Послевкусие. Глава 24

Послевкусие. Глава двадцать четвертая



           Нам давно пора вернуться в Россию. Давно не посещали героев, создавших начало этой книги. Как они там? Начнём с самых первых, а это у нас Борис Николаевич и его новая женщина Татьяна. Первая часть книги скучновата, по сравнению со второй частью. Есть объяснение! Герои первой части книги заняты более приземлёнными делами. Потом, это моя и ваша Россия, всё знакомо и не так феерично как в Италии.

           Джеки приснился сон. Вернее бег, бесконечный бег потерявшейся собаки по улицам ночного города, в поисках запаха хозяйки. Ужасы и кошмары дней одиночества в городском бетоне улиц, нет, нет, да посещали пса ночью во сне. Невероятная жара, шум машин, шарканье ног прохожих. А эти дети! Джеки терпеть не мог детей. Если он попадался им на глаза, они обязательно реагировали на него. На детей реагировали их взрослые провожатые. Глаза одних наполнялись печальным состраданием. Другие спешили ногой отшвырнуть тело собачки подальше от любимого чада. Вдруг заразная какая. А он всё бежал и бежал. Бежал и бежал!
 — Я тебе пасть буду на ночь перевязывать скотчем. Перестань скулить. —
Ласково пообещал спящей собачке Борис Николаевич.

           Та раскрыла глаза, и стала самой счастливой собакой на свете. Она не на улице! Она в кровати, вместе с Татьяной и её мужчиной. Трёх спальная кровать «Джеки с нами», так часто шутя, называл Борис Николаевич, их совместные ночёвки. Неплохой мужик. Сначала пожалел и принёс её из адовой асфальтовой духовки в прохладный дом. Потом нашел и привёл ему его мамочку. Собачка лижет пятку женщины. Та не реагирует, спит. Джеки лизнул пятку мужчины, и был, тут же свергнут на пол. Возмущённый мужчина, грозит собаке пальцем с кровати. Джеки перевернулся на полу, что бы встать и вспрыгнуть на кресло, но природная лень взяла своё, и он, так и остался лежать на полу, сложив над животом лапки, как богомол. Борис Николаевич через минуту посмотрит на пса и ухмыльнётся дружелюбно. Соберётся прижаться к Татьяне, но та отпихнёт его, точно так же, как он спихнул Джеки с кровати. Однокомнатная квартира хранит в себе, три любящих сердца, как три драгоценных камня в шкатулке. Нет им цены. Воочию их не увидеть ни кому, а они есть, они тихо стучат в каждом из нас.
           — И почему ты не в кровати? —
           Борис Николаевич привык просыпаться первым и ждать пробуждения Татьяны. Тут, на тебе! Он проснулся в своей кровати, а Татьяна не с ним, а на ковре сидит на корточках и гладит, словно издохшую во сне собачку.
           — Борис посмотри, как ему сладко спится. Он меня слышит, чувствует, а просыпаться не хочет. —
           Воркует женщина, чуть ли не закатывает глаза, как голубь.
           — Зачем тогда беспокоишь скотину? —
           Мужчина поднял подушку повыше, сел и привалился к ней. Ему нравилась его женщина по утрам, вся такая его, его….
           — Боря! Скотина стоит на скотном дворе. —
           — Он домашнее животное, значит скотина. Почему в моём доме утро начинается с разговора со скотиной о скотине? —
           — Ты спал, когда я проснулась. Мне захотелось его погладить. Пузико уморительное. —
           — Моё пузико ты погладить не хочешь. —
           Женщина поняла свою оплошность и ретировалась на кровать.
           — Прости меня, пожалуйста…. —
           Они занялись перемирием.

           Собаку всегда волновали хозяйские перемирия в кровати. Собака начинала нервно зевать со звуками, и ей доставалось от хозяина. Лучше она уйдёт на кухню и с подоконника понаблюдает за двором. Джеки трусцой выходит из комнаты, запрыгивает на подоконник в кухне. Садится. Уши застывают. Это подоконник холодный и попе неприятно. Пёс приподнимает попу и оглядывает поверхность подоконника. Вот, совсем кстати! Почтовый конверт. На бумаге сидеть теплее. Пёс перемещается по подоконнику и садится на конверт.

