Послевкусие. Глава 14

Послевкусие. Глава четырнадцатая



           Алёша, сидит у постели тёщи. Как-то так получилось у него по жизни, что тёща стала сродни матери родной. Когда он познакомился с будущей женой, он знал, что она употребляет наркотики, но счёл себя добрым и сильным рыцарем, который обязательно спасёт заблудшую душу. До него с этой напастью боролась тёща и безрезультатно. Тёща прямо сказала ему о том, что его подвигу не суждено сбыться. Не бывает бывших наркоманов! Есть случаи и с экрана телевизоров можно увидеть людей, вполне состоявшихся, говорящих о своём наркотическом прошлом с лёгкостью шансонье. Это потому, что людям этим взамен наркотиков судьба дала занятие по их интересам и пристрастиям. Увлекательная работа, плюс богатый доход от неё и есть ещё один наркотик. Один наркотик, превзошёл другого. Всем так не фартит. Стали они вдвоём нянчиться с ней. Потом Алеша один остался в квартире с женой. Тёща состарилась и перестала ходить к ним. Детей не было, по понятной причине. Пришло время, жена стала понимать свою никчемность, только стёрлись тормоза да атаковали болезни. Она слегла и больше не встала, до самой смерти. Друзья и родственники, сторонясь неблагополучную семью, потихоньку забыли о ней. Так же поступили соседи. И остался человек один, совсем один в целом свете. Была у него работа, которая спасала его. Директор музыкальной школы. Зарекомендовал он себя, человеком положительным, сдержанным, грамотным. Дети его любили, и их родители тоже. ГОРОНО закрывало глаза на наличие жены наркоманки, к тому же она давно числилась тяжело больным человеком.
           — Теперь и мне пора…. —
           Изрёк старый человек и с надеждой посмотрел на Алёшу. Сейчас он скажет, что она ещё крепкая и что она ему нужна. Это старушку всегда успокаивало.
           — Вы мне нужны мама. Не говорите так. Вам ещё и за дочь пожить надо. —
           — Правда? —
           — Конечно. —
           — Тогда я обязательно…. Тогда я непременно ещё поживу. —
           — Живите мама! Умереть всегда успеем…. —
           — Как сейчас хоронят! Ни каких тебе хлопот! В квартиру поднимать не надо. Обмывать и одевать тоже. Готовки, ни какой тебе в доме, и толкотни ни какой. Как в кино сходила, да посмотрела похороны собственной дочери. И меня так схоронишь? —
           — И вас так схороню. —
           — Нравится мне так…. —
           — Да ну вас! Спать хочется? —
           — Нет. Вспоминать буду. Если хочешь, иди домой. Хочешь, тут оставайся. —
           — Я останусь. —
           — Тогда ступай в другую комнату, а то будешь мешать мне, вспоминать. —
           — Вас это не расстроит? —
           — Нет, это меня радует. Я же её наркоманкой не вспоминаю…. —
           — А-а-а…. —
           — Можешь сходить в гости к соседке сверху. —
           — Мама! —
           — А что? Если мне надо пожить за доченьку, то тебе пора пожить за себя. —
           — Хорошая женщина. —
           Говорит Алёша.
           — Вот, и я говорю об этом. —
           — А с чего вы взяли, что она одна? —
           — А с чего ей ходить к старухе? От одиночества. —
           — Логично…. —
           — Сходи к ней, попроси аппарат для давления. —
           — Это обязательно? —
           — А «скорая» по телефону спросит, какое давление? Что ей отвечать будешь? —
           — Какая скорая? —
           — Если вызывать будем. —
           — Скорая сама и померяет. —
           — Я знать хочу. —
           — Потерпеть нельзя? —
           — Не буду терпеть, сам говоришь, мне пожить надо. —
           — Ну, хорошо. А аппарат у неё есть? —
           — Да нет у неё никого, я уже говорила тебе. —
           Алёша смотрит на тёщу, и удивляется.
           — Иди, иди…. Нечего тут смотреть умными глазами…. Директор…. —

           Дверь тёщиной квартиры Алёша оставил не запертой. Посмотрел на дверь соседа справа и пошёл по лестнице вверх. Навстречу ему спускались парень с девушкой и девочкой подростком в шортах. Подросток ни хотел куда-то идти и дома оставаться с чужой мамой тоже не хотел. Они обговаривали эту проблему. Алёша пропустил их и пошёл дальше. Через секунду подросток проскакал мимо него и направился прямо в ту дверь, к которой и шёл Алёша. Нажал на кнопку звонка, ему тут же открыли дверь.
           — Здравствуйте Алёша! А ты, всё-таки передумала идти в кино? —
           Подросток замер. Обернулся. Увидел мужчину стоящего за собой на площадке, понял, с кем здоровалась Машина мама, и скрылся в квартире.
           — Добрый вечер! У мамы давление. Ей так кажется. Аппарат для давления просит. У вас есть? —
           — Есть. Проходите…. —
           — Я подожду здесь…. —
           — Ни в коем случае! —
           Женщина буквально заводит мужчину за рукав рубашки к себе в квартиру.
           — Руки помою, а вы проходите. Схоронили? Как всё прошло? —
           Надежда скрывается в ванной.
Из комнаты появляется подросток. Алёша ждёт появление Надежды из ванной, а та не выходит. Пришлось отвечать головастому подростку.
           — Схоронили. Хорошо всё прошло. Спокойно. —
           — Как это? Похороны, а хорошо и спокойно. —
           Возмущается подросток женского пола.
           — Вы предпочитаете рвать волосы на голове и посыпать себя пеплом? —
           — У вас есть крематорий в городе? —
           — Нет. —
           — А где брать пепел? —
           Подросток всем своим видом требовал ответа. Мужчина не хотел давать его. Подросток ждал, заглядывая ему в лицо снизу. Надежда не выходила. Что она там делает?

           Надежда сполоснула руки. Перед приходом Алёши вытирала пол у двери и обувь, как это делала её домработница и страшным это не показалось. Спешно стала причёсываться. Ей стало нравиться своё отражение без макияжа. Она привыкла к нему. Оправила одежду и шагнула в коридор.
           — Всё проходит. И это пройдёт. —
           — Хорошие слова. Спасибо. —
           Надежда принесла аппарат.
           — Умеете пользоваться? —
           — Разберёмся. —
           — Хотите, я пойду с вами? —
           — Хочу. —
           Она шагнула к нему. Он посторонился, открыл дверь и они вышли.

