Часть 19 Это было оши-бкой

-Поспей до заката! — сделав из рук рупор, и прокричала мать, и таковы были последние слова…
      День обещал многое. К сожалению, многим планам было не суждено сбыться.
      Воздух, пропитанный еловым ароматом, окутывал дома человечков. Неугомонный ветер прыгал с ветки на ветку, заставляя многолетних друзей охать и ахать, и собирал упавшие иглы, источающие такое же еловое благовоние. Собрав охапку, порыв устремлялся к небесам, будоража стариков-столетников. Вылетая стрелой к облакам, он вихрем наворачивает пару кругов и затем, набрав скорость, на всех парах несётся прочь из страны Оз, осыпая её ароматными иглами ель и пихт.
      Мощные порывы наводили неимоверную суматоху на деревья, как бы пытаясь увлечь тех с собой в дальние края. Крохотные птички видели волнение живых домов. Они копошились подле гнёзд, прикрывая своими хрупкими крылышками, и, пытаясь защитить птенцов. А, цветочки, при малейшем дуновении, приклоняли головки к земле, низко отвисая поклоны.
      По лесу, наслаждаясь, шла Колеса, держа в одной руке свои кломпы, в другой корзина, на одну треть, заполненная цветами. Тряпочная сумка, кое-как державшаяся на плече, покачивалась в такт шагов девушки.
      Идя с воодушевлённой улыбкой, радуясь первому встречному деревцу, Олесса становилась частичкой леса, чувствую шорох, любой вздох, импульс жизни.
      Любовно осматривая деревья, Гудл выбрала исполина, Дуба. Опустившись на траву, дева поприветствовала старика хрустальным голоском:
-Добрый вам день, дедушка Дуб, —
-О, добрый-добрый, Олессочка. Как поживаешь? — добродушно посмеялся исполин, услышав голос. Поворачиваясь к ней, кора грозно затрещала, ствол многолетнего задрожал и из кроны, с визгом, выскользнула пара птиц с птенцами на спинах.
-Жива и процветаю, — с уважением ответила Олесса, встретившись с долгожителем глазами.
-Неплохо мать тебя воспитала, хоть и без отца… — дуб потупил взгляд, ах, как жаль, как жаль.
      В ответ, девушка сделала одобряющий кивок. Запустив руку в сумку, она выудила пару листов и прекрасное перо фазана, недавно купленное на прошедшей ярмарке в Жёлтой стране.
      Прислонившись к необъятному стволу друга дерева, веки поэтессы сами по себе начали закрываться, ведь, как известно всем, лучше всего мечтается во сне. Но та не собиралась засыпать, она пыталась оживить на бумаге, свой давно задуманный белый стих.
-Как же начать его? — спрашивая саму себя, Гудл сдвинула брови и глубоко ушла в мысли.
      Но в голове было перекати-поле, не было никаких новых идей. С такими творческими людьми, часто случается такое, творческий кризис. Он приходит лишь со временем.
-Дядюшка Дуб, что мне придумать?! — капризным тоном, она откинула прочь перо с листком.
      Капризный тон в новинку для столь спокойной и добродушной особы. От бессилия и не знания, что делать, Олесса угрюмо одарила взглядом дядюшку Дуба, укоризненно фыркнула, хлопнула рукой по исполинской коре. Расколовшись, по коре пошла новая трещина, оголяя ствол, на котором закопошились, от неожиданности, тысячи жучков.
-Психуешь, а я был-то о тебе лучшего мнения, голубка, — точно колокол на церковной башне, раздался тенор отовсюду.
-Обо мне?! Хм! Как грубо! Не знать человека, а уже делать такие огромные выводы, ну-ну. — чёрствость прокрадывалась в девушку. -Если бы я была вами, не была б такой трусихой и показала личико. Слышу звон, да не знаю, где он. —
      Бледные губы Михаэля беззвучно шевелились, молвя заклинание. Головокружение напало так внезапно, а земля уходила из-под ног. По резкому жесту, жертва Михаэля замерла в пространстве, покачиваясь на редких дуновениях ветерочка.
-Ein Kind der W;rme und der Geruch der Sonne,
In deinen Augen, zuckten Schauer.
Du wirst Staub, l;cheln,
Mit geschlossenen Augen auf die Augenlider! — И в голосину завизжал.
      Взвившись на месте и сделав пару мультипликаций руками, прыгнул по направлению в чащобу. Среди невидимого моря, плыла Олесса, за своим новым хозяином.
***

      Путь к замку Джестера оказался намного длинней, чем при телепортации. А, ну конечно, когда ты тащишь за собой тело одной из слуг, телепортироваться неудобно.
