Аркан VII. Колесница Гл. 28-33

28. На круги своя

Вот и все дела. Официальная делегация суда встретила на вокзале степенно и торжественно. Лопаясь от серьезности, пристав Кобур сумбурно выложил краткий доклад. Потом - обмен дежурным кряхтением, благодарности за оперативную работу, обещание скорейшего разрешения дела... Индюки напыщенные. Хоть бы кто объяснил, что конкретно происходит, почему перебои движения змей, нервное шушуканье в вагонах, испуганные взгляды и ни одной газеты на стойках?

Я отвернулась от окна, откинулась на сиденье возка. Интересно. Очень интересно. Сколько едем, а всего десять человек на улицах насчитала. Десять. И это середина дня. Праздничные дни года. Всеобщий выходной. Я чего-то не понимаю, или в здешней Столице даже праздники не как у простых людей? В Хейдар народ веселился на улице дни напролёт, невзирая на мороз, а тут только какие-то странные личности по углам. Даже у кабаков народу не видно. Мы что-то прошлёпали под снегопадом?

Окна первого этажа Алебро светились в сугробах. На мембранах входной двери вились ледяные узоры неприличной формы. В холле, как обычно, за стойкой отирался дежурный. Я вписалась и моментально получила ключ – номер на моё имя заказали заранее.

Подхватив сумку, начала подъем. Лестница скрипела. С цветастых, но понурых картин жалобно смотрели непропорциональные люди и скособоченные дома. Что я здесь делаю, боги? Мне бы книги про снаряжение изучать, всякие навыки выживания в горах выведывать. А я всё работаю - не понятно на кого, не понятно, за что. Уж точно не за деньги. Вот и дверь номера…

- Поздравляю, Кетания. Миссия выполнена, материал сохранён, - в кресле у камина расположился магистр Паприк.

Кто бы сомневался!

- Одно «но» - пристав Кобур резво побежал искать вашу родословную. Не слишком ли вы неосторожны?

- На нас напали из-за материала? – спросила я, устраиваясь в соседнем кресле.

- Хотели подменить, - кивнул Паприк, и задумчиво повертел в руках кочергу.

- Кобур?

- Мелкая сошка. За ним более серьёзные люди, - магистр поворошил угли и с силой разбил несколько особо крупных.

- Хм… такая явная подстава с разбоем? Зачем так сложно? Мог и сразу подменить.

- Это не так просто, как кажется. Особенно на глазах у охраны. Для этого нужна ловкость, а не… гм… не Кобур.

- Да уж. Откуда он вообще несуразный такой… А теперь?

- Побоятся, - Паприк со вздохом откинулся на спинку кресла, - сейчас всё на виду и под нашим присмотром, причем с нескольких сторон. Нет. Всё закончится так, как идёт.

- Угу, - закивала я, изо всех сил сдерживая улыбку.

- Не расслабляйся, - строго сказал магистр, и впервые посмотрел в мою сторону.

Тяжёлый взгляд давно не смыкавшихся глаз вдавил в кресло.

- Как тебе город, сестра?

- Пустовато для праздников. Что происходит?

- На первый день Нарождения произошел взрыв на Центральной ярмарке, рядом с собором. Раскидало толпу паломников, многих убило на месте. Из-за отравленных осколков люди в больницах умирают до сих пор.

Я тряхнула головой. Боги. И здесь...

- Сопротивление?

- Пока не понятно. Слишком серьезно для них. Да и сопутствующее какое-то… странное. Мы подключаем дополнительные силы, но это требует времени. Официальной версии случившегося пока нет.

Магистр пошевелил угли, поднимая удушливую волну пепла. Затем усмехнулся и тяжело вздохнул.

- А если и будет – что толку? Чем дальше, тем меньше нужны наши заявления. В обществе уже масса слухов, от недееспособности власти до проклятия Апри за грехи. Вот, полюбуйся.

Паприк протянул цветастый листок. С доходчивым пафосом сельской проповеди, в нём говорилось, что Всесогревающий Господь проклял всех: Зрячих – за кровосмешение и гордыню, дворян вообще – за высокомерие и стяжательство, полноценных людей - за угнетение Перерожденцев, которые суть величайшее прегрешение против живой Планеты, а терпению её приходит конец.

- Что за бред? – фыркнула я.

- Ересь. И большие деньги, потому что разбрасывали листовки не руками по подъездам, а с неизвестного птицеящера по улицам. Видишь, как чужие рога и копыта покоя не дают... Эх. Было бы смешно, если бы не было так грустно. А, ладно, - Паприк поднялся с кресла, разминая ноги, - отдыхай пока. Ты хорошо поработала. Заседание назначили на послезавтра. Курьер с повесткой трется внизу. Спокойной ночи.

***

На суде я присутствовала как понятой по изъятию материала крови и сидела в компании каких-то помятых типов на одной из скамеек у стены. В ожидании «представления» я оглядывала зал. Высокое светлое помещение, оштукатуренное желтым, сеяло навязчивые мысли о вине. Тотальной, всепоглощающей, всеобъемлющей и безусловной вине. Вине всех перед всеми. Вине просто за то, что живёшь.

«Загон» для официальных обвиняемых - деревянная коробка впереди и слева - сейчас пустовал. По центру зала, на обитых бархатом скамейках, уже сидели напомаженные и надушенные на весь зал семеро из Совета Высоких. Дальше за ними располагалось возвышение с тремя высокими креслами – видимо, для судей.

У правой стены, симметрично «загону» обвиняемых - клетушка для истца. Сейчас там сидел сам граф Варус. Его душеприказчик суетился, перебирая бумаги. Он что-то говорил своему господину, но тот не реагировал. Глубокие морщины горя прорезали довольно красивое, хоть уже немолодое лицо. На душе заскребло – что-то маленькое, белокожее, с посиневшим ротиком. Я до крови укусила себя за щёку. Уффф. Определённо, правду написали в той газете: корона Апри сегодня плохо влияет на мозги.

Пробило полдень. Никого. Прошло ещё сколько-то времени. Бухнул гонг. Дежурный секретарь будничным тоном забубнил правила поведения и про задержку «по организационным моментам». Знаем, видели ваши моменты. Оцепленный центр, патрули, кордоны. Еще бы санитарные отряды понаставили для всеобщей радости!

Потом судьи в темно-синих мантиях всё-таки появились – буквально бегом. После них в зал ввели ответчиков. Дарн выглядел подавленно, но был выбрит и аккуратно одет. Халнер же имел вид весьма потрепанный, на щеках – мелкие порезы, будто приводил себя в порядок в самый последний момент. Как и граф Варус, Хал смотрел в некую точку перед собой. Вот ведь тарвол! Я тут в горы таскаюсь, от разбойников отбиваюсь, пространство с этим приставом вонючим свертываю… А он мало того, что не пишет, так теперь сидит себе и на стенку пялится! Хотя… я бы тоже не скакала на его месте.

Волнение в зале нарастало. Приставы начали бубнить что-то по протоколу, украдкой поглядывая на часы. Потом старший из судей прогундосил:

- Согласно анализу биологического материала, Халнер Хайдек признаётся прямым потомком Тойрена Хайдека, старшим по крови (три четверти), и старшим в роду. Согласно представленной Нарне, изъятие собственности родом Вазер на основании Сен-Кармор, признаётся частичным, по доброй воле победителя. В свете вышеприведенного, иск Барена Вазер, графа Варус, о легитимности владения семьёй Хайдек пепельным титулом графов Хейдар признается неудовлетворенным, как и его же предложение договора Понижения. Пепельный титул графа Хейдар, вместе со всем прилагающимся наследным правом имуществом, передается верноподданному Халнеру Хайдеку. Документальное подтверждение за подписью короля будет передано верноподданному по истечении срока, установленного для оформления документов, но не позднее Гарии с нынешнего дня. Вердикт суда окончательный и обжалованию не подлежит. Заседание окончено, дело закрыто. Да восславится Великий Апри!

Захлопнув ярко-красную папку, главный судья развернулся всем корпусом к своему коллеге, который перегораживал путь к выходу, сделал страшные глаза. Второй судья подскочил, и чуть ли не выбежал из зала. Главный и третий отстали не намного. Миг, и члены Высокого Совета начали гуськом ретироваться в том же направлении. И только граф Вайнер пребывал в своих мыслях - ему явно всё равно, что ждёт на улицах. Ему уже действительно всё равно, ведь у его семьи нет будущего.

Я сжала кулаки в карманах платья.

Солдаты, охранявшие братьев Хайдек, открыли калитку «загона». Дарн мрачно сплюнул на пол. Ни на кого не глядя, промаршировал к выходу. Халнер подошел ко мне, сохраняя непроницаемое выражение лица.

- Здравствуйте, свет Аделаида.

- Доброе утро, - неловко улыбнулась я.

Хал усмехнулся и потрепал меня по плечу.

Площадь встретила пугающей пустотой: ни людей, ни шума, ни карет. Только мусор, запах гари, да кучки странного народа по углам. Найти экипаж удалось с трудом. Всю дорогу до гостиницы, мы практически не разговаривали. Халнер смотрел в окно, я дремала на тёплом плече, забыв обо всех неприятностях и треволнениях.

В Алебро нас встретили широкая светлая лестница и витиеватая резьба перил. А картины-то даже ничего, если присмотреться. Вон, краски какие яркие, а фигуры будто танцуют, особенно на этой, около номера.

- Жильё попроще, и это хорошо. Не думаю, что мы будем тут долго, - сказала я, заходя под скошенную крышу, - к тому же… здравствуйте, магистр.

- Приветствую, сестра, - улыбнулся Паприк, - Брат Халнер. Или, вернее сказать, граф Хейдар? Давненько не виделись.

- Семейные дела, знаете ли.

- Да-да… мы все одна большая семья…

Последовала краткая беседа об итогах суда и дальнейшем раскладе. Потом Паприк сделал мне знак удалиться. Я пошла в спальню, оставив мужчин обсуждать сверхсекретные дела. Ну и пожалуйста. Отосплюсь, пока есть возможность.

Однако, не смотря на приятное омовение в горячей воде, заснуть никак не удавалось. Хоть ящериц считай, хоть в потолок смотри. Потолок, на котором зловеще пляшут тени голых ветвей. Эх, надраться бы сейчас как следует! Только как? В номере алкоголя нет, вылакала вчера. Внизу, в гостинице, дорого. Идти сейчас в кабак – самоубийство, даже с оружием.

Я крепко зажмурилась. Кордоны. С них-то всё и начинается. О боги.

О Великий Апри…

***

Видимо, я всё-таки уснула. Проснулась резко, как от громкого звука. Но всё тихо и темно. Я покрепче завернулась в одеяло. Стала двигаться к теплу. Тепла не было. Не было. Не было…

Я рывком села на кровати. Вгляделась в темноту, ощупала её Зрячим чутьём. Ничего и никого. А вот из-под двери пробивается свет – мягкие и неверные отсветы, и течет слабый аромат алкоголя. Боги! Неужели магистр до сих пор не ушёл? Хотя, мне казалось, что Хал ложился… Я выбралась из постели и, накинув халат, пошла в гостиную.

Вот это да!

Перед камином сидели Халнер и Дарн. Оба раскраснелись и лыбились, глядя друг на друга поверх бокалов. На столике между креслами стояла крутобокая бутылка. Хал - в халате на голое тело, Дарн – в том же костюме, что и в суде, только уже мятом и с пятнами. На щеке кровоподтёк, костяшки сбиты. Интересно, как его в таком виде сюда пропустили-то?

- И я тут такой – фигак, - хохоча, сказал Дарн.

Хал как раз делал глоток, и поперхнулся от смеха.

- Не сомнева-ва-ваюсь, кххх, кххх… ох… слушай, подлей-ка, а? А то я расплескал с этой твоей… фрикцией…

Дарн хохотнул, и потянулся к бутылке.

- А я предупреждал, - сказал директор, и театрально выделываясь, добавил тонким голоском, - пупсик.

Мужчины заржали в голос. Потом Хал шикнул.

- Что, боишься, твой пупсик проснётся? - ехидно сказал Дарн.

- Смейся, смейся. Она сначала наваляет, потом разбираться будет. Я-то привычный, а вот ты…

- Доброе утро, - сказала я.

Хал едва заметно вздрогнул и кивнул, слегка обернувшись через плечо.

- Ого! Легка на помине! – засмеялся Дарн, и приподнял бокал, - твоё здоровье!

Отпив глоток, обратился к Халнеру:

- Слушай, ну всё-таки, дашь мне её ещё на сезон? Программа-то зашибенная… На твой же Хейдар выручка и пойдёт, в итоге.

- Дарн, я тебе уже всё сказал, - поморщился Хал, - теперь у Кети спрашивай.

Директор фыркнул и снова воззрился на меня, недовольно поджав губы. Где-то в глубине зелёных – таких же зелёных, как и у Халнера, глаз – трепетала одновременно просьба и угроза. Победило последнее.

- Хоть ты мне теперь и родственница, от сцены всё равно не отвертишься, ясно? – строго сказал директор, - послабление, так и быть, делаю. Выбирай номер.

«Дай на сезон». Пф. Нашлись тут работорговцы!

Состроив задумчивую мину, я вынула у Хала из руки бокал, отпила ароматную жидкость. Странный вкус. Не совсем вино, скорее, нечто среднее между хорошей наливкой и перебродившей микстурой. Ого! Похоже, тот самый атьян, про который я много слышала, но ни разу ещё не пробовала, из-за его редкости и цены.

- Закусывай обязательно, - Халнер кивнул на тарелку с сыром, после чего пошел за новым бокалом.

Ну естественно. Надо чистенькое. Это же Хал.

- Хорошо. Монторпа делать буду, - проговорила я, плюхаясь в освободившееся кресло, - а вот на сцену кого-нибудь другого ищи. Сама выступать – ни за что.

- И на том спасибо, - поморщился директор.

Вернулся Халнер с бокалом и стулом, на котором и устроился.

***

Выпивка закончилась. Дарн предложил по-быстрому сбегать вниз, потрясти дежурного. Но, стоило директору выйти из номера, как по лестнице покатился шум и грохот.

- Вставайте! Просыпайтесь! Бегите! – вопил кто-то.

В дверях опять появился Дарн, а с ним – растрёпанный коренастый мужчина, в котором я с трудом узнала управляющего.

- Погромы! Погромы! - взволнованно тараторил тот, - Совсем рядом! На площади целая банда! Говорят, охотились на Высоких! А теперь идут сюда! Идут! Слышите! Собирайтесь!

С этими словами он выкатился из номера навстречу поднимающемуся гвалту и суматохе.

Окна номера выходили на улицу. Хал раздёрнул шторы. Далеко – пока далеко – в начале улицы собиралась стайка факелов.

- Это что, опять проверка? – вздохнула я, - На следующий круг переводите, что ли? А что так рано?

- Что? О чём ты? – удивился Халнер.

- Ну, сад, окно, всё тако...

Меня прервало далёкое стрекотание скорострела.

- Одевайся, дура!

Хал ринулся в спальню, на ходу снимая халат.

- Дарн! Оружие у тебя есть? – прокричал оттуда.

- Да, - ответил директор, гремя тарелками – он ссыпал остатки закуски в бумажный куль, который свернул из салфеток.

Вещей собрали мало – всего по комплекту белья и одежды, которые уместились в два небольших заплечника. Туда же отправился кулёчек с едой, фляга с вином, и фляга с водой. Собрали всё быстро, но даже столь мизерная задержка стоила дорого.

То и дело натыкаясь на других людей, мы пробежали два лестничных пролёта. Остановились на последней площадке перед холлом, в котором галдели постояльцы. Сквозь мембранные стены прекрасно видно улицу. Справа бежали те, кто успел прорваться, слева – бурлила разгневанная толпа. Боги! Они почти у Алебро!

Во входную дверь, распихивая народ, ввалились растрёпанный мужчина и две девочки. Та, что постарше, схватила сестрёнку, и понеслась наверх, чуть не сбив нас. Мужчина стал лихорадочно баррикадировать дверь. Ему начали помогать. Хал тоже дернулся… и тут же замер, сжав перила так, что побелели костяшки пальцев: людская волна ударила в стену гостиницы. Мембрана лопнула под ударом ножа. В прорез кто-то метнул нож, попал в пожилую даму. Слышались крики: «Вероотступники! Смерть Высоким!», еще что-то нечленораздельное. Как же их много...

- Наверх, быстро! Уйдём по крышам! – вскричал Халнер.

Отвернувшись от холла, он схватил меня за локоть и потянул за собой. Вовремя: мембрана стены лопнула окончательно. Толпа начала пролезать в гостиницу.

Я бежала, на ходу проверяя оружие. Ножи на месте, два скорострела тоже, болтов шесть обойм. Шанс есть. Не то, что у давешних девочек: они куда-то юркнули и затихли. Наивные! Забрать бы их… да их найдешь теперь?

Дверь на чердак оказалась очень хлипкой, даже возиться не пришлось. Странно, но в запылённом помещении хлама не наблюдалось, пришлось баррикадироваться стопками постельного белья и мешочками от моли.

Затем мы вылезли на крышу. Внизу на улице бесновалась толпа. Дверь чердака гремела под ударами. Над головой раздался крик птицеящера, в фоне облаков мелькнула черная тень.

- Помогай! - я схватила Халнера за руку.

- Ты чего? - изумился он.

Поняв, закричал:

- Нет! Нет! Даже не взду…

Пространство спружинило, зашелестело, и взорвалось.

***

Боги, где я? Какой-то балкон... голова трещит… Провела по волосам. Кровь. Под пальцами – шишка. Так. Одежда, поясная сумка… Оружия нет: подпространство вымело начисто, из всего снаряжения - пара ножей в сапоге. Ладно, главное, не покалечена. Остальные что?

Я поднялась на ноги, цепляясь за ящики с цветами. С балкона в дом вела крепкая мембранная дверь, плотно зашторенная со стороны комнаты. Прорваться можно, только стоит ли? Перегнулась через узорные металлические перила, увидела толпу. В свете факелов она походила на осиный рой. Недавно добропорядочные и послушные, граждане и перерожденцы что-то выкрикивали не совсем трезвыми голосами. У одного из подъездов кого-то яростно пинали, у другого – также яростно насиловали, облокотив на парапет.

Крыша Алебро темнела через улицу, почти вровень с «моим» балконом. На чешуйчатой плоскости шла потасовка: Халнер и Дарн отбивались от крупного кадарга. Не слишком успешно: пускай и сами не маленькие, мужчины попросту терялись на фоне Перерожденца. Кроме того, Халнер постоянно оглядывался в мою сторону. Заметив, что я очнулась, заорал:

- Итить тебя *****! Пространство перекрыто! Забудь про свёртку! Беги на шпили! По крышам и на шпили, поняла? – он махнул рукой в сторону, где вставал из-за горизонта Великий Апри, - ищи площадь Вилеты! Вилеты, слышишь? Там дома с цветами на фро…

Он не договорил: кадарг ударил во всю мощь. Хал не удержался на ногах – хорошо ещё, успел закрыться. Второй удар бы его прикончил, но вмешался Дарн, отвёл атаку на себя. Хал поднялся, помог Дару добить кадарга. Потом, ещё раз махнув в сторону шпилей, побежал по крышам в их сторону.

Ну молодцы, конечно. Это им удобно, а с моей стороны улицы туда не перескочишь!

Я попробовала зайти в дом через балконную дверь. Бесполезно: судя по звуком, входную сейчас выломают, а значит, пока с мембраной буду возиться, поднимутся сюда.

Поднявшись на крышу по остаткам вьющихся растений, я снова взглянула вниз. А настоящих оборванцев-то в толпе нет. В Мерран вообще нет настоящих оборванцев. Как и голодных: какая-никакая, но работа есть всегда, а значит и крыша, и кусок хлеба. Ну а не хочешь работать - пойдёшь принудительно. За упорное тунеядство – Перерождение, там уж точно работать будешь. Интересно, кого перестал устраивать этот порядок?

