Милла

1
Каждый по-своему мыслит о своем окружении. Радость, ненависть, злость, грусть, коммуникабельность, любовь,  сдержанность, чувство долга,  интерес. Все это окружает человека изо дня в день. Кто-то способен удерживать в себе  все это и чередовать, оставаясь членном общества,  имея людей, которые ему дороги. Зная место, где он чувствует себя счастливым. Но  бывает, что  человеку это не нужно и он не хочет познавать ничего и быть чему-то или кому-то обязан. Таким хочется уйти от людей. Нет, не от  людей, - от стада, которое заперто в каждодневном потоке рутины и тех самых чередующихся чувств, которые  на самом деле не имеют никакого значения. Каждый хочет уйти, но не осознает этого, а если осознает, сразу понимает, что ему это не нужно, ведь когда-нибудь в  жизни случится что-то, что он будет вспоминать аж до  своей кончины. Или его просто утешают и отговаривают; и тех, кто это делает, он так же помнит.  Помнит до конца жизни, в прекрасном месте,  где можно оставить свой труп, - том месте, которое  называется домом. И желание скрыться  погибает. Это и есть жизнь в окружении. Но ей это не нравилось. Она не шла на контакты: не хотела попасть в  окружение  или иметь своё,  как я ей понимаю. Ее звали Милла. Ей удалось сбежать от всего, что было ей отвратительно. Наверно, этот побег был самым необычным происшествием в её жизни.
Милла была из тех, кому жизнь не предоставляла удовольствия и все, кто был в её жизни,  только угнетали ситуацию. Она не скрывала  отчаянное состояние  своей души, но по крайне мере она не говорила об этом так, как будто жалеет себя, в отличие от многих людей.   Жизнь была к Милле жестокой, а Милла  была жестока  к  жизни. Не надо врать, что она никогда не была весела, у каждого было хоть что-то. В целом, много о ней не скажешь. Хоть она была молода, но красотой она не блистала. Хотя она могла понравиться, но только тем, у кого был специфический «вкус» на девушек.  Она была   сутулой, худой, со впалыми щеками. Всю голову и немного даже лицо покрывали  черные волосы длиной ровно по конец шеи.  На лице просвечивалась безнадежность и своеобразная привлекательность, которую перебивала жестокость ее души. Глаза выражали скуку и были подчеркнуты  мешками.  Все лицо выглядело бледним. Может, некоторым могло показаться, будто она бывшая наркоманка. Но  нет - это не так. Походка Миллы была медленной, и немного болезненной. Когда она шла, то своей левой рукой держалась за правый бок. Там у неё была рана, которая неприятно ныла при движении. Не стоит говорить о том, как она появилась у  Миллы - это совсем другая история.   Ее прошлая жизнь - это не то, о чем сейчас идет речь, и  углубляться я не буду.  Добавлю лишь то, что она уже пыталась скрыться от общества, но это было тщетно и кончилось не совсем хорошо, но все не так плохо, как могло быть. Как же странно, когда ты что-то продумываешь  и у тебя ничего не получается, а стоит пойти на поводу случая - как ты добиваешься того, о чем так много думал и мечтал. Так, по случайности, измученная жизнью девушка  смогла остаться одна.
2
Однажды в сентябре, Милла направлялась к своему дому. Она шла по знакомой дороге, по которой ходила каждый день. Но в тот день она не пошла именно по обыденному для нее пути. Дело не в том, что она передумала или чего еще. Просто  тогда, на обычно людной дороге, почему–то никого не оказалось, кроме двух  пьяных   мужчин.
-Свиньи - промолвила она себе.
Милла терпеть не могла пьяных. Из-за своей неприязни к таким, как те двое, она развернулась и пошла в другую сторону. Всю дорогу она шла, даже не замечая куда. Она даже столкнулась с ребенком, ведь её взгляд был направлен в ноги. Мать ребенка попыталась высказать свое недовольство, но Милла посмотрела на неё кратким взглядом и пошла дальше, не вслушиваясь в возмущения. Дорога вела девушку все дальше от города. Милла что-то шептала себе под нос и ей было все равно куда её ведут ноги.  Только резкая боль в боку заставила её отвлечься и оглядеться.