      Минуя ещё одну деревушку жевунов, Михаэль столкнулся с малюсенькой проблемкой…
-Чего встали, как вкопанные?! Никогда не видели, как крадут женщину?! — возмущение хлынуло через край чаши терпения оборотня, когда путь преградили двое жителей Голубой страны.
-Дядя, вы на тётю похожи, — наивная улыбка озарила личико рыжей девчушки в веснушках.
-Я похож на бабу??? Знаешь, что? Девочка. Проваливай отсюда! — эхом проскочила пощёчина и забралась в каждое отверстие дома, и заставило жителей оторваться от дел.
      Щёки разгорелись красными оттенками. Шмыгнув носом, девочка поджала губки, невольно по жгучей щеке скатилась и слезка. Маленький братик, очевидец, закрыл ротик ладошками, ужаснувшись, а его карие с примесью зелёного оттенка глаза, бегали от Михаэля к сестре.
      Гневные очами, алхимик проедал насквозь малышку, заставляя солёненькие капельки течь быстрее.
-За что? Дядя, — девочка сжалась в маленький комочек, готовый в любое время провалиться сквозь землю.
-Оши-бка, — точь-в-точь, схожим на робота, проговорил обидчик по слогам.
      Нежданно обуревавший смертельный азарт, заставил мага схватить девчонку за горло. Пальцы с аккуратно заточенными ногтями вонзились ей в шею, стягивая «объятья».
      Жевунья расплакалась сильнее. Она умоляла незнакомца отпустить её. Но бессердечным рывком, алхимик передавил тоненькую шейку, заставив её замолчать навсегда. …
      Маленький братик подбежал к сестре, трется рыженькую за плечико, не зная ещё того, что она больше никогда не проснётся.
-Буня, Буня, тебе больно? Бунька, проснись! — брат взглянул в глаза мёртвой, спину мальчика будто бы окатили ведром ледяной воды. Огонёк жизни, некогда горевший в них, буквально, минут пять тому назад, бесследно исчез.
      Понимая, что у сей драмы появился свидетель, (других жителей оборотень не решил воспринимать), Михаэль, замахнувшись, ударил мальчугана каблучком по спине. Прогнувшись под каблуком, мальчик взвыл, запрокидывая голову к облакам. Манерно оттянув белейшую перчатку зубками, по дороге зацокали наточенные каблуки. На губах моментально взвилась самолюбивая улыбочка, он был доволен работой. Наблюдавшая толпа волною попятилась назад, издавая стоны ужаса, никто даже не решил ему помочь! Цепи страха медленно подкрадывались сзади жителей. Выжидав подходящего момента, те с тихим прыжком, точно дикие коты, набрасывались на жертв, обвивая шеи и запястья. Хорошо, что это лишь только воображение. У всех в миг голос осип, пропал! Какой-то смельчак, хотевший противостоять тирану, даже не пискнул, разевая рот. Неужели, после стольких лет равновесия пришёл монстр?.. Нет, тиран…
      Неужели, жевуны так и будут стоять, и никто не поможет? Ох, нет! В толпе произошло некое волнение. Расталкивая, ступая по ногам, мальчишка кинулся метеором в Изумрудный город за помощью, получая вдогонку гневные отклики.
***

-Чёртовы тропы! — гнев так и распирал оборотня. Вместе с громкой руганью, конца которой не было предела, загрохотала дверь, ударившись о подставку и закрылась насмерть.
-Ну-ну воронёнок, небось, раскатал-то губку на всю жёлтую? Думал в сказку попал? — съезжая по лестнице на моноцикле, обратился шут к компаньону.
-Всю жизнь мечтал попасть в сказку, где будут летать бабочки, а вокруг тебя, пляшет мусор в синих шляпах. — возведя руки к потолку, выкрикнул Михаэль и пав на колени.
      Шут искоса кинул взгляд на приятеля, наворачивая подле того пару-тройку кругов. Взъерошенный алхимик, шлёпая, пополз к себе в покои. Парень даже и не предполагал, что второй день пребывания в Оз ТАК истощит запас сил.
      Чтобы пройти на второй этаж, потребовалось намного, намноооого сил. Обессиливший оборотень, отварил дверь и шлёпнулся лицом о пол, издав жалобный стон, умирающего моржа.
