из домов огромные, объемные буквы, выкрашенные в красный цвет. Прочитав, образовалось слово МАРГИНАЛЫ.
   Я хотела спросить, что всё это значит, но незнакомцы словно испарились.
Так ничего и не выяснив, я проследовала к сердцу площади, ее архитектурному и природному украшению - фонтану.
   Присев на ажурную лавочку и глядя на неустанно переливающуюся воду, я задумалась.
  - Что происходит? Почему я здесь?
   Что-то тревожило меня, но я пока не понимала, что это. В своих мыслях я отлетала в вереницу произошедших со мной событий. Образы живо вставали передо мной. Генри, рыжеволосая девушка, Гертруда, женщина из дома на болоте...
Фонтан серебрился и шумел. Образы возникали, как-будто из комнат, каждая из которых занимала своё место в лабиринтах моего подсознания. Дверей, ведущих в эти комнаты, залы и кабинеты, было великое множество.
   Что-то внутри говорило, что открывать их можно бесконечно. Это захватывающе, интересно, страшно, удивительно, чудесно, волнительно и так далее.
  - Но хочу ли я этого? Хочу ли бесконечно блуждать в лабиринте? Нет.
Стоило только мысленно произнести - нет, как между стен возник портал и яркий белый свет ворвался внутрь, освещая собою все пространство.


                ГЛАВА 5

   Щурясь от яркого солнечного света, я проснулась, обнаружив себя на ковре у камина. Передо мной лежала картина. Она выглядела вполне завершенной, но не для меня.
   Прекрасный зимний пейзаж в карандаше. Лес, заснеженные деревья, раскатанная санями лесная дорога. Казалось бы все гармонично. Но,я умывшись, засучила рукова и, не смотря на боль во всем теле, взялась за кисти. Посреди дороги появилось облако, в его густоте просматривался глаз. Работа заняла несколько дней. Когда я в очередной раз отошла, чтобы посмотреть со стороны, и ни штриха больше не добавила, мне стало легче физически, но не более.
   Завернув картину, я вышла во двор. Погрузила ее в сани, запрягла мою Розину и выехала.По дороге к замку я поймала себя на мысли, что моя мечта вернуться в свое время осуществилась, но я не чувствовала себя удовлетворенной и тем более счастливой. Даже завершенная работа над картиной не порадовала меня так, как это было обычно. Я не могла не думать о Генри. Больше всего мне хотелось попасть в те мгновения, где мы были вместе. Я сама своими руками все испортила. Зачем я бежала? Тогда мне казалось, что нужно обязательно вернуться в свое время, только так я смогу быть собой, не буду лгать.
   Господи! Какая ужасная, извращенная ложь! Встретить любовь и подло сбежать...! Боже! Только там, где любовь можно быть собой, по настоящему быть собой! Только там, где любовь - мое время.
   Я обманула Генри, обманула себя и ответила за все это, попав в лапы Илиаса. Вот оно подтверждение моего глубочайшего заблуждения. Все, что я вынесла, все эти муки ничто иное, как плата - плата за предательство.
   Больше всего мне хотелось броситься навсречу Генри, обнять его и молить о прощении. В душе моей томилось сладостное чувство, что вот-вот я увижу лесное облако и, пройдя через туман моих прошлых заблуждений, выйду в то самое время, где осталась моя любовь...

   Но облака не было.

   Моя жизнь вошла в свое обыденное русло. Все шло своим чередом. Только раньше я рисовала в свое удовольствие, по настроению так сказать. Сейчас же я работала, словно одержимая. В моих картинах появился свой стиль, сюжетной линией были глаза. Это был лес, где деревья с листьями - глазами. Город, где дома с окнами - глазами. Море, где лодки - глаза. Павлин в перьях и хохолке, на которых были глаза. Глаза объеденяли мои картины и в тоже время делали их неповторимо разными.