- Проселочная дорога…Ладно. Раз я здесь, пойду дальше. Терять-то нечего - сказала она с иронией.
Она шла по проселочным дорогам, оглядываясь, будто пытаясь найти что-то, что  может привлечь её внимание. Тропа тянулась  прямо. Так она шла около десяти минут. Она вспоминала сегодняшний день: к ней приставало так много народу, с просьбами и замечаниями, и они настолько надоели Милле, что мысли о них не покидали ее, и даже больше - злили её.  И через каждые две минуты она отчаянно проговаривала: «Надоело». Но тут она остановилась и, повернув взгляд налево, впала в некое недоумение. Перед ней стоял лес. Густой и глубокий. И чем дальше она пыталась рассмотреть  его внутренность, тем темнее он становился, по сравнению с пожелтевшими листьями некоторых деревьев, стоявших прямо перед ней. Милла   молча смотрела на него. Даже мысли не мелькали в её голове.  Это место, казалось ей, было каким-то не здешним. Как будто оно не должно было быть здесь и появилось случайно.  Стояла гробовая тишина и она манила девушку, но та просто не двигалась, глядя в одном направлении. Она ждала чего-то, но сама не догадывалась чего. И тут из лесу, прямо в лицо Милле подул ветер, который приподнял ей волосы. Наверно это оказалось тем, что она ждала. Как только этот тягостный порыв прекратился, зрачки Миллы расширились и, не думая, она пошла прямиком  в этот лес.
Как только она ушла за деревья, которые отделяли лес от дороги, ее пронзило чувство некого облегчения. И тут она остановилась, повернула голову к дороге и подумала вернуться назад. Но нет. Это был её шанс, которого она так долго ждала.  И потерять его не было ни единого желания. Она решительно устремила шаг от дороги, по которой недавно шла, и направилась в зовущую глубь леса. Идя все глубже медленным, но уверенным шагом, она пыталась расслышать хоть какой-то звук, подобающий лесам. Но там не было ни пенья птиц, ни скрипов, ни тресков, - только звук покачивающихся верхушек деревьев, раздувающейся листвы и  изредка ломающихся под ногами палок. Но и те можно было услышать, если  прислушиваться. Лес не пылал природной жизнью.  Воздух был легкий и прохладный,  а  остылые лучи  солнца пробивались до самой земли. И этот свет и тепло казались ей нелепыми, ведь её целью были именно серые и мрачные глубины, которые  существенно отличались от того места, где она находилась в  данный момент.
3
Как бы Милла ни пыталась идти быстрее, глубь будто отдалялась от неё.  Шагая  все дальше и дальше, она дивилась тому, что  это ни к чему не приводит. Но самое странное, что стоило ей обернутся, как она ясно видела проселочную дорогу, с которой сошла. Путь назад всегда был виден и доступен, в отличие от пути  вперед. Но её это не останавливало, она усердно продолжала идти. 
Через каждые пройденные тридцать шагов Милла оборачивалась  и пыталась понять, отдаляется ли она хоть немного.  Каждый раз одно и то же. Результата не было. Если изначально лес звал её, то теперь - как будто пытался вернуть обратно. Проделав  вою задумку с шагами несколько раз, когда стало понятно, что все тщетно, Милла остановилась и выплеснула из себя злость:
-Какого Черта! Мне не нужно назад, туда, где меня выворачивает наизнанку от отвращения, мне нужно вперед! Мне ничего не нужно, кроме пути вперед…
Милла повернулась, желая посмотреть на недосягаемую глубь леса, но она увидела в футах тридцати что-то белое, похожее на дверь, на фоне серого пункта назначения. Она молча принялась рассматривать тот объект, медленно продвигаясь все ближе к нему. Это все же оказалась дверь. Она была белого цвета с черной ручкой и вела в никуда. Именно так показалось Милле, когда она вплотную подошла к двери. Девушка рассматривала её со всех сторон и точно в этом убедилась. Дверь, стоявшая посреди леса, - выглядело как минимум необычно. Но самое удивительно, что с какой бы стороны к ней не стояла Милла, сзади нее оказывался путь назад, а если смотреть за дверь,-глубь леса. Само собой, это вызвало недоуменье. Взявшись за ручку, Милла толкнула её от себя и та открылась.  За ней ничего не было.