Я рванула по крышам вдоль улицы, выискивая, где спуститься, чтобы перебраться на другую сторону. Поначалу всё шло удачно: дома стояли плотно, крыши практически слились в единый массив, поэтому бежала легко. Толпа на улице поредела, но потом сгустилась снова: из переулка на противоположной стороне повылазили новые мутные личности. Я побежала дальше, но наткнулась на широкий переулок. Добралась до края, осторожно попробовала свернуть пространство. Оно начало пружинить и закручиваться. Как он там сказал? Перекрыто? Технологии, монторп их дери.

Собрав силы и помолясь всем богам, я разбежалась и прыгнула. Успешно.

Следующий переулок преодолела точно так же. Но вот улица закончилась тупиком смотровой террасы. Далеко внизу горбились крыши, плотная стена пространства незримо разбивала яруса. Сейчас её усилили так, что препятствие стало физическим. То-есть, ни вылезти на другой уровень, ни перенестись. Всё. Точно надо спуститься. Хорошо хоть, толпа осталась далеко позади.

Вышибить хлипкую чердачную дверь удалось с одного удара. Я помчалась по лестнице вниз, быстро проверяя другие двери. Все наглухо закрыты. На общей, что ведёт на улицу - мощный засов. Подняв его, я выскользнула из дома.

Хлам, какие-то сумрачные личности, через пару домов - пожар. Справа – обрыв, край квартала. Ладно. Продолжу движение.

Я приметила лаз между обрывом и последним домом на противоположной стороне. Вдруг из этого самого здания выбежали две женщины в разорванных одеждах. За ними, на хорошо рассчитанной скорости - несколько Перерожденцев. Да уж. Голова коровья, а повадки человеческие. Хищные, то-есть. Только бы проскочить…

- Ты куда это, милая? – на плечо опустилась тяжелая рука.

О боги, ****!

- Прогуливаюсь, милый, - я резко вывернулась и оказалась нос к носу с верзилой, от которого воняло немытостью, - хороший денёк, а?

- Ути-пути! А ты у нас, случаем, не Высокая? Уж больно рожа наглая, да шмотки хорошие! - ещё один гад появился из-за спины товарища, - что, попляшем, лапочка?

- Разумеется, красавчик. Ты что предпочитаешь? Пожестче? Погорячее? Вальсок?

С каждым словом я пятилась к лазу. Успеть, успеть, только бы успеть - там они попросту не пройдут. Ну вот, осталось чуть-чуть, и…

Спина наткнулась на теплое. Ноги соскользнули с чьих-то сапог. Верзилы передо мной оскалились, остановились. Попятились.

Я медленно повернулась. Бесцветные прозрачно-голубые радужки, жидкие русые волосы, скособоченная шея. Зима, монастырь, огнеметы. Лето, кабак, подворотня. Метательный нож и предсмертный хрип…

- Т-ты?! Ты же сдох!

- Сдох да не сдох, - оскалился командующий санитарного отряда, который сжег Тмирран, – увечье, несовместимое со службой, а так всё в порядке. Свожу концы с концами над могилой блестящей карьеры. И мечтаю тебя ****!

Он виртуозно выругался. Каждый слог отдавался в висках. О боги! Чтоб вас! Это не шутки уже, а прямое издевательство!

Резко крутануться, нырнуть между бугаями. Увернуться от одного, второму – ножом по пальцам. До лаза не добраться. Чуть правее – переулок. Значит, туда.

В спину ударил камень. Я споткнулась, выронила нож. Нет, не до этого. Главное - бежать. Один нож против них не поможет.

Перепрыгнуть изгородь, другую. Камни, кирпичи, переулок.

Поворот, ещё поворот. Камень. Камень. Стена. Стена. Стена…

…угол.

Всё.


29. Затмение

Четверо хмельных людей, двое Перерожденцев, и трое полуперерожденцев, надвигались плотной массой. Недобрый знакомый лыбился. Перед глазами промелькнули монастырь Тмирран и кабак в Дельте. О Небесный Воитель, почему ты не дал мне удачи убить хмыря сразу?!

- Слааадкая…

Один ублюдок попытался схватить за куртку, второй – за руку. Я вывернулась. Ударила по болевым точкам и в пах. Отскочила, насколько возможно. Маскировка! Накинуть маскировку!

Нет. Пространство незыблемо -  так же, как и каменная стена за спиной.

По команде бывшего офицера на меня кинулась вся кодла.

Короткая схватка - и мое тело прижали к стенке. Схватили за волосы. Оттащили в толпу. Оттянули голову назад. Острый металл одним движением срезал пуговицы с камзола. Кто-то схватил под мышки. Кто-тоначал откидывать складки рубашек в стороны, кто-то – щипать за соски через ткань. Кто-то начал срезать ремень.

Свернуть пространство. Ну же, ну… Нет. Оно даже не спружинило.

В груди жгло. Нет, нет! Только не снова! Сердце рвалось на мостовую. О боги, о Великий Апри, тут даже людей почти нет! Надо вырваться и напороться на клинок. Всё уж лучше.

- А ну стоять! Ишь ты, сильная какая… Тар, где твой яд, чтоб не дергалась?

- Неее… Пусссть дергаетсссся… Так интерессссней…

- Ух-ху-ха! А ты прав! Тогда лови за ноги! Крепче!

- Опа-опа, а тут у нас что за штууучка? Ну-ка…

Что-то сильно дернуло за шею. Я скосила глаза вниз. Мозолистая рука пыталась сдернуть Сетерский медальон. Огонь в камнях бешено пульсировал в такт с сердцем.

Катализатор. Отлично.

Столб переплетённого пламени вырвался вперёд.

***

Я с трудом повернулась на бок. Больно грудь. Ожог, наверно. Надо подняться. Надо... Надо...

Скользя по чёрно-алым ошметкам, кое-как встала на карачки. В ушах звенело. Я зажмурилась, потрясла головой. Накатила тошнота. Сглотнув комок, сжала зубы. Заставила себя ползти – туда, где совсем недавно стояла цельная стена дома, а теперь зияла дыра с выплавленными краями. Рука, нога. Рука, нога. Рука, нога. Теперь встать…

Ай! Раскалённый край мазанул по ладони. Пришлось приноровиться, из последних сил впрыгнуть в дыру. Кувырок через голову. Перекат на живот. Уффф…

- Неудачный день, да? - усмехнулся мужской голос, - пойдём-ка отсюда подобру-поздорову.

Я дёрнулась. Перекатилась на спину, приподнялась на локтях. Отбиваться? На второй такой Огонь меня не хватит. Но живой не дамся!

Мужчина не двигался, даже развёл руки в стороны, давая разглядеть себя получше. Свет шёл только из отверстия, откуда я ввалилась, так что рассмотреть удалось не много: светлые глаза чуть на выкате, темно-русые волосы… Просто день встреч какой-то!

- Барни? – оскалилась я, узнав человека, с которым мы беседовали у мастера Турли, когда я добывала для театра новые камни иллюзий, взамен испорченных, - п-привет… ты что тут?

- Дожидаюсь твоего явления из стены, свет Аделаида. А так…

Продолжение фразы потонуло в страшном шуме. Уши заломило. Нахлынула тьма.

Очнулась я комнате в мягком кресле. Все стены целы. В шкафах, затянутых прозрачной мембраной - белоснежная посуда, прозрачная посуда, и бутылки. С потолка свисает многоярусная люстра из блестящих камешков. Ай! Что за отвратный запах!

- Так, вот только бить не надо, - сказал Барни, убирая из-под моего носа склянку, - я в курсе, что ты не нежненка. Подумаешь, в обморок хлопнулась. С кем не бывает…

- Красивый ковёр, - пробормотала я первое, что пришло на ум.

На столике рядом стояла чашечка тонкого фарфора, в которой плескалось что-то с цветочным запахом. Глотнула – чай. Явно старый. И даже без настойки. Ур-род…

- Твоя берлога?

- Милый дом, правда? Хороший квартал, добрые соседи. Хорошая охранная система. Была. Пришлось друга расстроить и сломать его игрушку. Кстати, не хочешь вес сбросить? Вроде миниатюрная, а таскать тяжеловато. Эй-эй, не смотри так! Не оставаться же в той дырявой комнатушке. Хотя дырка вышла чудная такая, плавленая - хоть ещё одно окно ставь. А лучше дверь. Выходить, правда, будет в какой-то занюханный переулок, так что хозяева всё-таки будут недовольны… Жаль, не удастся увидеть их лица.

- В смысле «их»? Тут ведь твой друг обитает?

- Ну… дальний знакомый, - криво усмехнулся Барни, - ушел сейчас по делам, так сказать. Буквально накануне. Знаю, у него бар должен быть хороший. О, глянь…

Он принялся вынимать выпивку из буфета, дав мне время осмотреть себя. Пара ожогов на руках, на груди, несколько ссадин на ногах. Одежда потрепана, но можно прибрать. Слава богам, не успели, твари! А так и в большем рванье ходить приходилось.

Я встала с кресла.

- Я спешу. Оружие здесь есть какое-нибудь?

- Да уж вижу, что спешишь, аж стенки сносишь. Посиди хоть немного! Оружие вон, на коврике за тобой висит. А пока выбираешь, вот, глотни пятилетнего Таки, - он налил в бокал серебристую жидкость, - когда ещё попробуешь такое!

- Надеюсь, здесь пойло лучше, чем этот тарвольский помёт! – мрачно сказала я, снимая со стены и разглядывая пару метательных ножей, – где только бер… агрр…

Виски сковало обручем боли. Я рухнула обратно в кресло. Странно, головой не билась. Хотя монторп этот Огонь знает. Технологии технологиями, а штука все равно загадочная.

Барни опять подсунул склянку с гадостью. Голова быстро прочистилась. Я залпом выпила остатки чая, потом осушила бокал Таки. Ух, ну и прошибает! О боги… ладно. Надо продолжать движение, пока не скуксилась окончательно.

- Мне нужна площадь Фиолеты. Знаешь, где это?

- Какой Фиолеты? Вилеты, может? Так полквартала на юг. Но там сейчас жарко. Или ты что, вошла во вкус веселья с бунтарями? Тогда давай тут развлечемся. Готов прикинуться повстанцем!

Что за чушь? Я опустила взгляд и поняла, что Барни смотрит на остатки моего гардероба. Вернее на то, что проглядывает под ними.

- Не поможет, - фыркнула я, запахиваясь покрепче, и сооружая пояс из остатков куртки.

- Да что ты дергаешься, как девочка! Не хочешь – не надо. Главное, не пожалей потом, - он ухмыльнулся, и почесал мизинцем ухо, - кстати, ты вредина. Почему не сказала о своей огненной побрякушке? Плавить стенки! Ха! Где камешки-то брала?

- Шлам рудниковый, - соврала я, вставая с кресла, снова поворачиваясь к «оружейному» ковру, - в любой камень можно вмонтировать Пламя. Всё дело в условиях обработки: температура, давление, катализаторы… Микросвертка, наконец.

- Микросвертка? Хм… Ну, считай, я тебе поверил. Эй, да брось ты эту дрянь выпендрёжную. Нормальное здесь.

Он снова прошел к буфету с выпивкой, и толкнул его, поддев плечом декоративный выступ. Шкаф плавно отъехал в сторону, открыл тёмный проём. Там, за мембранами, на специальных подставках рядами лежали и висели ножи, кинжалы, мечи, и самострелы самых разных размеров и форм. Все - без декоративных элементов. И явно качественные. Интересный домик…

- Ладно, - я быстро выбрала несколько подходящих клинков, - спасибо, что откачал. За оружие тоже… А теперь мне пора. Удачи.

- Вот уж дудки! Одна ты точно никуда не пойдешь! Давай лучше… ай! Ты чего? Да кто тебя трогает?! Успокойся, наконец! Ну, куда тебе надо?

- Никуда! – взвизгнула я.

Заткнув ножи за пояс, закрыла лицо руками. Затрясла головой. Нельзя срываться, нельзя. Только не сейчас. Фуууфффф…

- Ты хочешь помочь? – спросила я ровным голосом, опустив руки, - тогда мне нужна площадь Фиолеты, то-есть Вилеты. Я уже говорила, вроде.

- А я тоже уже говорил, что там сейчас лучше не появляться. Основная пьянь разбрелась по погромам, но настоящие отморозки там. Судилище устраивают. У нас на Севере я такое видел. И… не рекомендую даже приближаться. Особенно тебе.

- Спасибо за заботу. Так куда идти?

- Лучше сразу повесься.

Я развернулась, чтобы уйти. Он тут же подскочил, схватил меня за руку выше локтя, да с такой силой, что я чуть не вскрикнула. Заглянул в лицо.

- Ты что, ищешь кого?

- Нет! Пус-сти! – зашипела я, и потянулась к ножу.

- Аааа… ищешь, значит, - едко усмехнулся Барни.

Разжав хватку, взял один из скорострелов.

– Ну ладно, пошли. Проверим в действии изделие столичных конкурентов…

***

Барни вывел меня через чёрный ход и повел хитрыми задворками. Уличное освещение почти не работало, но затменный диск Апри уже приподнялся над горизонтом. Голубоватый свет короны начал понемногу рассеивать сумрак.

Пару раз Барни останавливался, чтобы подстрелить из-за угла то перерожденцев, то ещё какую шваль, и с удовольствием присвистывал на необычный скорострел. И правда, точное и лёгкое оружие, красивое, как сама смерть. Меня просто разрывало между желанием остановиться и рассмотреть поближе, и страхом опоздать. Вот докатилась! Раньше бы и в голову не пришло бегать по городу, искать кого-то. Выбралась бы сама, да и всё. А теперь?!

Очередная грязная щель привела на площадь. Снег мерцал, отражая то желтоватый свет немногих целых фонарей, то голубоватые переливы солнечной короны, то разноцветные всполохи атмосферы. Позёмка стыдливо пыталась скрыть растоптанную кровь. Из окон домов и на погасших фонарях висели трупы с плакатами на груди. На мостовой виднелись растоптанные горшечные осколки и комья земли с бело-розовыми цветочками. И дети. Вернее, то, что от них осталось.

На противоположной стороне площади, у ограды местного храма шло собрание. Багряно мигали факелы: четыре – примотаны к забору, ещё несколько – у людей в толпе. На высоком фундаменте забора, нечто человекоподбное жестикулировало и орало. Позади него, на белой стене церкви, трепыхалась кукла тени. Толпа гудела и одобрительно выла. Слишком далеко, чтобы разобрать слова, но общее настроение ясно.

- Аделаида, тарвол тебя! – я почувствовала, как трясут за плечи, - эй, ты меня слышишь вообще? Так, пошли отсюда, раз ты…

- Сам иди! – огрызнулась я, - всё нормально. Просто… голова чего-то…

Я оперлась на фонарный столб, внимательней вгляделась в толпу. Как он там сказал? Судилище?

- Вижу, что голова, - фыркнул Барни, - потерять захотела, как вот эти вот.

Он кивнул вверх. Я проследила за его взглядом. Черные потёки, белки закатанных глаз. О боги. Такое я видела только когда ходили с отцом на Домбру. Но там южные племена, дикие нравы… А тут!

В этот момент существо-оратор сползло со своей «трибуны». На его место залезло двое. Приставив лестницу, привязали верёвки с петлями на перекладину, соединявшую прутья изгороди. Потом начали затаскивать на фундамент изгороди растрёпанных женщин и избитых мужчин, из которых двое…

Я зажала рот, чтобы не вскрикнуть.

- Да что ты делаешь, дура! – Барни схватил меня на самом краю толпы, - ты никому не поможешь уже! Пошли отсюда быстро, пока нас так же не…

- Пусти! Ты не понимаешь! Пусти!

Бороться нельзя – мы стояли в нескольких шагах от толпы, на нас начали оборачиваться. Я прекратила сопротивление.

- Барни. Барни, пожалуйста.

Он ослабил хватку. Потом оттолкнул.

- Дура!

Он ещё раз толкнул меня. Потом снова схватил за руку и что-то сунул в ладонь.

- Вот, на. Вернёшь с процентами.

Барни сплюнул на снег, и изо всех сил припустил к ближайшему переулку. Я посмотрела вниз: на ладони лежал отборнейший кристалл иллюзий, отражая зловещие всполохи факелов и зимнего неба.

В десятке шагов от меня, на высоком фундаменте прицерковного забора стояли Халнер и Дарн.

***

Основа правдоподобных номеров в театре - правильно расставленные по залу кристаллы. Итог - люди видят, слышат, чувствуют, осязают всё, что сумеешь для них вообразить. Но что делать с одним-единственным камнем, да ещё стоя на одном уровне со зрителями? Других кристаллов нет. Камни мостовой – обычные, не отзеркалят ничего. Пространство не свернуть - увеличивающие линзы отпадают…

Пока я соображала, на загородку снова залезло существо, которое «выступало», когда я только пришла на площадь. Этот человек, осмор, и кадарг в одном флаконе – принялся (принялась? принялось?) зачитывать «приговор угнетателям». Потом оно накинуло на всех петли. Отвесило пинок одной из тёток.

Пятки в разодранных чулках соскочили с фундамента, начали резво стучать по самому его краю. Толпа заулюлюкала. «Палач» поднял руки в победном жесте, снова что-то проорал. Толпа загоготала, а я застыла, словно статуя изо льда. Губы предательски задрожали: Халнер стоял следующим.

Решение пришло мгновенно. Я сжала кристалл иллюзий, подняла «замок» их пальцев над головой. Сваяла первое, что пришло на ум.

Площадь огласил клёкот, толпу накрыла тень. Все задрали головы. Охнули, увидев отблески брони птищеящеров и фигуры погонщиков-инквизиторов, непроницемо-черные на фоне набежавших серых облаков. Кто-то заорал. Услышав и углядев опасность, «палач» мигом соскочил с забора. Его тут же окружило несколько кадаргов. Распихивая толпу щитами, сколоченными из досок, они ломанулись прочь.

В толпе началась толкотня. Некоторые «факельщики» бросили свою ношу. Кто-то наступил в огонь, с воплем заметался. Я позволила людскому потоку отнести меня от забора – важно не потерять связь. Иллюзорные болты защёлкали по брусчатке.

Я зарычала от напряжения. Из ближних переулков «вынырнули» вооруженные люди в чёрной форме: специальная армия Инквизиции. Есть такая, нет? Неважно: разгоряченной толпе хватило. Часть повстанцев ломанулась через площадь к «свободным» проходам, а часть побежала на иллюзорных блюстителей закона.

Плечевые суставы ломило, из носа текла кровь. Боги, Небесный Воитель, Великий Апри, только бы удалось, только бы! Я бросила камень на мостовую, и припустила к ограде, вынимая на ходу нож.

- Ну, привет, дорогунчик, - срезать петлю с Халнера получилось мгновенно, а вот с верёвками на запястьях пришлось повозиться, - какое милое место встречи ты выбрал!

- Сам в восторге, – зашипел Хал, сбрасывая остатки пут, - второй нож есть?

Я кивнула. Хал принялся освобождать Дарна, потом других «товарищей по забору». Я посмотрела на площадь. Многие повстанцы скрылись в «свободных» переулках. Кто не успел - остановились, и воззарились назад. На нас. О нет, нет! Они же сейчас…

Страх накатил горячей, липкой волной. Факелы, что остались на заборе и находились за моей спиной, ярко полыхнули. Я попыталась дотянуться до иллюзии и поддержать её. В глазах тут же потемнело, голова закружилась. Меня качнуло.

- Бросай, нах…! - Халнер поймал меня за воротник, слегка встряхнул, - так, всё! Лезь давай! И в церковь, быстро! Быстро! Не оглядывайся!

Он буквально закинул меня на приставную лесенку, которую оставили «палачи». Сделана она была кое-как, перекладины держались на паре гвоздей и верёвках. За оградой по церковному двору уже трусила дородная дама в разодранном платье, а за ней – нехилых габаритов мужчина. Немудрено, что после таких «гостей» крепления лестницы жалобно трещали даже под моим весом.

