Дорожная история
1.Пролог.
Я уверен в том, что хотя бы раз в своей жизни человека начинало тошнить от всего, что окружает его. Может другие сдерживаются, возвращаются к нормальной жизни. Это не про меня. Нет, я не сдержался. Совершил побег от всего, что окружало.
2. Лос-Анджелес.
Была в моей жизни история, связанная с моим нравом и характером. Просто мне все надело, и я решил скрыться от этого. Звучит невесомо и глупо, но меня это тогда не волновало. Хотя, если вдуматься, меня не волнует это и сейчас. Не буду углубляться в подробности: кто, что, как, почему? Я так решил - и все.
Меня зовут Эммет. Я из Калифорнии, родился в Городе Ангелов - как его любят называть туристы, режиссеры, да и все кто едет туда в поисках успеха и славы. Я вырос в нем и привык называть его просто - Лос-Анджелес. Мать раньше работала официанткой, но после встречи с отцом и моего рождения, - стал домохозяйкой. Детство у меня было хорошее, лет так до семи. К сожалению, оно пришлось на вторую мировую. После нападения японцев на Перл – Харбор отец ушел на войну морпехом. К счастью, он прошел этот участок истории; потом много рассказывал, как он воевал. Многие считают, что рожденный в этом городе, живет как в сказке - это ложь. По сути, Лос-Анджелес во многом похож на обычный Американский город, в котором живет много простых людей. Но все-таки, он выделяется среди других городов. Центр кино, музыки, телевиденья и радио. Как тут не выделяться. Увы, нельзя назвать это место «обычным». Хотя, если убрать Голливуд, то прощай половина легенд и достоинств, которыми славился Л.А.. Лично я не сильно пускался во все тяжкие по этому городу ночи. Да в принципе я слишком молод для этого, как бы странно это не звучало. Чтобы тут жить как в сказке, надо чего-то добиться. Я не хочу быть подвержен этой цели и никогда не хотел. По многим другим причинам и этой тоже, я решил уйти. Хотя бы ненадолго. Моя история началась прошлым летом в июле 55-го (мне тогда было 20).Я не знал куда идти, но точно осознавал, что подальше от Лос-Анджелеса. Не в моем понимании просто взять и уйти вникуда. Все должно быть продумано и более или менее организовано. Мне нужно другое место, которое я еще не видел, - то которое станет для меня чем-то новым. Главное, чтобы не это. Я выбрал себе цель - Сан-Франциско. Целый июнь я изучал расписания грузовых поездов: время их отправки, остановки и принцип работы всей этой системы. Я рассчитывал сесть в крытый грузовой вагон и доехать до Сан-Франциско так. В целом, это могло занять у меня три дня с двумя пересадками. Нужно было сесть на такой поезд, который делает хотя бы одну остановку.
Ночью второго июля я шел по улице. Упиваясь той мыслью, что завтра все будет покончено. День был не очень жарким, к вечеру небо затянули тучи, а прохладный ветер полностью унес воспоминания о какой-либо теплой погоде, но при этом было и не очень холодно, - настоящая идиллия ночной погоды. В лицо светили вывески города во тьме, которые иногда освещали улицу лучше, чем фонари. На улице начался дождь, и я спрятался в баре. Помню этот свет диодов, из которых в ночи появлялась надпись: «Саранто» - так он назывался. Когда я вошел внутрь, то увидел сцену, на которой стояла женщина и пела. Волосы её были уложены в большой клубок, одета она была в длинное алое платье, а на левой руке была перчатка до локтя такого же алого цвета. Взявшись за микрофон обеими руками, она нежным, но уверенным голосом пела песню Патти Пэйдж «Moon River» под аккомпанемент музыкантов стоявших cзади. Вокруг сцены были столы, за которым сидели посетители. У правой стены стоял бар. Большинство посетителей были парами. Мужчины зачастую пили, а женщины курили. Те, кто были одни, - просто пили, но весь их взор был направлен на сцену, где стоя на одном месте, пела мисс или миссис, которой было лет так под тридцать. Я сел за стол и навел взгляд туда же. Я думал про себя: «Да уж. Вот он, пример несбывшейся мечты. Наверняка она не хотела петь чьи-то песни в каком-то баре, она мечтала петь свои на большой сцене. На самом деле в Лос-Анджелесе мечты и надежды разбиваются намного чаще, чем становятся явью. Чем дольше я там сидел, тем больше мне становилось тошно. Как- то все неправильно. Может мне так казалось или так было вправду, но это чувство все больше подогревало мое желание сгинуть. Я не ненавижу (не настолько сильно) этот город, но на время он должен исчезнуть из моего сознания. Рассматривая фирменные спички «Саранто», я дожидался конца дождя. В скором времени он закончился, как и мое пребывание в этом заведении. Вернувшись в свою халупу (так я называл свою мелкую однокомнатную квартиру в пансионе за два доллара за ночь), я завел будильник и уснул в ожидании завтрашнего дня, когда «оковы» падут с моих рук.
3. Начало дороги.
Мой путь уже был готов. Третьего июля, в пол шестого, я должен был быть на вокзале, и там сесть в определенный вагон. После чего, приблизительно в без двадцати шесть, поезд должен был отправиться в Уотсонвилль, а оттуда, на другом поезде доехать до Сан-Франциско. Про мой побег кроме меня знал только Мелмор - помощник машиниста. Мы давно с ним познакомились, он и объяснил мне, что к чему. Хотя я не вдавался перед ним в подробности, он знал, что мне нужно в Сан-Франциско. Встретились мы, когда я только придумал свою идею и начал подготовку. Он сначала мне чуть голову не расшиб - зрелище как какой-то неизвестный крутится возле поездов не вызовет у работников железных дорог ничего кроме агрессии. Но как-то все обошлось. Неплохой парень. Он сказал мне, что за три бакса обеспечит мне вагон.
-Ты взломаешь для меня вагон?- Спросил я у него тогда.
-Нет, дверь открывается, если на нее по-особому надавить. С чего ты вообще взял, что я буду что-то взламывать?
-Ну, ты же из гетто, - шутливо ответил я (да, он был черным).
-А может тебя монтировкой избить?- Ответил он мне.
-Упокойся, все, понял.
В пять я проснулся, и одевшись в брюки и рубашку с пиджаком, отправился в путь. В дорогу я взял шестьдесят долларов, накопленные тяжким трудом и экономией. Итак, я оставил свою квартиру, естественно внеся предоплату за проживание, - и бросился прочь из этого города. В пол шестого я был на вокзале, и начал искать тот самый вагон. Пока я искал свой вагон, я наблюдал, как в некоторые из вагонов садятся другие «пассажиры». Проходя мимо одного открытого вагона, передо мною быстро промелькнуло две фигуры, влетевшие в него. Это были бездомные, которым путешествие таим образом не ново. Первый сразу скрылся за дверью вагона, а второй, запрыгнув внутрь, сказал мне:
-Мест нет, каждый сам за себя, парень! Но совет, захлопывая двери – и закрылся.
Я знал, что надо поспешить, - еще Мел говорил мне: если меня увидят - будет плохо и, забравшись в вагон, надо запереться. Дверь не открывать, пока не уедем с вокзала, а лучше - пока не покинем город. Я как можно быстрее добрался до вагона и начал его открывать. Сначала, я пытался открыть дверь по-обычному (тянул влево) - увы, не помогло. Но стоило мне потянуть на себя, в этом состоянии тянуть вниз и только потом влево, как я медленно смог открыть дверь. Я забрался в вагон и, закрывая дверь, оставил небольшую щель, потому что изнутри таких махинаций я этого проделать не смогу. В нем было прохладно и ничем не пахло, что естественно меня обрадовало. Я сел на пол и, облокотившись об стенку, начал ждать. Меня переполняли эмоции. Было одновременно радостно, что вот он, тот самый момент, - и страшно. Сердце колотилось, и я пытался глубоко дышать, чтобы успокоиться. Мне казалось, что что-то пойдет не так. Провал - это единственное, что могло ожидать этот план. Закупоренным в банке - вот как я себя чувствовал. Но толчок поезда с места рассеял мои сомнения. Тем более, я ударился головой, что вернуло мне ясность разума. О, эта сладкая секунда отправки поезда. Он набирал скорость, и я понимал, что все прошло хорошо. До конца мне не верилось, что все будет нормально, хотя в глубине души я прекрасно это знал. Прощай, Лос-Анджелес.
Все, что было слышно, - это стук колес, если лечь на пол вагона, - его можно было чувствовать. В темноте, томясь до того момента, когда можно открыть дверь, - время тянулось. Я примерно провел здесь минут десять, но как бы мне не хотелось открыть дверь, надо было подождать. Увы, я не удержался и приоткрыл дверь. Поезд еще не выехал из города, он приближался к одной из оживленных улиц города, и скоро должен был въехать в туннель. Вдали опустился шлагбаум, который перегородил машинам проезд. Когда мой вагон поравнялся с ним, мужчина, сидевший за рулем линкольна, очень странно на меня посмотрел. Мало ли, что пришло ему в голову, хотя это и не сильно важно. Потом мы въехали в туннель, и я закрыл дверь. Стоило еще раз продумать детали моего плана.
-Итак, - рассуждал я, - завтра в четыре утра приезжаю в Уотсонвилл, там пересадка и отправка близко к полудню, где-то в пять утра - возможно остановка где-то в округе, а оттуда до Сан-Франциско и не далеко. Там проведу почти три дня, после чего надо успеть на поезд, на котором я приехал, - ведь после Сан-Франциско он едет в свой город, а после тамошней загрузки путь прямиком в Лос-Анджелес. Проезжать в Сан-Фране он должен примерно в одиннадцать часов. Главное успеть на него - и можно уже ни о чем не волноваться, а если я его упущу, мое путешествие затянется очень надолго.
Бормоча себе под нос, я забыл про ход времени. Когда я опомнился, то решил, что дверь пора открыть и полностью насладиться. Когда моя рука открыла её, солнце ослепило меня (чего удивляться - после длительного времени в темноте это нормально), но потом передо мной раскрылась прекрасная, чудесная картина калифорнийской природы. Поезд ехал по путям, которые пролегли по необычной дороге, которая переливалась. Казалось, сейчас мы едем по некой пустоши. В нескольких футах от рельсов, параллельно ним, тянулась дорога из мутно-зеленой травы, на участке которой росли небольшие деревья. Она шла неравномерно, то прерываясь, то снова появляясь, и эти маленькие деревья на ней, точно так же неравномерно располагались, неожиданно вырастая из земли. Но ширина этой зеленой обители была маленькая - ведь настоящая холмистая пустошь была на её заднем плане. Вдали виднелись небольшие горы. Казалось, пустошь безжизненна, но иногда появлялись здания, станции, дома - признаков цивилизации было полно - ведь мы даже еще не выехали за местные окрестности Лос-Анджелеса. Может при определенном повороте, на возвышенности, я смог бы разглядеть Голливудские холмы. Но, в итоге, дверь я закрыл (когда я говорю" закрыл", то подразумеваю, что закрыл, оставив небольшую расщелину, чтобы не застрять) - у меня будет еще время полюбоваться местностью Калифорнии. Когда выйдем из округа Лос-Анджелеса, тогда можно будет спокойно открыть дверь и ни о чем не беспокоиться. Я принялся изучать свой вагон. Путь не близкий и надо себя было занять. Ведь не рассуждать с самим собой о той же вечной для многих теме про ужасы коммунизма? Вот чего мне меньше всего хотелась, так это думать о разногласиях между США и СССР. Казалось, в вагоне не может быть ничего странного - так оно и есть. Единственна неизвестная мне в нем вещь - была крыша. Я залез по лестнице и открыл дверцу в крыше, после, стоя, не вылезая, полностью начал осматриваться. Вид был еще лучше, чем в низу.
-Отличное место, надо будет как-нибудь подольше тут побыть.
Так я стоял на лестнице и осматривался. Было видно достаточно много неких строений вдали. Насколько же человечество разрослось по миру - наверняка еще в начале этого века половины этих зданий не было, - думал тогда я. Также пока я там был, я понял несколько вещей. Крыша достаточно прочная, чтобы по ней можно было спокойно ходить, а также на ней можно спрятаться, если лечь на нее - тебя не заметят люди, которые будут близко стоять к вагону. Хотя прятаться на крыше - не самая лучшая идея. По крайней мере, через нее можно было сбежать, но главное - не переломать себе ноги. Слезть с крыши - не проблема, а вот взобраться на нее не изнутри сложнее. Лестниц по бокам, как у открытых вагонов, - у них не было (или только у этого не было, хоть это и глупо). Я спустился обратно и просто лег на пол ждать. Я радовался и кроме этой радости, мне ничего не было нужно.
4. От Санта-Марии с любовью
На часах было почти полвторого. Я, уже не боясь ничего, ехал с открытой дверью, сидя свесив одну ногу из вагона и опершись об стенку. Зданий, которые раньше были видны, уже не было, только пустая ровная местность изредка переливающаяся в холмы. Мы где-то недалеко от побережья. Я бы мог видеть Тихий океан, если бы поезд ехал в другую сторону. Также до меня не сразу дошло то, что была и вторая дверь напротив, но я давно понял, что она намертво заела и даже волшебный способ, наверно, не помог бы открыть её. Если раньше мне хотелось только смотреть из вагона на природу, то теперь я хотел только поесть. Я понемногу начал ненавидеть себя, за то, что не продумал одну очень важную вещь - пищу.
-Чтоб тебя, как можно было забыть про еду?! До Уотсонвилля еще ехать и ехать, и это легко сказано - поезд приедет туда только завтра! Да я тут с голоду подохну!- И легонько ударил головой об стенку – Хотя, секунду, - возможно будет остановка, точно, должна быть. Но какая разница? Она не будет больше десяти минут. Пассажирские поезда и то дольше стоят. Ладно, буду голодать.
