Умиление

УМИЛЕНИЕ




                Умиление - приятное чувство, возбуждаемое чем-нибудь трогательным. «Слезы умиления текли у него по щекам». Гончаров. «Ручки у Анны Васильевны целует с умилением». Некрасов.


                - Мальчик! Ты зачем гусёнка палкой убил?
                -  Я хотел его погладить, а он убегал.
                -  ???
                - А теперь глажу, сколько хочу.
 
         
                Разговор с мальчиком в конце    60-х,  Горьковская обл.


      Чувство умиления знакомо многим. Кто-то приходит в умиления от заходящего за горизонт солнца, кто-то утирает слезу, разглядывая   на земле опавшие багряные листья клёна. Приходят в умиление и представители высшей власти, когда аккуратно одетая девочка с косичками  трогательно протягивает вождю букетик цветов  (вспомним товарища Сталина)  или, когда не менее аккуратно одетый мальчик  тоненьким голосом просит у другого вождя велосипедик. По-своему умиляются садисты, некрофилы, растлители малолетних,  и прочие извращенцы. Но не о них здесь речь  Забавно наблюдать  за многими старичками обоего пола, с умилением просматривающих за обедом по телевизору передачу  «В мире животных». Сколько нежности к братьям нашим меньшим  светится в их глазах во время обгладывания куриной, свиной или телячьей косточки…

      Давным-давно я  с первоначальными знаниями о фауне, почерпнутыми из сказок,   был доставлен на всё лето нашей домработницей Зиной в глухую деревню в Великолукской области.  На родину Зины. Обилие коров, коз, гусей, кур и домашних уток поразило меня тогда. Вся эта живность мычала, блеяла, гоготала и кудахтала беспрерывно. По утрам, мешая спать,  петух омерзительно кукарекал. Я уж не говорю про лай собак. Как при таком обилии живности полюбить отдельную особь? Глаза разбегаются. И я полюбил ежа. Каждый вечер с крыльца я с интересом наблюдал за двумя ежами. Один был большой с коричневой спинкой. Другой, маленький, был более светлой окраски. Вот его-то я и полюбил. Каждый вечер я приносил ежам небольшие кусочки дефицитного в тех местах хлеба.  Прятал для них  картошку из супа. Мои деревенские сверстники меня не понимали:

           - Чего ты там с ежами ковыряешься? Пошли лучше кротов ловить – десять копеек за шкурку дают.

Или в другой раз:

               - Пошли кошку убивать!
                - За что?
              - Она цыплёнка съела. Мамка сказала, что эта кошка и дальше будет цыплят жрать, если её не убить.

        Но всё это не мешало мне любить моего ежа. Я даже придумал ему имя – Жожа. В конце лета для продолжения моего обучения во втором классе мужской (в те времена) школы мы с Зиной отправились в Ленинград.  Любимый ёж был пойман сачком, помещён в коробочку и поехал с нами. Каждую ночь наши две комнаты в коммунальной квартире на шестом этаже наполнялись шелестом обрывков газет, топотом ежиных лапок по паркету и смачным чавканьем. К тому же,  чистоплотным мой Жожик не был… Первым это безобразие,  не выдержал мой отец.
 
       - Или ты сам пристроишь этого ежа  к себе в школу, или я выкину его на помойку!

Слёзы мои не помогли. Отец был неумолим. Мама дипломатично молчала. В той же самой коробочке я со слезами отнёс ежа в школьный живой уголок к морским свинкам, хомячкам и попугаю. Мои одноклассники с умилением ежа разглядывали, некоторые пытались его погладить…

