Парк. Фантастическая повесть. Главы 1-3

ПАРК. Фантастическая повесть

Глава 1. Вид из окна на другую галактику

Из окон Надиной квартиры открывался чудесный вид. Справа возносились в небо строгие белые корпуса научного городка, где работал Надин муж. Слева убегала вдаль серая лента шоссе, разделенная надвое изумрудной полосой канады-грин. Какой-то шутник (или гений ландшафтного дизайна, это – как посмотреть…) вперемешку с травой посеял на разделительной полосе семена цветов, разбавив таким нехитрым способом «канадский» колорит, который приобрёл совершенно новое, с явным подтекстом, звучание.

Судите сами: в густой травяной зелени огненнокрылыми диковинными бабочками трепыхались маки – роскошные, просто царские! Просто – глаз не оторвать! Проезжающие мимо научного городка водители восхищенно присвистывали: «Бля-ааа… Это маки, что ли? Красота-то какая, мать твою… Маки!». Зрелище и впрямь было необыкновенным: танцующие на ветру маки хотелось немедленно запечатлеть на видео и немедленно выложить в сеть.

А внизу, обрамленное строгим белоснежным и танцующим огненно-красным, раскинулось зеленое море городского парка. От ворот разбегались во все стороны песчаные аллеи, среди кустов шиповника и сирени прятались затейливые «малые архитектурные формы» детских площадок, скамейки поблескивали нарядным лаком…

Словом, это был самый обыкновенный городской парк. Впрочем, все-таки необыкновенный: в нём не было ни одного фонарного столба! Над каждой аллеей был натянут провод, на котором, как на новогодней ёлке, качались разноцветные фонарики в забавных колпачках в стиле японских оригами. Надя любила их разглядывать.

По вечерам она подолгу стояла у окна – ждала, когда вернется с работы муж. Ей казалось, если стоять и ждать, он придёт пораньше. Наде было скучно – ждать. Она смотрела на сахарно-белые кубики корпусов научного городка, соединенные стеклянными лентами переходов, на зеленые джунгли парка с желтыми ручьями аллей, на разноцветный остров «зоны активного отдыха», который представлялся ей рифовым атоллом в бушующем зеленом океане… В Надиной голове возникали самые невероятные мысли – о самых невероятных вещах. Так уж она была устроена…

В наступающих сумерках яркие огоньки фонарей казались маленькими звездочками. На земном небе звезды всегда голубые, а здесь они – разноцветные, словно в небе чужой галактики. Ветви деревьев качались, заслоняя низко висящие гирлянды фонарей, и звездочки гасли, чтобы через мгновение вспыхнуть вновь. Словно маленькие маячки, которые показывают дорогу одиноким путникам, ведут их по аллеям до самых ворот. За воротами чудеса кончались, и начинались настоящие, привычные глазу фонари на высоких бетонных столбах, сияющие белым ослепительным светом.

Надя долго размышляла о том, почему в парке такое необычное освещение. Гирлянды китайских фонариков. И почему они то гаснут, то вспыхивают? Ведь ветер бывает не всегда… Может, это космические пришельцы говорят с людьми на своем неземном языке – на языке света? А люди видят только качающиеся под ветром фонари…

А тех, прилетевших с далекой звезды, увидеть невозможно, потому что они сами – свет! Они прилетели на Землю из другой галактики или даже из другой вселенной (Надя ещё не придумала) и привезли в подарок землянам секреты своей цивилизации, обогнавшей земную на миллионы (да что там – на биллионы!) лет.  После долгих скитаний они нашли братьев по разуму…. Которые – увы! – не могут их видеть, не могут слышать… На их планете другая атмосфера, там нет кислорода, да он и не нужен – они ведь совсем другие, они не люди. Нечто иное. Иной, нечеловеческий разум. Их родная стихия – свет, вот они и придумали эти забавные фонарики.
Они прилетели к нам из немыслимых звёздных далей, они умеют свёртывать пространство и обгонять время, они обладают знаниями, о которых человечество только мечтает. Они могут всё… Но не способны понять людей.

