Послевкусие. Глава 9

Послевкусие. Глава девятая



            Мать Маши представлена отрицательным героем. Есть желание сделать отрицательного героя положительным. Ну, не до старости же ей хороводиться.
           — Маша, я старая? —
           Мать изменилась внешне. Обида, страх, ненависть, ревность, ещё те штучки! Меняют человека до неузнаваемости. Привычный вольных дух и ритм жизни ушёл, провисли плечи, уголки губ. Обнаруженный седой волос поверг женщину в шок.
           — Ты меня не слышишь? —
           Дочь стоит позади матери и наблюдает за ней.
           — И, это пройдёт…. —
           Произносит дочь.
Мать вздрагивает и оборачивается.
           — Ты здесь…. Что значит пройдёт, седины ещё больше станет. —
           — Эти слова были написаны внутри перстня царя Соломона. К седине привыкнешь. —
           — Да не буду я к ней привыкать! Схожу в салон и тю-тю ей! —
           Выпрямила спину мать и пошла от зеркала.
           — Вот и прошло. —
           Поясняет Маша.
Мать останавливается, оборачивается и смотрит на дочь.
           — Как вы похожи с отцом. —
           — Я, вылитая ты. Так все считают. —
           — Вылитая?! Значит, вливать…. Вливать во что-то…. Внутрь. Ты одинакова с отцом изнутри! —
           — Хочешь меня обидеть или обвинить в чём-то? —
           — Я хочу сказать, что пришло время, я услышала тебя, а ты меня. И я рада этому. —
           Они обнялись и превратились в два соединяющихся сосуда. Любовь и сострадание в одном сосуде. Любовь и благодарность в другом сосуде. Они уйдут из дома и до самого вечера будут заняты делами по списку, составленным Машей. Вечером после ужина дочь скажет матери:
           — Мне нужно быть у отца. —
           — Ему и так весело. —
           — Всё не так просто. Я привезла подругу с Москвы и оставила на его попечение. Неудобно. —
           Маша теребит рукой новую серёжку.
           — К ним просится, такой же перстень на руку. —
           Мать разглядывает серьги на ушах дочери.
           — Интересный Француз. Каких только судеб не бывает на свете! Поезжай. Вызови такси.—
           — Деньги будем беречь, мамочка. Папе не трудно за мной заехать после работы и время уже подошло. Мой совет тебе - поставь в известность своего друга, о твоём временном денежном затруднении и не стесняйся! —
           — Попробую. —
           Откликается мать из своей комнаты, где достаёт из комода фирменный жёсткий пакет, в котором лежит платье из белого шифона. Шифона в юбке много. Верх облегающий, рукав три четверти. Вырез лодочкой. Шифон на подкладке из тёмно серого атласа. Сквозь прозрачную белоснежность проглядывает атласная серая гладь. Красиво. Платье оплатил друг матери, хотя не собирался в этот день делать подружке какие либо покупки. Но когда подруга вышла из примерочной кабинки в нём, он поразился изменениям в женщине, и согласился с покупкой. Но случилось так, что примерок было несколько. Платье одного размера стягивало грудь. Талия другого платья, была не на месте. Подобрали, но видимо, продавец положил в пакет то, что стягивало грудь и только придя домой, женщина обнаружила этот факт. Мать знала, что платье подойдёт дочери, и не поехала менять его.
           — Мам! Что это?! —
           Платье разворачивалось в руках матери и превращалось в шифоновое чудо.
           — Это тебе. Твой размер. —
           Сумка, которую дочь держала, не положили на место, а просто разжали руку, и та упала на пол.
           — Разве такие платья бывают? Скромное такое, а эффект! —
           — Оно предназначалось для тебя, свыше. —
           — Какие же туфли сюда подойдут? —
           — Тёмное серебро. Блестеть туфли не должны. У меня есть. Туфли, моя слабость, ты знаешь. Нога у нас одинаковая. Примерь! —
           Просить Машу не надо. Шорты и кофточка оказались там, где и сумка. Мать застёгивала замок на спине у дочери и чувствовала, как платье, словно вторая кожа облегало тело дочери.
           — Давай туфли! —
           Маша грёбёнкой с частыми зубцами, скрутила и подняла волосы на затылке. Отрылась шея, и уши, на которых тяжело покачивалось дорогое украшение. Не ведомо от чего, Маша так волновалась, что тряслись руки. Туфли и платье были в пору. У матери перехватило дыхание. Её дочь красавица!
           — Куда же мне в нём? —
           Ужаснулась Маша.
           — Найдёшь применение, не сомневайся. —
           Ласковая печаль сквозит в голосе матери.
           — Какая ты красивая! —
           Добавляет.
           — Я, твоя копия. Оригинал, всегда красивее и дороже. Ты не хуже, мам! —
           — Спасибо. И, это пройдёт…. —
           Мать обнимает дочь.

