Сказки Морского волка. Хождение за три моря Никитк

ОЛЬГА СЕВОСТЬЯНОВА






ВАЖНАЯ ИНФОРМАЦИЯ ДЛЯ МОИХ ЧИТАТЕЛЕЙ
В издательстве «Символик» вышла моя детская повесть «Сказки Морского волка». Она очень красиво иллюстрирована художником Виталием Дударенко. Не книга – а произведение искусства. Каждый ребенок будет рад такой книжке! Приобрести ее можно через интернет-магазин издательства или через интернет-магазин «Лабиринт». Подробности смотрите здесь:
Интернет-магазин издательства «Символик»: Интернет- магазин «Лабиринт»: https://www.labirint.ru/books/625961/
С уважением, Ольга Севостьянова









СКАЗКИ МОРСКОГО ВОЛКА

ХОЖДЕНИЕ ЗА ТРИ МОРЯ НИКИТКИ И ЕГО ДРУЗЕЙ




КНИГА ДЛЯ СЕМЕЙНОГО ЧТЕНИЯ















АЛЕКСАНДРОВ, 2012














Севостьянова Ольга.
СКАЗКИ МОРСКОГО ВОЛКА: Хождение за три моря Никитки и его друзей. – М., 2012. -

Действие сказочной повести «Сказки Морского волка. Хождение за три моря Никитки и его друзей» начинается в небольшом городке в средней полосе России, разворачивается на Крайнем Севере, а заканчивается на Северном полюсе, куда чудесным образом попадают семеро друзей-школьников. Пережив множество приключений, отважные путешественники побеждают злые силы природы и спасают планету от катастрофы. В повести содержится много полезной информации, расширяющей кругозор школьников. Это книга о дружбе и любви. Она будет интересна не только детям младшего и среднего школьного возраста, но и взрослым, рекомендуется автором для совместного чтения.

Книга иллюстрирована рисунками детей из города Александрова Владимирской области (гимназии №2, школ №№ 3, 5, 13, Детского дома) и фотографиями из семейного архива автора.
Рисунок на обложке выполнен ученицей 7 «Д» класса школы №13 Марией Цыгановой.
















ПРЕДИСЛОВИЕ ДЛЯ ВЗРОСЛЫХ

ОТ АВТОРА
Почему же я думаю, что отнюдь не ребёнок откроет эту повесть первым, а именно взрослый? Наверное, потому, что, сама став бабушкой, знаю, как мало читают сегодня многие дети. Они всё больше у телевизоров да компьютеров, что само по себе и не плохо, но очень уж обедняются при этом души. Во всяком случае, в моей памяти ещё живы мгновения собственного детства, когда самыми любимыми были вечера семейного чтения интересной книги. Насколько же увлекательным и полезным было это волнительное путешествие вместе с дорогими тебе людьми, совместное переживание, доверительное мечтание!
Почему же я думаю, что такое возможно сейчас, когда наступило совсем другое время? Бог весть. Уповаю на семьи, живущие традициями своего рода, для которых воспитание детей – задача первоочередная. Надеюсь и на учителей. Несмотря на бесконечное «реформирование системы образования» остались и там ещё люди умные, бескорыстные, благородные, осознающие свою профессию как Призвание. Не случайно именно в школе подхватили начинание автора: чтение повести вслух на уроках внеклассного чтения. А потом родилась идея иллюстрировать книгу рисунками самих детей. Да, обратите на это внимание, а в конце книги прочтите имена юных художников.
Почему же так настаиваю на совместном чтении детей и взрослых? По многим причинам. Во-первых, семейное чтение укрепляет семьи, делает каждый дом уютнее и теплее, что сегодня важно как никогда. Во-вторых, в повести содержится масса полезной информации, которую взрослый поможет ребёнку осилить, чем расширит его кругозор и заложит нравственные основы для растущей души.
Как это представляется мне? К примеру, прочитав с ребёнком главу, в которой описывается, как дедушка, помогая внуку справиться с домашним заданием, идёт с ним на прогулку, чтобы вместе посмотреть на звёзды, вы тоже захотите посмотреть на звёзды вместе с собственным чадом. Или, прочитав вместе главу «В храме», и в церковь тоже пойдёте вместе. Во всяком случае, очень бы хотелось, чтобы это было так. Ведь кто из нас, родителей, глядя на плоды своего воспитания, не кусает локти, поняв, как много упущено именно в детстве?
Признаюсь, чтобы написать простую, на первый взгляд, историю, почти сказку, мне оказалось недостаточно собственных жизненных впечатлений и рассказов мужа – капитана дальнего плавания, но понадобилось многое прочитать. Несмотря на то, что события описываются сказочные, повесть очень достоверна, а кое в чём может послужить чуть ли не учебником. Так, я намеренно использовала реально существующие географические названия – города Мурманск, Архангельск, Игарка, Белое, Баренцево и Карское моря, остров Олений, архипелаги Новая Земля и Земля Франца Иосифа и др. Словом, подчёркиваю, все географические названия в книге подлинные. Реально существует в далёкой заполярной Игарке и «Музей вечной мерзлоты», который за уникальность действительно был награждён Дипломом, вручённым реально существующей королевой Бельгии Фабиолой. Реальны в книге картины природы: тундры, лесотундры и арктической пустыни, реальны описания одежды и быта ненецкого населения, их имена. Меня и саму, к примеру, поразил факт наличия в ненецком чуме иконы святителя Николая Чудотворца, которого они называют Сядай-Микола. Даже волшебная медвежья шкура, которая так чудесно помогает главному герою Никитке, не только плод моего воображения, но и элемент мифов коренных народов Севера.
Как и в любом художественном произведении, у главных героев, в том числе и у сказочных, есть прототипы: Морской волк – настоящий капитан дальнего плавания, ученики и учителя учатся и работают в александровских учебных заведениях – в гимназии №2, в школе искусств. Герои поставлены в такие условия, в которых проявляются их лучшие качества. Словом, «Сказки Морского волка» – повесть о вечных ценностях: о вере, добре, порядочности, дружбе и, конечно же, о Любви. И если кто-то из взрослых держит сейчас эту книжку в руках – не сомневайтесь, отправляйтесь в увлекательное путешествие вместе со своим ребёнком. Доброго Вам пути!














































Посвящается моим дорогим консультантам по детским и морским вопросам – внуку и мужу.