-Как неожиданно - посыпался сарказм с её губ.
И вдруг  она услышала шипенье - что-то вроде белого шума. Милла закрыла дверь и оно исчезло.  Подождав немного, она опять взяла дверь за ручку, и шипенье вновь появилось. Оно стало сильнее, когда Милла открыла дверь, но уже потянув на себя. Она пыталась найти источник шума. Он был сзади нее. Когда девушка обернулась, она увидела, как из начала леса за ней тянутся тени в виде рук. Видимо, эти руки удерживали её и не давали пройти дальше. Они пытались затянуть её обратно в тот мир, от которого она бежала. Милла сразу поняла это. Руки тянулись к ней все ближе и были готовы схватить ее. Милла пятилась назад и не заметила, как прошла через раму двери, и как только она осознала это, мерзкие как щупальца руки  были совсем близко. Она схватила  ручку двери и захлопнула ее прямо перед своим носом. Шум пропал. Она вздохнула с облегчением. Но развернувшись, её сердце  снова забилось быстрее. Она была уже не в том лесу. Этот лес был мрачный и серый, а цвет листьев был бледным, стояла гробовая тишина. Милла глянула на дверь, но та исчезла. Все, что она увидела, - тот же мрачный лес. Милла стояла, чувствуя полное освобождение от всего, что ее сковывало. Ей удалось, она попала вглубь леса; незапланированный побег осуществился, и пути назад уже не было.
4
Тихое, почти беззвучное пространство открылось перед её взором. Изредка мелькали непонятные ей звуки. Простояв на одном месте более трех минут, ничего больше не оставалось, как пойти вперед на встречу.… Не к чему было идти на встречу. Милла просто медленно шла, держась за свой правый бок, глядя по сторонам.  Она была подобна ребенку, который не мог поверить  в свое исполнившееся желание. Это чувство свободы от гнусного общества и рутины пронзало ее насквозь.  Милла хотела остановиться и подумать, но ноги не слушали мозг.  Куда бы она ни шла: вперед или сворачивая в сторону, перед глазами стояла мрачная, умиротворяющая для нее картина. В одно мгновение она вышла на небольшое подобие поляны. Это была маленькая часть земли, образовавшая некий овал или круг, в котором не росли деревья,- они как будто обводили его контур. Милле  он понравился, и она легла на сырую землю. Одна ее нога согнулась в колене,  левая рука лежала на болезненном месте, правая же - была под головой. Глаза были направлены в небо.  Милла начала думать о жизни, смерти, просто о философии. Она лежала неподвижно, поддавшись потоку бессмысленных  и  осмысленных мыслей, состояние полного отстранения накрыло её с головой. Казалось, что так  она могла лежать вечно. Так, в полной недвижимости, девушка заговорила:
-Зачем я здесь? Куда иду? Что вообще делаю? Какой мерою мне досталось именно это? Почему безрассудство всегда берет верх над мышлением? Может просто усталость, страх, жестокость, заставляют идти меня на крайние меры. Крайние, а такие ли они?  Всего лишь уйти - это крайность? Нет. Самоубийство…. Вот что крайность. Исцеление, возрождение, нет, скорее реабилитация. Вот и решено. Я реабилитирую себя от комы, но при этом я впадаю в другую кому. Ловушка ли все это? Или я просто обманываю себя и ищу оправдание своим действиям, некий мотив? Зачем, не ясно. Я  не обязана это делать. Просто это так. И  никому  объяснения не нужны. Иначе, зачем бежать, если даже когда  ты в бегах, ты должен что-то объяснять? Зачем скрываться от всего, что до смерти надоело, если ты сам будешь преследовать себя этим? Сколько вопросов. И ни одного ответа. А кто должен отвечать, я? Сама спросила, сама и ответь, хм. Не надо ничего говорить и спрашивать: все так, как есть, не нужно всего этого. А если и спросишь, никто не ответит, хотя многие хотят услышать ответ. Эх,  какой же глупый этот мир…   
И так она могла лежать еще долго, если бы вдруг до её  барабанной перепонки  не дошел  непонятный звук.  Она резко подняла туловище, после чего закрыла глаза и стала прислушиваться. И вот опять он. Милла встала и пошла искать этот непонятный, немного бесящий звук.
