Первый

Посвящается
Исполинам прошедшей эпохи


   Была поздняя тревожная осень 95 года, шел мелкий моросящий дождь, вдоль проспекта дул холодный ветер, на тротуары легла не сходящая мерзкая слякоть. Пешеходы серой массой с опущенными унылыми лицами шли, кутаясь и вжимаясь в свои куртки и пальто с поднятыми воротниками и прячась под зонтами. Чувствовалось, что вот-вот и пойдет снег. Многим хотелось утопиться либо повеситься.
   Виктор на новенькой «Волге» импортной сборки, не спеша, двигался в правом ряду вверх по Ленинскому проспекту. Это был его второй автомобиль после новенькой скоростной пятерки «ВАЗ». «Волга» ему досталась по случаю, хозяин ее, еще ее и не объездил, задолжал какому-то «очень конкретному» человеку и тот включил «счетчик». Деньги хозяину «Волги» нужны были «вчера». Ну, и Виктор дал согласие взять ее за половину цены, деньги под расписку отдал сразу. «Жучку» же свою, то есть «ВАЗ», продал по цене новой. Выгодно получилось, да и солидней на «Волге» подъезжать к офисам партнеров.
   И вот он катил по проспекту, привыкая к более тяжелому рулю «Волги». «Да, не зря таксисты такие накаченные, покрути-ка смену такую баранку. Вот и я подкачаюсь»,- с удовлетворением думал Виктор. Иномарками он еще  не «заморачивался», считая, что автомобиль должен быть строго функциональным под дело. Рулил он сам, накануне выгнав своего водителя за использование автомобиля в личных целях, да и практика водительская самому не помешает.
   Вдруг его боковое зрение выхватило что-то необычное, цепляющее внимание в потоке встречных пешеходов, идущих, бредущих и спешивших по тротуару вдоль проспекта. Он взглянул вправо и вздрогнул, не поверив своим глазам. То, что он увидел было ирреально… Нет, это был не мираж… Это было наяву!
   В толпе пешеходов шел навстречу бывший первый секретарь обкома партии. Но поразил Виктора даже не он и место встречи, а вид Первого… Высоченный от природы, он шел нетвердой походкой, сгорбившись спиною до вопросительного знака, лицо его было осунувшееся, все опустилось, как бы стекая с черепа, и было бледно-серое. В руках его была «авоська» с какими то свертками. Шел он без зонта,  кутаясь в свое поношенное и уже влажное демисезонное пальто.
   Виктор резко затормозил и встал к бордюру справа. Он все ошалело смотрел на Первого, как на призрака, не веря своим глазам. «Да, как такое может быть! Это он, он! Вот он уже проходит вровень. Его черты лица, его, хоть и сгорбленная, фигура, которые ни с кем не спутаешь»,- он обалдело, сколько мог видеть, смотрел в спину уходящей фигуры Первого.
   «Ни чего не понимаю»,- рассеянно думал Виктор, - «а где же партийные деньги, «красные» директора, связи. Он же не бывший инструктор райкома партии. Он же глыба, государственный человек величайшего масштаба, он отвечал и вел все великие стройки, в том числе и международного уровня в области в 60-80-е годы. Как он может быть в таком виде? А может маскируется, опасаясь преследования партийных лидеров? Вряд ли, не из трусливых он. Не понятно… Надо будет расспросить о нем у знающих его людей», - решил Виктор.
   Виктор в своей трудовой биографии имел и пятилетний стаж партийного работника, поработав в одном из райкомов областного центра. В той административной иерархии он, как рядовой работник райкома, не мог лично встретиться по каким-то делам с Первым. Между ним и Первым было как минимум пять уровней партийных чиновников и он для рядовых работников был недосягаем, как Эльбрус для начинающих альпинистов. Первый общался только с партхозактивом области и видеть его можно было по телевидению либо на первомайской и октябрской демонстрациях трудящихся на главной площади города, проходя мимо трибуны, откуда он и другие руководители области и города вместе с известными и заслуженными людьми приветствовали, помахивая руками, шествующие колонны районов, предприятий, учреждений, институтов и школ с транспарантами, флагами, шариками и веточками в руках радостных демонстантов под громовые призывы к великому будущему и революционные марши, так и вызывающие желание чеканить свой шаг и гордо поднимать голову у каждого в колонне.