ЧАСТЬ I
ЗОВ ПОЛЯРНОЙ ЗВЕЗДЫ

Глава 1
БЕЛЫЙ ПАРОХОД

– Отдать швартовы! – скомандовал волк почему-то дедушкиным голосом и, надев маску и ласты, прыгнул с борта парохода в морскую пучину…
«Наверное, чтобы отдать кому-то эти непонятные швартовы… – подумал Никитка сонно. – Да и не волк это вовсе, а дедушка, – сквозь дрёму сообразил он. – Рассказывает ему на ночь одну из своих морских сказок… И почему это бабушка называет его морским волком? – вспомнил он вдруг свой давний вопрос. – Надо будет завтра спросить… Да и про швартовы тоже…»
Однако утром Никитка уже не помнил про свои ночные вопросы. Собираясь в детский сад, он думал о том, как они с Викой, Артёмкой и Ларкой будут выступать на новогоднем утреннике. Вика – Метелица, Артёмка – Зайчик, Ларка – Лиса, а он, Никитка, Медвежонок. Они сами придумали сценку, чтобы показать её Деду Морозу. Медвежонок Ник просит Метелицу помочь ему спасти Зайчика от хитрой Лисицы. Метелица заметает все следы, запутав рыжую плутовку. Жаль, конечно, что медвежонок не белый… Очень хотелось ему быть Умкой из любимого мультика… Однако в магазине были костюмы только из коричневого плюша. Но ведь неважно, какого ты цвета, успокаивал себя малыш, важно ощущать себя белым медвежонком, плывущим на льдине по Баренцеву морю…
О Баренцевом море, да и вообще о далёком загадочном Севере, Никитка знал от деда, капитана дальнего плавания, который, может быть, тысячу раз пересекал это море взад-вперёд. Макет дедова парохода, сделанный когда-то матросами капитану ко дню рождения, стоял теперь в Никиткиной комнате на книжной полке. Дедушка говорил, что такие суда называются гидрографическими, притом ледового класса. Ну, это вроде как научные, объяснял он внуку. А что ледового класса – значит, могут самостоятельно, без помощи ледокола, ходить по северным морям. Если, конечно, льда не очень много и он не очень толстый и крепкий. Дедушкин пароход назывался «Дмитрий Овцын». В честь полярного исследователя 18 века, который возглавлял экспедицию, снаряжённую самим Петром Первым. Никитка тогда мало что понял из этих объяснений, разве что фамилия «Овцын» рассмешила его. Море, север, льды – и вдруг «Овца» какая-то. Но макет притягивал его к себе. Оставшись дома один, он подолгу его рассматривал.
Пароход был хорош! Над корпусом стального цвета возвышается белая ходовая рубка. На палубе стоят зачехлённые оранжевые шлюпки и белые катера, в носовой части дремлет настоящий кран для погрузки, а над всем этим стрелой уходит в небо мачта – смотровая вышка для разведки ледовой обстановки. Моряки, сказал дедушка, называют её «бочкой», а ещё «вороньим гнездом». «Вот бы когда-нибудь залезть в эту ;бочку; – и увидеть всё Баренцево море!» – мечтал Никитка.
Но сейчас ему было не до моря. Мельком взглянув на пароход, он побежал на кухню. «Морская» каша уже стояла на столе. Быстро съесть – и в садик.
– Не спеши, не спеши, успеешь, – сказала бабушка. – Морской волк, – позвала она деда, – иди завтракать. Внук уже доедает, а твоя каша стынет.
– Иду, – откликнулся дедушка с лоджии, которая на время его длинного зимнего отпуска, когда северные моря и реки замерзают, превращалась в капитанский мостик. Здесь он курил свою капитанскую трубку и пил из блестящей металлической кружки крепчайший утренний кофе, хотя бабушка нещадно боролась и с тем и с другим.
– Ба, – встрепенулся Никитка, – почему ты дедушку морским волком называешь? Разве такие бывают?
– Бывают, – улыбнулась бабушка. – Так говорят про людей, которые всю жизнь провели в морях. Вот станешь моряком, как дедушка, да и папа твой, – тоже когда-нибудь будешь морским волком.
– Не хочу волком, – заныл Никитка. – Хочу… банком работать… – выпалил он.
– Каким ещё банком? – удивилась бабушка.
– Ну, где деньги лежат… Мы с дедушкой туда за его зарплатой ходим…
– Ишь ты! Слышишь, дед? Внук твой моряком быть отказывается, банкиром желает стать.
– Ну, банкиром так банкиром, – хмыкнул дедушка. – Вот заживём тогда…
Так и не поняв до конца, кто же такой морской волк и какое отношение он имеет к его деду, Никитка заторопился в садик, снова забыв спросить про таинственные швартовы…
– Ба, давай скорее… – занервничал он, доев кашу.
– Да не опоздаем, иду уже…
Выбегая на лестницу, мальчишка успел крикнуть:
– Деда, а вечером сказку расскажешь? Про Умку, который спал на льдине…
– Беги, беги, пионер, сто раз уже рассказывал… – пробормотал дед.