К счастью, одна из особенностей таких путешествий - то что время проходит быстрей или же мне просто это казалось. К сожалению, поток времени идет с одинаковой для всех скоростью, в независимости от занятия. Все дело в нашем восприятии времени. Поэтому, мне просто казалось, что время шло быстрей. Как бы там ни было, мы ехали дальше, и я не переставал удивляться, что я еду и еще ничего плохого не случилось, не считая голод и банальную человеческую нужду. Хорошо хоть до второго дело не дошло, в любом случае, в Уотсонвилле со всем можно разобраться.
Мы приближались к крупному городу. Я был точно уверен, что мы в местности около побережья. На часах пол пятого, а значит, мы не так уж далеко заехали - тем более поезд ехал с небольшой скоростью, что меня удивило; тогда я начал рассуждать:
-Мы не можем быть в Окснарде мы проехали мимо него, и если я прав, а маршрут я изучил хорошо, то сейчас поезд, либо в Карпентерии, либо в Санта- Барбаре. Карпентерия слишком маленький город и возможно мы даже проехали через него, когда я час назад закрывал дверь, а раз даже издали видно, что город не маленький, то скорей всего, мы подъезжаем к Санта-Барбаре. О нет.
Не то, чтобы я не любил Санта-Барбару, но об этом городе у меня не самое лучшее мнение. У моей матери там живет кузина и однажды она со своей семьей приехала к нам. Мне тогда было четырнадцать, и я должен был присматривать за её маленькими детьми и слушать их бредни и россказни их матери. Они были настолько неинтересны, настолько тупы - особенно про то, как они проводят свое свободное время. Было невыносимо, к тому же она вечно приставала ко мне со всякой чепухой, а её дети, за которыми я был глаз да глаз, бесили меня, как и их мамочка. Про её мужа я вообще молчу. Скажу, что он один из тех, кто не сделал на войне практически ничего, но врет, что добился там много и чуть не стал героем. И все это я должен был делать: смотреть за детьми и слушать их. На секунду мне казалось, что в школе мне врали, и Линкольн не отменял рабство. Хотя может их бесящее поведение никак не связано с местом их проживания, я не могу судить о городе, в котором не был. Но может раньше она была другой. Ведь моя мать и её кузина выросли в Портленде, а только потом переехали. Мне больше не хотелось вспоминать об этом и думать о посещении Cанта-Барбары. Даже если вдруг будет долгая остановка, поголодаю еще. Я закрыл дверь на начал ждать, когда поезд проедет через этот город.
Надо сказать, что остановка была, но длилась ровно семь минут и двадцать-шесть секунд. Я просто решил засечь время. Когда поезд поехал дальше, мне довелось мыслить о том, что даже если в следующем городе и будет остановка, то такая же недолгая, как в Санта-Барбаре. Даже если я решусь выйти за едой, а после вернусь к вагону, то скорей всего мне надо будет идти обратно и купить больше пищи, чтобы хватило на обратную дорогу в Лос-Анджелес пешком. Ну, или же поступить разумно и купить билет на пассажирский поезд (деньги, в конце концов-то, у меня есть). Оба варианта мне не понравились. Возможно, я еще мог бы испытать удачу; сесть на первый попавшийся грузовой поезд с надеждой, что тот доедет до Сан-Франциско. Но со мной не будет «волшебного, черного джина Мелмора, тариф - три доллара за желание». Меня всегда удивляла моя способность рыть себе могилу раньше времени. Пока со мной не произошло ничего плохого, но я уже думаю, как выбраться из той или иной ситуации. Хотя предусмотрительность никому еще не вредила. Но почему-то она не сработала, тогда, когда надо, и я голодал. Не то, чтобы именно я голодал, но есть очень хотелось. В этот момент мне вспоминалась мамина индейка на день благодарения, но эти воспоминания отторгались - предвзятое желание забыть отчий дом брало верх, подчиняя сознание. Я намерен был плотно поесть в каком-нибудь кафе, когда буду в Уотсонвилле. Да и потом запастись в дорогу. Деньги у меня были, но как всегда во мне было маленькое желание не тратить их. Сразу вспомнилось как два года назад в пятьдесят третьем, в день смерти Сталина, одно кафе в честь этого целый день бесплатно угощало людей русским блюдом – борщом. Я тоже тогда отведал его. Не скажу, что оно мне сильно понравилось, но есть можно. Хоть какая-то польза от этой войны. Но, все же, это глупо. Люди борются с жестокими тиранами, а когда те умирают, люди празднуют их смерть, становясь не менее жестокими и бессердечными, но это человеческая природа и с ней ничего не поделаешь. Даже я подвластен этому принципу. И если погибнет человек, которого я ненавижу, как минимум не буду сожалеть о его кончине. Поезд ехал по путям, не останавливаясь; иногда он проезжал недалеко от трасс, но эти мгновения были настолько редкими и быстрыми, что когда виднелась длинная асфальтовая дорога, через секунду она уходила в небытиё. Понемногу вечерело. Вот почти и прошел мой первый день путешествия по Калифорнии в поезде. Было ровно восемь вечера, когда моим глазам открылся город. Поезд начинал сбавлять обороты: «Возможно, в нем будет очередная остановка», - подумал я. Мне стало интересно, где мы, поэтому я напряг свой мозг, вспоминая географию Калифорнии. От Санта-Барбары мы были недалеко и наверно еще в ее большом округе, а от нее, направляясь на север, - есть только один город, но я был не совсем уверен и решил подождать остановки. Проехали мимо города - именно мимо, не через него, - и спустя двадцать минут, перед поездом вырос новый город, который был больше прошлого.
-Да, я знаю- произнес я с паузой-Санта-Мария, а тот маленький город, наверно, Гвадалупе или как-то так. Эх, Санта-Мария, - один из больших краёв вина и нефтяной промышленности Америки. Я бы в нем прогулялся. Жалко, что остановка, если она будет, коротка. С этими словами я закрыл дверь. Вот движение моего транспорта стало очень медленным, а позже - совсем исчезло. Остановка, надо сказать, была резкая, несмотря на вялую скорость. Прошло пять минут, потом десять, пятнадцать. Я понял, что что-то нет так, и выглянул из вагона. Вдали я увидел полицейских, которые о чем-то говорили с машинистом, а затем принялась обыскивать вагоны. Я выскочил из своего вагона и занял позицию с его другой стороны. Надо сказать, я был напуган, но уверен в том, что я тут не причем. А также был в бешенстве, так как думал, что мое путешествие накрылось. Я решил выяснить все, и пошел прямо к тянущему поезду, в надежде найти ответы у Мелмора. Рядом с моим поездом, на соседних рельсах, был другой грузовой поезд, который был в два раза длиннее, поэтому я решил перейти за его вагоны и двигаться вперед, спрятавшись за ними. В просветах я увидел, что у тягача с правой стороны (а полиция и машинист с левой) стоял Мелмор и курил. И вот я поравнялся с ним и стал тихо звать его, находясь в соединяющей вагоны расщелине.
-Мелмор!- Начал я звать его полу шепотом, полу криком: - Мел!
Он заметил меня.
- Оу, ты еще здесь!
-А где мне, по-твоему, быть? Ты знал, что я здесь. Что тут происходит?
-Какого…ладно неважно. Тебе ответить адекватно или нет?
-Мне без разницы, говори, - ответил я раздраженно.
-В общем ***** здесь. Два каких-то придурка ограбили крупный ювелирный магазин в городе и какие-то у копов подозрения, что они собираются бежать поездом, прям как ты - ответил он, улыбаясь, - теперь заблокировали продвижение всех поездов в Санта-Марие.
-И?
-Что и? Теперь из-за этих ублюдков застряли тут часов на пять или шесть.
-А потом, хоть поезд дальше двинется?
-Тупой вопрос, конечно!- съязвил он и продолжил -Подожди тут и я тебе точно скажу когда отправка, но в любом случае не раньше трех часов ночи. Хотя нет, не жди просто будь тут в три ночи и если все еще хочешь в Сан-Франциско.
-Хорошо - ответил я. - Как раз разомну ноги и пойду поем, а то сейчас умру с голоду, представь, не ел с самого утра.
- Я ел в дороге, - сказал он, - но то дерьмо, которое я готовлю, даже трудно едой назвать.
Мел был немного грубоватым на слова, но достаточно общительным человеком.
-Ну, такова холостяцкая жизнь, так с тобой и живем.
-Я думаю, парень, что в наших жизнях все-таки появятся какие-нибудь женщины и погрузит нас в семейную жизнь, и мое питание будет нормальным. Не знаю как ты, но я этого хочу.
Я не знал, как ему на это ответь и, сказал что, пожалуй, пойду. Помощник машиниста ответил: «Да, убирайся уже», бросил окурок и пошел за другую сторону вагона. Когда мой дух исчез со станции, первым делом я решил пойти и поесть. Санта-Мария удивила меня своей несхожестью с Лос-Анджелесом. Города были как бы «ниже». Тут не было высоких зданий, большая часть строений были ввысь в один или два этажа. В некоторых жилых районах я вообще не увидел домов, в которых было бы два этажа, но в тоже время, на других улицах и районах не было домов в один этаж. Была четкая планировка домов, и на одной улице всегда стояли жилища одного размера и высоты. Эта в нашей стране не редкость, но все выглядело это как-то по-другому, не как у меня дома. Поднявшись на возвышенность в городе на его окраине, виднелась водонапорная башня, на фоне которой было видно последние остатки солнца, которое почти скрылось. Недалеко от места, откуда я пришел, нашлось небольшое кафе - там я, наконец-то, утолил свой голод. О, эта сладкая минута наполнения желудка, давно я не ел с таким аппетитом. Возможно, иногда голодать полезно, если ты хочешь вернуть любовь к самой простой еде. Большая порция картошки с жареным мясом и порция гороха засела у меня в памяти как одно из самого приятного за весь день. После чашки кофе я ушел. Уже был вечер, начало темнеть, было без десяти десять, у меня в планах было купить немного продуктов себе на дорогу и снять номер в недорогом отеле. Чтобы немного выспаться. Казалось, все хорошо прошло. Продукты я купил в одном магазине, и с небольшой сумкой, ведь в принципе много я не купил, пошел искать себе отель. Но, как всегда, все прошло не так гладко, как полагалось. Я спокойно шел по улице Шейла Лен - так она, по-моему, называлась - как вдруг услышал женский крик. Недалеко шла пара людей и какой-то мужчина, но этот крик шел не от них. Он был такой неразборчивый, но не просящий о помощи. Я обернулся и увидел фигуру, которая двигалась ко мне, неравномерно и шатаясь.
-Клайд, милый!- произнес голос, с радостным тоном.
Я стоял, недоумевая, пока эта фигура не приблизилась ко мне совсем близко и бросилась на меня с объятьями и с пьяным криком.
-Клад, дорогой,*ик* как хорошо, что ты здесь… - сказала она и притихла, ожидая ответа.
-Э, Мисс!- сказал я, но она перебила меня.
-Клайд, я миссис, ты что забыл? Но, давай, веди меня домой, пока я не начала хотеть еще развлекаться.
Эта пьяная женщина путала меня с каким-то Клайдом и требовала, чтобы я отвел её домой. Когда я пытался хоть, что-то сказать ей, она перебивала меня. Она была молода, но похоже жената, кольца на её пальце не было, одета была в красивое желтое платье и жакет такого же цвета.
-Миссис!- наконец то я заткнул её- я не Клайд, вы меня путаете, вы очень пьяны и раз у вас есть муж, то пусть он вас заберет. Где он?- И оттолкнул её от себя, надеясь, что она сможет стоять самостоятельно.
-Там же, где и всегда, где я ему не нужна, милый ну отве… *ик* давай веди меня!
-Миссис…?!
-Перт, Джен Перт! Прошу тебя. Ах, как хочешь!- с этими словами она пошла дальше и упала, но успела схватиться за фонарь и оперлась об него.
-Черт.- Произнес я с отчаяньем.
Не мог я бросить молодую девушку пьяную одну, к тому же ночью. Раз муж ей не помог, придется мне нести этот крест самому. А вдруг она передумает и не отстанет от меня. Она стала моей проблемой, и мне все же надо было её решить.
-Миссис Перт, где ваш муж? Вы можете сказать, дома или нет, есть ли у вас дети?- Мне совершено не хотелось говорить с её мужем и отвечать, кто я такой и почему притащил его жену. Мельчайшие подробности могли упростить дело и придумать, как её доставить домой.
-Да что ты к нему пристал, ему все равно на меня и его нет, когда он нужен, нет! *ик*
-Миссис Перт, где ваш дом?
-О красавчик, ты мне поможешь- и опять она подбежала ко мне и упала зацепившись в меня.- Я могу жить где угодно, и ты меня туда отвезешь!
-У вас есть машина?- Удивленно задал я вопрос.
-О *ик* да! Вперед, только к машине!- И потащила меня за собой.
Она дотащила меня до серого форда, модели уже не помню, и мы стали перед машиной. Она дала мне сумочку со словами: «На!» и обнял меня, тем самым облокачиваясь, и не давая себе упасть. Я нарыл в сумки ключи от машины и в буквальном смысле уронил Джен на второе сиденье, а сам сел на место водителя. Тут у меня возникла мысль просто оставить её в машине и уйти, но та начала кричать, чтобы я садился и вез её, и только когда я сел, она замолчала. Свои покупки я бросил назад машины. Я продолжил копаться в её сумочке и откапал её документы.
-Так,- говорил я с собой, рассматривая её документы. - Джен Перт.
-Да, это я! И можно без миссис! Такая красивая ведь ночь- прервала она меня, но после замолчала и упала в сиденье головой и замолчала, закрыв глаза.
- 15 октября 1932 года, хм, ей всего двадцать три. Муж Дениель Перт… Клайд? Ладно, водительские права… а вот, адрес. Улица Соня Лейн 540. Хм, знаю, я проходил там сегодня, да это и не далеко, ладно. Машина точно её. Вроде все в порядке.
