Изумрудная топь. Первое

[Аннотация]

Не первый уже десяток лет Империя существовала только формально. Никому не известно, что творится на ее дальних рубежах,  когда в глубинах правит анархия и разбой, лишь границы ближних рубежей контролируют верные войны Императора, которого приято считать Богом. И если кто-нибудь попробует усомнится в этом, то тут же будет иметь дело с инквизицией. Но в корчмах болтают о том, что скоро придет истинный Бог и свергнет самозванца с престола.  Ингвальд, первый инквизитор, озабоченный подобными слухами, пытается раздобыть как можно больше доказательств. Испытывая жесткую нехватку кадров в своей цеху, он берет под свое крыло юношу, которому предстоит сражаться, сколько не с врагами Империи, а с придворными интригами. 

[Первое]

- Вещи и ваше оружие можно оставить здесь, – обратился к юноше старик, когда они зашли в маленькую комнату, – никто их не возьмет. Будьте в этом уверены, господин Теобиан.

- Благодарю, Гафон. – Ответил ему молодой человек.

- Как разденетесь, обернитесь полотенцем. В купальнях можно находиться полностью обнаженным, но вы идете к владыке Ингвальду, поэтому думаю, что нужно проявить немного скромности.

- Я прислушаюсь вашего совета.

- Как приготовитесь, буду вас ожидать по ту сторону переодевальной комнаты.

Гафон вышел через другую дверь, которая была украшена разнообразными мелкими узорами, выточенными в ней насквозь. Через них комнату наполнял приятный и душистый аромат разных благоуханий и мокрого пара, как и звонкий женский смех с пошлыми шуточками мужчин.

Молодой человек немного нервничал. В подобных купальнях ему бывать еще не приходилось.  Место это славилось именно тем, что роскошные бани имели объеденный зал купания, где глаза мужчин гуляли по обнаженным телам бесстыдниц, а  те, в свою очередь, глазели на достоинства мужчин. Разумеется, что здесь имели права развлекаться или мыться, кому как уже было угодно, лица, имена которых имели хоть какой-нибудь вес или громкий титул от столицы до ближних рубежей Империи. Поскольку количество таковых и изъявляющих показать себя, да посмотреть на других было не так чтобы много,  для обычных смертных, как  Теобиан, двери туда были закрыты. И как у любого закрытого места для простого народа, оно было окутано множеством слухов и небылиц, от которых мигом вспыхивали щеки у весьма застенчивых дам.

И именно здесь Теобиану предстояла встреча с очень влиятельным человеком в Империи. Волнение от предстоящего гасило любопытство к выяснению того, что людишки на улицах болтали в правду о данном месте, а что было вымыслом похотливого ума.  Впрочем, о нраве владыки Ингвальда ходило тоже немало слухов. Например, что за любое оскорбительное упоминание всуе самого Императора  он приговаривал провинившегося к смертной казне. Имели быть случаи, когда он собственноручно издевался над бедолагами до их последнего вздоха. Жестокий приговор не удивлял. Удивляло то, что он лично брался за его исполнение, что обычно не водилась за высокими военачальниками.  Действительно ли был так жесток первый инквизитор в Империи? Теобиан мог лишь гадать.

- Гафон, я готов. – Окликнул он слугу, повязав черное махровое полотенце вокруг своих бедер, и вышел к нему.

- Прошу следовать за мной. – Ответил тот, и как только увидел юношу,  жестом показал следовать за ним.

Они оказались в коридоре, разукрашенным резьбой по дереву. Вел он уже непосредственно в сам банный зал.  Сердце у юноши екнуло. Неужели сейчас он увидит то место, куда часто отправлялся грезами во снах? Те девы, о которых так часто слагают стихи поэты, которые удостаивают только лишь избранных своим взглядом, чего уж говорить о большем? М-да. Те девы, которые никогда не обратят своего внимания на его персону,  вот-вот продемонстрируют ему весь свой соблазн. Хотят они этого или нет.

Но Теобиан поторопился прогнать эти мысли из головы. Сюда его пригласили не из симпатии к его личности и даже не попариться, а по делу. Только почему сюда? Обстановка здесь явно была не рабочая. Но гадать он не стал. Занятие это было пустым и не благодарным, так как ответ мог быть абсолютным любым. Ошибиться было легко, да и какая вдруг взбрела мыcль в голову столь знатного господина? Эти люди не предсказуемы.

Стоило лучше продумать свою модель поведения.  Для себя он решил быть чутким, собранным, на вопросы отвечать честно и без ощутимого волнения. Волноваться все-таки немного нужно. Вальяжным руководителям нравятся, когда перед ними щебечут. На этом можно было немного выиграть. 

Но Тео успел сконфузиться еще до того, как попал в банный зал. Он быстро взмок. Это было проблемой. Пар оседал на кожу, превращаясь на ней в капельки воды, а те струйками бежали вниз. С утра он побрился, расчесал спутывающиеся локоны черных волос, хорошо оделся. Последние мягко сказано. Но в любом случае приготовился к встрече. А здесь он не просто разделся, а уничтожил остатки своих заготовок, похоронив и какую-то часть своей уверенности.    Таким мокрым и липким предстать перед человеком, от которого зависела его дальнейшая судьба, ему не хотелось, но выбора, как часто бывает в подобных ситуациях, не оказалось. «Как же здесь ходит, укутанный в свой кафтан, Гафон?» - Отвлекся юноша.

