Послевкусие. Глава 7

Послевкусие. Глава седьмая



           Нынешнее аномально жаркое лето иссушило землю всё из неё произрастающее. Унылая поблёкшая зелень на деревьях, сухостой вдоль дорог. Только в пойме реки Ахтуба преобладает зелёный цвет. Арендованный двух этажный домик с верандой расположен в тридцати метрах от реки. В нём есть всё, для комфортного проживания людей. На территории турбазы ресторан, баня, бильярд, волейбольная площадка, большой теннисный корт, площадка для дискотеки. По дорожкам, с брезгливым безразличием вышагивают нелепые страусы, мельтешат декоративные куры утки и голуби. На них равнодушно смотрят одуревшие от жары коты. Как убитые они валяются повсюду. Пара павлинов, с изрядно потрёпанными веерами хвостов, жмутся к плетёной ограде, там хоть какая-то тень. Ослик пришёл познакомиться с новыми постояльцами. Глаза его, как у актёров в индийских фильмах, очерчены чёрной сурьмой самой природой. Девочки мгновенно в него влюбились и позабыли про всё на свете. Жерар носит сумки в дом, постоянно о чём-то спрашивает мать, а та отвечает радостно. Настроение Бориса Николаевича, изрядно подпорченное новостью Жерара и встречей с бывшей женой, изменится в лучшую сторону, не обещало. Не выходя из машины, он разглядывает подругу дочери. Попытался рассмотреть в Хельге, хоть что ни будь привлекательное. Не вышло. На работе его ждали и он уехал.

           Река. Водная гладь неподвижна под раскаленным солнцем. Солнечный свет, как зеркало разбивается в дребезги о воду. Каждый зеркальный кусочек высвечивает бликами поверхность реки. Блики, блики, блики. Задержишь взгляд на воде и начинаешь щуриться. На песок голой ногой ступить невозможно. В тени деревьев температурной разницы не ощущается. Птиц не слышно. Людей на пляже почти нет.
           — Что с тобой, воробышек? —
           — Грустно. —
           — Это от неизвестности. Я уеду, для того что бы приехать. Буду звонить. Я надоем тебе, вот увидишь! —
           — Не правильно всё это. У нас с тобой родится лилипут. —
           — Тебя же, мой воробышек, родили на свет. Что мы родим, то и вырастим. —
           Жерар по пояс в воде разговаривает с Хельгой, сидящей в тени дерева. К ним приближается Маша. Брат и сводная сестра желают поплавать. Хельга не умеет плавать. Побродила в воде, заставила себя окунуться по плечи несколько раз и села на мокрый берег, так, что бы ноги были в воде. Майка и шорты намокли и прилипли к телу. К ней подходит девочка лет десяти. Её сердитая мама занята младшим и постоянно орущим ребёнком.
           — Давай поиграем. —
           Девочка начертила палочкой на мокром песке решётку, для игры в крестики и нолики.
           — Давай. —
           Из воды вышел Жерар и Маша. На песке у воды играют две девочки, примерно одного возраста и комплекции. Одна из них Хельга. Машу снова посещает мысль о неправильности выбора Жерара. Она смотрит на него и понимает, что таких сомнений у него нет. Жерар смотрел на Хельгу с нежностью и заботой. Присел, стал что-то комментировать, забрал её волосы за ушко, пощупал майку и шорты.
           — Это не дело. Надо переодеться. Вставай, и пойдём в дом. —

           Татьяна с веранды смотрит на идущего сына. Нравился ей сын. Красивый у неё сын. Ну а то, что живёт в далёкой и чужой стране, ничего не поделаешь. Случилось так, как случилось. Вокруг витают запахи котлет, рыбы, курицы и чего-то ещё. Готовка, конёк Татьяны Владимировны. Хельга зашла в дом переодеваться. Жерар сел рядом с матерью. Плечо к плечу. Оба замерли, каждый впитывал тепло сидящего с ним человека. Сын высвободил руку и обнял мать. Та тут же положила голову на плечо сына.
           — Прости меня. —
           Эту фразу, одновременно сказали и мать и сын.
           — Тебя то, за что?! —
           Восклицает мать.
           — В аэропорту, я прошёл мимо. Заставил тебя волноваться. Мне так надо было. Мой интерес к Хельге, тоже прости. Мне так надо, мама. У меня есть семья, дом, работа интересная. Ты есть. Благодаря этому факту, я прилетел сюда встретиться с тобой и узнал Хельгу. У неё нет ничего этого и никого. —
           Мать распрямляет плечи.
           — Встань рядом с ней у зеркала и посмотри внимательно, на себя, на неё. —
           — Всё вижу мама. —
           — Не твоё это. —
           — Время рассудит. —
           Мать поняла слова сына по-своему, и у неё отлегло от сердца. Чуть, чуть.

           Перемена обстановки пошла всем на пользу. Настроение на природе у всех героев замечательное, аппетит нарастает. Маша окинула взглядом стол накрытый Татьяной. Готовит новая папина женщина отменно. И когда только успевает? Жерар ушёл в дом и утащил за собой лилипута. Татьяна и Маша на веранде одни.
           — Маша, надо же что-то делать! Кто она? Кто родители? —
           Маша ожидала расспросов.
           — Отца никогда не видела. Мать, с её слов, ушла из цирка за мужчиной по любви. Хельга росла с бабушкой. Бабушки нет в живых. —
           Немного монотонно, с расстановкой Маша перечислила то, что знала.
           — Всё. —
           Она развела руками.
           — Кошмар. Лилипуты! Это же болезнь роста на генетическом уровне. Они и живут мало!—
           Татьяна горестно покачала головой.
           — Отец у неё не лилипут. —
           — Да? И кто же он? —
           — Не знаю. Росла в цирке, они там все родственники. —
           — Это конечно хорошо…. —
           Обронила Татьяна, и не стала продолжать, Жерар и Хельга вынесли хлеб на веранду.
На территорию домика въехала машина Бориса Николаевича. Все рады. Из машины выбегает, Джеки и летит к хозяйке стрелой. Поравнялся с осликом, опешил, поджал хвостик, обежал вокруг животного трусцой и снова набрал скорость. Татьяна раскидывает руки в стороны и ждёт. Собачка пролетает мимо неё, заскакивает на плетёный диван, запрокидывает голову и заливается яростным лаем. На перилах веранды спит местный кот, успевший первым придти к новым постояльцам. Не прошеный гость так дурно пахнет, что напрашивалась мысль о его частых ночных ухаживаниях за местными кошечками. Все смеются, приветствуют героическую защиту собаки.
           — Вернулся раньше. Не могу спокойно думать о твоей стряпне. —
           Борис Николаевич обнимает Татьяну.
           — Покушаем и поедем в город. Купим подарок сыну, а то дни пролетят, и не успеем. —
           — Я согласна. —
           Женщина протягивает полотенце мужчине.

