В день Марса и Сатурна

День начался с неприятных хлопот. Печка выкидывала дым в избу. И комнаты наполнялись его едким запахом.
А это значит, что опять надо пробивать печь по всем её внутренним каналам и искать причину.
Некому было это делать и нанять некого.
Дорвавшись до компьютера, внук израсходовал трафик. И не открывались мои обычные страницы.
Вечером был звонок от приезжей женщины из соседней деревни:
- Заберите своего кота. Он хороший, ухоженный, но наш котёнок боится  выйти на улицу.

И когда я советовалась с народом по поводу печки, у каждого из них было своё мнение.

Василий, поседевший и степенный, всю жизнь махавший топором на подмосковных халтурах, поставивший не один десяток срубов, сказал:

- Позвали меня как-то к москвичу на ГОру.
Москвичами называют здесь тех, кто купили когда-то совсем дешёвые избы и приезжают сюда поохотиться, побродить по борам за грибами и ягодами. Они предпочитают эту глушь заграничным курортам и дачам в английском стиле.
И я вспомнила, что на Горе  домик, в котором когда-то жила местная ведунья Феря, был куплен москвичами.
 
- Так вот, тяги не было совсем, - продолжал Василий. -  Начал я выбивать кирпичи, проверять колодцы и кожухА и нашёл  в дымоходе настоящее гнездо галки.
И до того оно было хорошо сделано! Ветки залеплены глиной.
Выкинул я гнездо, поставил кирпичи на место, обмазал раствором.
А галка нырнула снаружи в дымоход спасать будущее потомство. А вылететь не может.
Пришлось ей вылетать через печь в избу. А оттуда в открытые двери на волю.

Я удивлённо слушала и представляла перепуганную галку, не нашедшую своё гнездо.

- У моей сватьи никак не топилась русская печь,-  подхватила разговор Вера.
 Вера только что приехала в свой дом от детей и внуков, где зимовала.

- Так сват разобрал над  челом кладку и нашёл  ворону. Как она туда свалилась? Может, от ветра пряталась? А вылететь не смогла.

- А бывает, что печь дымит из-за воздушной подушки, - продолжил кто-то разговор.
- Надо ещё на крышу подняться. К долгой палке приладить веник из вереса колючево. И этой жердью с вересом протыкать дымоход, проверить, не упал ли где кирпич,  не надуло ли ветром сучья. Опустить сажу,-  услышала я ещё один совет.

И представила, как я ползу по шиферной своей крыше. В одной руке у меня длинная жердь, на конце которой зелёный пучок колючего вереса. Раньше  этим вересом бучили бочки, обливали их кипятком и парили. А в бочки потом вёдрами сыпали грузди.
И мне стало жаль себя, ползущую одинёшенько по крыше к трубе.

А ещё  в этот день предстояло нам с внуком идти в другую
 деревню за своим неприкаянным котом, на которого жаловались дачники. У кота было странное имя Игорь.

Первое время, когда его привезли ко мне, я выходила на крыльцо и кричала в сумерки:
- Игорь! Игорь, иди домой!
Потом перестала называть его этим именем. Мы понимали друг друга и так.
Кот подходил к порогу, в чёрном фраке и белой манишке и белых носочках, смотрел на меня зелёными глазами, я понимала, что ему нужно.
- Гулять? - спрашивала я и  открывала дверь.
А потом он научился сам её открывать  с той стороны. И всю ночь морозный воздух шёл в дом.

У кота была кухня с русской печью, а у меня три комнаты, в которые ему не было хода. Он пытался грызть провода, которые связывали меня с внешним миром.

Кот уходил из дома, изгнанный соседскими котами, метившими территорию, они рвали на нём клочьями шесть, загоняли на старый вяз.
Кот был до того запуган, что боялся выйти на улицу, а для прогулок и охоты выбрал подполье.

 В прошлом году приезжие прикормили его, приласкали. И он , наверное, был счастлив таким вниманием к своей персоне.
Вернулся домой только перед лютым морозом, оголодавший и замёрзший,  из обезлюдевшей деревни.
Он виновато потёрся о мои ноги, а после проглотил почти весь борщ из кастрюли вместе с куриными костями.

