Теория относительности Информация к размышлению Ч1

Часть 1. Принцип относительности

Мудрость веков - всё познается в сравнении.

Ключевые слова: теория относительности, принцип относительности, релятивистская скорость. 

Рассмотрим систему из двух тел, представляемых идентичными часами, которые равномерно и прямолинейно удаляются друг от друга по инерции.

Если описывать параметры предложенной системы, то нет оснований считать, что тела находятся в разных пространствах, и значит, расстояние, которое разделяет эти тела, является одним и тем же для обоих тел. Таким образом, воспользовавшись векторным обозначением, даже не зная координат тел, можно утверждать, что S1 = -S2.

А что можно сказать о скорости тел?  Здесь не всё так гладко, т.к. приходится привлекать ещё один параметр - время.

Галилей, основываясь на практических измерениях и их обобщении, постулировал, что V1 = -V2, из чего непосредственно следует, что для обоих тел ритм собственного времени также постулируется равным, т.е. t1 = t2.
Галилей не был искушенным философом. Он не сомневался, что жесткие метры в руках первого и второго наблюдателей точно равны между собой. Эйнштейн тоже не был приверженцем философии, поэтому он тоже не сомневался, что метр в руках движущегося наблюдателя короче, чем метр в руках неподвижного.

По ТО Эйнштейна, равновеликие тела, перемещающиеся относительно друг друга с разными скоростями, имеют разный темп собственного времени, имеют разный вес и имеют различные геометрические размеры, – и все эти параметры зависят от относительной скорости перемещения тел.
 
Однако все физические различия параметров систем, двигающихся с различной скоростью относительно друг друга, а также различия происходящих в них процессов, по Эйнштейну, недоступны для осознания и измерения наблюдателем, находящимся поочередно в каждой системе. С точки зрения этого наблюдателя все физические процессы во всех системах происходят абсолютно одинаково. В этом заключается суть принципа относительности Эйнштейна, который можно определить как антропный принцип – в природе всё изменяется, а человеку-наблюдателю кажется, что некоторая часть изменяющегося общего является неизменной.

Удивляет бессмысленность и природная бесполезность этого положения, которое реализуется только для наблюдателя, изучающего мир поочередно, и каждый раз из новой изолированной инерциальной системы.

Если для наших двух тел их собственное время t1 не равно t2, то из самой примитивной логики следует, что какое-то из значений больше или меньше другого, и если движение остается неизменно инерционным, то это соотношение,- больше или меньше,-  никогда не меняется. Это относительное различие является реальным и постоянным. То же самое свойство реализуется и для масс тел, и их размеров.

Однако официальная наука, следуя догмату Эйнштейна, утверждает, что нет никакой возможности определить какой из двух параметров имеет большую величину. Более того, официальная наука утверждает, что пассивный наблюдатель может своим присутствием, т.е. только своим взглядом, управлять ситуацией, меняя соотношение темпов времени в системе №1 и в системе №2 с большего на меньший, глядя, то на часы 1 в системе №1, то на часы 2 в системе №2.

Позиция официальной науки является откровенно мистической. Но подавляющее большинство в обществе верует в это. Перед нами пример массового, целенаправленного зомбирования.

Зомбирование общества, естественно, возможно только с помощью специальных государственных структур.
 
А как же Эйнштейн сумел привлечь необходимые структуры. Всё очень просто, и в то же время – очень не просто. Фокус в специфике реакции наблюдателя, не готового к искусно изменяемым условиям, принимаемым по умолчанию.

Обратимся к детской шутке.
«А» и «Б» сидели на трубе. «А» - упало, «Б» - пропало. Что осталось на трубе?
 
Как известно, ответов два – и оба правильные. Но фокусник может один из ответов объявить ложным, якобы на основании общих стереотипных представлений.

Теперь обратимся к доказательству равноправия всех ИСО Эйнштейном при условии, что уже известно преобразование Лоренца, которое математически, однозначно  свидетельствует, что все ИСО неравноправны при несовпадении их скоростей. Эйнштейн знает об этом, но постулирует антропный принцип относительности, который гласит, что в рамках заданной ИСО принципиально невозможно установить, движется ИСО или нет.
В распоряжении Эйнштейна математические преобразования Лоренца, которых вполне достаточно, чтобы опровергнуть этот принцип относительности. Но Эйнштейн к преобразованиям не обращается, а использует очень простой и очень убедительный мысленный эксперимент, который, тем не менее, является в корне ошибочным, т.е. является своего рода фокусом.
 