   Дела Первого и его выдающаяся харизма вызывали огромное уважение к нему у всего партийного аппарата. Он был членом ЦК партии, пользовался авторитетом и у высшего руководства страны и все ждали, что его вот-вот и заберут в Москву на повышение.
   Первый не был идеологом и не любил этим заниматься, передавая все иезуитские идеологические вопросы своим заместителям. Он был мощный хозяйственник государственного уровня и его настоящей командой была команда руководителей предприятий, строителей и других созидателей, людей крайне полезных для развития области. И этих людей он не позволял трогать своим идеологическим хищникам, которые постоянно нарывали на них компромат по части аморалки и  нарушений коммунистической нравственности. А бывало и КГБ с ОБХСС предъявляли им обвинения, то за антисоветские анекдоты, то за хищение социалистической собственности, то есть использование стройматериалов предприятия для своих дачек и банек. Он  отстаивал их, хотя это давалось ему очень нелегко в условиях идеологической инквизиции, жаждущей очередного судилища, отлучения от веры и костра с отступником. Да он и сам был по моральному облику строителя коммунизма далеко не ангел, любил  хорошо отметить очередной запуск какой-нибудь шахты, нового двигателя, турбины гидростанции и выпить в компании соратников и друзей где-нибудь на дальней лесной базе, удостоив чести  руководителя предприятия. Мог и пошалить с приятным полом, да и анекдоты политические тоже не прочь был потравить. Он не был коммунистический идол и никогда из себя такого не «корчил». Все человеческое было ему свойственно. Но по делам и значимости своей он был Исполин.
   В горбачевские времена, в период демократизации всего и всея,  Первого начали «пощипывать», то за отсутствие высшего образования, то за какую-то жутко роскошную личную дачу. И злые карлики стали валить Исполина. Вообще времена были странные, какое-то всеобщее сумасшествие на ниве перестройки всего существующего людьми, которые и не знали, как это делать. Ломали привычные  во всем мире существующие механизмы управления производством, предлагая управление сложнейшим производством трудовым коллективам. Хозяйственники-руководители из-за двоевластия были в полном «ступоре», производство стало стагнировать, еще более усугубляя экономическую и политическую ситуацию в стране.
   За два года до роспуска КПСС, Первого отправили в отставку. На его место заступил другой первый секретарь обкома, человек однозначно порядочный и честный, из руководителей предприятий, но это был уже не лидер области. Да и быть лидером партийного обкома в условиях всеобщей политической неопределенности и раздрая было уже невозможно.
   После отставки Первого Виктор как-то уже и перестал отслеживать его судьбу, считая, что такие государственные мужи всегда будут пристроены и обеспечены государством. Тем более что ходили слухи о каких-то «бешенных» партийных деньгах и «черных кассах», из-за которых выбрасывались из окон и стрелялись люди, владеющие информацией о них в аппарате ЦК КПСС. И вот же, всего через каких-то пять лет…
    «Как же его «ломануло»»,- все еще думал о Первом Виктор,- «Что же это значит?».  У Виктора и у самого была жизнь не сахар на ниве его безрассудного прыжка в русский бизнес, настоящей русской рулетки, но он не на секунду не мог допустить мысль, что бредущим по улице, почти, как бомж, человек может оказаться Первый… «Да, он же должен быть выше всего этого, он же государственный человек, он же часть государства, ведь это он созидал все самое значимое в области…»,- не мог успокоиться и отойти от шока Виктор, чувствуя и осознавая какую-то дикую несправедливость в увиденном.
   «Это что же делается. Стариков по боку, бывших военных тоже, государственников такого уровня - в отвал… Что же они там наверху, совсем с ума спятили? Какая новая экономика, обновленная Россия, если мы главный ресурс - людей не бережем. А может это вообще просто грабеж России под прикрытием красивых новых лозунгов западной демократии? Если так, то надо зарабатывать что-то и сваливать отсюда. Если уж таких людей, как Первый в отвал, то мы  для них вообще пыль, закатают и все трепыхания наши впустую…».