           Мужчина и женщина, через какое-то время заходят на кухню. Кипятят электрический чайник, заваривают чай и кофе. Запах молотого кофе нравится собаке, но пить она любит остывший, подслащённый чай.
           — Так и не читала письмо? —
           Борис Николаевич выдёргивает из-под собаки конверт, вертит его в руках. Женщина накрывает на стол, хлопает дверцей холодильника, стучит ножом по разделочной доске. Ставит всё, что считает нужным на стол и потом только садиться. Смотрит на конверт в руках Бориса Николаевича, вспоминает, что на столе нет салфеток бумажных. Встаёт, берёт их из шкафа, ставит на стол. Садиться. Снова смотрит на конверт. Делает глоток кофе из чашки.
Мужчина наблюдает за ней.
           — Давай поговорим…. —
           Мягко предлагает женщине и вместо тихого, задушевного разговора получает шквал, цунами, водопад слов и эмоций. Его будто по стене размазали и заставили в таком виде слушать и наблюдать за говорящей Татьяной. Шквал, цунами, водопад, заключал в себе следующее. Если она Татьяна, вскроет конверт и прочтёт содержимое, которое она предположительно знает, она наступит на всем уже известные грабли, и пойдёт уже хоженой дорожкой. А это, ежемесячные сборы посылок, их отсылка. Выбивание и выспрашивание свиданий, поездки и общение на них с человеком в маске. Маска раскаяния, маска слащавой, придуманной любви к матери. Но это ещё не всё! Татьяна сама наденет на себя маску, и станет делать вид, что она сама такая, что она верит дочери и её словам.
           — И вот сидят на этих свиданиях, друг против друга два родных по крови человека и занимаются тем, что обманывают себя в которых раз. —
           Закончила женщина и стала жевать булочку с маслом, лишь затем, что бы водопад, не стал низвергаться снова.
           — Ты не можешь оставить дочь без поддержки. —
           Борис Николаевич отлепился от стенки, взял себя в руки. Он только что побывал в самых потаённых уголках души своей женщины.
           — Ты имеешь в виду вещевые и продуктовые посылки? Это можно делать и на автомате…. Не о чём не думая…. А вот читать, заведомо сказочно правдивую ложь и писать на бумаге ответную ложь, у меня нет больше сил. Не буду читать! Не буду писать! —
           — Хорошо. Я услышал тебя. Пей кофе. Потом поговорим…. —
           — И говорить не буду! —
           — И говорить не будем…. —
           Спешит согласиться Борис Николаевич.

           Люди завтракали в одиночестве, хотя сидели рядом. Борис Николаевич, только что посетил обратную сторону луны, она ему не понравилась. Но как не кричать душой человеку, когда родное дитё, вместо того, чтобы расти, цвести и радовать, гибнет.
           — Можно мне прочитать? —
           Мужчина снова взял конверт в руки.
           — Читай…. —
           Пожала плечами женщина. Джеки на её руках нервно зевнул. У собаки такое всегда происходит, когда его любимые люди, что-то не то начинают делать. Мужчина читает, женщина жуёт или делает вид, что жуёт, и страшно рада, что сейчас узнает, что написано в письме, и принципов озвученных не нарушит. Борис Николаевич сложил лист и положил его на раскрытый конверт. Сверху на конверт сложил руки. Держит так и молчит. Женщина сподобилась, Джеки и нервно зевнула.
           — Что там? —
           — Одним словом не скажешь, но совсем не то, что ты предполагала. —
           — Совсем? —
           — Совсем, совсем. —
           Мужчина для пущёй значимости, качает головой.
           — Взять, хотя бы, вступительные слова…. —
           Он разворачивает лист и зачитывает вслух:
           — Мама! Я последняя тварь. Я не достойна, произносить слово – мама. С этого дня дочери у тебя нет, потому как я не дочь, а курва. Если когда, ни будь, ты получишь от меня письмо со словами любви и раскаяния, выбрось его немедленно. Это я забрала Джеки и потеряла его. —
           Мужчина, начиная читать, думал, что его прервут на второй строчке, остановился сам и посмотрел на женщину. Суровость застыла на её лице.
           — Это не она писала. —
           Борис Николаевич ещё раз изучил текст.
           — Здесь есть приписка другой рукой в самом низу. Татьяна Алексеевна! Верьте мне, всю дурь из дочки вашей выбью. Приведу в чувства, и способы имеются. —
           — Боря! Это же угрозы! Что происходит? Кто это может быть? Их письма читают и кто-то намеренно пропустил это письмо. —
           — Похоже, вторая рука имеет вес в женской колонии. Если на мужской зоне есть такая фигура, как «пахан», то в женской колонии должна, быть какая ни будь «Муля» например, от слова мамуля. —
           Рассуждает вслух Борис Николаевич.
           — Что ты несёшь?! Надо срочно позвонить одному человеку…. —
           Татьяна вскакивает, намереваясь взять что-то из сумочки. Видимо записную книжку.
           — Догадываюсь кому…. —
           Произносит Борис Николаевич и сбрасывает со своих колен Джеки на пол. Тот только, что слетел с колен Татьяны, и тут же запрыгнул на его колени и снова был повержен на пол. Собака стала подглядывать за мужчиной и женщиной из-под стола, мелко трясясь телом и увлажняясь глазами.
           — Но только он может помочь! —
           Перечит мужчине женщина.
           — Ты только что отказала дочери в своей помощи, и надеешься получить помощь для неё от чужого человека? Вот так мы толкаем должностные лица на должностные преступления. Как ты будешь благодарить его после?! Расскажи мне, а я послушаю. Материально или натурально?—
           — Ты ревнуешь?! —
           Подбоченилась женщина.
           — А вы как думали, моя дорогая? Вы будете жить со мной, строить наше светлое будущее, а в сумочке носить телефон палочки выручалочки. Моя бывшая жена их столько имела, что можно было носить суму через плечо. —
           Что бы ни вскочить и не наделать глупостей, мужчина стал складывать письмо и засовывать его в конверт. Зачем-то полизал край конверта и попытался его снова заклеить.
           — Тяв, тяв…. —
           Обозначился Джеки.
           — Иди ко мне моя единственная радость…. —
           Взмолилась женщина, но псина не шла, она терпеть не могла женские сопли и слёзы на своей шкуре. Мужчина незаметно ногой под столом толкнул собачку по направлению к женщине. Та коротко вякнула и вылетела ей прямо в руки. Вот вам собачка и успокоительное средство, и носовой платок! Три в одном. Женщина тут же всем этим воспользовалась. Татьяна и Джеки на минуту стали единым целым. Борис Николаевич видел умоляющие, вытаращенные глаза собаки и вспомнил, что Джеки мужского пола, и пошёл на выручку псу.
           — Эй, вы! Зверьё моё! Идите ко мне. Вместе будем плакать…. Мы же семья. —