К мысленным экспериментам необходимо относится с максимальным вниманием и осторожностью. Апории Зенона тоже являются своего рода мысленными экспериментами.

Воспользуемся нашей системой, состоящей из двух идентичных часов.
Выберем, следуя Эйнштейну, часы №1, находящиеся на платформе-лаборатории, за систему №1, и назначим её неподвижной. Внимание, фокус начался.
У нас была одна система из двух разлетающихся по инерции часов. А тут нашу систему по умолчанию разделена на две системы, с назначением системы №1 неподвижной. А с какой стати, и какой физический смысл в неподвижности системы №1? Никакого. Более того, он ложный. Система, как двигалась относительно системы условно неподвижных звезд, т.е. в пространстве, так и продолжает двигаться вполне конкретным, но не установленным в нашем эксперименте образом.

Система №1 неподвижна только относительно нашего наблюдателя.
Внимание, фокус продолжается. С какой стати состояние системы трактуется как неподвижная относительно наблюдателя? Разве у нашего наблюдателя есть координатная привязка к пространству. Это наблюдатель, если захочет, может стать неподвижным относительно системы №1. Это система движется равномерно и прямолинейно, а вовсе не наблюдатель. Наш наблюдатель перемещается свободно, по определению. Но ситуация преподносится нам в образе физической системы, которая неподвижна относительно наблюдателя, не имеющего координатной привязки к пространству. Это уловка.

Согласимся на время с этим абсурдом, и проведем в системе №1 любые измерения, требуемые Эйнштейну. На этом первая часть доказательства Эйнштейна заканчивается.
Далее следует главная часть фокуса – пересадка наблюдателя из системы №1 в систему №2. Пересадив наблюдателя, Эйнштейн объявляет, что теперь система №2 стала неподвижной. И опять, с какой стати! Систему №2 никто не ускорял соответствующим образом, и она продолжает своё первоначальное движение, которое обеспечивает ей свой набор параметров, соответствующих её скорости,- это же известно.

Как только кто-то поверит в этот обман с неподвижностью системы №2, то сразу же этот человек лишает себя возможности разобраться в ТО Эйнштейна, т.к. невозможно понять учение, созданное на ложном утверждении, если изначально принимать это учение за истину.

Поверив в неподвижность системы №2, нет необходимости отслеживать вторую половину доказательства Эйнштейна, ведь признав неподвижность системы №2, мы и формально, и фактически возвращаемся в самое начало первой половины мысленного эксперимента, что гарантированно доказывает подготовленную ложную правоту Эйнштейна.
 
Все мысленные измерения, произведенные ранее в системе №1, обязательно повторятся, т.к. по умолчанию следует, что первоначальная система подверглась силовому воздействию, которое привело подсистемы №1 и №2 в исходное состояние, но со сменой их мест.

Фокус можно опровергнуть и теоретически, и экспериментально. В XIX и в начале XX веков экспериментальная проверка была невозможной по техническим причинам. В настоящее время такие измерения возможны, и они проводятся, например, на современных ускорителях. Но полученные результаты, в плане подтверждения постулатов ТО, не публикуются.

А теперь вдумаемся, в чем смысл введенной Галилеем изолированной инерционной системы – корабельного трюма без иллюминаторов (этот же прием использует и Эйнштейн).
 
Смысл изолированной ИСО в образе лаборатории без окон в том, что наблюдателю искусственно запрещается сравнивать результаты внутренних измерений с процессами, происходящими в окружающем мире. (А как же принцип – всё познается в сравнении). Совершенно очевидно, что запрет общения с внешним миром имело у Галилея метрологический, учебно-демонстрационный характер, а вовсе не фундаментальный. Качество познания мира исследователем, сидящим в изолированной лаборатории – заведомо является сомнительным. Да и утверждение Галилея о невозможности обнаружить собственное движение относительно неподвижного пространства внутренними средствами - оказалась ошибочным. Вот только эта ошибка обнаруживается лишь при релятивистских скоростях.

И вот, именно  это ошибочное положение легло в основу ТО Эйнштейна, которая покорила мир.

В следующей, второй части «Информации к размышлению» будет представлен принцип конструкции прибора, определяющего скорость изолированной лаборатории относительно неподвижного пространства; прибора, который должен бы действовать в рамках законов ТО, тем самым отрицая истинность ТО, которая отрицает возможность такого прибора.

Нижний Новгород, июнь 2016г.