   Через два дня Виктор встретился с Сергеем Ильичем, руководителем одной областной службы, который давно дружил с Первым. Сергей Ильич был под стать Первому, высокий, за 190см ростом, крупный, светлолицый, голубоглазый, с седыми удлиненными волосами, зачесываемыми назад, интеллигентный и элегантный, носивший всегда светлые костюмы. Он имел свое представление о новом времени, но главное он считал, что надо всемерно помогать порядочным новым людям, таким же созидателям своего времени. С Виктором он сошелся очень близко, по дружески, после просьбы Виктора, как председателя ассоциации предпринимателей, устранить административные барьеры и монополизм на пути новых направлений консалтингового обслуживания предприятий. Сергей Ильич согласился с аргументами и поддержал ассоциацию и с той поры зорко отслеживал попытки чиновников-откатчиков подрядить под массовые заказы «свои» фирмы и фирмешки.
С Сергеем Ильичем Виктор встречался часто. Для разговоров у них было много общих тем. Бывало за рюмкой водки или  чашкой чая и за полночь задерживались в «переговорке» компании Виктора. Будущее России, судьбы людей на сломе времен их одинаково беспокоили. О Первом как-то специально раньше разговора не случилось.
   -«Сергей Ильич, а что с нашим бывшим Первым?»,- озабоченно спросил его Виктор и рассказал его встречу на проспекте.
   Ответ, который он услышал от Сергея Ильича, потряс его и запомнился на всю жизнь…
   -«Он бедствует»,- опустив глаза, тихо ответил Сергей Ильич и добавил: «Очень бедствует…».
   И он поведал, что кроме маленькой пенсии и то с какими то проблемами по правам партийного служащего получения ее от государства, у Первого ничего нет. Дочь же его, которая кормила семью, уволили с работы и она не может устроиться по профессии. Как его дочь, ее боятся взять на работу. Тем более что дальше делать с бывшими руководителями партии до конца в верхах так и не определились. А что, если будет команда «Ату, их!», то и сочувствующих тоже «почистят – почикают».
   -«А где же его команда, команда руководителей предприятий? Они же его люди, он же их всех выпестовал!»- вскричал Виктор.
   -«Да, кто боится, кто просто не знает о его положении, либо делает вид, что не знает. А он не любит просить. Он скорее с голоду умрет, чем побираться пойдет. А пока продает из дома, что может. Да, огородом живет. Я по мере возможностей помогаю, да что я могу сегодня, зарплата моя малая, инфляция, а бизнесом я заниматься не умею»,- грустно пояснил Сергей Ильич.
   -«Слушайте, Сергей Ильич»,- вдруг горячо предложил Виктор,- «А давайте я помогу, чем смогу. Мы ведь люди. Так, ведь, быть не должно. Я какую-нибудь работу для него придумаю. Например, сделаю его своим советником. Мне бояться нечего, я не от бюджета, а от рынка работаю и посылаю всех подальше с их политическими рекомендациями. Как думаете, а, Сергей Ильич?».
   -«Хорошо, я переговорю с ним осторожно, чтобы его достоинство не задеть»,- ответил Сергей Ильич. И они, так порешив, еще допоздна просидели, обсуждая за водочкой и закусочкой «времена новые», куда «все катиться» и как выживать в них.
   На следующий день Сергей Ильич позвонил Виктору: «Заинтересовался, но сначала хочет переговорить с вами».
   -«Отлично, я готов встретиться, хоть через час. Зовите, накрою стол в переговорке и жду»,- ответил Виктор.
   Но встреча его с Первым состоялась только на следующий день вечером в той же переговорке. В офис Первый пришел с Сергеем Ильичем. И Виктор впервые пожал, здороваясь, руку этому Великому в его глазах человеку. Стол был накрыт и Виктор предложил поднять по рюмке водки за «все хорошее».