           Машина пылит по дороге Ахтубинской поймы в сторону города Волжский. Джеки всегда холодно, если работает кондиционер. Татьяна расстегивает замок на хозяйственной сумке:
           — Джеки! —
           Зовёт она собачку и показывает ей раскрытую сумку. Та мигом оказывается в ней. Замок застёгивают на половину, что бы поступал воздух, и было, куда высунуть голову.
           — Жерар больше не спрашивал о сестре? —
           Завёл разговор Борис.
           — Нет. И я рада. Во-первых, я не успею за такой короткий срок получить разрешение на свидание. Во-вторых, кого я ему покажу? Она ещё даже внешне не отошла от случившегося с ней. На что она теперь там похожа? Хотя это может быть и не так. В тюрьме ей лучше и выглядит она лучше, чем выглядела на свободе, но всё равно, её жаргон, и всё остальное может шокировать Жерара. Потом она не выйдет на свидание ко мне. —
           — Как это? —
           Борис удивлён.
           — Она больна, больна психически. Она считает, что я увела у неё поклонника. —
           — Как это? —
           — Мой бывший друг, будучи со мной ещё незнакомым, подвез её пьяную или обкуренную домой. Увидел на улице прилично одетую, не в себе девушку, и предложил довести до дома. Привёл прямо в квартиру ко мне. Дочь решила, что за ней приударил состоятельный дяденька с положением, и у них могло бы что-то получиться. Возможно даже и так, тогда она ещё человеческий образ не потеряла. Мы познакомились. Стали встречаться. Она сочла меня разлучницей. —
           Борис Николаевич слушал и смотрел на дорогу. Прошла минута.
           — Ты думаешь, о том же, что и я…. —
           Спросила Татьяна. Борис взглянул на неё коротко.
           — Могло быть и такое. —
           — Что делать? Как узнать! —
           Женщину охватила паника.
           — Узнать? Да что с тобой!? Забыть, и ещё раз забыть надо! Причём всё, до мелочей. Не было его! У тебя с ним ничего не было. У твоей дочери с ним ничего не было. —
           — А если я виновата перед дочерью?! —
           — Даже если и так, не вольно! Ты же ничего не знала! —
           — Борис, я не вынесу, всего этого! —
           Собака коротко тявкнула с заднего сиденья и завыла. Мол, я с тобой хозяйка. Женщина протянула руку и застегнула молнию сумки. Сумка заворочалась сердито и затихла.
           — Давай решим так! Если мы с тобой начали строить будущее, на кой ляд нам люди и их поступки из прошлого?! Ну, согласись ты со мной, женщина! —
           Голос Бориса набрал обороты. Женщина взглянула на него и осеклась.
           — Хорошо дорогой. —
           — Хорошо дорогой…. —
           Её поникшим голосом, передразнил Борис Николаевич.
           — Не кисни! Мы вдвоём горы перевернём! Собаку выпусти…. —
           Женщина расстегивает молнию на сумке и получает порцию собачьей признательности.
           — Ну, вот и приехали. —
           Женщина разглядывает вывески и витрины магазина.
Борис Николаевич вынул из бардачка влажные салфетки. Вытер руки, шею и предложил это сделать Татьяне. Та повторила все его действия. Расчесала волосы, посмотрела на себя в зеркальце. Они вышли из машины и ступили в духовой шкаф, уже выключенный, но остывающий. Пятьдесят на солнце! Тут же забежали в магазин. Охранник предложил свои услуги, протянув руки к собачке. Пёс не согласился и заявил об этом противным тявканьем и клацаньем крохотных челюстей.
           — Истеричка…. —
           Сказал вслед охранник так, что бы его ни услышали посетители. Зато собака услышала, и будет скалиться в его сторону, а тот будет корчить ей рожи.
           — Запонки. Что-то солидное и не сверкающее. —
           — Это такая редкость. Есть два образца, изумруды и брильянты. Итальянская коллекция!—
           Продавец повёл его к стеклянному залитому светом куполу. Запонки формой своей, выглядели космическими пришельцами, невероятного размера. Отсюда и цена! Борис Николаевич не смог представить их на рукавах рубашки Жерара. Татьяна, так же как и он с сомнением смотрела на мужской предмет роскоши.
           — Послушай, может быть, браслет. Его отец носит браслет, не снимая, причём…. —
           — Где у вас мужские браслеты? —
           — Сюда…. —
           Легким жестом приглашает продавец. Её напарница важно заскучала, разглядывая своё отражение в зеркальных витринах. Выбор оказался богатым. Они не сговариваясь, указали на один и то же браслет. Золотые прямоугольники с черным ониксом посередине, один к одному, соединялись с внутренней стороны. На чёрном бархате браслет лежал цельной полоской, и только когда его брали в руки, он как бы надламывался на составные свои части.
           — Красивая вещица. Ему понравиться. —
           — Двадцать семь тысяч, недорого? —
           — Как раз столько ему лет. —

