Саймон. Эпизод 2

Ноги несли меня по разбитой мостовой, переполненной мусором и отходами, льющимися из сливных каналов. Сердце рвалось из груди, словно взбесившийся пёс, а в животе стоял холод.
«Убийца, убийца, убийца…» - эти слова молотом били по моему сознанию. Редкие прохожие оборачивались мне в след, что – то кричали - но я не слышал. «Бежать, бежать, бежать…»
Два квартала по прямой, затем налево – и ещё один квартал. Лёгкие горели огнём, но оставалось совсем немного – строение номер триста восемь было ниже по улице. Ещё две минуты – и я стою прямо перед кирпичным зданием с заколоченными окнами и двумя мордоворотами перед дверью. Оба похожие, как две капли… Нет, не воды – скорее, кислотного дождя: высокие, с изуродованной, будто обожжённой, кожей, кривыми спинами и огромными головами. Все звали их Близнецами. Молчаливые – то ли немые от природы, то ли от тупости – они были бессменными часовыми у дома Красавчика. Казалось, они всегда крутились рядом с Джошуа – не мудрено, что доверял он им так же, как и себе.


Я остановился метрах в пяти от них, пытаясь отдышаться и привести себя в порядок. Крови на одежде почти не осталось, но я где – то умудрился порвать куртку. «Чёрт, моя любимая… И единственная». Быстро похлопав себя по карманам и убедившись, что часики Смита ещё со мной, я уверенным шагом направился к двери. Подойдя на расстояние вытянутой руки я инстинктивно задержал дыхание – несло от Близнецов как от выгребной ямы. Стараясь не поднимать на них взгляда, я быстро проскочил внутрь и позволил себе выдохнуть.

 
Внутри дом выглядел более привлекательным, чем снаружи: просторный холл с отделкой под красное дерево, мебель, обитая бархатом, бар, за стойкой которого уже давно никого не было, а полки покрылись пылью. Света было мало – несколько неоновых светильников под потолком и светоотражающие ленты вокруг оконных рам. Выглядело до жути глупо. Лестница на второй этаж не была освещена вовсе, так что кто – то, не знакомый с ней, мог легко оступиться и сломать себе пару рёбер. В лучшем случае. Я бывал здесь слишком часто, поэтому с уверенностью двинулся наверх, насвистывая глупый мотив, который услышал, проходя мимо одной из забегаловок. «I’m feeling bright, I say to you “It’s alright”, Just you and I, We gonna fly…”.


Преодолев лестницу, я вышел в узкий пенал, в конце которого была единственная пластиковая дверь. Я нутром почуял, что что – то здесь не так, но никак не мог понять – что же именно. Я машинально напрягся, словно пружина и прижался к одной из стен, двигаясь аккуратными шагами. Тишину нарушало только чавканье воды в моих изношенных ботинках. И тут до меня дошло: здесь было слишком тихо. Обычно из – за двери доносились агрессивные электронные мотивы, которые так любил Красавчик. Иногда они смешивались с его пьяными криками или стонами очередной малолетки, которая платила собой за очередную дозу. «А не умер ли Красавчик от передоза или отравления алкоголем?». С этими мыслями я и дошёл до двери. Прислонившись к ней ухом, я пытался вслушаться, но шум дождя, бьющего по крыше, лишил меня этой возможности. Я исполнил условный стук, и, не дожидаясь ответа, распахнул дверь.


Кабинет Джошуа (если это можно было назвать кабинетом) был в ужасном состоянии. На полу лежали десятки порножурналов вперемешку с пакетиками от быстрых обедов, упаковками презервативов и пустыми бутылками пива. Стены украшали нелепые граффити, которые, уверен, даже наркоманы со сгнившими от дозы руками изобразили бы лучше. В дальнем углу, рядом с заколоченным окном, стояла мощная стереосистема, которая обычно не замолкала ни на секунду. На покрытом пятнами диване лежал такой же покрытый пятнами плед, а на огромном письменном столе были разбросаны «марки» - упаковки от той дряни, которой барыжил Джо. Примечательными были две вещи: сам Красавчик, одетый в чистый и выглаженный костюм тройку, с причёсанными волосами и трезвым взглядом, и девушка, что стояла перед ним. Если мой босс был здоровенным боровом двух метров росту, с искусственно увеличенной мускулатурой, двумя рваными шрамами через всё лицо и абсолютно квадратной челюстью боксёра, то девушка была похожа, скорее, на манекен: среднего роста, скорее худощавая, нежели стройная. Осиная талия, идеально ровная и жёсткая осанка, которую подчёркивал новенький, с иголочки, кожаный пиджак и затертые облегающие джинсы. Угольно чёрные волосы до плеч обрамляли её бледное лицо – карие глаза, немного неаккуратный нос с горбинкой, тонкие губы и бледная кожа - всё, что я успел рассмотреть. Но этот образ навсегда врезался мне в память.


