И что же их ждет впереди?

 
Бывает, наверное, разная любовь. Ослепительная, как молния; тихая, как летний теплый вечер; стремительная, как горная река. А вот такой, разве она бывает?

В прошлом году я встречала на пензенском железнодорожном вокзале внука из Москвы. До прихода поезда было еще часа два, и я решила скоротать это время в зале ожидания. Напротив меня сидели, как я потом поняла, мать и сын. Матери на вид лет сорок, сыну, может быть, и восемнадцати еще нет.
- Ну, раз так получилось, сынок, что же здесь сделаешь, надо жениться. Ребенок-то не виноват…
Сын молчал.
- Ну, я тебя без отца растила, и твое дитя, что ли будет расти без отца? И у Наташи твоей нет ни матери, ни отца.
Сын молчал.
Одетый по последней моде, юнец все это время играл с телефоном, лениво жуя жвачку.
- Ма – а - а! – наконец-то вымолвил он, - купи мороженое!
Только самое лучшее.

Женщина ушла за мороженым, сын продолжал играть с телефоном.
Она принесла два мороженого, себе стаканчик фруктового, наверно, самого дешевого, и сыну – большое эскимо в блестящей упаковке.
Некоторое время они сидели молча. Мать быстро съела свое мороженое, а сын лениво, с наслаждением лизал круглое эскимо, наконец-то оторвавшись от телефона.
- Все образуется, сынок. Ну, раз уж так получилось. Я вам помогу. Пока будешь учиться, а там видно будет. Жизнь она сама все по местам расставит.
- Не хочу я так рано жениться! Сама женись на ней!- он сердито взглянул на мать.

Объявили какой-то поезд.
- Наш поезд, - сказала мать сыну. Пойдем встречать Наташу, и мне:
- Посмотрите, пожалуйста, за нашим саквояжем.
- Конечно, - ответила я, - посмотрю.

Они пошли на перрон. Впереди – мать, а за ней с мороженым в руке юнец.
Через несколько минут они снова вошли в зал. Мать шла вместе с беременной женщиной, лет двадцати, неся, ее тяжелую сумку, а за ними - юноша.
Они опять сели напротив меня.
- Сколько? – мать, показала глазами на ее живот.
Восемь.
- А подружки на свадьбу приедут?
- Нет, у них еще экзамен. А я вчера защитила диплом. Что же ты, Павлик, меня не поздравляешь?
- Поздравляю, - ответил он ей, лениво слизывая мороженое.

Боже, - подумала я про себя, - когда же он его съест! Оно уже все растаяло, наверное. Никогда я в своей жизни не видела, чтобы так ели мороженое. Сразу видно, что избалованный барчук.

- Мы платье тебе купили, - сказала мать Наташе.
- Так зачем же, я у девчонок наших взяла и платье, и фату.
- Нельзя на свадьбу чужое платье и фату одевать. Плохая примета.
Объявили пригородный поезд.
- Наш, - засуетился Павлик, наконец-то съев мороженое.
Они пошли друг за другом гуськом. Первый – Павлик, с телефоном в руке, за ним - мать с тяжелой сумкой невесты, а потом Наташа с их саквояжем.

И что же их ждет впереди? Разве бывает такая любовь?- подумала я, а на ум пришли слова английского писателя Льюис, который исследуя любовь, пишет, что когда- то делил ее на любовь-дар и любовь нужду. Любовь-дар – это чувство, которое испытывает мать к ребенку. Любовь-нужда – то, что испытывает испуганный ребенок, бегущий к матери.
А кто же здесь испуганный ребенок?
Скорее всего, мать, которая не понимает, что из их брака вряд ли, что получится.