           Не станем кривить душой и говорить о том, что только сейчас женщина вспомнила об отсутствии своего кошелька. Она знала, что за подарок сыну заплатит её мужчина.
           — Теперь обручальные кольца. Ты хочешь с камушком или классическое кольцо? —
           — Классическое…. —
           Тут же отозвалась женщина, сердце её замерло на мгновение и затрепетало, как рыбка на столешнице. У неё никогда не было обручального кольца. Так сложилось. Отец Жерара надел на её палец кольцо своей матери, с высоко поднятым небольшим бриллиантом. Он цеплялся за всё и портил вещи, мешал работать, а работала она по хозяйству много. Пришлось его снять и положить в шкатулку, в которой оно лежало до этого. Так и осталось кольцо лежать в шкатулке, когда она уехала. Отцу дочери было некогда о кольцах думать и покупать их. Метался он между двумя семьями, пока каждая не узнала о существовании другой. Две женщины терпели, ожидая определённого решения, но появилась третья, юная дева на высоченной шпильке, в короткой юбочке, и увела его за собой.
           — Размер знаешь? —
           — Нет. —
           Продавец достала связку металлических колец. Попросила её руку и быстро определила размер.
           — Восемнадцатый. Выбор за вами…. —
           Кольца выбрали быстро.
Мужчина попал на кругленькую сумму, но был готов к этому, и был рад своему поступку и счастливому лицу своей новой женщины.
           — Кажется, у меня давление подскочило. —
           Женщина села в машину и прижала к горящим щекам ладошки.
           — Что так? —
           — Ты удивишься, но мне никто не покупал обручального кольца. —
           — Как это? У тебя двое детей? —
           — Прими как факт. —
           — Буду просить у Жерара твоей руки. —
           — С какой радости? —
           Вырвалось у женщины.
           — Хотя, в этом что-то есть. Мамы моей нет в живых, отца тоже. Дочь в тюрьме. Остаётся сын. Да! Я хочу этого. —
           Собачка не сводит с разговаривающих людей влажных глаз.
           — Поздравь свою хозяйку, Джеки! Её замуж забрали навсегда. —
           Машина ехала в сторону выезда из города.
           — Я посмотрю ещё раз браслет и кольца? —
           — Смотри на здоровье. Это твоё. —

           Мужчина щедр, мужчина счастлив, мужчина рядом с любимой женщиной. На мгновение, в зрительной памяти мелькает лицо бывшей жены. Перехватывает дыхание, до боли в горле, он сглатывает противный комок в горле. Главное не останавливаться и верить себе!

           Половина седьмого. Для лета это ещё не вечер. Для очень жаркого лета, пиковая температура. Молодёжь подремала немного и хозяйничает на веранде. Достали сладкое, заварили чаю, нарезали лимон и ждут, когда чай остынет немного. Плетёное кресло прицепилось к юбочке. Хельга встала и потащила кресло за собой. Вот и повод для безудержного смеха. Юбка спустилась и оголила попку у Хельги. Чистый подросток! Ни каких тебе там округлостей, как у Маши. Жерар пришёл на помощь. Хорошо на природе! Слышится шум подъезжающей машины. Это приехала Татьяна и Борис Николаевич. Дверца открывается и к веранде со всех ног бежит Джеки. Стремительно обследует веранду на предмет присутствия чужого кота и забегает в дом. Кот наблюдает за его действиями, сидя на толстой ветке старой ивы, свесив вниз голову и уши. Он явно что-то задумал. Узнаем об этом, когда задуманное произойдёт. Сейчас Татьяна и Борис присоединяются к молодёжи. Вымыв руки, они спешат утолить жажду и накормить, напоить себя и Джеки.
           — Татьяна встань рядом со мной. —
           Женщина послушно встаёт.
           — В присутствии наших детей, я прошу тебя стать моей женой. Прошу у Жерара руки его матери. —
           Как и подобает молодёжи, молодёжь сорвалась со своих мест и с поздравлениями расцеловала молодую пару. Гвалт стоял несколько минут.
           — Это не всё! —
           Заявил Борис Николаевич. Все притихли.
           — Рассаживайтесь по своим местам. —
           Он достал обручальные кольца.
           — Татьяна! Берёшь ли ты меня в мужья? —
           — Беру. —
           Пропищала его женщина. Она хотела сказать это громко и чётко, но не вышло. От волнения, голос осип.
           — Борис! Берешь ли ты меня в жёны? —
           Эти слова она произнесла более внятно.
           — Беру. —
           Ответил Борис Николаевич, и они надели кольца.
Мужчины открыли шампанское. Фужеры в доме нашлись. Женщины повизгивали и прятали лица от предполагаемой пробки. Закрывали ладошками уши. Волшебное перешёптывание шампанского в бокалах восхитительно для ушей! Не каждый умеет его пить. Его глотаешь, а оно поднимется внутри тебя обратно. Сейчас выпили все, даже Джеки дали понюхать брызгающий бокал. Ему понравилось. Он морщился, но слизывал вкусную влагу. Кот разглядывал сцену со спаиванием собаки, сидя прямо над головами брачующихся. Он копил в себе злость, а то с годами, его стала накрывать лень в самые ответственные моменты.
           — Можно мне сказать? —
           Раздался голос Хельги. В нём слышалась некая требовательность внимания к себе.
Все посмотрели в её сторону и примолкли.
           — Вам всем я чужая. —
           Стало заметно, что лёгкое спиртное уже подействовало на лилипута. Вскинулись брови на лице Татьяны. Сошлись домиком брови Бориса Николаевича.
           — Я, человек не нормальный. И внешне и внутренне. Внутри как пружина, из-за внешнего вида. Три дня я с вами. Всего то! А столько всего приключилось. —
           — Что собственно случилось, кроме того, что кто-то, кем-то увлёкся?! —
           Перебила лилипута Татьяна. В голосе слышалась плохо скрываемая досада.
           — Жерар хочет, что бы мы были вместе. —
           — Ну и будьте! Никто вам не мешает. Тем более что быть вместе осталось, всего ничего.—
           Татьяна улыбалась и обвела всех присутствующих глазами, как бы ища их поддержки.
           — Я сделал предложение Хельге. Она не отказала мне. Я женюсь на ней в следующий свой приезд, когда для этого будут собраны все документы. Будь согласна мама. —
           — Не разрешаю. —
           Татьяна насупилась, вся скукожилась и опустила лицо. Она не могла смотреть на уродливую девушку, так уверенно завоевавшую любовь её сына.
           — Я буду с Хельгой. —
           — Будь! На здоровье! Не надо строить планы на такое далёкое будущее и их озвучивать!—
           Раздался хруст суставов пальцев на руках матери. Она от волнения, мяла пальцы.
           — Почему, мама? —
           — Ну, если вы такие откровенные сегодня, я тоже буду таковой. У вас родятся дети лилипуты, и у ваших детей будут рождаться лилипуты. Лилипутов так мало, что среди людей они не числятся. Для них нет школ, программ для обучения, их не знают, как лечить. Я могу перечислять до бесконечности…. Нет, нет и ещё раз нет! —
           Татьяна закрыла лицо ладонями. Джеки соскочил с рук на пол веранды. С ветки ивы, на головы сидящих за столом людей, посыпалась листва. Это кот, заметив, что собака сошла на землю, приступил к плану отмщения и стал спускаться вниз с дерева.
           — Я знаю об этом. Это важно, что вы тоже знаете, и нам страшно, как и вам. —
           Хельга говорила стоя.
           — И тебе не будет жаль этих несчастных детей? —
           Воскликнула Татьяна.
           — А не родиться совсем, не придти в эту жизнь, не увидеть и не узнать себя, это не страшно?! Пусть рождаются хоть какими, пусть на немного, но придут в наш мир и увидят себя и всё на этом свете. А вдруг он единственный, наш мир, наша земля. Пусть будут! Боюсь небытия! —