           К бывшему дому подъехал отец Маши, и сообщил ей об этом телефонным звонком. Устроился удобнее и приготовился ждать дочь.
           — Он, наверное, с ней. И это, кажется не пройдёт. —
           Говорит мать, разглядывая машину бывшего мужа под окнами.
           — Платье остаётся дома. Спасибо! —
           — Может, отцу покажешь? —
           Дочь останавливается в дверном проёме. Что сказать матери?
           — Не тот случай. Будний день. Удивлять, так удивлять! Повод найдётся, сама говорила. Вот тогда-то мы и блеснём, во всей красоте! Да, мам? —
           — Согласна. —
           Дочь бежит по лестнице.

           Сейчас откроется подъездная дверь, и она окунётся в раскалённое лето. Через один день наступит первый месяц осени, а за четыре предшествующих месяца, не было дождя, практически по всей России. Телевизор устал вещать пожарные сводки, ими полны все каналы. А наша жизнь, это сводки из личной жизни.
           — И что там? —
           Отец головой и бровями показал в сторону подъезда, из которого только что вышла Маша.
           — Интересно? Привет! —
           Маша села в машину.
           — Нет, наверное. —
           — Сам и ответил. —
           Отец заводит машину, заметил блистюнчики в глазах дочери.
           — И, что это с нами сегодня? —
           — То, чего не было вчера, зато будет теперь каждый день. Мать беспокоит дочь. Дочь, беспокоиться о матери. —
           — О, как! Такие приятные, долгожданные новости нельзя говорить в таком язвительном тоне. —
           Отец серьёзен.
           — Прости пап. Ты прав. Мне хорошо было у мамы, как никогда. —
           — Рад слышать. —
           Голос отца осип на мгновение.
           — Если, что там надо…. Ты говори, не стесняйся. По силе возможностей, я всегда готов помочь. —
           Помолчал и добавил:
           — На первых порах. —
           — Мама, сама справиться. —
           — И, ещё, дочь…. Я говорил уже об этом, но ещё раз скажу. Я не обижал твою мать. Я любил её. Очень и очень любил. Без любви к ней, я не добился бы в жизни того, что имею. Включая и тебя. Она – моя молодость. Полжизни с ней прошло сознательной. Жил для неё, работал для неё. Проглядел! Обида – обидой, а не куда от этого факта не уйти. —
           У Маши мурашки побежали по спине и рукам.
           — Может вам сойтись? Прощать надо близких людей. Сколько ты раз мне говорил об этом, оправдывая вечное её отсутствие!? Она совсем другая стала. —
           Маша кинула сумку на заднее сиденье машины и заплакала. Горько так. Пусть поплачет, станет легче.
           — Машенька моя! Я тоже стал другим. Новая женщина, новая жизнь, новые обязательства. Вспомни себя! Был Сергей, закончились отношения, появился другой Сергей. Кстати, что у тебя с телефоном все эти дни? —
           — А что с ним? Разве мы не разговаривали с тобой только что? —
           — Со мной разговаривала. А вот с Московским Сергеем нет. Он Хельге все уши прозвонил и ей ты не отвечаешь. От кого прячемся? Кто-то хотел быть его девушкой буквально вчера! —
           — Я не буду о нём разговаривать. —
           Маша хлюпает носом.