   Кроме того, мне удалось выиграть тендер и получить средства для реставрационных работ в замке. По моим эскизам были восстановлены главный зал, спальные покои и старинная библиотека. Как раз сейчас на стадии завершения была лестница и со дня на день мы ожидали прибытия люстры, моего главного проекта. Именно она сыграла решающую роль в решении по выделению денег.
   Эскиз люстры, которая стала орудием убийства зла в моем сне, произвел настоящий фурор среди проектов такого рода. Я с нетерпением ждала, когда же распахнется дверь в библиотеку, люстру торжественно внесут и установят. А самое главное, что я смогу своими руками включить этот родной источник света.
   Вскоре мне сообщили дату, а также то, что очень известная художница и организатор международных выставок заинтересовалась моим проектом и хотела бы посетить наше торжественное мероприятие. Волнению моему не было предела. Если ей у нас понравится, она обсудит со мной возможности проведения каких-либо выставок в нашем замке. Для нас это было-бы гениальным толчком к развитию. Моя мечта сделать этот великолепный, старинный замок не просто достопримечательностью для туристов, а эксклюзивным местом, привлекательным для творческих людей и творческих проектов, наконец обретала реальные очертания.
   И вот долгожданный день настал. Я возилась в библиотеке, доводя до совершенства выкладку книг, которые на первый взгляд были просто хаотично разложены по полкам. Но это только специально созданное впечатление. Послышался шум подъезжающей машины. Это привезли люстру. Я, как сумасшедшая, бросилась к выходу и, распахнув дверь, столкнулась лицом к лицу с очень красивой женщиной.
  - Гертруда?!
  - Добрый день. Труди Гардин. - протягивая руку представилась Гертруда.
Машинально протянув руку в ответ, меня осенило, кто передо мной. Труди - та самая известная художница, с которой я так мечтала познакомиться. Я миллион раз видела ее фото в прессе и интервью по телевидению, но сейчас я впервые смотрела на нее новыми глазами. Дальше все стало продвигаться по намеченному ранее плану. Разобраные и аккуратно упакованные элементы люстры вносили в библиотеку, распоковывали и готовили к сборке.
   Я же не могла думать ни о чем, кроме мистического преображения Гертруды. Я понимала, что сны и видения, через которые я путешествовала ничто иное, как облако, туманность в моем сознании, нуждающаяся в разгадке, для какого-то очень важного открытия.
   Когда же сборка дошла до самого верхнего элемента, с помощью которого люстра будет крепиться к потолку, я вдруг заметила, что он выглядит, как уже знакомая мне лодочка. А присмотревшись, поняла, что не предполагая этого при проектировании я изобразила этот верхний элемент похожим на глаз. Яркая, блестящая вишня - зрачек в белой лодочке глаза. От посетившего меня, еще неопознанного, но расширяющего во все стороны чувства я посмотрела на Труди и обнаружила знакомый мне сверкающе живой и пронзительный, как будто видящий насквозь - взгляд. Она смотрела на меня точно также, как и тогда, на лесной дороге, когда я впервые встретила ее, въезжая в покрытый изморозью лес. Смотрела, как будто улыбалась, говоря, что все знает.
   Наше общение с Труди стремительно сближало нас. Я могла говорить с ней абсолютно обо всем, включая свои путешествия в снах и видениях. Оказалось, что у нас с ней очень много общего. Чем больше я узнавала эту удивительную женщину, тем больше познавала себя. Она оказалась редким человеком, человеком, которому интересно все, что приходит в ее жизнь, все до мельчайших деталей. Обо всем у нее было свое, совершенно не ординарное мнение, на все свой, крайне не обыденный взгляд. В ней было то, к чему я, как оказалось всегда стремилась - бесконечно яркая индивидуальноть. Она оценила мои картины, нашла их черезвычайно интересными, сказала, что именно мои видения и сны послужили толчком к творческому взлету и предопределили будущее.