           Наступила тишина. Долгая и просветлённая. Маша вертела фужер на высокой ножке, обдумывая только что услышанное. Борис Николаевич смотрел в сторону реки, и желваки на его щеках, так и ходили. Жерар обошёл стол и встал рядом с лилипутом. Матери, не выносимо видеть их рядом.
           — Ты девочка, завела разговор, прося у нас совета, заведомо зная, что будешь отрицать любой совет. Зачем? —
           Татьяна старалась не смотреть в сторону лилипута.
           — Что бы услышать своё отрицание, что бы его услышали вы. —
           — Не правильное решение. —
           Вздохнула Татьяна. К ней подошёл Борис Николаевич. Проходя мимо дочери, слегка пожал её плечо, как бы прося внимания к себе.
           — Горько мне, моя дорогая! —
           — Что? —
           Переспросила Татьяна.
           — Горько! Нам всем горько! Вы что забыли?! Вы же кольца одели обручальные! —
           Восклицает Маша.
Борис Николаевич поднимает свою женщину со стула и целует. Целует долго. За это время, в памяти женщины слайдами промелькнут важные события её жизни. Сколько было в них её отрицания, всего того, что ей советовали родители и близкие! А первый брак с иностранцем? Война целая! А второй брак!? Опять война. А события с дочерью? Снова война. Теперь с Жераром воевать? Нет уж, хватит! Пусть воюют сами, между собой и получат результат. Как хорошо ей целоваться с Борисом, как хорошо ей быть с ним просто рядом. Она счастливая женщина, она счастливый человек! И не будет она омрачать всё это войной с сыном, который признал её как мать и приехал к ней с другого конца планеты. Не будет!
           — Поздравляю мама! —
           Говорит её сын, и разливает по бокалам шампанское.
           — Просить прощения за свою реакцию, не буду. Сказала как есть. Думайте! Буду помогать, чем могу. —
           Жерар рад сбросить с себя напряжение. Он сажает к себе на колени Хельгу и прижимает к груди. Её становиться не видно за его руками. Только вихор волос торчит, как у воробушка.
           — У нас для тебя подарок! Да, Борис? —
           Вспоминает Татьяна.
           — Есть. Сейчас принесу. —
           Борис Николаевич направляется к машине и тут же раздаётся его громкий смех.
           — Вы только посмотрите! —
           Все оборачиваются и видят такую картину. Джеки лежит на спине, сложив на брюшке лапки, язык свисает на бок, хвост вяло виляет из стороны в сторону, а возле него сидит обескураженный кот и не знает, что ему делать с пьяной собачкой. Все смеются. Возвращается Борис Николаевич. Садиться за стол.
           — Прошу внимания. —
           Он кладёт футляр с браслетом на стол ближе к его середине.
           — Кто будет говорить? —
           Спрашивает он у Татьяны.
           — Ты. —
           — Хорошо. А что говорить? —
           Все снова смеются.
           — Это ответный подарок Жерару от мамы и от меня с Машей. Расти большой! —
           Жерар берёт коробочку и открывает. Вещь красивая. Что бы застегнуть впервые браслет, нужна чья-то помощь. Татьяна встаёт и помогает сыну застегнуть застёжку. Затем заглядывает туда, откуда торчит сердитый хохол воробышка. Приглаживает его рукой.
           — Тебе должно понравиться, посмотри дорогая. —
           Воробышек не заставляет себя ждать. Её ручки уже теребят золотую вещицу на руке Жерара.
           — Мне нравится. —
           Говорит она.
           — Не таи на меня зла Хельга. —
           — Я понимаю. —
           Отвечает девушка, но с колен Жерара уходить не собирается.
           — Спасибо мама. —
           Татьяна присаживается рядом и обнимает сына. Впервые это желание возникло в ней, впервые она его исполнила. Сын недолго сидел без ответа, он склонил голову к плечу матери. Хельга, как зажатый воробышек, повертела головой туда - сюда, да и убрала её, прижавшись к груди Жерара.
           — Ну и имена у моих деток! Язык сломаешь. —
           Мелькнула в голове мысль у матери. Громко закричал страус в загоне.
           — О, Господи! Что это было? —
           Хельга выглянула из импровизированного скворечника.
           — Это те здоровые птицы, с ногами как у динозавров. Спать собираются. Я тоже хочу.—
           Сказала мать сыну.
           — Можно мне спать вместе с Хельгой? —
           Татьяна ворошит рукой волосы на голове сына.
           — У Хельги нет родственников. Значит, меня должны беспокоить возможные последствия, ваших с ней отношений. Ты улетишь, насколько неизвестно. —
           — Я обещаю тебе…. —
           Тихо произнёс сын, на что мать помолчала и ответила:
           — Ну, если обещаешь…. Спокойной ночи! —
           — Отношения у вас, как блинчики от горячей сковородки отскакивают, того и гляди пригорят, глаз да глаз нужен! —
           Татьяна старается говорить негромко с толикой юмора, и у неё это получается.

