Подвал русского детектива. 6

6.
               СИЛА  ВТОРАЯ    
    ...затворил
     Сосед-подонок, благодетель якобы,
     В бордель для извращенцев и маньяков,
     Где чуть ли не в цепях «гостям дарил»
     Таких же, как она, сирот, подростков,
     В кровавых оргиях, садистских розгах
     Зачахла б, как они... но не смогла
     И года издевательств сладострастных
     Снести от распалённых, безобразных
     Тельцов, слюнявых старцев, и сбегла.
     Точнее, попыталась... страшно били.
     Опять бежала, и опять ловили,
     В подвале чуть не насмерть засекли.
     Но не могла смириться. И навеки
     Узнала – принужденьем в человеке
     Привить лишь отвращение смогли:
     Кому к работе, а кому-то к дому,
     К семье, к благополучному содому,
     А ей – к постели, где должна, должна,
     Всегда и всем должна – рабыней, тварью,
     Товаром быть!.. Но, стольких «отоваря»,
     Раз навсегда зарок дала она:
     Нигде, ни с кем, хоть в золотые узы,
     Не вступит, никакой другой обузы
     Не примет от мужчины, кроме той,
     Единственной, воистину блаженной:
     Жалеть, любить... быть самою вселенной
     Для всех, сверкнувших искрой золотой
     На чёрном небосклоне... сбился с круга –
     Она не только мать, она подруга,
     Она же родила мир этот весь,
     Она его собою утоляет,
     Владеть, принадлежать – не позволяет.
     Все одиноки, одинаки здесь...
     ……………………………………………………….................................   
      ... зябко передёрнулся, Доната
     Вдруг вспомнил почему-то, виновато
     В себя всмотревшись...вспомнил, как в ту ночь
     Он что-то причитал (казалось бредом)
     О том, что это молчаливый предок
     В нём хочет выговориться, превозмочь
     Безмолвье, тьму корявых поколений,
     И вот он сам теперь его велений
     Не в силах превозмочь...
     «И вот, и вот...
     (Донат развёл растерянно руками)
     Вот, говорю... А почему стихами?
     Не знаю... ИМ так надо... И ревёт,
     Ревёт, как из дремучих древних штолен
     Во мне  ИХ  рёв, и я уже не волен...
     Поверь, я не оправдываюсь, но,
     ОНИ–ТО, предки, корчатся, безмолвны!..
     И, тёмные улавливая волны,
     Я чувствую – так мне повелено...»
    
     Тогда я не придал значенья бреду
     Донатову, да ведь и цель не эту
     Преследовал тогда, но вот теперь
     Вдруг понял, что хотел сказать он этим,
     Ведь он не современникам, не детям –
     ИХ  голосам открыл собою дверь!
     Недаром же мне чудилось рыданье
     В его словах, быть может, оправданье
     Жестокой неотмирности его,
     Презрения и жалости к родному
     Отцу и дому, ко всему земному,
     Или к нему взывало родово?..
    ………………………………………………….
     ...я вдруг остановился, взял за руку
     За мной безмолвно шедшую подругу:
     «Скажи, ты молода и хороша,
     Я понимаю всё, я принимаю
     Зарок твой... одного не понимаю,
     Неужто не заплакала душа?..
     Пусть даже не душа, но в недрах нечто
     Таящееся, женское, извечно
     Зовущее довоплотить миры
     Еще одним блаженствующим ликом,
     Еще одним скаженным, детским криком,
     Неужто это нечто, до поры
     Молчавшее в тебе, не затомило
     Души и плоти, и ночная сила
     Кровей не потревожила?.. Пойми,
     Я это не из праздности, иль хуже,
     Корысти... но ведь речь здесь не о муже
     И брачной кабале... И, чёрт возьми,
     Ребёночка неужто не хотела?..»

