В перестройку секса нет, а трах без ограничений

Миллионам моих соотечественников выпало жить в хрущёвско-брежневские анекдотические времена, когда власть придержащие основательно занимались выведением «новой породы людей - советский человек». Результат превзошёл все ожидания - порода утробой пошла в запой, а головой - в застой.
Голова Генсека, уходя в вечный отстой, изрекла: «Я всю жизнь пил коньяк и водку, а надо было бормотуху и сивуху, как всё поголовье...»

Пока в Политбюро тасовали пастухов для стада, на колокольню взобрался иного мышленья «звонарь», который вздумал бороться с пьянством и алкоголизмом строителей коммунизма, и «тащился от немцев, американцев, евреев и всех других, - к западу от советской границы». Не русским духом запахло в верхах, а в низах закурились избы, сараи, гаражи и закуты от края и до края, от моря и до моря горбачёвским сивушным чадом, от которого советский человек впал в белую горячку. Всё в этой «горячке» развалил, пиратски разворовал, на власть поставил ельценоидов, которые провозгласили демократию животного мира - «кто съел - тот выжил».
В связи с провозглашением демократии и равенства прав, классовая структура и делёж прежних лет ликвидированы. Освободились от труда, что сказалось на утробе и голове. Чтобы не вымереть от безделья, мудрая на выдумки голь ударилась в нэпмановское предпринимательство, центром которого стала в городке базарная площадь. Там каждый день появлялись и исчезали новые «фирмы» и «фирмочки».

Как-то в одну ночь среди базара выросло ИЧП! - такая симпатичная будка, на фронтоне которой красовалось «Театр Трёх Актёров». У двери «театра» за столиком девушка. Платьице на ней ситцевое, рябенькое, туфельки дешёвые; икры и колени полные, круглая головка в волне русых волос, глазки цвета спелого каштана с искоркой. На двери чёрным по белому написано: «Вход 1000 рублей».
По тем временам это не деньги. Это «павловки», хуже «керенок».
Быть на базаре и за такой мизер не побывать в театре! Да это же дураком быть надо! И девушка в рябеньком платьице едва успевала обслуживать жаждущих посетить театр. Тысячи она небрежно бросала в стоявшую под столом огромную коробку с фирменной наклейкой: «Донской табак». Счастливчик, отдав тысчёнку милой девушке, входил в «театр» с фасада. Через минуту-две он выходил в противоположную дверь, смеясь или восторженно говоря:
- Ну, бля, придумали!
На вопросы: « Что там такое?» - побывавшие, улыбаясь, отвечали: «Зайдёшь – увидишь!»
Бесконечная очередь, как в мавзолей Ленина. Входишь, перед тобою дверь, а по обе стороны - два амбала-«артиста» в наколках роли заученно произносят: «Проходите, проходите, господа. Вы же видите, чёрным по белому написано - «Выход бесплатно». У нас всё по-уму. Так что не задерживайте очередь».

А вот ИЧП «Новые армяне». Эти на перевозках «челноков» свой бизнес делают.
Они, конечно, новые, но «Армянское радио» у них старое. Вот оно извещает:
- Челноки и челночницы, «Новые армяне» доставят вас вперёд до Москвы без вещей и от Москвы взад с вещами. «Новые армяне» гарантируют отличное обслуживание.
 
У «новых армян» серьёзные конкуренты - ИЧП «Парни из Баку».
С милым кавказским акцентом в мегафоны они уверяют:
- Только «Парни из Баку» могут доставить полную удовольствий поездку до базаров.
 
Желающих съесть и выпить хватает на всех, а предприимчивость изощряется.
Обольстительные русские женщины зачелночили по Польше, Турции, Эмиратам, в Индию, Китай, вызывая спрос аборигенов своей сговорчивостью за доллары.

Голод не тётка, кусок хлеба не даст. Обездоленнная голь покатилась из кишлаков и аулов на Москву, как некогда россияне - в Ташкент, город хлебный, попутно зацепляясь и в других городах. Восточных кровей мамы с младенцами, мальчишки и девчонки отправляются добывать на прокорм в места скопления местного и приезжего люда, а это, прежде всего, базары и вокзалы.
От ворот базара вдоль забора до самого входа в Храм Божий на хлеб клянчат ни во что не верующие христиане и нехрести.
За пределами Храма, повсюду, процветает предприимчивость тех, кто хочет выжить.
 
