Прощай, детство!

Варя проснулась раньше рассвета. Мысли о побеге из детского дома беспокоили её уже несколько дней. В голове роились картины полугодовой давности. Вспоминала братьев и сестёр. С ними было хорошо, весело на одной широкой постели, которой служил пол между двумя стенами избы. Вспоминала доброе мамкино лицо, когда она успокаивала ребят, делая перед сном перекличку.
Детей было у мамки шестнадцать душ. Батько работал печником. Правда, последнее время исчезли заказы на кладку печей. Жизнь становилась безнадёжной. Радость и веселье покинули детский мирок. Младшенькие – Колька и Танька – все чаще хныкали и просили кушать. Средненьким тоже не до веселья. Батько уходил на балку или в поле, копал, собирал съедобные корешки, приносил домой. Чистил, мыл и говорил: «Жуйте, будете сильными».
Старшенькие ходили по найму, пытаясь что-то заработать на пропитание. Возвращаясь со скудным заработком, еле волокли уставшие ноги. Однажды ушли, и больше Варя их не видела.
Родители, отдавая все детям, опухали от голода. Наступили беспощадные времена 1921-го года.
Дети в поисках средств к существованию раньше времени взрослели, познавая голодную жизнь в неблагодарном труде. Смерть занесла свою наточенную косу над малообеспеченными семьями. Страх и тревога охватили страну. Вышло правительственное постановление о спасении детей.
Варя лежала и всё вспоминала. В станицу Камышеватку на Кубани, где она жила, приехали чужие люди. Они отбирали детей у бедных семей. Тех, кто уже не мог идти, выносили на руках, укладывали в машину на солому и быстро увозили в детдом, в который попала Варя со своими братьями и сестрами.
Шло время. Дети привыкали к новой обстановке. Всё ничего… Вот только иногда слышались от непредусмотрительных взрослых разговоры: трудное время, голодное, люди мрут. Варю всё чаще и чаще стали беспокоить мысли, как увидеть мамку и батьку.
– Мамка, мамка, к тебе хочу, – шептала она, опять засыпая, и глубокий сон уносил её в мир детских сновидений.
На следующий день она стала строить планы, как навестить родителей.
Детский дом охранялся. Сторож дядя Вася был строг и никого не подпускал к воротам, которые всегда закрывались на засов. Другой вопрос – где найти хлебушка для подарка? Он был тоже тщательно продуман.
После каждой еды из столовой Варя не спешила уходить. Её пытливые глаза бегали по столам и под столами, спеша вовремя подобрать обронённые, недоеденные или случайно оставленные малышами кусочки или даже крохи хлеба.
Наблюдая за сторожем, она заметила, когда дети уходили на послеобеденный сон, у деда Васи наступала затяжная пауза свободы. Он выходил за ворота и курил всласть, чтобы мальчишки не подглядывали. При этом прохаживался в обе стороны ограды.
За детдомом широкой зелёной полосой раскинулось полесье, куда детей водили на прогулки.
Варе всё здесь нравилось. Шелест листвы тонконогих берез, стволы которых высоко тянулись к голубому небу, склоняя абажуры из зелёных веток. Через густой изумруд листьев с трудом кое-где пробивалось солнышко. Одиночные головки растений ловили солнечные стрелы и раскрывались яркими желтыми цветами.
На краю полесья соблазнительно блестели кусты черных ягод ежевики. Тихо, как в лесу. Что-то хрустнет, где-то ухнет. Иногда трудолюбивый дятел нарушал покой. Всё здесь казалось таинственным и сказочным. В голове девочки звуки природы навевали какие-то непонятные отклики печали и тоски по родителям.
Она ждала дня своего побега.
Жизнь в детдоме шла по часам. Помимо учебы, мальчиков и девочек привлекали к физическому труду по возрастному цензу. Копали, засаживали огороды, пилили дрова, делали мелкие работы по дому, присматривали за малышами.
Большую радость принесло детям появление пианино. Варя с вдохновением посещала хоровой и танцевальный кружки. Когда двери музыкальной комнаты забывали закрывать, она не упускала случая, пробиралась к музыкальному инструменту и пыталась воспроизвести по слуху звуки знакомой песни. Услышав, что девочка поёт под собственный аккомпанемент, ей разрешили посещать музыкальную комнату. Всё это нравилось Варе и наполняло жизнь какой-то надеждой увидеть мамку.
Наступил решительный день побега.
Пообедав, еще раз обошла все столы и побежала в спальню.
Сложила засохшие кусочки хлеба в платок, связала концы и улеглась в постель, прикрывшись простыней. Через несколько минут послышалось сопение детей.
Варя встала, прихватив узелок и сандалии, направилась к воротам, которые были приоткрыты. Осторожно высунув голову за широкую щель, увидела деда Васю. Он стоял спиной к ней. Приподняв голову, провожал дымок от папиросы. Она проскользнула и побежала за угол ограды. Остановилась. Натянула сандалии и оказалась в поле. Шла быстро и долго, боясь оглянуться.
Усталость заставила остановиться и оглядеться по сторонам. Недалеко проглядывала грунтовая дорога. Варя направилась к ней и перебежала на другую половину поля.
