Дела земные. Мужик

МУЖИК



            Родной двор встретил ворону завыванием машины скорой помощи. Ворона вернулась с облёта соседней территории. Машина проскочила в арку и долго кружила по двору от дома к дому. Через лобовое стекло было видно, как водитель и доктор разглядывали то адрес на планшете, то цифры номеров на стенах домов. Исколесили весь нетронутый снег во дворе! А ворона так любит вышагивать и оставлять следы на чистом снегу, мережкой!
            — Вот наделали дел. —
 Рассердилась ворона. Она заметила движение в частном домике, заметённом снегом и почти слившимся с таким же заснеженным строительным мусором вокруг, потому и не видимым человеческому глазу. Тот самый домик, среди высоток, который весной превращается в цветущий торт. Дверь домика с размахом открылась и на крыльцо выскочила чья-то там мать в калошах на босу ногу. Спрыгнула с крыльца, набрала полные калоши снега, и не чувствуя этого ринулась к калитке, размахивая руками, стараясь привлечь внимание водителя скорой помощи. Но так как горы строительных отходов были велики и заснежены, шансов, что бы её заметили, было мало. Раздосадованная ворона решила помочь. С размаху приземлилась на кабину скорой помощи и затопотала над головами, сидящих в ней людей. Снег, из-под лап просыпался на ветровое стекло.
            — Вот одуревшая птица! —
            Водитель открыл дверцу, встал на подножку, выпрямился во весь рост и согнал птицу. Та полетела по направлению к домику, а водитель, с высоты своего роста на подножке, следя за ней глазами, увидел призывные знаки чьей-то там матери.
            — Сроду бы не нашли! —
            Сказал он доктору и завёл мотор.
Ворона тем временем, была уже на месте и, усевшись на ставенку, пыталась разобраться в происходящем в доме. Раз что-то случилось, значит, хозяин должен быть в центре события. А тот сидит в сараюшке на холоде и вбивает гвозди во что попало, лишь бы не слышать истошные вопли, доносившиеся из дома. Эти вопли издавала его пятнадцатилетняя дочь. Пришло время рожать! Вот, такие вот дела.
            — Терпи девонька, терпи! —
            — Скоро всё пройдёт. —
            Приговаривает врач, семеня возле носилок, которые с большим трудом волочила мать роженицы, да водитель скорой помощи.
Стук в сарае прекратился. Мужчина, встав на колени, подглядывал в щель за происходящим во дворе.
            — Мамаша, вам не зачем с нами ехать. —
            — Вы ей не чем не поможете. —
            Машина уехала. Женщины побрели в дом. Хозяин с новой силой стал заколачивать гвозди. Мысли его сейчас, что гвозди, раскалывали голову на части. Что думать, что делать, как жить дальше с таким позором? Дни стали длинными, ночи тоже. От своих женщин отгораживался выдуманными делами, по которым уходил из дома в сарай. Возвращаясь, не разговаривая, ложился и отворачивался к стене. На вопросы не отвечал, на приглашения к столу не реагировал. Зато, что в доме требовало ремонта и не один год, было отремонтировано. Ни одна ступенька на крыльце не скрипит, калитка обзавелась щеколдой. У козы в сараюшке, все дыры и трещины заделаны. Теперь ветер, свищи не свищи зимой, козе не страшно. Стой себе, да пережёвывай сухофрукты побитые шашелем. Козе особо не скучно, с ней в сараюшке гусь дикий живёт, ест всё, что козе положат. Она совсем и не против этого.

            Так и скоротал мужчина за делами недельку, не общаясь со своими женщинами. Обиделся на весь мир. Горевал в одиночку, как сыч, так называла его последнее время, чья-то там мать. Встал сегодня утром, в доме ни кого. Сапожки жены на каждый день стоят на месте, а рядом пустая коробка из-под новых сапожек. Они были куплены на распродаже перед Новым Годом.
            — За дитём поехали в родильный дом. —
            Осенила его мысль. Стало обидно, и оскорблённая гордость ещё больше оскорбилась.
            — И не подойду, и в руки не возьму. —