Проходя мимо деревьев отдававших сыростью, Милла пробиралась средь мрака и вслушивалась. Если она опять слышала «это», она шла туда, откуда, как ей казалось, шел звук «этого». Оно было всегда немного разным.  Как только девушка приближалась к месту исхода, звук начинал раздаваться из другого места. 
-Да кто же или что это такое? Да и вообще, есть ли оно?
Бедная Милла, она никак не могла поверить в то, что она одна и, наверно, её мозг начал создавать слуховые галлюцинации. Милла остановилась на месте и глубоко вдохнула. И как по её желанию, непонятное «это» прекратилось.  Она шла дальше, но уже бесцельно. Её глаза уловили свет вдали, что-то,  что не вписывалось в мрачную атмосферу леса.  Именно туда она устремила свой шаг. Дойдя до того места, Милла вышла на поляну. Эта поляна была освещена солнцем, трава была высокой, бледно-зеленой, а посреди травы расположились маки, придававшие поляне красноватый оттенок. Свет озарил лицо, а по коже пошло  тепло. Милле, как ни странно, показалось это довольно умиротворяющим. Милла прошлась по этому маленькому клочку земли и, не заметив под ногами небольшой пень, ударилась о него.
- Ай, дрянь, больно. Его же тут вроде не было? Поляна была пуста на наличие пней и тому подобного. Что еще тут есть, чего я не заметила?- спросила она.
 Тут же она повернула голову и разглядела, что в траве что-то лежит. Она подошла поближе и, увидев, - удивилась.
-Кукла?
Перед ней лежала кукла небольших размеров. Примерно немного больше ладони по длине, а по ширине её можно  полностью обхватить рукой.  Волосы были черные, как у Миллы, но чуть подлиней и в них были пряди белого цвета; одета она была в жакет. Глаза были вышиты крестами, а рот, если смотреть под разными углами, выдавал грусть и некую радость.
-Не особо люблю кукол и тем более я выросла из них лет десять назад, но раз так, то - заговорила она с игрушкой - я назову тебя…. Назову тебя, ладно, я назову тебя Миллой, как бы эгоистично это не было. Хотя нет, я не буду давать тебе имя. Не надо  новых имен. Просто будешь безымянной.
Так она стояла, смотря на безымянную куклу в своей руке. 
5
Темнота. Кажется, что темнота может поглотить тебя. Она так прекрасна. Темнота-это как высшее проявление спокойствия. Ничто не может побеспокоить, никто не может вмешаться. Главное, чтобы  ты остался один. Полное отключение чувств. Чем-то похоже на смерть, если она такая. Не надо бояться, а то сойдешь сума в темноте.
Милла почувствовала, что вокруг что-то изменилось, но что именно, - она так и не поняла. Она шла дальше. В  правой руке неся куклу, а левой держась за свой правый бок. Тут до нее немного начало доходить, что вокруг становится все мрачней. Самое интересное, что мрак и темнота сгущались при каждом её шаге вперед. Вперед к... даже неизвестно, что именно было впереди. Милла остановилась  и попятилась назад в надежде, что нагнетающаяся вокруг  нее темень начнет исчезать.  Такая себе инверсия. Но ничего не произошло, вечер остался вечером.  Светать не начинало, но и сама темнота не шла дальше.
-Эх, видимо, все же уже  сделанное не подлежит изменению. А несделанное - ждет, чтобы стать сделанным. Стать очередной ошибкой или просто прошедшим будущим…
Милла посмотрела на куклу и тронулась вперед,  дабы темнота  наконец-то взяла свое.