В самом банном зале народу было немного, может быть человек пятнадцать или двадцать – считать было бы глуповато. Из себя он представлял не большой светлый зал со множеством маленьких бассейнов. В каком-то из них вода была нежно бирюзовой, в другом голубой, в третьем темно синий, а где-то даже ярко розовой или молочного цвета. Пар, который уже доставил юноше немало хлопот, выходил из  маленьких отверстий. Их было очень много, и выточены они были хаотично в мраморном полу. Как выглядел настоящий мрамор, юноша естественно не знал, но слухи утверждали, что именно этот дорогой материал являлся фундаментом бани. Казалось, пар должен был обжигать ступни, но он лишь только их приятно грел. Здесь гулял аромат земляники, сирени и крыжовника, а так же греха и сладострастия.

Из всех присутствующих его взгляд остановился  на обнаженной шатенке. Наверное, только потому, что она смотрела в ответ. Единственная, хоть и находилась от него дальше остальных, удостоила его своему вниманию, остальные не оторвались от своих разговоров. Его сердце заколотилась быстрее, а глаза обожглись от ореола упругой груди, которую немного закрывали влажные каштановые кудри, осиной талии и небольшого аккуратного пушка между ее ног, а потом глубокие изумрудные глаза и тоненькие сладкие губы. Конечно, он не пробовал их вкус, но почему-то был в этом уверен. Она была молода, может быть даже его ровесница. Однако это самое красивое личико, увиденное в его жизни, не выражала ни озорства, ни смущения, ни злости за то, что на нее пялятся, абсолютно никаких эмоций, взгляд бессмысленный. Так смотрят на пустое место, летая в  своих мечтах. Словно там и не было юноши.

Тот первым отвел взгляд – не позволил себе больше пялятся. Кажется, он даже покраснел. Слишком не уютно, было от таких гляделок. Да и красота дивы подействовала предательски на его физиологию. Внизу живота все налилось кровью, а достоинство в самый не подходящий момент стало набирать силу. Чувствуя это, Теобиан пришел в ужас, сконфузился еще сильнее. Значит, заявиться к владыке голым и потным было еще не самым плохим вариантом. Стоило попросить Гафона несколько минут на то, чтобы привести себя хоть в какой-нибудь порядок. Но проворонил этот момент, так как слуга  уже постучал в дверь, у которой они оказались.

- Это ты, Гафон? – Донесло оттуда металлическим голосом почти мгновенно.

Теобиан содрогнулся. Сомнений, кому бы мог принадлежать этот бас, не было.

- Да, владыка Ингвальд! Со мной господин Теобиан. – Молчание из-за двери, - Вы назначали ему аудиенцию. Менее уверенно проговорил Гафон.

- Я прекрасно помню, что и кому назначал. – Медленно и не менее  жёстче донеслось из-за двери. – Впусти.

- Слушаюсь, – Гафон открыл дверь.

Теобиан глубоко вздохнул, стараясь подавить в себе волнение, выпрямился и зашел в помещение. В голове почему-то завертелась мысль, что полотенце вот-вот с него упадет, и он будет опозорен до конца дней своих. Но такого к счастью не случилось.

Перед собой он увидел седовласого старца, укутанного, словно в кокон  простыней, сидевшего за столом.  Первой мыслью в голове юноши было то, что как такой суровый голос мог принадлежать такому худющему, сухому, морщинистому старику. Возраст его было определить не возможно, но узкие светящиеся жизнью крохотные глазки выдавали то, что душой тот был молод. За столом он был не один. В его компании находились две девушки, тоже укутанные простынями, но не как Ингвальд, а более открыто. Демонстрировали свое декольте, но не откровенно, однако и этого хватило, чтобы юношу передернуло вновь.

Лица у троицы сначала показались каменными, но за этими масками легко читалось любопытство. Они смотрели на не высокого черноволосого юношу, худого, мокрого и потного. От пристального взгляда по его коже побежали мурашки. Он не знал, что ему делать, его смущение только забавляло. Он казался совсем юным, зеленым, не опытным и полным профаном. Впрочем, Ингвальд ожидал увидеть что-то именно такое: тело сопляка с немного развитой мускулатурой. «Если сорванец окажется внутри таким же простым, как и снаружи, то придется с ним распрощаться». – Решил Ингвальд и, наконец, обратился к юноше.

- Ну, что ты весь багровый, как томат? – Его голос стал мягче, теряя металлические нотки. – Что ли первый раз баб голых увидел? Стесняешься?

Одна из присутствующих дам захихикала. Которая из них Теобиан не понял, да это сейчас и не имело никакого значения.  Он сильно нервничал, кажется, его щеки действительно пылали. Всё шло как-то не так, всё он представлял иначе.