   Особенно долго её взгляд задержался на одной из последних моих работ. На картине было изображено блюдо с прекрасной спелой клубникой. Одна крупная ягода, на переднем плане, была разрезана попалам. На первый взгляд это был обычный натюрморт, но если внимательно присмотреться то каждое семячко на поверхности ягод было маленьким глазком, а в разрезанных половинах в середине, где в ягодах обычно есть полость были выписны глаза в египетской стилистике. Картина называлась глаза Исиды.
   Заметив эту особенность Труди улыбнулась.
  - Что вы об этом скажите? - спросила я.
  - Скажу, что это, себя обязательно покажет.
   Иногда, я очень странно реагировала на слова Труди. Казалось бы сейчас должна была обрушиться целая пропость вопросов, но я была как-то спокойна, смиренна что-ли. Доверие было абсолютным, я чувствовала и помнила его из глубины веков. Все что ею сказано всегда было тем, что в этот момент мне нужно было услышать.
   Выставку картин современных художников в нашем замке Труди запланировала провести в мае. В это время природа вокруг необыкновенно прекрасна. Мы тщательно готовились к этому событию, планировали и продвигались шаг за шагом. Для меня намеченное мероприятие было особенно волнительным. Я выступала не только как организатор, но и как участник выставки. Труди пригласила меня выставить свои последние работы - картины, написанные после моего путешествия во времени. Больше всего в это чудесное и плодотворное время я полюбила вечера, когда мы с Труди после активного, наполненного событиями дня уединялись в охотничьем домике и подолгу беседовали у камина.Как же это чудесно, встретить человека, которому можно поведать абсолютно все. Можно быть открытой даже в самом сокровенном. Можно делиться без оглядки на то, что тебя осудят или сочтут сумасшедшей.
   У Труди была не прстая судьба. Жизнь ее была наполнена множеством событий и всевозможных переживаний. Она ничего не скрывала и щедро делилась своим опытом, советом, мудростью и душевным теплом. Только делала она это ненавязчиво, без назиданий и поучений. Она попросту интересовалась, задавала вопросы и я, сама отвечая на них, вдруг обнаруживала то, чего раньше не замечала или приходила к какому-то совершенно необыкновенному выводу, который сам собой, без ее вопросов никогда даже не пришел бы мне в голову.
  Я как-то эадала ей вопрос о том, что все рассказы моих снов и видений любой другой человек воспринял бы так, что я немного не в себе, слегка тронулась или таким образом эпатирую, например. Ну,в общем, почему она мне верит? Труди ответила.
  - Я сама вижу много снов и всевозможных видений не только о себе, но и о других людях. Сначала мне они казались моей фантазией или домыслом. Но со временем я поняла, что это другой мир и что, он очень символичен. И то, что я вижу нуждается в разгадке, потому как хочет передать мне или через меня какую-то информацию. Я стараюсь записывать такие видения, потому что сразу бывает не просто их разгадать и проникнуть в самую глубину произошедшего. К тому-же однажды я где-то прочла, что существует абсолютно все, что мы можем себе представить. Я с этим полностью согласна и советую тебе тоже записывать все, что приходит, тем более что тут я усматриваю целую летопись, состоящую из твоих прошлых воплощений. Путешествие твоей души может открыть тебе множество тайн о тебе, твоем родовом древе. И если тебе удастся разгадать символы, осознать свои ошибки и сделать выводы, то возможно изменить жизнь, выйти на новый виток, совершить переход в абсолютно новое в этом воплащении.
   После нашего с Труди разговора я долго не могла уснуть. Мысли одолевали меня.
Получается, что выясняя, разбирая свои сны, видения, творческие работы, словом, все то, что волнует, можно увидеть какие-то закономерности в своих поступках.    Которые в свою очередь приводят к соответствующим результатам. Причем в реальной повседневной жизни. И если мне удастся разгадать символы, знаки, идущие мне из подсознания, понять и осознать их, то можно начинать работу над изменением своих стереотипов существования. Можно менять себя и свою жизнь.