           Хельга активно обсасывает чупа-чупс во рту. Язык стал фиолетовым, и она предположительно знала об этом. Выскакивает котёнок. Он занят обследованием квартиры и не задерживается в коридоре. Надо придумать ему горшок. А чего его придумывать? Его покупать надо. Значит надо звонить Маше, что бы в кошачий магазин зашла за горшком и наполнителем. Уехал! А мне тут горшки ищи, думай о прививках! Может поплакать, пока никого нет? Она садиться на пол у стенки, обхватывает руками остренькие коленки. Ждёт. А слёз нет. Ну и ладно! Сделаю себе бутерброд. Она подходит к холодильнику. Громадина! В такой можно корову спрятать. Хельга чувствует, что не одна. Опускает глаза на пол. Рядом с ней стоит котёнок и, задрав голову, внимательно разглядывает айсберг. Вот откуда он узнал, что в нём пища?
           — Мяу…. —
           Тихо и ласково спрашивает он Хельгу.
           — Угадал. Конечно она там, твоя пища…. —
           Дверь холодильника распахнута. Хельга берёт котёнка на руки и поднимает его, что бы он видел содержимое холодильника. Зачем столько еды одному человеку?
           — А я? —
           Перечит ей котёнок и тянет лапу в холодное пространство.
           — Отковырну от всего по кусочку, тебе через глаза хватит. —
           Говорит ему Хельга.
Делать бутерброд перехотелось. Девушка строит себе гнездо из диванных подушек, устраивается в нём и включает телевизор. Котёнок тут же укладывается рядом. Через минуту он спит. Он маленький, ему много спать необходимо.

           Алёша и Надежда смотрят на аппарат для измерения давления. Сейчас он покажет конечный результат, а пока мелькают цифры на убавление. На их склонённые головы смотрит старушка, ей совсем не важен результат измерения её давления. Она любуется зятем и женщиной стоящей рядом с ним.
           — Писаные оба…. —
           — Не разговаривайте мама. Отразиться на показаниях. —
           — Низкое у вас давление. —
           Надежда снимает манжет с дряблой руки старого человека.
           — Подишь ты…. Чаю мне сладкого надо, да шоколадку. Уважь…. Завари мне сама. На кухне есть всё, кроме шоколадки. —
           — Мама, не задерживайте человека. Сам заварю и в магазин схожу. —
           Алёша встаёт, намереваясь проводить соседку.
Надежда заметила, как руки мужчины оправили плед на теле старушки, расправили рукав кофточки. Ей захотелось того же. Лежать в кровати, и пусть он вот точно так же поправляет плед, или что ещё делает для неё. Пусть!
           — Вы что-то сказали? —
           Мужчина отошёл от кровати.
           — У меня дома гора коробок с конфетами. Вы какие любите? —
           — И-и-и…. И названия уже не помню. Да их сейчас столько! А какие конфеты у тебя есть? —
           — Я названия не читала. Но коробки красивые. —
           — Коробки красивые…. Тогда неси…. И не перечь ей! Давление низкое…. —
           Увидев возмущение на лице зятя, старушка поспешила остудить зятя.
           — И чего расхорохорился! По-соседски оно завсегда приятнее чаи гонять. —
           И доверчиво посмотрела на Надежду, ища в ней поддержку.
           — Алёша! Я сейчас приду, а вы ставьте чайник. —

           Как приятно произносить его имя. Именно так - Алёша. Оба застопорились у кровати старого человека. Он шагнул в сторону кухни, она шагнула в сторону прихожей. Они сталкиваются. Извиняются и расходятся. Каждый по своим делам. За их заминкой зорко наблюдает старушка. Мимо неё ни что не ускользнёт. Какие же конфеты принесёт? Столкнулись они, хорошая примета. Сошлись бы и жили…. Как хорошо было бы! Разве она кому зла хочет?! Нет, не хочет! Вдвоём завсегда веселее. Глаза старого человека наблюдают за действиями зятя на кухне. Тот ополаскивал бокалы, вытирал сахарницу от налипшего сахара, резал лимон. Дверь открылась, потому, как никто её не запирал за соседкой. Она вошла, неся в руках сразу три разноцветных коробки. На одной, даже ленты были не развязаны.
           — Куда столько? —
           — Все попробуем. Вкусы у нас разные у всех, может что-то своё и отыщется. —
           Старушка забрала коробочку с лентами. Развязала аккуратно, разгладила помятые в узлах ленты.
           — Красота, глаз не оторвать! А как пахнут! —
           — Да что же вы их нюхаете, кладите в рот и кушайте. —
           — Мамы, а вы встанете или вам в кровать принести? —
           — Конечно, встану…. Как не встать…. —
           Старый человек заворочался в постели, выпростал ноги из одеяла. Стал ими шарить по полу в поисках тапочек. Нашёл, надел и направился к столу. Надежда поймала себя на том, что ей захотелось нагнуться и надеть тапки на ноги старушки. От чего же она не испытывает таких эмоций к своей матери? Откуда взялась между ними эта каменная отчуждённость? Длится годами и не проходит. Мама её моложе соседки и современнее по образу жизни, но она тоже пожилой человек. На пенсии. Отец тоже на пенсии. Интересно, сколько у них выходит? Хватает ли им? Повышения были с Нового года.
           — Спасибо. —
           Алёша поставил перед Надеждой чашку с чаем.
Себе тоже принёс. Старый человек свой чай разбавил холодным молоком.
           — Кальций, он всегда нужён…. —
           Коробки конфет не лежали в холодильнике, потому были мягкими и особенно приятными.
           — Откуда столько то? —
           Старушка ныряла рукой в коробки с постоянным усердием.
           — Накопились…. Друзья, подружки…. —
           — Друзья, подружки…. Лет то сколько? —
           — С вашим Алёшей почти ровесники. —
           Растерялась Надежда.
           — А это хорошо…. Сходитесь да живите! —
           — Куда сходить? —
           — Вместе вам надо ходить, вместе вам надо жить. Я это ясно вижу. —
           Старушка дула на чай, потому и допила быстро, и быстренько так встала. Развернулась и ушла в кровать. Из кровати уже, обирая край отогнутого одеяла перед собой, сказала:
           — Оно конечно, как снег на голову…. Только не в том возрасте вы, что бы раздумывать. В вашем возрасте пробовать надо, сходиться и жить. Я и благословить могу. —
           Алёша смотрел на тёщу и диву давался. Как у неё всё просто, как у детей, хочу и всё тут. А ещё он понимал, что она говорит истину, как и все дети. Дряблые щёчки порозовели, глаза поблёскивали довольством. Старушка занята творением судьбы зятя, это не пирожок слепить да на сковородку бросить.
           — Такие мужчины, как мой Алёша на дороге не валяются. Большенькая уже, сама соображать должна. —
           Алёша перевёл взгляд на Надежду. Та со строгостью в лице слушала старого человека.
           — Мама вас сватает за меня. —
           Алёше стало тепло и весело.
           — По-настоящему. —
           Добавил он и весело потёр руки.
           — И вам от того весело? —
           — Меня сватают за хорошую, красивую женщину. Причины волноваться нет. —
           — Вдруг я откажу! —
           Надежда тоже развеселилась.
           — Конечно, откажете. Потому я и спокоен. Мама, я убираю всё со стола? —
           Он взял два бокала, сахарницу и шагнул в кухню.
           — Ошиблись. Я вам не отказываю. —
           Услышал он спиной и остановился. Постоял не поворачиваясь. Потом прошёл быстро к столу кухонному, поставил на него ношу. Упёрся руками о край стола, вздохнул глубоко и опустил голову на грудь. Конечно, в его положении шутки такого плана не очень уместны, но жизнь продолжается, ни смотря, ни на что. Отсутствовать долго было неприлично, и он вышел. Надежда стояла у кровати и вынимала одну из подушек, что была под головой старушки. Та спала, подборок упирался в грудь, и старый человек стал похрапывать.
           — Приглашаю вас к себе. Вы как на это смотрите? Мне надо готовить, овощей кучу перечистить, мясо порезать. Честно скажу, давно этим не занималась. Поможете мне? —
           — Помогу. —
           Они направляются к выходу из квартиры, стараясь ступать как можно тише. Дверь так же, прикрыли тихонько и ключ в замке провернули мягко.
           — С Богом, идите…. —
           Проговорила им в след старушка и повертела седой головой из стороны в стороны, укладывая её удобнее на подушке.

