Попирая Любовью смерть

                Светлой памяти
                Валентины Ивановны Кособоковой,
                моего учителя русского языка   
                и литературы
                из средней школы №3 города Жирновска
                Волгоградской области.
                1 сентября 1933 -  с 9.12 на 10.12.2014


            
                Вчера умерла наша школьная мама –
                Учитель
                Кособокова Валентина Ивановна….
                …………………………..
                А сегодня в душе пустота,
                Словно вырван с корнями клок.
                Милая, нежная, умная,
                Это твой последний урок…
                Я любил тебя и люблю!
                Наконец-то я это изрёк…

                Незамужняя, но с тобою
                Обвенчан был Словом
                Нашим русским простым  глаголом,
                Которым ты нас учила,
                По долинам, горам и весям,
                По небесным красотам водила…

                Ты вчера ещё была здесь,
                А сегодня с первой порошей
                Ты ушла, улетела, встречая рассвет,
                Но осталась Любовь твоя – Весть,
                И она мне сладостной ношей
                В сердце заполнит утрату…
                Я любил тебя и люблю,
                И взаимность твоя мне наградой.
               
                Слышишь!
                Через все пространства миров,
                Через время тягучих лет:
                Я люблю тебя!
                Вновь и вновь,
                Попирая любовью смерть…


        Валентина Ивановна взяла наш класс в 1975 году, когда мы перешли в 9 класс. По русскому языку у меня до этого были глухие трояки-двояки - следствие моей дисграфии. Но Валентина Ивановна, говорила мне: не унывай и не опускай рук, учись сам. Она разглядела во мне любовь к сочинениям - ей нравились мои сочинения, она ставила их в пример классу. Хотя за грамотность нужно было ставить двойку, всегда ставила трояк, при этом искренне сокрушаясь тому, что не может мне помочь освоить грамотность. Оценки за сочинения всегда были такими: 5/3, 4/3, 5/3, 4/3, 5/3 и т.д. Первая оценка за содержание, вторая за грамотность.

        На выпускном экзамене в 10 классе, когда писали сочинение, была такая тема: "Роман Чернышевского "Что делать?" – утопия" или что-то в этом роде. Сочинение меня захватило, понравилось, получилось убедительным. НО!!! По результатам у меня была непривычная оценка 3/3. Что это, почему? - недоумевал я. Обидно было ужасно.
Прихожу к Валентине Ивановне и спрашиваю: "А за что же тройка, Валентина Ивановна?" А она и говорит мне: "А как ты тему раскрыл?" "Хорошо!" - отвечаю, а сам вспоминаю, что пришёл в сочинении к совершенно противоположным выводам и чётко их доказал. У меня было два главных тезиса: первый – сон Веры Павловны предвосхитил социализм с его гигантскими зданиями из стекла и бетона, с его механизацией и коллективизацией, а второй, что при коммунизме мы научимся любить по-другому, так как герои любили друг друга, и из всего этого вытекало, что роман "Что делать?" - это пророческое предвидение и воплощённая правда настоящего и светлого будущего. По тем временам это была если не крамола, то посягательство на «линию КПСС», которая и определяла, кто будет пророком, а кто утопистом, когда кончится социализм и начнётся коммунизм.

        Валентина Ивановна молчит и я молчу, смотрим друг на друга (были одни в её классе), потом она пристально в глаза посмотрела и говорит мне тихо так и как-то грустно: "Алёша, у тебя самое лучшее сочинение за всю мою практику." Я недоумеваю и тоже её тихо спрашиваю: "А тройка-то почему, Валентина Ивановна?" "Не могла я тебе поставить, Алёша, даже четвёрку, все отличные и четвёрошные работы перепроверяют в РОНО (Районный Отдел Народного Образования), а отличные ещё и в область отослать могут для перепроверки, а ты написал такое, что и меня накажут, и ты попадёшь в список неблагонадёжных, потому что имеешь своё, отличное от партии мнение, не предупредила я тебя об этом, извини. Поставила тебе тройку, а троечные работы не перепроверяют." Были у нас, оказывается, при РОНО и даже в нашей школе особые люди - особисты, по-русски соглядатаи или негласные надзиратели. Это я потом узнал, когда приезжал в школу уже офицером.

        Вот это тоже был мне урок: тройку поставила, но спасла от негласного контроля надзирателей, от соприкосновения с тотальным режимом вранья и заискивания перед "проводниками линии партии".

        И вот её внезапная смерть. Три недели назад я разговаривал с ней, делился радостью от того, что книга моя по методике обучения русскому языку в начальной школе продвигается к концу. Надеялся, что успею к Новому Году закончить редактирование и отнести в редакцию, и с рукописями хотел приехать в Жирновск, чтобы подарить Валентине Ивановне, а потом уже подарить книгой, когда издадут. Но в ходе редактирования понял, что придётся менять структуру текста и дополнять отдельной главкой. Вчера вечером, захотелось ей позвонить, но пока собрался, было уже поздно: побоялся разбудить. Сам лёг спать уже под утро, около 4 часов: печатал, плохо спал. А сегодня утром позвонил ей, но телефон не отвечал, думал, что она вышла погулять, в гости или в магазин. И вдруг звонит мне одноклассник Сергей Матыкин, директор Жирновской школы №1 и сообщает горькую весть.

        В школе, я был влюблён в Валентину Ивановну юношеской романтической любовью: она красавица с заплетённой на затылке косой, умнейшая женщина, с красивым голосом, ясными глазами доброй и честной душой была для меня идеалом... и остаётся им навсегда. Она знала, что я любил её, хотя я и не признавался ей, я писал ей письма, стихи, звонил. Она была мне и мамой, и возлюбленной женщиной одновременно, хотя нас разделяла пропасть возраста. Я редко жалею о чём-то, но жалею, что не сказал ей о своей школьной и уже взрослой любви: так, говорил вообще, во множественном числе, как бы не от себя лично, что мы её любили. И это было правдой, но не всей. А полюбил я её один раз и на всю жизнь за то, что она, тогда в 9 классе поняла меня и приняла, разглядела во мне душу мою, раскрыла мне меня самого. Так как она меня поняла, может понять только любящая женщина и её понимание-любовь запали в сердце. Это был школьный урок любви, о котором она, может быть, и не догадывалась, а я вот только теперь и пишу об этом.

        Я вспоминаю с теплом и любовью тех учителей, кто просто замечал меня и понимал – это очень важно для личности ребёнка и подростка. Валентина Ивановна одна из немногих школьных учителей поняла меня, приняла таким, какой я есть, поддержала в школьной жизни.

        У неё не было детей, она была не замужем, я никогда не спрашивал её об этом, это было табу для меня, а сам в своих мечтах не раз признавался ей в любви. Теперь, сегодня, я признался ей вслух, когда она уже ушла, я кричал ей, что люблю её... И на душе у меня стало светло, будто она услышала меня. Ночью, когда не спал и писал, в какой-то момент от отдельных мыслей и переживаний душа стала сворачиваться как шагреневая кожа, физически жутко было внутри будто над пропастью стою, когда представил, что буду не понят окружающими, отвергнут. Такие странные параллели чувств с тем, что было и происходило со мной, а где она была в это время? Но теперь я спокоен: Валентина Ивановна остаётся во мне памятью и любовью идеальной, такой, какая бывает только в литературе: романах, драмах, стихах и сказках... И будет в светлом будущем, которое уже есть в наших душах.

        Светлая память тебе, милая моя и любимая Валентина Ивановна.