Коммунистический инкубатор

До сих пор не утихают споры, а был ли коммунизм? И если да, где его образцы? Судя по всему, по курганам и выгребным ямам из простреленных черепов археологи установят не одно такое место на просторах бывшей Страны Советов.
Но одно место известно уже сегодня - этот заповедник москвичи называют «Народный музей коммунизма», который был создан в 1927—1931 годах на отдельном Болотном острове Москва-реки вдоль Всехсвятской улицы и Берсеневской набережной.
Остров-заповедник занимает в столице площадь в три гектара недалеко от зданий Охранной службы безопасности на Лубянке и связан с материковой частью Советской Империи Большим и Малым Каменными мостами через Москва-реку.
*   *   *
Начиналось все буднично и скучно: решение о начале строительства дома для ответственных работников и выдающихся деятелей коммунистического режима, которое продлилось до 1931 года, было принято 24 июня 1927 года.
Кто не помнит, это был период, так называемого, «развернутого социалистического хозяйственного строительства» в условиях борьбы с бюрократизмом и упорядочением промышленного хозяйства. Борьбы, которая найтеснейшим образом была увязана с проблемой снижения цен, потому что, как было подчеркнуто на Пленуме ЦК ВКП(б) 7-12 февраля 1927 г., «именно высокие цены служат источником чрезмерного обрастания и бюрократических извращений производственных и в особенности торговых аппаратов».
Вообще очень много к этому времени либо подчеркивалось, либо зачеркивалось: ставки росли сумасшедшими темпами, тем большими, чем меньшими были успехи коммунистического строительства в отдельно взятой полуфеодальной стране. К этому время «ленинский план поголовного кооперирования всего населения города и деревни, как путь к социализму», получил свое подтверждение в факте гигантски-быстрого роста кооперации и немыслимых по меркам Европы индустриальных гигантов, реплантированных в обстановке неимоверной секретности с американского континента.

В условиях «кто кого» требовались совершенно особые кадры, способные к самоотверженному труду и трудармейской дисциплине.
Хотели того люди или нет, но процесс шел в направлении бурной милитаризации страны на фоне поспешной индустриализации.
Сколько-нибудь внимательный историк не мог не заметить, что взятые страной темпы должны либо уйти «в песок», либо закончиться войной мирового масштаба.
Напряжение в обществе нарастало. Страна походила на спортсмена, который готовится к победе на Олимпийских играх. Такой спортсмен ест и пьет в расчете на победу, которая покроет все его материальные, денежные и духовные затраты. Это если Олимпиада состоится в срок и если спортсмен окажется в форме. Шанс пропустить Олимпиаду – смерти подобен.

В сталинский период Коммунистической партией Советского Союза провозглашалась, необходимость выдвижения новых сил из беспартийной массы трудящихся, в целях вовлечения новых, «действительно активных и действительно передовых элементы рабочих и крестьян (особенно – крестьян-бедняков и батраков)» в работу руководящих государственных и представительных органов.

В частности, в соответствии с партийной установкой представительство рядовиков-партийцев, беспартийных рабочих и крестьян на съездах советов всех уровней должно было быть обязательно расширено.
Сталин как лидер партии и страны определенное время сомневался в возможности «выступить на Олимпийских играх», т.е. включиться в соревновательную гонку за мировыми лидерами в надежде их догнать, а то и перегнать по экономическим показателям.

Еще в апреле 1927 года Сталин, например, утверждал на Пленуме Центрального Комитета, что приступать к строительству днепровской гидростанции было бы для нас то же, что для мужика покупать граммофон вместо коровы.
Между тем, благодаря иезуитской изворотливости и массонской изощренности к концу 1927 году Сталиным была разгромлена левая, читай «шапкозакидательская», оппозиция.
А уничтожив своих горе-противников, он ничтоже сумняшеся берет на вооружение их авантюрную программу и под демагогические рассуждения начинает осуществлять в стране коллективизацию и индустриализацию самым радикальным путем, о котором и не мечтали левые популиционеры, упрекавшие Сталина в «правом уклоне».

Но поскольку авантюра была шита белыми нитками, Сталин предпринимает все мыслимые и немыслимые меры, чтобы искоренить какие-либо сомнения в прозорливости его руководства.
Называть (впаривать) белое черным, а черное белым его не надо было учить – подобное он освоил, будучи слушателем Тифлисской духовной семинарии на занятиях по логике и библейской истории. Но убедить всю страну, что ее население дальтоники, это требовало особой виртуозности и дьявольской изощренности умысла. Как известно, при тританопии все цвета видимого спектра представляются оттенками красного, считай прекрасного.
Процесс, что называется, пошел…

* * *
Коммунистический Инкубатор был построен по проекту Б. М. Иофана на месте, где до этого находились винно-соляные склады, дух которых отразился в архитектуре его внутренних дворов. За ходом строительства следил лично Председатель Совнаркома А. И. Рыков. Глава Политического управления службы государственной безопасности Советского Союза - сам Генрих Ягода курировал все, что связано с требуемой вождем чистотой дьявольски изысканного (изощренного) эксперимента.