Жаль, что всё это – Надины выдумки. С их семнадцатого этажа парк виден как на ладони, и если долго смотреть, в мельтешении фонарей, в игре света угадывалась какая-то закономерность. Система. Смысл. Словно это и вправду были неведомые письмена. Наде вдруг захотелось пойти в парк. Прямо сейчас! Она разгадает загадку, поймёт язык фонарей, и тогда ей откроется нечто невероятное, невозможное, немыслимое… Подарок с далёкой звезды.

И что там – Серёжка с его идеями и экспериментами, и весь их научный городок! Им никогда не узнать, о чём говорят фонари. Не полететь к звёздам… Сергей говорит, что он на пороге грандиозного открытия. Четвёртый год – и всё на пороге. А открытие – вот оно! В мерцающем свете фонарей…

Надя ни за что не призналась бы мужу в том, что она придумала про парк. И мало того – почти поверила в свою выдумку! Она никому об этом не расскажет: это её тайна. Её и тех, кто зажигает волшебные фонари…
Надя помахала фонарям рукой и побежала открывать дверь – так замечталась, что не слышала звонка! Сергей обнял её и поцеловал: «Вот я и вернулся. Скучала?» Надя только умехнулась – вернулся… Даже вернувшись, муж всё равно оставался в своих расчётах и экспериментах. В другой вселенной.

Надин муж был астрофизиком. В своих исследованиях в области физики небесных тел он добился невероятного. Его называли светилом и гением. А «гений» по-детски мечтал построить звездные корабли и отправиться в дальний космос. Может, потому он и женился на Наде – любительнице Кларка, Саймака и Шекли и неисправимой фантазёрке.

Сергей рассказывал жене о физике небесных тел, и каждый раз разговор принимал непредвиденный оборот: у Нади было своё, диаметрально противоположное мнение. И веские (по мнению Нади) аргументы.
- Вот скажи… откуда у тебя такая уверенность, что все небесные тела подчиняются законам твоей физики?
- Моей?!
- Ну, я говорю о земной физике. На земле одна физика, в других мирах – другая, в третьих – третья…
- Ну, ты даёшь! Может, поедешь на конгресс в Японию вместо меня? С такими идеями…
- Нет уж, тебя пригласили, ты и езжай, - великодушно отказалась Надя. – Но нельзя весь космос мерять одной меркой. Вот Шекли, например…
- Ну, Шекли… У него что ни рассказ – законченная докторская… И оппоненты из других миров. Куда мне до него? Я одну-то со скрипом пишу, а у него их – сотни… - сокрушался Сергей.
-Да уж! – хохотала Надя. Сергею нравилось, как она смеется, как ходит, как говорит. Как дышит во сне – осторожно, почти неслышно, будто ангел. Его законный ангел, его жена. Умная, нежная, заботливая, понимающая его без слов, обо всем имеющая свое мнение, упрямая и настырная. Совершенно непредсказуемая. А другая ему не нужна. Только Надя. Хотя с ней бывает трудно… Взять хотя бы историю с увольнением…

Надя работала в редакции популярного (известного) журнала. Хотя могла бы не работать – зарплаты Сергея вполне хватало на двоих. Надя  любила свою работу и была профессионалом, но когда выяснилось, что она ждёт ребенка, с журналом пришлось расстаться – Сергей не хотел, чтобы она ездила каждый день на работу, через весь город. Напрасно Надя втолковывала мужу, что рожать ей ещё не скоро и она прекрасно себя чувствует. Напрасно пыталась объяснить, что работа необходима ей как воздух… Сергей твердо стоял на своём, и она уступила. Ушла из журнала. Ничего. Вот родит ребенка и вернётся.

Надя никогда не спорила с мужем – ему хватало споров и дискуссий на работе, пусть хоть дома всё будет по его. И Надя стала домохозяйкой. Их маленькая квартирка сверкала чистотой и дышала уютом. Каждый вечер Сергея ждал роскошно сервированный стол и не менее роскошный ужин.

