Созидая Бога 22

                XXII

     А мы с тобой, мы просто первые, которые поняли это. Отныне мы – созидающие. Завтра и для тебя это станет ясным, как день.
     Сергей улыбнулся своей обворожительной улыбкой и продолжил:
     — Вообще, эта четвёртая жизнь, подаренная мне, оказалась даже лучше той, о которой я грезил в своих юных мечтах. Со мной сейчас любимая женщина, я обрёл нового друга, и у меня – невероятные озарения. И этот мой новый друг, то есть ты, Петя, примет дальше на себя всю тяжесть по осуществлению этого грандиозного плана.
     Отныне ты – центральное звено. После посвящения именно ты понесёшь в массы новую истину. Это и будет тем Событием, которое изменит мир.
     — Ну-у-у, – сказал я протяжно, – я не горю таким желанием. И мне кажется, это твоё озарение попахивает новой религией, а их и старых на Земле вполне достаточно.
     — Нет, – сказал Сергей твёрдо, – это не религия, это новая истина. Все религии всегда к чему-нибудь призывали, а потом  принуждали. Мы принуждать никого ни к чему не будем. Мы дадим людям надежду и постараемся, чтобы отныне они жили счастливо. 
     — Но люди странные существа, – засомневался я, – истина им не нужна, им хочется выпить, закусить, покуролесить. Я и сам недавно таким был. Я им – истину, а они попрут её ногами и, оборотившись… и так далее.
И, знаешь, я всю жизнь избегал публичности, даже побаивался этого.
     — Не бойся, основная вина на мне, я – первый Созидающий, я кашу заварил, мне и отвечать. Ты только второй, хотя и основной. Но я знаю, ты справишься, я в это верю. Ты умеешь ладить с людьми, я это выяснил заранее. Тебя многие любят: и жена, и животные, и… – Сергей замялся, – тебя даже на работе любят, – нашёлся он, -– но ты никогда не пользовался этим своим преимуществом, но вот пришёл твой час, и тебе не отвертеться. Ты всю жизнь задавался вопросом, зачем живёшь, ты жаждал великих свершений. Вот и воспользуйся шансом. Это твой выигрышный билет.
     Успокой для начала русских людей. Им нужна другая идея, а не Золотой телец.  Ты им её и дай. Золотой телец – не их удел. Они до сих пор не научились с ним обращаться. Он для русских, как водка для хантов. Выпил один раз – и уже алкоголик…
     Нашим людям нельзя жить одним желудком, как это делает большинство современного «цивилизованного» населения. Они устали от этого. Тебя они поймут и примут. Созидание Бога – это сильная идея, это надежда для всех, а не только для избранных.
     Сергей умолк и взял меня за руку. К этому времени мы уже почти поднялись на гору. Оставалось совсем чуть-чуть. Вечерело.
     — Но у меня всё же есть сомнения на мой счёт, – не унимался я, – я не чувствую в себе задатков Мессии и вряд ли справлюсь с такой важной задачей.
     — Хорошо, – ответил Сергей, – ты был со мной «как на духу», и я буду с тобой. Ты – это не мой выбор, а Его – Духа Природы. Это не я тебя выписал на Таити, и не ты сам прилетел сюда по своей воле. Это было Его решение. Он лишь выполнил его через меня, чтобы тебя не напугать. Он всё о тебе знает, знает о твоих ночных кошмарах и о твоих предыдущих жизнях. Он дал тебе вспомнить лучшие  из них, а память о других стёр. Те, стёртые, были невероятно тяжёлыми, с тебя хватит. Ты мне рассказывал, что Мир наполнен доверху отчаянием. Всё так, но отчаяние не созидает, когда всё потерял, всё можно и обрести. Я понимаю, ты не мальчик, ты уже давно думаешь, что с тебя хватит. Ты жаждешь просто пожить, побыть в тепле и уединении, ты хочешь, чтобы тебя не трогали. Но такого счастья ты не удосужишься. Ты –– избранный. Ты не имеешь права жить, как все. Библейский Иов тоже не желал себе доставшегося удела, но Господь призвал его и приказал исполнить Свою волю. Мне раньше не нравился этот пример. Прошедший через горнила испытаний Иов, не выглядел счастливым, и его новая жизнь не оправдала предыдущих страшных потерь. По крайней мере, для меня не оправдала. Никто у него не возродился вновь, никто не ожил и не увидел белого Света.
     У тебя иная участь. Через тебя будет оправдано и искуплено всё. Никто не выбирает своей судьбы. А потому – вперёд, Петруха. Ты изменишь существующее положение дел. Утром на рассвете, услышав треск распускающихся цветов, ты произнесёшь клятву, и я посвящу тебя в Созидающие.
     Мы поднялись на гору и, уставшие, повалились прямо на траву.