   Выпили, закусили и Первый неожиданно сразу спросил Виктора: «Виктор Николаевич, Сергей Ильич сказал, что вы могли бы предложить мне работу, в чем она заключается?».
   -«Да, действительно, я передал вам через Сергея Ильича такое предложение. Мне нужен советник для работы с предприятиями области. Я не буду вас отягощать ежедневным вашим присутствием на работе. Все будет по потребности»,- уверенно пояснил Виктор.
   -«Признаюсь честно, Виктор Николаевич, я сегодня очень нуждаюсь в какой-то работе. Извините, но я хотел бы вас спросить, вам действительно нужен такой работник, как я? Чем пожилой и больной я могу вам послужить?»,- пытливо, глядя в глаза Виктору, спросил Игорь Альбертович, так звали Первого.
   Виктор уверенно, глядя ему в глаза, выдержал его взгляд и очень твердо ответил:
   -«Игорь Альбертович, а зачем в таком случае мы встретились? Все предельно логично и взаимовыгодно, нам нужен прорыв в отношениях с предприятиями и, потому я вас и пригласил, зная ваши отношения с руководителями предприятий. Да и не так просто нам даются наши деньги, чтобы просто так их кому-то выплачивать. Так что будем с вами выезжать в область, встречаться только с руководителями крупных заводов и предприятий, а может и властью на местах. За это мы и готовы открыть для вас новую должность в компании».
   -«Ну, что ж, вы меня убедили, Виктор Николаевич. Постараюсь быть вам полезным. Про деньги у вас не спрашиваю. Сколько назначите, за это и работать буду. Не подведу», - сказал тоже твердо Первый, даже подвыпрямившись и приободрившись.
   -«За это и выпьем»,- поднял рюмку Сергей Ильич и все выпили за нового работника компании Виктора. Через полчаса гости покинули офис. Первый успел под диктовку Виктора написать заявление о приеме на работу в компанию в качестве советника Президента компании. После ухода гостей Виктор еще долго сидел, думал и вертел в руках листок с заявлением Первого. «Да, как времена меняются»,- думал он без капли тщеславия, -« кто бы мог подумать, даже просто дурачась, что у меня будет работать сам Первый. С ума сойдешь и не придумаешь такого». А далее он думал о том, что Бог дал ему удивительный шанс пообщаться с человеком такого масштаба, послушать его, понять его. И пусть он без власти, но самое сокровенное, его сила, опыт, интеллект, он же в нем и остался и никуда из него не улетучился. И это не он принимает его к себе на работу, а Первый позволил поработать Виктору с собой, как рентгеном, просветив его, Виктора, через свои принципы и поверив ему. « Ну, теперь держись, оправдай его доверие, не расстрой его, не «проколись по мелкому»,- сказал себе Виктор.
   На следующий день приказ о новой должности и зачислении Первого на работу был подписан. Виктор сразу поручил секретарю перезвонить Игорю Альбертовичу и сообщить ему о зачислении в штат, а так же о необходимости прихода в офис и получения в бухгалтерии аванса. Первый позвонил Виктору уже через пятнадцать минут.
   -«Виктор Николаевич, извиняюсь, но ваша секретарь сказала получить аванс. Это как, я ведь еще и не работал?»,- не без озабоченности и стеснения спросил Первый.
   -«Игорь  Альбертович, у нас такие порядки. Все нормально. Получите свой аванс. Уже скоро выедем в северную командировку, пожалуйста, подготовтесь»,- специально более официально сказал Виктор.
   -«Да, да, я понял. Как говорится, в каждом монастыре свои порядки. Спасибо, Виктор Николаевич. Я буду готов»,- ответил Игорь Альбертович, слегка задумавшись, и повесил трубку. «Ну, вот дело и сдвинулось с мертвой точки»,- с удовлетворением подумал Виктор. Вечером ему позвонил Сергей Ильич и сердечно поблагодарил его за поддержку Первого, на что Виктор, смеясь, ответил ему: «Сергей Ильич, не надо благодарить меня. Я же перерожденец, почти капиталист уже. Я еще из него все соки выжму, будет трудиться, как передовик капиталистического производства, забудет про все болячки. Вам спасибо, Сергей Ильич, за урок, что есть люди, как вы, которые друзей не бросают. Теперь будем чаще встречаться».