На самом деле все было далеко не в порядке. Я сидел в чужой машине и собирался везти пьяную, незнакомую мне женщину к ней домой, но больше всего я предавал значение тому, что водить машину я умел, но водительских прав у меня не было. Отец давно учил водить, но помнилось смутно. Все же я решил довести дело до конца. Я завел машину, развернул её и собрался ехать. Форд, кстати, был припаркован в переулке. Вроде ничего трудного, но как только я нажал на газ (дорога из переулка была прямая и, не постеснявшись чересчур сильно нажать на педаль), я понял, что не вернул руль в естественное положение, и машина влетела в угол здания образующего переулок!
-Твою, мать.- Тихо сказал я.
-А, что случилось? - воскликнула Джен.
-Э, у твоего форда, похоже, кончился бензин, Джен, - я соврал и тут же заглушил мотор.
-Эх, прогуляемся *ик* пошли.
Она вылезла из машины и я последовал её примеру. У машины была разбита фара и небольшая вмятина на капоте. Теперь я был обязан довести её домой. Как и прежде, она держалась за меня, и мы пошли, а точнее я потащил её на Соня Лейн. По пути она вечно спотыкалась и пыталась дважды запеть или же несла полную чушь. Через силу, но я привел ей домой. В доме было темно, и похоже никого не было. Джен нашла у себя в сумке ключи от дома, но дверь открылась только с моей помощью, потом она повернулась и сказала:
-Ну спасибо, милый, я тебе *ик оу хихи* обязана эм, на вот, - она достала, что-то из сумки и сунула мне в руки.
-Тридцать долларов!- Поразился я, когда увидел купюры десятки и двадцатки на своей ладони. - Джен ты пья...
-Ой, они не мои, бери ты так мил и добр, - перебила она меня - никого нет, может, ты хочешь составить мне компанию?- И обняла меня.
Я понял, что пора заканчивать все это.
-Ну, если ты настаиваешь, - был мой ответ.
Она заулыбалась, и потянула меня за собой, пятясь назад, но как только она перешла порог, я правой рукой толкнул её вперед в дом, а левой рукой захлопнул дверь и оказался на улице и крикнул: «Спокойной ночи».
- Вот ведь потас... Ладно, не важно алкоголь кому угодно в голову ударит.
Я вспомнил, что забыл свой пакет с продуктами в той машине и пошел забрать их. Я гадал, кто муж этой женщины, которая так щедро дала мне недельную зарплату страхового агента. В целом, я был доволен и вины не чувствовал за то, что взял эти деньги, ведь кто-нибудь другой мог бы угнать машину, или же принять её предложение. Как-никак, возня с чужой пьяной женщиной того стоит. Ну, разве что я машину подбил, но ничего страшного там не было. Сама виновата. Нечего давать ключи от машины кому попало. Продукты я благополучно забрал и также благополучно нашел недорогой отель, где провел часть ночи. Вот так я провел свой день в Санта-Марие. Не совсем так, как следовало бы его провести, но тоже неплохо. В три часа ночи я был уже в своем вагоне и ждал отправки.
5.Уборщики из Уотсонвилла
Наконец-то, прождав двадцать минут, я почувствовал толчок, говорящий о том, что поезд двигается. Опять я стал свидетелем, как перед отправкой несколько бродяг побежали в другие вагоны. Мне стало ясно, что это надо принять как должное и даже не придавать значения. Поезд начал набирать все большую скорость и я уже было закрыл дверь, если бы не услышал крик. Это кричал какой-то бездомный, похоже, не успевший к своему вагону до отправки. Он со всех сил бежал за поездом, но не успевал приблизиться к своему вагону, зато в то время, когда силы начали его подводить, он был напротив моего.
-Эй!- Крикнул он мне.- Парень!
Я глубоко вздохнул, вздох мой сопровождался неким отчаяньем. Я подал ему руку, тот, в свою очередь, ухватился за нее своей рукой. Я помог ему взобраться в вагон, после чего отдышавшись, он сказал:
-Вух, не знал, что это вагон открыт.
-Как видите.
Ему на вид было лет пятьдесят точно, но выглядел он не как обычный бродяга, а значит, возможно, им не являлся.
- Но, что бы там ни было, я тебе обязан, отплачу, обещаю. Я Окулист Рик, в узких кругах.
-А это прозвище имеет значение, или это насмешка?
-У всего есть свое объяснение.
Он сильно подметил свои последние слова. Мы чуть поговорили, Рик спросил, куда я еду.
-Сан-Франциско,- ответил я.
-О, прости, но должен тебя огорчить: этот поезд туда не едет, - он почти начал смеяться, но я перебил.
-Знаю, что нет, я нет тупой. У меня пересадка в Уотсонвилле.
Он удивился, услышав ответ.
-Уотсонвилл, хм, ладно. Спасибо за помощь и не буду, пожалуй, мешать тебе. Надеюсь, мы уже отъехали достаточно далеко, - тут он встал и направился прямо к лестнице, которая вела на крышу.
-Ну, а вы, мистер, эм, Окулист?
-Макфер, хотя, зови как хочешь. Окулист Рик, просто Рик, мистер Макфер без разницы, - сказал он, взмахнув рукой в мою сторону.- По определенным обстоятельствам я еду туда же куда и ты, почти туда же, я еду в Уотсовил.
-А причина?
- А у тебя? Хотя не отвечай, в молодости всегда есть причина. Ладно, думаю я уже в том возрасте, когда можно травить байки молодым. Только позволь спросить, что ты думаешь о преступниках?
-Даже если вы такой, я все еще живой, так что все в порядке.
-Неплохой подход. Надеюсь, что потом не пожалею. Хорошо, я расскажу тебе о себе. Я не совсем преступник. Крови у меня на руках нет, грабежом, разбоем, насилием и тому подобным никогда не занимался. Но, увы, я свидетель всего этого и мое преступление заключается в том, что я скрываю все выше перечисленное. До войны я был уборщиком, возможно, ты о таком не слышал, поэтому расскажу. Уборщики - это те, кого вызывают на место преступления, чтобы замести следы, убрать трупы, пятна крови, оружие, все в этом духе. Обычно, это команда, которая готова взяться за самую грязную работу, конечно, если есть чем платить. Наша команда состояла из пяти человек, включая меня. Мы были хорошо известны еще задолго до войны, особенно в двадцатых. Мы прекрасно делали свое дело, и наши клиенты это знали. Иногда уборки были такими большими, что тебе и не снилось. Каждый, кто бы там ни был: мафия, гангстеры, сорви – головы, жертвы случая и даже убийцы - знали, что если нужно избавиться от лишней кровавой грязи надо набрать четыре заветные цифры в телефоне и заказать себе новую мебель.
-Мебель?
-Не перебивай. Да, ты не ослышался. Наша организация маскировалась под мебельную контору. Наш девиз был: «Мы подарим вам новое и уничтожим старое». Это и был наш конек. Вот как это все работало…
- Да уж, я не могу поверить, что вы так просто мне это рассказывает. В чем подвох?
Его нет, просто это так, да и ты не тот парень, который сильно впечатлительный. Ну, как мне кажется. Тем более я давно бросил, к тому же стар и беден - терять особо нечего. - Его лицо стало мутным в этот момент, глаза так и выражали отчаянье, но, не смотря на это, через секунды в них появился огонь и тот принялся рассказывать дальше.- На чем я остановился, о, точно. Когда наш клиент звонил по нашему номеру, то он должен был сказать, что хочет заказать себе новую мебель и утилизировать старую, указать адрес доставки. После чего, к нему приезжал Самоубийца Кевен. Не перебивай, - сказал он понимая, что я хочу задать вопрос. –Кевен приходил к клиенту «как бы», как менеджер компании, - разъяснять вопросы по доставке и разыгрывал сценку. На самом же деле он проверял, действительно вызов настоящий или нет, а также оценивал обстановку и платежеспособность. Кажется, это легко, но дело опасное, иногда клиенты не уравновешенные и могут наброситься, но Кевен всегда рвался за дело, от чего и прозвище «самоубийца». Если вызов настоящий, мы приезжали на большом фургоне, в котором «как бы» была мебель. Выглядело все так, будто мы доставили её, и будем заниматься сборкой: выносили из фургона большие ящики, деревянные коробки с инструментами и заносили в дом. В ящиках было пусто, а в коробках для инструментов все для уборки и дополнительные средства. Трупы мы помещали в ящики, потом проводил уборку: забирали оружие, отмывали кровь, прогоняли запах. Если спросишь: «А трупы?», то вспомни наш девиз. Наша мебельная компания предоставляет утилизацию мебели, которая заменяется. Ящики с объектами - так мы называли покойников в коробках, спокойно увозились на нашем фургоне в контору, где сжигались в доменной печи в виде старой мебели. Но иногда приходилось на самом деле увозить мебель или ковры, которые пропитались кровью. Так и работали. Правда пришлось купить настоящую мебель и нанять рабочих, которые действительно работали как мебельная компания, но, увы, популярностью она не пользовалась, поэтому нам чаще всего звонили те, кто надо. За уборку мы брали огромные деньги, но также сума зависела от масштабов уборки, если клиент не мог расплатиться, мы не брались за уборку, а Кевен не выходил из роли менеджера - он уверял клиента, что произошла ошибка. Сам не знаю, как он это делал. Проблем с законом у нас не было. В скором времени мы даже расширили нашу сферу влияния - наша фирма начала заниматься холодильниками, печами, раковинами, наше прикрытие становилось все масштабней. Но, не смотря на это, к нам поступали заказы только на мебель, увы, типичные привычки постоянных клиентов не поменяешь.
-А где все это происходило? Город?- Спросил я с большим интересом, так как меня очень зацепил этот рассказ, даже не верилось, что это правда. «Может он просто меня обманывает, чтобы казаться лучше чем он есть, прикрывается выдумкой, тем самым скрывая то, что он никто» - крутилось у меня в голове, но я хотел слушать дальше, невзирая на возможную ложь. Ложь всегда более красноречива, чем правда.
- Это было в Сан-Франциско. Иногда мы выезжали и в другие города - дважды были в Вашингтоне, часто ездили в соседние штаты, да и Калифорнию изъездили, однажды даже были в Альбукерке. И конечно Чикаго- город, в котором мы иногда жили месяцами. Можно сказать - открывали там филиал. Мафия была нашим постоянным клиентам, причем разные семьи.
-Я думал, что для мафии важно, чтобы их дела были видны окружающим и внушали страх и авторитет.
-Когда как. Нас никогда не ставили в подробности - как я уже говорил - нам звонят - мы приезжаем. Помню наше одно из самых прибыльных дел. На дворе стояла весна 1923-го, мы занимались своим делом уже год. К нам поступил звонок от наших давних клиентов из мафии. Как сейчас помню тут дивную погоду: прохладный ветерок, теплые, но не жгучие солнечные лучи, запах лета, которое скоро наступит. Листья на деревьях были ярко-зелеными, а мы едем убирать ярко-красную кровь и окоченевшие трупы. Местом был дом средних размеров на краю города. Кевен пошел на проверку, но в скором времени вернулся и позвал нас, вместо того, чтобы дать нам знак из окна(как он всегда и делал).Самоубийца сказал, что там семь объектов в не самом лучшем состоянии, а клиента нет, но все же мы должны идти убирать. В гостиной дома сидели два объекта, один на стуле у столика, а второй на софе. Оба были расстреляны. Еще трое с оружием валялись на полу по всему дому, и одни погиб прямо на лестнице, ведущей на второй этаж; из оружия у них были только кольты и один томсон. Те погибли той же смертью, что и объекты из гостиной. Все было залито кровь там, где они лежали. Кровь медленно продолжала сочиться из их тел, особенно у тех, кто упал на живот. Но седьмой, который был в кабинете на втором этаже, не пал от пуль. Он лежал на полу, а вместо головы у него был сейф, который раздавил её. У людей вид раздавленной головы и разбросанных вокруг тела кусочков черепа и мозга вызвал бы тошноту, но наши желудки были подкованы в этом деле. Самое интересное, что на сейфе лежала бумажка с надписью: «Оплата», а внутри него скрывались двадцать пять, мать его, тысяч долларов! Наша самая максимальная цена за уборку всего пять тысяч. Мы были в шоке, после чего в буквальном смысле вылизали дом, и даже те места, которые, казалось, не отмыть. Когда все было закончено, трупы и остальное было загружено в ящики, Грязный Тори (его прозвище) заметил, что у трупа главного (так мы назвали парня с сейфом вместо головы) не хватает одного глаза. Мы принялись искать его, и поиск занял целый час. Я смог найти глаз за шкафом на первом этаже - мы понятия не имели, как он там оказался. Время поджимало, поэтому я сунул глаз в карман и проходил с ним в кармане целый день, - так меня и прозвали Окулистом. У нас каждый получил кличку на деле. Грязный Тори, грязный от того, что упал лужу крови и был в ней с ног до головы. Мясник Эрни - работал на деле с расчлененным телом, Мародер Томми - однажды снял с трупа золотые часы и оставил себе. Эх, хорошо было.
-А чего прекратили, старость? Или закон?
