Созидание глава1 1960 год часть 22 работа Bиктора

На фотографии – слева – Сергей Павлович Королёв, справа – Юрий Александрович Победоносцев.

СОЗИДАНИЕ

ГЛАВА 1   1960 год

ЧАСТЬ 22   РАБОТА  ВИКТОРА в 1959 году


                СОБЫТИЯ  1959  года

                ЮРИЙ  АЛЕКСАНДРОВИЧ  ПОБЕДОНОСЦЕВ


Собранная нами машина - «УРАЛ – 1» начала работать в марте 1959 года. Вычислительная машина входила в отдел Победоносцева Ю.А.,  в лабораторию Гришанова В.И.


                Победоносцев Юрий Александрович

                (1907-1973)

Советский ученый в области ракетной техники.


С 1925 года работал в Центральном аэрогидродинамическом институте им.Жуковского.

 С 1926 года учился на механическом факультете МВТУ, затем в Московском авиационном институте (окончил самолетостроительный факультет МАИ в 1930 году).

 Один из организаторов ГИРД; под его руководством впервые проводились экспериментальные работы по созданию воздушно-реактивных двигателей, он - создатель нового метода расчета ракетных пороховых снарядов.

 Коллектив, которым руководил Юрий Александрович, впервые в нашей стране осуществил создание сверхзвуковой аэродинамической трубы.

 За разработку теории пороховых ракетных двигателей Победоносцеву вместе с группой других специалистов в 1941 году была присуждена Государственная премия.

 Юрий Александрович был педагогом, преподавал в МГУ, МВТУ, МАИ, и других вузах. Воспитал многих учеников, которые работают в ракетно-космической промышленности.

 В послевоенные годы Ю.А.Победоносцев продолжал работу в области ракетных двигателей на твердом топливе.

 Эти двигатели нашли применение на ракетно-космических системах как двигатели аварийного спасения, разделения ступеней, торможения для схода с орбиты и мягкой посадки.

Заслуженный деятель науки и техники РСФСР (1967г.), доктор технических наук (1949г.), заслуженный деятель науки и техники (1967 г.), член-корреспондент Международной академии астронавтики (1968 г.).



На нашем предприятии Юрий Александрович Победоносцев работал с 1958 по 1973 год. Это был выдающийся человек и учёный.

 Доктор технических наук, профессор, заслуженный деятель науки и техники, член-корреспондент Международной астронавтической академии, лауреат Государственной премии СССР. Можно было только удивляться, как, обладая  такой большой эрудицией, ему всегда была присуща скромность, отзывчивость, и большая выдержанность.

На работу, в наш институт его рекомендовал главный конструктор С. П. Королёв для развития работ в области ракетной техники.

С Королёвым Юрия Александровича подружились ещё когда судьба свела их вместе, во время учёбы в МВТУ. После окончания института в 1930 году,  они продолжили дружить всю жизнь.

1932 год был переломным в жизни Победоносцева. С. П. Королёв и Ю. А. Победоносцев, организовали в Москве при Центральном Совете Осовиахима СССР группу по изучению реактивного двигателя – ГИРД, в которой Юрий Александрович возглавил третью бригаду.

Специалисты этой бригады впервые в стане начали исследование и создание воздушно-реактивных двигателей прямоточного и пульсирующего типа.

В этот же период Юрий Александрович предложил в корпусе 76-мм снаряда разместить пороховой воздушно-реактивный двигатель (ПВРД) с твёрдым горючим, в качестве которого был применён белый фосфор.

Созданные Ю. А. Победоносцевым снаряды с ПВРД были первыми, вторгшимися в область сверхзвуковых скоростей.

В 1935 году ГИРД вошел в состав вновь организованного института РНИИ и Ю. А. и полностью переключился на ракетную тематику.

С 1938 года внимание Юрия Александровича было сосредоточено на разработке нового ракетного оружия. Он по праву считается основоположником нового направления в науке – внутренней баллистике РДТТ.

Для сухопутных войск на основе реактивных снарядов М-8 и М-13 были созданы знаменитые системы залпового огня, которые во время войны получили название – «КАТЮША».

В конце 1941 года Ю. А. Победоносцев назначается исполняющим обязанности директора РНИИ, который перебазировался в г. Свердловск.

