Отель У Черного озера. Эпизод 29

Комиссар. 2 октября, 4:40

   Когда зазвонил телефон, Комиссар мгновенно проснулся и автоматически глянул на часы. В такую рань звонить мог только Бульдог Рени.
   - Да! – произнес он в трубку.
   - Мы его взяли, - произнес знакомый голос.
   - Мм… Взяли… Кого?
   - Нашего любезного капитана! Люди Демченко его стерегут. Отвезем в Управление и сразу приступим к допросу.
   - Инцидентов не было?
   - Нет. Можно сказать, клиент ведет себя вполне адекватно. Считает, что нам ему предъявить нечего…
   - А нам ему, действительно, нечего предъявить?
   - Это он так думает… - усмехнулся Бульдог. – Но у меня иное мнение.
   - Хорошо, - сказал Комиссар. – Ближе к полудню встретимся у меня, на командном пункте.
   Только ближе к часу дня Рени добрался до ресторана «Южные ночи». В глубине зала, на привычном месте, восседал Шеф, вокруг которого хлопотала Лизонька.
   - Ну, как у нас дела? – спросил Комиссар, когда девушка скрылась за стойкой бара.
   - Пока капитан Лю делает круглые глаза и, вроде, не понимает, о чем, вообще, идет речь, - развел руками Бульдог. – Да, он оказался в столь раннее время в больнице, но его интересовало, насколько хорошо охраняется важный свидетель.  Ведь именно его отдел отвечает за охрану. Да, у него при себе было оружие, но это – обычная практика, когда идешь выполнять задание. Да, пистолет был с глушителем, но это всего лишь мелкое нарушение закона, за которое ему светит разве что выговор…
   - А что, все полицейские в этом городке разгуливают по ночам с пистолетами, снабженными глушителями?
   - Можешь сам задать ему этот вопрос, - осклабился Рени. – Конечно же, мы тут же выяснили, что пистолет, который был изъят у капитана при задержании, никакого отношения к полиции не имеет… Но капитан Лю, не моргнув глазом, заявил, что взял его в сейфе, в котором хранится табельное оружие отдела. Возможно, он ошибся и взял не свой пистолет. Но это, опять-таки, тянет лишь на дисциплинарное взыскание, не более того!
   - Похоже, нам, действительно, нечего ему предъявить… Вот незадача! – покачал головой Комиссар.
   - Н-да, - согласился друг. – Нам трудно ему что-либо предъявить… Но кое-что найдется. - И Бульдог Рени достал из кармана полиэтиленовый пакет. Перевернул его над столом, и на гладкую, белоснежную скатерть посыпались тускло посверкивающие жемчужины. Шеф только присвистнул.
   - Украденные ожерелья? Где ты их раздобыл? - удивился Комиссар.
   - В яхт-клубе, - самодовольно ухмыляясь, сообщил Рени. – Он держит там свою яхту! Яхта, конечно же, записана на подставное лицо, но по фотографиям его опознали…
   - Как тебе удалось пробраться в элитный яхт-клуб?
   - Ты же знаешь, у меня свои методы убеждения… Короче говоря, я обшарил яхту нашего бравого капитана и нашел сейф… Кстати, можешь без опаски брать ожерелья в руки! Мы уже сняли с них отпечатки пальчиков…
   - Следы крови, борьбы?
   - Тоже нашлись, - кивнул Бульдог. – Наш капитан не отвертится, не сомневайся!
   - Как наш Джон?
   - Никак. Телефон его, по-прежнему, вне зоны доступности. Но мы не снимаем наблюдение. Как только он объявится, ты узнаешь первым.
   - Хорошо. А что тот субъект, как там его… Боб, что ли?
   - Тоже молчит. Пока… - криво ухмыльнулся Рени. – Послушай, шеф, дело пошло бы куда живее, если бы им занялись люди Демченко!
   - Ты же знаешь, я не одобряю методов Демченко, - возразил Комиссар. – Потерпи. Через несколько дней мне надо возвращаться в столицу, тогда у тебя руки будут развязаны… Что еще интересного?
   - Только это. – С этими словами Бульдог Рени достал из внутреннего кармана свернутые в трубочку документы и вручил их другу. – Пришло с утренней почтой, - добавил он.
   Комиссар развернул листы бумаги и некоторое время их внимательно изучал.
   - Что ж, - сказал он, наконец. – Именно так я и думал… Возвращайся в Управление, а я прогуляюсь по Садовой улице. Пора кончать с этой комедией…
   Выйдя из ресторана, Комиссар надел шляпу и повыше поднял воротник своего плаща – на улице задувал холодный ветерок, и время от времени налетал моросящий дождик. Дойдя до Водопадной, он перешел на другую сторону речки и свернул на одну из ближайших улочек. Вскоре он достиг знакомого треугольного скверика и на миг остановился, покосившись на эркер над входом в минимаркет. Ему показалось, что занавески на втором этаже слегка дрогнули. Машинально он глянул на часы. 13:32.   
   Колокольчик над входом в антикварный салон приглушенно звякнул, когда Комиссар отворил дверь. В зале салона, впрочем, никого не было. Комиссар огляделся вокруг и, вернувшись к двери, повернул ключ и повернул табличку. «Закрыто». Затем, подойдя к прилавку, несколько раз громко кашлянул. Только тогда где-то в недрах салона раздались шаркающие шаги, и перед ним возник улыбающийся старый еврей в шлепанцах и древних, бухгалтерских нарукавниках.
   - Нижайше прошу прощения, - изрек антиквар с весьма предсказуемым акцентом. – Был занят, не мог слышать, как вы вошли, молодой человек… Чем могу служить?
   - Хочу с вами поговорить, уважаемый… э… Яков Борисович!