           Чупа-чупс стал крохотным. Хельге захотелось его сгрызть. Хруст во рту лишил её возможности услышать, как вошла мама Маши и нервный сосед, приходивший за аппаратом для измерения давления. От того их появление возле неё было неожиданным.
           — Как ты смотришь на помощь мужчины при готовке? —
           Очень даже жизнерадостно проговорила Машина мама. Причём ответа от лилипута она не ждала, и прошла, вместе с нервным соседом прямо на кухню.
           — Положительно…. —
           На всякий случай ответила Хельга.
           — Моя помощь нужна? —
           — Если тебе скучно, иди к нам. —
           Ответила Надежда, но видеть чужую девочку ей не хотелось.
           — Что нужно делать? —
           Голос чужой девочки раздался за спиной. Надежда достала мясорубку и разогнулась.
           — Умеешь обращаться? —
           — Нет…. —
           Ответила Хельга.
           — Это работа для меня. —
           Сосед умыкнул мясорубку и стал доставать из коробки. Коробка была абсолютно не повреждённой. Это говорило о том, что её редко открывали, а может быть и совсем не открывали.
           — Я режу мясо, лук и морковь. А чеснок у нас есть? —
           Надежда достала миску с оттаявшим мясом и овощи.
           — Если нет, принесу от мамы. —
           Пообещал сосед.
           — Должен быть. Сейчас найду. —
           — У мамы, он всегда на дверце лежит. Ух, какой богатырь! —
           Сосед залюбовался двух дверным гигантом.
           — Такое впечатление, что меня нет. —
           Подумала Хельга, и спросила, специально громче обычного.
           — Может, я просто посмотрю? —
           — Конечно можно. Алёша, ты разобрался с мясорубкой? —
           Машина мама так и не повернулась лицом к Хельге.
           — Всё ясно. Я не нужна. —
           Сделал грустное заключение грустный подросток, и побрёл к тёплому дивану, к тёплому котёнку.

           У двух, не случайно оказавшихся вместе людей, всё спорилось и получалось. Мясо резалось и с мягким хрустом выходило из мясорубки. Громко трещали овощи. Мякиш белого батона беззвучно прошёл сквозь мясорубку. Посолили, поперчили и перемешали всё это тщательным образом. Душистый фарш хочется кушать в сыром виде.
           — Вы формуйте котлетки, а я почищу овощи для рагу. —
           — Согласна. —
           Женщина в фартучке всегда выглядит красиво, если не больше. Мужчина оценивающе, пробежал глазами по женской фигуре. Как не предсказуема жизнь! Только что похороны прошли, а он на чужой кухне, разглядывает чужую женщину. Всё верно, не хорошо это. Только похороны были предсказуемыми давно, им надо было состояться, и они состоялись. И не надо казнить себя за то, что должно было, случится. У женщины мелькнула похожая мысль. Тыльной стороной руки она поправила волосы и украдкой посмотрела на мужчину. Срезает кожуру тонко, режет ловко, на одинаковые кусочки. И совсем он не выцветший, уставший скорее. А цвет рубашки, это поправимо. Ему сейчас плохо. Мне плохо. Разве дружить соседям запрещено, даже если у него умерла жена?!

           В комнате раздаются посторонние звуки. Женщина вздрагивает. Ах, это же чужая девочка! Совсем забыла! Она, наверное, голодная….
           — Тебе хочется, что ни будь проглотить на скорую руку? —
           Обращается Надежда к ней, выйдя их кухни.
Хельга отрицательно помахала рукой в ответ и, прижимая телефон к уху, ускакала на балкон. Прикрыла за собой дверь. Котёнок поднял голову, посмотрел на женщину в фартуке мутным сонным взором. Они встретились глазами.
           — Сколько людей вообще? Их всё больше и больше. Лишь бы не обижали. —
           — Лишь бы о диван не точил когти. Вообще, ни обо что не точил…. —
           Женщина, инквизиторским взглядом прошлась по дивану. Кажется, пока всё в порядке. Ушла назад в кухню. Алёша на кухне, как и был там всю жизнь. И смотреть на него приятно и мыслей заводных в голове при этом, ни каких нет. В доме Надежды сейчас чужая девочка и новый знакомый. Дочь с женихом ушли в кино, но она их ждёт и готовит ужин. Когда это такое было? Никогда. Она присела на стул. В новом знакомом ничего не раздражало. Не пахнет дорогим одеколоном. Не носит дорогую обувь, наверняка не имеет машины. Жизнь Надежды оказалась безрезультативной по её мнению. Ничего хорошего для матери, отца, дочери, мужа не сделала. Несостоявшаяся жена, мать и дочь каменеет на стуле.
           — Вам плохо? Нужно воды…. Не надо молчать. Зачем вы на меня так смотрите? Что с вами? —
           Алёша страшно разволновался, увидев посеревшее осунувшееся лицо Надежды. Только что с ней всё было хорошо.
           — Маму надо проведать. Давно не была у неё. —
           — Фу ты господи! Напугали как…. Я отвезу вас, куда скажите, хоть в другой город. Эта проблема решаема. Не пугайте меня так больше, договорились? —
           — Можно я представлю вас маме, как своего мужа? —
           Надежда плакала беззвучно, слезами. Слёзы текли сами по щекам сами по себе. Им было легко, прокладывать себе дорогу по женскому лицу. Лицо обращено к чужому человеку. Мужчина бумажной салфеткой собрал слезинки с женского подбородка. Было видно, что он обескуражен, таким поведением человека.
           — Алёша. —
           Как приятно ложиться на слух его имя.
           — Мне тяжело предстать перед мамой, хуже, чем моя дочь, хуже, чем мой бывший муж и, в конце концов, хуже, чем эта смешная девочка в моей квартире. Их всех любят. Меня тоже можно любить. Я буду стараться, я буду другой…. —
           Мужчина взял стул, поставил его рядом со стулом женщины. Обнял её стул рукой. Другой рукой положил голову женщины себе на плечо. Голова с трудом поддалась. Она скорее прикасалась к нему, нежели лежала у него на плече.
           — Как женщина скажет, так и будет. —
           Голова женщины, после этих слов плотно прилегла к мужскому плечу. Буквально прилипла.