-Хуже. Запомни: никогда не переходи дорогу серьезным людям. Мы стали жертвами.- Рик помутнел. В 1938 к нам обратилась мафиозная семья, которая была нашим первым клиентом, мы обязаны ей своей известностью. Они дали нам на зачистку один большой дом и с условием, чтобы все тела были при любых обстоятельствах уничтожены. Перестрелка была крупная и в ней погиб авторитет из другой семьи. Когда мы закончили и были у себя в офисе, пришел человек. Он был из другой семьи, на которую мы тоже не один раз работали; он сказал, что хочет выкупить труп того самого авторитета для достойных похорон. Он предложил неплохую суму, но мы отказали. Мы могли взять деньги, но потеряли бы доверие наших давних клиентов и большие доходы. «Что же, как знаете», -произнес тот уходя. На следующий день мы опять поехали на вызов. Самоубийца пошел на разведку. Дом был двух этажный и не очень большой. Мы сидели, смотря в окно в ожидании сигнала. Как вдруг мы слышим пулеметную очередь, а через несколько секунд из окна на втором этаже вылетает Кевен, которого перед этим расстреляли. В окне стоит мужчина, которому мы отказали, его взгляд так и говорит: «Не переходите дорогу мафии» и тут его подручный стоящий сзади поднимает томсон, и наводят на нас. Мясник дал газу и мы со всей скоростью уехали оттуда. В тот же день свернули весь бизнес, это был конец. Мы разъехались кто куда. И больше уборщиков не было, конечно были другие, которые начали это дело вместо нас, да, мафия заводит своих уборщиков, чтобы не платить другим. Так и кончилась наша карьера. Жизнь в бегах, потом война. Но мы начиная с 1949 начали выбирать нейтральное для всех место и встречаться там в день смерти Кевена. Вот уже третий год подряд мы встречаемся в Уотсонвилле. Адрес всегда тут, - и он показал мне записную книжку, которую вытащил из кармана.
-Да уж, это самая необычная история, которую я слышал, надеюсь, это правда.
-Думай как хочешь, а я пойду в свой вагон, спасибо, что выслушал старика.
И он вышел через люк в крыше. Я еще думал о судьбе, которая постигла его с друзьями, потом я прилег и задремал, ведь было четыре часа утра. К сожалению, лежа на полу в поезде не сильно выспишься. То и дело я просыпался из-за того, что бился головой, но каким-то образом я проспал до восьми утра. Я перекусил, после чего занялся уже обычным для меня делом, - стал наблюдать за природой. Во время своей поездки я убивал много времени, всматриваясь в пейзажи Калифорнии, свесив одну ногу с вагона. Когда становилось совсем жарко, я дремал, так как не было чем заняться, еще я иногда уходил в бесконечный поток соих мыслей, обдумывая все, что могло прейти в мою безрассудную голову. Я много думал о том, что делать, когда мы приедем в Уотсонвилл. То происшествие в Санта Марие полностью сбило график поезда, и, наверно, мы не приедем вовремя. Я был напуган и растерян, так как не знал, что делать, если поезд опоздает. Хотя может у меня есть еще час или пол - часа, чтобы пересесть на поезд до Сан-Франциско. С часу дня на небе появились большие тучи, которые иногда загораживали солнце, к трем стало прохладно, дул ветерок; я от скуки решил осуществить мою мечту во время этого путешествия - полежать на крыше вагона. Я выбрался на крышу и сначала сидел, волнение не покидало меня, так и казалось, что что-то пойдет не так, сам не знаю как, но вот произойдет нечто плохое и я упаду. В скором времени мое тело было в лежачем состоянии. Никогда я еще не наблюдал за небом вот так: образы, которые сливались один за другим, из-за скорости поезда казались совершенно дикими и непонятными. Так прошел час. Это было истинное умиротворение. В вагоне через один от моего был Рик, он решил вернуть мне долг. Окулист открыл крышку люка и вылез на половину, как только увидел меня.
-Нравится?- Спросил он с ухмылкой.
Я приподнял голову и спокойно ответил:
-Нравится.
-Я решил вернуть долг. Предупреждаю, скоро будет пост полиции, если они увидят нарушителя, поверь, они найдут способ остановить поезд.
-Спасибо, Рик, - продолжал я монотонно и спокойно, но громко, чтобы тот слышал.- Мы в расчете.
Он взялся за крышку и поднял её, чтобы закрыть, когда возвращался в вагон, но остановился и только его голова и плечи остались видны.
-И кстати.
Я опять приподнял голову и смотрел на него. Он продолжил.
-Там скоро туннель очень долгий, меду ним и крышей поезда где-то сантиметр, пост сразу за ним - что-то большое появилось на заднем фоне - так что, знаешь, слезай-ка…
Раздался звук удара о металл, и тут моё спокойствие в мгновение исчезло, и я мигом пришел в себя. Это начался туннель, крышка Рика ударилась прямо о него и он исчез. Вмиг я осознал всю серьезность ситуации. Я подорвался и начал бежать, но не было куда. Когда я был у края вагона, то не задумываясь прыгнул в промежуток между моим и соседним. Кое-как, но все-таки приземлился именно на крепление вагонов, в тот же момент стало темно - поезд был уже в туннеле. Все, что произошло со мной было очень быстро - вся ситуация длилась секунд пять. Когда у человека шок, он не очень хорошо соображает, но мне кажется, что мои действия были логичны. Было темно, я понимал, что как только туннель закончится будет пост полиции. Мне ничего не оставалось, как добраться внутрь другим путем. Я пару раз глубоко вдохнул, быстро выдохнул и принялся за дело - ведь времени почти не оставалось. Я схватился рукой за волнистую стену вагона, а ногой пытался нащупать хоть какую-то опору. Кое как, но моя нога нашла не большой выступ и я начал передвижение вплотную, прижимаясь к стенке вагона. Это было просто безумие! Темнота пугала больше чем то, что я делаю. Все, что я воспринимал, - это моё паническое дыхание и стук колес. Изо всех сил я держался и пытался прижаться к стенке, чтобы не упасть, ведь падение - это верная смерть. Цепляясь в темноте руками за выступы, медленно передвигаясь с одной крошечной опоры на другую, я почти добрался до двери. И, будто в припадках паранойи, то прижимался к вагону вплотную, то наоборот. Мне даже показалось, что я протерся спиной по стене. Стук колес сводил с ума, я чувствовал себя слепым котенком. Когда моя рука нашла угол двери, я, приложив большие усилия, втянулся в вагон, сразу закрыл дверь и тут же упал на пол, пытаясь прийти в себя.
Полностью успокоившимся я был только через час. Все было спокойно, остановок не было - даже дверь, которую я закрыл полностью, на мое удивление, из нутрии, легко открыл - в отличие от того хитрого способа её открытия с наружи. Долго мозг кипел размышлениями, что же это было: удача или собственные усилия с адреналином спасли меня? Удача понятие растяжимое, с одной стороны она придумана людьми как описание необычных явлений, которые чудесным образом являются полезными человеку и помогают ему и, как таковой, удачи, как чего-то материального или даже духовного, - нет. С другой стороны, все же в этом есть некая лазейка, решающая, будет ли у человека череда событий, которая помогает ему, или же будет череда, рушащая его мечты. Собственные силы тоже важный, но это что-то и определяет, будет ли с силами проблема или нет. Взаимосвязь, но как-то удача больше выделяется. Но я был уверен, да и уверен сейчас, что у всего есть логическое объяснение. Размышления, убивают время очень даже не плохо. К шести вечера, а точней в пол – седьмого, поезд подъехал к Уотсонвиллю. Я даже успел поесть до прибытия. Вот, когда поезд остановился, я вышел из вагона, посмотрев на него в последний раз, пошел на другие пути. Но прежде я вспомнил, что совершенно забыл про Рика.
-Он уже ушел, но ладно, вдруг еще там. Хоть попрощаюсь,- сказал я себе.
Я подошел и к его вагону - он был закрыт. Когда я его открыл, то увидел совершенно не то, что ожидал. Рик был до сих пор в вагоне… мертвый. Я с ужасом вскочил внутрь, и не до конца закрыв дверь, оставив щель для света, наблюдал столь ужасную картину. Рик погиб от сильного удара по голове, это произошло в тот момент, когда мы въезжали в туннель, и крышка люка, ударившись о него, вогнала Рика в вагон, тем самым убив его. Рука у него была в крови, ему почти отбило пальцы, когда он держал крышку. Возможно, его добило падение, ребро как мне казалось было сломано. Мертвецкие глаза были открыты. Я упал на колени, схватившись за голову, закричал всем матом, который помнил. (И не говорите, что вы бы не сказали ни одного ругательства, будь на моем месте). Я знал, что нужно, что-то делать. Первая мысль была бежать, но вскоре я понял, что это не выход - я подставлю Мелмора, да и погиб он (Рик) по моей вине, хотя в скором времени я понял, что не виноват - это просто несчастный случай. Вот оно-то самое, положение обстоятельств. Единственное, в чем я буду виновен, - это если оставлю труп здесь.
-Точно, труп!- ко мне пришла идея.
Я начал шарить по карманам покойника, хоть это неправильно с точки зрения окружающих, но меня это не волнует. В итоге я нашел его записную книжку. В ней был адрес с подписью: «Опять там же». Если мое путешествие по Санта Марие было прогулкой, то время пребывания в Уотсонвилле - было пробежкой. Я бежал по найденному адресу, всматриваясь только в уличные указатели и знаки и спрашивая у людей проход к нему. Улицы расплывались, так же как и мой рассудок, опять такие уродливые чувства как страх, волнение и гнев ущемляли его. Я успокаивал себя, пока нёсся, но получалось не очень хорошо. Пару раз меня чуть не сбили машины. Не верилось, что я нашел именно тот дом, который мне был нужен; постучался в дверь я менее агрессивно. Мне открыл мужчина лет пятидесяти пяти.
-Чем могу помочь?- Спросил он, голос был раздраженным.
Я стоял, тяжело дыша, пытаясь слепить картину происходящего в цельное, логическое предложение, тот уже начал закрывать дверь, но я придержал её и наконец-то сказал:
-Подождите, мне, мне, вух, - глубокий вдох. - Мне нужна мебель.
Взгляд старика побледнел.
-Нет, парень ты, что-то путаешь, - отнекивался он.
- Я от Окулиста Рика.
Он схватил меня за рубашку и повлек в дом. Я очутился в кресле, а передо мной сидело три старика. Все, кроме того, который открыл мне дверь, были седыми, тот лысый, одни был в очках, взгляды их троих сверлили меня.
-А теперь, объясни нам, что происходит? Какая уборка? Где Рик?- Грозно спросил старик в очках
- Уборка нужна Рику, он мертв.
-Что?!- Вскрикнул лысый и начал приближаться ко мне. Мне пришлось повысить голос, чтобы успокоить их и быстро ввести в экскурс всего дела.
- И с чего мы должны поверить?- Спросил седой без очков.
-С чего бы?- Ответил я злобно и с сарказмом.- Это тупейший вопрос, как я, по-вашему, мог все это придумать? Вы должны пойти со мной, если не хотите потерять труп еще одного друга. Эти слова сыграли решающую роль и они, одевшись, посадили меня в машину, и, бросив, что-то в багажник сказали мне говорить, куда ехать. И мы на дикой скорости рванули на вокзал. По пути они задавали еще несколько вопросов, я рассказа вкратце о своем путешествии и о знакомстве с уборщиком. Лысый был тем самым Грязным Тори, в Очках был Мародер Томми, а третий был Мясником Эрни. Последний смотрел на меня всю дорогу, чувство было такое, будто он мне шею свернуть хочет.
- Я понимаю, что все произошло резко, и вам трудно, но надо побыстрее с этим разобраться, – промолвил я.
-Быстрее? Ах, ты хочешь быстрее.- Мародер раскричался - это наш, наш друг валяется мертвый в каком-то вонючем поезде, будто мы сами не понимаем, что надо гнать быстрее! Какого черта ты вообще к нам приперся? Сбежал бы себе спокойно, да и нам не было бы лишних хлопот!
-Для меня это тоже важно!- Я закричал.- Если труп найдут - это будет скандал, и одному хорошему человеку из-за этого будет конец. Хватить истерии, вы же профессионалы, так и ведите себя как они!
-Он прав,- неожиданно сказал Эрни. От него поддержки я не ждал.
-Так, замолчите все!- Крикнул Тори.- Разберемся.
Когда мы приехали на станцию, я провел уборщиков к вагону. Тот был еще не тронутым, должен был грузиться позднее. Мы незаметно забрались в вагон, трое уборщиков начли осматривать труп. Томми открыл ящик для инструментов, который они взяли предварительно, и начал перебирать там, что-то, но я не видел что. Мое внимание было обращено к Тории.
-Эх, Рик, вот нас опять на одного меньше. Кто бы мог предвидеть, что мы опустимся до уборки самих себя.- Сказал он.
-Ирония. - Добавил Эрни и закашлял.
- Ладно, - произнес Тори грозным тоном, повернувшись ко мне, - он погиб сам, хотя мы еще раз проверим, наверно надо поблагодарить тебя. Спасибо,- он говорил очень хладнокровно, я даже стал поближе к двери – та, к удивлению, оказалась открыта. –Ты свое получил, и больше ничего тебя не держит, мы все устроим, мы достойно поступим с умершим другом. Ты говорил, едешь в Сан-Франциско? Что же, удачи.
