Одесские рассказики 9. Джузеппе Верди и Компания

     http://www.proza.ru/2016/05/10/89

   В кассе Одесского оперного театра стояла очередь из желающих попасть на вечерний спектакль. В афише была заявлена  «Травиата».  Из окошечка кассы многократно  слышался один и тот же текст: «Билеты на сегодня все раскуплены, но специально для вас у меня есть один( два/три) билета!» Потенциальные зрители, несмотря на то, что  раз двадцать слышали этот монолог, оказавшись перед очень пожилой дамой за стеклом, свято верили, что последние счастливые билетики достанутся  именно им. Разумеется, мы тоже прошли через эту гипнотическую процедуру и, поддержав  игру в раздачу последних билетиков,  вышли на улицу, восторженно разглядывая свои счастливые контрамарки.

   Уносясь мыслью в прекрасное далёко, я вижу, как сквозь молодую листву театрального сквера бароккальным* полукругом выплывает Одесский театр оперы и балета – дивный образец  законченного архитектурного  ансамбля, идеально вписанного в окружающий ландшафт.  Голубое море и безоблачное небо, служащие естественным фоном для шедевра зодчества,  как бы поддерживают сей храм искусств, парящий в воздухе вместе с многочисленными  крылатыми скульптурами, колоннами и балконами. Над центральным фронтоном  сама Мельпомена притормозила на миг  пантер, впряжённых в её колесницу, чтобы полюбоваться с высоты этим чудесным городом – Одессой.
 
  В Москве не  было ни одного подобного сооружения, а про Дрезденскую оперу мы тогда ничего не знали. Очарованные таким необычайным архитектурным видением мы полчаса  ходили по брусчатке вокруг театра,  разглядывая великолепные и малопонятные нам тогда статуи и любуясь всё новыми и новыми ракурсами  гениально построенного здания. Это потом  в фойе мы купим за 70 копеек  книжечку-миниатюру и прочитаем  в блестящей статье Бориса Деревянко, какие сцены разыгрывают эти каменные полубоги, и сколько проектов участвовало в конкурсе на строительство  театра. Из той же  статьи мы узнаем, что искусствоведы  наряду с признаками барокко  усматривают тут и черты  архитектуры Ренессанса, а внутри театр и вовсе отделан в стиле французского рококо.

   И вот мы входим  в театр и с восхищением рассматриваем  витиеватую  красоту  интерьера, запрокидывая головы назад, чтобы лучше увидеть притаившиеся  среди завитков лепнины скульптуры, фотографируемся по очереди на фоне помпезной парадной  лестницы под замысловатым светильником, вырастающим прямо из резных позолоченных перил двумя обнявшимися золотыми танцорами, которые, подобно нам, подняли  глаза и к своим электрическим цветочным  плафонам, и  к упоительной прелести потолочных росписей.

    Старина Джеймс Олдридж, побывав здесь в 1983 году, изрек: « Я подобного великолепного оперного театра не видел ни в одной стране мира!»  Да что там Олдридж, сам Фёдор Шаляпин был потрясён красотой и роскошью этого здания ещё задолго до англичанина…

    А теперь зрительный зал  самого прекрасного мирового оперного театра встречает и нас золотым убранством  своего интерьера. Мягкие кресла уже ждут нас, занавес пока закрыт, ложи, что называется, блещут... Золото и бархат – правят бал. Наверное, в ХIХ веке и публика здесь собиралась соответствующая: в шелках и фраках. Мы же в своих летних марлёвках а-ля хиппи-шик сидим уже в ХХ веке в шестнадцатом ряду партера, обмахиваясь, как веерами, программками, и ждём, когда же поднимется этот сказочный занавес, и со сцены польётся  чарующая музыка Джузеппе Верди.

      А в пятнадцатом ряду прямо перед нами разыгрывается настоящая драма. Актёры – молодой человек и девушка, подошедшие чуть позже нас, « по всем замазкам» - одесситы. Мы слышим только заключительную часть пьесы, продолжавшейся, видимо, уже  довольно долго.

   Девушка: Ой, да она никогда замуж не выйдет, - далее идёт перечисление  всех недостатков несчастной, которой уготован венец безбрачия.

   Молодой человек пристально  смотрит на девушку ( тихо закипая, но по одесской традиции не повышая голоса, в своём, как тут же выясняется, финальном монологе) :   
   - Значит, по-твоему, N никогда не выйдет замуж?! - И не дожидаясь ответа, встаёт и уходит.
 