   На этом моё  умиление при виде домашних и прочих животных на долгие годы пропало. Этому способствовали многочисленные охоты на водоплавающих и парнокопытных.  Не способствовали умилению и посещения Выборгского мясокомбината, куда я экспедитором доставлял из подшефного совхоза ящики с живыми утками (более подробно:  в «Охоте на уток»).  Насмотрелся…
        Много лет мне мысли о домашней живности в голову не приходили. Но вот, в середине восьмидесятых, я купил на Валдае дом с большим участком земли. Мой тесть, родившийся до революции  в деревне, тут же предложил завести кур. На базаре в Валдае я купил цыплят: восемь курочек и петушка. Дом наш заканчивался массивной пристройкой, которая называлась двором. Там бывшие хозяева держали скотину. Туда я и поселил моих курей. Трогательно было наблюдать, как они подрастали, как нежно любил их дед. Умилялся, слушая:

                - Цып, цып, цып, -  а, если куры залезали в огород, то: - У…у, заразы!
 
 Потом куры начали нестись. Свежие яйца. Красота!

              - Ой, какой петушок клясивый, - умилялась дочка.

       А петух стремительно взрослел и становился всё злее и злее. Он руководил несушками и бросался на каждого, кто подходил близко. Хлопал, гад, крыльями и клевался. Нападал на дочку. Более того,  он стал нападать даже на меня. На хозяина. И не один раз! Иду  однажды с рыбалки в болотных сапогах. Подхожу к крыльцу. Слышу сзади приближающийся звук от  хлопающих  крыльев. Жду несколько секунд. Потом разворачиваюсь и отскакиваю. Драчун проносится мимо.  И вдогонку я тяжёлым болотным сапогом  придаю красавцу петуху сильнейшее   ускорение. От такого удара петух взвился на самый верх крыши дома и медленно, безжизненно, начал скатываться по крыше  вниз.  Думаю: - Наконец-то!  Но петух, упав на землю, отряхнулся и… весело побежал к своим курам. Уже потом, бесконечных нападений на любимую внучку не выдержал тесть.  По отработанной ещё в деревенском детстве  привычке  он, поймав петуха, взял его за ноги и лишил головы. Суп получился изумительный!

                - Петушку лучше жить в супе, - подытожила дочка.

 Я опять умилился. Но на этом дело не закончилось. После просмотра какого-то мультфильма дочка полюбила зайчиков.

               - Папа! Принеси мне зайчика. Я буду с ним играть.

Я объяснил ребёнку, что  домашних зайчиков не бывает. Они все дикие, живут в лесу и зимой совершают набеги на сады, поедая кору со стволов фруктовых деревьев. Потом молодые деревья гибнут.
                - Вот на этих плохих зайчиков папа и охотиться осенью, - ввёл я ребёнка в курс дела, - А при деревенских домах живут кролики. Они хорошие.
                - Папа! Я хочу кроликов.

       Об этой просьбе ребёнка я оповестил своих многочисленных сослуживцев. Одна учёная дама сообщила, что её дачный сосед разводит и продаёт кроликов. В ближайшую весеннюю субботу  я был на её даче под Ленинградом.

                - Кролики у меня хорошие, растут быстро и не болеют. Бери пару крольчат по три рубля за штуку.  По-моему, это мальчики, -  предлагал свою продукцию сосед учёной дамы.

       В картонной коробочке с травкой эта пара и прибыла со мной на Валдай.  Сначала я перегрузил из машины в лодку многочисленные продукты, а сверху бережно поставил коробку с крольчатами. Когда я не был в отпуске, я ездил на Валдай к семье с продуктами  каждые выходные. Замечу, кстати, что в то время некоторых продуктов в магазинах  на Валдайской возвышенности не было вообще – ни мяса, ни кур, ни колбасы. Всё это было погружено в польскую надувную лодку с электромотором - бензиновые лодочные моторы до сих пор запрещены – Национальный парк.  Коробка с кроликами, как я уже говорил, была положена сверху. Стало смеркаться, подул встречный ветер, и началась гроза. С огромным трудом, помогая себе вёслами, я добрался по воде до начала нашего полуострова, но последние четыреста метров из-за сильнейшего  встречного  ветра  тащил лодку по камышам вдоль берега почти по пояс в воде. Гремел гром. Ливень вымочил меня  до нитки теперь уже  сверху.