С этими словами он и Эрни схватили меня за одежду и одним толчком вытолкнули из вагона. Последнее, что я видел, когда падал - это как Эрни смотрит на меня и закрывает дверь, сзади него Тори переворачивает труп, а Томи подходит к нему с пилой в руке. Я упал и пролежал несколько секунд с закрытыми глазами. Падать на рельсы, хочу вам сказать, не очень приятно, особенно когда ударяешься головой прямо о деревянные шпалы, а спиной прямо об рельсы. Когда я встал, то не думая просто ушел. Мне нужно было искать поезд, несмотря на происшествие. У меня был его номер, который был заранее мной записан. Рыская по путям, прячась от железнодорожников, мои поиски продолжались, но я так ничего и не нашел. И тут моему взору предстал уезжающий поезд, я погнался за ним, подумав, что это тот самый, но номер говорил о другом. Я был в смятии - мой поезд ушел. Это бел конец, я начал обдумывать, что делать. Хорошо, что деньги были. Мне пришла в голову идея. Я решил уйти со станции, и вернуться для вида на нее - будто только пришел. После этого, я начал бы приставать к работникам железной дороги и даже к самим машинистам с одной просьбой. Суть моего вопроса была в том, чтобы выяснить направление грузовых поездов. Я так и поступил. Конечно, меня не были рады видеть там, особенно машинисты, но сыграв роль наивного человека, я смог вытащить из них то, что мне требовалось. Я спрашивал напрямую, куда едет поезд, но тут же добавлял, что мне это нужно, чтобы передать одному человеку посылку и говорил, что заплачу, если кто-нибудь, кто будет на этом поезде, передаст её. Все, что мне нужно было - это знать направление поезда, а деньги и изъятие посылки с поезда я обеспечу. При слове «деньги» у людей загорались глаза, и они начинали слушать, некоторые спрашивали « А почта?». Я отвечал, что это медленно, не эффективно и тому подобное. Если заглатывали наживку и говорили направление поезда, я всегда отвечал, что мне не подходит и быстро удалялся. В итоге, я нашел поезд, едущий в Сан-Франциско, и это был тот самый поезд, который я искал, не знаю почему, но тот задержался. Из-за задержки он будет ехать быстрее и то только с десятью вагонами. Было восемь часов вечера, когда я сел в вагон поезда едущего до Сан-Франциско. Забрался я в восьмой вагон (нет, это не связано со временем моей посадки на него). Мое пребывание в Уотсонвилле я не забуду никогда, я еще никогда не сталкивался со смертью настолько близко. В голове не осталось ничего из улиц города, его общего очертания - я будто и не был в нем. Когда мы почти выехали из города, рельсы шли через трассу, за шлагбаумом стояла только одна машина, которая пришлась мне знакомой. В миг как поравнялся мой вагон и лобовое стекло машины, я увидел их. Это были лица трех уборщиков из Уотсонвилля, и все они были в крови.
6. Как расслабляются в Редвуд Сити.
Я был подавлен и морально истощен тем, что со мной произошло. Желание уснуть появилось у меня раньше, чем хотелось бы. Мне нужно было противиться ему до того, пока я не изучу новый вагон. В целом, он не отличался от прошлого. Разве что, он был поменьше и лестницы на крышу внутри не было. Туда вела лестница снаружи, но что-то мне не хотелось опять ползти по стене вагона, и я решил, что пока обойдусь без наблюдения за небом. Уснул я с той мыслью, что завтра я уже буду в Сан-Франциско. Поспать нормально мне, конечно, не удалось - несколько раз я просыпался из-за неудобства и сильной тряски, но будем считать, что я выспался. Проснулся окончательно я в семь часов. До меня дошло, что я должен сделать, когда приеду. Первым делом надо пойти в парикмахерскую и побриться - я начал зарастать.
Мои постоянные развлечения ничуть мне не надоели. Иногда я даже напевал песни себе под нос. Такой долгий путь заставляет впадать в грусть, моей излюбленной песней стала Maybe джаз группы The Ink spots. На самом деле, пока я путешествовал, то чувствовал себя мутно. Даже когда радость была в моей груди, чувство грусти и чего-то плохого не покидали меня. Как я уже сказал, грусть проявлялась чаще всего, когда я смотрел из вагона на мир. Возможно, иногда мне хорошо и радостно, и по мне не видно, что мне плохо, но отчаянье не покидает меня никогда. Возможно, все потому, что моя жизнь давно перестала быть веселой и иметь смысл. Я выдвигал теории, почему так, но пришел к выводу, что я такой человек. В детстве я думал, что невозможно живя в этой стране быть несчастливым. Одиночество очень важно для меня - именно оно не сводит меня с ума, хоть должно быть наоборот. Но чего-то, все же, не хватает - нет никого, для кого это было бы важно. Как поется в этой песни: «Maybe, the one who is waiting for you». Не знаю почему, но именно к этим словам я питаю отвращение, хоть чего-то мне не хватает. Просто, когда ты думаешь о чем-то необычном и непохожем на тебя, принимая эти мысли всерьез, сразу понимаешь, что они отвратительны и глупы. Опять же, полет мыслей забрал у меня кучу времени, было чему радоваться. Был час дня, и поезд въехал в округ Сан-Франциско. Я осознал, что доехал.
Поезд неожиданно остановился посреди города. Я знал, что это одна из частей округа Сан-Франциско. Радость того, что мое путешествие привело меня в нужную точку, перекрывалась тем, что мне все же было интересно, где я, черт возьми, нахожусь. Быть в неведенье и ждать ответов, наверно, самое нелюбимое мной занятие. Поезд стоял долго - это стало для меня сигналом, что остановка будет как минимум час. Когда машинист выходит из своей кабины, это говорит только о долгой остановке. Уже потом я узнал об автомобильной аварии, из-за которой стало все движение, как на рельсах, так и на дорогах( Ну не на всех, конечно). Во мне появилась уверенность, что в конце все будет нормально, и я успею вернуться обратно и поеду дальше, поэтому я, не колеблясь, сошел с поезда, отправившись в город. Моим планом было посетить магазин и купить еды, после чего я мог пойти в парикмахерскую. Я решил, что пойду в первую очередь в то место, которое найду первым.
-Хочется еще узнать, где я. Тут должен быть некий намек. У людей лучше не спрашивать. Вопрос: «Простите, что это за город? » или «Где я нахожусь?» может вызвать у них беспокойство, и, наверняка, мне это выйдет боком. Особенно будет весело.… Ах, даже и думать об этом не буду. Надо запомнить улицу с поездом, и можно идти.
После столь незначительного монолога я пошел искать свои цели. Я шел и мне очень даже понравился город. Высотные здания гармонично сливались с низкими. В нем я узнал Лос-Анджелес по количеству рекламных плакатов и щитов. Ноги привели меня на один перекресток близко к географическому центру города, где я увидел арку, и сразу понял, где я нахожусь. Белыми буквами она гласила: «Редвуд Сити», а ниже - «Климат - лучший правительственный тест». Об этом городе я слышал, но мало. Редвуд Сити единственный город округи Сан-Франциско с очень глубоким портом. У этой части полуострова есть свои полуострова.
-Надо будет взобраться на возвышенность, уверен вид прекрасный, - сказал я себе на заметку.
Мой путь проходил через парк. Давно я не видел таких уютных парков. Он расположился на перекрестке, сам парк был в форме круга. Такой себе отстраненный от окружения, кажущийся совершенно другим местом. Его контуры очерчивали высокие деревья, при входе в парк стояли два каменных льва, от которых шла дорожка, пронизывающая парк насквозь, так как тот был небольших размеров. Посреди парка стояла одинока лавочка, на которой я немного посидел. Я спросил у одной женщины, есть ли в городе возвышенность, с которой буде открываться вид на порт. Та подсказала мне, как пройти, но странно на меня посмотрела, -мне казалось, это из-за щетины. В наше время только бездомные или алкоголики ходят с ней. На возвышенности я увидел прекрасную водную гладь, на которой расположились два острова, которые сливались с водой и расплывались в ней, но в тоже время были ярко видны. Гармонично сочетались места, где было глубоко и мелко, что делало их пятнистыми. А порты просто исчезали на фоне тех размеров воды и островов - такие они были мелкие -словно мусор, брошенный в океан.
Хороший вид-это здорово, но у меня были дела. Я оправился на поиски. Опять-таки, спрашивал у людей конкретное местонахождение того, что я искал. Они говорили название улиц, пытались детально объяснить куда идти, но так как я совершенно не знал город, их рассказы не очень мне помогли. Мне повезло (что сразу навело меня на подозрение) - я наткнулся прямо на парикмахерскую. Что меня в ней удивило, так это то, что там было всего два сиденья для клиентов. Даже не смотря на маленькие размеры, в ней должно быть как минимум четыре сиденья. В Лос-Анджелесе, у парикмахерской, в которую я хожу, размеры точно такие же, но, при этом, там шесть мест: три с одной стороны и три с другой. Да и район, в котором находится эта, не похож на скудный. Меня в ней привлек то факт, что на витрине было написано «Особое бритье, всего доллар!». Внутри было всего два парикмахера: первый был чернокожий и сидел на софе в конце парикмахерской, другой, белый, стоял около сиденья и вертел в руках острую бритву. Форма у них была помятая, а лица совершенно не приветливые. Когда я вошел, их взгляды были устремлены прямо на меня, эти полные серьезности глаза пробудили во мне мысли, что мне тут не рады. Парень у сиденья посмотрел на своего коллегу, а потом, повернувшись ко мне, сделал лицо попроще и заговорил.
-Чем помочь, мистер?
Я немного помолчал, будто совершенно не понимая, где я и зачем тут. Те двое опять переглянусь.
-Мне бы побриться, - наконец произнес я и показал на щетину. Я понял, что у вас тут, нечто особое?
В глазах их появилась заинтересованность.
-Присаживайтесь, - услышал я ответ.
Когда я сел, все было как обычно и в тоже время необычно. Он намазал мне лицо пеной, но количество её было небольшое и вряд ли мне хватило бы на бритьё.
-Так вам особое бритье?- Спросил мой парикмахер.
-Ну да, раз на то пошло.
Он окликнул своего коллегу, тот исчез и вернулся через несколько секунд. Чернокожий парень подошел ко мне сзади, облокотившись о сиденье, положил на стол передо мной небольшую коробочку. И добавил: «Двадцать». Присмотревшись, я тут же понял, что я зашел не по адресу. Это была коробочка с тюбиком морфия. Вся парикмахерская - просто прикрытие наркобизнеса. Я оказался в безвыходном положении. Первая мысль как-нибудь соврать, включить идиота, - что угодно, чтобы выпутаться. Моя долгая пауза была бы для них плохим сигналом, если они поняли бы, что пытаются продать морфий по ошибке человеку, который и понятия не имел, об их делах, - отпускать его нельзя. Бритва была прямо возле моего горла. Врать не было толку, поэтом я пошел, так сказать, ва-банк. Моя рука медленно потянулась в карман, откуда я извлек двадцать долларов, моя правая рука положила их на стол, а левая так же медленно забрала морфий. Думаю, после этого им полегчало. Уже не думал, что потрачу деньги Джен на наркотики. Я все-таки осмелился и сказал нарко - парикмахеру, который забрал деньги:
-Извините, но мне действительно нужно побриться, я доплачу.
-Хм, ты серьезно?
-Да, чем быстрее, тем лучше.
-Ладно. Будешь расслабляться выбритым.
С неохотой он побрил меня, и очень даже неплохо. Когда тот закончил, он потребовал два доллара.
-Но на вывеске сказано один!- Возразил я.
-Два, - и второй поднялся с софы,- я понял намек. Я заплатил деньги, на которые мог бы заправить машину, будь она у меня.
После чего я быстро удалился оттуда. Сказать, что я был удивлен, - это еще мало сказано.
-Расслабляться морфием, - начал я монолог пока шел, - отличное развлечение. Нет, в полицию я не пойду. Сколько же действительно есть людей, которые так «развлекаются» и «расслабляются». Это неправильно с моей стороны, но я таков каков есть, пусть тот, кто выбрал себе этот путь развлечения, невзирая на последствия, поплатиться своей жизнью. Я не говорю, что наркоманам не надо помогать, но это радикальная ошибка, которую допустил сам, поэтому и поплатишься сам. Был бы я наркоманом, у которого ломка, я бы знал, что всю эту боль я заслужил и пусть я от нее умру, раз сам довел себя до этого. Интересно, они вообще не боятся раздавать наркотики кому попало?
Я купил себе продуктов, и отправился обратно к моему поезду. Меня больше всего поразило не то, что я благородно купил себе морфий и даже не то, что именно так «развлекаются» в Редвуд Сити. Я понял, что мое пребывание в очередном новом для меня городе, снова закончилось каким-то происшествием, которое может случиться не с каждым. Я уже представлял, что меня буде ждать в самом Сан-Франциско. Поезд отправился через шестнадцать минут со времени моего возвращения. Было около пяти часов дня, я направлялся дальше, к моей основной цели.
7.Она, которая ненавидит Сан-Франциско.
Когда я ехал, я задумался об одной вещи:
- Что будет, когда я приеду? Я погуляю, буду наслаждаться одиночеством, а потом поеду обратно в Лос-Анджелес. Может, все, что я делал до этого часа, было бессмысленно? Возможно. Моя цель была сбежать от всего, что меня окружало. У меня это вышло? Да. Значит, все было не бессмысленно. Сан-Франциско - это просто обратный пункт. Мне просто не верится, что скоро мое путешествие закончиться. Ну, конечно, назад мне еще возвращаться несколько дней, но тогда меня будут угнетать мысли о Лос-Анджелесе. Надо сказать, что истинное удовольствие от того, что я один, мне довелось испытать, пока я ехал в вагоне. Ладно, я прошел уже много. Не буду говорить: «Думаю, хуже уже не будет» - закон подлости устроит все наоборот. Так что, дальше будет хуже. Но не могу сказать, что мне не понравилось.
Поезд ехал через округи Сан Франциско, поэтому дверь у меня была полностью закрыта. Ехали мы часа два, где-то так. Остановок больше не было. И вот когда я почувствовал длинный тормозной путь, скрип колес характерный долгой остановке, - это стало для меня сигналом, что вот он - город отметка. Я приехал и знал это, но не показывал себе. Нужно было убедиться, что я действительно в Сан-Франциско. Когда дверь была открыта, я немного посидел в вагоне, осматривая округу. Не было сомнений, что я прибыл именно в то место. Было без десяти шесть часов вечера. Я открыл вторую дверь наполовину для вида, чтобы все было так же, как без моего пребывания. Когда настало время уходить, мои глаза уловили человека, который решительно направлялся к этому самому вагону. Я спрятался за вагон с другой стороны и начал наблюдать. Это оказалась девушка, она была красива, как по мне. Мой вкус в женщинах немого не такой, он специфический, возможно она не была красива, но мне казалась именно такой. Бледное лицо, небольшая сутулость. Волосы её по длине походили до плеч, и были темно-черные. Также я заметил мешки у нее под глазами. На ней были скромный жакет и юбка, закрывающая колени, бледно-красного цвета. Она подошла к вагону и села в него, начав что-то говорить. Я услышал слова:
-Ненавижу. Куда угодно. Глупо все это, но хватит. Я не выдержу, я не хочу.