    Девушка, открывшая было рот, чтобы с  упрямым пафосом  утвердительно ответить на заданный вопрос, остаётся одна в роскошном кресле.  В какой-то момент мы видим раздражённое лицо убегающего кавалера в анфас, и мы понимаем, что парень этот очень похож на актёра Александра Соловьёва, сыгравшего  роль Красавчика в «Зелёном фургоне» - а это наш любимый одесский тип лица. Но парень  стремительно  уходит с таким видом, что становится ясно, что он не только не вернётся смотреть спектакль, но  и что он и к этой девушке  уже никогда не вернётся…

   Минут через пять это становится  ясно и пророчившей безбрачие N, а теперь и самой покинутой девушке. Занавес ещё на месте, и мы с любопытством провожаем глазами поднявшуюся искать свою пропажу ясновидящую. С таким простым лицом и полноватыми ногами  можно было бы и не распыляться так по поводу мнимых недостатков N, на которой, судя по всему, убежал жениться  молодой человек назло своей спутнице.

   После того, как работавшая «на разогреве» у артистов оперы скандальная парочка поочерёдно удалилась, мы наконец-то смогли рассмотреть потрясающей красоты люстру и потолочные росписи, представляющие, по словам Деревянко, четыре фрагмента из произведений Шекспира. Елена из маленькой книжечки читает нам описание каждой сцены, то поднимая голову кверху, то опуская её к тексту.  А мы с Юлей лежим в театральных креслах, как в шезлонгах, глядя, как на наших глазах под Ленкину диктовку  на потолке оживают персонажи великого драматурга.

 - Д-а-а, жили люди, - только и смогла вытащить из глубины подсознания цитату из Ильфа и Петрова ослеплённая золотом удивительного оперного зала Юлия. Тут же хрустальная люстра без всякого предупреждения погасла, зато на сцене выхваченная голубым прожектором появилась главная героиня, начав свою  печальную музыкальную историю дамы с камелиями…

 Сладкоголосый  тенор Альфред, прямо у нас на глазах влюбившийся в Виолетту, порадовал нас, легкомысленных поклонниц оперетты, своей заздравной песней: « Высоко поднимем мы кубок веселья и жадно прильнём мы устами!» Многоголосая толпа гостей вторила ему с наслаждением…

     Далее началась любовная канитель, описанная Дюма-сыном в его известном романе.  Альфред уговорил-таки Виолетту покинуть полусвет, и жить бы им да поживать в своем загородном особняке под Парижем, но автор не уготовил им вечной любви…

     Во время второго антракта, прогуливаясь по изысканным галереям театра и штудируя либретто, мы приняли мудрое решение, не дожидаясь смерти куртизанки, покинуть этот  изумительный приют Мельпомены, ибо, пока они напоются и настрадаются вволю, последний дилижанс  на Крыжановку  может отчалить и без нас. А так у нас  - целый  час, чтобы дойти пешочком по вечерней, расточающей волшебные ароматы Одессе  до вокзала, где и находилась конечная остановка нашего экспресса.

   Выйдя  на улицу и оглянувшись в последний раз на чудо-театр, мы с восхищением  замерли перед представшей нашему взору  картиной: в открытой раковине тёмно-синего одесского вечера блистала огнями настоящая барочная жемчужина.  И нам  всем одновременно пришла в голову разгадка смысла знаменитой песенки. Вот же она: эта жемчужина у моря – сердце города, раскинувшего от неё свои лучистые улицы! Мандельштам  и Саша Гликберг** со своими поэтическими фиакрами подоспели как  нельзя кстати, да и сами фиакры, преломившись в зеркалах вечности, материализовались в глубине площади под нашу декламацию…

   Проходя по Дерибасовской и обсуждая, как  хорошо было бы жить где-нибудь здесь, в центре Одессы, например, в бесподобной гостинице «Красная», ( и тогда бы нам не пришлось убегать пораньше со спектакля, мотивируя это трагичностью  его финала) мы вдруг услышали доносящееся из гущи деревьев разудалое пение под аккомпанемент гармошки. Времени до автобуса  было ещё достаточно, и я сразу пригласила подруг пойти послушать невидимого музыканта.  Девчонки с   испугом отказались, а метров через пятнадцать  нам навстречу  попались два молодых милиционера, патрулировавших этот всемирно известный объект.  Лена и Юля тут же изменили своё мнение о безопасности предложенного мною мероприятия, и мы в тот вечер попали ещё и на концерт  современного Бубы Касторского.
 
