За линией фронта. 8

Колеса утопали в воде по самую телегу. С весны русло размыло. Реки, как таковой, уже не было, летом тут сплошная грязь и глина, но сейчас после таянья снегов и обильных дождей, канавы и ложбины вновь были полны водой. Телеги толкали по пять-шесть человек, лошади еле тянули. Пушки и миномёты везли с ещё большими усилиями. Хотя везли – это сильно сказано. Их попросту тащили по грязи, каждый раз колёса засасывало и, хлюпая мокрыми сапогами, солдаты волочили их на себе, напрягая последние силы.
  Ольгу посадили на телегу, на которой везли раненых. Поначалу она протестовала:
- Я так пойду, пешком. Лошадям и без того тяжело.
- Ещё чего? – цыкнул на неё Коршунов. – Больше ничего не выдумала? По этакой мокроте идти в тоненьких сапожках? Промокнешь, застудишься, что тогда делать с тобой? А ну, живо на телегу!
  Таким строгим Коршунова она не видела давно и, невольно повинуясь, запрыгнула туда, куда и было указано. Рядом с раненым в бедро сержантом Харитоновым и пожилым солдатом Сухановым она сидела в телеге на плащпалатке, постеленной поверх жесткой соломы, смотрела вперёд на разбитые колонны, тяжело идущие по зыбкой почве. На небе просвета не видно было никакого. Заморосил противный холодный дождь, но вскоре кончился. Поднимался ветерок и гнал низкие серые тучи над сонным лесом, чуть тронутым весенней зелёной дымкой и безликими глухими болотами. Вскоре колонна встала. Деев и Маркович шли вдоль обоза из начала в конец. На две подводы, заложенные до верху сучьями и ветками заранее срубленными перед дорогой, влезли солдаты с стали быстро всё это сбрасывать на примятую влажную осоку.
- Давай, давай ребята! Тащите вперёд в голову обоза, а иначе не перейдём! – звучал громкий голос майора.
  Солдаты, стоявшие рядом у подвод, тут же всё подхватывали и волокли по раскисшему руслу и мокрой осоке к заболоченному участку, по которому ещё предстояло пройти.
- Что там? – спросила Ольга с телеги, останавливая Глушкова.
- Болота, - коротко ответил он и зашагал дальше.
  Непроходимая полоса тянулась метров на сто вперед, дальше была сухая травянистая поляна, за ней виднелся лесок. Эти сто метров спешно закладывали ветками и палками. Всё было сделано довольно быстро, колонна всколыхнулась и вновь медленно поползла вперед. Колёса скрипели, трещали, протестовали против такой издевательской дороги, но все-таки катились, не без помощи людей и животных к заветной поляне. Переехав гать и выбравшись на сухое место, майор остановил обоз на отдых.
  Обессиленные солдаты в мокрых шинелях со взмокшими от пота, взъерошенными волосами, слипшимися сосульками на лбу, выкатив на поляну последнюю пушку, рухнули на земь, точно так же, как и разведчики Деева и сам он, когда перешли эти же болота, но только с другой стороны. Сейчас они огибали те топи с севера. Речушка была изогнута подковой, со всех сторон заболочена, но вполне проходима.
  К Коршунову подошел весь побледневший Завадский, у него опять открылась рана на плече. Данила раскрыв полевую санитарную сумку, спешно начал делать ему перевязку.
- Что такое? – подошел Деев. – Я же сказал, телегу не толкать.
- Я не толкал, товарищ майор, - оправдываясь, заговорил сержант. – Пособил только малость на гати.
- Без вас бы обошлись, - оборвал его Деев. – Серьёзней отнеситесь к вашему ранению. Подумайте, кто ротой командовать будет? И так батальон остался без старших офицеров, один младший состав. Как без командиров-то воевать будем? Основной прорыв у нас впереди, товарищ Завадский.
  Сержант виновато взглянул на майора.
- Ну, ладно-ладно! – сглаживая тон, быстро проговорил Алексей. – Но в следующий раз, Завадский, слушаться надо доктора. Как по батюшке-то?
- Илья Васильевич.
- Вот-вот, Илья Васильевич, имей в виду.
  Деев похлопал его по здоровому плечу и подошел к Гераленко и Марковичу. Они, что-то вместе обсуждали, указывая на лесок.
- Что за этим леском? – спросил Алексей. Подойдя к ним.
- Да, за леском-то низина будет. Заливные луга там, - ответил проводник.
- Тоже, значит, вода? – спросил озадаченный Гераленко.
- Да, тоже значит. Да там мелко, по щиколотку будет. Пройдем. Зато потом – река. Там уж брод искать придётся. Ну, а из реки на берег выйдем, вверх подымемся, а там уж и лес родной.
- Да, отец, задачка! Люди и так до нитки промокли, - произнёс майор, окидывая взглядом своё войско.
  Во всех концах поляны трещали костры, солдаты грелись.
- Тащи побольше веток с гати, - раздалось рядом.
- Ну-ну, снимай шинель, не стесняйся, все свои, - и дружный смех.
  «Ещё хватает сил хохотать?» - подумал про себя Алексей, не без гордости за своих ребят.
- Да, сейчас свои, а доведу их и не увидимся больше, должно быть, - произнес он тихо вслух.
  Гераленко и Маркович, обсуждая что-то своё, его фразу не расслышали. От этой мысли Дееву сразу стало грустно. Взглядом он натыкался на солдатские лица и размышления эти о предстоящей разлуке с ними его долго не покидали. Ведь действительно, жаль. Сроднишься с ребятами-солдатами, а потом раз – и расставаться. Они в одну сторону, он в другую. Что ж, неумолимый закон войны, пора бы привыкнуть. Ты разведчик, у тебя другая дорога.
  Вечерело, с болот тянуло холодом.
- Может завтра, с утра перейдем? Невмоготу сейчас, Алексей Григорьевич, - предложил подошедший Мельников. – И так часов шесть на марше были в этих проклятых болотах.
- Собери мне командиров, - попросил Алексей.
  После недолгого совещания решили переходить луговину и реку утром.
- Мы должны знать куда с утра поведём людей. Вести батальон наугад к реке, я не могу, - сказал майор и послал на поиски брода группу из трёх человек: Мельникова, Глушкова и Сабитова. Вооружившись длинными шестами, все трое отправились через лесок в туманную мглу.

( Продолжение следует).