Я знала, что добровольно кот не пойдёт домой. Наказала внуку взять с собой школьный ранец.
И вот мы во дворе Зои и Славика.
Кот трётся к  ногам Славика, бывшего лётчика. Ему хочется есть.
Мы приблизились, достали кусочек колбаски. Погладили предателя.
И с трудом втроём затолкали его в ранец, застегнули молнии. И понесли кота домой. Ранец с котом был тяжёлый,  и несли мы его по очереди. Всю дорогу он истошно орал. Откликались лаем собаки.

Дома открыл внук ранец, кот выскочил, бросился к знакомой кормушке с едой. А ночью благодарно мурлыкал возле меня, даже лизнул страшный ушиб на лбу.

Так получилось, что  в довершение всего я упала с той самой роковой маленькой лестницы в четыре ступеньки и стукнулась лицом о настеленные доски.
Сделал эту лестницу к дровянику муж. И сам упал с неё когда-то, вышибив руку из плечевого сустава.

А у меня удар пришёлся на левое надбровье и скулу. Побила пальцы рук и подумала:
- Вот  пришёл и мой черёд.

Ступеньки были сделаны неладно. Верхняя была больше и выступала над нижними. И моя нога только приготовилась  встать на вторую ступеньку, но сорвалась. Я плашмя  рухнула вниз.

Посмотрела  в зеркало.
Две большие синие шишки на лице. И чувство страха и жалости к себе, Никто-то не спросит:
-Ну, как ты? Жива?
 И внук где-то бегает.
Но потом пришёл внук, и в глазах его отразился такой страх и сочувствие, что я сказала:
- Всё пройдёт. Посиди со мной немного. Никого у меня нет, кроме тебя.

Утром надо было идти на последний укол в люди.
- Бабушка! Да как же ты пойдёшь с таким синим лицом на люди?
А у тебя это пройдёт?
- Что люди?! Мне не замуж выходить. Ударить меня некому. Бытовая травма. Пусть смотрят.

На меня смотрели с жалостью и сочувствием.
- Что это вы, Татьяна Ивановна, под старость так себя разукрасили?!  С крыши упали? – мягко и по-дружески спросила Лидия.
- Да вот, Господь наказал, - в тон ей продолжила я.
- За что?
- Значит, есть за что. Грехов за жизнь много накопилось.

- А я слышала, что это влияние Марса и Сатурна.
Вы слышали про Марс? Это очень воинственная планета. Марс и Сатурн – зловещие в одном аспекте. В этом году тяжелее будет вдвойне до сентября, - разговорилась начитанная Паша. -
Если у кого скандал или проблема, это усугубляется. Если болезнь есть, тоже ещё больше болеет человек.


Всё было так безысходно и запущено в этой Вселенной. Кроме плохой погоды, капризной печки, неправильной лестницы, замолчавшего компьютера, ещё и планеты были против меня.

И, в конце-то концов, мысль о том, что мы всегда одиноки, приходит ко мне не первый раз.
Даже среди шумной толпы человек одинок в своих размышлениях. Один он приходит в этот мир.
Один решает свои проблемы, делает выбор, переносит страдания тела и души.
И любовь его к этому миру только его, и ничья больше.
Она пропущена через все его клеточки и молекулы, пока он жив.


 А Паша была уже на своём коньке. Лекция о влиянии плохих планет на людей могла продлиться полчаса. Но я вежливо слушала.

Ведь Паша – единственный человек среди всех, кто был тут, единственный человек, который мог поладить с моей капризной печкой, заглянуть в колодцы потайные, проверить тягу по тонкому завитку дыма,  найти причину,  устранить её, замазать щели, не бояться сажи, глины и песка.

Господи! Спасибо тебе,
что ты разделил людей на добрых и злых,
на участливых и безразличных,
что дал мне время для размышлений,
что есть в этом мире ночь и  день, а между ними утро и вечер.


фото автора