           Но ждать пока они к нему придут не стал. Сам пошёл к ним и заключил их в свои объятия. Джеки тут же воспользовался ситуацией и поочерёдно облизал их лица. Пролился дождь в виде женских обильных слёз, и наступило затишье. Дышать, как и после дождя, стало легче, видимость обозреваемая стала яснее и чётче. Наступил штиль. Убран стол после завтрака, утёрты слёзы после размолвки. Опорожнён собачий кишечник, после бурных ласк хозяйки.

           Сегодня выходной день, поздняя осень на дворе – время размеренных прогулок и созерцания увядания лета. Люди во время прогулок общаются, разговаривают на самые неожиданные темы. Мы узнаем из разговоров, как там Маша, как там Сергей, как там Мишка. Если лето заставляет людей двигаться, бегом к воде, бегом от солнца под зонтик, пляж, бадминтон, волейбол…. Осень темп сбивает. Сбор грибов в темпе не нуждается. Чай из термоса и шашлыки поедают сидя или даже стоя у импровизированного стола на природе. На поделки вас всякие вдруг потянет рукотворные. Глаз сам найдёт, что для этого нужно. Борис Николаевич вывез Татьяну за реку Ахтубу. Исторические земли. На них Чингис Хан стоял с ордой. Дороги прокладывал, почтовые тройки пустил, чем наладил связь промеж захваченных им населённых пунктов. Поговаривают историки, что в одном из холмов, раскиданных повсюду, закопан золотой конь в натуральную величину. Вот найти бы!
           — И что бы ты с ним делал? —
           Татьяна в объятьях Бориса запрокинула лицо, разглядывала тёмно синее небо и на его фоне лицо любимого.
           — Оживил. Просил Бога дать золотому коню вторую жизнь. —
           — Зачем? —
           — И любовался бы им, любовался! Как когда-то любовался им Чингис Хан. Прежде чем вылить коня из золота, им восхитились до такой степени. Ты только посмотри на эту землю! Выгоревшая трава как плюш. А ковыль? Шёлк серебристый. Как вольно в степи коню! Можешь себе представить, какой был красоты этот конь, раз его изваяли в золоте! —
           — Ты у меня поэт! —
           — Это только с тобой и для тебя. —
           — Спасибо, любимый. —

           Они стоят на холме и смотрят в степь вместе с ветром, и он уносит их фантазии с собой. Фантазии помогают жить. Если набравшись смелости, их ещё и озвучивать, фантазии сбываются со временем. Бесплатный всем рецепт. Мне нравится седая степь. Волосы наших отцов и матерей седые и наши стали или станут такими же. Что-то есть общее, грустное и родное в степном великолепии.