           Часто привожу примеры, когда запах одного человека приятен другому. Это не красивая выдумка. Это проверено временем и людьми. И если сей факт происходит между кем-то, эти люди навсегда остаются вместе. Сейчас этот факт произошёл.
           — Он вас обидел? —
           Некрасивая девочка стоит в дверном проёме.
Надежда, не поднимая головы с мужского плеча, шмыгая носом, ответила:
           — Отвёл беду. —
           Глубоко вздохнула. За грудью утихала боль. Только слёзы, текли и текли, не переставая. Светлее становились мысли у женщины. Она представила себя в родительском доме. Алёша хороший. Мама и отец изменят мнение о ней. Она поцелует маму и не надо будет ничего выдумывать, приукрашивать и нести чушь. Хорошо будет. Она с благодарностью смотрит на чужого мужчину. Бог снова послал Алёше заблудшую овцу. Бог знает, кому посылать испытания, тому, кто их вынесет.
В чугунной кастрюле поспело рагу. На сковороде, пожарились котлетки. Запах вернул Надежду в реальность.
           — Алёша, отнесите в маме пару котлет и рагу. —
           — Спасибо! Ей будет приятно. —
           — Можно с вами? —
           Хельге наскучило быть одной.
           — Вам так скучно здесь? —
           — А то…. —
           Девочка с котёнком, всю дорогу вертелась под ногами. Руки мужчины заняты кастрюлькой, и он сильно рисковал.
           — И-и-и, иди сюда маленькая. Я думала, соседка наша постарше будет, но раз такое дитё малое…. Сколько, же ей лет? Алеша, а? —
           — Это гостья Надежды. Зовут Хельга. —
           — Как, как…. —
           — Хельга. —
           — Имя басурманское. Отец, каких кровей будет? —
           — И неказистая вся какая-то…. —
           — Мама! Кто так гостей встречает…. —
           Укоризненно качает головой Алёша.
           — И то верно…. Старая я…. Ты уж прости меня! В лото поиграем? —
           — Поиграем. —
           — Иди вон к той тумбочке…. Так! Открывай и бери мешок с завязкой. Отпусти кота на пол, пусть с тараканами играет. —
           — У вас есть тараканы…. —
           Гостья села на стул и поджала ноги.
Старушка выбралась из кровати и чуть ли не вприпрыжку подошла к столу. Она радовалась, неожиданно свалившемуся на неё развлечению.
           — Так моя мать говорила. А коты их ловили и ели со страшным хрустом. И были тараканы большими. Не то, что нынешние…. А может быть, это я была маленькой. —
Старушка задумалась. Она путешествовала во времени.
           — Это вам, а я пошёл ужинать к Надежде. —
Алёша вынес две тарелки, на которые наложил горячее ещё ругу и по котлетке. Чем-то они были похожи, эти две склонённые над лото головы.

           По лестнице Алёша скакал, как мальчишка, и есть хотел зверски. Уже и не помнит, когда испытывал такой аппетит. Мысли все о соседке. Что-то натворила она в жизни. Тёща, когда не могла объяснить себе или окружающим, какую-то склонность или странность в человеке, всегда произносила фразу:
           — Кто, на что учился…. —
           Задумчиво так, на выдохе, проникновенно. Только не имела она в виду, какие либо учебные заведения. Выходит, выучился Алёша на поводыря для людей без ориентира. А ещё он играл на саксофоне. Как давно это было…. На что выучила жизнь соседку?

           Дверь открыла Надежда. Она стояла через порог от него. Женщина отступила, а мужчина переступил порог. Свершилось начало нового в жизни каждого из них. На столе два прибора, осталось наполнить тарелки едой. Постояли оба у стола, посмотрели на всё это и чинно сели.
           — Обещайте мне больше не плакать. Покойная жена последние полгода, только смотрела на меня и плакала. Говорить не могла уже. —
           — Не буду. Больше не буду. —
           Надежду так испугал короткий, но яркий рассказ мужчины о покойной жене, что у неё тряслись руки, когда она стала накладывать еду в тарелки.
           — Тогда и я вас попрошу. Не исчезайте из моей жизни. Из неё то и дело, кто-то исчезает последнее время. —
           Придвинула к себе тарелку. Попыталась, есть, но не смогла, ждала ответа.
           — Я вас услышал. У меня умерла жена. Только что. —
           Надежда набила в рот рагу и жевала.
Сжевать то сжевала, а сглотнуть не смогла, а говорить и говорить этому человеку очень хотелось. Говорить мешала пища во рту, она её выплюнула, как что-то ненужное в салфетку.
           — Я тоже умерла. Ту, что вы видите сейчас перед собой, я ещё не знаю. Со всем этим новым во мне, надо учиться жить. От той, которой нет, ушёл муж. Хороший муж ушёл от плохой жены, и правильно сделал. Жена была плохой хозяйкой, плохой матерью и дочерью плохой оказалась для своей матери. Она не была мужу другом, неверной ему была. Была…. —
           Женщина громко высморкалась в салфетку, ничуть не смущаясь, Алёши.
           — Раздвоилась я. Смотрю на себя прошлую, и осуждаю за всё. Видимо я сошла с ума….—
           Она подпёрла левой рукой голову. Со стороны было видно, как тяжела её голова, глаза наливались слезами.
           — У меня столько мыслей сейчас. Мне даже кажется, что они сыплются из меня прямо на пол и ходят следом за мной. Я не хочу думать…. Они сами за меня думают…. —