   А через неделю Виктор с Первым и своим замом уже катили на своей «Волге» на северные заводы. Предварительно Первый позвонил о своем деловом приезде с шефом генеральным директорам предприятий. Звонить им ему было уже проще, звонил он же не просто от себя, а по работе, и это уже была его обязанность. Честь его уже не страдала, тем более, что была уже такая практика устраиваться бывшим «большим людям» советниками в новые коммерческие структуры.. Да ему и самому очень хотелось повстречаться со своим питомцами, посмотреть, как те выживают в новых экономических «передрягах».
   Руководство одного из предприятий забронировало для них лучшие номера в своей гостинице. В магазинах того времени не было еще полного изобилия и Виктор взял лучшие продукты и спиртное из своего ресторана, два год назад, по случаю, приватизированного им. Так что, затоварились для командировки они под завязку.
   Прожили они на севере области три дня, посетили многих директоров предприятий, Виктор провел встречи с финдиректорами этих заводов, договорившись о взаимодействии в части работы с аудитом стоимости активов предприятий. Это был хороший задел для работы одного из направлений компании. К чести директоров предприятий Первого они встретили тепло и с большой любовью. А то, что раньше не выходили с ним на связь, так он сам им не звонил, да и они были еще в процессе приватизации и  выстраивали отношения с новыми акционерами. Короче, сидели, как на вулкане, того и гляди полетят «вверх тормашками» или за сопротивление новым силам могут и на зоне оказаться, да и на тот свет тоже можно отлететь в невозвратную командировку.
   В вечерних и ночных откровенных застольных разговорах с Первым в той командировке Виктор услышал от него многое о развитии экономики севера области, о больших стройках, о цене этих громких побед. Размах и глобальность мышления и организаторская сила Первого до глубин души и сознания  потрясли Виктора и он как губка впитывал в себя мощнейшую сущность этого человека. Он знал и чувствовал уже, что от общения с Первым будет соизмеримо прирастать и его, Виктора, личный сущностный потенциал. Главное, надо слушать и напитываться мыслью, действенной практикой, несгибаемой волей и верой этого человека. Как масштабный хозяйственник и практический политик Первый не понимал смысл разрушения экономики страны вместо ее модернизации и реформирования. Особенно он возмущался обнищанием простого народа при наличии страны с богатейшими ресурсами. Он говорил: «Раньше у мусорных баков были собаки, а теперь в них роются люди». Виктор попробовал ему возразить: «Игорь Альбертович, я, что то, ни разу не видел людей у баков».
   -«Виктор Николаевич, из своего офиса и своего автомобиля вы еще многое не видите. Как, признаться, и я не видел раньше из своего обкомовского кресла»,- ответил Первый, серьезно глянув на него. И действительно, буквально по приезду в город, Виктор впервые увидел человека, роющегося в мусорном баке у дома. Со временем же это стало нормой жизни и уже у мусорных баков ходили группы бомжей, съев при этом еще и собак, прямых их конкурентов у баков.
    Сотрудничество Виктора с Первым продолжалось почти до конца 90-х. Они часто общались втроем, а иной раз и со своими женами или подругами. Были они по приглашению Первого и на его «царской даче», за которую ему «мылили шею» в прессе в конце 80-х. Аккуратная деревянная дачка, одноэтажная с мансардой, может чуть больше размером обычных дач граждан с баней на участке обычного размера. Выделялась она, правда, европейским порядком, имела хорошее зонирование, планировку  посадок, тропинки, газонами с подстриженной травкой, беседкой, скамейками и песочницей для детей. Душевная была дачка. Но она была уже, как карлик среди великанов, окруженная коттеджами и особняками с грубой архитектурой и по 500-700м2 площадью, отстроенными в последние пять лет. Где-то через месяц после начала работы Первого в компании в одну из фирм Виктора была принята и его дочь, и она оказалась очень ценным специалистом, научным сотрудником.