           И снова день полон важных событий. Татьяне хочется остаться одной. Только теперь не получится, она замужем. Правый бок женщины ощущает тепло. Это старый кот прилёг возле неё. Нехорошо коту одному, стоит только подкрасться холодам. Он кот общественный, сезонный. Внимание людей такое же. Кот помнит случай, когда был молоденьким котом. Маленькая девочка провела с ним в обнимку целую неделю. В день отъезда турбаза огласилась криком девочки, она не хотела расставаться с котиком. Её плач волновал кота, и он заскакивал к ней в машину, но тут, же вылетал из неё и брякался о землю. Вскакивал и бежал в машину снова, и снова его вышвыривала из машины мужская рука. Котик недоумевал и продолжал бежать на плач девочки, пока машина не выехала с территории турбазы. Как ему было плохо, знает только он. Потом пришла его первая зима. Турбаза опустела. Еды стало мало. Питался только тем, что выбрасывали сторожа за дверь. Каждую ночь, он вспоминал маму, её тепло и сытость с ней. Кошка мама была небывалой красоты, а поступь! Все отдыхающие женщины замирали в восторге перед ней, пред её грацией и расцветкой шерсти. Мама была трёхцветная, но в отличие от других трёхцветных кошек, мама была большой и очень яркой. Одна из полных и крикливых дам, настолько восхитилась красотой его мамы, что увезла её с собой. Котик долго смотрел вслед и этой машине. Прошло лето, девочка не приезжала. Прошло другое, а затем ещё и ещё. Он уже и не помнит, сколько прошло лет в действительности. Буквально на днях приехала та же семья, с той же девочкой. Ого! Как она выросла, и он уже не котёнок. Кот обрадовался встрече с первой любовью к человеку и показал свою радость ей. Сверху на него смотрели оценивающие, холодные глаза монстра, обведённые чёрной краской. Чёрные брови на белом лице, и иссини чёрные волосы, перехваченные лентой розового цвета, выглядели зловеще. Коты не различают цветов. Так говорят. Пальчиком с черным лаковым ногтем, его потрогали, и тут же вытерли палец о подол чёрной юбочки с розовым пояском. Удар ногой в башмаке с толстой подошвой, был сильным. Кот отлетел от девочки метра на два. Пострадавший не успел удивиться, потому что надо было пугаться, так как девочка шла в его сторону, с жутким выражением на лице. Девочка гот! Кот побежал от неё что есть мочи. За ним летел смех девочки, обращённый в небо. Лицо поднято вверх, руки опущены, и вся она как бы играла чью-то, чужую, ей не свойственную роль. Кот забился под куст шиповника. Практика показала, что именно под этот куст, даже пьяные не лезут. Стал лизать ушибленное место. Собрался уже, и поплакать, но увидел испуганные глаза маленького котёнка, со сваленной шерстью. Тот открыл пересохший рот, пытаясь шипеть, но звук не шёл. Коту стало за себя стыдно, и он удалился. Время обеденное. Из местного ресторанчика, отдыхающие выносили на салфетках то, что не доели или не понравилось, что бы отдать местным котам. Собак кормили сами работники пищеблока один раз в день, вечером. Есть после случившегося не хотелось, болел бок. Вспомнил жуткие глаза девочки и глаза котёнка в кустах шиповника. Сдохнет! Как пить дать, сдохнет! Раздвинув пасть шире, кот захватывает кусок пищи побольше, и несёт к колючим кустам. Так делала его мать, и он наблюдал за ней из этих самых же кустов. Кладёт пищу перед котёнком, прямо в мусор и листву. Ждёт. А тот не смеет взять дар от самца незнакомца, чревато это последствиями. Запах пищи будоражит желудок до спазм в нём. Забыв про всё на свете, котёнок хватает, заглатывает дар. Так - то вот! Довольный кот наблюдает за еэтим действием. Вечером, он отведёт котёнка к реке напиться. Всю дорогу будет потешаться над его короткими перебежками. На другой день кот повторит свой визит в кусты шиповника с очередным куском пищи. Ему не жалко, сейчас еды через глаза. Вот так и выживет одинокий котёнок, беззвучно мяукающий в шиповнике.

