Пищевая ностальгия

     Еще лет пятнадцать назад меня время от времени одолевали приступы пищевой ностальгии. Мне хотелось зайти в какую-нибудь забегаловку, на которой обязательно должна быть вывеска «Їдальня», содрогаясь от отвращения, вонзить в себя стакан дешевого портвейна и, давясь слезами счастья и умиления, сожрать шницель из хлеба с гарниром из серых макарон. И обязательно с той самой подливкой цвета и вкуса невинной младенческо1 неожиданности. И балдеть! Потом мучиться изжогой, корчиться от желудочных колик, но это потом. А сейчас балдеть! Однажды я даже предпринял попытку матереализовать  свою ностальгию, и перенестись в эпоху общепита. Хэ! Бойтесь своих желаний, они сбываются. Ищущий себя, рискует найти.
     Все было как в задуманном сценарии: старая «Молочарня», существующая за счет поминок, плохонькое винчишко – истина, ограненная стаканом, жилистый антрекот из бока старого кота, полусырые, скользкие червЯГи макарон, местами с  ностальгической тоскливой прозеленью и даже классическая подливка, status quo которой с тех пор так и не изменился. Наличествовали и другие  вместоимения: официантка-уборщица под соусом «шофэ» в неоднократно реставрированных перекрученных колготах, намертво привинченные к столикам пластмассовые стаканчики с давно засохшей флорой и мумиями мух и индустриально-урбанистический пейзаж на стенах. Был даже солнечный луч, нанизавший на себя клубы сигаретного дыма. Только сейчас он уже не был похож на протянутую руку какого-то небесного фокусника, жонглирующего сверкающими пылинками. Было все. Не было только умиления. Все это  едово  и внешний антураж не были отягощены и освящены молодостью, радостью встреч, отзвучавшими спорами, терпким табачным привкусом, легким головокружением, признаниями в любви, короче, тем, что называется - Прошлое. Не было безумной, блаженной гармонии и общения душ посредством тел.
     «Мы приглашаем друг друга не для того, чтобы есть и пить, а для того, чтобы есть и пить вместе» – говорил Плотин. На тарелках третьего тысячелетия все это не поместилось. Нирвана на дне граненого стакана не случилась. Колики, головная боль и изжога были. Это – да! На регенерацию печени, нейронов головного мозга и вкусовых пупырышков языка ушло пару суток. Остается надеяться, что эта  едьба,  тяжелое гастрономическое переживание – пережовывание все равно послужило на благо моего самоусовершенствования, а, возможно, и духовного прогресса.
     И все же, Господи, где он мой неистребованный, невоспробованный   шницель, мой последний не выпитый одинокий стакан?!
     Так недолго и таких немногих осталось любить!..