В 1946 году Юрий Александрович был назначен главным инженером вновь созданного института – НИИ-88, где вместе с С. П. Королёвым принял участие в развитии ракетостроения и становления новой науки – отечественной космонавтики.

В 1948 году была организована специальная академия для подготовки специалистов этой новой науки. Проректором этой академии по научной работе был назначен Ю. А. Победоносцев.

В 1956 году Юрий Александрович вернулся  на работу в промышленность.

В 1958 году Ю. А. Победоносцев перешел на работу в НИИ-125 и возглавил отдел по разработке ракетных двигателей на твёрдом топливе с корпусами из нового материала – стеклопластика.

Под научным руководством А. Победоносцева была проведена отработка как самих двигателей в ОКБА–1 у С. П. Королёва, так и пороховых зарядов к ним. Им разработана оригинальная система управления этой ракетой с помощью специальных рулевых двигателей. Фактически он был идейным руководителем и научным консультантом созданной первой отечественной ракеты на твёрдом топливе (баллистическом порохе) РТ-1 и двигателей для неё. Ни одно из серьёзных конструктивных решений по этой ракете С. П. Королёв не принимал без консультации с Ю. А. Победоносцевым.

Особо следует отметить, что в НИИ-125 , А. Победоносцевым впервые в стране был разработан пороховой двигатель для аварийного спасения космонавтов, отводящий блок с космонавтами в случае аварии при старте в безопасное место.


Мне приходилось встречаться с Юрием Александровичем ещё в годы учёбы в МАИ, где он читал лекции,  на 1-ом факультете.


В НИХТИ моей лабораторией  выполнялись расчёты на ЭВМ по его заданиям.

Однажды, (в 1962 году) случился казус.

Надо отметить, что не всегда было всё гладко в работе. Вот именно таким сбоем в работе был и этот случай.

На имя Соркина, в отдел которого тогда входила моя лаборатория, Юрий Александрович направил, не лестную для меня, служебную записку.


Сама записка от долгого хранения сохранилась плохо, «перевожу» её содержание:


                Начальнику отдела № 7

                Тов.  СОРКИНУ  Р. Е.

                С Л У Ж Е Б Н А Я    З А П И С К А

В марте с. г. лаборатории № 35 было выдано срочное задание на программирование системы уравнений для расчёта   Р = f(T).

Несмотря на неоднократные напоминания со стороны лаборатории  № 2 о срочности данной работы, программа до сих пор не отлажена, что задерживает проведение необходимых расчётов  по машинам – «8К95».

Прошу Вас принять меры и выдать результаты решений по вариантам 8Л и 9Л не позднее 12 мая с.г.

9.V. 62         Начальник отдела № 2            

ПОДПИСЬ..................................................... /ПОБЕДОНОСЦЕВ/



Вот так, у меня сохранился «автограф» ПОБЕДОНОСЦЕВА, хотя и на такой, не совсем лестной,  служебной записке.    
               
Мне, за давностью лет, трудно точно сформулировать тематику работ, которой занимался Ю. А. Победоносцев в возглавляемой им лаборатории по проектированию РДТТ. Поэтому я дословно приведу воспоминания А. С. Давыдова, работавшего в этой лаборатории.

«…..Экспериментальные и теоретические работы, проводимые в то время в нашей лаборатории, позволили разработать, изготовить, и испытать модельный двигатель на твёрдом топливе с отсечкой тяги. Первое огневое стендовое испытание РДТТ с отсечкой тяги, осуществляемое путём вскрытия дополнительных отверстий в передней крышке двигателя с помощью детонирующего шнура и электродетонатора, было произведено 31 декабря 1959 года с положительным результатом.

Эта работа впоследствии (1959 – 1962 годы) позволила впервые в СССР создать ПРД на твёрдом топливе 10-кратного включения, конструкция которого была защищена авторским свидетельством на изобретение, и одним из авторов являлся Ю. А. Победоносцев.

На очередное огневое стендовое испытание этого двигателя Юрий Александрович пригласил С. П. Королёва. Сергей Павлович был потрясён эффектом «гашения» и повторного воспламенения порохового заряда в двигателе и сердечно поздравил всех нас с удачно проведённым экспериментом.