Глава 2
МЕДВЕЖОНОК НИК

Пока бабушка переодевала Никитку в медвежонка, он так тараторил, что успел рассказать своим друзьям про всё на свете, о чём слышал от деда. Ведь его дедушка был вовсе никаким не волком, а обыкновенным дедушкой, как у всех, и на ночь рассказывал ему сказки.
Про белый пароход... Как он застрял во льдах Карского моря... Льдины там большие-пребольшие. И никогда не тают. И могут даже пароход раздавить, как скорлупу ореха...
Про белых полярных сов... Они такие хитрые… Осенью, когда уже темно, прилетают на пароход, садятся на мачту – и в свете прожектора охотятся на леммингов. Ну, это мыши такие полярные...
Про перелётных птичек... Они летели на юг и так сильно устали, что камнем упали с неба на дедушкин пароход. Вся палуба была ими усыпана. Ну, просто ступить некуда было. Лежали несколько часов, распластав крылышки. Отдохнули, «прокатились» (вот какие хитрюги!) – и дальше полетели…
Про пса Арбуза… Так его моряки почему-то назвали… Дедушкин пароход стоял тогда в Архангельске. Матросы выловили собаку из Северной Двины. Это река такая… Бедняга был покрыт коркой льда и не дышал. Его отогрели в машинном отделении, влили в глотку водки – и он ожил. А потом таким хозяином на судне стал! По всему пароходу валялись обглоданные кости… Кто впервые сюда попадал – пугались даже. Идешь себе – и вдруг за поворотом вся палуба костями усыпана… А моряки так к Арбузу привыкли, что захотели взять с собой в море. Уже и документы на него оформили, а он ночью перегрыз верёвку и убежал на берег. Свобода была для него дороже сытости…
Про двух песцов... Они пришли на пароход из тундры спасаться от голода. Один был хромоногий, но каждый день начинал с обхода судна. За это его прозвали Боцманом. Второй, по пятам за ним ходивший, получил прозвище Матрос. На камбузе песцов кормили пирожками, и они лежали потом на палубе кверху брюхом не в силах шевелиться. Отъелись – и убежали в тундру...
Про белого медвежонка Умку… Он спал на льдине – а пароход ка-а-ак ударит по ней, а льдина ка-а-ак расколется, а медвежонок ка-а-ак плюхнется в воду… Как же смешно он улепётывал… Просто умора…
Про бабушку Аляне… Она живет в чуме на берегу Енисея. Никитка тогда спросил ещё у дедушки, почему у неё такое странное имя. Но дед сказал, что никакое не странное. Просто бабушка по национальности ненка. А «Аляне» по-ненецки означает «Свет-женщина».
– А ещё, – без умолку трещал Никитка, вертя головой во все стороны, – дедушка говорил про какой-то очень далёкий город. Называется он Игарка и находится за каким-то полярным кругом. Ты не знаешь, Артёмка, что это за круг?
Артёмка не знал. Не знал и Никитка, но верил деду, что там, за кругом этим, существует настоящая сказочная страна, где никогда не тают льды, даже летом.
– Вот бы попасть туда! Вика, ты бы хотела?
Вика не ответила. Она уже надела свой костюм Метелицы, отороченный белым мехом, и теперь примеряла сапожки, украшенные блёстками.
– Дедушка обещает взять меня с собой, когда подрасту. Не веришь?
Вика снова промолчала, разглядывая себя в зеркале.
– Что там хорошего, на Севере этом? – дёрнула плечиком Ларка. – Одни льды...
– Как это что? – возмутился Никитка. – Это же царство Снежной Королевы. Разве ты не читала книжку про Кая и Герду?
– Но это же сказка… – наконец, подала голос Вика.
– И никакая не сказка, – возмутился Никитка. – Дедушка мне рассказывал, всё это правда.
– Да ну тебя! – рассмеялась Ларка, убегая вслед за Викой и Артёмкой. Только рыжая чёлка взметнулась да хвост лисий мелькнул.
Никитка рассеянно посмотрел ей вслед. Он думал о том, как было бы здорово, если бы дедушка взял его с собой. Жалко, конечно, что теперь у него нет своего парохода, на котором он был капитаном и стоял там, на мостике, как стоит сейчас по утрам на лоджии и смотрит вдаль. Конечно, теперь он стал таким «опытным морским волком», так бабушка говорит, что в этой самой Игарке ему доверили целый порт, куда летом приходит много пароходов. Он их встречает и провожает. А они благодарят его своими басистыми голосами и уплывают в неведомую даль через льды и туманы…
Никитка попытался представить себе много таких пароходов, какой стоит у него на книжной полке, Умку на белой льдине, но голос бабушки прервал его раздумья:
– Ники, долго ты ещё будешь возиться? Все дети уже у ёлки…
Вот это да! Он так задумался, что, как всегда, чуть не опоздал. Натянув на голову коричневую шапочку с медвежьими ушками, мальчишка побежал в зал.
– Ник, – махнула ему рукой Вика, – давай быстрее…
Это был их последний новогодний утренник в детском саду. Осенью друзьям в школу.

Глава 3
НИКИТКИНО ГОРЕ

К своим шести годам Никитка пережил уже настоящее горе. Оно случилось, когда он был совсем маленьким. Малыш не понимал, почему папа будет жить теперь в другом городе, отдельно от них с мамой. Мальчишка отказывался от еды, без конца рыдал до высокой температуры, у него пропали все желания – он ничего не хотел! А когда родные пытались его отвлечь, предлагая, к примеру, порисовать, он выбирал только чёрную краску. И на его рисунках были чёрные дома, чёрные деревья, чёрная трава и чёрное солнце. Года два после случившегося Никитку преследовал один и тот же кошмарный сон: он съезжает вниз по перилам какой-то огромной лестницы, всё быстрее, быстрее, а в самом низу – чёрный люк. Вот он с ужасом в него падает… и просыпается.
Выздоравливал он медленно. Становясь старше, учился смиряться перед судьбой. Узнал, что такое случилось не только с ним: у многих из его друзей папы и мамы жили по отдельности. Да и вообще, он оказался счастливее некоторых: жил то с мамой, то с дедушкой и бабушкой, то с другими дедушкой и бабушкой, а на лето его забирал папа, в заполярный город Мурманск. Каждый год они ездили вместе на юг, на тёплое море. И вскоре малыш отогрелся, пришёл в себя, твёрдо зная, что он не одинок, что у него по-прежнему есть и папа, и мама, и ещё куча родственников. И в первый класс его сопровождал целый хоровод. В центре с букетом цветов шёл он сам, сбоку неспешно шел папа, снимая на видео каждый его шаг, с другого боку – мама, а где-то рядом, он это точно знал, шли две его бабушки.
В школе Никитке понравилось гораздо больше, чем в детском саду. Вообще-то это была даже не школа, а гимназия. Чем гимназия лучше школы, Никитка не знал, но заметил, что взрослым это нравится. Для него же главное заключалось в том, что здесь не нужно было спать днём, а ещё не надо было давиться манной кашей с пенками, которую он терпеть не мог. Друзья – и Артёмка, и Вика, и Ларка – по-прежнему были рядом, появилось и много новых товарищей. Учительница у них, конечно, была самая лучшая, чем-то напоминала добрую фею из сказки «Золушка». Читать и считать Никитка уже немного умел, язык у него вообще был неплохо подвешен, так что вскоре он стал ведущим всех утренников. В паре с Викой, в своем пышном платье похожей на принцессу, в настоящем пиджаке с настоящей «бабочкой», он был поистине неотразим. Так бабушка говорила, а у него не было оснований ей не верить… Однако в глубине его души жила пока ещё не осуществленная детсадовская мечта: в новогодний праздник перевоплотиться в маленького белого медвежонка – Умку. И когда учительница сказала, что пора начинать подготовку к Новому году, он с замиранием сердца предложил:
– Марья Петровна, а давайте я буду вести утренник в костюме белого медведя.
– Почему медведя? – удивилась учительница. – По-моему, пиджак тебе к лицу.
– Но ведь Новый год! – уговаривал Никитка. – Знаете, как все обрадуются.
– Ты думаешь?.. – начала, было, сдаваться Марья Петровна. Однако сообразив, как это хлопотно, твёрдо проговорила:
– Нет-нет, сейчас костюм мы уже сделать не успеем… А к следующему Новому году я подумаю.
– Только к следующему… – разочарованно протянул Никитка.
– Да, к следующему. А сейчас давайте репетировать…