     Я моментально забылся сладким сном. На этот раз мне не снились кошмары, мне приснился райский сад с розовыми яблоками. Между деревьев ходила голая Ева-Элен и грызла их своими белыми ровными зубками.               
     Я проснулся перед самым восходом. Светало. Сергей сидел на траве, скрестив ноги. Его эллинский профиль чётко вырисовывался на фоне чистого неба. Его немигающие глаза пристально смотрели вдаль. День обещал быть тёплым без дождя.
     — Ты не спал? – спросил я.
     — Вздремнул немного, – ответил он, слегка потягиваясь, – но сейчас не обо мне. Ты должен приготовиться и с первыми лучами произнести клятву.
     Мы стали ждать. В предрассветной тиши пахло сыростью и чувствовалось что-то таинственное. Холодок пробегал по моим жилам. Я посмотрел в небо, звёзды погасли, одна только Венера сияла на небосклоне, не желая смириться с неизбежной участью. Не зря её величают утренней звездой. Здесь, на Таити, Джеймс Кук в 1769 году наблюдал её прохождение по солнечному диску. Теперь она осталась одна на всём небосклоне. Ещё мгновение, и она тоже погаснет.
     В той стороне, куда был направлен взор Сергея, океан начал приобретать розоватый оттенок.
     «Как на планете Вид, – подумал я, – не хватает только любвеобильных насекомых».
     Но вот  из-за горизонта блеснул первый красноватый луч. Солнце медленно, а потом всё быстрее и быстрее начало подниматься из воды. Сразу стало светло, и розоватый оттенок океана поменялся на серо-голубой. Его гладкая поверхность искривилась, и первые приливные волны потянулись к берегу.               
     И тут я услышал странный звук, скорее треск, очень слабый, похожий на свиристение сверчка за печкой, из моего далёкого детства. Что-то было в нём родное, отчего защемило в груди. Потом звук повторился уже в другом месте, потом в третьем, и вот уже вся гора погрузилась в тихое монотонное свиристение.
     Я увидел, как треснул и раскрылся первый бутон, потом второй,  потом поочерёдно стали разрываться остальные бутоны, и цветы, шевеля белыми лепестками,  стали открывать свою наготу восходящему солнцу.
     — Посмотрите на нас, – словно говорили они, – посмотрите, как мы красивы. Мы рождены для счастья.
     — Пора, – сказал Сергей, и его голос приобрёл торжественные нотки, – повторяй за мной.               
     Господь Всемогущий, который будет и Великий Дух, который есть, к вам обращаюсь я.
     — Господь Всемогущий, – начал я повторять громко и внятно и посмотрел на Сергея, он благосклонно кивнул и продолжил, – вся моя жизнь отныне будет посвящена созиданию Бога. В этом вижу теперь смысл своего существования. Обязуюсь приложить все  силы без остатка для этой великой цели. Аминь.
     Я повторил в точности все слова и снова посмотрел на Сергея, может ещё что-то нужно для обряда.
     — Ничего, – ответил он, – это всё. Ещё один Созидающий появился на Земле. Теперь нас двое.
     Он радостно пожал мне руку, даже потряс её от переполнявших его чувств и напутственно сказал:
     — Ты пойдёшь дальше меня, – он потряс мою руку ещё раз, – хотя по-прежнему не веришь в это. Но… я рад…
А теперь пора домой. Обратно мы не поедем и не поплывём, мы переместимся иным способом. Как древние Маохи. Я прочту заклинание, и мы полетим по воздуху, как птицы. Главное, ты не бойся.
     — Можно я нарву для Алёнки букетик Тиаре Апетаки? Я теперь каждый день дарю ей цветы.
     — Отныне ты можешь делать всё что угодно, – разрешил Сергей, – даже летать.
     Я прошёлся по пригорку и сорвал несколько распустившихся бутонов вместе с зелёными листками, ещё не высохшими от росы. Сорванные цветы отливали на солнце влажными каплями. Мне показалось, что они плакали. А само Солнце было уже высоко над океаном, но палящего зноя грядущий день не предвещал. Я чувствовал волнение. Никаких заклинаний в своей жизни я никогда не читал и серьезных обетов не давал, а если и давал, то почти всегда нарушал. Я посмотрел на Сергея, он был спокоен, и что-то торжественное проглядывало в его лице. Кажется, происходящее не было шуткой ни для меня, ни для него.
     — И всё же я сомневаюсь в нашем успехе, – начал я опять свою заезженную пластинку, – пусть это не новая религия, но всё равно это нечто важное, нечто такое, что взбудоражит умы. Новая истина, она ведь тоже претендует на признание, а у нас нет доказательств. Никаких. Все наши доказательства – это только слова. Внутри нас они вызвали те образы, благодаря которым мы поверили, но другие люди не мы, и наши слова, донесённые до их слуха, могут остаться только словами. Они не вызовут у них нужных эмоций и не превратятся в образ Того, кого мы так жаждем, и кто всё оправдает.