Я уловил ход её мыслей и был поражен. Она была такая же, как я. Она решила покинуть все, что чуждо ей по жизни. После, я тихо присел с противоположной стороны вагона, свесив одну ногу, вторую согнув в колене. Девушка не слышала меня, она нечто шептала, и ее лицо было закрыто руками. Шепот был похож на слово: «Вперед». И я заговорил немного саркастично:
-Увы, но он не едет дальше. Конечная. В твоем плане ошибка, сожалею.
Девушка вздрогнула и встала на ноги, явно испытав испуг. Ее взор пал на парня, сидевшего на полу вагона, - то есть на меня.
-Не хотел пугать, - добавил я.
-Ты еще кто, черт возьми, такой? Ты не похож на бездомного, уж слишком на обычного похож. Ох, что ты…
Я перебил ее.
-Скажем так, я беглец из города ангелов, а ты как я понял, чем-то похожа на меня.
-Беглец, серьезно?- Ответила она вопросом, прищуриваясь.
Я заметил, что ее глаза были наполнены разными чувствами, но это были не те чувства, которые радуют.
-В каком-то смысле да, а в другом смысле - просто тот, кому так кажется.
- Говори нормально, а хотя, знаешь, вообще молчи, - девушка опять села, и продолжила говорить, уже отвернувшись. - Даже когда я пошла радикальным способом, у меня ничего не выходит. Мои планы опять разрушены!
- А много твоих планов рушились?
-Уж достаточно.
-У меня тоже крушился ни один план - чего скрывать, всегда мои задумки шли против меня. В этот раз хотя бы все почти нормально.
-Если ты пытаешься жалеть меня, то оставь свою жалость себе.- Это было сказано очень честно
-Больно мне это надо. Я не тот человек, который жалеет других. И куда ты собиралась ехать?
-Не знаю, какая разница, и зачем тебе это вообще?
-Ситуация твоя и моя немного похожи, как кажется. Я от дома в тысячах километров, просто потому, что не хочу терпеть то, что вокруг меня. Это радость сбежать, - я сел возле нее, - остаться одному и знать, что нет никого и ничего, что могло бы уничтожать тебя снаружи и изнутри. Никого, ты один и дорога, которая уводит тебя из твоего ада. И ты испытываешь это чудное чувство одиночества. - Я вздохнул - Прости, что помешал.
Я встал и начал уходить, но незнакомка окликнула меня:
-Зачем ты приехал в Сан-Франциско?
- Не зачем, просто так получилось, что он часть моего пути.
-Значит, ты бежал из своего ада? Поздравляю, ты попал в мой.- Произнесла она с ухмылкой.
-Расскажешь про свой ад?
- Правда? Ты серьезно?- Она встала и подошла ко мне.
- Не вижу причин этого не делать.
- Сама не знаю, что в тебе такое, но ты будто прочел мои мысли. Твои слова про окружающим мир уж сильно похожи на мои. Если тебе нечем заняться, могу рассказать, а еще и даже показать, за что я ненавижу Сан-Франциско. А ты можешь сказать, что плохого там, откуда пришел ты. Все это бессмысленно, но моя жизнь уже давно стала бессмысленной, так что терять мне нечего. И буду так же себя вести.
-Это если тебе делать нечего, можешь все рассказать.
-Я же сказала, все бессмысленно. Но все-таки я уверена. И да, кто ты, ну, имя?
-Эммет.- Ответил я.
-Эммет, что же хорошо.- Промолвив это, она замолчала, словно хотя, чтобы я сам узнал её имя.
-Ну и кто же ты?
-Милла. - Прозвучал ответ.
-Ладно, Милла, пошли отсюда, долго тут задерживаться не стоит.
Так я и познакомился человеком, который хорошо меня понимал, не осуждал и, как и я, шел на отчаянные меры.
Милла повела меня по городу, в который я так стремился попасть. Сан-Франциско был красивым. Мне понравились дома, которые были выстроены лесенкой, так как город холмистый. Дороги были здесь настолько крутые и так неожиданно уходили то вверх, то вниз,- о количестве перекрестков вообще молчу, и если бы я был один,- точно потерялся в городе. Но моя спутница точно знала куда идти. Но чем дольше мы ходили, то тем больше мне становилось грустно. Милла и я рассказывали друг другу про то, что нас угнетает, про то, как мы устали от всего этого. У нее было просто предвзятое отношение к своему дому, как и у меня. Ничего плохого он не мог тебе делать, но ты чувствуешь, как тебя выворачивает от него. Мы оказались очень похожи с Миллой, но в отличие от меня она не умела подавлять в себе это чувство ненависти. Я умел быть лицемером, она же была открытой.
- Знаешь, что именно держит меня в плену несчастья?- Говорила она. Люди, они всему причиной. В Сан-Франциско люди счастливы, а тот, кто в нем не счастлив, - ненормальный. Я не понимаю этого чувства счастья и любви. Тебя называют наркоманкой или дурой.
-В Лос-Анджелесе, очень много людей, чьи мечты были разрушены, особенно у тех, кто надеялся сделать себе там карьеру. Но они переживают это и радуются. Я так не могу. Тебя зачисляют в изгои. Всегда, когда ты не знаешь о хороших чувствах, люди пытаются отстраниться от тебя или думают, что тебе срочно нужна помощь. Вот, что отвращает меня.
Мы шли по длинным улицам, паркам, Милла не говорила, как они называются, а я не сильно интересовался. Иногда я замечал улыбку на её тусклом лице. Человек не может не улыбнуться хотя бы несколько раз в жизни. Такова его природа. Мы долго сидели в одном парке, Милла сказал только его название, это был самый большой парк из всех других в городе. Парк «Золотые ворота» так назывался из-за того, что он находился не так уж далеко от знаменитого моста в Сан-Франциско. До наших ушей донеслась музыка.
-Опять. - Произнесла девушка.
-Что это, Милла?
-В Сан-Франциско очень любят карнавалы, и часто их устраивают, -это веселит людей и питает в них чувство любви к своему дому, думаю тебе не трудно догадаться, как я к этому отношусь.
-Брось, неужели тебе ничего не нравится? Это ведь просто шоу и ничего больше, иногда фальшивки приятны.
-Ладно, ты прав. Музыка тут иногда бывает приятной, но остальное,- эти огни и тому подобное.
-Вот видишь. Ладно, пошли еще куда-нибудь.
-Какое рвение, с чего бы?- Спросила она немного с непониманием.
-Я немножко прав, и ты, конечно, тоже права. Не хочу смотреть на этот театр лжи.
Милла решила показать мне Чайна-Таун, то действительно был маленькой частью Китая в Америки, как и говорили.
-Вот он, очередной рассадник клопов.- Проговорила Мила.
-Крысы, как по мне, бегут из своего коммунистического строя в демократический, ты про это?
-Нет, торговля опиумом, морфием, возрождение китайской мафии - все идет от этих узкоглазых.
-Не любишь их?
-Нет, плевать мне на них. А ты, - спросила она, смотря на меня своим большими отчаянными глазами из-под лба.
-Я не расист, не ставлю одну расу выше другой. Все равны, и ненависть моя к людям так же равна среди них.
-Ненависть ко всему, так откровенно?
-Да, я тоже отношусь к жалким людям. И ты тоже, поэтому это относится как к тебе, так и ко мне.
-Хм,- начала она загадочно и на ее лице появилось некое подобие улыбки, - знаешь, наше мышление, по-моему, немного радикально, может, мы больны?
-Нет, Мила, мы нормальные, просто такие мы люди, я уверен в этом, а ты можешь думать иначе.
С таким разговором и прошла наша прогулка в маленьком Китае. Но иногда мы отвлекались от подобных тем, ненадолго, но отвлекались. А потом. Они будто сами появлялись. Было уже девять часов вечера, начинало темнеть, моя спутница решила отвести меня к тому самому мосту «Золотые ворота». Сказала, что хочет мне показать то, что её мучает каждый день. Мост был просто огромный, а его конец растворялся во мраке.
-Я тебе соврала, когда сказала, что в Сан-Франциско все счастливы. Большинство – да, но есть люди, которых счастье и удача обошли стороной куда больше чем нас. Знаешь, за короткое время общения с тобой, я нашла, что действительно мы похожи и могу с уверенностью сказать, что мы гадкие люди. Не знаем добрых чувств, не любим наш родной дом даже без причины, оправдываясь: «Просто потому, что это так». И это отвратительно. Проблемы у нас, бесспорно, есть, но мы еще живы. Угадай, как еще называют этот мост? Мост самоубийц. Часто именно тут сводят счеты с жизнью. Я несколько раз видела это и вскоре поняла, что, может, тоже когда-нибудь сделаю это, но буду ли мои причины столь велики. Эммет, честно, я так запуталась в этой жизни!
Казалось, от такого порыва чувств и страданий, которые вырвались, она вот-вот заплачет. Но Мила была не из тех, кто плачет.
-Ты права, наши жизни не очень хороши и не нравятся нам. Возможно, мы даже сами не понимаем, почему все сложилось именно так.
-Но, не смотря на это, в скором времени до меня дошло, что я не ищу смерти, я просто жду, когда развалится мир. Смотри!- Вскрикнула она и показала мне на мост.
Я разглядел, как какой-то парень вылез на перила моста и стоял там. Это происходило на наших глазах, будто это так и должно было быть. К парню начали сбегаться люди, но тот отпустил перила и расправил руки, готовясь к полету. Момент, когда тело начало падать, казался очень долгим. Но вот он уже начал лететь, дважды перевернулся в воздухе, а потом исчез из нашего вида. Мы стояли молча, так как были свидетелями того самого разрушения мира, которое происходило каждый день, всегда по-разному и понемногу.
Самоубийца полностью отнял у нас признаки хорошего настроения. В полдесятого Милла сказала, что это конец, она рассказала и показала все, что хотела, а я в сою очередь тоже уже все рассказал. Она спросила, надолго ли я здесь. Я ответил, что, наверно, завтра утром уеду.
-Надеюсь, ты понял, почему я не люблю это место, - произнесла она, очень грустно опустив глаза вниз. Удачи тебе, Эммет.
-Может, проводишь меня или работа мешает?
-Скажем так, у меня отпуск, - с этими словами она ушла.
Я пошел в другую сторону с чувством тяготы на душе. Естественно Милла не вылетала из моей головы. Не встречал кого-то столь похожего на меня. Мне казалось, что она несчастней, чем я - её предвзятое мышление и чувство к окружению были очень сильными. Она наверно навсегда осталась в участках моей памяти. Всю ситуацию подкреплял парень, который свел счеты с жизнью на наших глазах. Я помнил, что видел отель, и направился к нему через все эти холмистые улицы со странными домами. Я шел по асфальту, еще не остывшему от жары, в котором отблескивал свет фонарей. Отель был неплохой, в нем даже был обеденный зал. Я заказал побольше, чтобы поесть хорошо, так чтобы утром не сильно хотелось завтракать. Со всем этим путешествием у меня сбился режим сна, приема пиши и прочее. Я не давал себе уснуть, думая о двух вещах. О Милле и нашей прогулке, которая полностью отбила у меня желание оставаться в этом городе. Вторым был тот факт, что начинается конец моего пути и это убивало меня еще больше. Сломленный, я все-таки уснул.
До поезда я доехал на трамвае, и когда был уже почти на «станции» (по большому счету станцией это не считалось, просто местом остановки грузовых поездов), я вдруг услышал, как меня зовут по имени. Это была она. Милла нашла меня в шесть утра, чтобы проводить.
-Рад, что ты здесь. Правда, удивлен, - произнес я.
-Как скажешь, н,о как кажется, у меня опять все вышло, так как я не задумывала.- Ответила она грустно.
Я использовал мой метод поиска нужного поезда. Когда нашел нужный, подошел к Милле, которая ждала меня, пока я закончу в определенном месте.
-Что же, Эммет, надеюсь, ты вкусил всю прелесть своего пути, если можно так сказать. Может, хоть тебе удастся добыть немного счастья.
Я не мог больше слушать ее речи, полные отчаянья, и хотел покончить с этим. Я знал, что ей нужно.
-Милла, тут вагон недалеко от выхода, может...
-Ясно. - Перебила она меня. И мы двинули.
Когда мы пришли, убедившись, что никого нет, я сел в вагон, но поезд, который тащил его, не шел обратно в Лос-Анджелес и я знал это. Девушка посмотрела на меня, и развернулась, устремив свой шаг прочь.
-Подожди!- Позвал я её. Она обернулась. - Прости, что я тогда сорвал. - Она смотрела на меня в ожидании. - Милла, поехали со мной, к черту все!
С этими словами я вытянул свою руку. Она все смотрела на меня, -даже не знаю, что она думала. Глаза ее стали решительными, она взяла мою руку и попала в вагон, севши возле меня.
-Глупо и нелогично. - Промолвила она, - надеюсь, ты знаешь, что предлагаешь.
-А ты знаешь, на что соглашаешься. Как ты думаешь, куда мы едем?
-Без разницы, куда угодно, но главное чтобы отсюда, - были её слова.
8.Добро пожаловать в Сакраменто - вы арестованы!