Задачи, решаемые нашими сотрудниками, уже не могли укладываться в рамках одной лаборатории. В 1960 году на базе первой лаборатории создаётся мощный отдел, в котором помимо проектно-конструкторской лаборатории (начальник лаборатории И. П. Путинцев) были организованы: лаборатория теплоизоляционных материалов (начальник лаборатории В. И. Фионичев) и лаборатория прочности (начальник лаборатории О. Н. Иванов).

Этот вновь созданный крупный научный отдел возглавил  Ю. А.  Победоносцев, но в связи с ухудшением здоровья он вынужден был перейти на должность старшего научного сотрудника.


С 1968 по 1976 год отдел возглавил к этому времени уже кандидат технических наук И. П. Путинцев.

С 1977 по 1991 год – кандидат технических наук, лауреат Государственной премии СССР О. К. Бобылёв.

А с 1991 года эстафету продолжения дела Путинцева принял кандидвт технических наук, лауреат Ленинской премии А. К. Яницкий.


Следует отметить, что под научным руководством Ю. А. Победоносцева многие сотрудники нашего предприятия (и не только нашего) защитили диссертации, и получили учёные степени. Это А. Т. Никитин, И. М. Кофман, В. Ф. Николаев, Л. М. Семёнов и другие.

Подлинной революцией в создании класса двигателей явилось применение стеклопластиков в качестве силовой оболочки корпуса двигателя. Первенцем такого класса двигателей была многофункциональная ПТДУ (1959 – 1965 годы), корпуса двигателей которой были изготовлены из стеклоткани. Эта установка в 1965 году впервые была использована в космическом объекте для посадки спускаемого аппарата, в народно-хозяйственных и в космических объектах типа «Бион», «Кубань», «Терек» и др. С помощью этой ПТДУ осуществлялась надёжная посадка спускаемого аппарата с космическими путешественниками – маленькими обезьянками.


По инициативе Ю. А. Победоносцева большая группа конструкторов из КБ С. П. Королёва была приглашена к нам в отдел для стажировки и проектирования ряда двигателей со стеклопластиковыми корпусами, например, для межконтинентальной ракеты. Эта работа завершилась лётными испытаниями двигательной установки с положительными результатами.

Не могу не отметить ещё один вклад Ю. А. Победоносцева в работы по внедрению пороховых двигателей в программы освоения космического пространства.

19 декабря 1971 года газета «Правда» сообщила о большом достижении советской космической науки и техники – «об успешной работе комплекса М-71», в котором для посадки спускаемого аппарата на планету МАРС были использованы семь типов РДТТ, полностью разработанных в кратчайшие сроки по заданию НПО им. Лавочкина в отделе Ю. А. Победоносцева. Эти двигатели были изготовлены, прошли этап стендовой отработки и были реализованы в космическом объекте «МАРС».

8 октября 1973 года во время полёта в Баку на самолёте, на Международной конференции по астронавтике Ю. А. Победоносцев скоропостижно скончался.
Его сердце перестало биться на боевом рабочем посту……………………………».



Мне иногда казалось странным – весь мир знает С. П. Королёва. И редко упоминается имя этого не менее великого учёного – Юрия Александровича Победоносцева. Может быть, это связано с секретностью работ в то время. А сейчас?

 От общения с ним, у меня остались самые тёплые воспоминания. Коллектив моей лаборатории проводил тысячи расчётов по многим разработкам института, в том числе и для отдела Ю. А. Победоносцева. Но мы были лишь маленькими винтиками большого сложного научного организма, называемого – НИИ.

Но попробуйте вынуть и выбросить хоть один из винтиков, то…?........................


Но вернёмся к нашим проблемам.

Хотелось отметить, что как использовать ЭВМ не знал никто, да, и особенного опыта и в стране не было. Поэтому первую программу пришлось составлять мне, Саше Смирнову и Б.Г. Климову. Здесь выяснилось, что нужны программисты – специалисты по переводу математической задачи (алгоритма) на язык машины и последующей расшифровке результатов расчёта.

Электронно–вычислительная  машина «Урал-1» была маломощной машиной первого поколения. Она была ламповая. Полупроводниковых элементов было немало, но основу элементной базы составляли лампы, ненадёжные элементы, часто выходящие из строя. Машина строилась на двоичной системе. С машиной было дано большое количество техдокументации по всем устройствам машины и всему комплексу в целом. Находилась она постоянно в комнатушке у Климова и он очень неохотно с ней расставался, из-за чего часто возникали споры.