Глава 4
СЕВЕРНОЕ СИЯНИЕ

Как это часто бывает, Никиткина мечта приблизилась самым неожиданным образом. Спустя год, когда мальчик учился уже во втором классе, бабушка повела его на спектакль в школу искусств. Он не очень-то вникал, что это за школа такая, но сказку смотрел открыв рот. А когда на сцену вышли белые медведи, Никитка просто обомлел. Спектакль закончился, и юные артисты устроили с залом игру в снежки. Неважно, что снежки были ватные, летали они, как настоящие, и было так же весело, как на улице. Даже интереснее. Поверьте, когда тебя забрасывают снежками белые медведи, а ты можешь им ответить, это очень весело. Никитка загорелся. Он тоже хотел быть белым медведем, он тоже хотел танцевать на сцене и играть в снежки со зрителями.
– Ба, – заныл он, – запиши меня в театр.
– Но ведь сейчас середина учебного года, а набор будет только в следующем году, – пыталась уговорить его бабушка. – Потерпи до осени.
– Не хочу я терпеть, я сейчас хочу, – плакал Никитка. – Там белые медведи…
Что делать, бабушка пошла с ним к руководителю театра. Это была настоящая сказочная королева – с большими серыми глазами и пышными светлыми волосами. Только без короны. Никитка ничуть не удивился. Кто бы ещё мог научить белых медведей танцевать, если не королева? И корона, он был уверен, у неё есть, лежит где-нибудь в заветной шкатулочке, а когда понадобится, она её надевает. Королеву звали Наталья Алексеевна. Никитка во все глаза смотрел на неё. Она погладила его по голове и велела приходить на следующее занятие. Мальчишка был на седьмом небе от счастья. И через год он был уже не зрителем, а артистом в новогоднем спектакле.
– Деда, ты видел, какую важную мне дали роль? – теребил он дедушку после представления. – Помнишь того гнома с белой бородой, который приносит Деду Морозу волшебную шкатулку?
– Ну конечно! Такой важный гном…
– Так ведь это был я! – счастливо смеялся Никитка.
– Да ты что? Неужели? А я под бородой тебя и не узнал…
– А ёлки, которые передвигались по сцене?
– И ёлкой тоже ты? – удивлялся дед.
– Да, и ёлкой. Но я обязательно белым медведем буду. Веришь?
– Конечно, верю, пионер. Держи краба… – протянул он ему руку.
– Какого краба? – округлил глаза внук.
– Так приветствуют друг друга настоящие моряки… Такое у них особое рукопожатие…
– Ну, тогда держи краба! – засмеялся мальчишка, сцепив свои пальчики с дедовыми.
Потом они шли по улице родного для Никитки городка в средней полосе России, а дедушка рассказывал ему про северное сияние, какое бывает в это время года за полярным кругом. Никитка задрал голову, пытаясь представить себе эту красочную картину.
– Сначала через всё небо пробегает широкая полоса света, будто какой-то художник-великан проводит её гигантской кистью, – расписывал дед. – И с этой полосы сверху вниз начинает потоками стекать краска, образуя громадное живое полотно, складки которого колышутся, переливаясь разными цветами. Потом оно сворачивается веером – и постепенно разворачивается новое, ещё красивее. И так продолжается несколько часов.
– Северное сияние – оно такое же большое, как наш театральный занавес? – спросил внук.
– Как тысячи таких занавесов. Но сияет и колышется так же красиво, как и ваш перед спектаклем.
– Неужели я никогда не увижу настоящее северное сияние?.. – прошептал Никитка.
– Увидишь… Какие твои годы, пионер…