           Отец и дочь решили уединиться, поговорить, присели в ажурной беседке, за пластмассовый столик местного кафе. Никуда от цивилизации не деться!
           — Не быстро ты женился, пап? —
           Маша с трудом сдерживает в себе раздражение.
           — И неуместно даже. Сын за столько лет приехал, а мама, именно в этот момент замуж выходит. Интересно, в какой раз? —
           — В третий. —
           Спокойно отозвался отец.
           — Что заказывать будем? —
           Ни отец, ни дочь, даже в сторону официанта не поглядели.
           — Два больших капучинно и сразу счёт. —
           Сделал заказ отец.
           — А чего же с мамой ещё раз не попробовать? Ты же видел, как она на твой приход отреагировала, как к тебе ластилась. —
           — Ластилась…. Слово, какое мудреное ты знаешь. Не меньше тебя удивился. Дверь в бывшем доме закрыл навсегда, потому что открывали её не только мне. Ещё не старость. Успею построить новые отношения. —
           Руки отца спокойно лежали на столе.
           — Я не хотел расставаться с твоей мамой. Никогда. Она человек с другой планеты и название этой планеты, она сама. Не как все, не такая, необыкновенная. За то я её и любил. Что же оказалось воочию, ты знаешь. —
           — Мужчины, не лучше. Думаешь, я поверю, что ты никогда не изменял маме. —
           — Согласен. На вопрос об изменах, отвечу – никогда! И убеждать не стану. Твой отец тебе ответил. —
           Мир между отцом и дочерью восстановился.
           — Здорово всё ты придумал. Романтично. —
           Перевела разговор на другую тему дочь.
           — У нас, то здорово, а вот что происходит у Жерара и Хельги? Ты, прости меня дочь….. его привлекают школьницы? —
           — Сама в растерянности. Меня это раздражает, а как посмотрю на них, верю. Верю в невозможное Она человек не как все. Может поэтому у неё будет, не как у всех. —
           Отец отхлебнул из чашки. Поморщился.
           — После Татьяниной стряпни, вкусным ничто не может быть. —
           — Это точно. Готовит она, умопомрачительно. —
           Согласилась дочь.
           — Мама даже смотреть в сторону кастрюли или сковороды не могла. —
           — Надо возвращаться. Как бы Татьяна опять не наговорила лишнего сыну по поводу его избранницы. —
           — Я не против ваших отношений. —
           — Спасибо дочь! Выходит ты у нас только одна, не в паре. Так? —
           — Джеки, ещё! —
           Пошутила дочь, идя впереди отца в темноте по дорожке. Слева и справа сверчки тянут дрожащую звуковую нить прямо в уши и насквозь.
           — А кто звонит с Москвы? Студент? —
           — Он не студент. Он старше Жерара. —
           — Ух, ты! Это называется нечего рассказать? —
           Разница в возрасте была ощутимой для отца.
           — Вот только лишь это. У нас ещё и свидания настоящего не было. Увиделись в метро, потом ещё раз, потом опять увиделись, и я уехала домой, но уже как бы его девушкой. Мне хочется ею быть. —
           — Что тебе хочется? —
           Не понял отец.
           — Быть его девушкой. —
           — Так…. А ему хочется того же? —
           — Наверное…. Он же звонит. —
           — И только на это можно рассчитывать? —
           — Мы даже не целовались. Мне он очень нравиться. Красивый! —
           Дочь поднимает глаза к потемневшему небу. Звёзд ещё не видно.
           — Взрослый! Не один. —
           Добавляет она.
           — Это как? Женатик? —
           Отец спотыкается о кота.
           — У него племянник от старшего брата. Двух лет нет ещё. Брат с женой погибли в автокатастрофе. Недавно. Они с братом внешне похожи. Вот он и живёт сейчас с Мишкой. —
           Отец тоже, задрал голову к небу. Ему хотелось сказать то, что мы бы все сказали своим детям в такой ситуации. Сказать или не сказать?! Сказать или не сказать?! Отец набирает в грудь воздуха, выпускает. Крякает, качает головой.
           — Большое несчастье. Что тут скажешь? Пойдём. —
           — Пошли пап. —
           Отец и дочь идут к домику.
Кот бежит впереди, предвкушая и вечер и ночь в доме, доброжелательно расположенных к нему людей и прохладе. Тихо вокруг. Природа в солнечном нокауте. Аномальная жара этого лета лишила её сил и соков.
           — Хозяюшка! Мы вернулись. —
           — Тише, пожалуйста, дети спят уже! —
           Им навстречу выходит Татьяна.
           — Посуду помыли и спят как младенцы. —
           Борис Николаевич пытливо разглядывает женщину.
           — Ты это о чём? Дети, младенцы…. —
           — О Хельге и Жераре. —
           — Ничего себе младенцы! —
           До мужчины доходит смысл сказанного его женщиной.
           — И как это понимать! Понятно, что молодёжь сейчас продвинутая, да и мы не хуже с тобой. Только Хельга гость, ребёнок ещё совсем, мы за неё в ответе…. —
           Борис Николаевич в растерянности.
           — Борь, сын попросил меня об этом, обещал, что последствий никаких не будет. Да они в одежде легли и тут же заснули. Я смотрела уже! Что мне оставалось делать?! Ну, Борь…. —
           Женщина допустила оплошность и рассердила мужчину.
           — Ушлый у тебя, прости у нас, сыночек! И девку окрутил, и матери мозги запудрил! —
           Мужчина разошёлся не на шутку.
           — Он обещал мне…. —
           Её прервали.
           — Тебе ли верить этому глаголу?! Ты взрослая женщина! —
           — Он и тебя мог просить об этом и тогда бы тоже не смог отказать. —
           — Смог! В этой ситуации смог! Рядом дочь стоит точно такого же возраста. Дитё без роду и племени к нам приехало в гости! А твой, прости наш сынок, улетит и с концами! —
           — Прости меня, пожалуйста! Что теперь делать?! —
           — Будить! —
           Борис Николаевич расхорохорился и пошёл вверх по лестнице. Женщины остались на первом этаже ждать. Обоим неловко глядеть в глаза друг друга. Не сговариваясь, Маша и провинившаяся Татьяна присаживаются на диван, сложили руки на коленях. Кровь стучит в висках у Татьяны, сердце выскакивает из груди. Неловко вышло. Что теперь будет? На втором этаже тишина. Была она и на первом. Тик так. Тик так. Это тот момент, когда время останавливается. В поле зрения на лестнице появились щиколотки Бориса Николаевича, затем колени. Рука его скользит по перилам, а пальцы отбивают незамысловатый такт. Он спустился с лестницы, постоял в раздумье и присел на диван к женщинам.
           — Спят. Как убитые. —
           Пожаловался он.
Не смог человек. Не посмел. И никто ему не судья.
           — Хвостатый! Пойдём со мной! —
           Позвала Маша кота за собой. Того, не надо было уговаривать. Входную дверь заперли. Крепко. На засов и цепочку. Что бы счастье, любовь и покой не вздумали вдруг прогуляться по ночам, да не заблудились, где ненароком.