           — И я не должен о нём разговаривать, но он звонит и Хельге приходиться говорить с ним. Она подходит с вопросами ко мне. Ясность, прежде всего, ясность. Я прожил с твоей мамой неплохую жизнь. Я боялся смотреть на всё с ней происходящее ясно. Не хотел правды, но она нашла меня сама. Не хочешь разговаривать с парнем, так ему и скажи, да обоснуй ещё. Загнала себя в коробочку, в которую все стучат, а ты сидишь в ней с разбитой головой и помалкиваешь.—
           Отец говорил мягко, что бы расстроенная дочь, хоть что-то извлекла из разговора.
           — Что произошло? —
           Машина ехала на не большой скорости.
           — Не хочешь отвечать? Забудь. Не хватало мне с дочерью из-за какого-то парня испортить те несколько дней, что остались. —
           — Да не собираюсь я забывать! —
           Дочь говорила интонацией своей матери и стала ещё больше на неё похожей.
           — Платье новое мерила, а о нём думала. Такой красоты я ещё не видела! —
           Выпалила Маша.
           — Ты сейчас о нём или о платье? —
           Немного испугался отец.
Слово за слово и отцу становится ясной суть разногласия дочери с Московским парнем Сергеем.
           — За маленького ребёнка, решают взрослые люди. Ты сама ещё ребёнок. —
           — Я действительно, этого хочу. А он…. —
           Дочь повернулась и строго смотрела на отца.
           — Он этого не хочет. У него есть такое право – не хотеть. Есть другие родственники, более взрослые. Ты, этому ребёнку, никто. У тебя нет на него ни каких прав. —
           Маша обомлела. Как ясно всё растолковал отец. Она вся сжалась на сиденье автомашины.
Отец подождал, увидел посеревшее лицо дочери, решил сгладить ситуацию.
           — Что за платье? —
           — Мама мне купила. —
           Ответила Маша, лишь бы ответить.
           — Без тебя? На глазок? Какое? —
           — Скажем так, не на каждый день. —
           — Узнаю нашу маму. —
           — Зря язвишь, невероятно красивое платье. —
           — Разве у мамы есть некрасивые платья? —
           — Ели бы мама знала, сколько о ней мы с тобой разговариваем! Подъезжаем…. Смотри, как загорел Жерар! Сгорел скорее…. —
           Загар Жерару не к лицу. Так решила Маша. Стал похож на бригадира или прораба. Маша вспомнила его в льняном костюме, с красивой удлинённой стрижкой. Теперь, схваченные резинкой на затылке волосы, так не выглядели.
           — Привет, Робинзоны! Здравствуйте Татьяна. —
           — Как мама? —
           Откликнулась та.
           — Замечательно. Мы чудесно провели время. —
           Татьяна немного растерялась от напыщенного бравого вида и ответа Маши.
           — Это хорошо. —
           — Конечно. —
           Как отрезала Маша. Отец спешит на помощь своей женщине и своей дочери.
           — У Маши обнова. Мама купила её удивительно красивое платье. Я не видел. Но и такого восторга у дочери, ещё не видал. —
           Он обнял дочь за плечи и повёл в дом.
Они скрываются за дверью. Отец намерен сказать дочери, о её не достойном поведении, но не успевает.
           — Прости, пап. Я уже успокоилась. Всё будет хорошо. Ты иди, а то и так неудобно. Я умоюсь и выйду. —
           — Надеюсь на это. —
           Подчёркнуто строго и сухо, произносит отец и тщательно закрывает за собой дверь.