Глава 5
РЫБКА ЗОЛОТАЯ

В школе Никитке нравились все предметы. Он был отличником и очень этим дорожил. Он не мог себе представить, как можно не выполнить домашнее задание. Случалось, что-то не успевал. Голова клонилась к столу, глаза слипались, но он упорно дорисовывал, дописывал, дочитывал. И хотя бабушка упрашивала его лечь спать, обещав разбудить пораньше, убеждала, что иногда, по уважительной причине, можно что-то и не сделать, что, в конце концов, двойка – это не конец света, Никитка стоял на своём. Про конец света он как-то слышал по телевизору, про какой-то сдвиг земной оси, что ли, но это его не испугало. А вот воображаемой двойки он боялся по-настоящему.
Особенно Никитка любил задания, которые учительница называла творческими. Правда, только поначалу они казались ему лёгкими и интересными и он мгновенно загорался. Но когда приходилось их выполнять, бывало, и слёзы лились.
– Бабушка, – прилетел он из школы в очередной раз, – Марья Петровна задала нам стихотворение по пушкинским сказкам сочинить. Поможешь?
Никитка точно знал, с какими заданиями нужно обращаться за помощью к бабушке, а с какими к дедушке.
– Ох, и хитрец растёт! – восхищённо смеялся дед. – Ну, всех строит! Быть ему большим начальником…
Бабушка не разделяла восторгов деда. Больше всего она боялась «иждивенческого подхода к жизни». Никитка никак не мог взять в толк, что это такое, а бабушка не могла вразумительно объяснить. Она говорила, что ей было бы гораздо легче помочь ему за полчаса, но тогда он точно стал бы «иждивенцем». И потому на несколько часов она бросала свои дела и вместе с ним сочиняла стихи, вместе с ним рисовала, разучивала роли, вместе с ним подбирала книги для очередного доклада.
На этот раз бабушка объяснила Никитке, что такое строфа, стихотворный размер, рифма. Он слушал вполуха. Ему хотелось поскорее написать стих. Он закружил по квартире, бормоча себе что-то под нос. Наконец, прибежал и со слезами запричитал:
– Ба, не получается у меня, ненавижу я сочинять стихи… Только начало придумал: «Рыбка, рыбка золотая, ты приснилась мне вчера…»
– Ну и отлично. Придумай ещё две строчки – и получится четверостишие.
– Не хочу я думать… Это трудно.
И снова беготня по квартире и бормотание:
– Рыбка, рыбка золотая, ты приснилась мне вчера…
И вдруг победный возглас:
– И спросила: «Что желаешь, деревенская балда?..»
Бабушка, кажется, никогда так не хохотала.
– Человек, который относится к себе с иронией, может над собой посмеяться, заслуживает уважения, – как всегда непонятно, объяснила она изумлённому внуку свой смех.
Вдохновлённый хотя и странной, на его взгляд, но поддержкой, Никитка продолжал сочинять дальше. Дело у него пошло. Когда он закончил, бабушка предложила назвать стихотворение «Эпиграммой на самого себя».
– А что такое эпиграмма? – спросил внук.
– Это сатирический стихотворный жанр, характерный для пушкинского времени, – объяснила бабушка.
«Гуманитарий до мозга костей», как она себя называла, она совершенно не умела разговаривать с детьми на понятном им языке.
– Ну, это такое смешное стихотворение, которое поэты писали про какие-нибудь недостатки своих современников, – вмешался дедушка, уловив недоумённый Никиткин взгляд.
– Ну, можно и так сказать… – снизошла бабушка.
В результате их общих усилий получилось следующее:

РЫБКА ЗОЛОТАЯ
Эпиграмма на самого себя

Рыбка, рыбка золотая,
Ты приснилась мне вчера
И спросила: «Что желаешь,
Деревенская балда?»
Я сначала чуть смутился,
И не знаю, что сказать.
А потом вдруг спохватился,
Начал пальцы загибать:
«Дай ты мне конфет побольше,
Колы, чипсов и торта.
Чтоб каникулы подольше
И ;тусовки; до утра…»
Тут мне Рыбка отвечает:
«Ишь ты, губы раскатал!
Все бездельники мечтают
Без труда попасть на бал.

Чтоб балдой ты не остался,
Уму-разуму учись,
У разбитого корыта
Ты смотри не очутись…»

Последнее четверостишие дописала бабушка. Она и тут не оставила воспитательные задачи, забыв даже про свои опасения об иждивенчестве. Никитка не возражал. Он был счастлив, что с его плеч свалилось очередное «творческое задание».

Глава 6
БЕЛАЯ МЕДВЕДИЦА

«Творческое задание» по окружающему миру они обычно выполняли с дедом. Тем более о Севере. Когда Никитке задали сочинение про реки, они вместе посмотрели документальный фильм про Енисей из дедушкиной видеотеки. Вместе готовились к докладу о животных и птицах Арктики, рассматривая на компьютере фотографии северной природы и, конечно же, белых медведей.
Любознательность Никитки была беспредельной. Порой он задавал такие вопросы, что дедушка только в затылке чесал.
– Деда, а ты солнечных зайчиков когда-нибудь видел? – задумчиво спросил он однажды, придя из школы.
– Конечно, видел. В детстве сам их пускал. Берёшь зеркальце, ловишь в него солнечный лучик – и пускаешь зайчика…
– Нет, я не про такого, я про настоящего, живого…
