Вечер памяти Бориса Рыжего

Волею судеб и рабочей необходимости посетил вечер памяти известного уральского поэта Бориса Рыжего, посвященного выходу в малой серии ЖЗЛ книги о нем...

Некоторое время назад я ознакомился с его творчеством самостоятельно, и первое впечатление, которому я обычно доверяю оттолкнуло меня от подобной поэзии... Возможно мне показалось, что автор был неким эрзацем Есенина, а может его строки показались мне невывереннными и неотесанными, как свежие доски, из которых будут ладить сарай... Где блатные слова остаются отзвуками, а бандитский шрам - лишь память о детской травме... И именно тогда в потускневших глазах поэта ты увидишь отражение Хлебникова,Блока и Гумилева...

Однако в ночь перед самим мероприятием я нашел старый сборник с ранними стихами поэта. И действительно проникся ими. Чудесные и неспешные повествования, полные иносказательного, сугубо скальдического смысла, где на полотне стихотворения переплетается урбания, природа и непокоренный и неистовый человеческий дух.

На самом вечере, наиболее красочно и душевно об авторе высказался поэт Алексей Кузин, который, трогательно срываясь на марийский диалект, журил покойного поэта, рассказывал о нем, а под конец вечера единственный продекламировал стихи Рыжего наизусть, о чем сетовал обвинивший Леонида Петровича Быкова, известнейшего литературоведа, некий шавкоподобный молодой человек, после тирады резко ушедший прочь... Сам же Леонид Петрович оказался довольно интересным рассказчиком, и его действительно было занимательно слушать...

На самом же деле, размышляя о безвременно ушедшем поэте, который отправился в Холлы Славы через повешение, понимаешь, что довольно заманчиво видеть восторг при прочтении стихов твоими друзьями или теми, кто назвался таковыми после ухода, стихи остаются жить, даже когда тело поэта истлевает в прах...

А стихи действительно хорошие, под стать моим душевным переживаниям и ощущениям) Критики утверждают, что он вдохновлялся тем или иным автором, местом или событиями, но помнящие знают о Крови Квазира и Меде Суттунга... Эти образы слышатся настоящими поэтами одинаково...

Позволю, напоследок, опубликовать несколько стихов поэта

Борис Рыжий (08\IX 1974 - 07\V 2001)

Падал снег

Я в эту зиму как-то странно жил.
Я просыпался к вечеру, а ночью
брал чистый лист и что-то сочинял.
Но и на это не хватало сил.
Стихи мои мне не могли помочь, и
я с каждой новой строчкой умирал.

Мне приходили письма от друзей.
Не понимая, что на них отвечу,
я складывал их в ящик, не раскрыв.
Не мог я разобраться, хоть убей,
что за печаль свалилась мне на плечи,
поскольку в ней отсутствовал мотив.

И радость посторонняя и боль -
все равно вызывало отвращенье.
И мне казалось даже: нет меня.
Я, вероятно, превратился в ноль.
Я жить ушел в свое стихотворенье -
погас на пепле язычком огня.

И был я рад покинуть этот свет.
Но не переставала прекращаться
тоска, тянулась год, тянулась век.
Не страх, не боль меня смущали, нет.
Мне просто было не с кем попрощаться…
И падал за окошком белый снег.

1996, март

***

Прежде чем на тракторе разбиться,
застрелиться, утонуть в реке,
приходил лесник опохмелиться,
приносил мне вишни в кулаке.

С рюмкой спирта мама выходила,
менее красива, чем во сне.
Снова уходила, вишню мыла
и на блюдце приносила мне.

Патронташ повесив в коридоре,
привозил отец издалека
с камышами синие озера,
белые в озерах облака.

Потому что все меня любили,
дерева молчали до утра.
«Девочке медведя подарили», —
перед сном читала мне сестра.

Мальчику полнеба подарили,
сумрак елей, золото берез.
На заре гагару подстрелили.
И лесник три вишенки принес.

Было много утреннего света,
с крыши в руки падала вода,
это было осенью, а лето
я не вспоминаю никогда.

* * *

О чем молчат седые камни?
Зачем к молчанию глуха
земля? Их тяжесть так близка мне.
А что касается стиха —
в стихе всего важней молчанье, —
верны ли рифмы, не верны.
Что слово? Только ожиданье
красноречивой тишины.
Стих отличается от прозы
не только тем, что сир и мал.
Я утром ранним с камня слезы
ладонью теплой вытирал.