           Несчастную свою голову, женщина положила на две руки. Теперь лица её не было видно вовсе. Предвещало это худшее развитие события. Что мужчина? А мужчина долгое время не слышавший голоса жены, слушал и понимал, что больше слушать это он не хочет и не может. Отвык. И слёзы эти! Он только что, простите за каламбур, закопал немые слёзы жены, и вот те раз, сразу же новые слёзы, да ещё и со словами. Хотелось уйти из гостей. Повернуть время вспять, что бы отказать соседке в помощи при готовке ужина. Но ужин готов и он на столе!
           — Давайте поедим. Есть хочется. Приятного аппетита! —
           Что бы скрыть смущение, мужчина стал есть. Ел красиво. Держал вилку в левой руке, а нож в правой. Старался не смотреть на женщину. Та, наоборот, не сводила с него глаз.
           — Я вам не приятна? —
           Мужчина положил вилку и нож на край тарелки. Вытер салфеткой рот.
           — Вы мне нравитесь. Что касается всего остального? Его так много случилось, и сразу…. Разберёмся…. Думаю…. —
           — Правда? Я рада…. Вы кушайте…. —
           — Нет. Сначала вы начнёте кушать. —
           И подумал про себя:
           — Займете рот едой. —
           И продолжил вслух:
           — И только тогда, я стану доедать своё. —
           Мужчина требовательно посмотрел на женщину.
           — Я ем…. Я обязательно всё съем…. —
           Женщина заторопилась, убрать волосы с лица. Ещё раз воспользовалась салфеткой и придвинула к себе тарелку. Теплая пища согрела желудок и помогла ей расслабиться. Она ела, не поднимая глаз на мужчину. Слышала звуки его ножа и вилки о тарелку. Они убаюкивали её «тараканов в голове» и саму её угомонили. Поток слов и слёз прервался.
           — Что будем пить? —
           Гость постарался сказать эту фразу, как можно беззаботнее, и тут же вспомнил, что игривость за столом неуместна. Женщина распахнула душу, а он в неё с гармошкой «в растягай». Поспешил исправиться.
           — Я не у себя в доме, но я буду за вами ухаживать. Вы мне подскажете, где и что у вас лежит. Буду заваривать чай по-своему. —
           — Мне хочется сделать это самой. —
           — Вы всегда перечите мужчине? Со мной так нельзя. Я, знаете ли, директор. —
           — Какой директор? —
           — Директор бывает один, а остальные замы. Я смешной директор. Директор музыкальной школы. —
           Женщина раз улыбалась.
           — Я же говорил, смешной директор. —
           — Вы работаете с детьми? —
           — Я работаю с взрослыми тётями и дядями, стараясь улучшить их работу с маленькими детьми. —
           — Как здорово! —
           — Вы так считаете? Где у вас заварка? —
           Надежда показала.
           — И что это? —
           Алёша разглядывал прозрачную банку, в которой лежали неприглядного цвета шарики.
           — Это чай такой. Шарик в кипятке распуститься цветком, и это будет зелёный чай. —
           — Посмотрим, посмотрим…. —
           Заурчал Алёша и запустил руку в банку. Он любил всё новое и незнакомое. Сейчас, он напоминал свою тёщу.

           Скоро в дверь должны позвонить, вернувшиеся Маша и Сергей. Изменим ситуацию, и отправим их за горшком для котёнка и наполнителем. Супермаркеты работают допоздна и в них можно найти всё.
           — Про горшок совсем забыли…. —
           Восклицает Маша, и парень с девушкой меняют направление и убыстряют шаг в направление супермаркета.

           В квартире двумя этажами выше, на полном серьёзе, доставались из мешочка деревянные кадушки с цифрами, и эти цифры озвучивались вслух. Старушка и девочка играли в лото. Хельга то и дело бросала взгляд в сторону комода, на котором стоит флакон на кружевной салфетке.
           — Вокруг горловины и пробки металл? —
           — Серебро это почерневшее да постаревшее, как и я. —
           — А что случилось с дверью у шкафа? Сын не хочет починить? —
           — Зять…. Не до неё было…. Барабанные палочки! —
           — Дочь представилась…. Смотри, как следует! Вон, у тебя одиннадцать цифра есть….—
           — Чья дочь? —
           — Моя дочь. —
           — Так он вдовец? —
           Старушка задумалась, руки замерли в мешочке.
           — Выходит так…. —
           — У Маши мама тоже одна. —
           — Надежда? —
           — Да. —
           — Пусть живут вместе, я согласная. —
           — Я просто так сказала, я не сватала. —
           — А я сватаю. Маша кто? —
           — Дочь Надежды —
           — Сколько лет? —
           — Восемнадцать скоро будет. —
           — О! Своя дорога уже глаза застит…. Пусть живут вместе. Чего по одному маяться? —
           — Машина мама недавно одна. Не намаялась ещё она. —
           — Не можешь ты знать этого! А я вижу…. Устала баба. —
           — А-а-а…. Тогда, конечно. —
           Хельга слегка оторопела от такого натиска и поспешила согласиться со старым человеком.
           — А ты им кто? —
           — Подруга Маши. Вместе учимся, вернее, начинаем учиться в Московском институте.—
           — Ты ж ещё маленькая. —
           — Да удаленькая! У меня квартира вышла…. —
           — Устала я играть. Пойду, прилягу, и ты ступай. Да Алёше, не вздумай мешать там. Сиди себе смирно. —
           У старого человека слипались глаза.
           — А дверь не захлопнется? —
           — Захлопнется. Ключи висят на крючочке у двери. Алёше отдай. —
           — До свидания. —
           — И-и-и…. До завтра бы дожить…. —
           Ключей Хельга не нашла. Забрал видно Алёша. Тихо прикрыла дверь и пошла туда, откуда пришла.

           Общественный подъезд жилого дома наше собственное лицо. Какое состояние этих помещений, такое наше лицо. Всех проживающих в нём. И не след валить всё на ЖО. Да, они плохо себя ведут, тогда и нам не след им уподобляться. В моём детстве, в каждом подъезде существовал график дежурств и что самое главное, он исполнялся. Разве мы не те, разве мы хуже своих родителей? Выйдите и подметите, соберите мусор, раз в год вымойте стены и окна. Наденьте перчатки, если брезгуете. Только кого? Самих себя брезгуем. Тема эта, без начала и конца. Резиновая тема.

           Дверь в Машину квартиру не заперта. Это видно невооружённым глазом. Дверь не приходится плотно к косяку. Хельга не стала звонить и вошла самостоятельно. Эти двое, были на кухне. Их силуэты просвечивались сквозь матовое стекло раздвижных дверей. Пахло хорошим чаем.
           — Можно мне с вами чаю попить? —
           Лицо Машиной мамы заплакано, а настроение радостное и взволнованное.
           — Алёша сегодня ухаживает за мной. —
           Объявила она.
           — Только сегодня? —
           — Буду смотреть на поведение хозяйки. —
           — Я буду хорошей. —
           Откликнулась хозяйка мгновенно. Звонят.
           — Это Маша с Сергеем…. —
           Хельга срывается с места и скачет в прихожую. Оттуда несётся повторная трель звонка. Молодёжь буквально вваливается на кухню. Видимо карлица успела шепнуть подруге о присутствии в доме мужчины, ухаживающего за её мамой. Дочь вошла в комнату с уже округлившимися глазами. В доме полно гостей, её жених, а мама не постеснялась, на ночь, глядя зазвать ухажёра! Опять во все тяжкие пустилась?!