– Какого ещё живого? – изумился дед.
– Ну, знаешь, они такие круглые, пушистые, с радужными боками…
– Нет, таких не бывает, не придумывай…
– Бывает. Я знаю. Я их во сне видел…
– Ну, бывает так бывает… – не выдержал дед. – Но задание-то тебе наверняка не про зайчиков дали?
– Не про зайчиков, – вздохнул внук. – Но тоже интересное – про звёзды. Ты про звёзды что-нибудь знаешь?
– Ну, знаю немного… Доставай учебник… Посмотрим, что делать надо…
На этот раз нужно было изучить карту звёздного неба и обозначить самые яркие звёзды. Две головы, седая дедова и светлая внукова, склонились над книгой. В центре круга, обозначавшего северное полушарие, красовалась Полярная звезда. Никитка так и прилип к ней глазами.
– Посмотри, дедушка, оказывается, Полярная звезда находится в созвездии Малой Медведицы. А я думал, что только Большая Медведица бывает. А где Большая?
– Да вот оно, созвездие Большой Медведицы, чуть ниже на карте… По-гречески оно называется Арктос, то есть «медведь». Отсюда и произошло слово Арктика – территория, которая располагается под этим созвездием. Видишь? Ковш с ручкой, загнутой книзу.
– Какой ковш?
– Ну, смотри, если соединить семь звёзд воображаемыми линиями, получится ковш. Видишь? Такой же ковшик, только поменьше, – созвездие Малой Медведицы...
– Да, вижу… Только ручка ковшика загнута кверху И самая яркая звезда на «ручке» – Полярная. А раз звезда Полярная – значит, Медведица Белая?
– Выходит, Белая…
– А как найти Полярную звезду на ночном небе? Она что – всегда в самой серёдке? Как на карте?
– Нет, это зависит от того, в каком месте земли находится человек.
– Как это?
– Ну, звёзды-то на небосклоне всегда на одном месте, – терпеливо начал объяснять дед, – а люди перемещаются. Понимаешь?
Никитка промолчал.
– Ну, как тебе втолковать? Если бы ты, к примеру, оказался на Северном полюсе, то Полярная звезда действительно была бы в самом центре, прямо у тебя над головой, так что тебе пришлось бы сильно запрокинуть голову, чтобы её увидеть. Вот смотри: если соединить три точки – точку на горизонте, тебя на Северном полюсе и Полярную звезду на небе, то получится угол 90 градусов.
– Как на этой картинке? – спросил Никитка, разглядывая рисунок в учебнике.
– Да, как на картинке, – кивнул дед, продолжая объяснять. – Представь себе: человек находится в какой-то точке земли и смотрит на звёзды под углом. На Северном полюсе, как мы уже видели, этот угол составляет 90 градусов, а в другом месте будет иным. Моряки с помощью прибора, он называется секстант, измеряют этот угол между горизонтом и направлением на звёзды. Потом, по специальным таблицам, они могут точно рассчитать свои координаты, то есть местонахождение судна в данное время...
Взглянув на сникшего внука, дед сказал:
– Давай дождёмся вечера, посмотрим на звёздное небо и найдём Полярную звезду.
– Давай, – воодушевился Никитка.
Хорошо, что погода в этот день была ясная, так что к вечеру небо усеялось звёздами, иначе бы деду плохо пришлось. Каждые полчаса мальчишка выбегал на лоджию, чтобы посмотреть, появились ли на небе звёзды. Наконец, самый долгий в его жизни день закончился. Поняв уже, что с балкона видно плохо, внук потянул деда на улицу. Пришлось тому совершить вечерний моцион. Они пошли в ближайший лесок, который только-только начал просыпаться от зимней спячки. Сквозь голые ещё ветви деревьев было видно звёздное небо.
– Доставай свой компас, – сказал дедушка.
– Не компас, а компас, – явно с бабушкиными интонациями поправил его Никитка.
– Это у сухопутных компас, – сказал дедушка. – А у моряков компас. Запомни это, пионер. Мал ещё – дедушку учить… Ну что, достал? Теперь повернись по стрелке лицом к северу… По-морскому север называется норд… Вот так… Правильно… А теперь давай искать Полярную звезду...
Они нашли ковш Большой Медведицы и через две крайние звезды провели воображаемую линию вверх – прямо к Полярной звезде.
– Видишь, – объяснил дед внуку, – между нами, линией горизонта и звездой получился угол примерно в 50 градусов. А если мы начнём передвигаться, угол будет меняться.
– Как это? – не спуская глаз со звезды, спросил Никитка.
– Ну, если будем двигаться на юг, зюйд по-морскому, то на экваторе Полярная звезда окажется прямо на линии горизонта.
– А если на север?
– Ну, а если на север… Я же тебе уже говорил, что на Северном полюсе Полярная звезда окажется прямо у тебя над головой, в самой середине неба, как на карте, которую мы с тобой дома смотрели.
– Ух ты! – восхищённо прошептал Никитка, завороженно глядя на Полярную звезду. – Значит, когда я поеду на летние каникулы к папе в Мурманск, звезда станет ко мне ближе?
– Конечно, пионер… По Полярной звезде моряки определяют, где находится север. Чем ближе мы будем подъезжать к Мурманску, тем ближе к нам будет Полярная звезда.