           Мужчина и женщина идут к машине за термосом с чаем из листьев чёрной смородины и мяты. Достают раскладные стульчики, столик, и усаживаются чаёвничать. Конечно, мужчина непременно зажарит кусок мяса на углях, и они поедят его вместе с осенними дарами природы.
           — Жерар не звонит давно. —
           Татьяна руками ломает лаваш и складывает куски на его упаковку.
           — Не сбылась сказка для Хельги, а она славный человечек. —
           Борис посыпает куски горячего мяса, мелко нарезанной зеленью.
           — И ты рада этому, признайся! —
           — Признаюсь…. Не рада, а как-то спокойнее стало. Понимаю, тяжело обоим…. Но как жить, если заранее знаешь, что в будущем тебя и твоих детей ждут одни испытания, и ты сам родил их, на эти страдания. Немыслимо! —
           Ветер закинул край бумажной скатерти на выставленные продукты. Раз, и ничего не стало видно на импровизированном столе.
           — Хельга не полетела в Париж. Жерар резко принял решение жениться. Клин, клином вышибается. —
           Мужчина отворачивает край разовой скатерти, закрепляет её камушками. Снова на столе всё видно и разыгрывается аппетит.
           — Видно отсоветовали родители, друзья, сам подумал и пришёл к такому выводу. —
           — Хорошо если это он сам решил, что бы потом никого не винить. —
           — Хорошо бы…. —
           — Маша давно звонила? —
           Татьяна салфеткой вытирает капельку жира с подбородка Бориса. Ветер радуется, что он не один в поле и тормошит их волосы, как и ковыль в степи.
           — Давно. Мало того, она и денег не просит давно. —
           — Значит, Сергей заботится о ней, это хорошо. —
           — Хорошо, то хорошо…. Но он ей не муж, что бы брать её на полное довольствие. —
           — Вот ты смешной! Мы все идеализируем своих детей. Конечно, они живут как муж и жена. Ты против этого? —
           Женщина видит, как её мужчина при этих словах напрягся.
           — Мы даже не знакомы с его родителями, свадьбы не было. —
           — В их семье горе. Ты забыл? Какая сейчас свадьба? —
           У Бориса Николаевича, заметно поднимается настроение.
           — Родители Сергея оформили опёку над Мишкой. —
           Мужчина смотрит на женщину и ждёт её реакции.
           — Родители Сергея ещё не старые люди. Решение их верное. —

           Теперь Борис Николаевич утёр подбородок своей женщины и нос захватил. Подбородок блестел от жира, а нос хлюпал от свежего степного и уже холодного воздуха. Вздохнул. Что мешало ему с бывшей женой быть в таких же отношениях, как у него сейчас с Татьяной. Ему работа и бег за результатом в денежном эквиваленте. Ей отсутствие работы и мужа. Степь стелиться перед людским взором, как гобелен в пастельных тонах. Ветер делает гобелен живым и не даёт взгляду оторваться от красоты природы.

           Несравненная и необыкновенная, по мнению своего мужчины Натали, подруга Надежды, любовно разгладила края новой диванной подушки. Она сидит на только что купленном диване, бардового цвета с вкраплением золотой нити в квартире соседа справа. Натали изменилась. Свежевымытые волосы, уже подсохшие, отдыхали на плечах. Домашнее трикотажное платье свободного кроя, как и диван, было новым. Натали разглядывала новые домашние тапочки.
           — Как знала, и купила именно такого же цвета! —
           Сама себе удивилась женщина. Теперь, возвращаясь из ванны, и направляясь в кровать, она оставляет тапочки возле нового дивана и несколько раз обернётся, прежде чем зайти в спальню, полюбоваться идеальным цветом обеих обнов. На вопрос своего мужчины, почему она босиком, отвечает:
           — Пусть тапочки дружат ночью с диваном. —
           — Какая ты у меня забавная! —
           Не перестаёт восхищаться своей женщиной сосед справа.