           Сергей поздоровался. Надежда представила его, как жениха своей дочери. Мужчина мыл тарелки в мамином фартуке. Он разглядел недоумение дочери Надежды.
           — Сегодня я ухаживаю за вашей мамой. Добрый вечер! —
           Легко, но с достоинством объяснил свои действия.
           — Только сегодня? Здрастье….. —
           Как и Хельга съязвила Маша.
           — Это решит ваша мама. —
           Маша осмотрела мужчину. Приличный рост и лицо доброе. Как у большой собаки, которая живёт у дворника.
           — Лоска нет. А что тогда он делает в нашем доме? —
           Она думала. Мать усадила Сергея за стол. Мужик с мокрыми руками что-то стал говорить ей, и только тогда она поняла, что стоит как отрешенная. Ну да Бог, с ним…. Ухаживает и пусть ухаживает! Не ворует же.
           — Пахнет вкусно! Что едим? —
           — Сейчас попробуете. —
           Мужчина наложил еду в тарелки и поставил их перед ними.
           — А Хельге? —
           — Я поела у мамы Алёши, она двумя этажами выше живёт. —
           — Так вы сосед? —
           Явно с облегчением произнесла Маша.
           — Можно и так сказать. Алексей Васильевич…. —
           — Я дочь вашей соседки, за которой вы сегодня ухаживаете. —
           Представила себя Маша.
           — Остепенись. Дядечка хороший, вежливый. У него только что умерла жена. —
           Шепчет подруге Хельга.
           — Чем же мы занимаемся, в свободное от ухаживаний время? —
           Маша отмахнулась от подруги как от мухи.
Мужчина отвёл глаза в сторону окна. Что-то разглядывал там. Маша подумала, что он уже и не ответит.
           — В свободное время? —
           А было ли у него свободное время? И что это такое? Наверное, это сегодняшний вечер. Он не погож на все остальные.
           — Тоже ухаживал…. —
           — Узкая специализация? —
           — Очень узкая. —
           Не то согласился с ней, не то пожалел о чём-то человек и покачал головой.
           — Мне нравиться, это понятие…. Хочу зайти в магазинчик, а там только сыры, и чтобы и овечий был, шариками. И французские сыры. Мне о них Жерар рассказывал. Молдавские, грузинские сыры…. Не нравиться мне, заходить в пыльные ангары с просроченными товарами всяческого назначения. Где можно вместе с сыром купить отраву для моли. —
           — И горшок для котёнка. —
           Печально добавила Надежда.
           — Купили. —
           Отозвался Сергей. И тут же из комнаты доносится истерическое попискивание. Все вскакивают и бегут на помощь котёнку, кроме Надежды и Алёши.
           — Кусачая…. —
           Ласково произносит Алёша и показывает глазами на стул где только что сидела Маша.

           В ванной комнате, забившись в угол, тщетно пытался что-то нарыть из пола котёнок. Он так пронзительно пищал, поджимая хвостик. Всем было понятно, что котёнок искал себе место для туалета.
           — Несите быстрее горшок! Сыпьте в него наполнитель! —
           Даже и не знаю, кто дал эту команду.
Котёнка за шкирку сажают в наполненный горшок и, затаив дыхание ждут результата. На несколько секунд он замолкает, потому, как под лапами ощущает чёрт, знает что вместо земли. Котёнок рос на земле, а не на искусственной почве. Понюхал…. Гадость! И снова заметался, теперь уже по горшку. Потом закатив глаза в потолок, что бы видеть склонённые к нему лица и как бы спрашивая у них разрешения, робко перешагнул бордюр горшка и с великим облегчением поставил мокрый пятак на кафельную плитку. Вскочил и старательно стал скрести вокруг лужицы. А она не исчезала. Старательнее скребёт. Понюхает, а лужа на месте.
           — Какая мерзость…. Сколько же раз в сутки, он это делает? —
           Мысль Надежды ещё не закончилась, а Алеша, оторвав кусок туалетной бумаги, промокнул ею лужицу. Бумагу бросил в унитаз и смыл. Огляделся…. Взял с полки очиститель для стекла, распылил его содержимое на место происшествия и вытер химическую влагу новым клочком туалетной бумаги. Это для того, что бы котёнок не нашёл запах своих испражнений, и не повторил свои действия. Вымыл руки. Котёнок с облегчением принялся скакать и прыгать. Когда все сядут за стол, он осторожно вернётся в ванную комнату и старательно исследует лоток и его содержимое. Через небольшой промежуток во времени, часть содержимого горшка, окажется на полу, чем очень порадует мистера Икса, и он продолжит разметать его лапами по всёй ванной. Но, пока об этом никто не знает. Людей объединяет стол и вкусная пища, а ещё любовь. Она присутствует в каждом. И люди разные такие и мало знакомые, но они вместе сейчас.

           После ужина молодёжь, из вежливости сделает робкую попытку оказать помощь по кухне, и естественно получит отказ, довольная удалится из кухни.
           — Пора проведать маму. —
           Уход Алёши был не желательным для Надежды.
           — Пошли вместе. —
           Алёша, неожиданно перешёл на «ты».
           — Пошли. —
           Обрадовалась женщина
Они выходят из квартиры, забыв предупредить детей.

            Старушка спала. Алёша и Надежда решили выйти во двор. Теплый воздух лениво распахнул горячий кокон и впустил их в себя. Они обошли «круг почёта» вокруг дома. Шли рядышком. Она разглядывала собственный двор, как будто видела его впервые. Оказывается, со стороны дороги растут довольно взрослые каштаны. Присели на лавочку у своего подъезда. Говорить ни о чём не хотелось. По тротуарной дорожке, размеренно помахивая хвостом, шла собака. Она как бы говорила им:
           — Вечер добрый. У вас ничего нет для меня? —
           Села, прямо напротив лавочки.
Алёша достал пакет, в который собрал остатки ужина, зашуршал им, развязывая его. Пёс встал. Хвост ускорил помахивания. Когда Алёша вывернул пакет наизнанку, и его содержимое мягко вывалилось на асфальт, подбежала кошка и, выхватив самый большой кусок, потащила его только ей одной известном направлении. На животе раскачивались отвислые сосцы. Собака даже зубами не клацнула для порядка.
           — Понесла кормить детёнышей. —
           Объяснил Надежде Алеша.
           — Она всегда так делает. —
           Согласилась с ним собака и нервно зевнула. Коротко тявкнула в сторону воровки.
           — Знаю, а ничего сделать не могу. У неё дети. —
Собака быстро проглотила оставшееся угощение.
Надежда протянула, как все женщины к ней руку с намерением погладить пса.
           — Не надо. Собака ещё не поела. Слизывать будет. Нельзя трогать собак, когда они едят.—
           Алёша перехватил её руку и не отпустил потом. Они посидели вот так, какое-то время.
           — Надо идти. Гостей укладывать спать. А вы, где сегодня ночуете? —
           — Здесь. —
           — Ты придёшь ко мне завтра? —
           Как-то уж совсем по-детски задала вопрос женщина.
           — Приворожила нас тёща…. —
           Улыбнулся Алёша.
           — И впрямь…. —

            Алёша не её круга мужчина. Он появился в свете новых событий, в момент анализа и выводов Надежды не в свою пользу, и находились мужчина и женщина под крышей одного дома, потому и задержала на нём женщина внимание. Конечно и она, не его поля ягодка. Надежда экземпляр штучный, мужчины западали на неё с первой минуты. Алёша пополнит их ряды, но может стать и замыкающим.