-А может - продолжила она - я несу эту темноту? Я тьма. Хотя почему тогда, если я разношу эту темноту, то она поглощает меня вместе с лесом? Логично, что я должна видеть в темноте, раз я её пророк. Пророк, хм -  глупо звучит.
Становилось все темнее и темнее. Глядя на свои ноги, девушка не видела их, они растворились; вот и руки тоже почти исчезли. Если бы Милла могла видеть себя со стороны, то  она не увидела бы свою голову, которая, наверняка, растворилась вместе с ногами. Вскоре растворилась она вся.
- Я еще тут, если тут – это, то место где я была раньше. Непременно тут. Я чувствую куклу в руке, чувствую, как иду. Тишина, пустота - прекрасно. Надо дышать; просто темнота, ничего больше, - но такая приятная.
И вдруг впереди возник некий луч, который она видела в дали еще на поляне. Милла двинулась прямиком к свету. Этот луч  был похож на прожектор, который освещал сцену, на которой из мрака должен был появиться актер или конферансье. Было ли это то же самое, что и  выйти на сцену - думала тогда Милла. Было ли все это чем-то подобным  представлению или спектаклю,  в который она случайно попала. Или, может, это лишь иллюзия, созданная её головой для воплощения в жизнь  её сокровенных желаний? В таком случае, это подобно безумию. Как еще можно назвать все странное происходящее вокруг нее, если не сумасшествием? Эти необычные появлений, исчезновения чего-то, полная потеря виденья окружающего мира, необычное место-лес, который никак не может быть реальным, полное ощущение это места и чувства, вызванные им. Явные признаки и синдромы галлюциногенной шизофрении. Может взаправду, девушка была всего лишь душевно больной, больной на голову, ненормальной, которую поглотил плен галлюцинаций, придуманный её пораженным болезнью мозгом. Вдруг прямо сейчас она ходит по городу, впав в кататонию, выкрикивая непонятно что и размахивая руками; или в этом же состоянии лежит в какой-то гадкой луже, переворачивается в ней из стороны в сторону и в любой момент может повернуться в неё лицом и задохнуться. А в это время люди проходят мимо, смотрят на нее, и их охватывает ужас и отвращение. В их головах проходят гадкие мысли -презрение, как им кажется, к девушке-наркоманке, которая находится под действием психических средств. И лишь немногие сред этих гадких личностей нашли время подойти к телефонному аппарату и позвонить в госпиталь, и то только из страха и недоумения. Вряд ли желание помочь может руководить ими. Тем более, как они могут ей помочь,  даже не воспринимая её такой, какой она  на самом деле является? Нет, лучше пусть тогда идут мимо и дадут захлебнуться. Её мысли так и нагнетали тоску. Уже лучше быть  в иллюзии, где тебе хорошо, и умереть в ней. Все же Милла  сказа сама себе: «Нет». Она не хотела верить в это. Она верит и знает - это не иллюзия и не галлюцинация. Это реальность, где ей хорошо. Это так, потому что так должно быть. А может - и нет. Милла почти вышла на свет. Ей казалось, что она стоит вплотную к источнику. Единственное,  что требовалось сделать, – всего  один шаг. Милла направила свои руки вперед. И вот они. Руки, которые прекрасно видны, но они будто они выросли из темноты, одна из которых держит непонятную тряпичную куклу. Резким движением вперед Милла вырвалась из тьмы, но когда она подняла голову, то увидела странную картину: впереди стояла  качель, которая была немного заржавелой, но самое необычное, - что тьма исчезла, и вокруг был все тот же мрачный лес.  Странно то, что Милла  не отреагировала на это без  какого  либо удивления. Состояние, в котором находилась девушка, было настолько сильным и непонятным, что она воспринимала окружающие её вещи  как данное.
Медленными шагами она подошла к качели, и просто смотрела на неё,  стоя перед ней. После, она перевела свой взгляд  на правую руку, в которой держала «безымянную».
- Что если…- тихо проговорила она.