Перед поступлением машины, предприятие должно было подготовить помещение (извечная проблема – наличие помещения, которая вставала перед всеми, кому были занаряжены ЭВМ и другие технические устройства). Нам выделили помещение, расположенное на первом этаже основного здания в конце коридора под кабинетом директора и его секретаря. Окна выходили на улицу. В то время здание было частью периметра предприятия и вход одно время был даже с улицы посередине здания. Из окна нашего дома, с третьего этажа из нашей комнаты  была видна тыльная сторона нашей машины. Было видно, есть ли свет в помещении, или нет. Если темно, значит, никто не работает. В другом конце коридора первого этажа находилась столовая.  Со временем вход со стороны улицы закрыли, а затем и поставили в двух  метрах от здания забор.

На машине «Урал-1» можно было программировать задачу либо с фиксированной запятой, масштабируя всё, в том числе и промежуточные данные  от 0 до 1, либо с плавающей запятой без масштабирования, но, не превышая заданных порядков, при этом скорость выполнения арифметических операций снижалась на порядок.

Самое интересное заключалось в том, что решать на машине задач мы не умели, да и самих задач не было, и программистов тоже не было.

Итак, возникло несколько проблем сразу.

Первая. На предприятии было много задач, которые нужно было решать, но постановщики задач не умели их математически грамотно формулировать. На словах задача есть, а математически правильно и связанно изложить её никто не умел. Этому надо было учиться.

Вторая. Если задача математически сформулирована, надо было составить последовательность её выполнения – т.е. иметь алгоритм её выполнения, кроме того, надо было подобрать численный метод её решения.

Третья. Любую задачу и любой алгоритм надо было записать в кодах команд машины, т.е. запрограммировать.

Четвёртая.  Полученные результаты надо было расшифровать, превратить в удобную для работы форму.

Для решения 3-ей проблемы мы стали набирать преподавателей математики и физики, предполагая, что им легче будет осваивать систему команд машины, и записывать алгоритм в этой системе.

В конце 1958 года мы приняли на работу учителей математики: Андрееву В.П., Бойко Р.Д. и Иванькову В.Т., которые в следующем году проучились на курсах по программированию при МЭСИ, получив специальность математик-программист.

А в 1959 году к нам пришли - Качуровский Р.И. и Даниленко Р.В. Из них первый уволился почти сразу для продолжения учёбы в аспирантуре, а вторая после окончания курсов по программированию, перешла в соседнюю лабораторию к Гамию.

У меня сохранился списочный состав работников лаборатории, которые в разное время поработали в нашем коллективе. Поскольку он очень большой, я его привожу в Приложении  к данной книге.

 Надо отметить, что курсы и госуниверситеты в тот момент, да и некоторое время спустя, ещё не имели собственных ЭВМ и поэтому практики работы на машинах не было, а всё обучение сводилось к работе на бумаге, проверить которую на ЭВМ не было никакой возможности.  Правда,  и нашим учителям курсы давали только общие  знания по основам программирования. Меня назначили ответственным за них, хотя я ещё продолжал технически  обслуживать машину.

В результате всё  это вылилось в организацию группы программирования. Мне пришлось на практике за пультом управления машины помогать всем им-программистам осваивать систему команд «Урал-1».

 Но этого тоже было не достаточно,  необходимо было начать осваивать численные методы решения конкретной задачи, и этому мы начали учиться по скудным описаниям или по толстым монографиям,  в то время далёким от практики.

Нам нужна была конкретная задача, и нас  обязали найти на предприятии постановщиков практических задач.

Хочется особо отметить, как одного из первых ухватившегося за идею использования ЭВМ в научных разработках – Томаса Фёдоровича Беляева.

Томас Фёдорович Беляев родился 20 июля 1920 г. В 1937 году окончил Архангельскую единую трудовую школу.

В 1942 г. – окончил Военную Академию химической защиты. Участвовал в Великой Отечественной войне.


Томас Фёдорович Беляев  с 1958 по 1965 годы был заместителем директора по опытно-конструкторским работам НИХТИ. 

Работал с 1965 по 67 г. г.  в 3-ьем Главном Управлении Министерства  машиностроения  СССР.

