Ю. Петкевич. криЦ

              Некоторые впечатления от рассказа               
Название рассказа (1), по правде говоря, привёл я не совсем правильно. В оригинале не тот шрифт и наклон. В журнале «Знамя» за декабрь прошлого года этот рассказ сразу привлёк моё внимание своей необычностью, как всё творчество белорусского писателя.

В начале рассказа его герой Кваснов приезжает в гости к многолетней любовнице. Там он понимает, что жизнь пролетела, они постарели. И задумывается, правильно ли он жил.
- Я не знаю, зачем ты ко мне приезжаешь, – ответила Тарайковская. – Между прочим, не к одной ко мне ты приезжаешь, и теперь совсем не важно, на ком ты женился: на Ляльке, или на мне, или на другой женщине.

От любовницы Кваснов едет домой, по пути подсаживает девушку Настю, которая выполняет такую работу: разносит цветы по заказам. Они приезжают по адресу, но в нужной квартире находится только малыш, который отказывается открывать дверь. После разговора с девушкой герой оставляет её и отправляется домой. Дома ему снится, как он едет с Настей. Проснувшись, разговаривает с женой. Идёт диалог, вызывающий недоумение. Жена ищет ложечки для чистки ушей. Потом просит поискать варежки (летом). Муж уходит и садится в автомобиль. Потом возвращается в квартиру. Опять происходит странный разговор.

Вообще пересказывать этот рассказ почти невозможно. Кваснов от любовницы получает пощёчину за то, что она догадалась про его мысли(!) о том, что она постарела.
С женой у него тоже получилась размолвка.
- Да у тебя же лошадиная физиономия, - ухмыльнулась Лялька.

После таких слов он выскочил из квартиры и поспешил к машине. Нарезал букет цветов и поехал туда, где осталась Настя. Герой  «осознал, что она всё ещё стоит на Энергетической улице и ожидает дворничиху, которая ушла к люлюбнику» (так выразился мальчонка). Получается, всю ночь ждёт.
Странные ситуации, несуразные диалоги. Чрезмерное, кажется, внимание к мелким деталям.

Но! Когда рассказ прочитан, хочется его перечитать. И появляется некое ОЧАРОВАНИЕ. И щемящая ГРУСТЬ. Девушка Настя представляется символом прошедшей молодости.

Анна Кузнецова приводит слова Олега Павлова: “Петкевич, без сомнения, испытал влияние Платонова, но скрипичная музыка его прозы диссонирует с духовной мукой Платонова, звучащей, как органные клавиры”.(2)

Интересное сравнение. Действительно, произведения Платонова звучат мощно и философически, словно орган.
Приведу выдержку из А. Платонова: «К бараку подошла музыка и заиграла особые жизненные звуки, в которых не имелось никакой мысли. Но зато имелось ликующее предчувствие, приводящее тело Вощева в дребезжащее состояние радости. Тревожные звуки внезапной музыки давали чувство совести, они предлагали беречь время жизни, пройти даль надежды до конца и достигнуть её, чтобы найти там источник этого волнующего пения и не заплакать перед тоской тщетности». (3)

 Помнится ещё одно впечатление при первом прочтении платоновской прозы: меня разбирал часто неудержимый хохот. Хотя у Платонова ничего нет юмористического, напротив, много печали и трагедий. Однако смех этот был смехом восторга. Восторга от того, какие его герои выдают замысловато-нелепые по форме фразы. В которых, тем не менее, часто содержатся глубокие мысли. Авторская речь тоже изумляла необычностью и мудростью. Для платоновских героев важно мысль разрешить, найти истину.

Вот Вощев из «Котлована» « (…) но вскоре он почувствовал сомнение в своей жизни и слабость тела без истины, он не мог дальше трудиться и ступать по дороге, не зная точного устройства всего мира и того, куда надо стремиться».  (4)

В рассказе же Петкевича изумляет, казалось бы, нелогичность диалогов персонажей, абсурдность многих фраз.
Анна Кузнецова писала: «Нагромождение деталей, начетничество рассказчика, который фиксирует вниманием все, на чем останавливает взгляд, без всякого отбора». (5)
 «В одном из эпизодов подглавки “Смысл жизни” повести Петкевича «Беспокойство» прием изъятия логической связки между двумя микрособытиями максимально открыт» (6).  Автор статьи приводит этот эпизод: “На — съешь огурец”, — подает. “Не хочу огурца”. Как раз звонит телефон. Алик берет трубку. “Поговори с ней”, — подает. Я, не задумываясь, беру трубку. Наши руки соприкасаются. “Какая у тебя холодная рука!” — удивляюсь. “Огурец же из холодильника”, — удивляется она мне”.

