Когда прошел дождь

(Aleksander Savin ill.)



Над городом был сильный ливень. Трава стояла сочной, с листьев капало, текли потоки – они несли с собой тополиный пух, поваленные деревья, коров с подмосковных колхозов… Коровы мычали…

Иван Кожемякин смотрел на решетку, куда все сливалось, потом что-то дрогнуло, стал расширяться обзор, асфальт уходил под ногами, провисли шнурки, искрящиеся звездочки побежали от центра…

На дивном пейзаже наискосок висела полоска радуги. Стоял мокрый холм, на самой вершине которого – белая колокольня.

Иван взял такси, доехал до дома, развесил одежду сушиться, во что-то переоделся, сварил себе кофе, взял лист бумаги, вышел на лоджию и стал рисовать:

«Над городом был сильный ливень. Трава стояла сочной, с листьев капало, текли потоки – они несли с собой тополиный пух, поваленные деревья, коров с подмосковных колхозов… Коровы мычали…

Иван Кожемякин смотрел на решетку, куда все сливалось, потом что-то дрогнуло, стал расширятся обзор, асфальт уходил под ногами, провисли шнурки, искрящиеся звездочки побежали от центра…

На дивном пейзаже наискосок висела полоска радуги. Стоял мокрый холм, на самой вершине которого – белая колокольня».

Картинки падали со стола, ложились на кафель. Все приходилось отображать по отдельности: сначала листва – и внизу все течет, потом крик коров, сливная решетка, шнурки и бегущие звезды в потоке, потом уже – радуга и колокольня.

Когда Кожемякин штриховал тень от холма, он чувствовал, как поднимается по винтовой лестнице. Ступени вели к звоннице – он точно знал. Ступени, ступени, ступени – он знал. И тут что-то выпало – отправилось вниз, ударилось несколько раз о колодец подъема – и тихо.

Иван Кожемякин подумал, что это ключи от машины – и холод потери пошел по спине. Внизу было сыро и плохо. Иван постучал по карманам – уж больно ему не хотелось иди снова вниз. Он вспомнил, что ехал сюда на такси – тревога утихла. Потом он подумал, что это упали ключи от квартиры… Потом – что это его мобильный телефон улетел, ударился – и больше не подлежал восстановлению… Контакты… Теперь всех прозванивать, чтобы вписаться в тот мир… Потом он подумал, что слишком привязан к вещам – и стоило бы чаще ему рисовать… Один мудрый друг говорил ему, что выход находится там, где любимое дело – сквозь счастье призвания… Как будто тебя отпустили… Как будто вошел папа в маму – и вышел Иван… Ну, здравствуй…

Иван Кожемякин проснулся…

Над городом был сильный ливень.

Иван Кожемякин смотрел на решетку.

Мычали коровы. Стоял мокрый холм. И - висели шнурки.

Контакты...

Ступени...

Он вспомнил, что слишком привязан к вещам…

Любимое дело…

Полоска от радуги…

Белая колокольня…

Потом что-то выпало – эхом ударило несколько раз о колодец подъема – и стало тихо.