Быть или не быть богом?

Свет. Яркий, чистый, свежий заполнял его голову, теплом разливаясь во всем теле. Еще немного и он полностью перейдет в него, в источник без начала и конца. Еще ощущалась быстрая речка под каменным утесом. Он слышал и видел как вода разбивается об острые мокрые камни и брызги застывают в воздухе только потому, что он хотел полюбоваться радужными переливами солнечного света в них. Запах сосен, каждую иголку которых он тоже ощущал. Животные и птицы молчали – он любил тишину. Тайна мироздания была открыта, и он оставлял этот мир, чтобы уйти туда, где можно создать свой.

Женщины, дети, все пристегнуты в креслах, сжаты, кто-то молча кричит. А вот совершенно спокойный мужчина. Лет около сорока. Да, ни страха, ни жалости. Он думает о рыбалке. Уже лет 25 думает. Как он рыбачил с дедом, а дед умер, но он мечтает об этом. Кстати, дед то его ждет. И мужчина ощущает связь миров. Очень интересно. Многих из них ждут там.

Более интересно то, что людям нужно именно умереть, чтобы понять как жить. Ценности в этот момент, момент перед смертью, прямо встряхиваются и ложатся как нужно. И тот пилот будет воспитывать дочку так, что она еще лучше будет учиться. Он будет самым лучшим отцом.

Теперь он понимал, зачем ему этот самолет. Готов ли он пройти это испытание? Начать все с нуля? Как то не подумал об этом. Видимо, рано еще претендовать на роль создателя и свой мир.

Пилоты сообщали координаты и что происходит, когда вдруг падение самолета начало замедляться. Пассажиры затихли. Тишина словно подхватила самолет и он медленно двигался к утесу. Там стоял человек, его руки направлены к самолету. Пилоты видели его лицо, которое выражало неимоверные усилия.

Вот самолет завис над соснами и начал медленно опускаться на них. Послышался треск сучьев, а вскоре в тишину леса влились испуганные голоса людей, плеск речки, щебет птиц.

Пока ждали спасателей, пилоты и еще несколько пассажиров вышли на утесу, где обнаружили практически безжизненное тело мужчины, в странной одежде, больше напоминающей древнюю монашескую. Он был седой, хотя на вид не более сорока.

- Где я? – он открыл глаза. Обступившие люди не знали что ему ответить.

- Спасибо, - вдруг сказал пилот, у которого родилась дочка, - Вы спасли всех нас.

- А это ты…,- седой наморщил лоб словно вспоминая что-то далекое,- у тебя замечательная будет дочка…,- и потерял сознание.

Пилоты переглянулись, а вдалеке послышался шум спасательных вертолетов.

- Знаешь, когда ты решил уйти из моего мира, я подкинул тебе задачку, которую в свое время вынужден был решать сам. И я выбрал другой вариант… Правила не позволяют после выбора хранить память, ты это прекрасно знал и выбрал жизнь этих людей в обмен на свою божественность. И скажу тебе следующее, миллионы лет я размышлял о том, правильно ли поступил тогда? А сегодня я радуюсь, что мои дети оказались достойными своего отца. Я возвращаю тебе память, ну их правила, на то мы и боги, чтобы их нарушать. Можешь идти дальше, можешь еще тут пожить. Больше никаких испытаний.

Тихая гладь воды иногда покрывалась легкой рябью от ножек водомерок, бегающих около зарослей камышей. Мужчина закинул удочку. Гулко-глухо булькнуло, поплавок из гусиного пера всплыл и замер. Удочка деда стояла рядом, на рогатке.

- Дед, мне до жути тебя не хватает… - тихо произнес рыбак.

- Ну, тогда привет, внук, - раздалось за спиной привычное с прокашливанием.

Обернувшись, внук увидел своего деда. Такого, какой был в детстве – каштановые волосы под кепкой, рубаха, старенькие брюки. Ошарашенное молчание, да какое там. Обнялись, слезы… Как это?

- Замолвил один словечко, отпустили к тебе повидаться. Эх, внук, по настоящей рыбалке заскучал смерть как!
Внук суетно начал доставать пластмассовые стаканчики и запотевшую бутылку.

- Да не спеши, у нас впереди рыбалка, ночь… Наливай, да рассказывай как ты тут…

В то же время на каменном утесе фигурка человека наливалась светом. Он освещал качающиеся на ветру сосны, отблескивал на корпусе самолета и иллюминаторах.

Ярче и ярче, вот уже маленькое солнце озаряет все, что попадает под его лучи. Вспышка. На ками упала старенькая одежда, напоминающая монашескую. Сосны продолжали качаться и скрипеть стволами, над шумом речки щебетали какие-то ночные птицы. Этот мир продолжал жить, внук с дедом варили на берегу реки уху, воспоминания детства уносились искорками потрескивающего костра в темное, звездное небо. Где-то невообразимо далеко через мириады измерений в черной пустоте ослепительная вспышка заявила о том, что родился новый мир.