Я потянул Миллу за собой, а она согласилась. В любом случае, за все, что может произойти, ответственность буду нести я. Милла начала убивать себя той мыслью, что поступила как последняя дура, бросившись в бега с человеком, которого даже не знала. Но вскоре она пришла в себя, когда я разъяснил, что таким образом помог ей. Она даже что-то фыркнула в ответ, и это было похоже на слова благодарности. Я показал ей, в чем может быть прелесть, когда едешь и смотришь на природу из вагона едущего поезда. Мы немного поговорили, и узнали друг друга получше. Ей тоже было девятнадцать. В колледж она даже и не хотела поступать под предлогом, что в коне концов она не оправдает ожиданий своей семьи, да и с деньгами у них было туго. Как, в принципе, и у меня в семье, поэтому я тоже в колледже не был. Я начал жить один и нашел убогую, как по мне, работу и стал существовать для себя, чтобы никто меня не трогал и сам отвечал за свои действия трудом, потом и кровью. Её ситуация похожа, но, как Милла говорила мне, - она просто выживает и ждет своего конца. Она улыбнулась, когда узнала, как я зарабатываю, мое лицо тоже пронзила небольшая улыбка, узнав, как это делает она. Для многих выглядит не столь ужасно, но все же эту информацию я не скажу из принципов. Её отец не воевал, но участвовал в войне как человек следящий и передающий информацию о разведданных. Грубо говоря, был одним из тех, кто отвечал за внутренние дела на войне. Как-то так я это понял. Семья была у нее благополучная, а их дочь была тем самым уродом, о котором говорится в известном выражении. Чем больше мы узнавали друг друга, тем меньше верилось, что бывают люди с такой похожей судьбой.
Это о ней вкратце. В конце, я сказал, что предложив ей сбежать, я хочу дать возможность получить желаемое уединение от общества.
-Я буду в одном из двух соседних вагонов.
- Дерзай, - ответила девушка, не поворачиваясь ко мне.
Я выбрался из вагона через крышу и пробрался таким же путем в вагон, стоящий перед тем, в котором сидела моя спутница. Оказалось, что дверь была заперта, и открыть вагон не удастся. Мне пришлось пойти в другой железный контейнер. Но на нем была заевшая крышка люка. Я остался в вагоне, где была закрытая дверь, - ведь тревожить Миллу не хотелось. В кромешной темноте начал осознавать, что я продолжил свое путешествие, сам того не желая, да еще и потащил за собой спутника. Это был очень неразумный поступок с моей стороны - я даже не знал, куда едет этот поезд! Точнее знал раньше, но забыл, пропустил информацию мимо ушей. Это заставило меня побеспокоиться. Надоело мне тогда сидеть в темноте, и поэтому я вылез на крышу и все время, как параноик, оглядывался. Уж сильно на меня подействовал тот прошлый случай. Она сидела на краю вагона, как это привык делать я. Я видел лицо Миллы, оно было таким спокойным, умиротворенным. Мне не доводилось видеть её такой.
-Интересно, у нее до сих пор чувство грусти по глазам читается?- Спросил я у себя. Кто знает. Ветер развевал её волосы. Лицо по её словам, как говорили окружающие, было им мерзко, нет, оно было довольно милым. Как я уже говорил, у меня, наверно, дурной вкус. Я был рад, что она выглядела и возможно чувствовала себя лучше, чем всегда. Я просидел на крыше минут двадцать пять, а потом еще полчаса в темном вагоне. Действительно, чувство, будто ты в консервной банке. После я вернулся к Милле сообщить, что не смог вспомнить или хоть подумать о том, куда мы едем. Она восприняла это не очень агрессивно, но опять упрекнула себя в глупости.
-Ладно, сами виноваты. Мы это начали, значит, и закончим, - сказала она вполголоса.
-Крайние меры всегда безответственны.
-Нет, это не крайние меры, они были бы такими, если бы мы совершили самоубийство, - вот крайние меры.
Я рассказал Милле про все, что мне пришлось пережить по пути в Сан-Фрнациско. На каждый мой рассказ она отреагировала по-разному. В случае с пьяной миссис Перт, Милла сказала, что я отчасти поступил правильно, но она бы так не сделала, так как пьяных не может терпеть. А от того, что я разбил машину, она рассмеялась. Девушка очень внимательно слушала историю о старых уборщиках и их мертвом друге, с чьим телом мне пришлось разбираться. Она уделила внимание крыше, на которой я лежал, и сказала, что тоже хочет туда. После рассказа о морфии Милла спросила, действительно ли она похожа на наркозависимую.
-Может, но мне ты кажешься довольно красивой, - сказал я ей напрямую.
Милла восприняла это как лесть, на что я ответил: «Как знаешь». Милла сказала, что начинает немного сожалеть о том, что отправилась со мной, так как если мне настолько не везет, то будет еще хуже, ведь к моему прибавилось её невезение. У нее было тридцать долларов с собой, у меня - пятьдесят шесть.
-Как только будем в городе, прости, но мы разойдемся ненадолго - все-таки мне тоже хочется побыть наедине. Но я могу купить поесть, если хочешь.
Я согласился с каждым её словом. Когда было полпервого, Милла сказала, что будет на крыше, я же предупредил, чтобы она была осторожна.
-Два варианта: или я повторю твой опыт или я умру. А есть еще третий вариант - быть внимательной. Так что, им и воспользуюсь, - сказав это, она вылезла на крыши и легла там. Был один туннель, и она спускалась обратно, но когда тот кончался, вылезала на свое место. Я даже посидел возле нее.
Вот так - то с разговорами, то отстраненно друг от друга в четыре часа дня, наш поезд подошел к городу. Мы, приложив наши усилия, знания и теорию вероятности, сошлись на мнении, что крупный город, в котором вот-вот поезд сделает остановку, будет ничем иным, как Сакраменто. Этот город - столица Калифорнии - один из самых больших городов в штате. Центр дорожных путей и трасс, из этого города можно было без проблем попасть прямо в Лос-Анджелес. В нем самый большой железно дорожный музей в Калифорнии, а также это город парков. Мы не знали, насколько долго стоит наш транспорт. Милла хотела посетить свой первый город, в который приехала таким способом, ей было все равно на поезд. Все ранее принятые наши поступки тоже несли такой характер, поэтому мы таки сошли с поезда и решили пройтись по городу. На одной из улиц, Милла сказала, что пора разделиться.
- Встретимся у поезда. - Сказала она мне.
-А может тут?- Мне не хотелось крутиться возле поезда, мало ли к чему это могло привести.
Милла не ответила ни слова и скрылась от меня. Мне пришлось коротать время одному. В детстве я уже был тут. Моя семья приезжала в Сакраменто на отдых. Я не могу сказать, что чувствовал себя особенно. Я вырос в подобном большом городе, часто замечал схожести между такими. Вот только Сан-Франциско был исключением. Долго сидел в парке Кент-Ли, чем-то мне там понравилось. Прогулками я провел на улице целых три часа, и возвращался к поезду. (Даже по природной нужде пришлось зайти в один бар). Меня переполняло странное волнение, которого я раньше не чувствовал. Мне хотелось знать, что с Миллой. Я даже немного волновался за нее. Когда для меня настало время возвращаться к поезду, то моим глазам была представлена картина, как полицейский изо всех сил бежал, иногда толкая прохожих. Он добежал до телефонного аппарата и начал что-то неразборчиво говорить диспетчеру. На вокзале Миллы не было, как и поезда, на котором мы приехали, - на его месте был совершенно другой состав. Я решил опять применить мою тактику узнавания пути поезда. Но первый машинист, которого я нашел, показал мне, насколько мир тесен. Он узнал меня. Я уже приставал к нему в Уотсонвилле с тем же вопросом. Единственное, что я предпринял, - это быстро скрыться. Несмотря на это я отправился к вагону, который был приоткрыт и стоял там, где раньше был наш. Как только я подошел к вагону, то услышал шаги сзади себя, но не успел я повернуться, как меня схватили два офицера полиции и тут же надели наручники! После, они прижали меня к вагону и обыскали.
-Вы арестованы по подозрению в ограблении ювелирного магазина «Каладжии»!- Крикнул один из них, когда второй закончил обыск.
-Что?- Прокричал я с изумлением.- Нет, нет какое ограбление?! Я ничего плохого не сделал, вы наверно ошибаетесь! Да, я шел в вагон, но я только путешественник!- Я бедный, поэтому езжу так - мои оправдания смешанные с ложью немного убедили их, что я не тот, кто им нужен.
-Не важно.- Сказал полицейский, после обратился к напарнику.- Отведем его к машинисту, посмотрим, что тот скажет.
-Сер, - сказал мне второй, - даже если вы не причастны к нашему делу, вы поедете с нами, у нас приказ арестовывать всех подозрительных личностей, не являющихся сотрудниками грузовой железной дороги.
-Что за бред арестовывать всех кого попало!
-Замолчи. Все, что ты скажешь, может быть использовано против тебя.
Это был конец, все произошло слишком быстро. Мне не верилось, что все кончится именно так. А Мила, как же она? У меня были большие проблемы, и из них выбраться будет не просто. Когда меня вели, случилось то, что спасло меня. Офицеры остановились, услышав отчаянный женский крик. К ним бежала женщина вся в слезах с криком о помощи. Я остановился, шокирован - это была Милла, которая завернулась в куртку.
- Помогите, меня хотели изнасиловать! – И подбежав к нам вплотную, она бросилась на одного офицера, практически обняв его.- Умоляю они, они хотели сделать ужасные вещи! Быстрее, да сделайте вы что-нибудь!- У нее была истерика, она била офицера в грудь, требуя действия.
-Мисс, успокойтесь!- Начал он. - Расскажите, что произошло!
-Они там! Да сделайте вы что-нибудь! Хватит с меня!
Милла кинулась бежать прочь, те не смогли её остановить. Даже я был напуган её поведением. Вдруг из-за одного вагона выбежали два человека.
-Это они!- Крикнул офицер, - я за ними, разберись с этим, а потом за мной!
-А девушка?- Спросил второй.
-Черт с ней, её тут нет.
И первый побежал за теми людьми. Краем глаза я видел, как начинает ехать поезд, возле которого меня арестовали, а в вагоне к глубокому удивлению была Милла, которая давала мне знак, что надо выбираться. Началась дикая суматоха. Я был только обузой для этого полицейского, и от меня нужно было избавиться, он хотел дотащить меня до машины, но я понял, что это мой шанс пока он один. Нагнувшись, сделал рывок вперед, тем самым толкнув его своим плечом, я вырвался из его твердой хватки. Поезд начинал набирать скорость, я побежал, что есть духу. Сердце колотилось, а адреналин не давал ни минуты на раздумья.
-Стоять!- Услышал я вслед. - Не заставляй меня гнаться за тобой!
Прозвучал выстрел, заставивший меня пригнуться. Я не видел, бежал ли он за мой, стрелял в воздух или в меня, - главное было добраться до вагона. Вот я почти догнал его. Милла пыталась схватить меня, но её рука выскальзывала из моих. Я нашел в себе силы и прыгнул так, что без её помощи забрался в вагон. Когда мое тело было внутри, она, мой спаситель, закрыла дверь. Милла, похоже, упала на пол после этого. Мы тяжело дышали. До моих ушей донеслись её слова:
-Эммет, ты идиот.
-Возможно, ты права, - был мой ответ.
Дальше мы пытались отдышаться, сидя в полной темноте. Поездка в столицу оказалась сплошной дрянью. Чудом мы выбрались из нее. Наш путь продолжался, но куда, мы не знали.
9. Подарок из Рино или как умереть в Неваде.
-Ну и что это было?- Спросила Милла .
-Не знаю, мне сказали, что я подозреваюсь в ограблении ювелирного магазина. Когда я был в Санта Марие, тоже было ограбление ювелирного; предполагалось, грабители сбегут на поезде, насколько я знаю, их так и не поймали. Может это они, честно, я не знаю. А что делать с этим, - я поднял руки в наручниках, - тем более.
- Похоже, я приношу тебе больше удачу, чем неудачу - с этими словами она приоткрыла дверь, чтобы впустить лучи солнца.
Она засунула руку в карман своего пиджака, достала оттуда ключ, и бросила его мне.
-Это то, что я думаю? Но как… А тот спектакль…- До меня все дошло - Когда ты бросилась на него…
-Не думала, что украсть его будет легко, - перебила она. - Да уж такие ситуации не забываются. До того момента все шло как нельзя лучше. Вот надо было тебе оказаться именно там!
- Это была твоя идея встретиться у вагона.
-Все, замолчи, я устала и проголодалась. Вот, держи, - она протянула мне большую булочку, - я купила продукты.
Мы сели и начали, есть, выглядело со стороны не очень, но нервная система моя и её были не в том состоянии, чтобы обеспечить нам нормально функционирование восприятия.
-Знаешь, - начал я, - у тебя талант, не думала о карьере актрисы?
-Перестань.- Она сделала паузу.- Когда я училась в школе, многие мои одноклассницы мечтали о кино карьере, а я, в отличие от них, понимала, что все это бредни. Ты живешь в Лос-Анджелесе и хоть немного-то должен знать, что да как в Голливуде. В принципе жить там не надо, чтобы понимать банальное.
-Через постель, в нашем мире все решается так, не только это, чего скрывать. Сейчас девушку, которая хочет стать звездой кино, оценивают не по актерскому мастерству.
-Это очевидно.- Пробурчала она.- Как еще можно объяснить, что наркоманка, как Монро, может стать звездой?
-Талант, может и играет важную роль, но перед тем как его использовать, всем хорошо известно, что надо сделать. Но, иногда можно попробовать, пробиться. А на счет Монро я не знаю.
-У меня была знакомая, она бросила школу в четырнадцать и поехала покорять холмы Голливуда.
-И как?- Спросил я с ухмылкой.
-По-моему, она сейчас чья-то подстилка. Вот так развила она актерский талант. Все, больше не предлагай мне стать шлюхой, - сказал она с улыбкой.
Этот разговор немного сбросил наше напряжение. Но у нас осталась не законченная проблема, которую мы решили чуть позже.
-И куда мы?- Спросила Мила. - Неужели дальше может быть что-то хорошее?
-Не знаю.- Сказал я, и сел, свесив ногу с поезда, вторую согнув в колене (поза, в которой я провел половину моей поездки, как уже известно). Милла, вот ты знаешь, в чем главная иллюзия жизни?
- У нас нет выбора или, что-то в этом роде.
-Почти. Она в том, что люди думают, что, что бы ни случилось, дальше должно быть нечто хорошее. У них до конца остается надежда, и эта надежда вводит их в обман и их конец становится еще более ироничным и трагичным. Надежда убивает, а когда у человека ее нет, он, почему-то, выживает. Когда человек безнадежен и не хочет жить, он наоборот забрасывается в то, чего он не хочет. Жизнь очень несправедлива. Иллюзия-это вера в здравый смысл.