Ингвальду не понравилось затянувшаяся пауза. Он что, в другой подобной ситуации тоже будет соображать десятилетие? Старик уже собирался выпроводить щенка обратно, как услышал не жалобное бормотание, а четкий ответ.

- Таких впервые. – Теобиан сказал это не громко, но так, чтобы услышали все.

И Ингвальду это понравилась. Не сами слова, а именно то, как это было сказано. Старый инквизитор прекрасно понимал, какое волнение бурлит сейчас в юноше, и то, что тот смог с собой совладать характеризовало его положительно. Значит, их разговор смысл пока имел.

- Гафон, ты свободен, - теперь он посмотрел на юношу, – а ты садись к нам за стол. Тут должен быть где-то табурет. Бери его и дуй к нам.

Тот стоял в углу комнаты, Теобиан быстро его притащил к столу и уселся.

- Думаю, что ты прекрасно знаешь кем я являюсь, и какая честь тебе выпала общаться со мной лично, – продолжил Ингвальд, Теобиан в ответ кивнул головой. – Но позволь тебе представить прекрасных дам, в обществе которых я сегодня решаю свои дела. И это мне приносит истинное удовольствие. – Последняя фраза была сказана нежно и обращена к девушкам, те одарили старика прелестными улыбками в благодарность. Ингвальд мягким почти отеческим голосом продолжил,  –  обладательница  огненно-рыжих волос, так аккуратно и красиво убранных в пучок, госпожа Агидель.

Девушка слегка смутилась, но выглядело это очень наигранно.
 
- Владыка, сегодня вы поете мне дифирамбы! – Голос у нее был звонким, подстать ее игривым глазам, – Порой я укладываю волосы часами, а вы даже глазом не моргнете в мою сторону. А сейчас вы удостоили меня столь приятными словами, за столь незначительный штрих.

- Ну-ну, дитя, я всегда восхищался твоей красотой, просто не всегда озвучиваю это вслух. И мне радостно, что мои слова тебе по вкусу.

Теобиан бросил на нее взгляд. Она была действительно красива. Цвет ее волос выгодно отличал от других. Огненно-рыжий огонь горел перед глазами даже тогда, когда те закрывались.  В нее хотелось бы влюбиться, чтобы ее тепло грело в самую холодную ночь.

Агидель улыбалась, но улыбка это предназначалась для старца, не для него. Теобиан поспешил отвести свой взгляд.

- А эта госпожа Катарина, – Ингвальд посмотрел на другую девушку, голос его был по-прежнему мягким, – из рода Авера. Ох… Сколько мечтает о ней мужчин, – промурлыкал он.

Агидель вновь приятно и заливисто захохотала, а Катарина только слегка скривила губы, показав подобие улыбки за столь пошлый комплимент.
Но вся эта нежность, мягкость в голосе и во взгляде старика моментально испарились, когда внимание было приковано к юноше вновь. Ему и так было позволено увидеть лишнего: как кокетничают между собой знатные господа. И их обычная человеческая теплота ему не предназначалось.

- Расскажи теперь нам о себе. Но не много и самую суть. – Голос старика вновь показался суровым и глухим. – А мы пока выпьем за здоровье самого Императора.

На столе, за которым они сидели, стояла уже открытая бутыль и четыре прозрачных фужера. Они могли быть стеклянными или даже хрустальными. И те и другие были предметами особой роскоши. Теобиан естественно из таких никогда не пил. Разливать взялась Агидель, и наполнила она, к удивлению юноши, все фужеры.

- Зовут меня Теобиан. Возраст двадцать три года, – юноша говорил спокойно и почтительно, старался излагать только самую суть, не обронив лишнего слова. – Отца и матери не знаю, их мне заменил господин Лодин. Он тогда был только десятником, а я в том возрасте плохо осознавал окружающий мир, и как очутился у него под крылом, не помню. Да и мне на это все равно. С детства меня приучали к труду: от мелких поручений к более сложным. Когда прошло восемнадцать зим с моего рождения, участвовал в карательных вылазках  у границ  ближнего рубежа уже в сотне господина Лодина. Не то что бы я участвовал в столкновениях… Разве, что только однажды. – Он осекся.

Видно перед его глазами всплыла картина того кошмара», - отметил про себя Ингвальд, который внимательно следил за юношей и цедил через себя вино.
 
- Это все? –  Обожгла холодом Катарина.

Теобиан встрепенулся, выгоняя не нужные воспоминания из головы.

- Нет, простите. – И продолжил, – задачи, которые ставил мне господин Лодин, были в основном поиском какой-либо информации, которая могла бы заинтересовать вышестоящих инквизиторов. Мне это удавалось. – Но поспешил добавить, – конечно, с переменным успехом, - чтобы это не выглядело, как хвастовство. – Грамоте обучен, складывать цифры в уме и на бумаге умею, много читаю в свободное от службы время. Пожалуй, это все.

Ингвальд отметил, что юноша излагал свои мысли последовательно, в словах язык не путался. Упомянутый им господин Лодин был лучшим полевым офицером в его цеху, и на удивление хорошо разбирался в людях, хоть и не подпускал их к себе. Только этого мальчишку. И именно это больше всего интриговало первого инквизитора.

