Добрая квартира

Квартира, в которую  привезли семью Анисимовых, находилась на окраине Иерусалима на третьем этаже  неказистого четырехэтажного дома без лифта.  Кроме главной комнаты, являющейся и прихожей, и кухней,  и столовой, была еще маленькая спальня, в углу которой  на полу лежал  двухспальный матрас. На нем сейчас и сидела Марина, разглядывая через открытую дверь голые белые стены квартиры. Рядом на матрасе посапывала восьмимесячная дочка Маша.  Еще в спальне стояли 6 чемоданов, по два на каждого члена семьи, которые муж Игорь вдвоем с такситом аккуратно поставили в угол. На потолке висела одинокая лампочка. Еще одна болталась на крюке в столовой. На кухне были плита и раковина. И  все. Больше в квартире не было ничего. Ничего.
Игорь, взяв папку с документами, полученными в аэропорту, побежал регистрироваться в местный ЖЭК. Перед этим  он чмокнул жену и дочь и сказал свое неизменное : «Все будет хорошо!». А что, собственно, хорошо? Марина пыталась вспомнить в каком чемодане у нее лежит кастрюлька, потому что нужно приготовить молочную смесь для Маши, но в голове был полный туман. Дядя Игоря, уже 10 лет как местный житель, обещал помочь на первых порах, но все, на что его хватило, это найти эту квартиру. Он даже не смог их встретить. Занят.
Марина закрыла глаза. Ей вспомнился прощальный ужин. Отец Игоря, преподаватель Университета, за весь вечер не проронил ни слова. Обе мамы давали какие-то советы по хозяйству,  но тут же спохватывались: «Кто их знает, как у них там». Зато отец Марины, полицейский ГИБДД,  высказывался решительно.   «Приглашение они получили! Да кому вы там нужны? Тоже мне евреи выискались. У  Игоря хоть чуб кучкрявый, а у тебя, вообще, одна Рязань в родне» - тыкал он в Марину пальцем и выпивал еще один стопарик.
Воспоминания прервались стуком в дверь. Не дожидаясь приглашения, в квартиру уверенно вошла невысокая рыжеволосая женщина и сразу направилась к Марине. «Уже приехали? Молодцы. Добро пожаловать.» Марина устало кивнула в ответ. Жещина  внимательно осмотрела  комнату, улыбнулась спящей Маше, сказала «Ну вы тут пока отдыхайте» и закрыла дверь в спальню. Марина слышала, что женщина ушла не сразу, а сперва заклянула в ванную. Марина равнодушно подумала: «Какая беспардонность» и снова закрыла глаза.
Ей вспомнился тот последний разговор ее отца с Игорем.
- Кому вы там нужны? – вконец разошелся подвыпивший Петр Кузьмич. – Что  вам здесь не живется? Нормальный мужик всегда заработать сможет. Сейчас вона, все в предприниматели идут. Малый бизнес называется. Ты же инженер. Скумекай что-нить. Зря что-ли в институтах портки просиживал?
- Петр Кузьмич, Вы не понимаете, - тоже на повышенных тонах отвечал Игорь. – Дело не в заработке. Я не хочу больше жить в этой бинарной системе.
- Какой-такой системе?  Поясни. – Петр Кузьмич аж вскочил со стула.
- В бинарной. – Игорь тоже распалился. – Здесь все живут как буд-то бы в двоичном коде. Ноль или единица.
- Это еще что?
- Либо ты «ноль» и значит - нищий. А если хочешь что-то иметь, то есть перейти в разряд «единицы», то должен воровать. Потому что честно заработать ничего нельзя. Нету других вариантов. Можно только украсть. Обмануть. Уйти от налогов. Обналичить. Вот, единица, – Игорь показал указательный палец, - Или быть нищим. – Игорь сложил указательный и большой пальцы в виде нолика. - А я не хочу быть нищим. И воровать тоже не хочу. И не могу.
- Ах, он не может, - Петр Кузьмич даже покраснел от возмущения. – Вся страна может, а он не может. Скажите какой честный выискался! Ну и проваливай в свой Израиль. Там, конечно, все честные. Прямо все... Э-э-эх... – Петр Кузьмич неожиданно сел на стул, опустил голову и всхлипнул.
- А нам все равну куда. Лишь бы отсюда. – Игорь тоже сел и замолчал.
Воспоминания прервались звуком открываемой двери. Марина открыла глаза. В дверях стоял невысокий, но статный старичок, с седой шевелюрой, зачесанных назад волос, в вязанной кофте и тренировочных брюках. Он серьезно посмотрел на Марину, потом на спящую Машу, потом с большим осуждением осмотрел 6 чемоданов, покачал головой и, не сказав ни слова, ушел,  закрыв за собой дверь.
Марина подумала: «Ну святая простота, они тут все такие, что-ли?» и провалилась в сон.