Т. Ф. Беляев – доктор технических наук, Лауреат Государственной премии СССР 1976 г., заслуженный деятель науки и техники Российской Федерации, награждён орденом Ленина и медалями.

Его основными работами являются: обоснование температурных диапазонов эксплуатационных систем, твёрдотопливные заряды к стартовым двигателям зенитной системы.

В годы войны Томас Фёдорович занимался проблемами  производства ракетных зарядов и порохов к реактивным снарядам советской армии.

При его участии было создано более 35 ракетных систем, в том числе      твёрдотопливные заряды к стартовым двигателям зенитно-ракетного комплекса дальнего действия С-200, зарядов к системе залпового огня, зарядов к активно-реактивным артиллерийским системам.

  Он автор 40 печатных трудов, 30 изобретений, более 200 отчётов по НИР. При всех этих - довольно жёстких, по сути, работ и тем, он увлекался поэзией.

Т. Ф. Беляев был один из первых, кто сформулировал задачу для решения её на ЭВМ. Задача касалась температурных полей, и нужно было просчитать большое число вариантов для построения номограмм.

После Беляева Т. Ф. -  Валентин Николаевич Фоменко сформулировал задачу - по процессам нестабильного горения.

 Первые внутрибаллистические задачи сформулировали -  Юрьев Б.С, - по подбору воспламенителя и расчёту начала воспламенения, и Кунцев М.Г. (задачу не помню). Предложил нам в качестве численных методов решения обыкновенных дифференциальных уравнений на машине - метод Рунге-Кутта и метод Адамса профессор Оппоков Г.В., в это время работавший на предприятии консультантом. Сами численные методы им были описаны ещё в 30-х годах. (В последующем для каждого типа машин были созданы типовые стандартные программы этих численных методов решения на ЭВМ обыкновенных дифференциальных уравнений, и они придавались как составная часть программного обеспечения, тогда называемого математическим). Он первым решал внешнебаллистическую задачу одним из перечисленных методов для составления множества таблиц.

Группа Воробьёва, решая термодинамическую задачу, попыталась её перевести на машину Урал-1. Программу составляла Иванькова В.Т. Для 4-х элементов задача была составлена  и работала.

 Пятиэлементная задача уже с трудом реализовывалась на этой машине. А для практики в то время  необходимо было считать  шестиэлементную,  чтобы не проводить работы на ЭВМ БЭСМ-1. А БПЖ требовал и большего. БПЖ – Борис Петрович Жуков. Но сокращённо все его называли – БПЖ.

И у Беляева Т.Ф., и у Кунцева М.Г. постановки задач были не вполне удачными для реализации их на ЭВМ.

Наконец, была поставлена задача, сформулированная Юрьевым, но не сумевшим её правильно записать – это была задача о подборе навески воспламенителя (что было темой его последующей диссертации). Но математически правильно он её не сформулировал, и, вероятно, не учёл каких-то физико-химических процессов, что не всегда позволяло правильно подобрать навеску. Это удалось,  сделать Р.Е. Соркину, пришедшему в институт в 1959 году.

 Соркин Р.Е. составил систему уравнений, решение которой позволило с приемлемой точностью подбирать навеску воспламенителя (марку пороха и вес) для любого заряда РДТТ. Именно, с решения этой задачи и началось освоение электронно-вычислительной машины у нас в НИИ. А институт получил постоянного постановщика всё усложняющихся задач.

 Приход Соркина означал огромный сдвиг в поставленных проблемах. Хотя Р.Е. Соркин в то время говорил, что он  быстрее и точнее просчитает один – два варианта, чем мы это сделаем на ЭВМ, но для расчёта многочисленных вариантов - без ЭВМ не обойтись (это утверждение он часто демонстрировал, когда возникали какие-то спорные моменты при отработке конкретных изделий).

Саша Смирнов вспоминает: - «В 1959 году в нашу лабораторию    № 18 был принят на работу старшим научным сотрудником Р.Е. Соркин. 

Вхожу в машинный зал, а за столом в углу сидит уже немолодой мужчина и что-то пишет на листках бумаги, не обращая внимания на стоящий в зале довольно-таки большой шум от работающей вентиляции. Тогда мы не знали, что это тот человек, который вскоре будет направлять, и определять нашу жизнь и не только нашу, но и постепенно повернёт институт лицом к математическому моделированию процессов и явлений, к всемерному использованию вычислительной техники в практике своей работы».