Глава 7
ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ

Но до летних каникул оставалась ещё целая школьная четверть. Почти вся весна. А что весной интересного? На велосипеде не покатаешься, в футбол не поиграешь – грязно, слякотно. В речке не искупаешься – холодно. На даче скучно – ещё ничего не выросло. Школа уже надоела, хочется погулять – но домашние задания никто не отменял. Единственная радость – день рождения. В апреле Никитке исполнилось 10 лет.
– Ба, можно я сюда друзей приглашу? Маме некогда, она на работе…
– Ну, собирайся, пошли за тортом…
– И коктейль из мороженого, через соломинку… Сделаешь, ба?
– Ох, и затейник ты, Ники…
Вообще-то с бабушкой Никитка в магазин ходить не любил. Она покупала ему только «полезное».
– Ба, купи чипсы, – тыкал он пальцем в витрину очередной палатки, каких по дороге попадалось множество.
– Вечно ты всякую дрянь просишь! Давай лучше сок.
–- Не хочу сок, чипсы хочу…
То ли дело с дедом! Никитка дождаться не мог, пока дедушка после навигации приедет домой. За месяцы ожидания он присматривал в киосках то, в чём отказывала ему бабушка, и с приездом деда «отрывался по полной». Выпросив какой-нибудь мармеладный глаз или челюсть с клыками, он заговорщически предупреждал деда:
– Только бабушке не говори, что ты мне всякую дрянь покупал, а то она тебя ругать будет.
Дед подмигивал ему в ответ:
– Не переживай, пионер, пробьёмся…
Однако на этот раз от похода в магазин с бабушкой было не отвертеться.
– Ба, давай вот этот торт, с розочками…
Купили и с розочками, и мороженое, и газировку… Еле дотащили. Хорошо, что Никитка уже большой. Помощник.
Ребята пришли нарядные, с подарками. Вика принесла шоколадку, Ларка открытку с человеком-пауком, Артёмка книжку. Пришли и его новые школьные друзья. Васёк подарил фломастеры, Сёма – диск с компьютерной игрой. Но самый царский подарок преподнёс Вовчик – целую коробку фишек, весь год собирал, но для друга не пожалел. Попили чай с тортом – и решили в эти фишки играть. Но с девчонками разве поиграешь? Вика без конца воображала:
– Мне скучно, давайте лучше в другую игру…
Ларка без конца вредничала:
– Не хочу в паре с Артёмкой, хочу с Викой…
Ох, уж эти девчонки! До печёнок достанут. Если Ларку зовёшь гулять, она ни в какую, а если не позовёшь – она тут как тут. «Вот Липучка!..» – как-то в сердцах сказала Вика. И прозвище к Ларке приклеилось. А сама Вика лучше, что ли? Кричит: «Боюсь, боюсь…» – а сама везде лезет. Говоришь ей: «Вика, не надо тебе на дерево, упадёшь…» Обязательно залезет – и снимай её потом. Замучился Никитка с этими девчонками. Хотел даже раздружиться с ними, но не получилось.
Марья Петровна как-то анкету в классе затеяла для родительского собрания. Нужно было письменно на разные вопросы ответить. Например: «С кем бы ты не побоялся оказаться на необитаемом острове?» И все девчонки написали: с Никитой. Беда с ними, да и только.
– Ну, ладно, не хотите в фишки, давайте в компьютерную игру, – миролюбиво сказал именинник.
Но и в компьютер не получилось.
– Мне скучно… – ныла Вика.
– Не хочу я в этот компьютер… – вторила ей Ларка.
Мальчишки просто зубами скрипели. Решили идти на улицу. Там в прятки можно, или в казаки-разбойники…
– Ба, мы погуляем...
– Только перед домом, чтобы я вас видела, – привычно сказала бабушка.
– Хорошо, ба… Ну, может, за домом будем… Ладно? – крикнул Никитка, сбегая с лестницы и не дожидаясь ответа.
Знала бабушка это «за домом». Смотришь-смотришь с балкона, только что тут был – и вдруг след его простыл.
– Никитка, где вы? – вышла она на лоджию.
– Ба, мы здесь, у качелей, в ПМЖ играем…
Бабушка уже была в курсе, что это за ПМЖ. Пять шагов – мертвый – живой… Что-то вроде «Замри – отомри…». Однако когда она, домыв посуду, в очередной раз вышла на балкон, ребятни уже не было.
– Мне скучно в это ПМЖ, – сказала Вика.
– Не буду я водить! – заявила Ларка.
– Может, пойдём к оврагу? – предложил Васёк.
Васёк был самый быстрый и ловкий в их команде.
– Экстрима захотелось? – засмеялся Никитка. – Ну, пойдём.
– Не, на фиг, я не пойду, – заупрямился Артёмка.
Самый маленький среди них по росту, даже меньше девчонок, он был к тому же и малость трусоват. Но совесть у него была. И сейчас он разрывался между маминым запретом уходить от дома и верностью в дружбе. Но так как мамы рядом не было, а друзья смотрели на него в упор, дружба победила.
Вовка, здоровый увалень, «наша сила», как звали его друзья, не сказал ни слова. «Куда все, туда и я…» – демонстрировал он всем своим видом. Только Семён, спокойный и уравновешенный пацан, сказал, что ему нужно домой. Он умел держаться независимо, так что Никитка даже втайне ему завидовал.
Ребята пришли к гаражам, которые нависали над оврагом как скала. Только по самому краю шёл узкий бетонный карниз. Склон оврага был покрыт серыми пятнами весеннего снега, пожухлой прошлогодней травой, редким кустарником и вытаявшим мусором. Местами земля была мокрой и скользкой.
Васёк проскочил по карнизу так стремительно, будто это была широкая дорога. Вслед за ним юркой ящерицей проскользнула Ларка.
– Кто следующий? – спросил Никитка, мельком взглянув на Артёмку, который от страха стоял с закрытыми глазами. – Вовчик, ты или я?
– Не, – заулыбался Вовка, – это без меня. Если тяжёлое что поднять, то, пожалуйста, а это нет. Давай ты, Некет.
Стараясь сдержать удары сердца, Никитка ступил на узкий козырёк. Только не бояться, уговаривал он себя, идти медленно и спокойно. Крепко сбитый, но немного неуклюжий, как медвежонок, он, конечно, побаивался высоты, но вида не показывал. Дойдя до середины, мальчишка поскользнулся, нога поехала по мокрой глине, но он схватился за куст и сумел удержать равновесие, стараясь не смотреть вниз. Ещё несколько мелких шажков – и он у цели. Подавив вздох, Никитка широко улыбнулся и, скрывая страх, с облегчением отошёл от края пропасти.
– Я боюсь, – сказала Вика и ступила на карниз.
– Вика, не ходи! – крикнул Никитка.
Вика закрыла глаза и сделала несколько шагов вперёд.
– Я боюсь… – шептала она.
Ребята замерли на месте. Вика дошла до середины – и открыла глаза.
– Я боюсь… – закричала она, покачнувшись, и вцепилась ногтями в шершавую стену гаража.
– Быстро вниз, – крикнул Никитка, почти что на пятой точке съезжая по глинистому склону до ближайшего куста. Ухватившись за ветки, он быстрым взглядом оценил обстановку. Ребята стояли неподалеку, зацепившись, за что смогли.
– Попробуем взяться за руки, – сказал Никитка.
С большим трудом они протянули друг другу руки, образовав цепочку.
– Вовка, держись, на тебя вся надежда. Вика, прыгай, – скомандовал Никитка.
Вика закрыла глаза и шагнула вниз, прямо в руки к ребятам. Вовка удержался. Хорошо, что он такой большой и сильный. Поддерживая друг друга, друзья выбрались из оврага...
– Это где же у нас за домом такая грязь? – ехидно спросила бабушка, разглядывая внука. – Хорош, нечего сказать...
Никитка изо всех сил кусал губы, чтобы не разреветься. Но, взглянув на себя в зеркало и увидев новые джинсы, сверху донизу заляпанные грязью, не выдержал.
– Ба, – рыдал он, стараясь ладошками отчистить грязь, – а джинсы отстираются? Он готов был перенести всё что угодно, но грязи терпеть не мог.
– Ну ладно уж, не реви, постираю сейчас, – сказала бабушка. – А ты давай умывайся, читай «Отче наш…» – и в постель.
Когда Никитка, всё ещё всхлипывая, лежал в кровати, подошла бабушка.
– Никогда не унывай, – сказала она. – А в трудной ситуации всегда обращайся к Богу. Он не оставит. Ну, спи… Утро вечера мудренее, – добавила она, привычно перекрестив его на ночь.