- Ну, что тут у вас? Как настроение, как самочувствие? Как наш малыш, подрос? – с порога осведомлялся Сергей и, не дослушав «отчет» жены, щелкал тумблером телевизора. – Ну, что тут у нас? О-ооо! Надь, сейчас фильм начнется, с Ричардом Гиром! Наденька, ну что ты копаешься, иди смотреть! Ужин тащи сюда, мы здесь поедим.

Наде не хотелось смотреть кино, хотелось – поговорить, она ведь молчала весь день… Но муж сидел, уставясь в телевизор. Или звонил друзьям и с жаром обсуждал какие-то рабочие моменты, пересыпая речь терминами. Надя не понимала ни слова. Ей было обидно – с друзьями готов разговаривать полночи, а для неё никогда нет времени… Надя убеждала себя, что она не права, что Сережа устает на работе. Он никогда не жалуется, но Надя знает, что – устает. Пусть отдыхает так, как ему нравится, смотрит телевизор и общается с друзьями, что в этом плохого? – говорила себе Надя, заталкивая обиду поглубже.

Утром тоже не получалось – поговорить. Сергей съедал приготовленный Надей завтрак, восторженно мыча и облизывая пальцы (и не было человека счастливее Нади…), говорил что-то вроде «Ну, Надёк, ты даёшь! Завтрак просто королевский, не зря я на тебе женился!» - или ещё какую-нибудь глупость говорил, торопливо чмокал её в щеку и убегал на работу, и Надя оставалась одна.

Она не знала, куда себя деть, не могла привыкнуть к безделью: всю жизнь куда-то опаздывала, вечно не успевала, всегда была занята, с трудом выкраивая полчаса на обед в ближнем кафе. А теперь – у неё море свободного времени. Да что там море, целый океан….
- Я не знаю, что мне делать, все дела переделала, теперь нечем заняться, - жалобно говорила Надя.
- Вот и хорошо, что нечем, - радовался Сергей. – Тебе и не нужно ничего делать, только гулять и дышать свежим воздухом!
- Так он и дома свежий, - по инерции возражала Надя, понимая, что муж прав. Они так непозволительно долго ждали этого ребенка, и теперь Сергей не хочет рисковать. Поэтому ближайшие восемь месяцев ей придется вести спокойный и размеренный образ жизни.
- Для тебя здесь все условия, вышла из дома – и ты уже в лесу, что тебе ещё надо? - убеждал жену Сергей.

Он совсем меня не понимает, - горько думала Надя. – Не видит, как мне не хватает любимой работы, не хватает общения, повседневных проблем, телефонных звонков… Для него важен только его эксперимент, его работа. И его ребёнок. А я? Как же – я? – Надя не выдержала и всхлипнула. Сергей бросился за валерианкой. И стоял над ней, придерживая стакан, пока Надя с усилием глотала воду.

- Вот увидишь, - мягко говорил Сергей. – Твои беспричинные слёзы, глупые обиды, расстроенные нервы – всё это пройдёт после рождения ребёнка. И даже раньше, если  будешь каждый день гулять в парке, хотя бы два часа. Посидишь на лавочке, если устанешь. Прихвати с собой книжку или журнал… Хочешь, я тебе сборник кроссвордов куплю? – Надя в ужасе замахала руками. Убивать время на кроссворды она не станет ни за что.
- Ни за что! Я лучше просто так посижу…

Конечно же, Сергей прав, что запретил ей ездить через весь город на работу. Ей надо есть, спать, гулять и ни о чём не беспокоиться. Это ведь не навсегда. Потом они найдут ребёнку няню, и Надя вернется в редакцию, где все её ждут. Ей так и сказали, когда она увольнялась: «Возвращайтесь, Надежда Павловна, мы вас будем ждать».