Перед её взглядом раскинулась бахча. Арбузы лежали большие и маленькие, блестящие и соблазнительные. Хотелось пить, она бегала от одного к другому, пытаясь раздавить ногами, и только небольшой, спелый дал большую трещину. Выгребая пальцами середину, утоляла вкус и жажду.
Немного передохнув, выбрала арбуз для мамы. Он был самый красивый, но хвостик не отрывался. Пошла дальше, посматривая по сторонам. Её взгляд остановился на горе арбузов красивых, с сухими хвостиками, собранными для отправки. Подняла и прижала к груди чудо- подарок. Уже через несколько шагов тяжелая ноша упала на землю. Она вернулась и подобрала маленький арбузик. Закрепив узелок с хлебом на руке, тяжело вздохнула и пошла дальше. Вскоре бахча осталась позади.
Впереди простор, манящий чистой прозрачной далью. Легкий ветерок, перебирая шёлковую траву поля, раскрывал ромашковые  поляны и голубые заросли цикория.
Густой аромат цветов и травы разносился далеко и высоко, а воздух опьянял своей чистотой и даже усыплял. Варина легкая походка притомилась и замедлилась. Однако желание увидеть мамку делало её выносливее. Она шла, стараясь не упустить хотя бы этот маленький подарок.
Стала беспокоить навязчивая мысль – не заблудилась ли она? Напряженно всматривалась в дорогу, петляющую по полю. Пыталась разглядеть вдали какой-нибудь транспорт. Усталость окончательно овладела десятилетней девочкой и она, опустив арбуз, упала в мягкую травяную постель.
Настойчивая дремота быстро навеяла глубокий сон.
Варя проснулась от громкого, уверенного крика:
- Девочка, ты чего здесь?
Вскочив на ноги, она увидела машину и шофёра. Ухватив арбуз, выбежала на дорогу.
– Отвезите меня в Камышеватку! Мне очень надо, меня там ждут! – кричала она. – Я к мамке хочу!
– Ну и дела! – покачал головой шофёр. – Раз к мамке, подвезу! Мне, правда, не совсем в ту сторону. Там разберёмся.
Шофёр усадил девочку в кузов, на дне которого лежала солома, и тронулся в путь. Быстрая езда нравилась Варе, а природа продолжала восхищать пейзажами. Такое времяпровождение со временем становилось утомительным, как вдруг вдали, в лучах уходящего солнца, показалась хата. Поодаль двигалась подвода.
Шофёр остановил машину. Выйдя из кабины, протянул руки, подхватил девочку с арбузом и поставил на дорогу. Подвода подъехала и остановилась на небольшом расстоянии от машины. Впереди на сидении сидели два пожилых мужика.
– Погоди, – сказал шофёр, придерживая девочку. – Поговорить надо с ними.
И направился к мужикам. Разговор был коротким. Развернувшись, подтолкнул Варю к телеге.
– Ты к кому приехала? – спросил один из мужиков, слезая с телеги.
– Я к маме хочу, в Камышеватку! Возьмите меня, я заблудилась!
Слёзы, обгоняя друг друга, покатились по щекам.
– Ты, видать, убегла из детдома? – спросил он, пытаясь взять её за руку. Варя, почувствовав опасность, попятилась в конец подводы и вдруг резко остановилась. То, что она увидела, показалось страшным и невероятным. На подводе кучей друг на друге лежали люди. Она застыла с открытым ртом, созерцая невероятную картину. И вдруг громкий крик тоски и отчаянья потряс детскую душу. Арбуз покатился по земле.
Среди других Варя узнала родные, опухшие мамкины ноги, с красными набухшими жилками, натруженными рабочими пятками. Тот же старый сарафан с синей каймой прикрывал колени.
– Мамка, мамка, отдайте ее! Куда везёте? – кричала она.
Подошедшие мужики пытались оторвать вдруг ставшие сильными детские руки от мамкиных ног. Шофёру удалось обхватить девочку обеими руками, хотя она брыкалась, пытаясь вырваться. С помощью мужиков он усадил её в кабину рядом с собой, развернул машину и поехал в сторону детдома.
Варя продолжала плакать и проситься к мамке, а шофёр с ней беседовал:
– Мамка твоя сейчас у Бога. Если ты перестанешь плакать, она успокоится и будет радоваться за тебя, что ты вернулась в детдом к сестрёнкам и братишкам.
Постепенно Варенька, притомившись, умолкла, уткнувшись головой в плечо шофёру. Сон сомкнул опухшие от слез глаза. Уж больно насыщенным пробежал день. Горе растоптало изначальную радость предвкушения встречи с родителями.
Последние отблески заката скрылись за горизонтом. Ночь спокойно окутывала таинственно притихшие кубанские поля, как бы сочувствуя и скорбя всему, что происходило в таком благодатном краю.
Машина тихо подъехала к детдому. Многие не спали. Шофер поведал всю историю Вариного путешествия. Встретили их спокойно-рассудительно.
Прошло три года.
За это время дети узнали, что вслед за мамкой умер батько. Судьба самых старших детей осталась неизвестной.
Из детдома по направлению в Таганрог уехали сёстры Софья и Александра. Братья – в Грозный. Самую маленькую, Татьяну, удочерили.
Прошло ещё несколько лет.
Варя выросла в красивую, стройную девушку с густыми черными волосами и большими зелёными глазами.
Она охотно покидала детдом с путевкой в Таганрог. Прощай, детство.