Сон

Время от времени мне снится, нет, скорее, представляется одна и та же картинка. Я жду общественный транспорт на какой-то замызганной пригородной дороге. Никакого знака остановки нет, но люди стоят, ждут. Пыхтящий, воняющий бензином автобус типа «Кубань», переваливаясь с ухаба на ухаб, подваливает к обочине. Люди всасываются внутрь. Как я здесь оказался? Зачем? Куда мне ехать? Не знаю. Скорее всего, никуда. Наверное, я хочу уехать от себя. Мне просто хочется подальше от того места, где мне нечем дышать. Мы проезжаем мостик над обрывом, вкатываемся на какую-то окраину и останавливаемся возле одноэтажного побелённого здания. Я вхожу внутрь. Это библиотека. Никто меня сюда не звал. Однако я хожу по комнатам, завожу разговоры с служащими здесь женщинами, кажется, что-то говорю школьникам. Это вытесненное желание, оставшееся у меня от работы экскурсовода и лектора. Мне даже думается, что это не библиотека, а нечто вроде интерната для особых детей.  Меня провожают: «Приходите ещё!» И я прихожу или приезжаю на том же чихающем грязном автобусе. В этом уголке мне почему-то легче. Я нахожу это место на окраине города и когда иду пешком. Меня хорошо встречают. Всё так просто, смиренно.
Иногда в полусне я спрашиваю себя: было ли это на самом деле или когда-то приснилось с такой отчётливой ясностью, заменяющей реальность, смешивающейся с ней? Я роюсь в топографической памяти, пытаюсь отыскать эту остановку, дом на окраине города, но вспомнить не могу. Картинка вполне ренальная, но по тому, что оригинал не находится в действительности, склоняюсь к предположению, что это фикция. Но какая ощутимая, непререкаемая! Словно сцена из параллельного мира. Может быть, всё было на самом деле, только в другом измерении, в путешествии моей души? Как мало ей было надо тогда, чтобы скрыться от чудовищ страха, несчастий! Какой-то полуразвалившийся вагончик  с трясущимися суставами, фыркающий и захлёбывающийся на ухабах! Какая-то озабоченная, ослепленная своими житейскими делами жалкая толпа! Маленький дом-библиотека или интернат!
 Время несчастий прошло. Почему же эта картина всплывает из глубин памяти с такой обманчивой живостью, что я всё ещё в сомнении: было ли это на самом деле или только приснилось? И зачем мне посылается эта чёрно-белая гравюра с неотчётливыми очертаниями лиц, год от года блёкнущая, но не исчезающая совсем?
Мне снились в разное время жизни, как и каждому человеку, разные сцены. Иные из них были сотворены художником Морфеем, иные повторяли пережитое. Мне ничего не стоит представить себе любую картину из прошлого. Но эта дневному сознанию не представляется. Ясный свет верхнего сознания не зовёт её, ничего в ней не ищет. Иное дело: сумерки души. Там всё ещё длится приснившаяся или случившаяся на самом деле картина, довольно серая, тусклая, как весь колорит моей тогдашней жизни. Серыми мелками начертанный эскиз, неизвестно откуда взявшийся, чьим желанием написанный. Видно, в тех обстоятельствах, в которых я тогда находился, мне нужно было укрытие среди незаметных людей, на пыльной дороге, с рычащим чудищем на круглых резиновых лапах. Нужен был неприметный домик, где меня никто не знал и я мог бы раскрыть оставшиеся не у дел способности. Но реальность сна была такова, что я долгое время не жил с чувством, будто всё это происходило на самом деле. Я и теперь почти не сомневаюсь, что и остановка, и дом существовали, и я просто забыл, где они находятся. А снятся или просто приходят они мне на ум, как воспоминание о посланном мне тогда утешении, не знаю. Судьба как бы сказала тогда: «Другого подарка у меня для тебя теперь нет. Ни театра с сияющими люстрами в фойе и портретами знаменитых актёров и актрис, ни слепящего моря у Крымских берегов, ни ребячьих и юношеских радостей я теперь вернуть тебе не могу. Ни любовных грёз, ни музыки, ни сладких предчувствий будущих счастливых встреч. Возьми то, что осталось в моей копилке».
И я благодарю её и за эту милость.