           Борис Николаевич, после душа вошёл в комнату. На кровати, задержав дыхание, замерев сердцем, лежит Татьяна и ждёт продолжения неприятного разговора.
           — Ты на меня сердишься? —
           — Я не сержусь, я беспокоюсь за Хельгу. —
           — Вы все по ней с ума сошли, даже твоя дочь, настолько к ней привязана, что привезла едва знакомого ей человека в твой дом. —
           — В мой дом прилетел ещё один, едва знакомый человек. Вот и пара сапог! —
           — Давай не будем о них думать. Они спят, как два счастливых голубка, а мы с тобой ссоримся. —
           — Ты представляешь, он нацепил наш подарок ей на щиколотку. —
           — Зачем? Он подарил карлице наш браслет? —
           Татьяна собралась встать из кровати.
           — Не думаю. Так баловство одно. —
           Мужчина уложил женщину обратно.
В дверь постучали.
           — Пап, это я. Мама звонит. Она плохо себя чувствует, хочет, что бы ты привёз меня домой. —
           У Татьяны сузились глаза, но ласковым голосом жена предлагает мужу:
           — Отвези дорогой и возвращайся. —
           Борис Николаевич продолжительно смотрит на Татьяну. Встаёт. Одевается и выходит из комнаты. Дверь закрывается. Женщина падает спиной на кровать. Глаза наполняются солёной влагой и устремлены в потолок. Одна слеза уже бежит по правой щеке. Вот уж поплачет женщина вволю, когда машина уедет! Слышится звук машины. Ну и езжай к своей бывшей жёнушке! Женщина собирается перевернуться на живот и уткнуться мокрым лицом в подушку.
           — Надо выключить кондиционер. Как бы нам не простудится. —
           Раздаётся миролюбивый голос Бориса Николаевича.
Татьяна оборачивается. Её мужчина, садится на край кровати и раздевается.
           — Вы не поехали? —
           — Такси стояло свободным. —
           — А вдруг ей нужна помощь?! —
           — Ты намекаешь на высокие отношения? Я против них. Двигайся! Разлеглась новобрачная, во всю кровать! Кстати, как кровать, спать можно? —
           Всё разрешилось само собой.

           Маша не расплачивалась с таксистом, отец это сделал ещё на турбазе. Ночь, родной двор и не выносимая жара. Бегом из машины в подъезд. Дверь металлическая горячая. Поручни коридорной лестницы тёплые. Дверь квартиры не заперта. Маша вбежала в квартиру и сразу в спальню. Там никого! Она на кухню, там сидит мать, сама на себя не похожая. Она не пьяна, и от неё не пахнет дорогим коньяком. Она мажет кусок хлеба повидлом и ест, запивая холодным чаем.
           — Как ты? Что с тобой! Я сразу, после твоего звонка на такси приехала. —
           — На такси? Ну что ж, я же не рожала ему дочь, я же не жена ему теперь! —
           Женщина встала, с трудом подняв своё горе со стула, и понесла его в смятую кровать. Легла, и сама вся смялась. Стала ждать, когда придёт дочь в спальню, что бы продолжить разговор, но та не шла.
           — Неужели ушла! И она…. —
           Женщина плетётся на кухню. Дочь там. Оборачивается на шаркающие шаги матери.
           — Что мам? Я посуду мою, её тут много. —
           Мать возвращается на место. На ней белый халатик, из атласа порванный по краю ещё днём в подъезде, когда ей казалось, что догони она сейчас мужа и всё станет как раньше. Сваливается на кровать и смотрит в потолок, очень пристально, бут-то там написан ответ на все её вопросы. А ведь там есть ответ! Там пусто. Ненавистно блистают лампочки по краю натяжного потолка. Сколько их много! Раз, два, три, четыре, пять…. Вышел зайчик погулять….
           — И не вернулся. —
           — Что ты сказала, мам? —
           Маша вошла в комнату. Мать смотрит на дочь. Она не видела её два месяца.
           — Какая ты у меня красивая, Маша! Когда же ты росла…. —
           — Вот тогда и росла. —
           Ответила дочь и тоже посмотрела в потолок.
           — Когда тогда? —
           Заволновалась мать, чувствуя недосказанность в словах дочери.
Дочь вздыхает. Гладит руку матери.
           — Когда у тебя на меня не хватало времени. —
           Мать замирает. На слова дочери у неё есть не то что бы оправдания, а целое философское заключение. Щёки женщины заалели, от желания возражать и ещё раз возражать! Она провела по губам языком, и начала:
           — От чего ж не хватало?! Хватало! Раз выросла такой красавицей и не дурой. Ты, сама, как себя оцениваешь? —
           — Хорошо оцениваю. —
           Дочь насторожилась. Она знала эти высокомерные нотки в голосе матери. Если они появлялись, не жди ничего хорошего.
           — Моя мать, твоя бабка, всю жизнь простояла с тапками отца у двери, его ожидая, что бы подать, ему их, наклоняясь к полу, как бы кланяясь. И вот так, каждый божий день! Кроме этих старых, вонючих тапок, он ей ничего не дал. Так она и живёт с этими тапками, после его смерти. Блаженная…. —
           — Бабушка любила дедушку. —
           — Так кто ж против этого! Только где ж плоды этой любви? —
           — Ты, мама. —
           — Это не плоды, это последствия. Вот твой отец, сразу знал, что необходимо красивой женщине. А что ты так смотришь? Думаешь, я не ценила твоего отца? Ошибаешься. Только такими и должны быть мужья! А ты со своим парнем, где целуешься? На лестничной площадке, на лавочке, в кинозале, или на какой ни будь квартирной вечеринке?! Так, наверное? —
           Повисла пауза. Дочь смотрит на лампочки в потолке. Считает их.
           — Пока твой мужчина, не создаст для твоей красоты достойные условия, она не должна принадлежать ему. Это закон! Иначе и тебе уготовлены вонючие тапки. —
Как на лихом коне, мать села в кровати, уверенная в правоте сказанного. Она вспомнила юность и своё удивление, когда парни выбирали её подруг, а не её. Это так заводило! Пройдёт неделя, другая, и вот уже парень не сводит с неё глаз, забыв про её подружку.
           — Дед любил бабушку. По особенному…. Сейчас так не любят. —
           Дочь нашла ответ и озвучила его.
           — Забудь это слово. Как-то по-особенному это ни как! Достойно! Только достойно! И оценивать свои достоинства должна ты сама. И поверь, мужчины это чувствуют! Их завораживает твоё достоинство! Они всё сложат к твоим ногам! —
           — Мам! Я сейчас слышу звон доспехов, мечей и ржанье коней. И вижу, как к их копытам плавно опускается воздушный платочек, прямо в грязь и песок. Только ты не думай, что я тебя не поняла. Твои достоинства отец ценил дорого, а ты вечно бежала от него куда-то, за чем-то, к кому-то. —
           Мать после слов дочери, вновь превратилась в несчастную женщину. Сникла, ссутулилась. И, вдруг….
           — Потому что дурой была…. —
           И заревела.

