Орхидея

     Зеркальный пол проникал под спадавшую ниже колена кожаную юбку и отсвечивал разомкнутые лепестки-половинки Её цветка.
     Благоухание орхидей пыльцой доносило гармонию симфонии мироздания.
     Ничто не обрамляло Её форм, колыханием свободной ткани ветер касался розовой жемчужины, та искрила пыльцой тысяч испарений райского сока.
     Мы пили родниковую воду, сквозь поверхность наблюдая заблудших в космосе рыбок.
     Хлопковая кофта прилегала к животику, облегала грудь. Моим долгом было следовать за Ней.
     Вприпрыжку, мы неслись своей дорогой.
     Лесной паучок осторожно наблюдал нас, внимая сокровенным дням влюблённых с ветки грубого дерева. Мы возвышали потребности друг друга, расставляя ударения на звёзды.
     Звучание мелодии кровоточило лучезарием
     Мы созидали, подчинённые страхом гонения, и ушедшие. В наивности ткали души, скрепляя полотно маленькими кусочками... В звучании музыки космического леса, смыкали взгляды друг на друге. Призрачные веточки направлялись в нагрудный карман моей рубашки; я приносил два мороженых – по одному на карман – Она брала левое.
     Она приносила драпировки отца, и мы составляли платья на двоих. Один раз, Её отец сильно разругался, а после – умер; так бывает, случается...
     Мы одногодки – выросли в одно время, мне нравится понимать нашу схожесть и различия: я спал безумно мало, Она спала по пятнадцать минут каждых четыре часа. Однажды, так и заснула на моём плече, а как проснулась – горько плакала и царапала о речные камни руку – до крови, плакала и прятала лицо – «Я уродина» - кричала с болью.
     Когда я успокоил Её, мы нашли новую родинку безошибочно милой, и решили запечатлеть любимым воспоминания уходящего дня.
     Звучала Ti’amo, мы бессловно любили, оставляя позади вечность, в наслаждение моментом.
     С Ней, я понял: важное лишне, лишнее – важно, вечное мгновенно, мгновение – вечно, мгновение – эфемерно.
     Я принадлежу себе, всегда.
Забытая Осень - Орхидея
     Она была ко мне по-осеннему тепла, и даже – улыбалась. Оба была мила ко мне, и даже – романтична. Мы оставались наедине – немногое, и мир...
     В кармане для часов тем днём я нёс корицу, и повсюду – и везде – нёсся вприпрыжку. Природа влекла – я не понимал. Замирал с блокнотом – и запоминал: тёплый сквозняк, лай, птицы...о чём пишут все, и мне скучно.
     Некоторые болезни замечаешь, когда те проходят – заложенность уха, например; так я, встретив Её, познал в отпущении зыбкие страхи – не важно.
     Бунт весо’м, когда прорастает с замыслом в задумку, - мы выползали в ночь, захватывали идеи в простынку и мчались в лес – натягивали гамаки высоко-высоко. Она, знав множество узлов, взбиралась на дерево заплетать узелки... Мы говорили о всём – но о чём?.. – Мы бунтовали.
     Прощались словами «буду скучать» - абсурд, я не мог оттолкнуться от предчувствия – «мы перестанем общаться» - мы прощались на день и встречали ночь.
     Родители ладили – отвозили на пикники и карнавалы, - ближе к одиннадцати, мы выбирались в тайну вечерий. Мы родились под знаком змееносца – с разницей в четыре года – старшинство за Ней отсутствовало: Мы дети, Мы – ветер. Но когда мне исполнилось шестнадцать, Она стала забывать меня, перестала пробираться в вечерии.
     «Такая болезнь» - говорили мне – «Лучшего друга забудешь; Она не виновата» - Она не называла меня другом. Я не верил. Она не понимала, почему соседний мальчик на улыбчивое «привет» роняет слёзы...
     Она протягивала мне руки – касалась лица, щёк, губ, носа; - и не понимали...проклятая болезнь...
     В мае, в одиннадцать, мне привычно неспалось –я бродил кругами по комнате, где открытки и веточки любимого друга...
     Я выглянул в окно – наши дома были в пятистах шагах и из окон Её спальни виднелась моя; в аккомпанементе криков, я понял: в простынку, собрал воспоминаний на двоих, схватил фонарик и нырнул в ночь. То была последняя встреча.
    Тысячи веточек историй вскружили мне голову: я собрал открытки и подарки, я понимал всё. Где-то звучала музыка и я брёл по следу чарующих звуков. Но не мог прислушаться – симфония витала во мне, отзывалась на чувства – некогда тайное, отдало себя чтоб я нашёл Её: лепесток Орхидеи порхал по согласующимся волокнам, я следовал Её пути...
    Обнажённая космическая странница развела белоснежные руки  - звала меня; прислушивалась к шуму веточек, чьей мелодией следовал я. Тело незнакомки венчало лицо любимой: Она смотрела полными чувств глазами и протяжно стонала.
     «Здравствуй» - Она закивала головой – шапочка золотистых локонов того не замечала. Она прислонилась к дереву, обняла правой рукой, а левой позвала меня – впервые, мы взялись за руки.
     Глаза цвета океана отчаялись в негласной просьбе – лицо обступили острые углы, - я поспешил опеленать вечернюю спутницу.
     В фиолетовом свечении фонаря, Она указала пальчиком открытку собственной работы.
     Я рассказывал истории каждой открытки - «Ты подарила это мне в прошлом мае» - Она понимала, это помогло – «Мы хотели встретиться в полдень, но никогда не удавалось» - раскрыл тайну всех веточек, а Она всё понимала – кивала, не отрывая проницательного взгляда. Только не могла говорить. Я обнял Её, Она поцеловала.
     Она смотрела всепонимающими глазками, нас любили звёзды – те мерцали.
***