О, это было поистине дьявольское сооружение, какое мир еще не знал: город в городе. Известный всем коммунистам «Город Солнца» Кампанеллы отдыхает.
Монументальный 12-этажный Дом-Инкубатор на набережной насчитывал 505 квартир и имел 24 подъезда. На момент строительства это было одно из самых крупных жилых зданий в Европе.

На каждом этаже Инкубатора по две квартиры: дверь напротив двери. По центру лестничной площадки решетка и створка лифта. В каждой квартирной двери смотровой глазок, так что соседи многое могли знать друг о друге и по совести доносить друг на друга. Недонос на соседа, грозил по действующему с некоторых пор уголовно-криминальному законодательству репрессивными санкциями, соизмеримыми с недонесенными проступками и преступлениями против коммунистического режима, сродни царскому.

Поскольку антинародная сущность преследовала каждого бедолагу, рожденного в семье при прежнем кровавом царском режиме, то для связи с Коммунистическим Предводителем насельникам Инкубатора раз в неделю необходимо было исповедоваться в добровольном или принудительном порядке в Мавзолее перед хрустальным гробом товарища В.И.Ленина, или в Центральном управлении государственной безопасности на Лубянке, где располагался Отдел по выявлению и разоблачению ренегатов и антикоммунистов.

Жизнь в инкубационной ячейке была обставлена в традициях победившего коммунизма.
В меблированных апартаментах ноги ступали по дубовому паркету, взгляду льстила на стенах художественная роспись. На потолках в мажорных тонах красовались коммунистические пейзажи разных времён года, гирлянды из цветов и фруктов.

Вычурные фрески на темы коммунистического бытия в местах общего пользования делали специально приглашённые из Эрмитажа живописцы-иконоборцы. Трещины фрески затирались мраморной крошкой, а поверх накладывался слой лака, отчего фреска приобретала свежий вид итальянской техники affresco.
Мебель в ячеистом доме была унифицирована и никак не отражала личных предпочтений людей. Шутники и остряки еще в те далекие времена сравнивали человечий Инкубатор с пчелиным ульем, правда с одним отличием: улей дает высококачественный мед, а Инкубатор кроме зловонных экскрементов ничего видимого не порождал, да и те по ночам сбрасывались в Москва-реку.

Вся обстановка: от спального гарнитура до крепителя туалетной бумаги была казенная: стулья, столы, буфеты и прочее имели бирки инвентарных номеров.
Горячая вода на все этажи подавалась от теплоцентрали.
Жильцы заповедных апартаментов Инкубатора, въезжая, подписывали акт приемки, в котором учитывалось всё — вплоть до шпингалетов и дубовой крышки от унитаза.

В ячейке- квартире имелось по две спальни. Через каждые шесть месяцев комендант Инкубатора переназначал, кому из членов семьи спать по кругу в первой спальне, а кому во второй. После того, как жена беременела, муж должен был спать отдельно, а дети начинают спать с матерью. На это время муж берет обет воздержания, и с вечера до утра должен штудировать 13-ый том избранных сочинений Сталина и 38-ой том Полного собрания сочинений Ленина.

И те и другие сочинения полным комплектом находились в книжном шкафу на открытых полках. Здесь же лежала общая тетрадь, в которую жильцы-члены партии должны были заносить конспекты прочитанных статей и речей коммунистических предводителей. Книги были на специальных цепочках-поводках, так что их нельзя было переместить для чтения, а тем более конспектирования в туалет или на кухню.

На кухне помимо стола и стульев имелись отверстие в стене для самоварной трубы и выход грузового лифта, на котором жильцы в сопровождении лифтера поднимались с мешками древесного угля, громоздкими покупками или опускали вниз ведра непотребного (непотребленного) мусора. Сам по себе жилец заповедных апартаментов Инкубатора без сопровождения вахтера или часового-конвойного не должен был пользоваться этим лифтом, очевидно, чтобы не мог сбежать таким манером, когда за ним придут чекисты.

Вниз жильцам при необходимости приходилось спускаться пешком мимо вахтера
или стучать по металлической двери шахты, чтобы вахтёр услышал и поднялся. Вахтеры на посту не должны были спать и они бдели круглосуточно, сменяясь в 7 часов утра, когда все жильцы еще должны были спать.
Коммунистический Инкубатор включал в себя клуб-театр эстрады, кинотеатр на полторы сотни мест, спортивный зал, универмаг, прачечную и амбулаторию, сберкассу и отделение связи, детский сад и ясли.

Очевидно, все члены семьи, кроме школьников, могли месяцами не покидать заповедные стены Инкубатора, отправляя все свои надобности и удовлетворяя большую часть своих жлобских потребностей, как говорится, не сходя с места, а точнее, не выходя за его стены.   

Нельзя не отметить, что самим готовить пищу было необязательно, поскольку в столовой Инкубатора коммунальные жители дома кормились бесплатно, то бишь по талонам, или получали готовые обеды и сухие пайки.
Это при том, что до 1 января 1935 года в стране действовала карточная система на хлеб, муку, крупы и другие продукты питания.

Надо сказать, что люди, помещенные в Инкубатор, с определенного момента потеряли какое-либо представление о реальном положении дел в стране. Да оно их и не могло интересовать, поскольку перед ними маячила умопомрачительная миссия вернуться в народ, охваченный со всех сторон врагами коммунизма.
Если бы в это бездумное время помышляли о создании коммунистической колонии на Марсе, то лучших условий подготовки россиян-марсиан трудно было бы придумать. 