        - Как там мои крольчата? - думал я, подходя с мокрой коробкой к дому.

Кролики сидели на травке в коробке, тесно прижавшиеся друг к другу.  Сухие и живые. Опять чувство умиления охватило меня. Маленькие, сухие и живые! Так и хочется погладить. Дочка – в восторге. Решили кроликов назвать: - Пров  и Николай.  Тесть косил им клевер, отвлекаясь от кормления кур. Прошло несколько  месяцев и Пров неожиданно родил… Штук шесть крольчат.  С этого момента он потерял своё имя. Остался только Николай. Всё остальное было: -  крольчиха и крольчата. Быстро пролетело лето. Осенью кур до весны я пристроил к знакомой в соседней деревне. А  кроликов на зиму никто не брал. Решили взять крольчиху и Николая в Ленинград. Для дальнейшего потомства. Четырёх кроликов из нового приплода мы съели, благодаря   заботливому  деду. Осталось ещё двое. Вот с ними и с Николаем с крольчихой на перегруженной картошкой и другими  овощами машине мы прибыли в Ленинград. На балконе тогдашней нашей хрущёвки я соорудил две клетки. С кормом проблем не было. Помните, павильоны с капустой по осени? А рядом металлические баки с капустными листьями-отходами. Вот этими листьями я набивал багажник машины и приносил домой. Кроликам это очень нравилось. Но крольчихе стало тесно с подросшим потомством. И мне было предложено уменьшить кроличье население на две штуки. Тут, скажу я вам, возникла проблема. Одно дело - стрелять зайцев на охотах. Другое дело -  здесь, дома. Не везти же их к тестю через весь город на убой! А ещё же надо и шкурки снять. Дома!.. Эта мысль меня мучила весь рабочий день. Освободившись пораньше, я по дороге заехал в магазин и купил две бутылки сухого вина -  для храбрости. Дома  никого не было. Опустошив первую бутылку, я заставил себя приняться за дело.  Стиснув зубы, я выполнил первую часть работы…  И вот, две тушки лежали на кухонном полу посередине развёрнутой газеты «Правда». Такие газеты я никогда, кстати, не читал. Какое-то мерзкое чувство охватило меня. Одно дело – лес, азартная музыка собачьего лая во время гона зайца, удачный выстрел и на снегу лежит красавец заяц. А тут – грязная газета на полу и две тушки. А ведь ещё надо шкурки снять и так далее… К чему подвесить грызунов за задние ноги? Нет ни ветки на дереве, ни доски под потолком, как в сарае на даче. От этого я совсем загрустил и выпил вторую бутылку вина. Неожиданно пришла в голову светлая мысль: - почему бы не использовать люстру на кухне? Верёвка нашлась быстро. Делаю первые надрезы, начинаю стягивать чулком шкурку с первого кролика, раздаётся треск, отрывается люстра и всё это падает на меня. В этот момент приходит с работы жена. Она,  деликатно отправив меня спать, каким – то образом закончила мою работу. Надо сказать, что потом на даче на одного кролика я тратил всего десять минут. Но это было потом. А на следующий день по дороге на работу я задумался: - Как может в одном человеке, конкретно у меня,  уживаться умиление, например, к нашей кошке и вчерашняя жестокость к животному.  Ну, ладно. Я охотник и, к тому же, мне приходилось часто   бывать на мясокомбинате в забойных цехах. Но ведь  есть же люди, которые ничего этого не видели, воспитывались на мультфильмах, рассказах о животных и  с возрастом всё больше и больше умиляясь при их виде, но в душе оставаясь жестокими. Зачастую, это жестокость в поступках по отношению к своим детям, к родителям, к близким людям. Это жестокость к своему народу, если ты, например, большой начальник. Так что же это такое -  умиление?


Рецензии