- Ну что же, – Ингвальд допил вино и поставил бокал на стол, жестом показав Агидель наполнить его вновь. – Ничего такого, что меня могло бы заинтересовать, тобою сказано не было. Меня волнует больше то, почему господин Лодин, характер которого, мягко говоря, желает оставлять лучшего относится к тебе так, будто… - Он пару раз щелкнул пальцами, пытаясь правильно подобрать слова.

- Будто к сыну? – Закончил за него Теобиан.

У Катарины гневом сверкнули глаза.

- Как ты смеешь перебивать владыку?! – Повысила она и без того свой ледяной голос.

Юноша прикусил язык  –  понял, что совершил глупость и уже вжал голову в плечи, ожидая услышать в свой адрес брань, а затем и вылететь отсюда со свистом. Но экзекуции не последовало. Ингвальд махнул рукой Катарине, мол, прощает ему эту дерзость, и с интересом поглядел на Теобиана.

- Именно так. – Кивнул он головой.

- На этот вопрос, владыка Ингвальд, у меня нет ответа. Я только благодарен ему за то, что он взрастил и воспитал меня.

- Вот как. – Старик прищурился и посмотрел в глаза юноши.

Они были чистыми и прозрачными, не бегали, пытаясь его надуть. Такой взгляд он часто видел у молодых людей в начале службы. И редко, когда встречал их на этом пути чуть позже. Повзрослев и почувствовав тягость к власти и богатству, глаза уже рыскали только в поисках собственной выгоды.

- Ты убивал? – Внезапно спросила Катарина.

Ингвальд дал понять, что ответ на этот вопрос его интересует тоже.

- Только раз. – Голос юноши дрогнул, впервые за этот разговор. – Это было омерзительно, - добавил он невпопад.

- Первый раз всегда омерзительно, – недобро улыбнулся Ингвальд.

Кажется, Катарина тоже издала злой смешок. Теобиан украдкой посмотрел на девушку. Ее красота даже не удивляла. «Здесь все девушки, как на подбор», - пронеслось у него в голове. Но и у нее была своя отличительная черта. Черные кудри дождем падали на ее плечи, а от голубых глаз шел холод, прелестные губы скривились в самодовольной усмешке. Но сильнее этого цеплял ее голос. Он был своеобразным, дурманящим, западал в душу.

- Но давай уже ближе к делам. – Продолжил Ингвальд. – Если быть достаточно откровенным, то мне без надобности такие сопляки, как ты и тебе подобные. Ваше место в казармах, да и подальше от столицы, а лучше даже на границах ближнего рубежа. Но я допускаю тот момент, что и кого-то из вас можно приручить и сделать человеком. Видишь ли, все мои инквизиторы и агенты люди хорошо образованные, воспитанные, привыкшие к удобствам и дворцовым интригам. Возникли трудности у меня с ними, когда нужно было узнать кое-какие слухи на обычном рынке или в корчме. Как не маскировались, какие только лохмотья не надевали, в навозе топтались, – девушки хихикнули, – а стать и благородность все равно в них читалось. Отсюда и скудная информация. Люди таким не доверяют. И мной было решено взять к себе на службу подобного им. Когда об этом узнал сотник Лодин, он попросил аудиенции со мной, а на ней чуть ли не умолял, чтобы я взглянул на тебя. Никогда он у меня ничего не просил, хоть  и имел на это полное право, так как в моем штате он лучший.  Что ж, я выполнил его мольбу и на тебя взглянул. Скажу так, что если бы не господин Лодин, то мы с тобой и не говорил бы и двух минут, а так я пойду к нему на встречу. Возьму тебя к себе пташкой. Возможно, над тобой смилостивится сам Император, да живет он вечно, и ты станешь инквизитором, чтобы и дальше нести мир и процветание Империи. – Закончил Ингвальд и до дна осушил очередной фужер с вином, удаляя сухой комок, возникший в горле.

- О большем я и не смею мечтать, владыка. – Довольным тоном проговорил юноша.
Маленькие глазки старика уже сверкали пьяным блеском. На этот раз он налил себе самостоятельно, обратив внимание на то, что четвертый фужер так и стоит посередине стола.

- Теобиан, кажется, сама госпожа Агидель поухаживала за тобой, налив тебе вина. Ты ждешь, что она тебе его и поднесет? – Повысил он голос.

Юноша моментально растерялся.

- Нет, – затараторил тот, – простите. Я… я вовсе ничего такого не имел в виду.

- А что именно ты имел в виду? – Вмешалась в разговор сама виновница замечания, которую вдоволь забавляли оправдания и без того зашуганного юноши.

Бедняга не знал, что делать. В итоге второпях схватил фужер и сделал из него большой глоток. Вино оказалось довольно крепким и обожгло ему глотку. Теобиан попытался сдержать порывы кашля, закрыв рукой рот, что бы ни в коем случае не выплюнуть назад вино. На глазах выступили слезы. Над ним засмеялись. Теобиана это задело, но не подал виду, как прокашлялся, хриплым голосом произнес:

- Извините.