           И ей и ему страшно интересно сейчас жить вдвоём. Их окружают новые предметы мебели, они лежат на новых подушках и накрыты новым одеялом, под которым прячутся их новые отношения. Новое постельное бельё хрустит под ними каждую ночь. Женщина сердится на каждую ненужную по её мнению складку на пододеяльнике, образовавшуюся от постоянных посягательств на её тело, бывшего дамского угодника. Не может он, видите ли, лежать бревном возле такой шикарной женщины. А сама женщина никак не может насладиться ощущением новизны всего окружающего, новизной покоя и новизной в личной жизни. Кажется даже настоящей личной жизнью.
           — Что нового по ящику? —
           Прошепелявил дамский угодник, заглядывая в комнату с зубной щёткой во рту и белой пеной вокруг рта.
           — Трясёт Америку. —
           Объявляет Натали.
           — В смысле доллара? —
           Шепелявит мужчина.
           — В смысле землетрясения. —
           Услышал ответ.
Быстро выплюнул содержимое изо рта, прополоскал и побежал к своей женщине на диван.
           — Америке это сейчас некстати, да и кому землетрясение кстати. Они всех трясут, мама не горюй! —
           — Американские дети, старики никого не трясут, они мир созерцают. Дети разглядывают и познают, старики восхищаются и прощаются. —
           Мужчина окидывает свою женщину взглядом. Видит сосредоточенность в лице и одухотворённость. Мир повернулся лицом к женщине. Натали стала наблюдать за окружающим её миром новыми глазами из окон новой квартиры, по новому телевизору, ни куда не спеша, ни кого не ища. Успокоилась женщина, перешла с аллюра на шаг.
           — Какая ты у меня! —
           Мужчина склоняется к ней.
           — Ах, боже ты мой! Опять ты с этим! Здесь мир гибнет! —
           — Сегодня выходной, и утром у нас ничего не было…. —
           Канючит голосом мужчина.
           — И мир никогда не погибнет, дорогая. Бог создал мир не для этого. —
           — Как раз всё да наоборот! Иисус сказал:
«ибо восстанет народ на народ и царство на царство; и будут глады, моры и землетрясения; всё же это – НАЧАЛО БОЛЕЗНЕЙ!». То есть даже те ужасные землетрясения, которые произойдут в США, после землетрясения в Японии – лишь начало бед на земле. —
           Дамский угодник удивлён, да что там, потрясён глубокими геополитическими познаниями своей избранницы.
           — Как ты это запомнила? Я даже боюсь спросить, поняла? Ты святая! —
           Женщина настолько удовлетворена услышанными восхищением и комплиментами, что милостиво соглашается с мужчиной.
           — Да! Я такая. —
           Говорит она, и чувствует значение этого слова, и ей нестерпимо хочется быть именно такой в глазах нового мужчины.
           — Позвони Надежде, что они там делают? Они наш новый диван ещё и не видели. —
           Дамский угодник принёс Натали телефон. Та набрала номер и дождалась ответа. Поговорила.
           — Идём к ним. Алеша баранину тушит, через десять минут будет готова. —
           — Тогда я в магазин…. Ага? Неудобно с пустыми руками к накрытому столу идти. —
           — Тебе, лишь бы пива попить. Смотри! Вырастет пивной животик. —
           Мужчина тут же вбирает в себя живот.
           — Да ни за что! —
           Женщина пожимает плечами.

           Закрыв дверь квартиры на ключ, дамский угодник вызвал лифт и, убедившись, что в нём никого нет, отправил свою женщину вниз. Сам побежал по лестнице. Замечание подруги о животике привело его к такому решению. Дверь квартиры подруги предусмотрительно приоткрыта. Натали зашла и прикрыла её за собой. В коридоре, на туалетном столике под зеркалом, посередине вязаной салфеточки стоит хрустальный флакончик. Солнечный луч из комнаты напротив, пронзил его и остался в нём, словно в прятки играл. Солнышку нравился старинный флакон. Солнечное содержимое флакона, кипело и искрилось внутри его и разбрызгивалось солнечными брызгами по стенам.
           — Нравится? —
           Раздался голос Надежды.
           — Ты стала посещать антикварные магазины? —
           — Алёшино наследство. Забрал на память из квартиры покойной тёщи. —
           Две подруги восхищались предметом старины глубокой. В коридор заглянул Алёша. Он изменился, выбрит, подстрижен аккуратно, отчего скулы и брови как бы проявились, стали заметнее. Цвет лица посвежел, глаза стали больше, в них прибавилось блеску.
           — Ох, ох, ох! Прямо жених! Хоть сейчас под венец! —
           Рассыпалась в комплиментах гостья.
           — Ты будто подслушивала. Я только что предложил Надежде венчаться. —
           — Ничего не получится. Вы не расписанные. В церковь без штампа в паспорте не пускают. —
           — А ты, откуда знаешь? —
           — У меня родители всю жизнь прожили не расписанные, собрались венчаться, а в церкви батюшка им отказал. Сначала говорит, надо в ЗАГС сходить. —

           Надежда изменилась тоже. Ей стало не хватать светового дня. Надо было думать об одежде, в которой Алёша уходит на работу, о вкусном обеде, что бы квартира была чистой, о его шагах, которые обязательно послышаться за дверью после шести часов вечера. В груди замрёт в этот миг от нахлынувшей радости, как у школьницы. Недавно она выкинула номер! Пришла в музыкальную школу, села, у двери его кабинета обмирая, слушала его строгий голос за дверью. Алёша неожиданно вышел из кабинета и быстрым, шагом прошёл мимо неё и не заметил. Как она убегала по школьному коридору, пятки сверкали! Выскочила из здания школы и ну смеяться! Шарфик с шеи сняла, что бы им прикрыть раскрасневшееся лицо. Солидный и сердитый дядечка, наблюдавший за ней, прервал деловой разговор по телефону и поспешно вышел из дорогой машины. Уверенной походкой, уверенного в себе человека, подошёл к Надежде.
           — Я вам обязан! —
           Надежда оторопела.
           — Уверенна, вы ошиблись. —
           — Смотреть на красивое и счастливое лицо потрясающей женщины, одно удовольствие. Поделитесь своим настроением со мной, уделите мне немного своего времени и настроения. Я сумею красиво отблагодарить вас за это. —
           Рука солидного дядечки потянулась к её руке.