           У двери квартиры Надежды, теперь уже два добрых соседа постояли минутку, первой зашла в свою квартиру женщина. Закрыла за собой дверь плотно. Прижалась к ней спиной. Она не одна! У неё есть Алёша! И дом её не пуст. Отношения с дочерью стали доверительными, лучше даже, чем когда она жила с её отцом. Жила! Горькая усмешка прошлась по лицу женщины. Женщина перестала ворошить непутёвое своё прошлое. Пора спать.

           Через полчаса Надежда и Алёша будут лежать каждый в своих постелях. Между ними два этажа. Надежда представила свой девятиэтажный дом как бы в разрезе. В спальнях спят люди и она вместе с ними. Стало удивительно покойно. Сегодня она заснула без снотворного. Так уж устроена женщина, обязательно найдёт в чём-то своё спасение, а не найдёт, то придумает и разукрасит в любимые цвета и оттенки. Примерно этим же в полудрёме занималась карлица.

           Если все перечисленные люди заснули недавно, то Жерар проснулся в родительском доме. Окно его комнаты пропускало утренний молочный, приятный глазу свет. Мыслей, ни каких не было. Был тягостный осадок от просмотра с отцом видеозаписи его отдыха на турбазе в России. Жерар встал, открыл окно. Слегка подался вперёд, стал как бы наполовину на улице. Нижняя половина тела ещё хранила тепло кровати, когда как верхнюю часть обняла утренняя прохлада. Перед ним тянулись ровные ряды виноградника к светлеющему горизонту. За спиной дом, наполненный тёплой тишиной и спящими родными людьми.

           Комната Жерара в Париже сейчас пуста. Она ждёт хозяина. Она таит его детский секрет. Это любовь к куклам клоунам. Редкая кукла. Но он обязательно находил их, и покупал. Женщины, посетившие его комнату, пугались кукол с ярко разукрашенными лицами или вовсе без них, некоторые из них были в масках. Впечатлённые свиданием с Жераром женщины присылали ему потом куклы клоуны, и их становилось больше. Если открыть окно в Парижской комнате и взять в руки швабру, можно потрогать кирпичную стену соседского дома. Но лучше этого не делать, кто-то обязательно услышит или увидит эти действия. В Париже много не спящих людей. Раз они не спят, значит, они издают звуки. В Париже не услышать звенящей тишины. В Париже можно только уснуть среди звуков и проснуться среди них.

           В родительском доме Жерар слушал и ощущал именно звенящую тишину. Рядом с ним стоит любимый лилипут в ночных штанишках. Он даже знает, какого они цвета. Он видел эту пижаму в салоне детской одежды и обязательно купит её Хельге. Пусть и она видит как красиво у него за окном. Правда, красиво? Пойдём, пройдёмся. Пойдём! Он накидывает фланелевую рубашку ей на плечи, и они идут по лестнице вниз. Двор встречает их разнообразием запахов. Дневные запахи совсем другие, в солнечном соусе и горячие. Запахи ночью исходят от всего, и они настоящие. Запахи издают цветы на клумбах, кусты, деревья, живность в сарае. Возможно, сарай в Парижской провинции называется как-то по-другому. Виноград в чанах, кадушках, в ящиках, стопами уложенных друг на друга и стеной стоящих вдоль забора. Техника необходимая для сбора урожая и его переработки. Совсем забыла! Земля. И трава на ней влажная. От того, что утро раннее и росы много, она упругая и топорщится. Мягко пружинит под голыми ступнями. Приятно! И Хельге тоже приятно. Он рад этому, но не спрашивает её саму, потому как нет её, но она рядом. Двор заканчивается, вот и забор. Дальше виноградник. Виноград терпкий и вяжущий, но вино из него созревает вкусное и ароматное. Столовое вино. Виноградные ряды бегут по земле прячутся за край горизонта. Они как бы сходятся вместе. Много роз. Обычных чайных роз. Красного, белого и желтых цветов. Их много. Они в каждом ряду и вдоль них. Сейчас розы, отдохнув после жаркого дня, благоухают и красуются под лунным светом. Служат розы индикатором. Если розы начнут чахнуть и болеть, это значит надо звать виноградного доктора, который будет лечить весь виноградник.

           Отец Жерара, наблюдает за сыном из своей комнаты. Сын у него красивый. У кого хотите, спросите! Вон он стоит на дворе, в накинутой на плечи фланелевой рубашке. А разумный какой?! В городе его знают много важных, значимых в обществе людей. Вместе с ними его можно увидеть на снимках в газетах и журналах. Нет, о сыне не пишут, ведь он только переводчик. Жерар разительно отличается от других его детей. Чем? Отец думает. Думает долго. Вспоминает Жерара маленьким совсем, в школе, в церкви, в гостях, на винограднике, в праздники, в болезни. Крякает. Вздыхает громко. Да всем и во всём отличается! Засовывает руки в карманы брюк. Собирается выйти к сыну и поговорить, но что-то держит отца на месте. На руке отца золотой браслет, давнишний подарок матери Жерара. Столько лет прошло! А он не помнит случая, что бы снял его с руки. Сейчас на руке сына тоже золотой браслет, подарок одной и той же женщины. Вчера сын показал отцу видеозапись пребывания его в России у матери на турбазе, не приглашая больше никого. Татьяна мало изменилась. Нынешняя его жена моложе её, но выглядит хуже. Труд на земле, окрашивает и жизнь, и внешность работающего на нём человека в свои оттенки. Удивил сынок! В начале просмотра, отец уже знал, что ему покажут среди отдыхающих людей на турбазе избранницу сына. Время просмотра увеличивалось, а сын молчал и не указывал на неё. Он вместе с отцом смотрел на экран. Жерар думал, что постоянное и тесное его общение с Хельгой на экране послужит отцу ориентиром.
           — Что за ребёнок возле тебя постоянно? Чей? —
           Не выдержал и спросил отец.
           — Это Хельга, папа. —