Перевалиться через забор легко, а вот приземлиться – трудно. Помятые кусты стали ловушкой: нога соскользнула между веток. Из глаз брызнули искры. Только этого не хватало! Не день, а издевательство какое-то!

- Ну ты чего ещё? – пробухтел Дарн, приземляясь рядом, - а ну, поднимайся давай! Наступать можешь?

- Ща попро… Ай! Нет, не могу…

- Аааа!

Кто-то сверзился с забора головой вперёд. Темнота скрыла подробности, но не противное чавканье. Потом раздался треск и вопли: не выдержав веса нескольких людей, лестница развалилась.

- В церковь! Уводи её в церковь! – закричал Халнер.

Он стоял, прижавшись спиной к забору. По площади бежали разозлённые повстанцы. Полетели камни. Один из них ударился о прут изгороди, разлетелся вдрызг. Осколки царапнули щёку.

- Хал! Хални! – вырвалось у меня.

- Дарн! В храм, живо! Оба! – снова проорал через плечо Халнер, - Кети, в храм! Не оглядывайтесь!

Хал вскинул руки. Над головой заорал птицеящер, нас накрыла тень. Я подняла голову. Настоящий? Или?...

- Нет! Нет! – внутри всё жгло, - пусти меня! Пусти!

Я извивалась, как могла, но Дарн, естественно, в разы сильней. Взвалив меня на плечо, директор припустил к церкви. Позади завыло, заныло. Раздался многоголосый вопль боли. Очередной камень пролетел через прутья забора, смачно ударил меня по голове.

***

Холодная пластина на переносице закрывала глаза и часть носа. Я видела только кусок самодельного пояса, и собственные побелевшие пальцы, вцепившиеся в ткань.

- Ну, вот и всё, - сказал сухой голос.

Его обладатель наложил давящую повязку на вправленный вывих, и ушёл, оказывать помощь дальше. Я выдохнула сквозь зубы. Постаралась сосредоточиться на ноющем суставе. Боги. Лучше бы мне отпилили ногу ржавой пилой. Можно обе. Только бы Халнер не…

Я задохнулась, как от неожиданного удара под дых. В очередной раз вспомнила свои «глюки», которые мне «послали» при приёме в Инквизицию. Там происходило нечто похожее. Но имитация реальности – всё равно имитация. А сейчас…

Сейчас я даже плакать не могу.

Хотя, надо ли? «В храм! И не оглядываться!». Уверено, чётко. Он знал, о чём говорил. Точно. Но отступать-то ему некуда. После нас с Дарном в храм забежали ещё несколько человек – говорят, вскарабкались по трупам повешенных. Вскарабкались, и перерезали верёвки, чтобы повстанцы не прошли тем же путём. Однако Хала среди спасшихся не наблюдалось. Значит…

Нет, нет. Не верю. Не буду. Не могу…

В поле зрения появилась деревянная миска с похлёбкой: корнеплоды и пара крохотных кусочков рыбы. Я разжала руку, которой всё ещё сжимала пояс. Потом опустила вторую, с примочкой. Взяла миску, поставила на колени.

- Хоть бы спасибо сказала, - прокомментировал Дарн.

Я кивнула, а потом отвернулась и посмотрела в основной зал храма. Как и «наш» предел, его освещал выдолбленный в стене желоб с огнём. Пламя закрывала прозрачная пластина, потому свет не слишком яркий, но ровный.

Кругом лежали, сидели, стояли, раненые – те состоятельные горожане, кто рванул под защиту толстых церковных стен. И не только рванул, но и добежал. Рядом с пострадавшими «угнетателями», в зале суетились несколько монахов и монахинь. Хм… Откуда они здесь? Это же одна из городских церквей, а не монастырь. И не больница, кстати, тоже. При этом медикаменты на все случаи жизни…

Тут по алтарным ступеням начал подниматься толстенький мужичок. В руках он тащил полированные палки, а под мышкой - большой фолиант. Остановившись на четвёртой ступени, которая походила на площадку, мужичок поставил палки. Это оказалась подставка. Укрепив на её углах небольшие лампадки в форме солнц, он положил фолиант на матерчатую «столешницу», и начал читать.

«Да ниспошлет Великий Апри благодать», расслышала я, «Да хранят лучи Его ищущих помощи Его…».

Как только началось чтение, из одного предела вышел ещё служка, на сей раз со свитком. Следом шли двое вооруженных братьев в чёрно-белых рясах. Храмовая стража? Очень интересно…

- Слышь, ты чего не ешь? – Дарн толкнул меня под рёбра.

- Не хочу, - со вздохом ответила я.

Не глядя, протянула миску ему:

- На тебе добавку.

Он усмехнулся, и твердо отвёл мою руку обратно.

- Если ты вдруг решила заделаться молодой богатой вдовушкой, то я тебя разочарую.

- Ну да, это ты ж по закону, небось, теперь новый старый граф, - фыркнула я.

- Тьфу, дура!

Дарн шумно выхлебал свою порцию, и вытер рот тыльной стороной ладони. Я всё сидела, глядя в миску. И без того малоаппетитная, рыбная похлёбка уже подернулась пленкой.

- Ты же ходила в наш Большой замок? Так вот, в детстве Хал  очень любил бросаться в ров, когда гора дышит, и парить на потоке воздуха. Ничего так, да? Один раз он всё-таки упал… живой, как видишь. Под лавину попал однажды. Потом, когда на Север служить поехал, нам похоронное письмо прислали, и даже нательный диск Апри – именной, не спутаешь… А Хал оп! И приехал, как ни в чем не бывало. Ржал, помню, долго… Так что, Кет… ну-ка, глянь на меня!

Я повернула голову. Из-под двух гематом – следы приятного знакомства с толпой – на меня смотрели щёлки ярко-зелёных глаз. Таких же зелёных, как у Халнера.

Дарн усмехнулся, и впихнул мне в руки кусок хлеба.

- Он в восьми шкурах родился. И сносил ещё не все. Так что жри давай, и не выпендривайся!

Что ж. Хорошая попытка. Я сдавленно улыбнулась, и покорно укусила хлеб – противный, из рыбьей муки. Интересно, привыкну когда-нибудь?...

Впихнув в себя еду, я отдала плошку монашке, собиравшей посуду, и облокотилась на стену. Надо бы поспать. Только как? Хотела я того или нет, из глубин памяти всплывали картины войн и бунтов, которые мне пришлось повидать. Сначала наблюдателем, потом «карателем», потом жертвой, потом организатором, и теперь вот… кем?

Боги, боги, почему я здесь? Зачем? Чего вы хотите от меня? Я не просилась в этот мир. Только и делаю, что думаю о побеге. Но какова будет цена? Вот, магистр Паприк озвучивал – медальон и кинжал Нарна. Или брусок меррила и медальон. Или Нарна и меррил. Но я же отказалась? Отказалась. Ради чего? Или… кого?

Да. Именно. Кого. Себе-то врать не надо. Глупо! Как же глупо это всё…

В носу засвербело. Я потёрла друг о друга запястья, теми местами, где глубоко под кожей скрывались клейма Инквизиции. Обязательства и клятвы государству, в котором не родилась, божеству, в которое не верю.

Крепко укусив себя за щеку, повернулась почти всем корпусом к центральному залу храма.

Белёные стены сияли в полутьме, подчеркивая непроницаемую черноту шара Апри, кутанного в ткань – символ зимнего затмения. Выше шара, на переходе между стенами и куполом, искрились смазанные искрящимся составом барельефы в виде солнечных дисков и лучей.

Служка на алтаре всё читал и читал. Служка с пергаментом собрал нескольких людей в кучку, и куда-то вёл. Судя по остаткам одежды, это самые знатные из присутствующих. Вот интересно. А почему тогда к Дарну не подошли? Он же, кажется, представился на входе – там как раз кто-то опрашивал. Но титул не назвал. Или назвал? Вообще-то мог назвать. Ведь если Хал погиб...

В солнечном сплетении заныло.

Я прикусила язык – больно, до крови. Потом зажмурилась, помотала головой. Отвлечься, надо отвлечься. Что бы такое сообразить? Слегка прикрыв глаза, поглядела сквозь ресницы. Сосредоточилась, начала ощупывать пространство храма.

Звучит странно, но для Зрячего пространство имеет не только форму, но и цвет, а иногда даже запах, реже всего – звук. В моём родном мире, всё виделось «сеточкой», постоянно изменчивой игрой песчинок, чей цвет зависит больше от освещённости «реальным» солнцем, чем от чего-либо ещё. В Мерран же пространство более упорядочено, упруго, словно желе. Ещё на него влияет то, что Халнер называл информационным полем: от информации, «записанной» в память конкретного места, зависит и цвет самых плотных и самых разреженных мест, их форма, и даже, временами, запах.

Здесь, в храме, всё буквально светилось золотым. Пара замаскированных дверей в пределах отливала алым – должно быть, служки частенько сыпали проклятьями, вытаскивая и убирая церковный «реквизит». Шар Великого Апри отливал белым, его «подставка» сливалась с общим золотом, ничем сливалась настолько хорошо, что казалось, будто её...

- Ты чего?! – изумился Дарн, когда я буквально подпрыгнула, раскачивая нашу расшатанную лавку.

- Н-ничего, - ответила я, - так… просто…

Просто подставки под шаром, и правда, не было. Зато было несколько разрежений, или пространственных «нитей», которые сливались воедино. Ровно на алтаре. За всё время, проведённое в Мерран, я видела такое только один раз, а именно – в замке Хейдар. Но не в храме, а во дворе, ровно над той точкой подземелий, где горел священный Белоснежный огонь. «Слабая точка пространства», сказал тогда Халнер. И объяснил, что между такими местами можно перемещаться – нужна только Нарна. Живая. Хм…

Стоп! Ну, общий «карман» вымело ещё в гостинице. А глубинный схрон? Делая вид, что разминаю шею и спину, я потянулась и покрутила головой. Быстро огляделась. Вроде всё спокойно: из зала храма монахи уже ушли, раненые спят, кавалькада знати тоже скрылась из виду. Служка, который читал книгу на ступенях алтаря, и тот сворачивает подставку. Кроме меня и Дарна, в пределе ещё трое. Один – на коленях перед диском Апри в углу, двое спят, полулежа на лавке у противоположной стены. Дарн дремлет, прислонившись к стене.

Сев так, чтобы спина упиралась в стену, я полезла в схрон. Но, стоило только нащупать небольшую шероховатость в «кармане» под левой рукой, как из-за угла предела появился толстый старичок в белой рясе священника, и трое вооруженных людей в белых балахонах и черных капюшонах, закрывавших лицо. Опять храмовая стража?! Я мгновенно вынула кисти из подпространства и сделала вид, что закатываю рваные рукава.

- Дариан Хайдек! – проблеял священник.

Пот тек с него градом. Одна капля скатилась с носа и разбилась о край листочка в трясущихся руках.

- Дариан Хайдек, граф Хейдар?

Дарн вздрогнул и открыл глаза.

- Да, я - Дариан Хайдек, - прохрипел он, - гм, гм… только я не граф.

- Я отец Нейбр. Прошу следовать за нами, – проигнорировав уточнение Дарна, ответил священник, - Высоким гостям предоставляется отдельное место для отдыха.

Дарн поднялся. Мгновение помедлил, потом кивнул на меня.

- Это жена моего брата. И, поскольку граф он, а не я…

- К-к… кх… ххх…

Священник закашлялся, лицо исказилось.

- К-к-к конечно…, - прохрипел, наконец, он.

Вдруг раздался глухой и мощный удар. Звук возник в районе главных дверей храма, перекатился несколько раз по залу. Я напрягла слух, и уловила что-то, похожее на гомон голосов. Неужели толпа преодолела защитную стену пространства и проникла в церковный двор?!

- Т-тороп-питесь, - выговорил Нейбр, и развернулся, чтобы уходить.

- Зачем? Разве мы не в доме Великого Апри, под недреманной защитой Его? – не сдержала сарказма я.

- Нет, - бросил отец Нейбр, и махнул стражникам.

Я хотела добавить ещё про священные покрывала, но Дарн ткнул локтем под рёбра. Тем временем нас уже взяли в типичную такую «коробочку». Ну что же. Посмотрим, куда это нас хотят вести. Переваливаясь с носка больной ноги на стопу здоровой, я похромала вперёд.



30. Тень солнца

Идти оказалось недалеко – всего-то до соседнего луча-предела. В его дальнем углу обнаружилась потайная дверь: деревянная, снаружи - слой той же штукатурки, что и на стенах храма. Из-за ноги я сильно отстала: когда мы с одним из стражников вошли в предел, первый стражник, Дарн, и второй стражник, уже нырнули вслед за священником.

Удары в ворота храма не просто не прекращались, а становились всё громче. Огромные окна в пределах рядом с вратами тоже начали дребезжать. Раненые в зале просыпались, кто-то пытался встать на ноги. Раздался грохот. Далёкий многоголосый рёв. Звон стекла: посыпались витражи. Зал храма огласился воплями.

В тот же миг оставшийся стражник резко развернул меня. Подсел, подхватил, закинул к себе на плечо, нырнул в дверь.

- Эй, полегче! – возмутилась я.

Скорее, для порядка: с вывихнутой ногой быстро ходить действительно нереально.

За дверью оказалась довольно крутая лестница, а за ней – узкий коридор, больше смахивающий на нору. Священник и остальные дожидались нас у перекрёстка с другим таким же ходом. Отец Нейбр прислонился к левой стене и часто-часто моргал, словно в глаза попала пыль. Пот уже промочил весь ворот, и на груди начал набухать тёмный треугольник. У правой стены, рядом с тусклым светильником красно-рыжих мотылей, стояли Дарн и два стражника.

Одно движение – и меня буквально сбросили на Дарна. Потом стражник, что нес меня, шагнул к отцу Нейбру, и что-то сказал тому на ухо.

- Кошмар… - прохрипел священник, моргая всё чаще.

Потом мотнул головой:

- Вы, двое, - он указал узловатым пальцем на стражников рядом с Дарном, - запереть! Охранять! Не пускать!

Стражники переглянулись. Помедлив, они нырнули в коридор, ведущий к лестнице. Я почесала голову. Как там оно, в Книге Апри? «Человеку должно светить человеку, как Я свечу вам»? Избирательная какая-то освещенность…

Тем временем отец Нейбр прошептал что-то вроде «за мной», отлепился от стены и пошёл по коридору. Столица стояла на скалах, поэтому подземелье здесь когда-то прогрызли каменные черви – я узнала «складки» на потолке и стенах. Да и изгибался «коридор» тоже характерно. Хорошо хоть, широкой – двое взрослых мужчин вполне могут разминуться плечом к плечу. Потолок, правда, низковат… хотя мне всё низковато, что не небо.

Через некоторое время по правую руку открылся небольшой зал без дверей. Помещение заливал тёплый свет. Необычно: в Мерран везде использовали светляков, а здесь в колбах плескалось Желтое пламя. На узких диванах сидели и полулежали Высокие, которых переписали и вывели незадолго до нас.

- Когда нам уже дадут переодеться?! – визгливо спросила дама без мочек ушей и нескольких пальцев.

- Подбираем, леди Касси, скоро, - ответил служка, разносивший кружки с горячим и вкусно пахнущим питьём.

Отец Нейбр замедлил шаг. Потом резко дернулся, и пошёл дальше. Я обернулась на Дарна – тот пожал плечами. Стражник, шедший за ним, указал вперёд.

Коридор раздвоился, мы свернули налево. Здесь ход был поуже и с дверями. Священник распахнул одну из них, снова пробормотал что-то типа «за мной», и нырнул в комнату. Стражник просочился за ним, следом - мы с Дарном.

В небольшой комнатке, заставленной коробками с кадилами, свернутыми церковными флагами, или как их там, и прочими религиозными атрибутами, пахло прессованной смолой. Освещение слабое – в центре потолка единственная колба с такими же светляками, что и в коридоре.

Пройдя несколько шагов за отцом Нейбром, стражник схватил его сзади за шею. Священник тут же начал оседать. Уложив бесчувственное тело на ящики, стражник повернулся к нам.

- Дарн, дверь закрой, - произнёс знакомый голос.

Чёрный капюшон, закрывавший лицо, упал на плечи.

Сзади раздался щелчок замка. Забыв о больной ноге, я шагнула вперёд. Сердце колотилось как бешеное, руки дрожали. Губы растянула ухмылка, которую я была не в силах контролировать.

Я засмеялась – истерично, визгливо, громко.

- Ш! – мой рот накрыла ладонь, пахнущая камнями, прахом, и кровью, - а ну тихо!

Я замотала головой, не в силах остановить смех. Слишком долгий день. Слишком много напряжения. Слишком сильные эмоции.

- Кети, хватит! Кети! Да успокойся ты уже!

Легко сказать… Трясясь от смеха, захлебываясь слезами, я сдвинула ладонь, зажимавшую мне рот, и вцепилась зубами в её ребро. Сильнее, ещё сильнее. Так сильно, что появился привкус кислого железа. Это немного отрезвило. Всхлипнув последний раз, я разжала зубы.

- Ну? Всё? Отпустило? – Халнер отнял руку.

Не в силах говорить, я кивнула.

- Нарна при тебе? Держи наготове. И…, - он посмотрел на свою прокушенную ладонь, - все истерики потом. Ясно?

Я натужно улыбнулась, вытерла слёзы. Халнер тяжело вздохнул, хлопнул меня по плечу. Кивнул Дарну:

- Привет, братик.

- Вот ты! Монторп живучий, - улыбаясь во весь рот, ответил Дарн.

Они с Халнером обнялись, похлопали друг друга по спинам, и тут же поёжились: повстанцы знатно намяли им бока.

- Тебе чего, развлекухи на площади не хватило? – словно в подтверждение моих мыслей, поинтересовался Дарн, и кивнул на тело священника, - убийство лиц в сане, знаешь ли, серьёзное дело…

- Он в отключке, - поморщился Халнер, - но, если ему вовремя не помогут, то перекинется. Как, впрочем, и мы… Надо бежать, и сейчас. Дарн, ничего не спрашивай, просто поверь. Надо бежать. Слышал?

- Пффф… - Дарн возвел глаза к потолку, - слышал, слышал. И что ты предлагаешь? Продолжить маскарад?

- Нет. Быстро бегать. Кети, присядь, я тебе ногу поправлю.

Я села на край одного из ящиков. Хал вынул из личного подпространства крохотную баночку и иглу, и вколол мне что-то в лодыжку. Тупую боль от вывиха сняло, как не бывало.

- Тарвольский яд, - ответил Хал на мой немой вопрос, - доза слабая, поэтому хватит ненадолго. Но нам долго и не надо.

Он встал и помог подняться мне.

- Так. Вот, на всякий…

Церковную стражу вооружали неплохо, поэтому вместе с «костюмом» Халнер умыкнул два меча и скорострел. Отдал Дарну длинный клинок, мне – короткий, себе оставил скорострел.

- Сейчас выходим, и идем налево до двери в тупике. За ней - снова налево. Там – окованная дверь. За ней – склеп. Проходим до слабой точки, переносимся.

 - Эээ… какой точки? Что делаем? – оторопел Дарн.

- Идём, как я сказал. Прости, долго объяснять, - поморщился Халнер, - ну, выходим.

Он открыл дверь, выглянул в коридор. Вышел. Махнул мне, сказал бежать первой. Затем кивнул Дарну. После побежал и сам.

Стоило пробежать всего несколько шагов, как мимо уха просвистел болт. Пригнулась, обернулась. У дальнего поворота целился с колена церковный стражник, позади него ещё трое вынимали самострелы. Халнер выругался коротко, но ёмко, Дарн – длинно и витиевато. Я молча припустила вперёд.

Казалось, до двери недалеко, но на самом деле – вечность. Особенно, когда свистят болты.

- Е**! – вскрикнул Дарн, цепляясь за косяк.