Упомянув имя Соркина Р.Е., и вспоминая всё, что связано с ним, хочется в моём повествовании уделить ему особое место. Я здесь просто приведу материал из своей статьи, которую я,  по просьбе редакторов, подготовил для включения в книгу о Р.Е. Соркине.

 К сожалению, по непонятной для меня причине, представленный мной материал не был включен в книгу полностью…


МОЯ  СТАТЬЯ, КОТОРУЮ Я НАПИСАЛ ДЛЯ ВКЛЮЧЕНИЯ В КНИГУ О СОРКИНЕ...

 «Время распорядилось так, что сегодня, вспоминая нашего Учителя, мы – его ученики, уже сами убелённые сединой, приносим ему слова восхищения и благодарности.

Лично я Р.Е. Соркину обязан очень многим. Так уж получилось, что мы жили в одном доме, и на работе наши кабинеты были рядом. Поэтому чувство дружеской опеки, необходимой поддержки и помощи в любую минуту я ощущал постоянно.

Дом, в котором мы жили, стоял параллельно основному зданию предприятия. Дом славился тем, что в нём жили многие руководители и ведущие специалисты нашего института. Соркин Р.Е. тоже жил в этом доме. Из окон нашей комнаты, поздно ночью в одном из редко освещённых окон второго этажа предприятия, можно было увидеть силуэт Р.Е. Соркина, работающего за своим столом. И я также, в период написания кандидатской работы, а позднее и докторской, тоже просиживал в своём кабинете почти до рассвета.

Р.Е. Соркин был руководителем моих научных работ, и поэтому, я мог в любое время обратиться к нему за советом и помощью. Не было случая, чтобы он отказал мне в этом, сославшись на занятость.

Непосредственное влияние Рувима Евелевича лично сказалось на моей судьбе. Во многом я брал пример с него. Он был необычайной трудоспособности.  Когда бы не заглянул в его кабинет, можно было увидеть его или склонившегося над записями, либо что-то объясняющего специалистам, сидящим вокруг его стола. Кроме того, Рувим Евелевич не отдыхал и дома, так как каждое утро приносил с собой исписанные листы с набросками мыслей или готовые выкладки своих идей, которых у него было так много, что он их еле успевал записывать. Почерк у него был, мало сказать – плохой, он был трудночитаемым. Поэтому каждое утро в его кабинет приходила Калерия Андреевна Быкова, и, сидя рядом с шефом, переписывала с его текстов всё начисто. Он, обсуждая с ней написанное, попутно корректировал и уточнял записи. Я тоже заходил почти каждый день к нему в кабинет, чтобы получить задание на программирование, или на проведение расчётов на ЭВМ. Поскольку задания рождались по ходу обработки его черновых записей, я невольно присутствовал при процессе логического мышления великого ума учёного с большой буквы. Причём, всё это происходило без какого-либо пафоса, просто лилась мысль. Попутно были рассуждения, казалось бы, не совсем по теме, а потом – вывод. И этот вывод каждый день был маленьким открытием, продвигающим вперёд науку по теории внутренней баллистики РДТТ.
В то же время Соркин так просто вёл себя с нами, молодыми специалистами и руководителями, что порой мы не чувствовали, да в то время и не осознавали, что рядом с нами Учёный, Учитель, Человек ХХ – го века с большой буквы.

Я проработал на предприятии почти 18 лет. Из них 10 лет непосредственно под руководством Р.Е. Соркина, и пять лет – рядом с ним, когда он ушёл  с должности начальника отдела, освободившись от административной работы, посвятив всё своё время научной деятельности. Опыт, который я получил, работая под руководством Р.Е. Соркина, позволил мне, молодому специалисту, вскоре стать начальником лаборатории, защитить кандидатскую диссертацию, подготовить докторскую, и, в дальнейшем, после ухода из института, стать директором Всероссийского проектно-технологического объединения по внедрению АСУ, а последние 10 лет моей рабочей деятельности – заведующим кафедрой, а затем проректором по учебной работе.