           Если бы эта встреча произошла до знакомства Надежды с Алёшей, то солидный дядечка, мог стать вполне достойным кавалером, и женское одиночество сложилось совсем по другому сценарию. Несколько раз, эта встреча будет всплывать в женской памяти после. Мужчина оставит о себе хорошие воспоминания, и это только подтверждает выдвинутую теорию.
           — ЗАГС, значит ЗАГС. Через пол годика где-то…. Да, Надя? —
           — Да, Алёша. Венчание дело не шуточное. Половина жизни прошла комом, пусть, хотя бы вторая пройдёт благопристойно. —

           Натали слушала подругу и соглашалась с её словами. Сама она стала замечать за собой усидчивость, размеренную поступь по новой квартире, нежелание бежать из дома, и шастать по вечерним кафе не знамо зачем. Конечно, она знала, зачем это делалось в прошлой жизни, но сейчас эта потребность испарилась. Натали поглотила квартира дамского угодника и он сам. Вывезла из квартиры всё! Вынесла все окна, двери и сантехнику. Ремонт, так ремонт! Потом поиски новой мебели. Они скандалили в мебельных салонах как люди, прожившие вместе всю жизнь. Дулись друг на друга. Продавцам приходилось варить им кофе и мирить их, лишь бы не упустить покупателей.

           Пришёл из магазина бывший дамский угодник. Как всегда с подносом, на котором стояли четыре бутылки с пивом, вазочки с фисташками, сушёные кальмары и отварными креветками.
           — Купил две дыни. Принесу позже. Ароматные! У нас новый диван! —
           Гость выставляет угощения на стол. Развернулся, а женщин след простыл. Только дверь входная хлопнула и сообщила сидящим за столом мужчинам, что женщины ушли смотреть диван.
           — Вот женщины! —
           Алёша встал и выключил под чугунной кастрюлей огонь.
           — Что бы мы без них…. —
           — Да…. —
           — По пивку? —
           — По пивку. —
           — За них? —
           — За них. —
           — За диван? —
           С тонким намёком в голосе предлагает гость.
           — За диван. —
           Улыбается ему в ответ Алёша.
           — Что это тебя в церковь потянуло? —
           Гость поставил наполовину отпитый стакан с пивом на стол и взял креветку из вазочки.
           — Душа просит. —
           — Моя душа, пока что хочет то, что хочет моя несравненная Натали. —

           Мужчины поочерёдно, иногда вместе отпивали пиво из стаканов и запускали руки в вазочки. Они задумались, каждый о своём, но было общее во всём этом. Это свежесть новых отношений.
           — Бордо! С золотом! Как неожиданно! Чем будешь обыгрывать столь необычайный цвет?—
           — Большой золотой вазой, с лотосами бордового цвета на высоких стеблях. Шторы цвета сливы подхватить золотыми кистями. Тапочки, вот…. —
           Женщины рассмеялись. Надежда села на новый диван. Весь вид её говорил о том, что женщина делает оценку покупке.
           — Хорош! И задумка твоя хорошая. Тоже хочу избавиться от чёрного цвета в своём доме.—
           — Мне до сих пор нравится у тебя. —
           — Как ни странно, Алёше тоже…. Значит, поживём пока так. —