- Все живы? – Халнер бросил взгляд на Дарна.

- Под колено, - прорычал тот.

Хал кивнул и присел у дверного проёма. Начал отстреливаться. Я помогла Дарну оторвать рукав его куртки и перетянуть рану.

- Окованая! Дверь! Катакомбы! Идти! По линиям! Я! Догоню! – в перерывах между выстрелами проинструктировал Халнер, - быстро!

Я хотела возразить, но передумала. Если он выбрался из толпы повстанцев, то теперь-то точно не пропадёт. Поддерживая друг друга, мы с Дарном заковыляли прочь по узкому коридору.

Здесь было холодно и почти темно – светильники располагались далеко друг от друга. Опять не привычные уже колбы с мотылями, а огненные бабочки - огромные, размером с две ладони. Когда такое «чудо» пошевелилось, поднимая крылья, этот невинный и естественный жест моментально взбодрил, да так, что Дарн ещё долго подхихикивал в бороду.

Наконец, мы достигли двери, обитой полосами металла. Я посмотрела через плечо: Хал перезаряжал. Дарн навалился на дверь, та плавно открылась в непроницаемую темноту, пахнущую прахом и разложением.

- О, факелы!

Сняв со стены две железных «держалки», я чиркнула железом по стене. Поймала искру, раздула, перебросила на дерево.

- Итить ты как! – прокомментировал Дарн, который до этого ни разу не видел, как я проделываю подобный «фокус».

Затем пробормотал под нос:

- К огнеходцам переписать, может?...

Огнеходцам. Нашёл, о чем думать! Нам бы задницы свои спасти, а он про огнеходцев. Монтороп творческий, мля.

Единственный мерранский склеп, который я до этого видела - родовой склеп Хайдеков под замком Хейдар. В нём от центрального «зал» расходились во все стороны «погребальные пути». Здесь всё иначе: погребальные камеры располагались в беспорядке, часто встречались отнорки, отроги, и тупики.

Факелы трещали, воняли прелым деревом, почти не давали света. Потом один погас совсем. Я отдала второй Дарну, а сама положилась на Зрячее чутьё.

Вскоре решили сделать привал – отдохнуть и подождать Халнера.

- Не факт, что он этой дорогой пойдет, - сказал Дарн.

Я молча пожала плечами. Объяснять про нити пространства, которые явственно сходились где-то вдали, не было ни сил, ни желания. Вряд ли он их увидит, даже если постарается. А разглагольствовать на тему неведомого…

- Слушай, что он там такое сказал про слабость точек и прыжки? Ты в курсе?

О боги…

- Дойдём – сам увидишь, - вздохнула я, - сложно объяснить.

- Сложно, говоришь? А ты всёж-таки попробуй!

Жажда познаний, она такая. Всегда своевременно приходит, да.

- Хм. Дарн, вот скажи, ты видишь нити пространства? Ну, сетку такую? Прищурь глаза, сосредоточься… Ты всё-таки полукровка, даже побольше. Может, просто почувствуешь… Рукой поводи, мы как раз на границе одной сидим.

Молчание. Через некоторое время:

- Ишь ты, умная какая. Чтоб ты на представлениях так работала, как здесь... Плотный воздух и иногда будто светится что-то, едва видно. Ты про это?

- Ну, типа того. И вот есть точка, где совсем плотно и горячо. Мы воткнём туда Нарну, потому что она что-то типа ключа, и прыгнем в Хейдар, потому что в Хейдар такая же слабая точка есть.

Боги, что я несу! И правда звучит бредовенько. Впрочем, мне ли, пришелице из другого мира, говорить? Я видела галерею переходов, а тут всего-то какие-то прыжки.

- Эээ… Нити… Н-ну допустим... А Нарна? Какая это? – недоверчиво спросил Дарн.

- Моя.

Я достала кинжал из схрона. Навершие слабо светилось. Вынула из ножен. Увидела, что лезвие тоже светится. Так что, «прыжки» это, действительно, правда? Значит, одно движение, и… Да о чем это я!

- Я так и знал, я так и знал, - с горечью сказал Дарн, - вот и не тронул театр, называется… цена обещаниям,… Когда он её тебе дал?

- А? Что? Кто? – вздрогнула я.

Нарну мне заново передали на посвящении в Инквизицию. Но это, конечно, не та информация, которой стоило делиться.

- Что значит кто? Или ты у собственного Хозяина украла? По старой привычке? А, камойра?

- Это моя родовая Нарна. Моя по праву рождения, - процедила я.

Дарн фыркнул.

- По праву рождения, – передразнил он, - вот прям чистокровная, да?

- Вот прям да.

- Ути цаца! А чего ж тогда не обращалась ни к кому, в Оррах прозябала? Или преступление такое, что лучше так, чем попасться? М?

- Слушай, кончай уже, а! А то сам выбираться будешь! Если ты забыл, я уже давно свободна, и не обязана тебя на себе таскать!

- Таскать? И хрена? Вот и иди, куда шла. По линиям своим…

Дарн выругался – смачно и громко. Словно в ответ, по подземелью раскатился жуткий скрип, а потом - эхо шагов. Я подскочила, помогла подняться Дарну. Шаги стали громче, но с какого направления – не понятно.

- Вроде, их несколько… - прошептала я.

Дарн кивнул. Мы подождали ещё. Вскоре послышались голоса. Стало ясно: неизвестная кампания шла ровно с той стороны, в какую мы собирались двигаться. Интересно, кто?

Вдалеке из-за угла вынырнула блёклая точка факела. Я тут же погасила наш, и толкнула Дарна к ближнему повороту. Директор тихо прорычал пару ругательств, но захромал, опираясь на моё плечо.

- Посмотрим, кто? – прошептал Дарн.

- Нет. Это точно не Хал, так что… лучше попробуем пройти с другой стороны. Не трожь факел! Держись за меня. Я по пространству пойду.

И я пошла. Вернее, мы. Медленно, аккуратно, никуда не сворачивая: ход ответвлений не имел. Зато он становился всё уже и ниже, так что по-меррански высокий Дарн уже начал цеплять макушкой потолок, отчего наваливался на меня всё больше и больше. Не смотря на обезболивающее, нога начала подводить, тем более что двигаться приходилось, будто в горку. Но хуже всего то, что ход шел почти перпендикулярно нитям пространства, а значит, уводил нас всё дальше от точки сбора. Уводил, уводил, уводил… И закончился. Тупиком.

- Да *****! – от души выругалась я, ударив кулаком по гладкой поверхности.

- Не сквернословь, женщина! – сказал Дарн, - протри свои Высокородные очи! Это дверь!

Он оказался прав: когда я посмотрела «простым» зрением, на стене выделился тёмный прямоугольник со слегка размытыми контурами.

- Слава Великому Апри, сейчас выберемся из этого ужаса! – пыхтел Дарн, вовсю ощупывая стену.

Места в тупичке совсем не оставалось, поэтому я предпочла отступить на пару шагов. Потом присела, соскользнув спиной по стене. Отдышусь пока… Ещё же обратно эту тушу волочь…

- Опа! Всё! Слава Апри! – радостно вскричал Дарн, - нашел!

Что-то бумкнуло, засвербело. Раздался скрип петель.

- Эй, ты куда? – я схватила директора за шкирку, - а Хал?!

- В смысле? Мы далеко ушли, там уже наверняка никого нет. А мы сейчас выдеремся, и приведём помощь. Так надежнее.

- Да какого…

Дверь окончательно подалась. Не удержав равновесия на раненой ноге, Дарн буквально вывалился вперёд. Я вцепилась в косяк, балансируя на пороге.

Площадь с храмом находилась на скальном уступе, а дверь прорезали в склоне. Выходила она на небольшую улочку между двумя задниками домов.

- Эй, подняться-то помоги!

Дарн завертелся, словно перевернутая на спину черепаха. Но я не смотрела на него. Потому что неподалёку, вокруг костра из книг и поломанной мебели, сидели и стояли несколько перерожденцев и покоцанного вида… существа. О боги.

- Кети, твою мать! Дай руку!

Одно за одним, существа повернули головы в нашу сторону. Да это же те! С площади! А вот этот вообще, кажется, «судья»…

По виску потекла струйка пота. Дыхание перехватило.

- Да чтоб тебя монторпы драли!...

Дарн наконец, перевернулся и встал на четвереньки. Потом тоже замер, заметив перерожденцев.

- К.. Кети.. н-назад…

Полуосморы-полукадарги опомнились быстрее всех. Миг – и они процокали к нам. Руки-щупальца обвили Дарна, который всё ещё стоял на карачках, и пытался пятиться.

- Помоги! Ааааа! Кееет! Да помоги же, дряяяянь! Сукааааа!

Наверно, он начал отбиваться, но я уже не видела: нечто темное закрыло обзор.

Закрыло – и тут же рухнуло на мостовую. Держа Нарну в одной руке, а короткий клинок, что дал Халнер, в другой, я отступила в катакомбы и захлопнула дверь. Но даже через металл толщиной с кулак, слышались вопли Дарна.

- Убьююю! Дряяянь! Ааааа! Неееет!...

Дрожа, я отступила ещё на несколько шагов. За каким он туда полез?! Теперь никто и ничто не поможет. Я тем более. Но Халнер, конечно,  расстроится…

Вывихнутая нога слегка подкосилась, и прыснула болью – пока лёгкой. Пока. Тут же что-то тяжело ухнуло по двери. Звук отдался в голове, словно крик в пустом колодце. Так, всё. Пора сваливать.

Коридор теперь шел под уклон, на меня никто не опирался, так что до развилки я дошла довольно быстро. Здесь, равно как и в соседних коридорах, царила темнота и тишина. Так что же получается, Дарн был прав, и стоило просто переждать? А, ладно. Всё равно ничего не исправить.

Нога начала потихоньку ныть. Значит, лучше лишний раз не нагружать. Как же тогда? Вдруг меня осенило. В городе-то сейчас блокировка, и свернуть пространство невозможно. Но здесь, где сгущаются нити, искусственные барьеры наверняка возможно обойти. Ну-ка…

Дохромав до ближайшей «нити», я пырнула Нарной воздух. Сработало: то, что на обычном уровне выглядело как бессмысленный пасс клинком, на «зрячем» оказалось чем-то вроде спускового механизма. В мгновение ока я оказалась в сером «нигде», расчерченном линиями-нитями. По ним я и заскользила вперёд, словно по лыжне.

Двигалась стремительно, но недолго: на самом краю «слабой» точки наткнулась на стену пространства. Оно дрогнуло, выбросило в «обычный» мир. Здесь тоже оказалась стена, только каменная. Высокая: верх не прощупывается. Гладкая: не залезть. Широкая…

Ведя пальцами по полированной поверхности, я двинулась направо, и вскоре поняла, что обхожу колонну. Интересно, зачем она тут? «Посмотрев» пространство, я увидела, что нахожусь в потоке голубовато-золотого света, который почти физически обволакивает, устремляется вверх и проходит вниз. Именно на этой штуке и висит шар Апри в зале храма. Хм…

Задумавшись, я потеряла сосредоточенность, и споткнулась. Колени больно ударились о камень. Что это? Похоже, лестница. Наверх. Ну, поползли…

Это и в самом деле оказалась лестница, она обвивала колонну, подобно лиане. Привела на площадку – ровную и пустую. Камень на ней оказался слегка шероховатый, но без каких-либо существенных выбоин и трещин. Я встала, выпрямилась во весь рост. Быстро поняла, что потолок над колонной находится пальца на два выше моей головы. Как тут мерранцы проходят-то, а? Они ж высоченные все… Но кто-то тут прошел, и совсем недавно: чуть поодаль виднелся круг, из которого лился тусклый серый свет, наподобие того, в коридорах.

Я прошла под отверстие. Донеслись голоса – низкие, мужские. Агрессивные. Слов, однако, не расслышала. Я встала на мыски, потом слегка подтянулась, уцепившись за край.

Круглая комната, сравнительно небольшая. Двое в балахонах церковной стражи держали третьего, в такой же одежде, только испачканной и местами подранной. Пленник висел на заломленных руках и, судя по звуку, откашливался. Лица не разглядеть: между нами, спиной ко мне, стоял бритоголовый человек в расшитой золотом рясе. Священник, что ли? Судя по одежде – да, причем, не самого низкого ранга. Вон, отец Нейбр, который пришел за нами с Дарном, гораздо скромнее был одееее…

Кто-то схватил меня за шиворот, вытянул наверх. Больно вывернул руки.

- Ваше солничество…

Человек в расшитой рясе обернулся. На груди - массивный диск Великого Апри, украшен камнями. Цепь - в полтора пальца толщиной. Голова и толстощекая рожа выбриты до зеркального блеска.

Священник окинул меня презрительным взглядом. Поднял брови.

- Это ещё кто?

- Шпионила из люка, ваше солничество, - ответил держащий меня человек.

- Мда. Пора травить тараканов в склепе…

- Разрешите обратиться? - сказал один из стражников, что держал другого пленника.

Получив кивок, продолжил:

- Мы конвоировали её и графа… Хендар, кажется…

- Хейдар, бестолочь! – поморщился священник.

- Виноват! Хейдар! Конвоировали из верхнего зала, по приказу отца Нейбра. Граф сказал, что она жена его брата. И утверждал, что граф - брат, а не он.

- Хм. Жена, говоришь?

Священник подошел ко мне. Резко схватил за волосы, дернул голову вниз и вперед. Провел рукой по шее у основания волос – там, откуда Халнер брал мою кровь, чтобы «представить» особняку Варди, в котором мы жили. Потом резко отпустил, толкнув назад.

- Не венчана, - брезгливо сказал он, - греховное сожительство в лучшем случае. И то меньше года.

Потом схватил меня за подбородок.

- А ну говори! Где граф Хейдар?

- Н-нет его, - выплюнула я, - погиб.

- Поги-иииб? Где бы это?

- В катакомбах. Повстанцы прорвались, и…

- Лжешь.

Он резко отвесил мне оплеуху, и отвернулся. Пошел обратно ко второму пленнику. И тут я, наконец, разглядела: двое стражников держали Халнера. Лицо – сплошной кровоподтек. Боги! Даже после площади он выглядел лучше…

- Дарн? – одними губами спросил Хал, поймав мой взгляд.

Я состроила скорбное лицо и покачала головой. В тот же миг священник обернулся. У него что, глаза на затылке?! Остановился, развернулся боком. Перевел пару раз взгляд с Халнера на меня и обратно. Потом обратился к Халу.

- Как-как ты сказал, тебя зовут?

- Гарнам Лирн.

- Отлично. А это кто? – кивок на меня.

- Понятия не имею.

- Ещё лучше. Значит, во имя Апри…

Священник снова шагнул ко мне, а потом ударил поддых так резко и сильно, что я не успела напрячь пресс. В глазах потемнело, стало нечем дышать.

- Выкинуть в зал. Там ей и место.

Стражник развернул меня к неприметной двери в стене.

- Нет! – выкрикнул Халнер, и добавил уже спокойнее, - не стоит этого делать.

- Дааа? А почему бы это? – с притворным удивлением протянул священник.

- Повстанцы увидят в алтарной надстройке дверь, начнут ломиться...

- Ах вот как. Действительно... Стоп! Давайте обратно. А ты, - звук удара, - кажется, мы общались по душам?...

Меня начали разворачивать обратно. В момент поворота, я уперлась каблуком сапога в пол. Присела, утянула стражника за собой в резкий вираж. В тот же миг с той стороны, где стоял Халнер, донеслись характерные утробные звуки.

- Да монторпы тебя ***! – закричал священник.

Мы со стражником начали падать. Я запустила пальцы в подпространство. Вынула Нарну лезвием вперёд. Вернее, назад. Стражник охнул. По рукам потекло что-то теплое. Хватка на моих локтях ослабла. Пол ударил в бок. Перекатилась. Вскочила.

Священник стоял ко мне боком. Ругаясь неподобающими сану словами, мужчина отряхивал рясу от блевотины. Её источник в лице Халнера кашлял и плевался, повиснув на руках стражников – лица брезгливо перекошены, хватка явно ослабела. Хал приподнял голову, подмигнул. Дернулся. Вырвался от одного. Со вторым завязалась борьба.

Священник оторвался от гигиенических процедур. «Убийство лиц в сане – тягчайшее преступление», всплыло в мозгу. Ну что ж. Я схватила святошу за шею сзади, слегка кольнула Нарной ребра.

- Отпускай его, - прошипела в ухо.

В ответ хрип. Взмах руки, и Халнера отпустили. Прихрамывая, он сделал три шага вперёд. Я тоже отпустила священника, сильно толкнув в спину. Схватила Хала за руку. Он кивнул, и накрыл второй ладонью ту мою руку, в которой я сжимала Нарну. Двигаясь, как единое целое, мы вспороли пространство.

Мир замелькал. Перерезанные нити разлетелись в стороны. Ну, а теперь? Что делать, куда править? Я крепче вцепилась в Хала.

- Я направляю. Отслеживай точки, не давай нам вылететь, - прошелестел он.

В этом пространстве, точнее, подпространстве, голос звучал приглушенно, словно издалека. Я кивнула. Сосредоточилась на том, чтобы двигаться четко по линиям «сети», непроваливаясь в её дыры. Повороты задавал Халнер. Мелькали туманные очертания предметов, построек, природы, существ…

Наконец, из серого «нигде» появились башни Большого замка. Нити накренились, расщепились, сплелись. Что-то холодное, похожее на незримые щупальца, заскользило по нам, сдавило грудь. Халнер крепче прижал меня к себе одной рукой, второй отпустил рукоять Нарны.

Мы вывалились на твердое. Темнота. Запах мокрых камней, затхлости, немного – крови. Кое-где белели горки снежной крупы. Морозец щипал кончик носа. Не смотря на то, что Халнер всё ещё обнимал меня, холод моментально просочился под разодранную одежду.

- Стоять! Руки!

Из темноты появились два нестерпимо ярких фонаря. Халнер поднял руки ладонями вверх, сжал кулаки. Я почувствовала, как запульсировали клейма Инквизиции на запястьях.

- Да не погаснет  священное Пламя, - сказал Хал.

- Пока океан Мерран не поглотит звезд, - ответили из темноты.

Фонари, слепившие глаза, потускнели. Кто-то что-то сказал, кто-то что-то ответил. Я не слышала: в ушах звенело, с каждым вдохом все сильнее. Хал слегка подтолкнул меня вперед. Я сделала шаг…

В пояснице что-то взорвалось, нашпиговало тело раскаленными осколками. Словно личинки хищного цветка, они извивались и двигались, прокладывая норы сквозь плоть.

Безмолвно корчась, я рухнула лицом в снежную крупу.


31. Где брат твой?

На золотых песчаных волнах качается рыбокорабль. На деревянном настиле стоит отец - в парадных доспехах, статный. Завитки иссиня-черных волос рассыпаны по плечам. Громогласно смеётся. Заплетенная в косы длинная борода подрагивает. Висящее на поясе оружие весело звенит.

Рядом с отцом - высокий человек в расшитом камзоле. Он очень похож на Халнера, только гораздо старше. Человек опирается на трость, отводит с лица пепельные пряди, растрёпанные ветром. Завидев меня, кивает. Кривит губы в улыбке, но в холодных голубых глазах только цепкое любопытство.

- ..ания Селия Кад… …вом рождения чистокров…

Голос звучит глухо, далеко, едва слышно.

Чуть позади отца стоит моя мать. Она в своей любимой тоге золотой парчи, но, вопреки традициям Сетера, волосы беспрепятственно падают на спину. Мне хочется подойти, но невозможно сделать и шаг: ноги будто вросли в деревянный настил.

Мать улыбается и подходит сама. Я обнимаю её, как в детстве. Слышу знакомый запах пороха и огня, который не выветривался даже из самых парадных её одеяний. Мать отстраняется, поправляет мои вечно непослушные кудряшки.

В следующий момент мои руки хватают воздух. Мать снова в стороне. Улыбаясь, смотрит куда-то вбок.