   Звучит немного банально, но мне стало понятно это выражение гораздо глубже, нежели на уровне напечатанной в миллионах книг расхожей фразы. Перестав с собой бороться, я встала с постели, села за стол и начала писать. Сама не замечая, как мысли не поспевают за текстом, я ощущала, что рукой моей что-то движет. Словно это долго ждало своего часа. Такое чувство прежде посещало меня во время работы над картинами. Не могу не сказать, что была с этим знакома. Но, чтобы такое произошло сейчас, когда я просто хотела записать свои видения, я никак не ожидала.
  Когда рука моя совершенно устала и я дошла до завершающего момента одного из моих снов, пришло понимание, что теперь я точно с удовольствием усну. Я улеглась в постель и закрыла глаза. В полном удовлетворении и полностью расслабившись, я почувствовала, что улыбаюсь. Последней моей мыслью перед тем, как уснуть, было то, что это и есть счастье. Во сне я оказалась в поле. Бесконечная гладь золотых колосьев то и дело клонилась вслед ветру, пригибая их под тяжестью спелых зерен. В сочетании с ярко голубым, наполненным большими белыми облаками небом, поле очень красиво контрастировало и даже кое где золотилось. Мне вспомнился Левитан.
Я вышла на дорогу и шла до тех пор, пока вдалеке не показался большой деревянный дом, за которым переливаясь на солнце, красовались золотые церковные купола.
Я вошла в дом. Прямо посредине стоял стол, накрытый белой льняной скатертью. В центре стола лежал большой и ароматный свежий хлеб. Я отломила кусок хрустящей корочки и с удовольствием съела ее по пути к церкви.
   Войдя в храм, я удивилась. Там не было ни росписей, ни свечей, ни икон. Только цветные мозаичные окна. Свет, проникающий сквозь них, играл на свежепобеленых стенах. Я посмотрела вверх и начала молиться. Все время повторяя:
 - Будь со мной Господи, укрепи и веди меня, на тебя уповаю. Благослови меня, Господи, на роспись твоего храма. Пусть он наполнится тобою. Благодарю за твой дар.
   Первое, что я сделала проснувшись, это записала свой сон. Мне предстояло разобраться, что он мне говорит. Хватит быть марионеткой, пора самой творить свою жизнь. Пора увидеть свой сценарий и самой его менять. У меня есть для этого все : мои сны, видения, мои картины и даже есть человек, который может в этом помочь.
   Я выписала основные символы из моего сна. Это - поле спелой пшеницы, голубое небо, облака, художник Левитан, дорога, деревянный дом, хлеб в центре стола и церковь,а в ней витражи. Кроме того, наверняка, имеют значение и мои действия. Иду по дороге, ем хлеб, захожу в церковь и прошу у Господа помощи в росписи этого храма. Записав всю символику, я принялась за дело. С каждым моим видением и сном, что я записала ночью, проделала ту же работу. Выписала символы и действия. Теперь предстояло все это разобрать. А это, пожалуй, самое непростое занятие. Как при этом разборе, например, не выдать желаемое за действительное?  Этот вопрос остановил меня от дальнейших действий. Я думала, думала, но единственное, что я могла сделать, это снова спросить у Труди, так как у меня в голове по поводу этого ответов не было.
Как же это все интересно, поле, небо, дорога, хлеб, храм и витражи.....
 Море вопросов, как не утонуть в нем? Нужно хорошо уметь плавать или держаться за что-то? За что? Снова вопросы.
 Схватиться за нить и отвечать по мере возникновения. А если шторм?
 Снова вопрос.
 Ответы уже где-то на поверхности. Плаваю я не плохо, держусь на воде прекрасно.    Могу нырять, если нужно.
 Какой красивый, глубокий синий цвет. Какие облака... Пышные, взбитые, нежные.  Красота.
 Красота это как раз то за что нужно и можно держаться.
 Значит все у меня есть, главное не падать духом, верить. Шторм или штиль - не падать духом, верить.