 Агидель кивнула, мол, прощает ему эту оплошность. Теперь обратилась к нему Катарина. Тон ее голоса хоть и был ледяной, но даже так дурманил рассудок юноши.

- Если ты и впрямь можешь легко втереться в доверие себе подобным, то может расскажешь, о чем болтают люди на площадях? Только не банальщену, слухи мы знаем и без тебя. 

Его собеседование еще продолжалось, расслабляться было не позволительно.
 
 - Люди тешут себя слухами о жизни в столице и ее предместьях, госпожа, болтают о бурных и громких романах, реже обсуждают свои. Свято чтут Императора и молятся ему о здоровье и благополучие. Однако у границ  ближнего рубежа кметы мне поведали о том, что из глубин Империи приходили монахи…

- Верующие в вечный огонь, – перебила Катарина. – Эти еретики предпринимали не одну попытку подбить народ на восстание. Ничего нового. – Надула она губки. – Правда о них давно не было вестей. 

- Если бы они. – Хмыкнул юноша. – По слухам, о которых вы меня спрашивали, то эти монахи были укутаны полностью в плащи и скрывали лица.

- Ик… ой, – неожиданно икнул Ингвальд. – Естественно они будут скрываться. Император приговаривает к смерти каждого, кто сомневается в его силе. Простая, ик… предосторожность.
 
- Все так, владыка, – кивнул Теобиан. – Но мне удалось пообщаться с теми, кому удалось заглянуть к ним под капюшон. Все они отличались болезненной бледностью и тусклым голубоватым свечением из глаз. Эти монахи  именовали себя «волхвами» и не призывали к бунтам и свержению Императора, даже не старались обратить недотеп в свою веру, о которой никто до этого не слышал.
 
- И что же они делали? – Спросила Агидель, которою это заинтересовало.

- Они пророчили о вечной зиме, госпожа, что вот-вот начнется.

- Ик… Да, чтоб тебя! Гафон! – Позвал Ингвальд и обратился к юноше, – это все?

Теобиан с ответом не спешил, подумал – безопасно ли такое говорить вообще, особенно в такой компании. Старик, хоть и весьма уже был пьян, почувствовал смятение юноши.

- Да говори, ик… не бойся. 

- Еще они пророчили, что придет истинный бог, который свергнет Императора и займет его место, создав более могучую и сильную Империю.

- Вздор! – Чуть ли не вскрикнула Катарина. – Почему те, кто осмеливается нести подобную ересь, еще не повешены? Почему не казнены? Ты докладывал об этом Лодину или другим офицерам?

- Это только слухи, госпожа! – Поежился от вспышки гнева Теобиан.

- Как ты смеешь не отвечать на заданный тебе вопрос? – Медленно и более зло прошипела черноволосая девушка.

Юноша покраснел, уже который раз за этот день. Но сейчас в нем вспыхнули нотки негодования. Он же не виноват, что еретики об этом гогочут?! Наоборот, такой информацией те будут делиться не с каждым, чтобы не очутится позже висящим под деревом. А, значит, и выудить ее целая работа! И гнев на него льется рекой только лишь потому, что он сделал добросовестно свою пыльную работу? «Великий Император, разве это справедливо?» – Не довольно подумал Теобиан.

- Оставь его. – Внезапно заступился Ингвальд. – Он, ик…  докладывал все и  кому нужно. – В этот момент в комнату зашел слуга. – Гафон, ик… Ну почему так долго, засранец? – И, не дождавшись ответа, продолжил, - Принеси кувшин с обычной водой, видишь, ик… мучаюсь.

Тот тут же пропал, выполняя распоряжение. Ингвальд поднялся из-за стола, его штормило. Теобиан подскочил за ним. Сидеть, когда стоит вельможа, было не допустимо.

- Что-то я перебрал сегодня, – первый инквизитор икнул вновь. – Мне нужно отдохнуть.

Он отправился к небольшому ложу, которое Теобиан вначале не заметил. На нем валялось множество подушек, на которые и плюхнулся икающий старик. Затем тот улегся на спину.

- Теобиан, ик… задержись. Агидель и Катарина пока оставьте меня.
Девушки встали из-за стола и не проронив ни одного слова,  пошли к выходу. Простынь, в которую была укутана Агидель спадала от декольте до самого пола, когда у Катарины закрывала только бедра. Она демонстрировала избранным здесь свои длинные ножки. Казалось, что если девушка сделает какое-нибудь не удачное движение, то импровизированное платье задерется, оголяя сочную круглую попу. От этой мысли его передернуло. Еще он заметил татуировку на ее плече, которая большей частью была не нарочно спрятана под черными волосами – узор из сложных геометрических фигур и незнакомых ему знаков. Это могло означать только то, что на ней стоит печать. Значит Катарина чародейка! Она внезапно обернулась в дверях и зло ему кинула:

- Хватит на меня глазеть!

Юноша от неожиданности вздрогнул и опустил глаза. Как она заметила его взгляд? «Уж не видит она затылком?» - Подумалось юноше. Когда он посмотрел вновь на дверной проем, то вместо чародейки, там стоял Гафон с полотенцем и кувшином, в котором по-видимому была вода.