Для изысканной душевной услады и полной душевой гармонии во внутренних дворах дома были разбиты газоны с фонтанами. Правда, вода фонтана пахла хлоркой, но в перспективе планировалось подвести к ним воду непосредственно с минеральных источников Ессентуков.

Подъезд № 11 Дома на набережной оказался нежилой: в нем не было ни квартир, ни лифтов. Зато отсюда можно было беспрепятственно прослушивать квартиры жильцов других подъездов, а также перлюстрировать почтовые послания.
Проникновение в личную жизнь подданных путем подсматривания, подслушивания, перлюстрации свидетельствует о том, что с установлением сталинского абсолютизма в СССР сложился классический полицейский антикоммунистический режим.

В «черных кабинетах» перлюстрации переписки обитателей коммунистического инкубатора работали, судя по всему, весьма неординарные люди с высшим образованием полицейского дознания и знанием иностранных языков, от внимания которых не ускользали мельчайшие детали почтового отправления даже если их и не было на самом деле, но могли бы быть.

За помещением «канцелярии», называемым не иначе как «гласным» отделением инкубаторного надзора, располагался кабинет старшего политконтролера С.Д.Пырова, который подобно церберу караулил вход в «негласную», или «секретную половину», то есть в «черный кабинет». Официальное название этого учреждения было — «секретная экспедиция» коммунистического надзора.
Говорили, что дверь ее была замаскирована большим желтым шкафом казенного типа, являвшимся входом в «секретную коммунистическую экспедицию».
Корреспонденция узников Коммунистического Инкубатора при помощи элеватора подавалась на стол политконтролеров-перлюстраторов.

Увы, это не описка! Насельники Инкубатора были конечно узниками безумной химеры. И сегодня трудно сказать, что было предпочтительнее в коммунистическую пору: быть узником идеи или совести?
Как писалось в начале 2000 года в одной из статей на страницах толстого журнала «Вопросы истории» (право же, не стоит комплексовать по тому поводу, что читатель даже и не подозревал о наличии комплекта журнала по истории нашего Отечества в новейшее время просветленного затмения), новый социальный строй, согласно теоретическим воззрениям В.И. Ленина, должен был уничтожить одиозные институты прежней власти, весь ее карательный аппарат.
И, действительно, в первые дни революции были упразднены органы тайной полиции. Но уже вскоре большевики поняли, что без «заглядывания» в частную переписку граждан им не обойтись.

Вопрос о тайне переписки не поднимался в конституционных актах советского государства до 1936 года. Ни в Конституции РСФСР 1918 г., ни в позднейших Конституциях СССР 1924 г. и РСФСР 1925 г. об этом ничего не говорится.
В сталинской Конституции 1936 г., имевшей большое международное пропагандистское значение, ст. 128 торжественно объявляла, что в СССР тайна личной переписки охраняется законом. 2-е издание Большой советской энциклопедии перлюстрацию объясняло тайное вскрытие частной корреспонденции как функцию буржуазной государственной машины, но никак не социалистической.
Казуистика иезуитов!!!
* * *
Чего только не писали насельники Инкубатора на волю, и чем только воля не делилась с ними по почтовой переписка.
Несмотря, мол, на коллективизацию, современная задача состоит в том, чтоб приближаться к более высоким образцам капиталистического Запада, с его мелким фермерским хозяйством.

Адресаты признавали, что борьба за повышение производительности труда в промышленности ведется по двум каналам: усвоения передовой техники и лучшего использования рабочей силы. Возможность воздвигнуть в немногие годы гигантские заводы новейшего типа была обеспечена, с одной стороны, наличием на Западе высокой капиталистической техники, с другой - внутренним режимом планового хозяйства.

Отмечалось, что в СССР идет ассимиляция чужих достижений. Тот факт, что советская промышленность, как и оснащение Красной Армии выросли форсированными темпами, заключает в себе огромные потенциальные преимущества. Хозяйство не вынуждено волочить за собою антикварное оборудование, как в Англии или Франции, армия не обречена донашивать устаревшие доспехи.
*   *   *
Между тем, все чаще закрадывались сомнения в прозорливости линии партии и ее вождя. Отмечалось, не без горечи, что лихорадочный рост имеет и отрицательные стороны: между разными элементами хозяйства нет соответствия; люди отстают от техники; руководство не справляется с задачами. Все вместе выражается пока в крайне высокой себестоимости при низком качестве продукции. «Наши промысла, - писал руководитель нефтяной промышленности, - располагают таким же оборудованием, как и американские, но организация работ на буровой отстала, кадры недостаточно квалифицированы».
Кто не видит, что многочисленные аварии объясняются «небрежностью, неуменьем и недостатком технического надзора». Молотов жалуется: «мы крайне отстали в организации строительного дела... Оно, в большинстве случаев, ведется по старинке, с безобразным использованием механизмов и оборудования».

Такие признания были рассеяны по листам корреспонденции насельников Коммунистического Инкубатора.
Новая техника далеко не дает еще тех результатов, что на своей капиталистической родине.
Люди непосредственного восприятия вторили словам Льва Троцкого: валовые успехи тяжелой промышленности представляют огромное завоевание: только на этом фундаменте и можно строить; однако, экзаменом современного хозяйства является производство тончайших деталей, которые требуют и технической и общей культуры. В этой области отсталость Советского Союза еще велика.