 В океане чувств, нет устойчивости. А в шторм, все многократно увеличено. Швыряет во все стороны, поднимает на гребень и утягивает на глубину. Что произойдет?   Неизвестность в каждом мгновении. Может сейчас выбросит и ударит о скалу, может утянет на дно, может захлестнет и сломает мою волю.
 Я держусь из последних сил, а красота еще так хрупка.
 - Чем себе помочь? Довериться стихии?
 В ее силе, ее мощи и неистовстве тоже есть красота. Осознавать красоту шторма - это и будет доверием. Идти за этой спантанностью и становиться ею. Познавать шторм. Любить.
 С этими мыслями я раскладывала репродукции заявленных на выставку картин. Мне необходимо было продумать, как лучше их разместить. Дверь в кабинет была открыта и я услышала знакомый голос. Труди вернулась из города. Она вошла, как всегда, лучезарно улыбаясь, на ней был сногсшибательный костюм цвета фуксии. Необычной формы туфли, синий электрик, совпадали с цветом атласного шейного платка, который был удивительным образом повязан. Узел напоминал диковенный цветок.
 - Привет, дорогая. У меня хорошие новости. Нашей выставкой заинтересовались спонсоры, причем такие, которые гениально подойдут нам по стилю.
 С этими словами Труди словно заправский фокусник, одним движением рзвязала платок и у нее в руках появилось красивое зелное яблоко.
 - Держи. - про- Откуда это? - удивилась я.
 - Лошадок угощала. - улыбнулась Труди. - Одно приберегла для твоей Розины.
 - Лошадок?
 - Наши спонсоры - именитые конезаводчики! - торжественно объявила она. - В замке мы выставляем картины, а во дворе, они, своих прекрасных скакунов.
 - Как вам это удалось, где вы на них вышли?!
 - Когда делаешь то, что любишь, не надо тратить энергию на то, как на этом заработать, нужно просто делать своё дело. Те кто тебе нужен, сами тебя найдут. Чудеса случаются.
 - Похоже с вами они не только случаются, но и сами вы, тоже мастерица творить чудеса. - засмеялась я, подкинув яблоко одной рукой и словив другой.
тянув мне его, сказала Труди.

 Обсуждая наш проект, мы с Труди решили выпив кофе немного прогуляться. И конечно в процессе нашей беседы, я рассказала ей о своем сне и о записях, которые сделала. А самое главное, задала упорно мучавшие меня вопросы.
 - Поле спелой пшеницы, говорит, что ты созрела, время собирать урожай. А значит работать. Ты к этому готова. Голубое небо, облака - все это открывшаяся тебе красота, её бесконечность. Художник Левитан - это уровень мастерства, естественность, способность донести правду -первозданную, природную красоту. Это говорит об огромной ответственности. Дорога - это конечно путь. Ты обретаешь дом
- свое дело, предназначение, в центре которого стол - то с чего можно питаться и питать других, ну и хлеб - сам продукт, который питает. Способность питать самым необходимым. Церковь, значит, что ты обретаешь веру. Витражи запускают в твою душу свет, который будет играть в твоем храме всевозможными красками. Твоё подсознание говорит о посвящении и огромной ответственности. Твой талант призван нести правду, свет, веру и красоту. И это все не комплименты, а миссия, все это очень серьёзно. Боюсь, что ты даже врядли представляешь себе на сколько. Твоя задача - роспись храма! Чтобы тебе было яснее на сколько не радужны эти радужные перспективы. Величайший труд, серьезнеший, ответственнейший.
 А для того, чтобы не выдать желаемое за действительное, необходимо задавать себе вопрос, и отвечая говорить себе правду, о том что ты чувствуешь. Идти за своим чувством, как бы это ни было тяжело. Как бы твой ум не изворачивался, запутывая тебя, не продавай душу. Но и этого мало, необходимы люди, с которыми ты можешь говорить обо всем, которые скажут тебе правду, у которых высокий уровень сознания, которые твои единомышленники, люди способные быть зеркалом для тебя, отражающим не только твою глубину, но и твои заблуждения.