-А если мы погрязли в иллюзии надежды?- Голос и взгляд Миллы был очень задумчивым и грустным.
-Надо выбраться из иллюзии, разрушить ее, или остаться, радоваться в ней и сожалеть. Но как бы там ни было, мы всегда должны ставить крест на том, что должно быть уничтожено. Даже если мы не хотим этого делать. Но со временем, если оставить все как есть, оно поставит крест на нас.
Милла долго смотрела на меня, своими бледными глазами, но этот взгляд был для меня прекрасным. С Миллой я не чувствовала себя одиноким, хоть к этому я и стремился. Это даже было немного приятно. Не знаю, что чувствовала она. Я был рад, что Милла поехала со мной. Нет, я не любил её, как и она меня. Мы оба призирали чувство любви. Между нами было нечто другое, я не знаю, как это назвать, - банальной симпатией, которую чувствуют мужчина и женщина, это тоже не было. Я всегда знал, что между противоположными полами есть нечто, что не является любовью, дружбой - это никак не было ни первым, ни вторым, - просто, такое взаимоотношение должно было быть и ничего не должно было меняться. Два похожих человека сливаются в один ум и вместе несут одну мысль.
Под вечер я сказал, что пойду спать в соседний вагон, чтобы не мешать Милле, - она согласилась. Я также предупредил, что чем раньше лечь, тем больше возможность выспаться, так как ночью не один раз проснешься.
Ночь показалась мне долгой, и жаркой, хорошо хоть в этот раз у меня была дверь, которую можно открыть. Утром я застал Миллу на крыше; она сказала, что утром мы останавливались в одном городе и поезду добавили нагруженных вагонов.
-Я уверенна, что мы едем на восток, - доложила Милла.
-Восток? Но на востоке мало городов. Неужели поезд идет в Неваду?
-Другой штат - это нечто серьезней. Даже слишком. Ты понимаешь, что без тщательной подготовки, это полный кретинизм?
-Да, ты права, и что, при первой возможности надо вернуться в Калифорнию?
-Угу, ты же прекрасно понимаешь, что сам так не можешь, если бы не я, ты вообще не поехал бы дальше Сан-Франциско, признай.
Я промолчал, но после нашел, что сказать:
-А ты? Ведь тогда начнется мой путь обратно, неужели твой должен быть таким коротким?
-А что мне мешает поехать с тобой? Я могу совершить свое путешествие! Послушать невероятные истории от бывшего преступника, купить морфия, чтобы быть причастной к тому, что люди обо мне говорят и чтоб потом под кайфом ты тащил меня домой и подобное!
На этой мажорной ноте, мы проехали почти весь день и к часам трем дня мы пересекли границу между штатами, а еще через полтора - были в городе, который должен был стать моей отправной точкой назад. Окончательной. Поезд привез нас в самый большой маленькой город на земле - Рино.
Сйдя с поезда, мы пошли чуть пройтись и купить все необходимое на обратный путь. Многие хотят побывать в Рино - ведь он как маленький Лас-Вегас. Много казино, свобода, не удивлюсь, если тут процветает наркоторговля. Мы с Миллой были сыты по горло происшествиями, которые были произвольными. У нас родился план, и его пункты надо было выполнять, а устроить себе прогулку по Рино в нем не было. Единственное, что я смог, - уговорить Миллу выпить кофе в одном баре. Так случилось, что мы прошли по главной улице Рино, на которой была арка с самой известной надписью, которую знал каждый житель и те, кто когда-либо слышал о ней. На одном из казино была вывеска с подписью: «Из Рино никто не уйдет без подарка!» Это нас не касалось. Все яркие вывески были для меня одинаковыми, - пока еще светло, казино не выглядят столь грандиозно, как при темноте. Милле город не очень понравился - он был слишком, как она сказала, «грязным». Да и мне он показался не сильно интересным – город, в котором предлагают свободу, но та фальшива (не поймите меня неправильно).
Без десяти пять, мы были на железной дороге. Выяснили, что один поезд едет в Сакраменто, там я бы мог сесть на другой состав прямо до Лос-Анджелеса, хоть это было бы трудно с теми обстоятельствами. У нашего поезда был всего один открытый грузовой вагон, и тот был третьим от конца. Мы уже были в нем, как вдруг из ниоткуда выбежал грязный, пьяный мужчина лет сорока восьми, прыгнул к нам в вагон и начал:
- И какого**** вы тут делаете? Это мой вагон, марш отсюда!
-Что?- Спросил я с издевкой.
-С чего это он твой?- Подхватила Милла.
-Парочка, только попробуйте стать у меня на пути…
-Успокойся мистер, - перебил я его.
-Нет, парнишка, бери свою подружку и вон отсюда! Мне наплевать это мой вагон!
Мы с Миллой переглянулись и рывком вытолкнули это пахнущего перегаром дегенерата и, закрыв дверь, выслушивали, как он орет, про то, как и куда он нас имел.
-Значит вот он, подарок из Рино.- Сказал я.
Милла пожала плечами. Поезд тронулся. У нас было достаточно пищи - дня на два - и на всякий случай Милла купила бинт и антисептик. На мой вопрос зачем, она ответила, помню ли я, как чуть не раскроил себе руку, когда падал, спасаясь от туннеля, по моему же рассказу. Я умолк, тем более нормальные люди всегда отправляются в путешествие с аптечкой. В поезде мы пробыли полтора часа, и я на конец-то, спросил не жалеет ли она, что поехала со мной.
- Немного, но, в целом, я испытала то чувство уединения, о котором мечтала, и еще испытаю, когда полностью останусь одна. Наверно, стоит сказать тебе спасибо.
-Тебе тоже. Я понял, что не один такой, ты скрасила мое путешествие.
Мы смотрели друг на друга, пока Милла не сказала:
-Приятно слышать.- Пауза - Знаешь, это выглядит настолько мило…
-Что аж вырвет сейчас, - закончил я за нее.
В ответ она только улыбнулась краем губ.
Казалось, все хорошо, но вдруг на крыше раздался звук ходьбы, мы подорвались с места и начали смотреть на люк. Он открылся и оттуда неожиданно появился наш подарок из Рино. Этот уродец глядел на нас почти спятившим взглядом.
-Я же говорил не становиться у меня на пути, твари!
Я хотел сказать ему что-то. Но он вмиг бросился на меня и ударил по лицу так, что я споткнулся и упал. Он ударил меня по ноге, после прыгнул и, оказавшись сверху, еще раз ударил. Милла подбежала к нему сзади, схватила его и попыталась оттащить. Ублюдок достал из кармана заточку. Он, вырвавшись, развернулся и пырнул Миллу прямо в правый бок. Она с криком от боли упала. Я не смог сдержаться, прыгнул на него и повалил на землю, теперь я сидел на нем. Но когда я прыгал, он выставил заточку и я налетел на нее правой рукой. Она прошла насквозь. Но мне ничего не стоило начать бить его левой рукой, и высвободив правую, ей тоже. Он мог ударить меня кулаком по ребрам и делал это. Я не преставал бить его морду, после, схватив голову, начал бить её об пол вагона. Моя спутница пыталась встать, но тот, размахивая руками, подбил её ноги и она вновь упала. Он изо всех сил тянулся к моей шее, ему удалось схватить её. Но вдруг произошло то, чего мы ждали меньше всего, - поезд резко остановился. Милла опять смогла подняться и, разогнавшись со всей силы, ударила нашего противника ногой по голове, тот потерял сознание. Я схватил его и поволок из вагона, Милла шла за мной. Мы выползли из вагона, я стал волочь его по земле, тот приходил в себя и на каждый звук, который он издавал, я бил его по голове, или по ребрам. Жестокость управляла мной. Я дотащил его до конца поезда, после достал наручники и надел ему одно кольцо на ногу. Милла стояла, опершись об вагон, и дрожала от боли. Он смотрел на нас и, заглянув в его гнусные глаза, я понял, что уверен в своем решение. И закрепил второе кольцо наручников, на прицепе вагона. Он испугался, побледнел, закричал.
-Нет, не надо, прошу! Нет, ребята! О нет, нет, нет! Господи!
Милла стала возле меня, взявшись левой рукой за мое плечо, и смотрела на его лицо, которое недавно выглядело так грозно, а теперь было напугано до смерти. Я достал ключи от наручников и показал их Милли.
- Я не колеблюсь. Он твой, - сказал я ей.
Она взяла ключ в руку. Тот начал смотреть на нее глазами, ожидавшими пощады. Но Милла не так проста, жестокость была в ней вместо сострадания.
-Значит,- начала она, - мы должны ставить крест на том, что… ты ведь это говорил?
Я кивнул. Милла поднесла свою окровавленную руку к его лбу и своей кровью, нарисовала пальцами на нем крест. И бросила ключи куда подальше. Я посмотрел на него с жестокой улыбкой, и мы с Милой, обнявши друг друга, чтобы не упасть, так как было трудно идти (особенно ей), поковыляли к своему вагону. Он что-то кричал, но нам было все равно. Как только мы зашли в вагон, поезд тронулся. Я и Милла стояли и пытались увидеть, как страдает этот урод. Увы, из-за вагонов мы практически не видели ничего. Изредка мне удавалось разглядеть, как он бьется головой об шпалы, как его сломанная рука плетется за телом, которое кровоточит. Мы беспрерывно слышали стоны и крики, доносившиеся от него. Не могу представить более ужасную смерть. И именно я вместе с этой необычной девушкой подарил её ему. Недолго мы наблюдали за ним - у нас были дела и посерьезней. Мы были ранены, а из ран шла кровь. Сначала помощь нужна была Милле. Я снял с нее верхнюю одежду, из раны сочилась кровь, я обработал её антисептиком, а потом перебинтовал. Милла говорила, чтобы я не старался:
- Он мне наверно почку размазал, ублюдок!- Она сдерживалась, чтобы не плакать, - подохну тут! Отличное путешествие, спасибо, Эмет!
-Успокойся, не дам я тебе умереть, буду еще с твоим трупом возиться, что мне с ним делать? Не волнуйся почка не там.
Он порвал ей несколько мышц, но органы не задел. После, я закончил с моей дырой в руке. Нам обоим было больно, но девушке больше всего, тем более, еще эти отличные условия мед. помощи. Я не знал, как уменьшить боль, но вдруг я вспомнил.
-Морфий!- Осознал я.
Я достал тюбик морфия и сказал Милле, что сейчас будет лучше, она не сопротивлялась. Я ввел ей в вену почти все содержимое, и хоть это неправильно, после ввел остатки и себе. И, сидя, она облокотились о меня, я - о нее, - так все кончилось.
Мы под его действием доехали аж до Сакраменто, там пересели на другой поезд. Милла сошла в Сан-Франциско, под предлогом: «К черту поезда». Бок у нее болел только при ходьбе. Я чувствовал себя виноватым перед ней. Когда она сошла с поезда, то сказала мне напоследок.
-Не то. Но знаешь, было даже интересно. Я буду помнить.- Она повернулась ко мне и едва улыбнувшись, сказала: - Удачи тебе, Эммет. Милла ушла, я смотрел ей вслед, понимая, что такой, как она, возможно, больше не увижу. Всю оставшуюся дорогу поезд шел почти без остановок. Я обдумывал, добился ли я того чего хотел. Сбежал ли я от всего? Нет, от всего, что есть, сбежать у меня не получится, от окружения - да, но не навсегда, к тому же, мое путешествие было не спокойным. В Лос-Анджелес я вернулся с той грустной мыслью, что избавлюсь от всего только, когда моя жизнь закончится, когда умру.
10. Эпилог.
Думаю, что стоит сказать еще несколько слов о многих других судьбах, уже после моего путешествия. Пользуясь газетами, телевиденьем, я узнал много того, что пополнило криминальный список Калифорнии (но и не только) и было связано со мной. Не верится, что много вещей может случиться всего за один год. Я изложу все хронологически.
4 июля 1955- в округе Уотсонвиля полиция остановила машину за превышение скорости с тремя пассажирами пожилого возраста. Одежда на всех троих была в крови. Один из них достал пистолет и покончил с собой на месте. При обыске машины был обнаружен расчлененный труп мужчины в багажнике. Двое оставшихся предстали перед судом за убийство, их признали виновными. Они приняли это. Один из них скончался от сердечного приступа через неделю заключения. Второй отбывает срок до сих пор.
7 июля 1955- Полиция задержала одного из грабителей ювелирного магазина в Санта Марие. Второй грабитель до сих пор в розыске.
8 июля 1955- Один из работников железной дороги, нашел в конце состава оторванную ногу, прикрепленную к вагону наручниками. По пути из Невады в Калифорнию был найден труп её обладателя. В одном из вагонов была найдена кровь и следы борьбы. Дело было закрыто из-за недостатка улик. Тело так и не опознали.
4 февраля 1956 - Была накрыта наркоконтора, которую замаскировали под парикмахерскую. Она была раскрыта, когда полицейскому не на службе попытались продать морфий, кода тот решил побриться. Я не удивился.
15 мая 1956- Был арестован заместитель директора нефтяной компании «***» в Санта Марие, Дениэль Перт. Полиция приехала на жалобы соседей на шум. Дениэль задушил свою жену, Джен Перт, когда застал её с любовником, которого также убил. Он был пойман с поличным и не сопротивлялся при аресте.
Мелмор - так и остался помощником машиниста, но нашел себе идеальную женщину, на которой женился. Сейчас она беременна.
Что касается Миллы, то я ничего больше о ней не знал и не слышал. Может хоть её удалось найти каплю счастья, а может, её судьба так и осталась похожей на мою.
Дорожная история
© Copyright: Юджин Оддани, 2016
Свидетельство о публикации №216060902139
Свидетельство о публикации №216060902139
Рецензии