Она что – то говорила Красавчику, а тот лишь кивал в ответ, не поднимая на неё взгляда. Я уловил лишь обрывок фразы «…он обязательно об этом узнает», как они обратили своё внимание на меня. Джо яростно сверкнул глазами и всем видом дал понять, что я чертовски не вовремя, а вот девушка лучезарно улыбнулась. Я понял, что она примерно моего возраста и ещё больше удивился.
- Привет – сказала она мне слегка хрипловатым голосом – меня зовут Хэлл. И я уже ухожу – она бросила что – то на стол боссу – подумай над его словами.
 - Приятно было повидаться, Хэлл – слишком язвительно сказал Красавчик ей вслед, но его слова оборвал хлопок двери, закрывшейся за девушкой. Я прошёл к столу, демонстративно не обращая  внимания на его злобный взгляд, и сказал:
-  Я всё сделал. Как ты и говорил – тихо и без свидетелей. Кстати, кто это был? – я указал на дверь.
- Не твоё собачье дело, шкет – огрызнулся Джо – вот твои деньги за эту неделю. Завтра можешь взять выходной – только не помри от передоза в какой – нибудь канаве – он бросил на стол несколько пластиковых карточек с изображенным в профиль великим политиком, которого я и знать не знал. Или это был философ?
- Спасибо, босс – сказал я, неуверенно переминаясь с ноги на ногу – может, накинете пару кредитов? Я ведь человека убил сегодня. Не каждый день такое у меня бывает. Ну, понимаете, надбавка за риск и всё такое…
Выскочив из – за стола, как чёрт из табакерки, Джошуа бросил в меня один из дисков для своего аудиоцентра и заревел:
- А ну выметайся к чёртовой матери отсюда, ублюдок! Или я тебя твоими же потрохами удушу!

Пулей вылетев из кабинета, а затем и из здания, я направился домой – напуганный, но счастливый. Карман приятно оттягивали несколько кредитов, на которые я смогу прожить ещё одну неделю в этой выгребной яме, и часы, за которые я смог бы выторговать себе примерно десять ежедневных пайков. «Или всё же обменять их на деньги? Но тогда могут возникнуть вопросы…» - голос в моей голове задал вопрос, на который я не смог ответить. На улице уже стемнело, дождь прекратился, вода ушла и люди снова высыпали наружу, как чирьи на больном холерой – оборванные одежды, изуродованные кислотными дождями лица и сгорбленные от тяжёлого труда фигуры. Торгаши раскладывали лотки с крысиным и собачьим мясом, кто – то продавал изрядно подгнившие овощи, а кто – то – разное барахло типа лампочек и сломанных столовых приборов. Улицы снова залил мертвый свет неоновых вывесок особо ядовитых цветов, а разные маргиналы и отбросы общества уже принялись просить милостыню или промышлять в тёмных и вонючих подворотнях, грабя особо пьяных работяг или шлюх, которые по неосторожности свернули не туда.

Я шёл с приподнятым настроением, здоровался со знакомыми и иногда поглядывал на девушек, что стояли у рюмочных или забегаловок с фаст – фудом. Убийство моего друга совсем не тяготило меня – и одна часть моего сознания радовалась этому, а другая – ужасалась. Но, кажется, мне и правда было плевать на него. Мой отец как – то сказал мне: «Здесь, внизу, выживает сильнейший. И ты должен им стать».  Воспоминания об отце вызвали во мне грусть, тоску и ужасное чувство пустоты.
Добравшись до своей квартиры, я отворил дверь, и, не включая света, прямо в одежде, плюхнулся на кровать. Силы покидали меня, как кровь вытекала из раны Смита, а сознание улетучивалось в царство сна, будто зловонные испарения из заводских труб. Перед тем, как полностью отключится, в моей голове промелькнула ещё одна фраза, сказанная моим отцом:
«Дождь никогда не очистит Нижний Город».