В военной промышленности достигнуты, несомненно, наиболее серьезные, не только количественные, но и качественные успехи: армия и флот являются самым влиятельным заказчиком и наиболее требовательным приемщиком.
Тем не менее, в ряде своих публичных речей руководители военного ведомства, в том числе и Ворошилов, не перестают жаловаться: «мы не всегда полностью удовлетворены качеством той продукции, которую вы даете нам в Красную Армию». Не трудно расслышать тревогу, которая кроется за этими осторожными словами.

Продукция машиностроения, говорит глава тяжелой промышленности в официальном докладе, «должна быть доброкачественной, к сожалению этого нет»... И далее: «машина у нас дорога».
Трактор представляет гордость советской индустрии. Между тем коэффициент полезного действия тракторов крайне низок. В течение прошлого хозяйственного года пришлось подвергнуть капитальному ремонту 81% тракторов, причем значительное количество их снова вышло из строя в самый разгар полевых работ. По некоторым исчислениям, машино-тракторные станции станут рентабельны лишь при урожайности в 20-22 центнера зерна с гектара.

В условиях, когда средний урожай не достигает и половины, государству приходится нести миллиардные расходы на покрытие дефицитов. Еще хуже обстоит дело с автотранспортом. В Америке грузовая машина пробегает 60-80.000, даже 100.000 километров в год; в СССР только 20.000, т.е. в 3-4 раза меньше. Из каждых 100 машин в работе только 55: остальные в ремонте, или в ожидании его. Стоимость ремонта в 2 раза превышает стоимость всех выпускаемых новых машин.

- Казалось бы?
Впрочем, если кажется, самый раз бежать в церковь, чтобы перекреститься. Увы, в Коммунистическом Заповеднике неразрушенные церкви, практически были закрыты, а если кто и приходил туда втайне, так его тайком и переписывали, чтобы при первом удобном случае объявить китайским шпионом или новоявленным врагом народа.
* * *
Первое время отчеты сексотов по итогам перлюстрации писем насельников Коммунистического Инкубатора восполняли победно-маршевую информацию, которую предоставляли Вождю штатные борзописцы и заштатные пропагандисты. Но вскоре выяснилось, что большая часть критики существующих порядков и недостатков руководящей линии партии содержатся и обобщены в книге Льва Троцкого.

В каждом втором письме из Коммунистического Инкубатора отправитель делился с адресатом своим мнением о тексте книги Л.Д. Троцкого «Преданная революция: Что такое СССР и куда он идет?», ставшей широко известной публике в период 1936-1937 гг. Л.Д. Троцкий писал буквально следующее: «На деле советская бюрократия является сейчас одним из самых злокачественных отрядов мировой реакции. Отождествлять Октябрьскую революцию и народы СССР с правящей кастой значить предавать интересы трудящихся и помогать реакции. Кто действительно хочет служить делу освобождения человечества, тот должен иметь мужество глядеть в глаза правде, как бы горька она ни была. Эта книга говорит о Советском Союзе правду. Она проникнута духом непримиримой вражды к новой касте насильников и эксплуататоров» .

Троцкий явно торопился со своими наблюдениями о жизни и перспективах развития СССР. При его интуиции он не мог не предполагать, что жить ему осталось недолго. Его оппонент не намерен церемониться с выбором оружия противоборства и как только представится случай опустит на голову Льва Троцкого свой топор в виде ледоруба.
 
* * *
Среди офицеров политконтроля, занимавшихся перлюстрацией писем насельников Инкубатора, имелись спецы, владевшие многими иностранными и национальными языками. За знание дополнительных языков выплачивалась надбавка. То же касалось писем, написанных с помощью специального шифра. Написанное не подготовленным специально дилетантом, письмо подвергалось дешифровке, а незадачливый шифровальщик сразу попадал на оперативный учет контрразведки.

Письма не просто прочитывались контролерами-сексотами, но и факты, указанные в них, подлежали проверке оперативным составом органов государственной безопасности. Насколько можно понять, по каждому 14-му письму проводилась оперативная разработка.
По существу, меморандумы, составленные органами НКГБ на основании цензурирования и перлюстрации корреспонденции, позволяли Сталину всегда в полной мере знать истинное положение если не в стране, то в Коммунистическом Инкубаторе - точно.

Однако, с того момента, когда он понял, какая опасность грозит той власти, которую он с таким усердием утвердил в стране, опасность, которая, того гляди, сметет его как смела Николая Второго, Джугашвили перестал церемониться, а начал действовать не просто жестоко, а с изуверским наслаждением сексуального извращенства в политической сфере.
* * *
В недрах Инкубатора за стенами, оклеенные фотообоями, как в коморке папы Карло, были скрыты тайные помещения спецслужб и комиссаров госбезопасности с Лубянки.

«Внеправовой  отдел расследований антикоммунистической пропаганды» изначально был предназначен для борьбы с коммунистической ересью классическими методами инквизиции (от лат. inqu;s;ti;, в юридическом смысле — «розыски», «расследование», «исследование»).