            В сараюшке ему обрадовались. Коза, то и дело бодала гуся, отгоняя от хозяина, но внимания досталось всем, так как сидел хозяин с ними до тех пор, пока не подъехало такси к дому. Разговаривая шёпотом, женщины с новорожденным пробежали в дом. Дел предстояло много, да и впечатлений тоже через край. Ребёнок, по их мнению, похож на деда. Хотя, с какой бы стати? Нашли детскую фотографию деда и обомлели от сходства. Родимые пятна на голове и те совпадают и по форме и по количеству. Дед в сараюшке, ещё не осознал своего нового статуса. Он продолжал дуться и изображать строгого и оскорбленного отца семейства, в глазах всего мирового сообщества. А миру до него, как звёздам до нас!
Холод, откуда хочешь, выгонит. Вышел наш обиженный дед, ссутулился под тяжестью ревности к тому, кого ещё и не видел. Походил кругами вокруг дома и зашёл в дом. Дело то к ночи, мороз поджимает. Две дочери, жена и чья-то там мать, одновременно повернули головы в его сторону. Нарядный кулёк лежал на кровати и молчал. Вот если бы кулёк орал, то можно было сказать что-то обидное, типа:
            — Всю голову разобьёт теперь! —
            — Покоя от него не будет! Доигралась? —
            И так далее, по накатной. Но кулёк молчал. До их приезда, дед успел и перетащил старенький диванчик из холодного коридора в маленькую комнатку чьей-то там матери. Её же кровать, с проржавевшими металлическими шишечками, перетащил в свою и жены спальню. Пусть теперь там покачавряжуться без него! Все эти события, настолько раскачали человеческие нервы, что болело всё. Весь он болел.
            — Давление, наверное… —
            Наверное…. Кто ж его мерил? Забыли все его, бросили. На первом месте, теперь нарядный кулёк. Чего уж там, дожился! Свалился хозяин бабьего царства на диванчик и заплакал. А плачут мужчины редко и очень мало. Попробовал заснуть, да не получалось. Всё ждал, что закричит новорожденный и будет у него повод, открыть дверь и произнести свою уличающую тираду. А кулёк, молчал! Придётся спать…. Вот беда! Диванчик-то отсырел в не отапливаемом коридорчике и был холодным. Отогреть его своим телом не представлялось возможным. Силы покинули мужчину, когда стало светать.
            — Услышь меня Господи! Совсем не знаю, что мне делать! —
            — Наставь на путь истинный! Поверни душой и сердцем ко мне, моих женщин! —
            Толкнул деда его ангел хранитель в бок и заставил подняться с отсыревшего и холодного диванчика. Прокрался он в свою комнату, где вместо него в своей кровати спала теперь чья-то там мать, подошел к супружеской кровати и без сил свалился на неё. Залез под тёплое одеяло, прижался к родному человеку и стал счастливым. Какое-то время он ещё высовывал голову из-под одеяла, что бы услышать плачь новорожденного, но тот молчал.
            — Смотри, какое дитё спокойное! —
            С этой мыслью дед заснул и проспал до трёх часов дня. Проснулся, полежал, прислушиваясь к тихому разговору в доме и, встал. Как давно он так не спал, с ощущением любви и родства, к лежащему рядом человеку! А ведь это так! Как же он мог забыть про это? Перед глазами всплыло лицо молодой девушки работающей на складе «Райпотребсоюза», куда он бегал смотреть на неё практически каждый день. Задорная девушка, краснощёкая, острая на язык. С тонкой талией, при наличии пышной груди и крутых бёдер. Никакие халаты синего цвета, выдаваемые завскладам, не могли скрыть эти прелести. Шофера автолавок, как мухи, стаями вились вокруг дверей её склада. Он же проходил мимо распахнутых складских ворот, степенно кивая головой в знак приветствия, всем видом показывая, что занят. А оказалось, что только его она и видела и ждала знаков внимания только от него.
            — Любимая. —
            Тихонько проговорил мужчина, и сам себя засмущался, как тогда, у открытых дверей склада.

            Хотелось горячего чаю. Мужчина вышел и прошёл на кухню. Женщины заняты новорожденным, что-то делали с ним, разговаривая, как с взрослым. Волна ревности, в который раз оглушила мужчину. Пытаясь обратить на себя внимание, он ещё раз прошёл мимо комнаты, где находились его женщины с ребёнком, нарочито топая ногами. Прошёл и остановился. Краем глаза увидел маленький фонтанчик над кучей одеял и пеленок вокруг младенца. Его женщины со смехом отшатнулись и кинулись убирать лежащие вокруг вещи. Тут человека осеняет:
            — Мужик! —
            — В его бабьем царстве, появился мужик! —
            — Какой же это новорожденный? Это ж мужик! —
            Бабьё, в хорошем смысле этого слова, притихло. Спина хозяина заслонила младенца. Прохладный после пелёнок воздух охватывал тельце и мальчик, втягивал в себя его вместе с первыми издаваемыми им звуками. Агукал, как бы приветствуя деда, а тот стоял над внуком и улыбался во весь рот, и они между собой были похожи, так всем показалось.


Продолжение: Дела земные. Краснотал - http://www.proza.ru/2016/06/10/1620