     Она остановилась, поглядела
     В глаза мои спокойно и темно,
     Так отрешённо, что мороз по коже
     Прошёл от осознанья, что, похоже,
     Здесь всё бесповоротно решено,
     Давненько решено... И – засмеялась:
     «Нет, не хотела... Знаешь слово Жалость?
     Вот то-то... Только жалость не к себе, –
     К душе... к той, нерождённой, и на муки
     Здесь обречённой, обречённой скуке
     И  тьме, произрастающей в судьбе.
     Сквозит та темень зернью в сердцевине
     Плода на свет: крыжовника ли, дыни,
     Простых ли человечков... Только тут
     Они смешно поделены полами.
     Смотри-ка: два слепца, два бедолаги
     Соединятся – третьим зацветут...»
     Она захохотала: «Правда, дико?
     Две дольки рассечённых... а, гляди-ко,
     Ведь это нужно было!.. Но кому?
     Зачем томятся два несовершенства?
     Блаженства ищут? Кабы те блаженства
     Передавались третьему, тому,
     Ради кого всё это и вершится,
     Так ведь он тоже, тоже сокрушится,
     Когда созреет... Боже мой, едва
     Я не лишилась разума, всё это
     Когда-то осознав, ища просвета
     В дурных потёмках крови... Чёрта с два!..
    ………………………………………………………
     ...ты, милый друг, не думай: нахваталась
     Какой-то мути, вздору начиталась
     И чернокнижием охмурена...
     Я опыт поиметь, и не отчасти,
     Имела в жизни время... и - несчастье.
     А попросту, была обречена:
     Обречена всё осознать на шкуре –
     На собственной!.. Уж силу этой дури
     Я ощутила у самцов – залить
     Весь мир, всё затопить, как будто скверной,
     Непреткновенной, озверевшей спермой,
     Любой ценою похоть утолить!..
     Мы с Никодимом много толковали
     Об этом, без него бы я едва ли
     Ответствовать могла тебе вполне,
     Но коли уж спросил, пусть ясно будет:
     На том стою, и кто меня осудит?
     И что мне пересуды обо мне?
     Я всё тебе сказала и решила...
     А жалость – разве грех? Я не грешила.
     Грех – распложать несчастных, разводить
     Кровь сукровицей... прорва бродит в жилах!
     Но, качества стяжать уже не в силах,
     Мы принялись количество плодить.
     Куда? Уже и так мутит планету
     От этой бледной спермы!.. Или нету
     Спасенья от неё? Да и на что
     Все эти гены вьются из кромешных
     Глубин и бездн?.. Да и на что нас грешных
     Всевышний держит?.. Что-то здесь не то.
     Запутались мы все...
     ……………………………………………………………
     Я слушал, любовался осторожно
     Её лицом, глазами... так тревожно,
     Так вдохновенно-горестно они
     Светились, устремлённые сквозь нечто
     И сквозь меня, и сквозь меня, конечно,
     В таинственную даль уведены...
     Нет, я не смел прервать её нездешний,
     Задумчивый, проникновенно-нежный,
     Печальный голос...  тихо, не спеша
     Мы шли. Я сбавил шаг. Но мысль мешала,
     Что не успеть до рынка ей, пожалуй,
     Сказать всё то, что вспомнила душа...
     ……………………………………………………..   
     ...гудел невнятно, волновался рынок,
     Меж туш парных, цветных палаток, крынок
     Сновал безумный, возбуждённый люд,
     И мне – сторонне – показалась дикой
     Вся эта масса, попросту безликой,
     Чему, чему же радоваться тут?
     Бессвязному страстей переплетенью,
     Алчбе и жажде, вечному хотенью
     Еще кусочек к жизни прилепить,
     К нелепой жизни, комковатой, серой?
     Судить - не осужу. Подобной мерой
     Я не хотел бы никого судить,
     Кроме себя, конечно... только мне-то
     Всегда лишь одного хотелось – света!
     А вот его-то и не стало мне,
     Не стало света мне, Ты слышишь, Боже?!.
    
     И лишь теперь – немножечко, но всё же
     Раздвинулись потёмки... не вполне,
     Но всё-таки раздвинулись: томленья
     И смутные порывы поколенья,
     Я чувствовал, единой волей слив,
     Дав им толчок направленный, мы к цели
     Приблизимся и в свет войдём, мицелий
     Самой идеи в мире распылив...
     ……………………………………………………...........................
     Навьюченные сумками, до смычки
     Мы молча шли тропою. С непривычки
     К делам житейским, ежедневным, вдруг
     Так ясно я представил: век за веком,
     День ото дня согбенным человекам
     Заказано вертеть всё тот же круг,
     Как в штольне лошадям, одно и то же...
     С кошёлками, кто старше, кто моложе,
     От кухни к рынку, с рынка до плиты...
     И для чего все устремленья? Чтобы
     Насытить пещь тоскующей утробы –
     Все подвиги, все жертвы, все мечты?..
     Да можно ль твари этакой плодиться,
     На что?.. Тут, право, впору утвердиться
     В воззреньях манихейских... но вопрос –
     Откуда он клубится, Чёрный Эрос?
     Ведь не случайно, в разуме изверясь,
     Попёр наш стебель крови в голый рост...
   