- Гафон! Ик… Твою мать! Ну чего так долго? – Мучился старик.

- Секунду, секунду, владыка! – Подлетел он к своему хозяину, наполняя на ходу стакан водой.

Старик осушил его залпом, жестом показал налить вновь. Ему стало не много легче. После того, как он выпил наполовину второй бокал, обратился к Теобиану.

- Значит, завтра утром, но ближе к обеду, жду тебя в Сапфировом дворце. Охрана тебя встретит. Где ты сейчас остановился на ночлег?

- В Обрубках, владыка.

«Обрубками» именовали в столице самый бедный район. Его жителями были те, кто попросту уже не мог выбраться из-за черты бедности. У нищих было проще всего снять жилье, поэтому Теобиан, не располагая большими средствами, там и остановился.

Сама столица представляла собой мегаполис. Когда только зарождалась Империя несколько поселений и ближайших к ним деревень в устье реки Рона и на возвышенности у побережья Бескрайнего моря разрослись настолько, что объединились, образовав самый большой в Империи город, где и основал свою резиденцию сам Император. И с каждым годом  увеличивался в своих размерах все больше и больше. К удивлению, какого-то общего названия столица не получила – попросту не прижилось. Люди предпочитали использовать при обсуждении географических вопросов внутри города названиями районов. Какие-то из них были грязными и нищими, другие богаче и с инфраструктурой, некоторые поражали своей роскошью, а последние представляли собой казармы и бастионы. Где-то они четко разделялись стенами, в других местах плавно переходили друг в друга.

Теобиан сейчас находился в Сапфировом городе. Не густо заселенный, в нем стояло множество больших каменных домов, тесно прижатых друг к другу. Вдоль них раскинулись аллеи, а в самом центре стояла знаменитая купальня. Крыши домов были все голубоватого оттенка синего цвета – отсюда и название района.

- В Обрубках? – Скривился Ингвальд, его икота прошла. – Значит так, ступай к себе за своими пожитками и возвращайся. Тут тебе комнату найдем, накормим, в общем, поживешь здесь, да и под рукой постоянно будешь, пока я не найду для тебя занятие. Как вернешься к купальни, спросишь у входа Гафона. Он все тебе расскажет. Теперь свободен.

- Благодарю вас, владыка, – склонил голову юноша и поспешил к выходу.

Старик его окликнул в дверях, Теобиан моментально развернулся.

- И наведайся к моему цирюльнику вечером. Гафон тебя проводит. Хватит здесь пугать мне девок, - захохотал он, закрыв глаза, пытаясь уснуть.

***

Утром следующего дня, как и приказывал Ингвальд, Теобиан находился у Сапфирового дворца. Стражник, которому он сообщил о том, что его ждет сам владыка, окинул его не доверчивым взглядом, не поверив, что какого-то мальчишку предстоит аудиенция с самим  инквизитором Императора. Однако пошел уточнить у начальника караула, велев ожидать его у парадной.

Юношу это ничуть не смутило. Настроение у него было бодрое и веселое. Он прошел вчерашнее собеседование, это означало, что закрытый для простолюдина мир, ему вот-вот откроется.  Теперь вместо душных и вонючих казарм  будут прогулки по паркам и аллеям, красивые дома и приемы в них, ответственные задания и авантюры, с выполнением которых сколотит себе громкое имя и покорит им какую-нибудь красавицу. В силу своего возраста и не опытности  он жаждал любви.
Даже та маленькая комнатка с одним окошком, которую ему выделили, казалась просторной и чистой, а на кровати  было настоящее постельное белье! И плевать было, что в таких живет прислуга. Вчерашним вечером Гафон отвел его к цирюльнику, который не только его отмыл, но и подстриг – выбрил виски, укоротил волосы, а потом зачесал их набок. Новый образ пришелся ему по вкусу. Старую грязную одежду унесли, взамен выдав новую и чистую. Правда, в подобной ходили слуги, но это его ни каплю не смущало.  Кажется, сам Император ему улыбнулся.

У дворца было оживленно. Люди куда-то торопились, некоторые наоборот прогуливались не спеша. Теобиан не без удовольствия за всем этим наблюдал. Скоро он станет одним из них – таким же важным и вальяжным. Теперь все эти господа не будут смотреть на него косо, тем-более плеваться в его сторону. Он уже не какой-то там солдат, с которым и разговаривать никто бы здесь не стал.
Правда, какое положение он занимал сейчас, тоже ответить сам себе не мог. Наверняка вначале его должность будет не столь важной, но всегда нужно с чего-то начинать. Примером для него были сотники – офицеры, вышедшие из простых, таких же, как и он солдат. Вельможи разговаривали с офицерами наравне, чтили их и уважали. И когда-нибудь с ним будут обращаться так же. 