- …щенным Пламенем, кровью Великого Ап…

Я слежу за её взглядом, и вижу другую женщину. Та неловко сплела пальцы рук, и застенчиво улыбается, будто смущаясь своей молодости и ослепительной красоты. Потом, она оказывается рядом и тоже обнимает меня. Тёмные волосы щекочут нос, я с трудом сдерживаюсь, чтобы не чихнуть. Женщина улыбается шире, и её мягкие зелёные глаза смеются – совсем как у Хала, когда он в хорошем настроении. Потом она удаляется.

- ...зяйку Хейдар и наре...

Мужчины завершают разговор и разворачиваются. Берут меня за руки. Корабль растворяется вместе с золотым светом. Мы оказывается в черном пространстве. Страшно. Я поворачиваюсь к отцу, будто маленькая. Он серьёзен и кивает куда-то вперёд. Там ничего нет, только черная пустота. Я смотрю на второго мужчину. Тот криво усмехается, и тоже показывает в чёрноту впереди. Затем оба отпускают мои руки и слегка толкают в спину.

- …право – сила и богат… ность – жизнь Императ... мени и продолж…

Падение. Во тьме появляется белоснежная точка. Точка начинает стягивать к себе всё пространство. Над ней - два золотых глаза без зрачков. Глаза, которые суть мириады звезд, что смотрят, вечно смотрят со звёздного неба, из тьмы космоса…

- …дет так, пока океан Мерран не поглотит звезд.

Звезд…

Звезд…

ЗВЕЗД…

…Я открыла глаза. Камень. Низко. Кружится. Сейчас раздавит. Натурально же раздавит! А я ни рукой, ни ногой… Не согнуть. Не подвигать. Ничего. Боги…

Потолок кружился все медленнее. Паника потихоньку отступала. Начали появляться звуки: скрип пера и кресла, дыхание, движение огня. И запахи: пот. Кожа. Сладковатый дымок смолы бунии…

Кашель. Поверхностное дыхание. Усилие, нормальный вдох. И выдох. И вдох…

Проморгалась. Потолок-то, оказывается, не такой низкий. Хотя все равно каменный. Значит, подземелье. Или гробница?

С трудом повернув голову, увидела доску. Ошкуренную, но не слишком давно – дерево еще сохранило свежий запах. Перевела взгляд выше. Стол. На нем – бумаги. За столом – человек. Юноша, совсем молодой, почти мальчишка. Застиранная до серости рубаха навыпуск, черные форменные штаны. Одна рука – на перевязи, бинты в темных пятнах.

Я захрипела. Юноша вздрогнул, посмотрел на меня удивленно. Потом по сторонам, словно вспоминая, где он и что вообще здесь делает.

- Доброе утро, хозя… эээ.. сестра Кетания, – неловко ухмыльнулся он, - хорошо, что вы уже. А я тут это… я брат Кевин.

Он протянул ладонь для приветствия. Я хотела ответить на жест, но не смогла пошевелиться, пальцы лишь дрогнули.

- О, ничего страшного, - Кевин погладил меня по руке, слегка надавил на кожу, - вам надо восстановиться, командир сказал, это займет какое-то время… вы чувствуете прикосновение? Следите мысленно...

Он начал разминать мои ладони и пальцы. Постепенно я смогла шевелить руками, потом - корпусом. Неловко подтянулась, села. Зажмурилась, попав на прямой свет от круглой лампы, что висела на противоположной стене – до этого я лежала в тени стола. С наслаждением почесала шею – что-то страшно зудело у основания волос. Я с удивлением нащупала прикрепленный бинт.

- Ой, нет-нет-нет, не расчесывайте! Моя матушка в свое время расчесала, до сих пор мучается, хоть маскируй, говорит, да нельзя же, позор от семьи отка…

Он резко осекся и вскочил, вытягиваясь по струнке: в комнату вошел Халнер. Синяки и ссадины на его лице уже подзажили, зато под глазами пролегли круги от недосыпа. Сколько же я валялась в отключке?

- Брат Кевин! – строго сказал Халнер, взглянув на стол, - опять казенное имущество разбазариваем? Снова матушке строчите?

- Никак нет! – юноша опустил глаза, - невесте…

Халнер сдвинул брови и требовательно протянул руку. Кевин совсем понурился и отдал исписанный листок. Хал пробежал глазами. Кивнул, отдал обратно.

- Хорошо. Будет возможность – разрешаю отправить. А сейчас марш в лазарет!

Дождавшись, когда захлопнется дверь, Халнер присел рядом со мной.

- Как себя чувствуешь?

- Плохо, - мрачно ответила я, - ног не чувствую. Что происходит? Как будто Орры снова… Но их же сняли!

- Сняли. Только осколки остались, из-за того, что сопротивленцы нелегально выскребали. Свертка при прыжке их активировала как-то… не знаю как, честно. Считается, что Орры - централизованная система, и если главный узел снят, тем более с Ключом, то мелкие осколки не подействуют. А они, оказывается, автономны…

- Замечательно, ***! – скривилась я, и почесала шею, - это пройдёт?

- Да. И не чеши печать, - он отвел мою руку от шеи, - сама заживет скоро.

- Печать? – не поняла я.

- Хейдар. Понимаешь, Орры начали собираться по кусочкам, ну ты почувствовала. Самовосстановление у них такое, только криво и через мышцы и того… пришлось выжигать их. Белым, - затараторил Халнер, - превышение, конечно, но другого пути не было. Ну а потом огонь разошелся, и реакция стала необратимой, ну и пришлось припечатать. Своя теперь…

Он запнулся, не то улыбаясь, не то скалясь.

- Та-аак… Ты во что меня вляпал? – мрачно спросила я, чувствуя неладное.

- Ну почему сразу вляпал? Просто опечатал. Метку рода поставил.

- Какого рода? - начала звереть я, - яснее говорить можешь?

- Как какого? Моего. Хайдек. Ты полноценная Хозяйка теперь. Венчаны мы, если совсем коротко. Только праздник, формальный ритуал, платье – всё потом, ладно?

Мои глаза начали вылезать из орбит.

- Какой, нах, праздник?! Какое, к монторпам, платье?!

Чего он отмечать собрался?! Как воспользовался чужой беспомощностью? Может, я вообще свалю завтра…

- Ну, мало ли… - пожал плечами Халнер, - женщины вроде лю…

Я проникновенно посмотрела ему в глаза. Не договорив, он засмеялся.

- Ты ж моя Белочка! - быстро чмокнул меня в губы.

Потом посерьезнел:

- Ладно, время поджимает. Значит так. Ты теперь часть долины и всего, что с ней связано. Так или иначе, ты будешь чувствовать всё, что бы ни происходило. Поначалу это странно, но привыкнешь быстро. Сейчас мы в Большом замке, поэтому слышать будешь в первую очередь его. Начнётся какафония в голове – это он жалуется на судьбу. Разговорчивый старикан. Ни слова, правда, не понятно. Зато какие…

Он не договорил: вверху что-то ухнуло, с потолка посыпалась крошка. Мы синхронно пригнулись и схватились за ребра: больно. Потом тряска закончилась.

- Что за?...

- Прости, мне пора, – мрачно сказал Халнер, и встал, - ноги скоро отойдут. Вон там, в шкафу, форма. Приходи в себя, переодевайся, и дуй в штаб, это вторая дверь налево по коридору. Не разлеживайся, у нас каждый человек на счету.

- Э… а что происходит-то?

- Церковники, - Хал поморщился, - да, вот так. Докатились. Делёжка света Апри среди бела дня, да ещё, считай, со своими же. Кто бы рассказал – я не поверил бы, а на деле…

Замок снова тряхнуло. Хал отрывисто кивнул мне, и быстро вышел из комнаты.

***

Яйцо птицеящера – сиреневый шар размером с мой кулак, а то и два. Скорлупа прочная, но тонкая. Белка много, желтка и того больше. Короче, есть, чем насытиться. И всё же, даже с довеском в виде куска хлеба одно такое яйцо на сутки – очень мало. И это мне, хотя я не так уж и много ем. Что уж говорить о здоровенных братьях-инквизиторах! Да и сестрам тоже несладко – вне зависимости от пола, мерранцы гораздо крупнее моих соплеменников, а значит, для поддержания нормального состояния нужно гораздо больше пищи. Но и на том спасибо: если бы не колония одичавших птицеящеров в одной из башен - пришлось бы совсем грустно.

Когда я сумела встать на ноги и отыскать импровизированный штаб, там как раз обсуждали юного брата Кевина, который в день начала осады умудрился пригнать раненого грузового птицеящера с половиной провианта. Вторую половину груза и более опытного напарника сбили на подлете. В итоге, еду начали отчаянно экономить: неизвестно, насколько затянется «боботня».

Сидеть в осаде – дело постылое, тем более, мерранской зимой, когда солнечный диск постоянно перекрыт соседней планетой. Связи тоже никакой: замок в горах, «Перо» категорически не работало. Всю почтовую живность, которую пытались направить, снимали церковники, и перекидывали потом окровавленные тушки обратно. Вместе с трупиками неизменно летели листочки плотной бумаги, которой не страшна влага, бумаги, так хорошо знакомой мне по работе с Сопротивлением. Конечно, текст этих листовок сильно отличался, хоть пафоса в нем оказалось ничуть не меньше. «Братья и сестры! Великий Апри един для всех, и благословение Его едино. Церковь несет волю Его, Инквизиция – исполняет. Подобно неразумному дитя, что пытается поднять руку на родителя, вы стали заложниками и жертвами гордыни тех, кто забыл об истинном положении в мире сём! Не исполняйте преступных приказов! Не поднимайте руку на братьев и сестёр своих! Вам гарантирована безопасность и отпущение всех грехов! Открывайте ворота!».

Листовки летали и просто так, вне графика, обеспечивая нас халявной растопкой. Ранее ещё и вещать пытались, пока очередной проповедник, что пытался достучаться до наших «заблудших умов», не получил стрелу из скорпиона сестры Энистер. Нет, я понимаю, бубнить из-за скалы неудобно, вот и высунулся на свою голову.

Потом ворота открыли. Один раз, для вылазки. Надёжная защита замка сыграла злую шутку: в долину вела единственная дорога в виде крутой лестницы, и дальше площадки между ней и воротами продвинуться не удалось.

Катапульту на площадке сбросили в ущелье вместе с обслуживающей командой. Из пятерых братьев-инквизиторов, совершавших вылазку, вернулись только двое, и те полуживые. Они рассказали о подвесном лагере церковников, что притулился на «козырьке» лавы, который прикрывал большую часть внешнего двора и прилегающие склоны горы. Рассказали - и скончались. Такая вот очередная жертва в нелепой разборке между Церковью и Инквизицией.

Это произошло несколько дней назад. Теперь на площадке опять катапульта – новёхонькая, аж на стене свежеструганным деревом пахнет. Стреляет зарядами с камнеточцами: едва склизский шар шлёпается о стену, как червяки в буквальном смысле вгрызаются в микротрещины, сколы, вкрапления слабой породы и так далее. Паразитов можно вытравить кислотой, но для этого пришлось бы вывешиваться из амбразур, а значит – попадать под обстрел.

Но одними червями с «зуделками» дело не ограничивалось. Подкатить штурмовые орудия вроде тарана, бура, или башен, церковники не могли – замок защищала глубочайшая расщелина, такую не засыплешь. Подкоп тоже не вариант. А вот обстрелы очень даже: внешний двор простреливался почти весь, сюда стрелки противника доставали, свесившись вниз головой с края лавового «козырька» Им, конечно, отвечали, но перестрелка велась в темноте, и эффект для обеих сторон оказывался низким. Но на нервы действовало сильно.

Доставили проблем и штурмы. Штурмовали замок дважды: в день нашего с Халнером «прибытия», и вскоре после того, как я встала на ноги. Само собой, что во второй раз я дралась вместе со всеми. Ну, не совсем дралась, скорее, охраняла - обеспечивала иллюзию невидимости стрелкам во внешнем дворе. Хал редко матерится, особенно при мне, но как увидел новый тип перерожденцев, полулюдей–полупауков, сдержаться не смог.

Мне было легче: я уже видела подобных тварей, когда минувшим летом заблудилась в подземелье заброшенного храма в Пенном заливе. Отвратное зрелище – человеческие головы на паучьих телах. Тогда существа не тронули меня во многом потому, что появилась их Праматерь, с которой мы мило побеседовали о семье и потомстве.

И всё же тот вид – естественный, здесь же - порождение чьей-то больной фантазии. Эти существа казались совершеннее, чем «летние»: на паучьих телах и ногах возвышались не просто головы, но верхняя часть человеческого торса, причем явно прирощенная. Твари шустро и бесшумно бегали по отвесным склонам, и стреляли из скорострелов. Не очень метко, но очень часто, временами от звона болтов о камень закладывало уши. Некоторые пытались испустить паутину, тоже совсем иную, чем я видела летом в храме. Тогда меня опутали сильно, но последствий для здоровья никаких (не съели, и ладно). Сейчас же липкая сеть могла накрыть человека целиком, не давая шевелиться. Яд из нитей начинал быстро проедать одежду, а при соприкосновении с кожей оставлял болезненные ожоги, которые превращались в гнойные нарывы. Человек впадал в ступор, а потом умирал.

Ребята сбивали псевдо-пауров, лезущих в грот. Приходилось часто менять положение стрелковой точки, чтобы твари не могли предугадать, откуда последует выстрел. Я следовала за группой, и, кроме невидимости, держала и пространственный щит, причем односторонний: он пропускал болты наружу, а летевшие извне стопорились о «вязкое» пространство, и уже не могли причинить вред. Такие же щиты, но уже стационарные, стояли вокруг четырёх орудий на внешней стене. Чинить и подправлять это дело приходилось регулярно. Во многом помогали кристаллы Мирт и Кади, которые удалось наковырять из родовых вещей Халнера, но всё равно, сил требовалось много. Гораздо больше, чем давала пища. Яйцо и кусок хлеба на сутки, да…

Уговаривая себя, что совершенно не голодна, я откинулась на спинку стула и посмотрела в потолок, на фигурную каменную кладку. Красиво. Но я бы в спальне подобное не делала, отвлекает от главного. Хотя это, конечно, не спальня, а небольшая комнатка на первом уровне подземелья. Тут довольно много таких закутков – кажется, в них жили младшие слуги. А теперь вот разместился инквизиторский гарнизон. Почему бы и нет? Безопасно, тепло, тихо. Ну, относительно тихо...

Замок тряхнуло. Стая пылинок нырнула в глаз. Выругавшись, на чём свет стоит, я пошла к умывальнику. Ледяная вода немного взбодрила, но глубоко в мозгу все равно зудел бур, который церковники вчера умудрились подвесить к «козырьку» на упругих канатах, напоминающих всю ту же паутину. Да уж. Судя по всему, новый штурм скоро.

Проникнуть в замок пытались на разных уровнях, в том числе и пространственном. Тщетно: древняя защита, сделанная по давно утраченным мерранцами технологиям, в буквальном смысле слова перемалывала любого чужака. Соваться через неё напрямки, при помощи, например, Нарны, столь же опасно, как «прыгать» в слабую точку. Провести чужака сквозь барьер могли только Хозяева, поэтому церковники сосредотачивались, главным образом, на физических стенах. Теперь вот катапульта стреляла огромными камнями, которые расшатывали изъеденную червями стену, а по соседству вгрызался бур.

Приведя себя в порядок, я пошла в штаб, и столкнулась в его дверях с братом Рикки.

- Быстро на южную стену, - бросил он.

Сунул листок, помчался дальше. Я развернула бумажку, прочла торопливый почерк. Сердце ухнуло вникуда. Хотя чему удивляться? Это неизбежность…

***

Ноздреватый снег. Ворчание ступеней, которые только недавно сумели заснуть. А ведь это самый благополучный участок: ущелье практически бездонно, горячий воздух насыщен парами какой-то гадости, которая разъест любой перекидной мост, пространственный щит надёжен… Правда, защитный выступ скалы сюда не достаёт, что значит полную уязвимость для обстрела с воздуха. Именно на этот пост сыпались дротики и камни – в общем, всё, что можно метать с птицеящеров и что могло миновать охранную систему тонкой свёртки.

Обычно, в пределах видимости кружило три «птички», каждая под своим пространственным щитом. Однако на сей раз, силуэтов в небе оказалось всего два.

- Привет, Дор. А где третий клиент?

- В ущелье прихорашивается, - усмехнулся брат Доррик, старожил Инквизиторского гарнизона замка Хейдар, - Молли его всё-таки доконала своей пудреницей.

- Жаль, что не тебя, тарвол ты недоделанный! – беззлобно огрызнулась рябая женщина у огромного арбалета, - ну что, какие новости?

Я молча протянула ей листок, отвернулась и, вглядываясь в копошение на западной стене, поморщилась. Непрошеное тавро рода Хайдек не только основательно покоцало кожу и лишило возможности впредь коротко стричься, так ещё каждое движение, каждое событие в замке, отдавалось в голове и костях. И сейчас зрелище отдавало еще и внутренним зудом. Стена стояла, но трещина на ней, как и где-то в моих рёбрах, образовалась большая. Слишком большая. Огромная.

- Да, дела там явно хуже, чем у нас, - Доррик быстро оглядел внутренний периметр замка, - так какой приказ, Молли?

- Сворачивай лавочку, - процедила та, комкая злосчастный листок, - Кет, передай, что мы поняли и скоро будем. Пусть без нас не начинают.

- Хорошо. Кстати, в галерее гобелен зашуршал. Не злите его, может укусить.

Молли и Доррик поспешно начали разбирать арбалет. Я помчалась вниз по лестнице, и побежала через двор. Ребята как раз ставили растяжки Пламени. Во многом моя заслуга: мерранцы настолько привыкли полагаться на всякие «животные» штучки, что мысль создать Цветной огонь в кустарных условиях даже не приходила им в голову. Идею встретили на ура, только вот о том, чтобы использовать Белоснежное пламя из подземелий, не могло быть и речи – святотатство, все дела. Так что пришлось срочно придумывать, как переродить «зеленку» из обычных фонарных огоньков при помощи пространства, имеющихся камней, металла, и какой-то матери. В итоге, о чистоте пламени речи вообще не шло, поэтому, при установке требовалась аккуратность. В моём мире такая самодеятельность кончилась бы плачевно, но к счастью, стабильное пространство Мерран прощало многое. Хотя тоже не всё.

- Ну что, получается? – я склонилась над телом, извергающим матюки.

Тело повернуло ко мне черное от копоти лицо, и доходчиво разъяснило, что дела хорошо, но не слишком, а также просветило, каким образом неестественное деторождение способно погасить абсолютно любое пламя и усмирить полет фантазии особо одаренных. Ухмыльнувшись, я продолжила путь в башню.

***

Подточенный кусок внешней стены рухнул. Всё слилось в свистящий черно-белый комок. Первый штурмующий отряд во вспышках растяжек. Псевдо-пауры на потолке грота. Наши атаки. Наши потери. Удары. Грохот. Свист. Взрывы. Крики. Факелы. Отблески. Тени. Боль. Бесконечная боль внутри и снаружи. Пространство. Свертка, развертка. Щит, пресс. Кровь. Свои. Чужие. Неопознанные…

Всё закончилось также резко, как и началось. Стоя среди тел, я пыталась понять, как меня угораздило не только выжить, но и не получить сколь-нибудь значимое ранение. Обведя взглядом исковерканный двор, я побрела в сторону раненых. Но стоило нагнуться к ближайшему, как над ухом раздалось:

- А ну брысь отлеживаться! О них и без тебя позаботятся!

Посмотрев наверх, я уткнулась в холодный и усталый взгляд Халнера. А, ну да, командир на посту. Пререкаться бесполезно. Ничего не оставалось, как пожать плечами и поковылять в выделенную для меня комнату. Точнее, для нас. Но новоявленный супруг, похоже, нескоро доберется до «гнездышка».