            На Жерара свалилась неожиданная радость. Рейс его самолёта откладывался на один или два дня. Во Франции шли массовые забастовки. Люди не согласны с повышением пенсионного возраста.
           — Ты ему позвонишь? —
           Хельгу интересовало дальнейшее развитие отношений подруги с Московским Сергеем, после их ночного разговора.
           — И заявить, что сказала чушь и мне нет дела до Мишки! —
           — Ты сгущаешь краски. Сергей, ничего страшного тебе не сказал. —
           — Стыдно. Как будто я призналась в любви ему и предложила руку и сердце. —
           — Разве может быть стыдно за хорошее желание? Человеческое. Богу угодное желание. А с мамой что? —
           — То же что и со мной, обида гложет и ревность. А ведь, сама виновата во всём и я свидетель тому. —
           — Обойдётся. —
           — Она у меня сильная и красивая, и отец у меня очень хороший. —
           — Я бы всё отдала, что бы иметь возможность вот так говорить или общаться со своей мамой и папой. —
           Две подружки рассуждали как старушки, умудрённые жизненным опытом. Кусты затрещали, к ним подошёл Жерар. Сел и обнял Машу.
           — Что, сестричка? Тяжёлый день выдался? Но он уже почти прошёл. —
           К нему на колени положила голову Хельга. Слышно было, как урчал котёнок
           — Если ты и в правду женишься на Хельге, она кем будет мне являться? —
           — Не знаю. Что такое «если»? Я женюсь, и возможно буду жить в России. —
           Ответил Жерар.
           — Как в России? —
           — Как муж Хельги. Твои родители предложили, на случай, если мои родственники будут против моей женитьбы. Они готовы делиться жилой площадью с нами. —
           Машино настроение заискрилось.
           — Молодец, Татьяна! —
           — Первым предложил твой отец. Потом только Татьяна. —
           Маша испытала гордость за отца.
           — Сколько хороших людей послал мне Бог, за такое короткое время. Вот ещё и Мистер икс! Блохи только у него, а купать Жерар не разрешает. —
           Напомнила Жерару о себе Хельга.
           — Ещё рано. —
           Отрезал парень.

           Двор родственников Сергея в городе Вологда заполнен живностью. Она буквально кишит под ногами. Куры, утки, кролики. Всех их выпустил на волю Мишка. Рука его достала до крючков и задвижек хозяйственных построек и загонов, ну а оттащить шаткие дверцы, ему не составило большого труда. Мишка счастлив. Живность, не привыкшая к дворовому пространству, потеряла голову. Куры шарахались от уток, кролики забились под лавочки, за двери, ящики, вёдра, стараясь спрятаться от неугомонного мальчика. Только Мишку не проведёшь! Он их везде видит. Утки быстрее всех адаптировались в новых условиях. У них сработал инстинкт постоянного заглатывания, и они принялись шарить своими плоскими клювами по земле двора. Утке необходимо всё время глотать песок, мелкие камушки, что бы пища могла перевариться в их желудках и тут же вывалиться из птицы на землю. Не очень приятное зрелище, но такие уж они есть. Всего этого, собака, прятавшаяся под крыльцом, вынести не смогла. Выскочив оттуда, она понеслась наводить свои порядки. Гвалт поднялся невообразимый! Удивлённый появлением долгожданной собаки, Мишка вышел из темноты сарайчика, издавая счастливые возгласы. Он приветствовал собаку. Та обернулась на его голосок, узнала и ринулась назад под крыльцо, на бегу клацая зубами в обе стороны, стараясь куснуть снующую туда-сюда птицу. Пух и перья зависли в воздухе. У самого крыльца, собака подпрыгивает и хватает зубами утиное перо и как трофей уносит его с собой под крыльцо.
Мишка решил плакать, но вокруг было столько интересного нового, что он передумал и стал собирать с земли перья и носить к крыльцу, дабы задобрить собаку.