Судя по всему, к методам инквизиции Великий Кормчий приобщился в Тифлисской духовной семинарии на занятиях по церковной истории и Священному Писанию.
Как известно, термин «инквизиция» был широко распространён в правовой сфере и означал выяснение обстоятельств дела, расследование, обычно путём допросов, часто с применением пыток.

Кроме обычных допросов в КГБ СССР, применялась, как и в коммунистических судилищах того времени, пытка подозреваемого. Следователи КГБ важное значение придавали чистосердечному признанию. В том случае, если подозреваемый не умирал в ходе следствия, а признавался в содеянном и раскаивался, то материалы дела передавались в уголовный суд.

Следователь-кагебешник допрашивал свидетелей в присутствии секретаря и двух заседателей, которым было поручено наблюдать, чтобы показания верно записывались, или, по крайней мере, присутствовать, когда они были даны, чтобы выслушивать их при чтении полностью. Это чтение происходило в присутствии свидетелей, у которых спрашивали, признают ли они то, что сейчас им было прочитано. Если преступление или подозрение в отступничестве было доказано на предварительном следствии, то оговоренного арестовывали и сажали во внутреннюю тюрьму городского Отдела КГБ, в случае если в городе не было церковного монастыря, который обыкновенно заменял ее (так в Суздале все три монастыря в советское время использовались в качестве тюрем, в частности для несовершеннолетних преступников или детей осужденных преступников.  После ареста подсудимый подвергался допросу, и против него тотчас же начиналось дело согласно правилам, причем делалось сравнение его ответов с показаниями предварительного следствия.
В первые годы Советской власти в КГБ не существовало прокурора, обязанного обвинять подозреваемых лиц; эта формальность судопроизводства выполнялась словесно следователем КГБ после заслушивания свидетелей. Сознание обвиняемого служило обвинением и ответом.

Если обвиняемый признавал себя виновным в одном-единственном отступлении от революционной идеологии режима, и при этом он уверял, что не виновен по отношению к другим, то ему не разрешалось защищаться, потому что преступление, за которое он был предан суду, было уже доказано.

Обвиняемого спрашивали только, расположен ли он сделать отречение от преступления, в котором признавал себя виновным. Если он соглашался, то его примиряли (пригибали к) с линией партии, накладывая на него выговор по партийной линии, т.н. коммунистическую (каноническую) епитимью, одновременно с каким-нибудь другим наказанием, например, лишением квартальной премии или запрете держать поросенка. В противном случае он объявлялся упорным еретиком, то-бишь врагом народа, и его предавали в руки уголовного правосудия с копией приговора КГБ.
*   *   *
Помимо Следственного подъезда КГБ в Коммунистическом Инкубаторе имелись конспиративные квартиры чекистов. Чекисты-мудисты и чекистки-модистки работали в доме под видом комендантов, консьержей, лифтёров и в своих бесовских квартирах встречались со своими прелестницами-осведомительницами или прятали таинственных жильцов, как, например, агента советской разведки в Южной Африке Дитера Герхардта.

По первоначальному проекту Коммунистического Инкубатора «Дом на набережной», как все символы коммунизма – красное знамя, красный партбилет, красный пионерский галстук - должен был быть кроваво-красным, как стены Кремля.
Однако, в связи с голодомором в стране и недостатком денежных средств, внешние стены дома оказались мрачно-серыми. Если они и краснели в родовых муках казарменного коммунизма, то это происходило в кромешной темноте, и столичные жители подобной метаморфозы могли и не видеть.

Говорят же, ночью все кошки серы. Кошки кошками, но о приближении коммунизма свидетельствовало все меньше и меньше живых очевидцев героических свершений. Все больше люди узнавали о торжестве коммунизма не из первых уст, а понаслышке.

И тогда Вождь решил повязать всех обитателей Инкубатора клятвой верности.
В начале 1937 года каждому кандидату на право жить при коммунизме-сталинизме было предложено в полном соответствии с требованиями сохранения тайны, принятыми в массонских ложах большевиков, принять присягу, смысл которой сводился к следующему

«Обещаюсь и клянусь всемогущим Вождем перед Святым Его Ликом и животворящим Его Повелением хранить верность Его Неосвященному Величеству Государю Вампиратору, самодержцу Всероссийскому, исполнять свято законы Коммунистической Империи, беспрекословно подчиняться суду над антикоммунистами и врагами народа по чистой совести, без всякой в пользы лицеприятия к преступникам бесовестливого режима диктатуры пролетариата и поступать во всем соответственно званию мною принимаемому, памятуя, что я во всем этом должен буду дать ответ перед законом и партией на Клятвенном суде Его. В удостоверении чего целую правый сапог Спасителя и мизинец левой руки Благодетеля моего».

Увы, насельники Инкубатора наряду со Сталиным и другими руководителями того времени, клятвенно несут прямую ответственность за массовые репрессии 1930-х и последующих годов, в том числе затронувшие в первую очередь их самих как нежелательных свидетелей провальной политики построения коммунизма в отдельно взятой стране в условиях тотально-повальной диктатуры и уголовно-криминального режима руководства.