В изнеможении рухнув на кровать, я прикрыла глаза. Опять грохот, свист, взрывы, крики, факелы… Я вскрикнула. Села, тяжело дыша.

- Э-эй! Тихо! Тихо… тшш.

Кто-то потрепал меня по плечу. Я повернула голову, подняла взгляд. Халнер. Следом, что ли, пришел? Или я всё-таки ненадолго вырубилась? Я подвинулась, давая Халу возможность сесть.

- Ну что, Хозяин? Как стенку латать будем? Или балкончик сделаем? Чего такой красивой дырке зря пропадать…

- Это в борделе дырки, а у нас семейная трагедия!

Хал замолчал. Сидя на краю койки, чуть ссутулился и оперся локтями на колени. Уставился в никуда. Ни вздоха, ни движения. Статуя, да и только.

Я обняла его за плечи. Не оборачиваясь и не меняя позы, он накрыл одну мою ладонь своей и вдруг сжал так, что потемнело в глазах. Я ответила на «рукопожатие» и уткнулась в пахнушую потом и пеплом шею.

Прошла пара минут. Халнер отпустил мои пальцы, слегка похлопал по руке. Распрямился. Потянулся к стулу, что стоял в ногах кровати. Взял стопку одежды, положил её мне на колени. Встал.

- Переодевайся.

Голос звучал бесцветно, по-командирски отстраненно. Поджав губы, я молча натянула на себя сравнительно чистый походный костюм. Впрочем, переодевание весьма кстати: форма за сегодня превратилась в лохмотья. С другой стороны, всё явно из каких-то дальних запасников, по размеру не подобрано. Пришлось утягивать, подворачивать и подкручивать по ходу дела.

Увидев, что я закончила, Халнер кивнул, оглядел меня со всех сторон. Подтянул пару ремней. Взял с кровати Нарну, которую я бросила туда, пока переодевалась: из-за постоянной работы с пространством, таскала её просто на поясе, словно обычный кинжал.

- Возьми. Держи за перекрестье, вот так, - он показал, - а теперь крои в личном подпространстве карман. На третьем уровне. Лучше на четвертом.

- Четвертом?!

- Да. Нужна сфера, примерно такая, - он растопырил пальцы, словно держал невидимый шар.

Сморщившись, я начала кроить подпространство под руками, словно вшивала карманы в длинные рукава. Халнер помогал - искусно, но грубовато.

- Слушай, ты куда торопишься-то? Неприятно, между прочим!

- Извини, - безразлично ответил он, и провернул Нарну, - ладно, вроде всё. Пошли.

Он отдал мне кинжал и шагнул к двери.

- Эй! Объяснить ничего не хочешь?

- Потом, - он взялся за ручку.

- Нет! Сейчас! – я схватила его за плечо, пытаясь развернуть обратно, - я никуда не пойду, пока ты не скажешь, что проис…

Он резко развернулся. Перехватил мою руку и исступленно зашипел:

- Почувствуй! Закрой глаза и почувствуй!

- Да что ты…

Слова возмущения застряли в горле: я почувствовала. Вернее, осознала. По сравнению с первыми днями, замок чувствовался совсем иначе: тупая, зудящая боль в ребрах исчезла, на ее место пришла пустота. Пустота и уязвимость. Ощущение - разворотили грудную клетку, но вытравили все нервы. Лишь тронь – осколок ребра пропорет легкое. А уж потрогать найдётся, кому. За этим они и припёрлись. Чужие. Свои. Неопознанные…

В носу защипало. Сглотнув комок, я опустила голову. Услышала, как в бреду:

- Я. Приказываю. Ты. Выполняешь.

Хал взял меня за плечи, слегка встряхнул. Я подняла взгляд.

- Без вопросов. Без пререканий. Ни сейчас. Ни потом. Ясно?

Я сглотнула новый комок. Кивнула. Мы вышли из комнаты.

Когда подошли к часовне, возле неё топтались двое: рыжеволосый мальчишка Кевин, тот самый, что дежурил при мне, когда я валялась в отключке после перемещения из Столицы, и плечистый Доррик с бывшего поста на южной стене. Оба вооружены по полной, и тоже в походных костюмах.

- Всё готово? – спросил Халнер.

- Так точно.

Доррик помог мне надеть скатку с набором «железок» и рюкзак. Поле этого Халнер приподнял маскировочный полог пространства. Мы вошли в храм.

Темнота и тишина. Запах ароматических масел едва маскировал запах крови и смерти. Братья Кевин и Доррик вынули лачпи – мерранский вариант светящихся палочек из кактуса. В тусклом зеленоватом свете мы пересекли пустой зал, подошли к алтарному возвышению в центре храма.

Древние статуи, охраняющие вход в родовой склеп Хайдеков, выглядели мрачнее обычного. Ещё один полог, затем пространственная дверь, и мы внизу. Круглое помещение чуть меньше алтарной надстройки, восемь коридоров расходятся, как лучи. Обычно здесь пахло застарелым прахом и сыростью, сегодня же - запекшейся кровью и свежими трупами. Источник очевиден: на дальнем конце круглой комнаты, в неверном свете восьми лампадок, лежали едва прикрытые мешковиной тела - братья и сестры, погибшие при обороне замка. Боги, как много! По традиции культа Апри, их надо сжечь, но сейчас, конечно, не до этого. Видимо, решили сохранить до момента, когда ритуал можно будет провести, как положено.

Рука сама потянулась ко лбу. Вместе с Халом, Дорриком и Кевином я осенила себя кругом Апри. Привычка новая, но слишком уж значимая.

Потом Халнер встал на иллюзорную поверхность маскировочного «бассейна» и прогнал морок. Ступени на нижний ярус, короткий коридор. На первый взгляд – пустой и тихий, лишь стены светятся. Но то-то и оно: «кровная» сигналка, установленная ещё во времена Катастрофы, пропускала только Хозяев, и тех, кого они ведут лично.

Коридор утыкался в иллюзорную стену, за которой находилось крохотное святилище, как обычно, в форме полусферы. Белоснежное, оно же Универсальное, оно же Императорское, Пламя, все так же невозмутимо горело на алтаре. Для меня – природное чудо, существующее только в стабильном пространстве. Для мерранцев – величайшая святыня, волею судеб оказавшаяся в частных руках… что и привело, в итоге, к конфликту между Церковью и Инквизицией.

Халнер и братья опустились на колени. Быстрая молитва – и вот уже я стою рядом с алтарём и помогаю Халу пересаживать Пламя в сферу из меррила. Лепесток. Лепесток. И ещё один. И следующий. Потом сфера нашла приют в том самом подпространственном кармане, который мы вырезали в четыре руки.

Снова коридор, снова сухое, щёлкающее эхо. Опять потайная комната в тупике, на сей раз восьмигранник, и с кучей механических ловушек. Только я собралась прокомментировать про застенки Инквизиции, как на отдалении раздался гул. На миг показалось, что с тела содрали кожу, и теперь гладят шершавой наждачкой мясо. Я вцепилась Халнеру в предплечье, стараясь удержаться на ногах. Приступ прошел, но я никак не могла заставить себя разжать пальцы. Потому что вдруг поняла.

Доррик. Старожил гарнизона не только в переносном смысле. Кевин. По сути, новобранец, хоть и после подготовки на Огненном острове. Я. Женщина и…

Я почувствовала, как Халнер аккуратно, но твердо отцепил мою руку, и отшагнул прочь. Начал говорить. Сначала что-то пафосное, потом взял клятвы хранить и защищать вверенную святыню…

Боги, ну конечно! Чего это я навыдумывала! Всё проще. Доррик самый опытный. Кевин – самый ловкий и удачливый. Я – полнокровная Зрячая, и могу спрятать Пламя так, что никто не найдёт, а ещё Хозяйка, то-есть, меня послушает гора. И её внутренности.

Тут Халнер извлек из кармана ветхий лист.

- Это карта каменоломен. По крайней мере, их известной части. Составлен давно, что-то могло измениться. В любом случае, опасайтесь тварей, особенно у солёной воды. Ниже уровня замка, где-то на полпути к дому управляющего, есть большой грот с источником пресной воды. Отсидитесь там, пока всё не закончится. Вопросы?

Повисла тишина. В солнечном сплетении заныло. Сильнее, ещё сильнее, ещё…

Визг. Грохот. С потолка посыпалась пыль. Я сжала зубы, кулаки, даже пальцы  на ногах, но устояла. Халнер поймал мой взгляд и едва заметно кивнул. Затем проговорил хрипло:

- Исполнять.

- Так точно, - хором ответили мы.

Хал порезал ладонь, прислонил к стене в нескольких местах. Один из угловых камней отъехал назад, открывая проход в беспросветную сырую темноту.


32. По дороге в рай

Дверь в подземелье замка захлопнулась. Время перестало существовать - растворилось в темноте. Вязкой, тягучей темноте промозглого хода. Потом ушли и отголоски штурма. Остались звук шагов, тиканье часов, и похрустывание каменной толщи.

Мы шли. Шли, шли, и шли. Берегли светляков в фонарях. Молчали. Я не видела, насколько низок потолок и насколько узки ходы, но чувствовала, причем, в несколько раз острее, чем со светом. Приходилось постоянно бороться с собой, чтобы не сорваться.

Двигались, по сути, наугад, лишь иногда на перекрестках возникали перепалки. Схема ходов, которую дал Халнер, устарела. Неудивительно: Императорский хребет жил. В долине Хейдар каждый год появлялись новые и исчезали старые гейзеры, а по рассказам жителей, иногда мелко-мелко дрожала земля. Здесь, в подземелье, тем более ничто не стояло на месте. По сравнению с картой, образовалось много завалов и провалов. Некоторые ручьи поменяли русло, из-за упавших камней растеклись новые озерца. Единственные нетронутые ориентиры - цитаты из Книги великого Апри, выбитые у каждого перекрестка. Все – разные, и все – помечены на карте и продублированы в специальном списке на обратной стороне.

Это помогало. Первое время даже пыталась всерьёз читать пометки, но быстро наскучило. Книгу Великого Апри я знала почти наизусть после «сна» о стране Вечной Осени, когда принимали в Инквизицию. Особого восторга этот текст не вызывал ни тогда, ни сейчас. Биографии старцев, списки запретов, восхваление Апри, вкрапления житейских мудрот... Всё это навевало тоскливые мысли.

Что я вообще здесь делаю?! Идиотизм. Сезон закрыт, директор театра погиб, а спектакль продолжается. Дурацкая пьеса на одного актера. Верноподданная Аделаида Адони должна подчиняться начальству. Сестра Кетания должна быть на стороне Инквизиции. Хозяйка Хейдар обязана слушать Хозяина Хейдар. Кетания Селия Кадмор должна вернуться в свой мир, и исполнить то, на что положила годы жизни. А чего же хочет, точнее, хочу, собственно я? Именно я, а не все эти роли и маски? Странно, но банального: удобную кровать, а не одеяло на камне. Вкусную еду, а не червивые сухари. Теплое тело, а не тайник в подпространстве, в котором… реликвия? Артефакт? Святыня? Нет, нет, и нет. Ставка. Главная ставка в большой игре. Настолько большой, что и не представить подробностей…

Хотя лучше ничего не представлять, а просто идти дальше. Всегда идти дальше.

***

- Эй, Кет! Есть будешь?

Я отвела взгляд от подземного солёного озерца, рядом с которым остановились на привал. Мы вышли сюда уже в третий раз. По старой карте, оно находилось недалеко от грота с пресным источником, на деле же, все галереи оказались перекрыты. Попытки использовать моё чутьё Хозяйки успешно провалились. Да, я могла почувствовать гору, но совершенно не так, как замок. Разница примерно та же, что между кошкой и львом: домашний питомец себе-на-уме не сравнится с диким зверем. В итоге я отказалась от идеи искать нужный грот таким способом, и использовала «слух» только, чтобы выявить сиюминутную опасность.

- Ну давай.

Я протянула плошку, брат Кевин плеснул густую ароматную похлёбку.

- Хорошо проварил?

- Обижаешь! Но новых бы поймать не помешало…

Да-да. Эту «ночь» мы снова проведем на берегу. Казало бы, уже знакомом. Но Мерран есть Мерран – неизвестно, откуда и когда очередная дрянь вылезет. Если бы брат Доррик храпел в прошлый раз чуть тише, вряд ли бы я вовремя заметила выползших из воды существ. Шипастые черви с палец толщиной, лезли на нас, прокусывали одежду, и пытались присосаться к живой плоти. От неожиданности я визжала так, что братья не на шутку испугались обвала. Но окончилось всё хорошо: напавшие на нас существа оказались вполне съедобными и даже вкусными. Неплохое дополнение к тем скудным припасам, что удалось захватить из замка.

- Нарна не вернулась? – вдруг спросил брат Доррик, оторвавшись от своей порции.

Если верить наручным часам, мы бродили по пещерам уже третьи сутки. Примерно двое суток назад меня вдруг начало корёжить. Неведомая сила вытянула Нарну из подпространства. Оказавшись снаружи, кинжал растворился в воздухе. Больше всего это походило на «Зов», про который мне рассказывал ещё старик Феррик. Мол, чистокровные Зрячие могут призывать свои родовые кинжалы силой воли. У меня никогда не получалось. Так что вариант один – Халнер.

Я ощупала клеймо Хайдеков на шее. Ну да, хорошо устроился.

- Нет, не вернулась. Глухо, - отрезала я и углубилась в еду.

Думать о том, зачем Халу могла понадобиться Нарна, да так сильно, что удалось «вытащить» чужой родовой клинок на таком расстоянии, не хотелось совсем.

На утро - новые поиски. На всякий случай, облазили берег озерца ещё раз. Казалось бы, безрезультатно. Но некое беспокойство оставалось, и тогда мне пришла в голову мысль зажечь все фонари. Поначалу братья изъявили, мягко говоря, некое неудовольствие, однако я настояла. В итоге между «кустами» ста... сто… ну, вертикальных камней, накапавших с потолка, нашлась горизонтальная щель. Огромный блок с неровным краем съехал сверху, выступал вперёд и отбрасывал тень, поэтому мы не заметили проход раньше.

Когда брат Кевин исчез в узкой расщелине, у меня закружилась голова – была уверена, что сейчас раздастся мокрый шлепок, и… и всё. Однако потом Кевин выполз обратно и сказал, что по другую сторону завала – пещера, и по свежему запаху похоже, что к ней примыкает тот самый грот с источником.

Грот – не грот, но лезть резко перехотелось. Чтобы я да вот туда?! Низачто. Вообще. Никак. В итоге братьям пришлось меня скрутить, заткнуть рот, обвязать, словно мумию, и тащить волоком. Брат Доррик тянул за верёвку, пропущенную под мышками, брат Кевин поправлял и толкал ноги. Так и пролезли, благо размер расщелины позволял.

Когда я очухалась от «экзекуции» и выплюнула кляп, инквизиторы долго выслушивали непечатные рассуждения о непотребствах, пока брат Кевин не догадался протянуть мне маленькую фляжку. Сделав пару глотков, я закашлялась. Продолжать бухтёж уже не могла - пойло конкретно обожгло рот и горло.

- Ну что, потрошитель закромов родины, теперь ножками давай.

Скорчив рожу, я поднялась и взяла фонарь.

В отличие от всех других виденных нами пещер, в этой надписи и узоры покрывали стены от пола до потолка, да и сам потолок тоже. Кроме поврежденного участка, из-под которого мы выползли, стены выглядели идеально ровными – ни натёка, ни трещинки. Более того, кроме надписей, сделанных, кстати сказать, на дикой смеси Простого и Высокого, наблюдались рисунки и орнаменты, причём цветные, словно фрески. При ближайшем рассмотрении оказалось, что это и в самом деле фрески, только под ними не штукатурка, а либо пористый цемент, либо камень, но очень гладкий.

- Вот придумали! Монторпы дери этих Духопоклонников! – брат Кевин в сердцах ударил кулаком и пнул одну из стен, - интересно, командир знает? Эту ересь давно бы уже выкорчевать!

- Знает – не знает, но просто так эту дрянь не содрать, - мрачно сказал брат Доррик, ковырнув мечом одну из фресок.

Затем попробовал отбить надписи рукоятью скорострела.

- Не, никак…

Участия в «борьбе с ересью» я не принимала, просто разглядывала картинки. Бесконечно повторяющийся узор из трёх спирей, вписанных в круг, люди не то с посохами, не то с копьями, из-под которых растут новые спирали, крылатый ящер, охраняющий младенца, у которого золотые глаза без зрачков…

Стоп. А портретик-то знакомый.

Я подошла ближе и поднесла фонарь. Да, так и есть: та же «фреска», что и в главном храме священной Цитатели. Как там говорила та древняя бабка? Дитя… Дитя…

Духов! Точно! Золотые глаза без зрачков смотрели, не мигая. В свете фонаря и тишине подземелья казались не рисунком, а выпуклыми сферами. Похожую вещь я видела и в подземном храме Духов, когда в общине беглых перерожденцев познакомилась с существом по имени Лирки. Дитя Духов, обращались к нему. «Личинка Императора», сказал тогда Трен, и расплылся в своей фирменной клоунской улыбке. Вот только глаза оставались серьёзными.

Повинуясь внезапному порыву, я протянула руку, и пощупала фреску. Тёплая, гладкая. Напоминает скорее панцирь грузового мерранского краба, чем каменную стенку. А глаза всё-таки выпуклые. И у ящера тоже. Да и некоторые элементы рисунка выстроены в ряд, словно ещё несколько сфе… сфе… сфе…

С каждым движением пальцев, рисунок становился всё объемней. Объемней, и расплывчатый. Пока не прыгнул.

Ааа, *****!

Фонарь разбился. Тварь, которая маскировалась под фреску, оказалась не слишком большой - в половину меня - но тяжеленной. Сбила с ног, нацелилась на горло. Восемь тонких ног уперлись в живот и грудь, два щупальца зафиксировали руки. Жвала щелкнули рядом с лицом. Обдало болотом.

Миг - и тварь отлетела прочь. Её отрубленные конечности остались колошматиться на мне.

Брат Доррик схватил за грудки, поставил на ноги. Резко развернулся, по звуку - прирезал ещё одну тварь. В двух шагах слева валялись два уцелевших фонаря. Брат Кевин одной рукой пришпиливал новую ожившую фреску к стене, а второй копался в поясной сумке.

- Кевин! Резче, чтоб тебя! – рявкнул Доррик.

Я уже вытащила оружие и прикрывала ему спину. Только опасность пришла, откуда не ждали: сверху. Нечто ледяное обвило шею, приподняло над полом, начало душить. Я вскинула руки, крутанула мечом. Клинок воткнулся в мягкое, и завяз. Намертво.

Раздался визг. Скосив глаза, увидела брата Доррика с обрубком щупальца на шее.

- Сильнее! Сильнее руби! – заорал инквизитор.

Умный какой. Я попыталась двинуть меч. Не тут-то было. Щупальце сжалось, в глазах потемнело. Над ухом раздалось клацанье жвал.

- Глаза! – хором заорали братья.

Грохнуло. Ослепило. Обдало жаром. Полёт. Удар об пол. Визг, клацание, разноцветные искры в обожженных глазах.

- Хозяйка Кетания! Хозяйка! Где вы?! – раздался голос брата Кевина.

- Отставить панику! Вот она! – это уже Доррик, - сматываемся!

Кто-то схватил за шкирку, перевернул с живота на спину. Не дожидаясь, пока меня в очередной раз поставят на ноги, резко поднялась сама. Потом потёрла глаза. Болезненная сухость, разноцветные огоньки. Шарахнули световой, ясно.

На ощупь отыскала и извлекла из кармана палочку-фонарь. Сломала, потрясла. В тусклом свете с трудом различила инквизиторов с такими же «светильниками». Тварей видно не было. Несколько отрубленных ног зацепились за одежду и до сих пор висели на моей груди. Фу, дрянь!