  И  тут, она  усадила эту куклу на сиденье, оперев её об спинку, после чего толкнула качель, и та вместе с «безымянной» закачалась взад-вперед. Милла стояла и покачивала своей рукой эту качель, даже не понимая,  для чего она это делает.  Мысли не мелькали в её голове, - единственное, что она воспринимала, -  скрип несмазанных деталей. Эта тонкая частота скрипа разносилась по всему темному лесу,   звук разносился по безграничности.  Эта картина: Девушка катает куклу, а вокруг деревья, мрак, тишина, которая нарушается неприятным звуком и пустота, в которой царит прохладный воздух осенней атмосферы. Так и проходило время, хотя было ли оно? Или время давно перестало идти для Миллы и забросило её в одиночестве?
Кажется, что такую идиллию  нельзя прервать. Для кого-то это было бы безумием, но для нее это было беззаботной идиллией спокойствия и повторением одного и того же действия, которое не нарушалось. Но понемногу она начала приходить в себя. В голове мелькали вопросы: «Зачем я…?» Так могло продолжаться еще долго, если бы  вдруг не некая странность. В один прекрасный момент, Миллу будто ударили по голове, и она потеряла сознание - всего на одну секунду - и тут же очнулась. Или же будто, вдруг, на мгновение, кто-то выключил свет - и тут же включил обратно. И в этот самый момент Милла поняла, что  кукла,  сидевшая на качели - пропала, но та качалась дальше.
-Куда она делась?
Милла пришла в себя и даже удивилась. Она начала оглядываться, пытаясь найти куклу. Ее взгляд остановился на стволе одного дерева, и дойдя до его конца, она лицезрела куклу, лежащую на земле, верхняя часть которой выглядывала из-за ствола. Её взор был направлен прямо в глаза Миллы.
-Вот ты где. Как ты туда…?
Она подошла к  «безымянной» и посмотрела за ствол дерева. Ничего кроме куклы, лежащей у начала корней. Девушка наклонилась, чтобы поднять ее.  Когда она  взяла её в руку и выпрямлялась, её опять ослепило, опять произошел этот странный «блик» или что-то в этом роде.  Милла увидела, что кукла исчезла из её руки!  Это немного напугало её. Опять она начала искать взглядом эту несчастную игрушку на поляне. Качеля до сих пор немного покачивалась, а кукла нашла себе место  около нее. Милла  стремительно подошла к ней и наступила каблуком на её туловище со словами: - Куда ты исчезаешь, маленькая дрянь?
Даже, несмотря на то, с какой силой Милла давила  на нее ногой, внезапный  «блик»,  в очередной раз лишивший её зрения, унес куклу.
-Нет, это уже не смешно, мне надоели эти сбои моего сознания. Хватит….
Милла услышала сзади себя какой-то звук и медленно обернулась. Сзади нее стояла девушка, в которой Милла увидела себя.  Это  было почти все равно, что смотреть в зеркало. Девушка стояла и смотрела на Миллу раздирающим душу взглядом, она была её точной копией, только  волосы, были белого цвета (не седого, именно белого), с несколькими  темными прядями, будто сама ночь. Так же глаза, отличали ее от оригинала. Глаза, которые были пусты.  Она медленно начала произносить:

-Безымян….-но в один момент тот самый блик начал повторяться все чаще и чаще и девушка, будто в конвульсиях, просто исчезла. Как взрыв, который  породил черную дыру, и та пожрала все вокруг, включая себя. Все, что происходило, длилось от силы секунды четыре, но этого хватило, чтобы ударить и вывести из строя сознание и восприятие Миллы. Она начала медленно пятиться назад и в скором времени это перешла на быстрый шаг, чтобы удалиться с этой поляны. Она не была напугана (может чуть-чуть), девушка просто не понимала, что происходит.
6 
«Что есть иллюзия жизни? Иллюзия это вера в здрав…» - как там он говорил?- Вспоминала Милла пока шла быстрым шагом вперед, отдаляясь от  проклятого места с качелей. Впервые она вспомнила слова человека, который не казался ей таким же, как и все. Но вспомнила она их лишь от незнания, недоумения, пытаясь хоть как-то отвлечь мысли от произошедшего с ней. Увы, мысли её были сильнее сознания, девушка не могла думать ни о чем кроме созерцания ею своего двойника, который  появился внезапно и также внезапно исчез.