   Таким образом, кризис в семье Первого миновал и Виктор в душе был очень счастлив за них. Что то все таки он, Виктор, смог сделать для этого великого человека, что никогда не потребовалось бы в другие времена. Сотрудничество их и в бизнесе сложилось, как нельзя лучше. Просто возможности одного наложились на возможности другого и дали устойчивый экономический эффект. Виктор про себя гордился, что так все устроил. Просто дать деньги в помощь Первому было бы равнозначно нанесению ему оскорбления. Это был большой, благородный и гордый человек с большим достоинством и честью. Он верил в людей, своих соратников и товарищей и был в этом большой идеалист по понятиям нового времени, когда каждый сам за себя. И в этом была его нравственная трагедия, так как, оглядываясь кругом на непонятное нарождающееся время, чувствовал он себя подспудно вымирающим динозавром прошлой эпохи.
   Ближе к концу 90-х, а тем более в начале нового тысячелетия отношение  новой власти к бывшим партийным лидерам потеплело, тем более, что люди власти практически все сами вышли из комсомола, партии и  чекистского  круга. Известные партийные лидеры стали работать советниками во власти, выбираться в Государственную думу, возглавлять кафедры экономики и обществоведения в университетах.
    Изменилось отношение в городе  и к Первому. Его сразу вдруг вспомнили, его авторитетные мнения и интервью появились в местной прессе, он стал сидеть в президиумах различных форумов и собраний. А потом и того более, ему взяли и присвоили звание почетного гражданина города. «Вот люди…», -думал, глядя на все это Виктор,-« А где же вы все были когда он с голоду «припухал». А если бы в верхах сложилось по другому и сверху команда «Фас» прошла, то вы же, те же люди, и распяли бы его на центральной площади, где он принимал мирные демонстрации трудящихся масс».
    Но в целом Виктор радовался за Первого, достойная жизнь у того налаживалась. Виктор и сегодня хранит в памяти последний приход Первого в офис, когда он принес заявление на увольнение. Первый был немногословен, он просто пожал руку Виктора двумя руками и сказал: «Спасибо» и так посмотрел ему в глаза, что после ухода Первого у Виктора пробило слезу. Этих глаз гордого большого человека он никогда не забудет и это была ему, Виктору,  одна из самых дорогих наград в его жизни…
   А потом они виделись очень редко, поздравляя друг друга с чем-то по телефону. Их общий друг, Сергей Ильич передавал им их приветы. В последние годы жизни Первый особенно был обласкан жизнью, написал он и книгу о своем пути, которую подарил Виктору с дарственной надписью. Виктор хранит ее на почетном месте, он еще не прочел ее, но в те годы на изломе судьбы Первого, в его беде, в их совместной работе, он всеми клетками души впитал, как мог, глубину, масштаб, суть этого человека. Да,  личность Первого изменила и вошла какими то краями и звеньями в сущность личности Виктора. И он уже чувствовал эту неразрывную во времени их связь.
   В начале нового экономического кризиса в конце «нолевых» ушли из жизни неожиданно друг за другом оба друга. Сначала Сергей Ильич, а через три месяца и Первый. Два больших человека и их большая дружба, лучшие из лучших представителей эпохи прошлого тысячелетия. Того и другого достойно проводили жители и власти города. Через год у проходных крупнейшего завода города была установлена скульптура-монумент Первого, единственная в России, поставленная лидеру партии в постперестроечное время.
   Странно, но Виктора не покидает ощущение, что частичка Первого прижилась таки, живет и все более прорастает в нем. Он и сам стал более глобальным и масштабным в решении бизнес-задач и не только, много стал думать о судьбе страны и народа, более уверенно держать внимание  людей на публичных встречах и выступлениях и ему казалось, что дай ему волю и власть, и он был «железо-бетонно» уверен в том, что поведет страну и народ правильным курсом… Он, как бы знает, что делать. Внутри сидит какая-то уверенность и знание, какая то прозорливость… Что это, если уже не часть Первого, зароненная в Викторову сущность? А может это легкое помешательство от переутомления, а может и нет… Ведь, жизнь вечна, и она - в людях.