Шипя, переругиваясь, и постоянно протирая глаза, мы сбились в кучку и побрели к тому ходу, откуда тянуло водой.

Идти оказалось недалеко: буквально через десяток шагов пещера резко раскрылась вширь. Снова пахнуло большим пространством и сыростью.

- Ну, привал, - прохрипел брат Доррик, сползая по стенке и плюхаясь на каменный пол, - надеюсь, тут комнатка без еретического творчества.

- Вроде да, - ответил ему брат Кевин, - сам-то как?

Доррик сморщился и невнятно выругался. Потом, добавил:

- Хозяйка Кетания, сбейте вы потом эту ересь, а? Родовое добро это, конечно, ценно, но всё-таки хранить такое как-то…

- Не по-хозяйски? – спросил негромкий, слегка шепелявый голос почти без интонаций.

Я резко повернулась на звук. Влепилась во что-то массивное.

Удар по голове. Тьма.

***

Отфыркиваясь от ледяной воды, открыла глаза. Светлые пятна. Тёмные пятна. Жар за спиной. Едва заметный запах хлева. Боги, где я…

- Доброе утро, свет Кетания. Или, вернее сказать, ваша милость Хозяйка Хейдар?

С трудом подняла голову. Плечами не подвигать – руки заломлены. Кто-то сзади держит. Ещё кто-то стоит в нескольких шагах. Проморгалась, сфокусировала взгляд.

- Перво-наперво, поздравляю со свадьбой. Жаль, что скромно и тихо, лишили своих подданных в долине такого праздника, - проговорил молодой человек.

Три фонаря стояло на полу, и ещё два висели на треноге, поэтому света оказалось достаточно, чтобы разглядеть собеседника. Рожа знакомая. В чем-то симпатичная, но все портит змеиная улыбка – тонкие губы сливаются с кожей, глаза безразличны. Отглаженный сюртук, штаны, рубашка, и шляпа, напоминающая скособоченную горку блинов.

- О, простите, мы вас напугали? Как неловко получилось! – змеиная улыбка растянулась, но губы так и остались сомкнуты, - надеюсь, вы в порядке? А то такой бой со скальвами, на всю гору слышно.

- Кети! Кети, ты как? – из темноты вынырнула девушка.

Хрупкая фигурка, темные волосы, неровно обрезанные по плечи. Милое лицо. Знакомое… до боли знакомое…

- Эв-велин? – неуверенно спросила я.

- Ох, Кети! – девушка переложила из руки в руку небольшое ведерко с водой, - как ты?

- Не извольте беспокоиться за свою мачеху, милая Эвелин. Лучше дайте ей попить. У нас с ней долгий разговор…

Боги, какой мерзкий голос!

- Марш, нельзя так! Ей надо отдохнуть! А пленники… - начала Эвелин, но её прервал вопль.

Мы все резко повернулись в направлении звука. В свете ещё двух фонарей удалось разглядеть двух человек и кадарга, которые шустро пятились в разные стороны. Еще один кадарг отбивался от третьего человека: тот схватил перерожденца за ногу и вцепился зубами чуть выше копыта. Кадарг трубно мычал и дергался, но высвободиться не мог. Неподалёку, на полу, еще одна фигура лежала скрючившись, возможно, без сознания. По рыжим облескам в волосах я узнала брата Кевина.

- Скаль! Скаль! – выл отступающий кадарг, - бешенство скаль!

Парни тоже поскуливали. Оголённые мечи в руках, направленные в сторону укушенного кадарга и его «обидчика», заметно дрожали. У одного из ребят на штанах расплывалось темное пятно.

Марш – теперь я его вспомнила - тяжело вздохнул. Снял с пояса компактный скорострел, взвёл. Размерено подошел к парням.

- Позвольте, пожалуйста.

Те отступили еще на пару шагов. Марш встал поудобнее, прицелился, и всадил дротик в лоб кадаргу, а затем и человеку – очевидно, брату Доррику. Перерожденец медленно рухнул на инквизитора.

- О, Апри, - едва слышно прошептала Эвелин.

Хорошо, что она осталась стоять рядом со мной, и Марш не слышал. Потому что парень в отсыревших штанах тоже воззвал к великому светилу – видимо, по привычке. И тут же словил дротик.

- Марш… Марш… - Эвелин пошатнулась, и схватилась за моё плечо.

Ай! Весьма чувствительно – мои руки всё ещё держали вывернутыми.

- Видите ли, моя милая Эвелин, трусам и солнцепоклонникам не место в наших рядах, - назидательно сказал Марш, вернвшись к нам, - вы же сами это говорили. Так что стыдно так себя вести.

Потом кивнул кадаргу, что меня держал:

- Оставь. Иди, развлекайся со вторым капюшонником. Только чтоб говорить смог, у меня еще вопросы к нему есть.

Меня отпустили.

- Марш, ты что?! Он же пленник… - начала Эвелин.

Марш сморщился и прервал её.

- Это инквизиторы. Этих тварей нельзя жалеть, моя милая. Вы же сами понимаете, что людей делает людьми душа. У Перерожденцев исковерканное тело, но души людей. А у этих – наоборот.

Марш подошел к Эви вплотную, взял её за подбородок.

- Милая, помните, о чем мы с вами говорили? Власть отказывает увечным в излечении, если у них нет денег, а преступникам не даёт шанса исправиться. Кто будет работать на такой порядок, кто станет его защищать? Только те, у кого нет души. Пораженные солнцем не знают милосердия. Забудем его и мы, если хотим победить. Мы ведь хотим?

Эвелин судорожно кивнула. Из дальнего угла пещеры раздались звуки ударов и вскрики. Брат Кевин. Боги, что они с ним…

- А теперь, будьте добры, займитесь ужином, - сказал Марш, отпуская Эвелин и разворачиваясь ко мне, - а у нас с её милостью Кетанией Хайдек разговор. По душам. Вы ведь не откажетесь провести время в кампании старого знакомого?

Я неопределенно пожала плечами. Марш взял фонарь и указал в темноту.

Мы прошли с десяток шагов и оказались на другой стороне пещеры. Эвелин прошла с нами, но потом свернула в сторону – к полукруглой каменной чаше, в которой бил родник и рядом стояла ещё одна тренога с фонарями.

Марш подвел меня к раскладному столику и стульям, жестом предложил сесть. Как устроились, вынул молчальник. Затем снял шляпу, положил её на край. Под шляпой оказалась лысина. Не новость: я видела её на празднике Нарождения в Малом замке. Но только сейчас поняла, что это не естественная лысина, а специально выбритая. В её центре по-прежнему чернело родимое пятно. Боги, оно что, в форме кольца?!

Пока я разглядывала подробности, Марш вынул небольшой блокнот и карандаш.

- Что же, свет Кетания. Думаю, нам с вами давно пора поговорить начистоту.

Марш раскрыл блокнот и нарисовал четырёхконечную звезду с длинными лучами. Обвел прямоугольником со скругленными углами. Затем в каждом из квадратов нарисовал значок: треугольник, ромб, спираль и лестницу.

- Узнаёте?

Я вгляделась в рисунок. Что-то смутно шевельнулось в памяти, но очень отдалённо.

- Это герб Тимирии, государства между мирами, - лекторским тоном сказал Марш, - в него входило пять освоенных миров – центральный, Тми, и четыре периферийных. Вот этот, где мы сейчас. Ещё про один, про него, к сожалению, ничего не знаю. Ваш. И мой, из которого я пришёл десять здешних лет назад.

По спине пробежали мурашки. Солнечное сплетение заныло.

- Я… я не…

Подняла взгляд. Марш улыбался, на сей раз – широко. Зубы, кривые и мелкие, напоминали пасть ядовитой песчаной ящерицы.

- Имеющий глаза да увидит. Империя Мерран велика, поэтому странного человека всегда можно принять за уроженца её далёкой части. Подумать, что гость с Северного континента, например. Но тот, кто много где бывал, поймет быстро: вы на мерранку мало тянете. Вариант? Для меня всё очевидно. В том числе и ваши мотивы и действия. Да и сам я побывал в рабстве Орр. И я тоже шел к свободе... разными методами. Можно и таким, - он похлопал себя по загривку, - поэтому я вас понимаю и не осуждаю.

Повисла тишина. Я оглянулась по сторонам. Эвелин у фонаря колупалась в горшках, старательно держась спиной к основной части пещеры. Плечи Эви подрагивали. В отдалении три фигуры подвесили четвертую вниз головой между стоек с фонарями. Но молчальник работал хорошо. Не доносилось ни звука.

Я снова поглядела на Марша.

- К чему этот разговор?

- Ну… Я давно понял, что вы невероятно эгоистичны и циничны, и рассказывать вам про страдания людей от власти бесполезно. Не знаю уж, что там творилось в вашем мире, но такими вещами вас явно не удивить и не испугать… Зато вы деловой человек. И вы наверняка хотите вернуться в родной мир. Вас ведь там ждут, верно?

Ждут ли меня… Годы на жидкой похлёбке. Грязная работа вплоть до наёмничества. Погребальные костры над теми, к кому обращалась за помощью и поддержкой. Армия на берегах подземного озера посреди пустыни. Письмо-предупреждение на пергаменте из человеческой кожи. Предсмертные крики детей, чьи родители склонили чашу интриг в мою сторону. Ждут ли меня… Я пожала плечами.

- Вижу, что ждут, - усмехнулся Марш, - Не бросайте своих друзей и единомышленников. Не бросайте дело. Я вот своё бросил. Воспользовался советом, решил отсидеться там, где никто не найдёт… В моём мире ведь тоже жесткая власть... мы сопротивлялись. Яростно сопротивлялись. Но я исчез. И застрял здесь. А когда вернулся, оказалось слишком поздно… мои дорогие соратники сделали всё что могли, но всё провалилось. И тогда я забрал тех немногих, кто выжил, и мы ушли сюда. Уже навсегда…

Марш вздохнул, и погладил поля своей шляпы, что так и лежала на краю стола.

- У меня нет выбора. Борьба – моя жизнь…. - глухо сказал он, не поднимая взгляд от стола, - у меня дома творилось похожее на Мерран. Люди, которых поначалу никто не принимал всерьёз, пришли ко власти, и… И всё. Не стало моей страны. Мой мир утонул в крови…

Он вскинул голову, да так резко, что я вздрогнула.

- Кетания! Сколько вы здесь? Год, два? Значит, вы видели достаточно. Поймите, если не снять верхушку, не поменять устройство, Империя погибнет. Весь мир Мерран погибнет! Он чужой, непривычный, иногда сумашедший, но такой красивый! И он принял нас, чужаков. И в ваших силах помочь спасти его! Нам очень нужен сильный союзник. Полнокровный Зрячий, с живой Нарной, умеющий создавать цепи Пламени – в моём мире их тоже основательно позабывали, целиком они сохранились только в вашем.

- Каким это «нам»? Сопротивлению?

Марш наклонился вперёд так, что стало видно всё его лицо целиком, а не только часть. Лицо и глаза. Лихорадочно блестящие и влажные. По позвоночнику опять пробежал холодок. Боги. Как же… Ведь если… А вдруг… Но что же…

- Помогите нам, а мы поможем вам, - прошептал Марш, - мы нашли средство против монторпов. Не скрою, не абсолютное. Но с его помощью вы сможете пройти всю Галерею миров в Тми, найти нужную дверь в свой.

Он вынул из пространственного кармана небольшую трубку с дырками, похожую на пастушью дудку. Ого! Он тоже владеет пространством?! Хотя да, не будь он Зрячим, не прошел бы через Зеркало.

- Монторпы чувствительны к звукам. Их можно усыпить, можно приманить или прогнать, можно натравить на кого-то… держите, - он протянул мне инструмент, - как только вы поможете нам в замке Хейдар, я расскажу схему, по которой на ней надо свистеть для того или иного эфф...

Он резко прервался. Повернулся направо. Там, в полдесятке шагов от нас, зареванная Эвелин судорожно вскидывала на плечо свою всегдашнюю сумку с медикаментами, а один из людей Марша разворачивался прочь. На другом конце пещеры двое сопротивленцев суетливо снимали тело брата Кевина, растянутое до этого между треногами с фонарями.

Марш переменился в лице. Вскочил, схватил молчальник. Нахлобучил на голову шляпу. Понёсся за Эвелин, которая уже добежала до места допроса. Боги! Что делать-то? А, ладно. Побежала следом.

- Перестарались?! Какого ****?! Я же сказал, он ещё нужен, ****! - исступлённо орал Марш, - а ну пошла отсюда! Не мешайся!

Он грубо оттолкнул Эвелин с бинтами, схватил брата Кевина за грудки.

- Где Императорское Пламя? Где?!

Молодой инквизитор дергался в конвульсиях. Из расколотого черепа сочилась кровь. Черное пятно на полу напоминало большую кляксу. Такие же Кевин оставлял на письмах матери и невесте. Все сетовал, что не отправил весточку в срок…

- Где ход в замок? Где Пламя? Отвечай, мразь! Отвечай! – орал Марш.

Потом сделал странное: снял шляпу, нахлобучил её на голову брату Кевину. Но тот уже начал обмякать, а его разодранные и окровавленные штаны – мокнуть.

- Дааа штоб вас всех ***! Кто это сделал? Кто?!

Марш вскочил на ноги. С разворота ударил одного из своих ребят поддых. Юноша пошатнулся и потерял сознание. К пострадавшему тут же подскочила Эвелин. Я осталась стоять, глядя на тело брата Кевина. Потом взгляд непроизвольно соскользнул правее, туда, где под телом кадарга так и лежал брат Доррик.

Ради чего, боги?

- Что-что ты там бормочешь? – прищурился Марш.

Я вдруг поняла, что шепчу молитву усопшим воинам Апри, которую читали над погибшими при осаде замка. Когда только успела выучить…

- …и да воссияют дети твои и братья мои во служении, пока океан Мерран не поглотит звёзд, - закончила я.

Потом посмотрела на фонари.

Ни ветерка, ни сквозняка. За толстыми мембранами ровно горело пламя – обычное, не превращенное, каким горит любое вещество, если его сильно нагреть. «Дикари», подумала я, когда только пришла в Мерран, «дурной мир». И была права. Сумасшедший, ужасный, холодный мир. В котором я не собиралась задерживаться… и который плевал на мои планы. Совсем как тот, чья метка теперь на моей шее.

- Солнце зовешь, тварь? – зашипел Марш.

…а между тем мир чужой. Чужим и останется. И борьба эта – тоже чужая. Что мне до неё? А в том-то и дело, что ничего…

Перевела взгляд на Марша. Растрепан. Шляпа так и осталась на мертвом брате Кевине, поэтому выбритая лысина лоснится от пота. Родинка пульсирует. Глаз дергается…

Как там он там сказал? Свободный человек? Да. Именно. Совершенно свободный. К кому хочу, к тому и нанимаюсь. Захочу – к одним. Захочу – к другим.

Захочу - глупость сделаю.

- Да пошёл ты.

Удар поддых – короткий, сильный. О боги, ***! Кастет у него, что-ли…

Упала на колени, ловя ртом воздух.

- Подстилка долбанная! А ну отвечай! – удар ногой по ребрам, - как проникнуть в замок? – по печени, - где Пламя? – по почкам, - откуда в долине Инквизиция? – по голове, - сколько их? Где Пла-ик!

Марш резко замолчал. Удары прекратились. Сквозь звон в ушах услышала, как грохнулась одна из стоек с фонарями.

Кто-то осторожно обнял меня за плечи, попытался перевернуть на спину и приподнять.

- Кети! Слышишь меня? Кети!

Эвелин? Я закашлялась. О боги… мои ребра… С трудом села. И правда, Эвелин. Эвелин и скорострел.

- Кети, вставай. Вставай, слышишь? Давай. Опирайся на меня.

Я снова закашлялась. Потом огляделась. Тот парень, которого ударил Марш, лежал с дротиком во лбу. У кадарга и ещё одного парня дротики торчали из грудной клетки. Марш упал вместе со светильником, и ещё дергался. Дротик торчал из спины.

- Хорошо стреляешь, - проговорила я.

- Отец научил. Когда-то, - всхлипнула Эвелин.

Резко, отрывисто, с истерической дрожью в голосе. Низко наклоняла голову, словно пыталась спрятать лицо меж обрезанных прядей волос. Боги, а где её роскошные косы? Это Марш, или сама? Ладно, вопросы потом. Нельзя, чтобы её накрыло истерикой прямо здесь.

К счастью, Эвелин держалась. И – о чудо! - точно знала, куда идти.

И всё же, шли мы целую вечность, постоянно замедляя шаг. Наконец, вывалились на поверхность где-то в нижней части горы. Остатки снегопада опускались на землю - такие пушистые, такие холодные, такие безразличные ко всему. Морозный воздух обжигал лёгкие, в небе танцевали и искрились цветные всполохи. Великий Апри спал, укрывшись тенью солнечного затмения.

Я глубоко вздохнула и закрыла глаза. Ничего нет. Как в детстве – закроешь глаза и всё плохое исчезнет. Нет осады. Нет Пламени. Нет подземных коридоров. Ничего нет.

- Ты одна приехала? В Варди вроде пусто, - проговорила Эвелин.

Всю дорогу из грота она молчала, лишь пару раз справилась о моём самочувствии.

- Мы перенеслись в замок, по Нарне, - я зевнула, насколько позволяли разбитые губы и ноющие скулы, - в Столице беспорядки. Дарн убит.

- О Апри! А твои Орры как?

- Сняли, - я зачерпнула пригоршню снега и протёрла лицо, - я свободный человек. Совсем свободный… Ладно, пошли.

- Да, - лекарка взвела скорострел, - надеюсь, не наткнемся на монторпов. В долине появились вот. Уже нескольких человек задрали, представляешь…

Я хмыкнула и пощупала дудочку в кармане. Ну вот и испытаем, если что.



33. Колыбельная Солнца

Эвелин шла впереди, прокладывая новую лыжню: старую засыпало, да и вела бы она к дому управляющего, где в подвалах гнездилась ячейка Сопротивления. Я ковыляла за лекаркой, сыпля проклятиями. Особенно доставалось лыжам, которые были мне беспощадно велики. Как на них передвигаться, да ещё без палок?! Пришлось отрезать пару веток от ближайшего кустарника. Это помогло не падать, но многочисленных остановок не отменило.

В очередной раз окликнув Эвелин, я присела на корточки перетянуть ремни. Лекарке только и осталось, что хмыкнуть и пойти помогать. Однако стоило ей нагнуться, как мы оказались носом в снегу.

- Не двигаться! Руки вытянуть!

Нас быстро обыскали. Поставили на ноги. Три фигуры: одежда, маски, лыжи, скорострелы – всё стандартное армейское, только белого цвета. Даже мечи у пояса в белых ножнах. Опять церковники?

- Имена, кровь, куда направляетесь? - скомандовал грубый голос.

Стараясь не паниковать, я подняла руки к затылку. Сжала кулак, напрягая мышцы на предплечье. Ближний ко мне человек замер. Скрытое Инквизиторское клеймо чувствительно кольнуло. Человек показал глазами на Эвелин. Я качнула головой.

Нас быстро отконвоировали в ближайший лесок разлапистых тиррелей. Их серая по зиме хвоя походила на воздушные тени и замечательно маскировала людей. На небольшой прогалине пара бойцов – или братьев? – в той же белой форме колупалась у костерка с бездымным бледно-фиолетовым огнём, ещё четверо беседовали, окружив раскладной стол. Эвелин сразу же усадили на чурбачок перед костром и сунули в руки горячий чай. Меня провели к столику.

- Доклад, - хмуро сказал магистр Паприк, показывая на план замка.

Магистр тоже был в белой форме стандартного покроя и без лычек. Из всех знаков различия – невнятный узор на воротнике, вышитый светло-желтыми нитками.