- Таковы были сталинские «правила игры», повязавшие практически всех членов высшего руководства страны круговой порукой , - утверждал впоследствии в свое оправдание жизни вне дьявольского омута коммунистической химеры В.М.Молотов – Полудержавный властелин Коммунистической Империи.
По иронии судьбы, репрессии коснулись и семьи В.М.Молотова, затронув его жену П.С.Жемчужину и чуть не став роковыми для него самого: помешала смерть Сталина.

* * *
Увы, Инкубатор на набережной оказался показушным воплощением казенного коммунизма, как он представлялся Великому Кормчему в его массонских снах и полуобморочном состоянии дневного бдения.

По существу, московский «Дом на набережной» скрывал за своим фасадом  гостиницу-притон ценою в жизнь.
Отсюда нельзя было попасть в иное место кроме выгребной ямы в совхозе Коммунарка, мусорной кучи Донского крематория или на захламленное городским мусором дно ползучих оврагов вокруг Бутово.

Знали ли узники-постояльцы заповедных апартаментов, что их ждет?
И да и нет!
Но власть – это же так сладко, а жизнь такая гадкая и короткая, что пожить на злосольных хлебах тирана представлялось счастьем в мазохистском сознании ветеранов партии и приспешников Дьявола.

Особенно не повезло кв. № 141 Коммунистического Инкубатора. Сами посудите!
26 ноября 1937 года расстрелян заповедный квартирант Валентин - русский 54 года;
28 июля 1938 года расстрелян заповедный квартирант Константин - украинец 37 лет;
7 марта 1939  года расстрелян заповедный квартирант Матвей - еврей 41 год. 
Инкубационный период 7-8 месяцев сытной жизни – и в расход! Единственное, что непонятно, кому они сдавали инвентарную опись обстановки – друг другу или коменданту, который, вполне, мог и украсть тот или иной предмет, усугубив недостачей судьбу несостоявшегося сталиниста-утописта.
Характерно, что все уничтоженные - члены ВКП(б). Очевидно, все горели желанием «выслужиться перед дьявольским режимом и лично товарищем Сталиным».
Но для успеха чудовищного эксперимента в богомерзком деле этого оказалось мало.

Послужной список Матвея Давыдовича Бермана (род. 10.04.1898, в с.Андриановка Читинского уезда Забайкальской обл.) воистину поражает воображение коммунистического насельника: бывший начальник ГУЛАГа НКВД СССР, начальник Управления Строительства канала Москва-Волга НКВД, зам. наркома внутренних дел СССР, на момент ареста нарком связи СССР, комиссар госбезопасности 3-го ранга, депутат Верховного Совета СССР.

Чем они не угодили Великому Кормчему, что сболтнули с утра или в ночном бреду? – История умалчивает. Можно только догадываться - осуждение деспотизма, критика хозяйственных решений, выявление противоречия во внешней политике. Это при том, что о многом они не догадывались, как и мы не знаем сегодня.
*   *   *
Поскольку каждая квартира имела выход на черную лестницу, то хозяина заповедной квартиры, вместе с домочадцами в упакованном виде можно было «без шума и пыли» завлечь в черный воронок, который был пришпандорен к «черному подъезду», как современные воздушные лайнеры швартуются через специальные шлюзы с аэровокзалом.

Паспортный контроль не выдержавшие коммунистических инкубационных условий уже проходили во внутренней тюрьме Лубянки: у них отбирали красную паспортину, предварительно заглянув по очереди во все отверстия бренного тела: оральное, вагинальное и анальное – как бы там не оказалось диверсионного болта.
Без «пачпорта» несостоявшийся коммунист-утопист переставал принадлежать себе – уничиженный он шел на прокорм садистской идеологической машины по промывке мозгов обитателей 1/6 части земной поверхности.

*   *   *
Лично я как пациент провел трое суток в реанимации, и могу заверить,  приятного мало, когда ощущаешь, что твоя жизнь оказалась в чужих руках. Хорошо, если в руках врачей, а если это бандиты, садисты и политические проходимцы?

Надолго затянувшаяся реанимация советского народного тела России после гражданской войны и периода насильственной коллективизации к 1937 году грозила в лапах Великого Кормчего перейти в коматозное состояние, а то и в клиническую смерть.

*   *   *
Первоначально предполагалось, что квартиры в «Инкубаторе на набережной» будут предоставляться членам ЦК ВКП(б), Комиссии партийного контроля, наркомам и их заместителям.

К 1937 году выяснилось, что для коммунизма никакой ценности эти люди не представляют. Наиболее одиозные из них были расстреляны в подвалах винно-соляные складов, которые предусмотрительный архитектор вместе с Ягодой оставили нетронутыми при строительстве этого злосчастного Коммунистического Заповедника.

Другие, открестившиеся от надежды прорваться в коммунизм, типа члена ЦК КПСС Хрущева или маршала Жукова были отселены из Инкубатора подальше от набережной.   
Впоследствии для оживления эксперимента в дом стали заселять военачальников, писателей и артистов, Героев Советского Союза, старых большевиков и прочую номенклатуру.

В заповедную квартиру № 55 поселили Героя Труда Алексея Стаханова, который дьявольскими ухищрениями выдал на гора лишние несколько норм угля в компании дюжины приспешников-собутыльников. Но поскольку их имена для истории оказались неизвестными, то вырубку бригады приписали одному Алексею, а он по слабости душевной поддался искушению коммунистической заразы.