Снилось ей поле. Большое русское поле. И церковь на пригорке. Марина идет к этой церкви, но та как буд-то отодвигается от нее. Тогда Марина начинает бежать. Ей почему-то обязательно нужно попасть в эту церковь. Обязательно. Но церковь уплывает все дальше и дальше. Тогда Марина бежит еще быстрее.  Она бежит долго, так долго, что начинает задыхаться. Ее шею как буд-то сдавливает обруч. В горле появлятся сгусток чего-то твердого, давящего. Но Марина продолжет бежать. Ей кажется, что вот-вот она коснется заветной двери. Но вдруг церковь взмывает вверх и рассыпается на мерцающие золотые купала, которые постепенно растворяются  в голубом небе. Марина падает на траву и пытается откашлять это проклятый давящий ком в горле. Вдруг перед нею возникает православный священник. Он одет в дорогую золотую рясу, такую как одевают по праздникам.  В его руке -  большой серебряный крест, украшенный дорогими камнями. Священник говорит протяжным низким голосом:
- Ну что, допрыгалась, девонька? Дышать не можешь? Горло сдавило? То-ли еще будет? – он наклонятся и его большие водянистые глаза с маленькими черными зрачками  впиваются в Марину. - От корней решила оторваться? Никто не должен от корней отрываться. Все должны нести свой крест до конца. Вот он, крест-то! – при этих словах священник подносит крест к лицу женщины,  замахивается и...
Тут Марина проснулась. Проснулась и сразу поняла - что-то переменилось. Что-то произошло, пока она спала.  Первое, что она услышала, это - тихое мурлыкание дочери. Голос раздавался откуда-то сверху. Марина подняла голову. Рядом с ее матрасом стояла детская деревянная кроватка, в которой сидела Маша и играла с яркими незнакомыми игрушками. Рядом с кроваткой стоял торшер и две большие картонные коробки с надписями «Детская Одежда» и «Детские игрушки». За дверью раздавались голоса и какое-то позвякивание. Что такое? Марина вышла из спальни.
От того, что увидела, она обомлела. Их пустая квартира стала полной. В буквальном смысле.  Наполненной. У окна стояли диван и кресло - не новые и не совсем гармонирующие друг с другом, но очень уютные. На тумбочке стоял телевизор, а в тумбочке - книги. Рядом на полу стояла картина с Парижским пейзажем  (на заднем плане виднелась Ейфелевая башня). Были стол, стулья и холодильник. Игорь вместе с каким-то мужчиной собирали раму для кровати. Две женщины, одна из которых оказалась давешняя рыжеволосая посетительница,  тихо переговариваясь, раскладывали посуду в кухонные шкафчики.
Первым Марину заметил муж. Он подлетел к ней и обнял.
- Проснулась? – он показал на присутствующих. – Это наши соседи. Знакомся. – Игорь показал на рыжеволосую. – Это Фира (та кивнула в ответ). Это ее муж Семен (легий поклон), это Нелли.
- Привет, привет. Добро пожаловать. – Нелли весело помахала рукой. – Мы тут пока просто так все распихиваем. А ты уже сама потом все переставишь, как тебе удобно.
Марина не могла произнести ни слова. Ком в горле вырос до таких размеров, что у нее пропал голос, и получалось только шептать Игорю на ухо: «У нас же нет столько денег. Как мы им заплатим?»  Игорь улыбнулся и зашептал в ответ: «Это все без денег. Соседи эти вещи нам подарили. Они их собирали по всему дому.»  Фира и другие услышали и  заулыбались.
- Да ладно, что ж тут говорить. – весело пропела Фира. Голос у нее оказался неожиданно звонкий. – Мы все с чего-то начинали.  И нам тоже все помогали. Тут нет ничего особенного. Не тушуйся».
Марина пыталась сказать «Спасибо», но не смогла продавить это слово через совсем уже распухший в горле ком. Муж посадил ошарашенную Марину на диван и пошел прикручивать кроватную спинку.
Вдруг дверь резко раскрылась и на пороге возник недавний старичок. На этот раз он был одет в  еще приличный темный костюм и белую рубашку с бабочкой. В руках он держал сверток. Старичок взмахнул седой челкой,  приосанился и гордо прошевствовал к столу. Все молча наблюдали за  его действиями. Из свертка были извлечины стеклянные рюмочки. Они были разнокалиберные и, в основном, из сувенирных магазинов. Мужчина составил их в ряд и пересчитал.  Получилось восемь.
- Вот, пожалуйте, - он показал  на стол. – Вам на празднование приезда. А то захотите отметить, а налить будет не во что. 
- Спасибо, спасибо. – Игорь бросился обнимать старичка.
- Ну ты, Рыстрыпович, даешь, ну артист, - возмутилась  Фира, - Люди только сегодня прилетели, им обустроиться надо, а он только бы выпить!
- Я не говорю сегодня, - обиделся старичок. – Я говорю вообще... надо бы отметить.
- Отметим, отметим, - Игорь приобнял старичка. – Обязательно отметим. Всех пригласим.  Обязательно. Спасибо вам большое.
Старичок, гордо неся седую голову, направился к выходу. В дверях он остановился, посмотрел на Марину:
- Если надумаете девочку на скрипке обучать, обращайтесь. Засим, позвольте откланяться. – он театрально поклонился и ушел.
В этот момент Марина почувствовала, как этот несносный ком  в горле, зашевелился, зацарапался и вдруг вырвался наружу одним большим глубоким выдохом. И дышать сразу стало легко и свободно. Так дышится, когда ранним утром стоишь в чистом поле и смотришь на далекую линию горизонта.  И  стало понятно, что все сделанное - правильно. Что все идет так, как дОлжно. На душе сделалось покойно и радостно. И возникла четкая уверенность, что наступило счастье.
Марина обвела взглядом лица этих милых добрых людей, встретилась глазами с улыбкой мужа, и  вдруг заметила, как по Ейфелевой башне на пока не повешенной картине прыгает солнечный зайчик.
Май 2016.