-ЗА. ЧТО. МНЕ. ТАКОЕ. НАКАЗАНИЕ?! — взвыл он девочкой, оставшаяся без подарка, -Я захватить хотел замок Изумрудный. ВСЮ ЗЕМЛЮ! На кой-хрен мне сдались эти гомики?! Пляшут вокруг тебя, Боже! Захвачу эту страну и пойду в монастырь! —
      Соломинки-пальцы, перебирая запутавшиеся пряди, после, впились в нежную кожицу головы. Голова гудела, также раскалываясь на две части. Эта невыносимая боль истощала. Пред глазами туман нарастал, подобно молочной пенке, очень навязчивой, явно не хотевший отступать. Пока цунами яростных эмоций обуревала Михаэлем, Олессе виделся предупредительный сон.
***

«Коридор. Безмерный. Нескончаемый. Без стен. Без потолка. Только, призрачный пол. Идя вперёд, оставшиеся плиты исчезали, а впереди, кое-как просвечивалась тропка из призрачных пластин. Поэтесса нежно опустилась на одну из них, после мгновенного полёта. Теряясь от всего, паника скапливалась в груди, готовившаяся фонтаном бить из той.
-Л-л-люди? … Неужели, я осталась одна?! — слёзы наворачивались сами собой, нет, это не были слёзы отчаяния, это были слёзы страха.
      Из самых глубоких глубин души, во мраке, в ночи, с колен вставал страх; страх, набирающий силы. Страх — наш надзиратель. Переборов себя, сквозь множество мучительных испытаний, сажают его на цепь. Некоторые, прям, как шуганные крысы, всю жизнь идут у него на поводу. Пленница схватилась за голову, глаза краснели от солёности. Непрерывно, нашёптывая колыбельную изоляции, нагнетал страх.
«Где я? Неужели, меня отравили? Мама осталась одна… Кто станет мясником?» — образ невообразимого чудовища то и дело, мелькал в памяти, вырастая.
Одна лучше другой, извращённые и тошнотные, лезли в голову цветочницы догадки. Комок стоял в горле, затрудняя дыхание.
      Страх заполонил сердце девушки. Остаться наедине, в коридоре, что хуже можно только вообразить? Никого. Кроме тебя, тут нет никого. Так могло быть до бесконечности, как мучение прервало яркое видение. Неожиданный пронзительный крик отогнал страх, навивая ещё большое угнетение. Уже привычный серо-белый блик сменился смертельной картинкой. Дочь цветочницы потихоньку убрала руки от ушей и кинула робкий взгляд на ведение. Поджилки затряслись, ноги размякли, ставшие, как мякиш хлеба, пропитанный в молоке. Это была девушка. Лицо сожжено, кости виднелись, намного проступая из месива. Вокруг суетились люди. На заднем фоне виднелась постройка, наверняка, замок иль особняк. Над самым высоким шпилем, тёмная женская фигура парила, извергая из рук молнии, гнусно гогоча. Видение окончилась словам «Ты её погубила! Убийца!» Душившие слёзы, превратились в рвоту. Смыкая зубы, поэтесса остановила неприятный процесс, глотая всю отвратную жижу.
      Картинка только хотело было поменяться, жёсткая пощёчина, прилетевшая откуда-то из пространства и исчезнувшая также внезапно, советовала Олессе проснуться.
      Поэтесса разомкнула веки. Пространство оказалось необъятной комнатой. Шкафы-великаны, упиравшееся в потолок, хранили в себе книги, скрывающие в себе тысячи тайн миров и измерений, заклинания, написанные на разных языках. Столы заставлены алхимическими колбами в которых бурлит какая-то дрянь. Ошарашенная Гудл в упор взглянув на заметно стоящего напротив человека. Встретившись взглядом с пленницей, Михаэль прописал вторую пощёчину.
-Не вздумай рыдать! — рявкнул он и подошёл к гардеробному шкафу.
      Всхлипывая от очередного насилия, девушка поджала под себя ноги и натянула на тело покрывало. Приложив холодную ладошку к горячему удару, дочь цветочницы готова заплакать, как парень на каком-то кричащем языке пролаял:
-Halt die Klappe du bl;de Kuh! —
      Дёрнув головой и ударившись о головной щиток, будто поняла о чём тот приказал. Аккуратно привстав с койки, девушка поспешила отойти от неё, поглядывая то на злосчастную кровать, то на белобрысого. Михаэль суматошно перебирал письмена и рукописи, ища в них какую-то ценную вещь. Конец поискам пришёл через минуты, когда в руке у оборотня сиял небольшой ларец, а правая крепко сжимала письмо с чёрным штампом и ножом.
-Warum musste ich dich selbst zu wecken?! Denn so ein Hund gehorcht Wirt? — смазливая улыбка поразила губы и алхимик, в считанные мгновения, оказался за спиной рабыни.
-Кто вы? — разворачивая к оборотню, поэтесса, не держа себя в руках, ударила незнакомца в ответ.