Отрезвление было ужасным – Стаханов спился, обнаружив полное пренебрежение к своей личности как строителя коммунизма вне угольных штреков, где ему шахтеры устроили обструкцию за грандиозную подставу, обесценившую их повседневный тяжелый труд во глубине антрацитовых залежей Донбасса.

Позже жильцами Коммунистического Инкубатора стали представители формировавшейся советской элиты: учёные, партийные деятели, Герои Гражданской войны, Социалистического Труда и Советского Союза, старые большевики, выдающиеся писатели, служащие Коминтерна, герои войны в Испании.

*   *   *
Уединившись в своей резиденции в Филях, Великий Кормчий любил посещать специально оборудованное для него Красным Дьяволом подземное помещение, куда сходились полтысячи прослушек из «Дома на набережной».
Затевая свой грандиозный эксперимент, вождь хотел владеть всеми тайнами разговоров без посредников. Какой смысл в тайне, если ее знают все, кому не лень, на коммутаторе.
Он тащился, когда слушал, что совки сплетничают о нем на кухнях, министры - в сортирах, балерины - в уборных.

Как известно, в течение 1929 - 1931 гг. почти одновременно во многих развитых странах на базе оптико-механической системы стало развиваться телевизионное вещание. На скабрезные вещи у вождя был особый нюх.
По указанию Сталина, в конце апреля - начале мая 1931 года в СССР начался переход от эфирных опытов к официально утвержденному регулярному телевизионному вещанию. Оптико-механическое вещание велось по «минимальному» варианту ТВ разложения: 30 строк в растре и 12,5 кадров в секунду. Экспериментальные передачи осуществлялись через коротковолновый передатчик (длина волны 56,6 м) в Москве, а принимались в Ленинграде.

В качестве передающего устройства использовались объектив, вращающийся диск с мелкими отверстиями, расположенными по спирали, и фотоэлемент. В приемнике были установлены неоновая лампа, такой же диск, вращающиеся синхронно, объектив и матовое стекло, на которое проектировалось передаваемое изображение. Сигнал от передатчика к приемнику передавался по линии связи с усилителем.
Это был тот случай, когда Сталин проявил интерес к научно-техническим новинкам, способным удовлетворить его страсть к подглядыванию и подслушиванию.

Отличаясь причудливой сексуальной патологией, вождь велел установить потайные видео-камеры в каждой спальне обитателей Коммунистического Инкубатора. С этого момента эксперимент пошел в ином, сексуально-коммунистическом направлении. Поскольку в СССР секса не было и не могло быть, то вождя очень интересовало, как выдающиеся члены КПСС выходят из положения, лежа в постели и сидя на казенных харчах.
Когда же он воочию увидел, как люди клали член на всю коммунистическую трехомудию, он пришел в ярость.

С этого момента полетели самые видные и ретивые члены, не выдержавшие испытание на сексуальное воздержание до момента прихода коммунизма, когда этим олухам царя земного было обещано глубокое удовлетворение по потребностям членов и прочих органов.
* * *
Как теперь ясно, Великий Кормчий задумал суперперспективный Инкубатор по выращиванию разнополых экземпляров коммунистического будущего.
Но селекционер, не чета Лысенко, был очень придирчивый; - вождь неутомимо отбраковывал людей революционного посева.
Основная причина зла, по мнению Великого Кормчего, заключалась в людских пороках, прежде всего в нахлебничестве, порождающем у одних желание жить за счёт других.

Но если Кампанелла призывал «отрешиться от себялюбия во имя любви к общине», то Коммунистический Вождь мыслил всех выстроить «под Сталина», поскольку достойным жизни на этой земле он считал только себя. Характерно, что  добиться своих идеалов Кампанелла и Сталин стремились с помощью государства, которое «карает и пресекает неправильное поведение».
* * *
Как известно из церковных канонов передача отступников в руки уголовной власти сопровождается следующими знаменательными словами: debita animadversione puniendum, то есть «да будет наказан по заслугам».
КГБ КПСС зорко следил за тем, чтобы его резолюция не толковалась превратно. Комитет поучал, что не может быть и речи о каком-либо снисхождении, если коммунист не раскается и не засвидетельствует своей искренности выдачей всех своих прежних единоборцев.

Неумолимая логика Отца Пролетарской Революции ясно установила, что советская власть не могла не предавать своих противников смерти, и что только вследствие своей безграничной любви Следователь КГБ мог два раза обращаться к отступникам и ренегатам со словами убеждения раньше, чем предать их в руки уголовной власти на заслуженное наказание.

Предводители пролетарской революции нисколько не скрывали этого и постоянно учили, что осужденный ими член партии должен быть предан смерти; это видно, между прочим, из того, что они произносили свой приговор над ним в пределах внутренней тюрьмы Лубянки или в зале суда нисколько не смущаясь, что демократический принцип свободы осквернило бы осуждение на смертную казнь произнесение его перед Мавзолеем В.И.Ленина на Лобном месте Красной площади, где должно было бы происходить последнее действие коммунистического аутодафе.