           Во двор выходят хозяева и гостьи. Увиденная ими сцена не радует их. Сергей заговорился с кем-то по сотовому телефону, повиснув всем телом на калитке, лицом на улицу и проглядел Мишку. Слышать тоже не мог. С улицы машины гудят, а к уху телефон приставлен. Час ушёл на то, что бы собрать и рассортировать живность по сарайчикам. Зато сколько веселья было, уж и не помнят люди, когда вот так заразительно, до слёз, до мокроты нательного белья они смеялись. Ребёнок не мог усвоить столько смеха от взрослых, ведь это его привилегия шуметь и он заплакал. Взрослые заняты. Они не слышат его плача. Они бегают по двору и ловят живность. Посмотрят друг на друга и ещё сильнее смеются, приседают и хлопают себя по коленям. Это был первый смех после похорон, и говорило это о том, что людям надо жить дальше ни смотря, ни на что. Мишка устал плакать, а его всё не замечали, стал он подвывать, ожидая внимания взрослых. Глаза высохли, только сопли висят над нижней губой. Слизнуть не успел. Собака, слыша жалобное завывание ребёнка, вышла из укрытия и слизнула их. Мишка от такого ухаживания потерял равновесие и сел на попу прямо в пыль. Руки испачкал и пыльными руками стал тереть то место, куда лизнула собака. Собаке понравилось, и та принялась облизывать лицо ребёнка. Сначала Мишка терпел, зажмурив глаза и сомкнув рот, но дышать, стало трудно, и тогда он заорал, как полагается орать деревенскому пацану. Вот тут его услышали! Взрослые люди обернулись. Вокруг ревущего мальчика, скакала собака. Все бросились на выручку.
           — Она не кусачая! —
           Обещал хозяин.

           Собаку оттащили в сторону. Мишку подняли на руки. Собака прониклась заботой о маленьком человечке и рвалась к нему. Тот перестал ныть, свесил голову и наблюдал за ней.
           — Опустите его на землю. Собака явно хочет дружить с ним. Пусть познакомятся. —
           Посоветовал Сергей. Он чувствовал себя виноватым в случившемся. Мишку поставили на ноги и вот уже два друга, а не врага, прижимаются щеками. Ребёнка помыли, двор подмели, стало краше, чем прежде.

           В доме в это самое время, осваивался попугай. Сердитыми глазами сканировал помещение и каждый предмет в нём.
           — Что за дрань вокруг! Что за вкусы! Разве это мебель! Мало света. —
           Возмущалась отоспавшаяся после долгой и утомительной дороги птица.
           — Что за шум за окном! Что за манеры! —
           Птица водрузилась на подоконник. Её поразило огромное количество птицы и такой разной. Кошмар….
           — Это ещё не кошмар. А вот сейчас будет. —
           Молча, пообещал птице чёрный, пре чёрный хозяйский кот и схватил попугая за хвост. Крепко. Попугай дёрнулся, ещё раз дёрнулся, обернулся и потерял сознание. Вид у добычи стал совсем не аппетитный для кота. Лапки холодные и скрюченные, клюв как крючок на двери сарая, только поменьше будет. Чёрный, пре чёрный кот знал, что ни каких птиц хозяйских обижать нельзя. К тому же, эта дивная болтающая птица не шевелиться, не орёт и похолодела.
           — Уйду подальше, от сего недоразумения. —
           Кот ещё раз ударяет лапкой тушку птицы, удостоверяется в её не дееспособности и уходит из комнаты. Вчера сей диковины, не было в доме. Значит, приезжие завезли эту заразу.

           В дом заходят люди. Этим пользуется кот и выскальзывает на улицу. Жить в доме ему не разрешается. В тёплой кухне, пожалуйста. В ней кот редко бывает. У него, на редкость развит инстинкт продолжения рода. Потёртый, весь в шрамах от когтей молодых котов, старый кот не сдаёт позиций.