Вот Рустам. Он - муж трёх жён и семерых детей, оставленных в Узбекистане. Приехал на заработки. На Старом базаре, у павильона «Сало-Мясо-Колбасы» взял в аренду один квадратный метр базарной площади и делает свой гешефт. Он поёт одну и ту же песню:
Позабыт, позаброшен с молодых юных лет
Я остался сиротою, счастья-доли мне нет.
Слёзы текут по его смуглым в морщинах щеках, а он продолжает:
Вот умру я умру, похоронят меня
И никто не узнает где могилка моя.
Смотрят на него сочувственно, в тюбетейку у ног его бросают кто сколько хочет. В паузах пения Рустам из тюбетейки купюры изымает, за халат свой прячет. Как курочка - по зёрнышку, по зёрнышку, а в конце дня на доллары меняет тут же на базаре.

Что там Рустам! На жалости много не заработаешь. Вот пара артистов, лет им по десять, по автобусам, троллейбусам и трамваям «гешефт» делают - частушки поют!
Поднимают жизненный тонус у сидячих и стоячих пассажиров транспорта.
Представляете! - в набитый битком автобус втискиваются двое, пацан и девчонка, приветствуя всех: «Салам алейкум! Ми сичас испаём чистушки, а ви паслушайти и вам будить весило».
Восточной красоты девочка, не знающая русского языка, как её научили, запевает:
                Я ни папина, я ни мамина.
                Я на улици расла,
                Миня курица снисла.
Пацан так же не бельмеса по-русски, а как научили, подаёт свой голос слушателям:
                Ах тиж, сючка, ах тиж, билядь,
                Ты каму свой писька дала?
Девчонка с вызовом:
                Ни твая, братишка, дела.
                Ни твая писька тирпела.
                Если хочишь покусить,
                Вон на ветке чибурек висить!

Кому за сорок, возмущаются: «Срамота да и только. Куда только милиция смотрит?»
Молодые пассажиры хохочут. Девчонке кто червонец, кто стольник и более дают. Юные дарования, собрав щедроты, выскакивают на остановке, деньги в свои одежды прячут, и уже в другом автобусе приветствуют: - Салам алейкум!

А это что за ИЧП «Армен»? И люду много, все жуют. Ах, вот оно что! - это Армен чебуреки шкварит! А его Айша едва успевает совать деньги в сумку, как у кенгуру, на пузе приспособленную. Это уже семейный подряд! - ларёк с «крышей» рэкетёрской, за ларьком под открытым небом родич шашлыки шампурит и на углях томит. Мясопоставка бесперебойная. И «Сертификат» на продукт за «Арарат» и мзду имеется. Теперь, чтобы снизить себестоимость и повысить эффективность «гешефта», в свинину, говядину и баранину стали добавлять мясо бездомных собак, крыс и кошек. От желающих съесть горячий сочный чебурек или шашлычком насладиться отбоя нет.
Дело на широкую ногу поставлено...
Рядом раскинулись павильоны кооперативов с неограниченным выбором спиртной бормотухи. Кто пьёт «Зубило», кто «Коленвал», кто «Джин» и «Ром», пиво «Балтика» и «Красный бык», кто водочку «Кристал» предпочитает. Всё в фирменных знаках всех стран мира, но местного производства и разлива, к чебурекам и шашлычку, пожалуйста, на любой вкус, выбирайте. Тут вам и столики под тентами с рекламой «Соса-Соlа».  Стойте, пейте и ешьте!
 
Вам, конечно, невдомёк, что вы в поле зрения уже других предприимчивых особ. Они  вас будто рентгеном просвечивают и видят ваше финансовое состояние. Если вы клиент стоящий, к вам нежной бабочкой подпорхнет девушка лет пятнадцати, у которой шикарные волосы, ясный взгляд, загар юного лица, лёгкое распашное летнее платье, под которым, кроме молодого тела, ничего нет, и волшебно пролепечет:
- Мужчина, желаете увидеть мою Чебурашку?
- Чебурашку? Это интересно! Давай, показывай!
В тот же миг подол платья взлетает вверх, обнажая бёдра, впалый живот и выпуклый треугольник тёмных красивых волос под ним. Перед очами любопытного крепость и свобода молодого тела. Мужчина не успевает вглядеться в это очарование, а подол платья, как занавес в театре, уже опущен, и он слышит: «Чебурашке на пропитание полагается».
- Отвали ты со своей Чебурашкой, - пытаетесь тот отделаться от нахалки. Но не тут то было! К нему уже подходят три амбала и говорят:
- Мы фирма «Защита». Ты чё, мужик, девчонку обижаешь? Чебурашку видел? Видел. Быстренько бабки. Не то из тебя фарш на чебуреки сделаем.
 
...и продолжается перестроечная «жизнь» по законам джунглей