Заключив соглашение сама с собой, Надя воспрянула духом. Муж занят исследованиями на работе, а она будет исследовать парк. И непременно что-нибудь найдёт. Ей стало смешно: живет здесь уже три года, а в парке не была ни разу! Решено: она обследует парк, составит план местности, разработает маршруты…

Глава 2. О том, до чего можно додуматься, если есть время подумать

При ближайшем  рассмотрении парк оказался странным и необычным. От ворот начиналась главная аллея, которая через сто метров разделялась надвое, эллипсообразным вытянутым кольцом охватывая довольно обширную зону размером с футбольное поле, на которой располагались спортивная и волейбольная площадки, столики для игры в теннис, качели и песочницы для малышни,  а чуть дальше – площадка для выгула собак с многочисленными лесенками, мостиками и барьерами, по которым так нравилось лазать детям (чего нельзя было сказать о собаках).

Впрочем, площадка была большой, и места хватало всем, а собаки были воспитанными и дружелюбными. Обе стороны прекрасно ладили и бегали наперегонки, оглашая окрестности заливистым лаем и звонким смехом.

По кольцевой аллее прогуливались молодые мамы с колясками, дети катались на велосипедах и роликовых коньках. На «кольце» всегда было людно, чего нельзя было сказать об ответвляющихся от кольцевой аллеи дорожках и тропинках. Здесь было гораздо тише. Деревья смыкались, образуя зеленый шатёр и давая желанную тень.

Надя любила эти тихие аллейки, прохладные даже в жаркие дни и почти безлюдные. Присев на скамью, слушала, как перекликаются в густой листве невидимые птицы и шумит ветер, раскачивая древесные кроны. Издалека доносились крики детворы, собачий восторженный лай, звонкие удары ладоней по мячу.

Надя гуляла по аллеям и придумывала истории о привидениях, от которых по спине пробегал холодок… Она любила размышлять и во время прогулок думала о разных вещах. О любви. О счастье. О смысле жизни. С последним всё было ясно: смысл Надиной жизни заключался в ней самой – в том, что жило в ней и ждало своего появления на свет.

С счастьем было сложнее. Надины подруги были уверены в том, что для счастья у Нади есть всё: муж – талантливый, подающий надежды астрофизик, в свои тридцать два года доктор наук, за исследованиями которого с интересом наблюдали в США и Европе. В прошлом году, выступая на конгрессе в США, он произвел фурор своим докладом и теперь ведущие университеты мира мечтали заполучить его лекции для своих студентов…

Кроме всего прочего, Сергей с Надей жили в новом доме. Дом принадлежал научному городку и был повышенной комфортности. Посмотреть новую квартиру хотелось всем. Надя никому не отказывала, и подруги восторженно ахали – у Нади было всё, о чем они мечтали: итальянская мебель, финская сауна (переделанная из кладовой под личным руководством Сергея) и даже зимний сад, устроенный Надей в восьмиметровой лоджии. Лоджия выходила на юго-запад, и в ней весь день хозяйничало солнце.

Здесь росли глянцево-желтые крутобокие лимоны, маленькая лохматая пальма и даже настоящее кофейное деревце с настоящими кофейными зернами непривычного глазу зеленого цвета. И Надины любимые чайные розы выставочно-великолепного оттенка.
Просторная и светлая кухня была «упакована» под завязку: аэрогриль, ростер, мультиварка, кофемашина, соковыжималка-чоппер, электрическая вафельница «Спалис», и много чего ещё… С уборкой тоже не было проблем: в Надином распоряжении имелся немецкий моющий пылесос «Хёрше» и стиральная машина «Бош», превосходящая все ожидания… Словом, для счастья у Нади было всё. А счастья – не было.

Может, это и называется счастьем, когда все есть и больше нечего желать? – думала Надя. И мечтала о другом счастье – нематериальном, эфемерном, которое нельзя увидеть, а только – чувствовать.

- Надька, уймись! У тебя психоз на почве беременности, - говорили подруги. Надя улыбалась, соглашаясь: психоз – от  греческого «психе», что означает – душа. Счастье должно быть в душЕ, а не в кухне и не в сауне.