Внезапно на другом конце улицы мелькнуло знакомое лицо. Эти изумрудные глаза и каштановые кудри. Но теперь она смеялась, глаза были живыми и не лишены смысла, она была очаровательной, одетая в коричневое платье со скромным декольте, что не делало ее менее соблазнительной, чем вчера. Она находилась в обществе мужчины и еще нескольких дам.  Его взгляд заметила одна из них и поспешила поделиться своим негодованием по поводу того, что какой-то мальчишка, скорее всего слуга, имеет наглости на них смотреть. Вся компания уставилась на Теобиана. Тот, истолковав это для себя не совсем верно, махнул им рукой, приветствуя.

- Добрый день! – Крикнул юноша.

Но ответа никакого не последовало. На их лицах было недоумение, в том числе и у обладательницы изумрудных глаз. В воздухе завис вопрос о том, кто этот юноша и кому из них он машет. Случай казался вопиющим. Если кто-то из них и вводился с этим дурачком, то как он посмел себе публично это показать? Посмел всех их опозорить! Сапфировый город уже к вечеру будет наполнен самыми грязными сплетнями от мужеложства до того, что знатные девы общаются со слугой, как с равным. Кампания, кидая на юношу косые взгляды, поспешила побыстрее уйти.
Теобиан и сам немного сконфузился. Вроде бы она его узнала, посмотрев в ответ. Но эти перешептывания не выглядели дружелюбно, да и причиной их поспешного ухода явно был он. Стало как-то не уютно.

Его окликнул вернувшийся стражник. Он поморщился, глядя на мальчишку, гадая – какие у него могут быть дела с владыкой.
 
- И впрямь тебя ожидают, – только промямлил он, потом замялся, – Не мое это дело, но зачем ты к нему идешь?

Юноша только улыбнулся в ответ. Похвастаться перед этим усатым мужиком ему хотелось, но посвящать незнакомца в его личные дела было бы абсурдом.
 
- Ладно, - махнул рукой стражник, догадываясь, что никто ему ничего не расскажет, – Следуй за мной.

Уже в самом дворце его встретил Гафон. Поприветствовав друг друга, они отправились в рабочие апартаменты Ингвальда. Слуга, как всегда, был не многословен, поэтому юноша больше смотрел по сторонам. Гигантские окна наполняли большущие коридоры и залы светом. Тут все было в нежных голубых и бирюзовых тоннах – шторы, ковры, отделка стен, даже форма у прислуги. На подоконниках стояли горшки с комнатными растениями, некоторые из них даже цвели. А на стенах висели настоящие картины. На них были изображены натурщицы, вазы с фруктами и цветами и многое другое. Теобиан их видел в своей жизни впервые.

Как и на улице здесь бродило полно народу. И чуть ли не со всеми Гафон почтительно здоровался. Молча, но вальяжно опускал голову в знак приветствия. Иногда ему отвечали, некоторые игнорировали. Теобиан пробовал подражать ему, но выглядело это глупо – движения были резкими и неуклюжими. Однако юноша не отчаивался, а прекрасно понимал, что этикету ему еще предстоит научиться.

Ингвальд, как только увидел в дверях юношу и своего слугу выругнулся.

- Гафон, да чтоб тебя! Ты издеваешься? Во что ты его вырядил?  – А потом расхохотался, осознав комичность ситуации, – то-то ко мне начальник караула с круглыми глазами завалился и молвит, что чей-то слуга просит моей аудиенции. Я аж от любопытства, велел привести! Ха-ха! Вот это номер!

- Владыка Ингвальд, здравствуйте – смущенно обратился Теобиан, – я представился у парадной стражнику. Думаю, в первую очередь, он должен был сообщить мое имя.

- Всем плевать, как зовут слуг, – небрежно отмахнулся старик. – Запомни это. Гафон, исправь это  немедленно.

Слуга, впрочем, не выглядел виноватым. Как всегда, молча легко и изысканно склонил голову перед своим хозяином и удалился, закрыв за собою двери.

Теобиан осознал, почему на него так косились – все думали, что он слуга. Он с горечью подумал, что и та дева с изумрудными глазками и каштановыми кудрями  решила также.

- Садись, – Ингвальд указал на кресло, что стояло напротив его письменного стола.
- Благодарю, владыка.

Какое-то время старик не проронил ни одного слова, только лишь внимательно смотрел на юношу. Его глаза казались ему полностью открытыми, святились простотой и наивностью. Неужели он и впрямь мог втираться к людям в доверие и выпытывать их тайны? Думалось, наоборот, что это из него легко выкачивать нужную информацию. Но Лодин говорил об обратном. Возможно, он сам создает вокруг себя образ простофили, а на самом деле великий комбинатор? Или у него есть только задатки? Стоило испытать юношу в деле, чтобы разобраться в нем окончательно. И хорошая работенка для него была. Не сложная, но и не так, чтобы все просто.

- Готов послужить мне и самому Императору? – Нарушил, наконец, тишину Ингвальд.

- Да, владыка! – Влет ответил юноша.

- Славно, славно. – Он опять замялся, будто решался, - Ты же прекрасно понимаешь, что здесь ты находишься на птичьих правах, поэтому тебе нужно себя максимально проявить.

- Разумеется.