  Те пятнадцать минут, которые мы могли себе позволить, чтобы не опоздать на автобус, оба давешних  милиционера  с серьёзными лицами стояли тут же среди зрителей. Остроумные куплеты, сопровождаемые не менее остроумным конферансом, щедро оплачивались праздными туристами, о чем свидетельствовала наполненная мелочью и бумажными рублями  импровизированная касса.

   В очереди  на наш экспресс мы оказались последними, и сидячих мест нам не досталось. Мы с Юлей, обутые в туфли-тапочки, спокойно приняли эту данность,  Лена же, весь день проведшая  в босоножках на высоченных каблуках, изобразила на своём лице полное изнеможение, предвкушая сорокаминутную пытку.

  - Ну, Ленусик, мужайся!  Пока в обморок не упадёшь, никто тебе место не уступит, - провокационно громко сказала я.  Ленкины зелёные глаза выразили такую немыслимую боль,  что перехвативший этот взгляд-sos  атлетического сложения  юноша тут же уступил свое место нашей страдалице, за что и  получил  троекратное «спасибо».

  Елена, наконец  вздохнувшая с облегчением, подняла на нас повеселевшие  глаза и молвила:
 - А ведь  они не нас пришли охранять, а этих уличных музыкантов от нас.
 - Да, Лена, вся одесская милиция кропотливо идёт по нашему следу, - саркастически ответила ей в тон Юлия.  И мы все втроём дружно рассмеялись, не столько Юлькиному юмору, сколько от радости, что Ленка наша едет сидя.

    Вместе  с нами  улыбнулась Юлиной шутке и вся ехавшая  после трудового дня усталая Одесса...



          Продолжение следует... http://www.proza.ru/2016/09/03/1702
 




   Бароккальный * - cлово-неологизм, широко используемое всеми экскурсоводами, но не  вошедшее ни в один словарь. Я не смогла отказать себе в удовольствии употребить его здесь, дабы начать  легализацию этой красивой  лексической единицы.

   Саша Гликберг ** - он же Саша Чёрный, известный лирический поэт-сатирик, родился в Одессе, прославился в Петербурге, умер во Франции.

 
 


      
   
 
   


Рецензии
Я уже привыкла ежедневно прогуливаться с Вами по одесским достопримечательностям, Лариса.

Интересные впечатления и, более того, комментарии, выдержанные в одесском духе.
Весело и интересно.
Дальше приведу просто список цитат:

«Билеты на сегодня все раскуплены, но специально для вас у меня есть один(два/три) билета!»

"...мы тоже прошли через эту гипнотическую процедуру и, поддержав игру в раздачу последних билетиков, вышли на улицу, восторженно разглядывая свои счастливые контрамарки".

"Золото и бархат – правят бал".

"С таким простым лицом и полноватыми ногами можно было бы и не распыляться так по поводу мнимых недостатков N, на которой, судя по всему, убежал жениться молодой человек назло своей спутнице".

"После того, как работавшая «на разогреве» у артистов оперы скандальная парочка поочерёдно удалилась..."

"...покинуть этот изумительный приют Мельпомены, ибо, пока они напоются и настрадаются вволю, последний дилижанс на Крыжановку может отчалить и без нас".

"Мандельштам и Саша Гликберг". Отрадно, что Сашу Чёрного называют настоящим именем. )

"...вся ехавшая после трудового дня усталая Одесса..."

Спасибо за настроение!

Светлана Данилина   03.11.2022 00:13     Заявить о нарушении
И Вам спасибо, Светлана,прямо почувствовала себя Грибоедовым, читая этот театральный цитатник, а перед глазами пробежал весь тот распрекрасный одесский вечер... Кстати, сегодня показывали "Любимую женщину механика Гаврилова", снятую в Одессе. Боже мой, я не могла оторвать глаз от экрана: красавица Гурченко в красавице Одессе. А когда Михаил Светин повёл главную героиню в Оперный театр,я буквально превратилась в зрение и слух...

Лариса Бережная   02.11.2022 23:40   Заявить о нарушении
На это произведение написано 18 рецензий, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.