Так она шла очень долго, продолжая держаться за бок. Ей начинало казаться, что лес становится все более серым и еще более мрачным. Не было больше чувства уюта и  душевного успокоения. Была лишь некая тревога, которая так и ждала, чтобы стать настоящим страхом.  Дальше, с потоком времени, нервы начали успокаиваться. Но последствия их напряжения и смерти вызвали у Миллы истощение. Она была подобна приведению, которое скитается на месте своего убийства, разыскивая упокой. Прямой путь среди серых деревьев с трещинами от сырости на столбах, казался бесконечным, хоть именно таким он и был. Все равно в Милле была надежда, что где-то есть его конец.  Но, когда эта надежда была уничтожена реальностью, она все ровно шагала вперед, пытаясь не врезаться в деревья, расплывающиеся в её глазах и смешивающиеся в однородную массу. Вот и шаги стали более медлительными и спокойными; дыхание, ранее резкое, обратилось в ровное. Тут она перестала идти и просто оперлась о первый попавшийся ствол и медленно опустилась вниз, пока не села на землю.
-Надо отдохнуть, хоть немного - прошептала она
  Сидя на земле, она наблюдала лес - изначально подаривший ей умиротворение, а потом волнение. Милла закрыла глаза и прислушивалась к окружению. Ничего не было слышно. В конце концов, в этой тишине она уснула.               
Милла открыла глаза и поняла, что спала.  Не известно, насколько долгим был её сон. Она не могла сказать, что этот сон помог восстановить ей силы - утомление до сих пор чувствовалось, но оно было не таким сильным. Казалось, что все так спокойно и тихо, но чувство чего-то неотвратимого и паршивого не исчезло. Но пока она сидела под деревом, - это мрачное место казалось ей  неплохим.
-Ладно - произнесла она.
Милла решила идти дальше, но поняла, что не может встать. Она посмотрела вниз и увидела, что в буквальном смысле вросла в дерево. Будто оно начало поглощать ее и обвило  тело девушки, которое касалось ствола.
-Что? Нет, нет, нет! Опусти!- кричала она, причем крик был наполнен не паникой, а больше злостью. - Да как такое вообще может быть?!
Милла начала ёрзать и пыталась  силой подняться, ведь только туловище было в плену.
-Ну, ну, давай!- повторяла она себе.
Кое-как, поднявшись на ноги, тем самым выскользнув из  сплетения, она переступила через него, и тут оно быстро вросло обратно в дерево. Милла представила, чтобы было, если бы она была там в этот момент. Её стало противно от той мысли, что оно раздавило бы её туловище, переломав все ребра, а и их обломки пробили легкие и сердце. Тьма стала сгущаться. Милла не выдержала и произнесла: «Нет, с меня хватит». Она сорвалась с места и начала бежать, как всегда, в неизвестном направлении. Она бежала, держась за бок, пытаясь найти хоть что-то похожее  выход. В дали, было нечто белое - именно это и стало целью девушки. Приближаясь все ближе, она поняла, что это поляна. Единственная надежда или очередное неясное явление - ей было все равно - просто надо было добраться туда. Когда Милла вбежала на поляну,  каждый новый шаг был все медленнее. Милла была поражена. Она вышла на самую уродливую поляну, которую она только видела. Деревья были черны, будто обугленные, их ветви были  зловеще  загнуты и имели острые концы. Казалось, эти деревья так и жаждали, чтобы на них оказались трупы кого ни будь, дабы устрашать живых, которые сюда попадают. Земля имела бледно серый цвет, как лицо умершего человека, а весь мир или горизонт (этому трудно дать определение)вокруг - был темно белым. Поляна была настолько отвратительна и противна, что Миллу начало подташнивать.  Больше не было того леса в, который она попала, - только гадкая бесконечная поляна с черными, «трупными» деревьями. Она была подобна проклятому лесу в Чистилище, о котором писал Данте. Жизнь будто выкачали из этого места, и природа начала разлагаться.  Милла не могла сдержать своего отвращения, но не могла вымолвить не единого слова, - страх взял над ней верх. Ее дыхание было непостоянным,  разрывным. Тут она услышала звуки похожие на стоны. Милла схватилась за голову и принялась опять бежать. Они казались ей громкими и сводили с ума. Она бежала не глядя, и вдруг осознала, что ушла из того ужасного места. Но она не останавливалась. Она бежала и повторяла:

-Хватит с меня! Где выход? Это уже слишком. Где он?   