Почти с первых дней моя работа на предприятии была связана с вычислительной техникой. В 1959 году была сдана в эксплуатацию ЭВМ Урал-1.Поскольку эта машина была первой, специалисты предприятия не были готовы к её использованию. Машина простаивала. Только с приходом Соркина Р.Е. на предприятии стали ставиться и решаться на базе ЭВМ задачи, соответствующие профилю института.

Вскоре машинного времени  «Урал-1» не стало хватать, и мы вынуждены были арендовать машинное время на ЭВМ «М-20» в ЦАГИ г. Жуковского.

Жизнь ставила предприятие перед необходимостью применять математическое моделирование процессов и явлений. И надо отдать должное, что Р.Е. Соркин был не только генератором этих идей, но и горячим сторонником внедрения их во многих подразделениях института и завода. Это поставило лабораторию программирования перед необходимостью проведения работ по отработке вариантов типовых задач по десяти направлениям.

С этой целью мы выпустили каталог задач, решаемых на ЭВМ. Это позволило заинтересовать многие подразделения института в возможности использования ЭВМ в своей повседневной работе. При поддержке Р.Е. Соркина удалось организовать работу операторов по подготовке и решению вариантов задач за пультом ЭВМ в три смены. Для этого мне пришлось разработать и ввести в действие нормативы на все виды работ операторов, которых к середине 70-х годов было уже более 25 человек. В результате это вылилось в то, что мы в течение ряда лет решали более 10 000 вариантов типовых задач в год.

По предложению Р.Е. Соркина 6 января 1962 года в институте был создан расчётно-теоретический отдел в составе трёх лабораторий.

После ЭВМ «УРАЛ-1» в институте были последовательно введены в эксплуатацию ЭВМ всех поколений (М-20, М-220, М-222, БЭСМ-6, ЕС-1020, АССВТ).

В дальнейшем, на базе ЭВМ разрабатывались, и внедрялись: САПР (система автоматизированного проектирования)  РДТТ,  АСУП (система автоматизированного управления предприятием), система подготовки управляющих программ для станков с ЧПУ (числовым программным управлением), система СПУ (сетевого планирования и управления) изготовления изделий, а также для строительства и некоторые другие.

Одними из первых в отрасли, на ещё не совершенной технике, мы осуществляли передачу информации по каналам связи, разработали, и внедрили систему «жесткого» диалога человек – машина.

В коротких перерывах во время работы, Рувим Евелевич много курил и, для разрядки, рассказывал нам анекдоты. Рассказывал он анекдоты обычно про евреев, смачно, и с таким юмором, что не смеяться было просто нельзя. Рассказывал также о начале войны, когда он работал в Москве в ГРАУ, и о нехватке порохов для патронов и снарядов, о встречах тогда с Н.С. Хрущёвым бывшим тогда первым секретарём МГК. Он часто рассказывал нам что-нибудь трогательное о своих детях. Рувим Евелевич беззаветно любил своих детей и жену.

Мария Андреевна была очень красивой женщиной. Всегда спокойная, рано поседевшая, она всегда светилась какой-то необыкновенной добротой и вниманием. Можно с уверенностью утверждать, что на протяжении всей жизни, она была не только хранительницей семейного очага, но и верным, всё понимающим другом Рувима Евеливича.

Конечно, все эти продолжительные беседы и обсуждения разных проблем в кабинете Р.Е. Соркина не прошли для меня бесследно. Освоение вычислительной техники и программирование не стали для меня единственной целью в работе. Они, как бы заняли второстепенную, обеспечивающую часть проблемы.

 А основным двигателем моих мыслей и идей стала цель – реализовать на базе ЭВМ решение задач, чаще всего не стандартных и не традиционных, в разных областях науки и техники, которые развивались, и реализовывались в институте с помощью Р.Е. Соркина и других учёных института.

Рувим Евелевич посоветовал мне заняться одной из практических проблем, которой я буквально заболел. Была проблема определения газоприхода проектируемого заряда, сводящаяся к задаче определения поверхности горения заряда твёрдого топлива в зависимости от свода. При постоянной по объёму скорости горения эта задача превращалась в задачу перемещения отрезков прямых и дуг окружностей, т.е. в обычную задачу геометрии. Я увлёкся этой проблемой, и стал разрабатывать методику расчёта для ЭВМ, для частного случая осесимметричного заряда.