           Женщины пошли назад к своим мужчинам. Пошли не спеша по лестнице. Раз ступенька, два ступенька.
           — Иногда такая тоска охватывает! Неужели нельзя было жить с Борисом, как я сейчас живу с Алёшей. —
           Надежда, глубоко вздыхает. Раз ступенька, два ступенька….
           — Мне себе такой вопрос задавать не приходится. Я ни с кем не жила, ты знаешь….. Думала, вот завтра, или летом, или на Новый год обязательно встречу его. А кого его? Попробуй, догадайся! Ну, познакомилась, ну, завертелось! Раз, и что-то не так пошло. Сразу характер свой не путёвый оказываю. Ну, мол, и вали, иди себе по ветру. Не мой пассажир. Завтра или через месяц, или весной, всё равно ещё встречу. И побежали года, а я рядом с ними. И добежала я до молоденького мамина сыночка. И знаешь, мне с ним хорошо, как ни с кем! —
           Натали остановилась и повернулась лицом к подруге.
           — Заметь! Никакого экстаза! Тёплое, милое душевное совместное проживание вдвоём. Словно я жила с ним когда-то, а сейчас вернулась. —
           — Не такой уж он и молодой. —
           Надежда потянула подругу идти дальше. Раз ступенька, два ступенька.
           — Всё равно младше. —
           — Ему видно нужна была женщина постарше. Сама говоришь – маменькин сынок он. Кстати! С родителями знакомиться предлагает? —
           — Кто-то наговорил его маме, что я женщина лёгкого поведения. —
           — Он так не считает? —
           Обеспокоилась Надежда.
           — Нет. Он по ресторанам и барам не ходил, и дам своих не водил. У него другой стиль ухаживания. —
           Лестничная площадка Надежды, встретила подруг стойким запахом тушёной баранины с помидорами и сельдереем.
           — Боюсь что и Алёша, так же обо мне думает. —
           Надежда положила руку на свою дверь.
           — Думает и живёт?! Это перебор, подруга. Я смотрю на вас со стороны и вот что вижу. У тебя горе. У него горе. Вы горюете вместе, вам так легче. Перегорюете, станете близкими людьми. —
           Надежда толкает дверь и ещё более насыщенный запах, заставляет их отпустить не весёлую тему и подумать о хлебе насущном.
           — Разве можно оставлять мужчин наедине с вкусной пищей? —
           Заголосили слегка опьяневшие от пива мужчины при виде женщин.
Алёша торжественно поднял крышку с кастрюли. Аромат усилился.
           — У нас с Борисом, в доме всегда водился коньяк. Целая коллекция стоит. Всем нальём по пятьдесят граммов. За новый диван, за новые тапочки…. —
           Весёлые нотки в голосе Надежды теряют свою звонкость. Она видит лицо Алёши. Понимает, что сказала не очень удачную фразу. А что собственно она сказала? Она сказала, так как есть, как было, но именно так зарождаются обиды. Всё с нами происходящее, творим своими руками и языком. Алеша ставит перед своей женщиной тарелку с тушеной бараниной.
           — Я сейчас. —
           И выходит из кухни. Присутствующие поняли, что Алёшу задели слова Надежды.
           — Чего так реагировать? Борис жил тут, это его дом. —
           Резюмирует дамский угодник.
           — Он может не вернуться?! —
           Задохнулась собственным страхом Надежда. Все замолчали.
           — Пополним коллекцию! —
           Слышится голос, через какое-то время вернувшегося Алёши. Он ставит непочатую бутылку коньяка на стол.
           — Где взял? —
           Тут же спрашивает сосед справа.
           — В квартире у тёщи. Там тоже коньяк водился. —

           Мужчина достойно обыграл ситуацию. Своим уходом не дал возможности обиде перерасти в разборку и сам остыл, пока ходил по этажам. Трапеза прошла на высоком уровне. Коньяк (так его!), разливали торжественно и чопорно, старались шутить по любому поводу. Еда вкусная. Лица раскрасневшиеся. Взгляды весёлые. Глаза искрятся коньячными звёздочками.
           — У тебя какой номер квартиры? —
           Алёша смотрит на соседа справа. Тот называет цифру.
           — А что? —
           — В твою квартиру заходили люди. —
           — Не может быть! —
           У соседа справа вытянулось лицо.
           — Мама и папа пришли. —
           — Точно. Мужчина и женщина. —
           Подтверждает догадку соседа Алёша.
           — Сегодня, я весь день у вас. —
           С твёрдой уверенностью в голосе объявляет Натали и почему-то застёгивает верхнюю пуговицу домашнего платья.
           — Что толку? Там полно твоих вещей. —
           Начинает страдать сосед справа.
           — Не ходите домой, пока родители не уйдут. —
           Даёт совет Надежда.
           — Не солидный поступок для взрослого сына, который привёл в дом женщину. —
           Говорит Алёша.
           — Пригласи родителей сюда, не так страшно вам будет. —
           — Ну, не знаю…. —
           — И не узнаешь, пока не начнёшь действовать. Давай, давай иди…. Или знаешь что, пойдём вдвоём и пригласим родителей сюда. Надя, как ты на это смотришь? —
           — Положительно. —
           Надежда обнимает поникшую Натали.
           — Да уж…. —
           Вздыхает та.
           — Пойду, волосы расчешу. Где у тебя помада? —
           — Посмотри в ванной. —
           Алёша настойчиво выдвигает стул из-под соседа. Дамский угодник, вынужден встать и идти за Алёшей. Ушли.
           — Что теперь будет? —
           Это вернулась из ванной причёсанная Натали.
           — Включим чайник. Заварим мяты с чаем. Коньяк оставь. —
           Надежда встала и занялась чаем. Обернулась к онемевшей подруге.
           — Если вы собрались жить вместе, вам так и так, придётся знакомиться с родителями. —
           — А вы как? Будете знакомиться? —
           — У Алёши никого нет. С моими если только…. —
           — Так будете или нет? —
           — Что пристала? Не сегодня же… —
           — Прости, я нервничаю. —