     — На счёт других людей не беспокойся, это не твоя забота, а Его, – спокойно сказал Сергей, – если Он захочет, то донесёт свой образ до любых сердец. Новый Завет, Коран, Тора, Дхарма – тоже были когда-то всего лишь словами, а теперь они мировые религии. Твоё дело записать всё и озвучить, а люди сами разберутся, оставить им для поклонения золотого тельца, или принять новую истину. Может быть, кто-то из них засомневается во всесильности жёлтого дьявола и увидит в нём обыкновенного истукана. А если нет, то это их беда, а не твоя. Ты вместе с истиной уже получил своё счастье. У тебя есть надежда, что ты будешь снова, и ты это знаешь…
     Короче, тебе не отвертеться, – подвёл итог Сергей, – и не бойся, у нас всё получится.
     — А что Он ещё для нас сделает, кроме воскрешения? – спросил я.
     — Этого и я не знаю, – ответил он, – но нечто такое, ради чего стоит жить.  Будем поспешать, – прибавил он, – а то твой букет завянет, и Элен не примет его с таким восторгом, на который ты так рассчитываешь…
     С этими словами Сергей достал из кармана бумажку и, глядя на неё, стал говорить на каком-то тарабарском языке. Повторять он мне не велел, поэтому я стоял рядом и молча слушал. Наконец тарабарская речь закончилась, и Сергей спрятал бумажку обратно в карман.
     После этого он подпрыгнул и медленно поплыл вверх. Метрах в трёх от земли он остановился и посмотрел на меня вопросительно.
     — Давай ко мне, – приказал он, – поднимайся. Только не считай до трёх, как в сказках, всё должно получиться с первого раза. И не говори мне, что ты боишься или не умеешь летать. Умеешь. Во сне ты это делал не раз и делал запросто.
     Я разбежался, раскинул руки и резко взмыл в воздух. Я это сделал так быстро, что чуть не протаранил Сергея. Волна блаженства накрыла меня. Сны осуществились, они подсказали мне явь, ведь я по-прежнему летаю в моих снах.
     Сергей нагнал меня и взял за руку.
     — На всякий случай, – произнёс он.
     — Показывай путь, – радостно закричал я, хватая ртом тёплый воздух, – мы летим домой… ура, я умею летать.
     Сколько раз в моих снах я проделывал это безумство, сколько раз взмывал в небо, расправив руки-крылья?! Я никогда не боялся, потому что знал, это обязательно случится наяву. Правда, иногда посреди сна я понимал, что это всего лишь сон. Но ведь и жизнь своего рода  тоже сон -– мой, твой, или природы? Или даже Его?  Какая разница. Сон, явь? Я лечу, я исповедался, мне легко. Теперь я посвящённый, я стал Созидающим.
     — Я верю в тебя, дружище, – прокричал мне Сергей, и свист разрезаемого воздуха поглотил его слова.
     Под нами поплыли кораблики, с высоты напоминавшие детские игрушки, они скользили по мультяшно раскрашенным волнам, оставляя за собой белые инверсионные полоски.  Райатеа остался позади, на горизонте показался Таити. Я сжал Сергею руку, показывая глазами вперёд. Он утвердительно кивнул и, высвободившись от моего захвата, отпустил меня на волю. Теперь я держался в воздухе только силой своей мысли. Это было незабываемым ощущением…
     Через десять минут мы приземлились. Сергей сразу, а я ещё немножко попарил  над зелёным газоном, и только после этого медленно спланировал. Перед посадкой я раскинул руки как можно шире, как это всегда делал во сне, и, коснувшись земли, немного  пробежался. Чувства переполняли меня. Я спешил ими поделиться с Элен…
     Но у крыльца нас никто не встречал, дом был пуст и прохладен. Я прокричал несколько раз имя моей Элен-Алёнушки, но мне никто не ответил, только эхо недовольно отозвалось в опустевших комнатах.
     В спальне я нашёл от неё записку, почему-то на французском языке. В ней Элен писала, что её сегодня не будет и завтра тоже, и послезавтра, наверняка, тоже. Она останется дома у родителей, потому что ей надо заниматься. Я отнёс букет на кухню и поставил его в хрустальную вазу.
     «Теперь эти цветы будут медленно умирать, – подумал я, – понапрасну».
     — Не горюй раньше времени, – успокоил меня  Сергей, – зато впереди у тебя свободная ночь. Будем смотреть на звёзды. А пока перекусим  немножко, чем бог послал, но сделаем это не на кухне, а на открытом воздухе.
     Сергей залез в холодильник и стал отбирать продукты.
     — Сегодня мы отметим твоё посвящение без спиртного, – сказал он, – чтобы звёзды не двоились в глазах, но потом, в один из дней, сделаем это по-серьёзному, по-мужски. Тогда и обсудим все скользкие вопросы, я думаю, они есть у каждого.

      http://www.proza.ru/2016/06/07/501