В постановке этой задачи участвовала Н.А. Иванова, а также программист – В.Н. Таламанова (Ларионова), которая составила программу, и совершенствовала её более 10 лет. Практически ей удалось сделать такую программу, один вариант которой решался на ЭВМ БЭСМ-6 менее одной секунды, что впоследствии дало возможность использовать её в системе автоматизированного проектирования. Программа стала типовой, и многие отработчики широко использовали её при проектировании зарядов. Однако, для общего случая произвольной формы заряда (щелевого, звёздообразного и других) единого решения найти нам не удалось, и мы в этих случаях использовали наработки АНИИХТ – метод случайного поиска. К сожалению, он требовал много машинного времени (от нескольких минут до нескольких часов), да и точность была не высокой. Надо отметить, что любое изменение скорости горения по объёму заряда, ставило нас перед необходимостью переходить к зарядам общего вида.

Нам удалось разработать методику расчёта зарядов общего вида с переменной скоростью горения – метод разгорающихся сфер (или эллипсов), который требовал затрат огромного количества машинного времени. Все эти проблемы нашли своё отражение в выпущенной мной монографии. Она же легла в основу докторской диссертации, научным руководителем которой был Р.Е. Соркин.

Диссертацию я написал, но не защитил в связи с переходом на другую работу.

Р. Е. Соркин всячески поддерживал молодых специалистов, помогал им не только советами, но реально учил их работать, и жить по справедливости. Со многими из нас он находил время и проводил «душеспасительные» беседы. Я думаю, многим это пошло на пользу. Человек не может жить вне общества, вне коллектива. Р.Е. Соркин был не только руководителем огромного коллектива, но и основным стержнем, мозгом его, вечным двигателем. Хотелось бы назвать основных его сподвижников и помощников. Рядом с Р.Е. Соркиным работало много руководителей среднего звена: В.А. АКСЕЛЬРОД, А.М. ЛИПАНОВ, В.А. ГАМИЙ, В.Н. ФОМЕНКО, В.Н. КОВАЛЁВ, и другие. Р.Е. Соркин вырастил большую плеяду учеников. Он также заботился и о подрастающем поколении. Он поддержал нас в намерении  открыть в школе № 32 класс по подготовке вычислителей–программистов, в котором преподавали наши сотрудники: В.Н. Бойко,   Б.Н. Норель, В.В. Урядова. Выпускники затем легко поступали в ВУЗы, а некоторые вернулись после окончания к нам, как, например, Н.И. Малашина, ставшая отличным программистом.

В  той большой работе, которую под руководством Р. Е. СОРКИНА выполняла моя лаборатория, мне помогали руководители групп: В.Т. ИВАНЬКОВА, которая была моим заместителем, Н.А. ИВАНОВА, Г.М. УСОВА, Э.Д. СОЛОВЬЁВ, В.А. ШАВРИН, бригадир операторов В.А. ДМИТРОВА, старшие инженеры и инженеры: В.П. АНДРЕЕВА, Н.П. ИВАНОВА, М.В. ТЕРЕНТЬЕВА, В.И. ЛАРИОНОВА, Л.П. КАРМАНОВА, Е.Н. НИКИТИНА, В.А. ЧЕКАЛИНА, Л.А. КОЗЛОВСКАЯ, Н.С. ЧАПЦОВА, Л.И. ФИРСОВА, Г.В. ВОРОНКОВА и многие другие (всего около 100 человек).

В нашей работе нам всегда помогали сотрудники соседней лаборатории:
А.В. СМИРНОВ, Р.Н. ГАЙНАНОВ, Н.С. НИКИТНИКОВ и другие.

Оглядываясь назад, оценивая выполненную нами всеми огромную работу, мы все вспоминаем Рувима Евеливича Соркина с огромной любовью и благодарностью.

Ну, вот, так неожиданно получилось, что, вспомнив Р.Е. Соркина, пришлось перечислить основные моменты моей работы и нашей общей деятельности. Но иначе и нельзя, потому что в каждой толике нашего труда, и маленьких или больших достижений – Рувим Евеливич присутствовал своей наукой, дружбой, помощью, участием и заботой. Я думаю, что вправе сказать от имени всего нашего коллектива –  МЫ   ЧТИМ   ПАМЯТЬ   НАШЕГО   УЧИТЕЛЯ, УЧИТЕЛЯ С БОЛЬШОЙ БУКВЫ!»…