            Мишка первым замечает лежащую неподвижно на подоконнике птицу. Хвост её взъерошен. Он подходит к подоконнику, задирает подбородок, внимательно разглядывает птицу. Он знает её тяжёлый клюв, потому и не трогает руками.
           — Папа…ая-я-яй…. —
           Сергей оборачивается. Оборачиваются и остальные. Птица явно сдохла с первого взгляда. Мишкина бабушка и хозяйка дома стремительно кидаются к окну, берут птицу на руки, зачем-то прикладывают её тельце к уху, как будто можно услышать биение крошечного сердца птицы. Дуют ему в клюв. Водой даже спрыснули, как при глажке белья. Где-то рядом жил ветеринар, за ним они и побежали, положив птицу на место. Мужчины отошли в сторонку, недоумевая по этому поводу. Мишка осмелел и, взяв птицу за хвост, подержал да и шмякнул о стенку что есть силы. Шмякнул хорошо, так как Сергей услышал звук удара.
           — Миша, нельзя так! —
           Но дело сделано. Упавшая на пол, после удара птица зашевелилась. Выпуклые веки приподнялись как шторки, клюв открылся, птица перевернулась на живот и распластала крылья по полу веером. Мишка ретировался за спину Сергея. Попугай тяжело дышал раскрытым клювом. Вскоре ему полегчало, он встал на лапки и зашагал в сторону стола, на котором стояла клетка. Взлетел на стол, зашёл в клетку и взгромоздился на шесток. Закрыл глаза и заснул.

           Пришедший ветеринар, не стал беспокоить спящую птицу. Выслушал рассказ Сергея о том, как Миша ударил, якобы мёртвую птицу о стену, и сделал вывод:
           — У них всё как у людей. Возможно, плохо стало с сердечком, и удар о стену сердце завёл. Ваш мальчик, в этом случае, его спаситель. Вечером зайду. —
           И ушёл.

           Женщины в доме разговаривая шёпотом, как у постели больного, разглядывали спящую птицу в клетке. Удивлялись. Качали головами. Посмотрели на термометр. Не жарко в доме. Поправили платок на клетке и угомонились. Время послеобеденное, Мишке пора есть и спать. Его накормили и уложили в кровать. Собака породы баллон, так называла её хозяйка, легла рядом с его кроватью, на вязанный крючком коврик. Мишка долго будет смотреть на неё, пока глаза его не сомкнуться у собаки тоже, и они уснут вместе.

           Сергей и мать идут по саду. Мать говорит, что чувствует себя здесь как в раю, не смотря на горе. Разглядывает листья под ногами. Щуриться на солнце.
           — Им хорошо на небесах. Они вместе. Видят, что у нас всё хорошо. —
           Сергей молод. Представления матери о загробной жизни пока ему ни к чему.
           — У тебя есть девушка? —
           Мать светится любовью к сыну.
           — Есть. —
           — Как её зовут? —
           — Маша. —
           — Вы где? —
           Звучит голос Мишкиного дедушки. Он видит их и идёт к ним. Подходит. Садиться. Мать тут же ставит его в известность, что у сына есть девушка Маша.
           — Не сладко придётся твоей женщине. Чужой ребёнок, он завсегда чужой, как не прикидывайся матерью. —
           Дедушка опустил голову и разглядывал снующих по земле муравьёв.
           — Ты хочешь сказать, что чужих детей женщины не любят? —
           — Если умная баба, то прикинется. —
           — Как прикинется? —
           — Притворится, что любит. —
           — Но так, же нельзя? —
           — Почему же нельзя, если на пользу дела? Можно. Женщина, она завсегда так, сначала прикинется, а потом и привыкла. Ещё и не оторвёшь от неё потом. Только умную женщину ещё поискать придётся. Пока мы живы, будет Мишка жить с нами, но ты отцом ему будешь. Потом объясним, как вырастет. А ты гляди теперь внимательней на своих ухажёрок, не один ты теперь, не себе одному выбираешь. —
           Сергей слушал, удивлялся, и в вроде как всё правильно, но…
           — Послушайте, а меня спросил, кто ни будь, хочу ли я этого? —
           — А тут сынок, спрашивай, не спрашивай, от этого ничего не изменится. Он видит тебя, и считает отцом. —