 - Но у меня никого кроме вас нет. - испуганно пробормотала я.
 - Поверь, сегодня, это не мало. Вот сейчас у меня есть ты, а ведь бывали периоды полного одиночества.
 - В это трудно поверить. Такой человек, как вы?! Это просто невозможно, я думала, что вам так понравилось тут, потому что можно побыть в тишине, наедине с собой. Думала, что в городе вы устаете от людей, постоянно роящихся вокруг вашей персоны.
 = Вот именно персоны, а не меня. Но и слава богу. Ведь как ты правильно заметила, интересуются моей персоной, а это совсем не тот интерес о которм мы говорим. Для большинства я ...
Труди остановилась на мгновение. Я не поняла, что произошло, как вдруг она прошептала.
 - Тихо, замри и не двигайся, посмотри направо, вон туда, прямо у тропы.
Я повернула голову. На земле сидел маленький белый вороненок.
 - Ну вот тебе и символ, для большинства, я белая ворона.
 - Вот это да! Не каждому повезет увидеть такое в природе. - прошептала я, не в силах оторвать взгляд от белого вороненка.
 Птица же невозмутимо побродила вблизи от нас, неожиданно вспорхнула и расстворилась в чаще леса.
 - Малыш, интересно. он тоже одинок?
Труди пристально посмотрела на меня.
 - На самом деле одиночества нет, если ты с богом.
 - Да, так и есть. В одном из своих видений, я оказалась в пустом городе, единственные, кого я встретила, были двое мужчин, указавшие мне посмотреть вверх, где я увидела на одном из домов, прямо на крыше вывеску "МАРГИНАЛЫ". Удивительно, что я не испытывала ни страха, ни мучений от одиночества, оказавшись в пустом городе.
 - Действтельно удивительно. Ну и ты задала себе вопрос, почему так?
 - Нет. мое внимание всецело поглотило слово "Маргиналы". Тем более, что я никогда его не слышала, не подозревала о его существовании.
 - Мы с тобой говорили о том, что нужно постоянно интересоваться тем, что ты чувствуешь, так вот еще одно уточнение, когда ты не чувствуешь, этим тоже нужно обязательно интересоваться.
 - Вы знаете, мне даже не пришло бы это в голову. Это ужасно. Я сейчас понимаю, что не испытываю страха там, где должна была бы.
 - Именно позтому, ты совершила ошибку и оставила Генри. Ну узнала ты, что значит маргиналы, ну и что? В твоем случае это конечно пограничные состояния, в которых часто находятся творческие люди, в которых открываются какие-то инсайты, способности. Но это все лишено ценности, если человек сам добровольно отказался от любви.
 Слова Труди прозвучали как приговор. Я остановилась и казалось сейчас умру. Словно чьи-то руки сжимали мою шею. Я начала задыхаться.
 Труди подскочила ко мне и громко крикнула, - Что происходит, что ты чувствешь, не молчи. говори!
 - Руки, руки, они душат меня, я задыхаюсь!
 - Чьи руки? Посмотри, чьи это руки!
 - Илиас! Это Илиас!
 - Ты можешь их убрать?! Или позволишь ему задушить себя?!
 - Нет! Не позволю! Не позволю! Выкрикнула я схватила руки и с силой одёрнула их от себя.
 - Видишь его?
 - Да.
 - Что он делает?
 - Стоит, смотрит на меня.
 - Поблагодари его, за то что научил тебя сопративляться насилию. И скажи, пусть уходит туда где ему положено быть.
Я мысленно проделала все, что мне сказала Труди.
 - Ну что он?
 - Уходит, исчезает, все.
 - Поздравляю, молодчина. Ты прожила это, пржила, больше это не повторится.
Тяжело дыша, я бросилась к Труди и обняла её.
 - Ну всё, всё не плачь, успокойся, всё позади. - приговаривала Труди поглаживая меня по спине.