- Ну и хорошо. Одному моему человеку нужно уладить кое-какие дела чуть дальше границ ближнего рубежа. Мероприятие вполне безопасное, так как наши отряды хорошенько присматривают за теми землями, поэтому всякой мрази там нет. Хотя, что я тебе это рассказываю? Ты и сам это прекрасно знаешь! Ладно. Суть в другом. Мой агент и без сопровождения выполнил бы цель этой поездки, но ее манерное общение с людьми может привлечь излишнее внимание. Толкуй ей, толкуй, а брезгливая по отношению к обычным людям. И чтобы не возникло казусов, ты должен будешь взять на себя все общение с местными вместо нее и сопроводить до места назначения, а потом обратно. Ясно?

- Да, владыка, - однако, добавил, - но не до конца.

- Ну? – Тон Ингвальда был крайне пренебрежённым, он  не любил  повторять дважды.

- Место, куда мы отправимся, каким путем, конечная цель путешествия и хотя бы познакомиться со своим компаньоном.

Ингвальд хмыкнул. «Надо же, прям все по делу» - подумалось ему.

- Место? Не волнуйся, путь тебе укажут. До границ ближнего рубежа поплывете на барке, замаскированное под торговое судно.  А там всего несколько дней на лошадях по Малому тракту до Озерного края. Ты знаешь те места?

- Я там не бывал, владыка. Те места мне не известны.

- Хоть жизнь в путешествиях проведи, а всю Империю не пройдешь, - вздохнул Ингвальд.

- Вы правы.

На такую мелкую лесть старик уже давно не обращал внимание.

- Ты сам бывал за границами ближнего рубежа?

- Только в приграничных районах.

- Озерный край начинается прямо за ними. Дремучий лес, изуродованный не высокими холмами между которыми множество озер и прудов. Когда-то там на них стояли богатые рыбные хозяйства, кормящие весь тот край. Ныне там почти все заброшенно.

- И что же мне там сделать? – Спросил Тео.

- Я уже тебе это сказал! – Повысил голос Ингвальд. – Сопроводить моего агента для места выполнения уже его задания, ждать, оберегать, отдать свою жизнь за нее не колеблясь ни секунды, если понадобится. Уяснил?

Теобиану не очень были понятны инструкции владыки. Он считал, что не точные поручения нельзя было выполнить точно. Но его попытки разобраться и разложить все по полочкам вызывали только раздражение у Ингвальда.

- Уяснил, владыка. Но… - он осекся, боясь вызвать очередную вспышку гнева, - должен же я знать имя вашего агента, кого должен буду оберегать и вместо которого контактировать с местными людьми? Хотя бы познакомится с ним до начала экспедиции.

- Ты уже вроде бы как с ней знаком.

Конечно, Ингвальд не раз упоминал местоимение «неё», что очень сильно заинтриговало юношу. А старик специально оттягивал этот самый момент. Непроизвольно. Ему надоело видеть тот щенячий блеск в глазах собеседника при упоминании её имени.

- Катарина из рода Авера. – Закончил он.

В глазах мальчишки мелькнул восторг, а лицо расплылось в глупой улыбке.

- Смотрю, ты рад? – Заключил Ингвальд.

- Если честно, то очень, владыка! – Теобиан не заметил металлических ноток в голосе первого инквизитора.

- А должен был это скрыть! – Рявкнул тот. – Скажи мне, что тебе дорого, и я сделаю всё, чтобы это у тебя забрать. И вообще, радости должно быть больше от того, что служишь в инквизиции самого Императора, а не из-за путешествия рядом с фарфоровой куклой. Как же ты глуп!

У Теобиана ёкнуло сердце, неужели он все испортил? Он подскочил с места.

- Я тебе что? Приказывал встать? А ну сядь обратно, сукин сын!

Теобиан поспешил плюхнуться обратно, невнятно от волнения пробормотав что-то типа «виноват».

Какое-то время они молчали. Ингвальд испепелял взглядом юношу, злясь на него, раздумывая – а не вышвырнуть его обратно в Обрубки. Он поймал себя на мысли, что думает об этом постоянно. И ведь не сделал ничего такого этот малец. Весь его грех был в предсказуемости. После недолго раздумья он вновь заговорил с Теобианом.

- Хорошо. Раз ты так рад тому, что будешь выполнять свое задание с госпожой Катариной, то пусть в результате успешного выполнения, она и решит – быть тебе инквизитором или не быть. Только учти сразу, что если ты в восторге от нее, то она от тебя мягко говоря нет. Скажу большее – ты  ей противен. – Продолжил более меланхоличным тоном. – Не записывай это на собственный счет. У нее такая позиция ко всем без исключения простолюдинам. – В конце он, довольный своей идеей, победоносно хмыкнул.

Теобиан приуныл.

- Если на то ваша воля, владыка, я сделаю все, чтобы госпожа Катарина дала согласие на то, чтобы я продолжил выполнять ваши поручения.

- Ладно, ступай. Вечером к тебе заглянет Гафон. Он скажет тебе, что делать.

- Слушаюсь! – Теобиан поднялся. – До свидания!



________________________
Все пожелания, ваше мнение и мысли о моем романе ВЫ можете отправить на электронную почту pland93@yandex.ru Буду очень рад и отвечу каждому!
Андрон Пл.