           Отец встал и пошёл из сада. Спина его ссутулилась. Мать пошла следом. Не оглянулись. Раскинув руки вдоль скамейки, парень, запрокинув голову, смотрит в небо. В нём летают птицы. Свободно так. Парень злится, с Машей неразбериха, потерял любимую, хорошо оплачиваемую работу в МЧС. Вылеты за границу, конечно не кофе попить. Выброс адреналина на все сто. Друзья по работе не просто друзья, страховочный пояс. После работы отдых с красивыми женщинами. Кажется, что ни одной плохой и не встречал. Он знает семьи, которые усыновили детей, но эти семьи со стажем жизненным, нарожавшие своих детей. Сергей тяжело вздохнул. Женщины в таких семьях, не были похожи на тех женщин, с которыми он проводил время. Парень совсем сник. Столько дел на земле, а тут сиди теперь дома с Мишкой в игрушках ковыряйся.
           — Ой! Ой, как больно! —             Раздалось у него за спиной.
Голос был женским молодым и потому приятным. Сергей огляделся. Сквозь планки соседского забора, мелькала цветная ткань. Он встал и посмотрел за забор. Женская фигурка стояла к нему спиной, нервно перебирала ногами, даже топала. Девушка заметила интересного парня в соседском саду и пошла на уловку, желая привлечь к себе его внимание.
           — Вам помочь? —
           Девушка только этого и ждала, но надо было показать свою неприступность, да так, что бы и не переусердствовать ненароком.
           — Мы не знакомы. —
           — Ну и что? Я Сергей, а вы соседка. —
           Парень уже перепрыгнул забор и стоял рядом.
           — Так что с вами? —
           — Кажется, уже достала. Малину обрезала, да и загнала щепу под ноготок. —
           Для убедительности она взяла в рот раненный пальчик, пососала его и сплюнула.
           — Ловко прыгаете. Из прытких будете? —
           — Я буду таким, каким ты захочешь. —
           Сергей вовлёкся в словесную перепалку.
           — Неужели? Я ещё не определилась в своих пристрастиях. —
           — Так не должно быть. Попробую изменить сложившуюся ситуацию. —
           Заливался соловьём Сергей.
           — Папа…. —
           Мишку не было видно. За рейки забора держались маленькие ручки.
           — Мишка! Сейчас я тебя перетащу сюда. —
           Сказал Сергей и пошёл к забору. Встреча с девушкой подняла испорченное настроение, и он собирался продолжить знакомство. Вместе с ним к забору подошла и девушка. Разглядела Мишку, и он ей явно понравился, как и всем молоденьким девушкам.
           — Его зовут Миша. —
           Представил своего племянника Сергей.
           — Миша. Красивый мальчик. Передай своей маме, что твой папа кобель! —
           Смотрит прямо в глаза Сергею, держа во рту якобы раненый палец, поворачивается и уходит. Девушка старательно и красиво ставит ноги на траву сада, как ходят те, что на подиуме. Ах, как жаль, что она сейчас не в купальнике. Поглядел бы он на неё! Женатик, а хвост распускает. Всё равно приятный парень. Большой и маленький мужчина смотрят вслед девушке.
           — Папа…. —
           — Тут я. Как нас с тобой отшили! Красиво. —
           Сергей тем же манером преодолел забор.
           — Ну что, Мишка? Пошли горевать по этому поводу. —
           Он смеётся, подхватывает Мишку на руки и прячет своё лицо у него на животике. На что тот заливается смехом. Соседская «цаца» оборачивается и провожает взглядом отца и сына.
           — Все мужики, кобели! Только дай слабинку. —

           Девушка ошибается. Она ещё не встретила своего человека. Две судьбы разделёны забором. Со двора смотрит на сына и внука мать. Красивый у неё сын. Единственный. Ком подкатывается к горлу, женщина спешит к дворовому умывальнику сполоснуть лицо водой. Бог даст, переживёт человек горе, есть ещё чему радоваться и ради чего жить человеку.


Продолжение: Глава 10 - http://www.proza.ru/2016/06/09/1966