     ...смотри: Адаму с Евой до паденья
     Неведом был огонь деторожденья,
     А ведом был лишь цельный, купный свет,
     Они тогда-то гении и были...
     И пали, и в осколочки разбили
     Свой Образ... и осколочков-то нет...
     Мы – след, мы тень осколков этих дивных.
     Недаром же в умишках примитивных
     Порой догадка грозная мелькнёт
     И – канет, точно в омут... лишь поэтам
     Дано пропеть, дано сказать об этом,
     У них не столь тяжёл забвенья гнёт...»
     ………………………………………………………......................         
     – «Поэтам?!. – Здесь и я уж не сдержался,
     Захохотал...
     И, устыдясь, прижался,
     Прижался, виноватясь, к ней, родной,
     Наивной, и, обиду половиня,
     Польстил: «А ты, гляди, философиня!..
     Прости, но разговор я знал иной,
     Совсем иной – с Донатом. Он обиду
     Не затаил тогда, и ты ей виду
     Не подавай, я, правда, не со зла...
     Мне странным показалось: так похоже
     Сложился разговор... Одно и то же
     С Донатом ты сегодня изрекла.
     Вот только ты и вправду о рожденьях,
     А он своё – о творческих виденьях,
     О распложеньях образов и снов
     Единосущна мира, о дробленьи
     Единого, в итоге – преступленья
     Всех горних, да и дольних всех основ.
     Стихи ведь – те же дети. Но – из Слова,
     А не из крови... вроде бы, худого
     Здесь ничего и нет. Но посмотри:
     Горел стручок, на солнце вызревая,
     Божественные ядра наливая,
     Зелёные, как в листьях фонари,
     Он только вызревал ещё, но где-то
     Уже таилась Вора иль Поэта
     Тень хищная – не дав созреть зерну
     И пасть, и встать великим вертоградом,
     Тень проросла сквозь изгородь, и хладом
     Остановила Вечную Весну,
     И репнул, не дозрев, стручок, и зёрна
     Иссохнув, покатились вниз покорно
     В разинутые, алчущие рты,
     И захрустели на зубах, и крохи
     Пошли пересыпать века, эпохи...
     Вот так и Слово репнуло...
     А ты –
     «Поэт! Поэт!..». Да посмотри что ныне
     Осталось от поэта: дух гордыни,
     Да дерзость, да тщеславия позор...
     Донат, тот ладно, шибко не гордится,
     А посмотри во что иной рядится
     И что внутри иной скрывает вор...
     ……………………………………………………….
     «...есть миф об андрогинах... ты откуда
     Про этакое слыхивала чудо?»
     – «Да всё оттуда... баял Никодим.
     Не в этом дело, просто я хотела
     Напомнить о гигантах тех: два тела,
     Два духа, мощно слитые в один,
     Четырёхруки и четырёхноги,
     Ходили колесом они, и боги
     Могущества такого устрашась,
     Однажды рассекли их, неповинных,
     И с той поры в тоске о половинах
     Они живут, горюя и крушась.
     Ведь их не просто, бедных, разлучили,
     В народах - в поколеньях заключили!
     Теперь поди, сыщи родную ту,
     Единственную в мире половинку...
     Да где там половинку – четвертинку,
     Осьмушечку найти невмоготу!
     Пораспложались, спутались с чужими...
     И по сей день дробятся... а ведь жили
     В гармонии, в таком ладу с собой,
     Что не искали страсти утоленья
     В самодробленьи, в саморасщепленьи,
     Они ведь жили гениев судьбой,
     В такой любви, что кажется и ныне:
     Совсем не от тоски, не от унынья
     Воистину влюбленные порой
     На жизнь свою накладывают руки –
     От довременной, светоносной муки,
     От горькой невозможности второй,
     Единственной своей сыскать частицы...
     И если вдруг привидится, помстится,
     Что вот она сверкнула, обожгла...
      ……………………………………………………....................   
     ...не странно ли тебе, что я, шлюшонка,
     И, в общем-то, пропащая душонка,
     Да-да, не суетись, не хлопочи,
     Как будто я сама не знаю меры
     Своей, такие странные химеры
     Ношу в себе?.. Нет, лучше помолчи.
     Сама скажу. И повторюсь, пожалуй:
     С кем пожелаю – лягу!.. Только жалость
     Ведёт меня и держит на земле.
     Я знаю, это свыше мне положен
     Такой вот путь... И ты меня не должен
     Винить в распутстве, глупости и зле...