Великий Кормчий так и говорил: «Цель КГБ — уничтожение ереси; ересь же не может быть уничтожена без уничтожения еретиков; а еретиков нельзя уничтожить, если не будут уничтожены также защитники и сторонники ереси, а это может быть достигнуто двумя способами: обращением их в истинную коммунистическую веру или обращением их плоти в пепел, после того, как они будут выданы в руки уголовного правосудия».
* * *
Созданный Лениным «архипелаг ГУЛАГ» с какого-то момента перенаселился правоверными истыми коммунистами, но блага коммунизма сталинского пошиба обернулись немерянными муками репрессий для их родственников по обе стороны колючей проволоки.
* * *
По самому существу своему вопрос: «кто кого», не только как военный, но прежде всего как экономический, стоит перед СССР в мировом масштабе, - писал Лев Троцкий.
«Мы еще сильно отстаем, - жалился, например, в конце 1935 года Молотов - от капиталистических стран по урожайности свеклы». В 1934 году в СССР с гектара получено 82 центнера; в 1935 г. на Украине при исключительном урожае - 131 центнер. В Чехо-Словакии и в Германии добывают около 250 центнеров, во Франции - свыше 300 с гектара.
Жалобу-писк Молотова можно было распространить на все отрасли сельского хозяйства, на технические, как и на зерновые культуры, в особенности же на животноводство.

С какого-то момента Великий Кормчий понял, что коммунизм в СССР получается для быдла. Между тем, из быдла, сколько его не воспитывай, никакой изысканности ожидать не приходится, и, как не крути, получается сплошной тюремный барак, наподобие того, в котором он провел несколько лет царской каторги. На большее у него просто не хватала фантазии – и то правда: бытие определяет сознание. Если бы вождь хотя бы неделю провел в Нью-Йорке, он бы превратил СССР в сплошной Нью-Йорк. Начать можно было бы с Тетюш.

Помните: Будет Нью-Йорк в Тетюшах,
                Будет рай в Шуе... («Город-сад» Маяковского).
Для этого бешеного задора бывшего ученика Тифлисской духовной семинарии хватило бы. Но России не повезло - Сталин пошел не путем Петра 1, обозревшего все достопримечательности Западной Европы, а вернулся на путь Ивана Грозного, закрепившего крепостное право в стране на веки вечные, как… казалось.

Опять же, становление в результате опричного террора деспотического режима отразилось и на положении дворянства. При Иване Грозном, как писал историк В.Б.Кобрин, «завершилось превращение русских дворян в холопов самодержавия». Рабская психология, от которой отныне не были свободны даже представители правящей элиты, превратилась в долговременный и трагический фактор русской истории.

Процесс экономического и культурного развития СССР оставил позади уже несколько этапов, но далеко не достиг еще внутреннего равновесия, - писал Лев Троцкий .
Если считать, что задачей социализма является создание бесклассового общества, основанного на солидарности и гармоническом удовлетворении всех потребностей, то в этом основном смысле в СССР социализма еще нет и в помине.

- Правда, - писал из-за кордона Лев Троцкий, - противоречия советского общества глубоко отличаются, по природе своей, от противоречий капитализма, но имеют, тем не менее, очень напряженный характер. Они находят свое выражение в материальном и культурном неравенстве, в государственных репрессиях, в политических группировках и в борьбе фракций.

И далее Л.Троцкий глубокомысленно отмечал:
- Полицейский гнет приглушает и искажает политическую борьбу, но не устраняет ее. Идеи, которые объявляются запретными, оказывают на каждом шагу влияние на политику правительства, оплодотворяя ее или противодействуя ей. В этих условиях анализ развития Советского Союза не может быть ни на минуту отделен от сопоставления идей и лозунгов, под которыми ведется в стране приглушенная, но страстная политическая борьба .
* * *
То, что «холопы» Берия, Хрущев и иже с ними члены Бюро ЦК КПСС были недостойны жить при коммунизме это для Великого Кормчего было очевидно. Они этой-то жизни недостойны.
- Погоди, - тешил себя злодеятельный Иосиф Джугашвили, - я до вас скоро доберусь.

Обитатели ГУЛАГа ему представлялись просто строительным мусором, который лишь поганит строительную площадку, и от которого необходимо поскорее избавиться, как только с Колымы намоют побольше золота, и как только будет прорыт туннель на Сахалин, с тем, чтобы достойные строители коммунизма могли прятаться там от непогоды и ядерной радиации на случай атомной войны против США на Дальнем Востоке за возвращение Аляски.

К началу Второй мировой войны Сталин потерял интерес к своему гуманитарному эксперименту. Было переубито достаточное количество людей, чтобы понять, что для этого народа необходимо совсем другое испытание. Испытание, где счет пойдет не на миллионы, а на десятки миллионов людей.
Мыслимая Великая Отечественная война представлялась к 6 мая 1941 года, когда он провозгласил себя Председателем Совета Народных Комиссаров, делом решенным и для ее осуществления не от хорошей жизни приходилось пользоваться столь несовершенным людским ресурсом, который достался Великому Кормчему от интеллигентской и социал-демократической России.

Но Сталин не был бы Сталиным, если бы его могли остановить трудности или какие-либо препятствия на пути утверждения своего могущества.
Это был азартный игрок широкого мирового пошиба. И вскоре вся страна не по своей воле превратилась в Инкубатор народных мстителей и защитников своего Отечества от немецких захватчиков и нацистских тиранозавров.