           Хорошо, что сын встал и вышел, чем дал возможность придти в себя от шока отцу. Сначала у того был стопор. Потом сознание отца приняло такую версию, как шутку, или розыгрыш. Испарина покрыла лоб. Отец добросовестно досмотрел всё оставшееся. Но разглядывал, только отдельно взятую девочку в проектируемом видео. Очень внимательно. Легче не стало. На отца обрушилась злость. Не красивая такая злость, как и эта девица. В их семье не принято кричать. Французы громкие в радости, в счастье, в любви. Возьми цветок, он красив разной красотой. Яркой и ослепляющей, или скромной и притягивающей. Что это? Что породит на свет, это существо?! Разве оно может быть невестой, женой, мамой, снохой? Да нет же, нет! Смеющийся большой рот подростка, так и мелькал в его сознании. Клоун какой-то, бесполый! Видеозапись закончилась, экран снежил и снежил…. Отец сидел и ни о чём не думал. Как в прострации. Но он нашёл в себе силы встать, и как положено отцу сказать своё заключительное слово.
           — Ты же сам её стыдишься…. Уже…. —
           И прошёл мимо входящего в комнату сына. Плохо было обоим.
           — Сходи к доктору. Ты не в себе! И не смей, показывать это ещё кому ни будь! —
           И вышел из дома.
Наёмные рабочие негромко пели под навесом. Скоро взойдёт солнце. И греть оно будет всех одинаково. Красивых и не красивых, больших и маленьких, отцов и детей. У солнца одна задача – светить! Во Франции светить. В России светить. Везде и всюду, светить!

           Джеки с визгом зевнул. Испугался собственного звука, прижал уши и посмотрел мокрыми, выпуклыми глазами на спящую хозяйку. Пёсик повернулся на спину, сложил ножки на груди, повернул голову с высунутым на бок языком и ждал. Сейчас хозяйка откроет глаза и прольётся чувством любви к нему. Расцелует и потащит на «горшок». Он сделает это виртуозно и красиво. Её это восхитит, как всегда. Потом они вернуться в кровать, где продолжат нежиться. Она станет его заворачивать как ребёнка в платок и, заглядывая прямо в мокрые глаза, говорить и говорить ласковые слова. Джеки нервно и протяжно зевнул ещё раз. Мочевой пузырь распирал во все стороны, он вынужден спрыгнуть с кровати и бежать по своей нужде сам. Дверь в ванную не закрывают плотно и крышка никогда не опускается. Пёс думает, что он один проснулся. Нет! Не спит уже и мужчина. Остро и ярко вспомнилась стремительная близость с бывшей женой. Воспоминание распирало его внутри так, как будто кто-то надувал в нём воздушный шарик. Требовался выход всему этому.
           — Ты сегодня нетерпеливый и новый какой-то…. —
           Чуть позже замурлыкает подмышкой у мужчины взбудораженная спозаранку им женщина.
           — Ты так меня сильно любишь? Да? —
           Мужчина не смотрит женщине в глаза и не отвечает. Они отдыхают. Она переживает полученные эмоции. Он сравнивает эмоции, полученные только что, с пережитыми эмоциями прошлой ночью. Кого он сейчас возжелал? Татьяну или Надежду? Прошлой ночью, он до умопомрачения желал бывшею жену. Сейчас воспоминания об этом, произвели эффект сочного фото из мужского журнала «Максим». Напряжение в мужчине ушло, и он погрузился в дрёму. Прервала дрёму, милая болтовня его женщины с собачкой.
           — Это что такое? —
           Борис Николаевич выхватывает собачье тело из женских объятий и перебрасывает в кресло. Джеки оскорблён и обижен. Оскорблён и обижен Борис.

           Вы думаете, я шучу? Нисколько! Жизненный опыт сейчас подскажет многим из вас, точно такие же ситуации, произошедшие с вами или на ваших глазах. Да, мужчины ревнуют и к собачкам. Факт! Когда сердятся на себя и вас, одновременно. Мужчину необходимо прощать, каждый час, каждый день, всю жизнь, если хотите прожить её именно с ним. В этом смысле, Борису Николаевичу повезло с бывшей женой. Он не видел того, за что надо было прощать. Он был не зрячий. Кормил, поил, одевал, лечил, держал в тепле и во вседозволенности. Духовности не было. Созерцание двоими небес обетованных не было, заката и восхода, как начало и конец жизненного пути тоже не было. Многого чего не было! Созерцание лица напротив. Созерцание лица отцом и матерью, первенца и последующих детей. Созерцание Бога в душе и в церкви на иконе. Свидание с первым снегом и каплями дождя. Именно свидания не было, потому как эти явления быстротечные, как и ревность мужчины к собачке.
           — Зачем ты так? Ему же больно! —
           Надежда услышала звук упавшего в кресло тела собачки.
           — Ему нельзя быть там, где только что был я. —
           — Он же не виноват в том, что ты его место занял. —
           — Место возле тебя моё, по сущности этого мира. —
           — Тебя кто-то обидел, и ты вымещаешь обиду на нас. —
           — И кто бы это мог быть? —
           Губы мужчины сузились и глаза тоже.
           — Тебе лучше знать…. —
           — Ты на что намекаешь? И не смей уходить! —
           — Могу понять твою бывшую жену и её похождения. —
           Татьяна запахивает на себе халат, и отрешённо смотрит на кресло с трясущейся собачкой.
           — У тебя есть подробности её похождений? —
           Вяло отреагировал Борис.
           — У меня есть подробности твоих похождений. На мне отражаются последствия этих похождений. —
           Татьяна уходит из комнаты. Борис смотрит ей вслед. Они такие разные! Его жена и сегодняшняя женщина. Собака, напуганная грубым обращением, с тревогой смотрит на него с кресла.
           — Не ушёл за ней…. Молодца…. По-мужски….. Прости меня! —
           Джеки приподнимает трясущееся тельце, спрыгивает с кресла и семенит к мужчине. Останавливается у его ног. Задрал голову, смотрит на только что обидевшего его человека.
           — Больше никогда не буду! Пойдём мириться с мамочкой. —
           Они появляются за спиной умывающейся женщины, отразившись в зеркале. Двое. Когда женщина распрямиться, в зеркале отразятся трое. Лицо мужчины будет виноватым. Морда собаки на руках мужчины излучает радость.
           — Я попросил прощения, Джеки меня простил. —
           Радостно сообщил Борис зеркалу.
           — Вот так и сказал, я тебя простил? —
           Съязвило женское отражение.
           — Я его понял. Мы мужики, понимаем друг друга без слов. —
           Мужчина как доказательство, прижимает к щеке собачку. Та лижет его нос.
           — А мы женщины, верим вашим словам. —
           — И пусть так будет всегда. —
           — Скорее, так будет вечно…. —
           Грустит женщина.


Продолжение: Глава 15 - http://www.proza.ru/2016/06/09/1980