Окружение казалось ей однообразным будто, она бегает кругами. Куда бы она ни свернула, везде были одни и те же деревья. Кто бы мог подумать, что место, которое подарило ей  покой и священное уединение, теперь будет ее проклятьем.
Она бежала и кричала:
-Да где же он?! Хватит этих издевательств, я не хочу сойти с ума! Где он?
Она не выдержала и упала на колени  и, крича, посмотрела вверх: «Где?!», потом опустила голову вниз и чуть не заплакала. На такой грани она была. Она, кажется, почти впала в безумие. И прямо перед собой Милла увидела красную розу. Она посмотрела не нее, а потом гневное отчаянье взял над ней верх. Она закричала и со всей силой раздавила ладонью эту розу! Милла всплакнула и прикрыла лицо левой рукой. Вдруг она почувствовала боль в правой руке, подняла её, и увиденное взбудоражило ей ум: роза, на которой осталось немного лепестков, почить уничтоженная, обвила руку девушки и начала изо всех сил сжиматься. У  бедняжки даже пошла кровь от шипов, но Миллу это не волновало. Милла пристально следила за растением. Она увидела в этой розе себя. Таким же жалким, отчаянным, цепляющимся за свою жизнь существом была она сама.
-Пора взять себя в руки - сказала Милла и начала успокаиваться.
Она сорвала розу с руки  и бросила ее на землю, а когда встала, -раздавила ее каблуком, со словами: «Больно же было!» Разум опять проснулся в ней и подавил отчаянье.
-Все! Надоело! До смерти надоело!- она закрыла глаза – С меня хватит! Я сказала, хватит. Конец!
Она открыла глаза и в дали увидела её - дверь. Ту самую белую дверь, которой она пришла. Милла сжала окровавленную руку и двинулась вперед, понемногу увеличивая скорость. Подходя все ближе и ближе, она надеялась, что дверь не начнет отдаляться. Так и было. Знакомый звук. Милла обернулась назад  и увидела руки, теневые руки, от которых она спаслась бегством, придя в этот лес. Милла поняла, что они движутся, - и рванула вперед к двери. Все повторялось снова, но теперь она бежала от того, чего сама хотела, одновременно спасаясь от безумия. Руки все быстрее приближались к Милле, как бы она ни старалась отдалиться от них. Лес расплывался и мрачнел, будто снова закутывался в темноту. Она была уже у двери, но одна из рук схватила её за плечо, когда до спасения оставалось меньше метра. Девушка вскрикнула и выдернулась изо всей силы из этой хватки, да так, что развернулась и упала. В падении она вышибла собой дверь, таким образом, пройдя через неё. Лежа перед дверью, она ударила ногой по дверному краю и закрыла её, и те «щупальца» не успели  пройти. Милла лежала и восстанавливала дыхание. Затем она встала, подняла окровавленную правую руку, и начала собирать с нее кровь средним и указательным пальцами левой руки; после чего, своей кровью она нарисовала на верхней половине двери крест, которым обычно обозначают деревья для спилки, и произнесла:
-Мы должны ставить крест на всем, что должно быть уничтожено…
Дверь затрещала, покрылась многочисленными трещинами и просто рассыпалась в подобие пепла.
-Это было то, но…
Произнесла Милла, смотря на все, что осталось от двери. Потом она развернулась и  увидела, что там,  в дали, - её город, а она в том же месте, откуда и ушла. Ей стало грустно и она молча медленным шагом пошла обратно, возвращаясь в ненавистную ей жизнь. Осознавая, что истинный покой она найдет, возможно, только после своей смерти.