К моему недоумению, эпизод этот повторяется в рассказе «Цирк». Бывают бродячие сюжеты. А тут у автора бродячий диалог. Впрочем, это, наверное, постмодернистский приём.
Владимир Иткин пишет о влиянии на творчество Петкевича направления «нового французского романа». Анна Кузнецова упоминала влияние творчества Андрея Белого, Фолкнера, Хулио Кортасара. По её мнению, «Проза Юрия Петкевича, как атональная музыка, ведёт жизнь беспорядочную и самодостаточную»… (7)   У каждого своё восприятие. Мне, например, атональные опусы кажутся чересчур искусственными и обездушенными, механистичными. Шагала вспоминают, тем более, что Петкевич ещё и художник. Кого-то ещё…

Опять  приведу выдержку из повести А.Платонова «Сокровенный человек»: «Впечатления так густо затемняли сознание Пухова, что там не оставалось силы для собственного разумного размышления». (8)
 
Вот и у меня, видимо, впечатления густо затемняют сознание. Но попробую всё же рассмотреть рассказ Петкевича «Цирк» повнимательнее.
Владимир Иткин отмечает: «Все рассказы Петкевича — хаос, сверкающий добрый хаос». (9)

Смешное тут тоже есть. К примеру, герой произведения поднимался по лестнице к любовнице и поцеловал собаку, которую несла женщина. Умилился. Придя к Тарайковской, предупредил, что из-за этого не будет её целовать, но забыл об этом и поцеловал.

Герои говорят не только о пустяках. Они размышляют и делают выводы. Вот из диалога Кваснова с женой:
- Как быстро прошла ночь! – изумился Кваснов, а Лялька добавила:
- Как жизнь! 
                При перечитывании делаешь открытие: оказывается, всё в рассказе к месту, ни убавить, ни прибавить!  Главный герой, находясь у любовницы, говорит: «жизнь поехала куда-то не туда, и назад уже не вернуться». Однако дальше читаем следующее: «Он это сказал и тут же понял, что можно вернуться, но усомнился в себе; не знал, обманывает ли в который раз себя, и растерялся». Очень важна встреча его с Настей, его разговоры с ней.

 Потом Настя ему напомнила девчонку из другой школы, которая как-то прошла мимо него.  Они оглянулись одновременно: «Едва Кваснов глянул ей в глаза – вдруг его всего пронзило подобно тому, как сегодня, когда, открывая ворота, глубоко вздохнул – и ему «будто ножом под сердце». Но тогда это были не проблемы со здоровьем – он влюбился внезапно, так, что даже испугался. Тогда он отвернулся и ушёл. И никогда больше не видел этой девушки. Ушёл от любви, от возможного счастья, сошёл с пути к своей мечте.

Что означает финал произведения? Кваснов уезжает, чтобы встретить вновь Настю. Чтобы изменить своё существование. Однако судьбу менять поздно, о чём ему пыталась сказать Настя.  Настя вообще представляется символом жизни, которая прошла мимо главного героя.  Вспомним, что Платонов писал о своём герое Вощеве: музыка напоминала, что «нужно беречь время жизни».                Как писал И.Сельвинский: «Всякая жизнь – какая ни есть, - это мир упущенных возможностей». 
                А, может быть, смысл финала другой? Не уезжает, а улетает. Душа Кваснова – к Харону.   

Почему автор дал такое название рассказу? Может быть потому, что у Кваснова, его любовницы и жены жизнь прошла нескладно. А сами они подобны печальным клоунам.
Но лучше обратиться к тексту. Герой в юности прошёл мимо девушки, к которой у него вспыхнула любовь. Дальше он увидел шатёр цирка, загороженный забором: «На арке лицом к улице буквы, а за железной дорогой Кваснов увидел их перевёрнутыми наизнанку (…)».
Испугавшись своей любви, герой рассказа «перевернул» свою участь, выбрал не свой жизненный путь.
___________
1.Юрий Петкевич. криЦ. Знамя, 2015, № 12                .                2. Олег Павлов. Музыка жизни. Октябрь. 2001, №7. ЖЗ

3. Андрей Платонов. Живя главной жизнью. Москва, Издательство «Правда», 1989 Котлован. С.79.
4. А.Платонов. Там же.  С.73                5.Анна Кузнецова. Жизнь музыки. Знамя, №12, 2001. ЖЗ                6.А.Кузнецова. Там же.                7. А.Кузнецова. Там же.                8.А.Платонов. Там же. Сокровенный человек. С.41                9.Владимир Иткин. Топос. Литературно-философский журнал.