Ещё хуже, чем со счастьем, выходило  у Нади с любовью. Гуляя по парковым аллеям, у неё было время подумать над этим, и она поняла, что Сергей уже не любит её как раньше. Или вообще больше не любит. Наде казалось, что из их жизни безвозвратно ушло что-то важное… Может быть, сама жизнь? В глазах мужа Надя не видела больше – любви. В них была забота, внимание, нежная привязанность, но – не любовь.
Они никогда не ссорились, не выясняли отношений, и каждый делал для другого всё что мог. Так бывает с родными людьми. Они и стали друг другу родными. А любовь ушла…

- Но ведь так не может быть, чтобы не было любви, – думала Надя. - Осенью у нас родится ребёнок, которого мы оба ждали три с лишним года. Сережа по-прежнему меня любит, и я его люблю!
- Не любит. Уже не любит. Он к тебе просто привык, - прозвучала в Надиной голове совершенно четкая мысль. – Ты для него привычка, не более. Предмет интерьера.
- А ребёнок? – с жаром возразила Надя самой себе.
- А зачем ему ребёнок? Его ребёнок – это его эксперимент, его работа. Ты так до сих пор и не поняла этого… Он, конечно, будет заботиться о сыне и о тебе, но и только.

От этого открытия Надя пришла в отчаяние. Она безразлична Сергею. Его не интересует, чем она живёт, на что надеется, о чём мечтает… Может быть, она не обратила бы на это внимания, не заметила, если бы у неё была работа. Но она уволилась, потому что этого хотел Серёжа. Надя часто вспоминала своих – теперь уже бывших – сотрудников. В журнале у неё со всеми «складывались» отношения, и все её уважали и любили – от завредакцией до курьера. Надю это не удивляло, она принимала такое отношение как данность. Уважают – потому что есть за что: за профессионализм, настойчивость, бескомпромиссность,  за трудолюбие и за характер.

Глава 3. Сумеречные аллеи

И теперь, бродя по извилистым тропинкам парка, Надя отдавала себе отчёт в том, что это не совсем так. Не совсем – правда. Надиных профессиональных качеств никто не оспаривал, она умела и любила работать. Но ведь другие тоже были профессионалами. Однако же самые выгодные переводы доставались именно ей.

Впервые она задала себе вопрос: «Почему?». И сама на него ответила: «Да потому что ты – жена известного учёного. В прошлом году его пригласили на конгресс в США, а в сентябре он едет в Японию. Будет читать лекции в Токийском университете. Тридцатидвухлетний доктор наук. Талант. Гений. Так о нём написали в газете, так о нём говорят коллеги. А она, Надя, - жена гения. Вот её и уважают. И любят. И завидуют…

Господи… Ну почему? Почему она ничего не хотела видеть, не замечала лести в улыбках, неискренности в похвалах, заискивания в разговорах… Наде стало противно. Наверное, она не вернётся в редакцию. Вряд ли вернётся. Найдёт работу в другом месте, где никто её не знает.

Тягостные размышления были прерваны молодой женщиной, катившей перед собой коляску с двумя мирно спящими малышами. Она присела на скамью рядом с Надей и развернула коляску так, чтобы солнце не светило детям в глаза.
- А не то проснутся и запоют хором, вот тогда караул кричи, - пошутила женщина.
- Что, хулиганят? – улыбнулась Надя.
- Да нет, хулиганов у нас нет, они вечером сюда не заглядывают, - возразила молодая мама, и Надя подумала, что она не поняла шутки. Женщина между тем продолжала.
- Вечером здесь мало кто гуляет, заблудиться можно запросто! Знаете, эти аллеи… Они в сумерках словно другими становятся. Идёшь вроде бы к выходу, а получается – совсем в другую сторону. Или вообще по кругу…
- Как это?
- Ну, все время на кругу оказываешься, куда ни повернёшь, выходишь опять на круг, снова и снова… Аллеи будто сами поворачивают!