   - Вы наверняка меня с кем-то путаете, - осклабился антиквар. Но от Комиссара не ускользнуло, что тот бросил быстрый взгляд на входную дверь. – Впрочем, с кем не случается, - продолжал он, разведя руками. – Вы хотели бы что-нибудь приобрести? Проконсультироваться? Получить рекомендации?
   - Скорее последнее, Яков Борисович… - протянул Шеф, внимательно наблюдая за собеседником.
   - Еще раз повторяю, молодой человек, вы меня с кем-то путаете, - возразил антиквар. – Меня зовут Семен Исаакович, если вам угодно… Семен Исаакович Лившиц. А вы кем, собственно говоря, будете?
   - Неужели не помните? – удивился Комиссар. – Конечно, конечно, столько воды утекло… Но, думаю, майора Еремеева вы помнить должны!
   - А-а… - произнес старый еврей. К удивлению Комиссара, антиквар распрямился и, казалось, даже расслабился. Он залез одной рукой в карман и достал старые, потертые очки-пенсне. Водрузив их на крючковатый нос, он некоторое время с интересом разглядывал собеседника. Комиссар не возражал. Наконец, удовлетворившись осмотром, старый еврей снял пенсне и проворчал:
   - Молоденький, худосочный лейтенантик, что вечно торчал за спиной майора… Мелкая ищейка! Как же, как же, сейчас припоминаю… И как, удалось выслужиться? Кем нынче будете?
   - Полковником, - скромно признался Комиссар.
   - Какими судьбами занесло вас, полковник, в наш Богом забытый городишко?
   - Да так, ограбления всякие… Золото, бриллианты… Жемчуга! Впрочем, что мы стоим посреди салона, как неродные? Может быть, кофе угостите?
   - Кофе мне вреден, не держу. А чайку - извольте!
   Комиссар поднял тяжелую доску прилавка и вслед за антикваром проследовал в небольшую, смежную комнатку. Пока старый еврей заваривал чай, он с интересом оглядывался по сторонам. На полках стояли не самые дешевые предметы искусства, явно не предназначенные для глаз обычных посетителей.
   - Когда же вы, уважаемый Яков Борисович, успели имя-то сменить? – миролюбиво поинтересовался Комиссар, пробуя «чаёк». Чай был жидким и безвкусным.
   - Когда последний раз вышел на свободу, - спокойно сообщил антиквар, усаживаясь напротив. – И замечу, ничего противозаконного в этом нет! Лившиц – фамилия моей матери. А что до имени и отчества – то за это не садят!
   - Верно, - согласился Комиссар. – За это не садят… А вот за соучастие в ограблениях садят, да еще и как!
   - В ограблениях? – деланно изумился антиквар, откинувшись в кресле и сложив руки на животе. – В каких ограблениях? Что это вы мне здесь пришить вздумали? Нет уж, я давно с этими шалостями завязал! Возраст не тот. Потому и фамилию сменил, чтобы ничего не напоминало мне о прошлом. Теперь я – честный коммерсант! Чту законы, плачу положенные налоги! Ничего вы мне не предъявите!
   - Так уж? – усмехнулся Комиссар. – А гостиница «У Черного озера»? Проституция, наркотики, вымогательство… Ведь это вы действительный владелец гостиницы, не так ли? Значит, прав был покойный майор Еремеев, когда утверждал, что кое-что вы от органов таки утаили. Так сказать, на черный день…
   - А вы еще докажите! – прошипел старый еврей, и глазки его недобро сверкнули. 
   - Докажем! – воодушевленно воскликнул Комиссар. – Вот, к примеру, знакомый наш общий по кличке Боб… Надоест ему сидеть в кутузке и не сегодня-завтра начнет он давать показания… Или капитан Лю, с которым вы, несомненно, знакомы. Задержан сегодня утром с поличным, кстати сказать…
   - Мерзавец, - проворчал антиквар. – Вымогатель и редкий мерзавец. Его слово против моего! В суде это гроша ломаного не стоит!
   - Или девочки-милашки Лола с Литой, - как ни в чем ни бывало продолжал Шеф. – Симпатичнейшие создания… Не думаю, что они долго продержатся, если их взять в должный оборот…
   - Девчонок не трожь! – взвизгнул антиквар. Он вдруг сжал кулаки, и лицо его налилось кровью. – Это внучки моей покойной сестры! Я обещал их пристроить, дать им хорошее будущее!
   - Н-да, хорошее же будущее их ожидает, - усмехнулся Комиссар.
   - Пшол вон, дурень, дрянной шпик! – воскликнул старый еврей с перекосившимся от ненависти лицом. – Ничего у тебя против меня нет! Меня так просто не запугаешь! Ишь, чего удумал! Вон отсюда, мерзавец!
   - Ну, кто из нас больший мерзавец, будем еще посмотреть, - спокойно заметил Шеф и тут же продолжил: - Сколько тебе лет, Яков Борисович? Семьдесят пять? Семьдесят шесть?
   - Семьдесят восемь, - нахохлившись, сообщил антиквар.
   - Семьдесят восемь… Ай-яй-яй… Многовато… Болячек всяких, видать, немерено…
   - Что тебе мои болячки!
   - До болячек твоих мне, верно, дела нет… - промолвил Комиссар, подымаясь и нависая над антикваром. Тот только сверкнул глазами и втянул голову в плечи. – Но вот, что я, выученик покойного майора Еремеева, тебе пообещаю: я потрачу год, два… Три, если понадобится! Но я тебя, вонь трупная, посажу! Посажу до конца дней твоих! И последнее, что ты увидишь в своей, паскудной жизни, будет серое небо в крупную клеточку…
   - Пшол вон! – вновь взвизгнул старый еврей.