           Мяту залили кипятком. Прозрачный заварочный чайник поставили на середину стола, уставились на него глазами. В кипятке раскручивались листочки зелёного чая, разбухали соцветья мяты. Кипяток отдавал свою силу растениям, и набирал от них цвет.
           — Созрел, кажется. —
           Заметила Натали.
           — Все созрели…. —
           Заулыбалась Надежда, вставая навстречу гостям.

           Кухня сразу потеряла своё пространство от такого количества людей. Причём все стеснялись друг друга, толкали друг друга, избегали встреч глазами, и делали всё не так как они сами того хотели. Много извинялись и благодарили. Наконец уселись. Надежда поставила на стол недостающие приборы. Алёша, когда завёл гостей на кухню, назвал женщин по именам, но не указал конкретно на каждую, от того мама дамского угодника терялась в догадках, кто есть кто. От этого ещё больше смущалась и нервничала. Обе женщины были по-своему привлекательны для неё и сидели они рядом.
           — Хороши самочки. —
           Как будто угадав мысли жены, шепнул отец дамского угодника жене на ухо. Женщина больно щипнула мужа за руку в ответ.
           — Ну не девочки же. —
           Стал оправдываться отец дамского угодника, так же шёпотом.
           — Больше двух – говорят вслух! —
           Весело и громко заявил Алёша.
           — Простите моего мужа. Ему не терпится узнать, кто из вас Натали. —
           Муж удивился сообразительности жены и закивал головой.
Итак, было всегда. Супругу оставалось только кивать головой, подтверждая слова супруги.
           — А вот догадайтесь! —
           Мать дамского угодника повела глазами вокруг, оглядела часть центральной комнаты. Оглядела женщин. Заметила тапочки цвета бордо с золотой оторочкой по краю на ногах Натали. Надежда была в спортивном костюме. В голове мамы дамского угодника созрели выводы.
           — Вы. —
           Глазами женщина указала на Натали. Отец дамского угодника принял замешательство Натали за проявление скромности и расплылся в отеческой улыбке.
           — Я вас по тапочкам угадала. —
           Пояснила свой выбор мама дамского угодника.
           — Хочу сказать прямо! Шла к сыну в дурном предчувствии. Квартира меня приятно удивила. За столь короткий срок, с таким изысканным вкусом, преобразить логово холостяка, непостижимо! Я всегда мечтала у себя дома сотворить что-то в этом роде, но считала, что бордо, да ещё с золотом, возможно только в Эрмитаже или в Кремле. Мне всё понравилось! Всё! Как оформите окно? —
           — Шторы однотонные, на тон темнее цвета дивана и бронзовые кисти для подхвата. —
           Прежде чем ответить Натали прокашлялась.
           — Напольная ваза в бронзе, бордовые лилии в них. —
           Мать дамского угодника, потрепала сына по голове.
           — Вы будто подглядели мои задумки. Только я поставила бы две вазы. —
           Напряжение промеж чужих людей прошло.
           — Куцый вид будет. Знаете, что я сделаю? —
           На этих словах матери сын насторожился.
           — Я сама куплю вам в подарок две вазы, высотой в метр и докажу, что я права. —

           Лицо сына вытянулось. Две хозяйки на одной кухне никогда не сговорятся. Натали молчала. Мама соседа справа ждала ответной реакции. Секунды шли как минуты. Наконец Натали открыла рот:
           — Мне не только интересно ваше мнение, но и важно. —

           После этих словах дамский угодник понял, что его мать, и его женщина нашли общий язык. Потом это подтвердится. Вазы будут именно те, которые заприметила Натали. Обе женщины, посещая магазин, и не зная друг друга, останавливали взгляд на одних и тех же вазах.
           — Папа, не хочешь немного коньяку под тушеную баранину? —
           Сын взял в руки бутылку с коньяком.
           — Да за такое сын, можно и много. —
           Мама дамского угодника и Натали, при этих словах не сговариваясь, одновременно повернули головы в его сторону и глаза у дам были одного выражения. Мать забрала из рук сына бутылку коньяка и поставила ближе к себе. Натали принесла крохотные стопочки и поставила их перед всеми мужчинами. За всем этим, обнявшись, наблюдали Алёша и Надежда. Уж им-то, со стороны, всё очень хорошо просматривается.


Продолжение: Глава 25 - http://www.proza.ru/2016/06/10/1447