           Ревела долго, пока её не остановил звук пылесоса. Маша решила прибраться. Мать только ноги убрала на кровать. Водила глазами за щёткой пылесоса и думала о бесцельности своего теперешнего существования. Как права дочь! Погуливала она от мужа. Всё хотелось лишний раз убедиться в своей красоте. И ведь каждый раз зарекалась – это последний раз! Потом вошло в привычку, и однажды привычка перешла грань приличия. В конце концов, всё тайное, становиться явным.
           — Значит, не всё он мне дал в полной мере! —
           Раздался новый пафосный аргумент из кровати, да так, что его было хорошо слышно за рёвом пылесоса. Маша выключила его и присела на кровать.
           — Почему ты не уехала со своим бой-френдом? Это твоя очередная выдумка, он в действительности существует? —
           — Опротивело всё и все, одним разом…. —
           — И такое бывает. Мам, я всё равно вас люблю. И тебя, и папу. —
           Магическое слово любовь! Оживляет.
           — А кого ты любишь больше? —
           — Конечно же, тебя, мама! —
           — Правда? —
           — Правда. —

           Маша убрала пылесос на балкон. Вернулась, а мать спит. Решила позвонить Сергею в Москву. Ничего что поздно! Если после третьего звонка не ответит, отключусь сама, решила она. Прошёл только первый сигнал, а голос Сергея прозвучал, будто рядом. Маша даже вздрогнула.
           — Только что хотел тебе позвонить, да что родители подумают! Ночь за окном. —
           Радовался парень звонку девушки.
           — Я вот думаю, почему ты, почему я? Так внезапно, почти спонтанно. —
           — Я так не думаю Сергей. —
           — Да…. А как ты думаешь? —
           — Есть человек, которому нужен ты, и мне кажется, я нужна тоже. Это Мишка. Он нас познакомил, теперь его одна рука будет в моей руке, а вторая в твоей руке. —
           Парень в Москве замолчал от неожиданности. Слова были правильными и шли от сердца, от души и произносились ровными твёрдым голосом. Только он представлял своё присутствие возле Мишки, как временное. Он вообще не думал об этом, в таком вот долгом жизненном русле.
           — Ты говоришь серьёзные вещи…. Разве я что-либо похожее на это предлагал тебе? —
           Маша застыла, лопатки свела вместе до боли и осталась в такой позе. Ладонь вспотела, телефон жёг руку. Голова мгновенно опустела от мыслей. Словно вошла она, не постучавшись в чужую дверь, в самую не подходящую минуту для хозяев. Или как в детстве забежала без разрешения далеко, далеко вперёд, обернулась, стала говорить о том красивом, что она видит впереди, а её ругают за это родители.
           — Алло…. Маша! Ты куда пропала? —
           Как что-то гадкое и ненужное, Маша откидывает телефон в сторону. Тяжело падает спиной на постель. Краем глаза видит свечение экрана телефона на полу, потом и оно исчезло. Пусть исчезнет всё! Пусть всё катится в тартарары! Теперь предстоит самое трудное. Это уснуть. Для этого не надо думать. А как не думать? Как распрощаться с мечтой! Удивительно то, что если человек не дополучил что-то в детстве, он обязательно будет стремиться к этому во взрослой жизни. Девочка не дополучила внимания матери и стремилась одарить своим вниманием маленького Мишку. Этим самым сломить стереотип, сформировавшийся в её семье и направить его в лучшее русло. Да, ей никто не предлагал этого, но она это предполагала. Конфуз! Маша, вскакивает и бежит к телефону. Сейчас Сергей будет ей перезванивать! Так и есть! Экран телефона засветился, и в тоже мгновение, Маша отключает его. Стоит, какое-то время посередине тёмной комнаты, потому как нет желания сесть, лечь, или поплакать. Срывается с места и бежит на кухню. Находит коньяк, а его особо искать и не надо! Он стоит в хрустальном кувшинчике, переливаясь янтарными бликами.
           — Ух, ты…. —
           У Маши скрутило горло. Воздух не вдыхался. Глаза наполнились влагой. На мгновение стало страшно. А вдруг она умрёт, вот так, с запахом алкоголя, как алкашка?! Выпила остатки чая с лимоном из чашки матери. Стало легче. Удивил Машу янтарный напиток! Прошло мгновение, другое, и мягкое обволакивающее внутри тепло распускает собранное в тугой комок тело девушки. Во рту появилось приятное послевкусие, но в горле ещё першило. Движения у девушки становятся плавными, и она уточкой на водной глади плывёт в свою комнату и укладывается в кровать. Как легко и здорово! Подумаешь, ляпнула незнамо чего! Нет! Знамо чего! Тяжёлые серьги, подарок придуманного брата тянут мочки ушей к подушке. Она снимает их, кладёт на чёрную лаковую поверхность прикроватной тумбы. Положила две серёжки, а стало четыре. Пара серёг нашла своё отражение на лакированной поверхности в свете ночной лампы, и залюбовались собой.
           — Всегда хотела иметь брата. —
           Сердечко женское успокоилось целительным действием качественного напитка. Маша засыпала. Спит её мать и отец, правда в разных домах. Спит смешной человечек, со смешным именем Хельга. Спят оба Сергея в разных городах. Спит сводный брат. Обожаю, когда все спят по своим кроватям и в своих домах. Страсти улеглись, люди отдыхают душой и телом. Как хорошо иметь свой дом! Вредная собачка тоже спит, изредка взвизгивая и дрыгая ножками во сне. Так она убегает, или наоборот догоняет противного пришлого кота. Спят подле каждого обиды, радости, мечты и стремления. Утром, что-то из перечисленного выше, начнёт уходить в прошлое, а что-то другое начнёт развиваться или сбываться.


Продолжение: Глава 8 - http://www.proza.ru/2016/06/09/1959