- По состоянию на третье число, частые штурмовые атаки с пространственной поддержкой. Защита стояла долго, но у них бур. Полог мы сами сняли, после физического прорыва во внешней стене, - начала я, показывая на схеме места самых частых атак, - там огромная трещина, противник её расшатал и по ней обрушил. Отступили сначала на второй ярус, затем к донжону. На момент ухода – пятеро погибших. Раненых семеро, но легко, все в строю.

Я замолкла, подыскивая формулировки. Голова гудела, соображалось тяжело. Что про уход сказать? Про Пламя вряд ли стоит знать кому-то, кроме магистра. Но ещё важнее не подставить Эвелин, ляпнув про Сопротивление. Хорошо, что успела на всякий случай придумать ей легенду, и, главное, обговорить.

- Состав группы? Отчет!

- Эм… Кроме меня - братья Доррик и Кевин. Они погибли. В подземелье наткнулись на… на тварей. Пещерных. На выходе встретила лекарку из деревни, она мхи на настои собирала. Помогла выбраться.

- Хорошо, - кивнул Паприк, и бросил остальным, - оставьте нас.

Все трое мигом испарились к костру, где как раз вскипел чайник.

Паприк щёлкнул ногтем по шарику Молчальника на краю стола и поймал взгляд. Я почти физически почувствовала давление в черепной коробке. Ни спрятаться, ни соврать.

- Объект?

- В безопасности… - и, помедлив, выговорила, буквально одними губами, - у меня.

Магистр нахмурился.

- Защита? Глубина?

- Сфера из меррила. Опечатанная. Третий подуровень. Халнер делал.

- Ясно, - процедил Паприк.

Меня слегка приподняло за шею, будто на виселице. Горячая волна окатила с головы до ног, с ног до головы. Личное подпространство задрожало.

Прошло так же неожиданно, как и началось. Я упала на колени, упираясь руками в землю и тяжело дыша. Сейчас меня вывернет, боги…

По волосам и шее прошлась ледяная ладонь.

- Ясно.

Я посмотрела наверх. С трудом выдохнула.

- Ладно, - Паприк вернулся к столу.

Отключил молчальник, махнул офицерам у костра. Бросил:

- Приводи себя в порядок и жди приказа.

Стряхивая снег с рук и колен, я отправилась к костру, села рядом с Эвелин. Та вяло смотрела на огонь, держа в руках кружку с остывшим чаем. Из ступора лекарку вывело только появление бойца-брата, который наскоро стал обрабатывать мои синяки. Эви, конечно, сунулась помогать.

Вскоре совещание у стола завершилось. Один из старших братьев – у него на воротнике тоже проглядывал узор - с сопровождением бодро двинул в сторону замка, остальные же, залив костер, направились в противоположную сторону, захватив с собой и нас.

Показался палаточный лагерь. Он до боли напоминал театральные «стоянки», только ткань шатров отражала больше света, и оттого почти сливалась с пейзажем. Нас провели к центру. Эвелин забрали в один из «рядовых»  шатров под предлогом опроса, а меня втолкнули в центральный, самый большой.

Это оказалась походная церковь. Круглое, пропахшее благовониями помещение пять на пять шагов, без труда вместило конструкцию по типу мерранского алтаря: четыре невысоких ступени и круглая тумба. Впрочем, изготовлено и то, и другое, было не из камня, а из досок.

Вокруг «алтаря» стояли несколько рядовых инквизиторов, старшие братья, и магистр Паприк с постной миной.

- Сестра Кетания, твоя ноша тяжела для одной. Смиренно прошу тебя передать её нам. Надеюсь, процедуру объяснять не надо?

Голос елейный, вкрадчивый. Интересно, если откажусь, что со мной сделают?

Проследовала к алтарю. Небольшое копошение в подпространстве - и сфера вынута, висит над ладонью. Что дальше делать-то? Протянула «непосильную ношу» магистру. Паприк чуть прищурился, вглядываясь в гладкий металл. Затем тяжело вздохнул и полез себе за пазуху.

- Брат Халнер меня просто поражает… Кстати, сестра Кетания, я не успел вас поздравить с изменением статуса. Хотя это мы еще обсудим… в узком кругу. Но накладывать Старшую печать и при этом делать привязку сферы к вам – явный перебор…

Паприк достал тонкий серебристый стержень на цепочке, протянул мне.

- Извольте вскрыть самостоятельно и переселить Свет Его на наш алтарь. Оболочку… Считайте моим подарком. И, если так случится, что вы увидите брата Халнера до того, как я ему сделаю нехорошо, запихните ему эту оболочку по самые гланды.

Я кивнула и слегка ухмыльнулась – скорее от нервов, чем от смеха. Магистр сказал что-то ещё, но уже тихо и неразборчиво, и моментально замолк, стоило мне прикоснуться к сфере этой самой тонкой палочкой на цепочке.

Сфера раскрылась, подобно цветку. Пламя взметнулось вверх, озарив помещение белоснежным светом, выпустило разноцветные искры, словно радуясь свободе. Правда, наблюдала красоту только я: остальные присутствующие рухнули на одно колено и усиленно разглядывали пол, словно что-то потеряли. Я пожала плечами. Поднялась на «алтарь», в один шаг преодолев четыре ступеньки. Встала над тумбой, предусмотрительно обитой металлом, и начала перекладывать Пламя, аккуратно поддевая лепестки горстью, как это делал Халнер в замке.

Времени понадобилось немного. Несколько движений, и один из главных культовых объектов Империи Мерран оказался в полной власти Инквизиции. Сфера «от Халнера» опять лежала в подпространстве, только уже в верхнем слое.

Почтенная публика ожила. Паприк тут же выставил меня из «храма».

- Сестра, отдыхайте. Вы это заслужили, - сказал на прощание магистр, и махнул рукой сопровождавшим, что терлись снаружи.

Короткая прогулка, и я составила компанию Эвелин в одном из шатров. Внутри - пара коек, складная жаровня, дымящиеся котелки на невысоком столике. Снаружи - сопение караула.

- Что было? Что спрашивали? – тут же зашептала Эвелин.

Ага, что-то от самообладания у неё осталось. Кровь, что ли, сказывается?

- Про тебя прокатило, вроде. Думай, как с отцом объясняться.

- А он не… того?… - внезапно всхлипнула лекарка.

- Он - нет! – отрезала я как можно твёрже, - и у него теперь должок передо мной. Как родной говорю. А тебя о чем спрашивали?...

***

Стылая темнота давно нетопленного дома пахла сыростью и подкисшим тестом. Варди дремал, укрывшись снегом. Но, стоило заняться первым дровам, как дом начал оживать и пробуждаться. Лампы вели себя менее благовоспитанно: перед тем, как уехать Столицу вместе с приставом и косточкой из родового саркофага Хайдеков, я вынула из светильников большую часть мотыльков, чтобы не перемерзли. Теперь искать светильники пришлось при помощи Зрячего чутья и такой-то матери. Однако, когда отыскала и начала будить, увидела внутри большинства волокна и коконы. Что за мир, а! Нормально помереть не могут…

Пока я разжигала камин в гостиной и моталась на кухню делать чай, Эвелин дрожала в углу дивана, сжавшись в комок. Нас выпихнули из лагеря рано утром, даже не дав толком умыться. И завтраком не накормили – лагерь, мол, сворачивается. Пришедший за нами брат лишь отмахнулся и указал в долину, как на уже зачищенную, а значит, безопасную зону. Слава богам, нам было, куда идти.

- На, сразу согреешься, - сказала я, ставя поднос на низкий столик, -  вон плед, укройся.

Эвелин молча помотала головой. Потом вдруг вытянулась вперёд, схватила со столика бутылку настойки, которую я хотела добавить в чай. Чпокнула пробка, булькнул глоток. Другой, третий…

Закашлявшись, Эви опустила бутылку и закрыла рот второй рукой. Продышалась. Подняла бутылку снова. Так, похоже, начинается… Немудрено: Эви за сегодня не проронила ни слова. Да и вчера разговор быстро сошел на нет.

- Вкусный пирожок. Сама пекла? – внезапно спросила Эвелин.

- Эээ… н-нет, Хелия… давно ещё. Я это… я разогрела только, - промямлила я, глядя на ополовиненную бутылку очень крепкой настойки, - взяла из морозилки. Ну что, согрелась?

- Потихоньку, - пожала плечами Эвелин и прибавила, - а Хелия молодец, хорошо готовит. Почти как мама….

Эви вздохнула и начала вертеть головой по сторонам.

- Сто лет тут уже не живу… знаешь, всё-таки дом детства и всё такое… оружие, я смотрю, почищено – это уж точно ты, да? А на каминной полке когда-то такой декоративный чайничек стоял хороший... разбился потом. А вон того кресла я боялась, не знаю уж, почему. Всё думала – вот сяду туда, засну, и не услышу, как черный человек за мной придёт… Страшилка такая. Сама выдумала, да… а вон под тем светильником как-то завелись жучки, целое гнездо! Кусали стены, дом очень злился. Да и людям неприятно. Приходилось снимать тапки и… убивать… знаешь, у них такие панцири хрупкие… хрустят громко… и ярко-желтый сок вместо крови… а по ночам они поют. Трели такие, высокие-высокие, красивые… а на самом деле жуки и вредители… кусаются. Больно кусаются. Поэтому тапком. Хрусть-хрусть…

Она замолчала и сделала ещё глоток.

Потом поставила бутылку на стол, натянула на голову плед, и разревелась.

Я посмотрела на трясущиеся серо-зелёные квадраты. Да нет, понятно. Лечила-лечила, спасала-спасала, а потом четыре метких выстрела… и всё. Финиш. Встала на одну доску с теми, кого до этого презирала. Потому что те, в кого верила, ничем не лучше: цели-то декларируют высокие, да только средства ровно те же. Теперь непонятно, как дальше. И стыдно, обидно, страшно…

Вот такая она, жизнь. Ничего не поделаешь.

Немного подумав, я тоже глотнула настойки, и тоже села на диван. Со всякими утешительными словами это не ко мне. Да и что тут сказать? Сама тихо схожу с ума. Всё так перемешалось за последнее время. Что сейчас с замком? С Халнером? Даже минимум информации не дали, монторпы болотные, когда из лагеря выставили. Типа всё нормально, да?

Эвелин начала успокаиваться, только когда промочила слезами весь плед. Всхлипы стали тише, потом прекратились совсем. Села прямо. Вперилась в камин.

- Надо бы дров подбросить. Холодно, - прогнусавила она.

- Пожалуй, - согласилась я, вставая, - да ты пересядь поближе, теплее будет. Вон, руки побледнели совсем.

- Вообще-то, у меня всегда так, - пожала плечами Эвелин, дотрагиваясь до своей шеи, - кровообращение такое… Кстати, я ж тебя так и не поздравила. Поздравляю.

- Эээ… с чем это?

- Ну как… ты же теперь официально моя мачеха!

- Официальной записи нигде нет. И в ближайшее время не будет, - отрезала я, и подошла к камину, подкинуть дров.

Затем обернулась:

- Ещё пирожков погреть? Чай?

- Давай. А почему не будет? Клеймо Хозяйки уже стоит. Моей маме, кстати, он не ставил, они только венчались…

- Ну а тут наоборот. Ладно, тебе пирожки с мясом или ягодами?

- Как угодно.

Эвелин переставила кресло поближе к камину, и уютно устроилась под кучерявым пледом, - хотя, можно и без них. Давай просто посидим, на огонь посмотрим.

- Огонь это хорошо, только чая всё равно уже нет. Ничего, я мигом.

- Ну давай…

В тусклом рыжем свете, надписи и рисунки на горшках и банках сливались, так что вместо успокоительной травы я поначалу заварила средство для промывания желудка. Запах соответствовал. Ругаясь, вылила пойло, и принялась заваривать нормальный чай.

Когда пирожки согрелись, а крутопузый чайник и две чашки заняли своё место на подносе, по дому прошла дрожь. В голове раздался леденящий душу нечеловеческий крик. Такое я слышала лишь однажды – когда этой зимой по чудовищной случайности придушила наследника графа Вайнер.

Нормального оружия на кухне нет. Нарны тоже нет - Халнер постарался. Схватив пару кухонных ножей,  метнулась к гостиной. Через толстую мембрану двери отсвечивает камин, пляшут тени. Приоткрыла щель. Света мало, ничего не разобрать. Ладно. По ножу в руке. Толчком ноги распахиваю дверь и….

Эвелин!

Я в два прыжка подскочила к камину. Между ним и креслом скукожилась на боку Эви. Плед под ней быстро намокал темным. В нос ударил характерный острый запах.

Присесть на корточки, осмотреть. Один коротенький дротик торчит в плече, два – в боку, один - на внешней стороне бедра. Быстро прощупала пульс. Зашкаливает. Стреляли в спящую?! Да кто же…

- Ну привет, мразь.

Я резко подняла голову. В углу комнаты, в паре шагов от двери кабинета, стоял Дарн.

Отсветы пламени превратили бледное лицо и растрёпанные черные волосы в маску разъярённого монторпа. Изодранная одежда, скорее, даже обноски. На ногах, судя по всему – опорки из тряпок, чем-то подвязанные. В руках – скорострел. Судя по общим очертаниям - любимый скорострел Халнера, «живший» в специальном ящике в глубине кабинета - абы кто никогда бы не нашел. Но брат знал…

- Встать! Руки, чтоб видел!

Медленно поднялась.

- Сука! Суууука! – завыл Дарн, - ты хоть понимаешь, что ты сделала?! Бросила! Сбежала! Убила! Ты знаешь, что… что там… что они… Ты даже не представишь! Никогда!

Перед глазами промелькнул подвал под храмом, потайная дверь, кучка сопротивленцев на улице неподалёку от выхода. Летящее в меня оружие, падение Дарна. Его вопли о помощи, протянутая рука. Могла ли я его вытянуть? Если бы подставилась – может быть. А жить я очень хотела. И сейчас хочу.

- Дарн… Дарн, не стоит… ты же выжил? Ты теперь дома… всё хор…

- Хорошо?! Вот это – хорошо?!

Он перехватил скорострел одной рукой, а второй задрал остатки рубашки. В отсветах камина я разглядела тёмные буквы и символы. Саму надпись не разобрать, слишком много кровавых подтеков. Но вырезали ее явно не за один раз. Или выжигали…

- Ну как? Нравится? – рубашка рухнула вниз, - А у вас, значит, всё хорошо? Рада меня видеть, а? Ну давай, что же ты! Радуйся!

В этот момент Эвелин застонала, начала дрожать. Я посмотрела вниз, сделала судорожное движение.

- Куда! А ну стой! Подругу поставила, а теперь жалеешь?! – мимо виска просвистел дротик, высек искры из каминной полки, - быстро восторгайся, сказал, ******!

Он сделал пару выстрелов в пол у моих ног.

- Ну же! – Дарн передернул затвор, - ща плясать у меня будешь, *****!

- Хватит, Дарн!- в гостиную медленно зашел Халнер.

Осунувшийся, рука на перевязи, но живой.

- Дарн. Опусти скорострел. Опусти, слышишь? И иди сюда. Медленно.

- Нет! Даже не пытайся! Ты с ней заодно! Сдохни, монторп!

Дарн рывком обернулся и бешено, визгливо засмеялся. Скорострел застрекотал. Халнер, стоявший на полпути между дверью и камином, дернулся. Начал оседать в сторону.

- А теперь ты, твааарь! – Дарн повернул скорострел в мою сторону, но я уже присела за кресло.

Очередь болтов прошлась по спинке кресла, потом наискось по стене над головой, и ушла в потолок. Дом обиженно затрясся в такт «укусам». Щелчок перезарядки. Выгадав момент, быстро выскочила из-за укрытия и метнула нож. Также быстро села обратно. Звук падающего тела. Тишина.

Я выглянула из укрытия. Дарн лежал, неловко завалившись на бок. Из глаза - рукоять кухонного ножа. Скорострел валяется рядом. Поднялась повыше, увидела Халнера. Тот стоял на четвереньках, уткнувшись лбом в ковёр, будто молился. Я подскочила к нему. Потрясла за плечи.

- Хал! Хал!

Он завалился на бок. Дыхание слабое и частое. Рана на груди, в ней свистит и хлюпает. Ещё одна - на животе, где расплывается тёмное, почти чёрное пятно. Кое-как приподняла, облокотила на кушетку.

Пульс затихал.

Мысли исчезли, мир встал. В моих пальцах появилась сфера-хранилище. Быстрее! Вскрывайся, зараза!...

Вот и он, белоснежный лепесток. Частица сокровища сокровищ, осколок святыни, уворованный, когда я перекладывала его собратьев в новую темницу. Думала: уйду домой, пригодится. Вот и пригодился. Правда, дом оказался несколько ближе...

- Эээвфф.. нннкхх… эээппвфф….- захрипел Халнер, пытаясь оттолкнуть мои руки.

А я работала. Белый свет – основа основ. Универсальный, корневой цвет. Его только правильно применить. Вот и сосуды подлатались. Слиплись ткани, начала стягиваться кожа. Расправилось лёгкое, потеплела печень, усилился пульс. Халнер закрыл глаза, глубоко вдохнул и… резко оттолкнул меня. Попытался встать, чуть не упал. Пополз впёрёд на четвереньках.

- Эвелин!

Миновав тело Дарна, как бревно, Хал откинул плед, вернее, пропитанную кровью тряпицу, в которую тот превратился.

- Кет! Пламя! Пламя, пламя, быстро!

- Но… но это всё… больше… больше нет…

Он обернулся – я уже приползла следом – и схватил меня. Вырвал сферу меррила, которую я всё еще держала в руках. Затряс, выскреб несколько искр, бросил их в раны дочери. Повреждения начали затягиваться.

Эвелин застонала и приоткрыла глаза.

- Папа… - произнесла она чистым голосом, без малейшего хрипа, - папочка…

Схватила Халнера за рукав. Вздрогнула пару раз. Уставилась в потолок.

Неподвижно.

- Нет!

Халнер начал трясти Эвелин за плечи, хлопать по щекам. Достал флягу, вытряхнул на безжизненное тело остатки воды. Снова затряс.

Я не помогала: бесполезно. Тени уже начали пляску на белоснежном точеном лице.

- Эвелин… Нет…

Я положила руку Халнеру на плечо. Он вздрогнул. Развернулся, схватил меня за грудки.

- Зачем? Зачем меня, а не её?! Зачем?!

В зеленых радужках пылала ярость. Ярость смертельно раненого животного, что готово разорвать весь мир. Похожее я видела во взгляде Дейлы, жены управляющего, чьего сына Отто сожгли этим летом на костре. По моей вине, как она думала.

Халнер отбросил меня прочь. Повернулся к дочери, застыл над телом.

- Хални, я…

- Уйди! – рявкнул он, не оборачиваясь.

Я попятилась ползком, потом встала и побрела прочь. Оглянулась в дверях.

На фоне камина хорошо был виден силуэт сидящего на полу человека. На его коленях лежала девушка. Человек обнимал её и слегка раскачивался. И пел. Тихие, мелодичные звуки. Та самая колыбельная, какую пела молодая графиня, чей наследник случайно погиб от моей руки. Случайно. Всё всегда случайно. На всё воля богов. И Великого Апри…

Дверь в гостиную скрипнула и щелкнула. Опять петли барахлят, смазать бы…

Я прислонилась лбом к прохладной матовой мембране, стараясь дышать ровнее. Голова кружилась. В ушах шумело, сердце навязчиво стучало: неровно, настойчиво, то тише, то громче. Стучало. Стучало. Стучало во входную дверь.

Какого монторпа?!

- О, привет, Кет! Я увидела свет, и поняла, что вы вернулись! – затараторила Изабель, стряхивая снег с роскошного мехового плаща, - а Дарна всё нет и нет… Вот хотела спр… о Апри, синяки! Откуда?! Что случилось?

- Ничего.

Что это тварь тут забыла?! А хотя…

- Дарн в гостиной, отдыхает в семейном кругу, - с трудом сдерживая клокочущий смех, ответила я.

Развернулась, пошла на кухню. Бросила через плечо:

- Приятного вечера.