-Wie kannst du es Wagen zu schlagen seines Herrn? Und?! Rasse H;ndin! — Михаэль откинул все предметы, державшие в руках и железный удар ногой, прилетел в живот Гудл, отшвырнув ту к стене.
      Поперхнувшись, Олесса откашлялась кровью и посмотрела на окровавленную руку. Разочарованный таким поступком своей подчинённой, оборотень брезгливым взглядом одарил её и уже заговорил человеческим голосом:
-И почему все, кого хочется приручить такие наглые, упрямые и буйные? — после фразы, имевшая двусмысленное значение, ворон обратился к деве, -Назовись, послушница моя.
-Послушница? — из дрожащего голоса, тон возмужал и возмутился на слова парня, дочь цветочницы моментально забыло о крови и боли.
-Заткнись, спрашиваю тут я, а не ты. Итак, твоё имя. — настойчиво повторил Михаэль.
-Гудл. Меня зовут Олесса Гудл. — похрабрев, поэтесса взяла себя в руки и сурово посмотрела на обидчика.
-Превосходно, лапочка. Михаэль. — откланялся парень, приседая в реверансе.
-На кой-век, мне ваше имя? — Олесса топнула ногой, её наполнял гнев. Снова это чувство, ощущение, которое заставляет постоять за себя и отшвырнуть врагов подальше.
-Ты та, которая сможет соединить два мира, а мне, встать на трон Изумрудного города. — Михаэль, прибегнув к вранью, заранее знал, что план избежит неприятностей, но сначала, надо помочь ему.
-Я могу соединить два мира? Бред сивого коня, это не вообразимо! С вашей стороны будет лучше, если вы отпустите меня к маман, та верно меня ищет. — съязвила Гудл, склоняя голову на левое плечо и презрительно ухмыляясь.
-Halt die Klappe! Nicht auch, Liebling K;ter bellen auf Wirts-Energie! — повторный удар в живот привёл в чувство Гудл, повторно отшвыривая к шкафам, одна за другой, банки поочерёдно принялись отвешивать тумаков упавшей, начиная с самой верхней.
      Горд собой, и оборотень медленно подходил к рабыне заломив руки и по пути, подбирая конверт со шкатулкой.
-Довольно болтать. Я хотел, чтобы ты стала проводником, увы, враньё на тебя не подействовало. Не стоит расстраиваться! Теперь, буду действовать по жестокому. — парень гневно взмахнул рукой, исказил лицо и в руке, мерцая зловещими искрами, нарастал огонь.
-Не надо! Я согласна! Согласна! — истошно проорала пленница и вдавила себя, буквально, в стенку.
      Огня и след простыл, будто никакой и угрозы и не было. Раскрывая рот, попутно делая вдох, похититель захлебнулся в собственном смехе, при этом, аплодируя. Напуганная до смерти, Олесса сползла вниз, отчаянно оседая на ледяной пол и скрыла лицо за ладонями.
      Тёмная же шкатулка, в то же время, мерцая противными огнями, брыкалась, а содержимое в ней бряцало и цокало. Наконец, щеколда отвалилась. Содержимое было шокирующим для Гудл. Круг, ровно, как ошейник рабов, обшитый строгой тёмной кожей. Извиваясь в пространстве, он, бросился в её сторону, намереваясь оцепить девушкину шею. Неподвижная поэтесса, не пытаясь сбежать, смирно сидела, ожидая, пока окончательно попадёт в плен.
      Где-то в глубине коридоров раздался щелчок. Став по размеру, шейные оковы стягивались, сдавливать шейку. Осознание того, что теперь её свобода под контролем, девушка кончиками пальцев коснулась ошейника.
-Всё кончено… — двояко выговорила дева, а «ни в чём не виноватый» алхимик пожал плечами и отвёл радостные глаза в сторону.
      Сжимаясь, Олесса закусила рукавчик от кофты и слёзы закрапали на фартук. Опустошёнными глазами, дочь цветочницы упала в бездонную дыру. Не замечая даже, как оборотень, схватив её за запястье мёртвой хваткой, потащил куда-то, а после, запер в каморке, на втором этаже, под кухней.
      POV Олесса:
«А дорого ли я заплатила за этот день? … Дорого… На моей шее, это, кольцо? Нет, хомут, лошадиный. Он стягивается. Я чувствую себя скотиной. Воздух, едва ли я тебя чувствую. Ощущаю онемение рук. Холодные.»
      Тяжкий выдох и росинки от холодного пара изо рта опустились на ладони девушки. С трудом глотая воздух, Гудл пыталась заплакать, но слёзы иссушились давно. Что оставалось делать? Где выход?..