Надя знала расположение парковых аллей как свои пять пальцев. Она даже схему нарисовала, от скуки, и после каждой прогулки дорисовывала отходящие от аллей дорожки и тропинки. Схема получалась разветвлённая, как метро: главная аллея разделялась на две, длинным эллипсом охватывая поляну, где располагались игровые и спортивные площадки. Завершив круг, аллеи сходились в одну – главную, которая через каких-нибудь сто метров упиралась в волейбольную площадку и, огибая её, вела прямиком к изгороди из железных прутьев, за которой парк кончался и начинался лес.

Кое-где прутья были аккуратно выпилены или раздвинуты, и в лес убегали тропинки. Такие же тропинки густой сетью оплетали парк, соединяя между собой аллеи. Заблудиться здесь было практически невозможно – все аллеи выходили на «кольцо», или на круг, как именовалась центральная часть парка. С одной стороны парк огибало шоссе, с другой – к нему примыкала территория научного городка (тоже, кстати, огороженная забором).

Так что заблудиться в парке было проблематично. Надя подумала об этом, но возражать собеседнице не стала. Она заинтересованно смотрела на спящих близнецов, и разговор сам собой перешёл на детей.

- А вы… когда надумаете ко мне присоединиться? – с улыбкой спросила женщина.
- Да не скоро ещё, - смутилась Надя. – Осенью…
- Ну, значит, осенью будем вместе гулять.

Надя представила, как она идёт по усыпанным желто-красной осенней листвой аллеям и катит перед собой новенькую – тоже жёлто-красную – коляску (которую Сергей уже купил – «не удержался, цвет, понимаешь, попался удачный…» и которая терпеливо ждала своего хозяина). А в коляске сладко посапывает круглощёкий малыш. У него Серёжины глаза и брови. А улыбка – Надина. Скорей бы наступила осень!

Надя со своей новой знакомой прошли по главной аллее до конца. Путь преграждала высокая изгородь с выпиленными там и сям прутьями. В проломы убегали тропинки. Светлана (так звали Надину новую подругу) неожиданно взволновалась и заторопилась обратно.
- Пойдём скорее, видишь, фонари зажглись…
- Да успеем, светло ещё, - беспечно сказала Надя. Ей хотелось пройти по другой аллее, которая виднелась сквозь кусты и над которой горели голубые и зеленые фонарики.
-А давай обратно по параллельной аллее вернёмся, вон по той, - махнула рукой Надя. – Она ведь тоже к выходу ведёт.

Светлана неожиданно возразила:
- Если к выходу, то какая же она параллельная? Параллели не пересекаются, и уж тем более не сходятся! – проявила неожиданное знание геометрии Светлана. И решительно развернув коляску, покатила её назад.
- Ты идёшь? – на ходу бросила она Наде, и та, послушно зашагала рядом, пытаясь объяснить заупрямившейся подруге схему расположения парковых аллей.
- Понимаешь, в середине круг, то есть, овал. Главная аллея огибает его с двух сторон, проходит как бы насквозь и идёт всё время прямо, до самой изгороди. От круга разбегаются дорожки – как солнечные лучи. Они соединяются боковыми аллеями, и получается что-то вроде вложенных друг в друга колец. О тропинках я не говорю, это настоящий лабиринт, через пять минут уже не понятно, где шоссе, где выход, а где лес. Но если идти по аллеям, а на тропинки не сворачивать, то всегда выйдешь…

- Выйдешь неизвестно куда, - насмешливо закончила за неё Светлана. – Солнечные лучи… Фантазёрка! Это не лучи, это паутина получается! Смотри. – Света взяла ветку и стала чертить ею на песке. - В центре эллипс, от него прямые линии… которые вовсе не прямые, а наоборот. Они соединяются. Сама настоящая паутина, а в середине паук! – с торжеством заключила Света.
- Да где он там? В середине игровые площадки, там яблоку упасть негде, и паука никакого нет. Место, выходит, вакантное! – развеселилась Надя.
- Может, и нет. А может, есть, - сказала Света, и Надя её не поняла.
ПРОДОЛЖЕНИЕ http://www.proza.ru/2016/06/08/2117