Глава 8
В ХРАМЕ

– Ники, сегодня Троица, большой праздник, собирайся, в церковь пойдём, – сказала бабушка.
– Мы с Артёмкой уже договорились, он с нами.
– Ну и хорошо…
Никитка любил Троицу. Зелёный храм пахнет солнцем, лесом, земляничными полянами… В прошлом году бабушка на полу в траве бабочку нашла. Большую, с узорными оранжевыми крыльями. Посадила её на ладошку, чтобы случайно не затоптали. И всю Херувимскую (ну, это молитва такая, самая главная) бабочка сидела у неё на руке не шелохнувшись. А когда бабушка хотела вынести её на улицу, она взмахнула крылышками и улетела под самый купол храма. И исчезла из глаз так же неожиданно, как появилась. И теперь, стоя на коленях и вдыхая пряный запах трав, Никитка искал глазами хоть какого-нибудь жучка, хоть какую-нибудь божью коровку… Как назло – ни одной букашки. «И почему это бабушке так везёт?» – вздохнул он.
Крещённый в этом соборе в раннем детстве, Никитка, сколько себя помнит, приходит сюда с бабушкой. Здесь служит батюшка, который его крестил, принял его первую исповедь, причащает его и благословляет. Старенький он уже, седой, часто болеет, ходит медленно, говорит тихо. Зато молится так громко, что Бог его слышит. Так бабушка говорит. А ещё она говорит, что всякое доброе дело нужно с молитвой начинать. Утром надо с Богом поздороваться, спасибо ему сказать, что живёшь на земле, вечером спокойной ночи пожелать, а в трудных случаях просить помощи.
– Как у месяца? – спросил однажды Никитка.
– У какого ещё месяца? – опешила бабушка.
– Ну, помнишь, мы с тобой гуляли и месяц молодой увидели? А ты сказала: «Месяц, месяц, мой дружок, дай мне денежек мешок…» А он ничего не дал…
– А-а-а, вот ты о чём, – рассмеялась бабушка, вспомнив, как маленький Никитка протянул тогда ручки к небу и с надеждой произнёс: «Месяц, месяц, дай конфет…» – Нет, не как у месяца, – почему-то вздохнув, объяснила она. – А как ребёнок просит помощи у своего отца…
Никитка не всё понимал из бабушкиных рассуждений, но не возражал. Он не представлял, как можно здороваться с тем, кого не видишь, и как Бог может помочь, если Он где-то далеко. Но молитву «Отче наш…» выучил наизусть и почему-то шёпотом повторял её про себя вечером, перед сном. А один раз даже в «трудном случае»… Тетрадку с выполненным домашним заданием потерял, всё перерыл – нигде нет, хоть плачь. И заплакал. И так, рыдая, шептал: «Отче наш, Иже еси на небесех, да святится имя Твое…» Глядь – а тетрадочка-то и лежит. Там, где он сто раз смотрел! Просто чудо какое-то… А бабушка почему-то рассердилась и сказала, что никакое это не чудо, а просто расхлябанность его, Никиткина. И что нечего к Господу по таким пустякам обращаться, а нужно просить у Него помощи для исправления. И чтобы он обязательно об этом на исповеди батюшке рассказал…
Исповедь Никитке нравилась. После неё ему почему-то становилось легко и радостно, как бывает в праздники. Только первый раз страшно было. Когда ему исполнилось семь лет, бабушка сказала, что теперь он может причащаться только после исповеди.
– А что это такое? – спросил он тогда.
– Надо вспомнить свои грехи и рассказать их батюшке.
– А что такое грехи?
– Это плохие мысли и поступки, – пояснила бабушка.
– У меня нет грехов, – облегчённо вздохнул Никитка.
– Да что ты? Неужели тебя совесть ни в чём не обвиняет? Разве не бывает тебе плохо, неизвестно отчего?
Никитка задумался.
– Ба, а у тебя какие грехи?
– Да целая куча. На дедушку иногда ругаюсь, не слушаюсь его, обижаю его и сама на него обижаюсь. На тебя покрикиваю. Хочу, чтобы всё по-моему было. Переживаю, когда что-то не получается, как я хочу…
– Так и у меня такие же грехи, – удивился Никитка. – Я тоже маму иногда не слушаюсь. И обижаюсь на неё. И друзей иногда обижаю. И переживаю, что двойку получу…
– Ну, вот видишь… А прощения-то просить не любишь… А ещё иногда без спросу от дома уходишь… А ещё от компьютера тебя, бывает, не оторвать. А ещё… Помнишь, рассказывал мне, как Сёме позавидовал, что у него машинка с радиоуправлением есть, а у тебя нет...
– А разве это грех?
– Зависть-то? Ещё какой, один из самых страшных и мучительных. Душа у человека от зависти чернеет, становится злой. И постепенно сам человек от злости чернеет, заболевает и может даже умереть…
Никитка внимательно смотрел на бабушку, но уже почти не слышал её слов, стараясь вспомнить, кому и в чём он завидовал. А бабушка всё говорила и говорила:
– Большинство людей даже не подозревают, какой это страшный грех. Кажется, нет ничего особенного, если позавидовал кому-то. Подумаешь, ты ведь ничего плохого не сделал. Чтобы оправдать себя, придумали даже чёрную и белую зависть. Завидую, мол, тебе белой завистью. На самом деле никакой белой не бывает – только чёрная. Любая, даже самая незначительная, на взгляд человека, зависть незаметно запускает в нём некий пусковой механизм, ну, будто человек хоть еще и не выстрелил, но оружие с предохранителя уже снял. Много зла от зависти бывает – ссоры и раздоры, предательство и убийства… – разглагольствовала бабушка, даже не заметив, что Никитка давно уже не слушает её, а думает о своём.
А он весь тот вечер ходил задумчивый. Вспоминал грехи. А утром, когда пришли в церковь, побежал к батюшке рассказывать. После исповеди сел рядом с бабушкой на скамейку.
– Ты бы постоял, – одёрнула его бабушка. – Посмотри, сидят только старые и больные.
– А это грех? – спросил мальчик.
– Конечно…
Никитка подскочил, как ужаленный, и снова помчался к батюшке. Так бегал он в это утро несколько раз, вспомнив ещё какой-нибудь плохой поступок. Очень хотелось ему хоть немного побыть чистеньким, без грехов. Оказалось, это очень приятно. Внутри будто что-то освобождается – и на душе становится легко и радостно. И почему это люди об этом не знают, недоумевал мальчишка. И даже в церковь не все ходят. Даже из его друзей – только Артёмка. Он не понимал, почему так происходит. Только удивлялся. В храме ему было спокойно.

Глава 9
ДОРОГА

– Ура! – закричал Никитка, когда дедушка сказал, что ему пора ехать на работу.
Радовался он, конечно, не дедову отъезду, а тому, что дорога его лежит через Мурманск, а значит, он заодно отвезёт его к папе.
– Собирайся, пионер! Много вещей не набирай, сам понесёшь.
Много не много, а куча набралась порядочная. Здесь уже лето, а там, за полярным кругом, говорят, ещё холодно. Никитка никак не мог понять, как это где-то может быть холодно, если за окном вовсю жарит солнце. Казалось, жарко везде.
Ну, наконец-то посмотрю на этот загадочный полярный круг, подумал мальчишка. Сколько раз ездил, а внимания не обращал. Маленький был. А может, ночью дело было. Какой он, интересно, этот круг? Понятно, на глобусе или на карте – он выглядит как обыкновенная пунктирная линия. А на самом деле? Может, как блюдце? Стоит такое блюдечко на Северном полюсе... Едешь-едешь, а потом раз – и перед тобой будто его край… А если высоко? А как же поезд переедет?..
Однако размышлять было некогда. Хотя бабушка и пообещала аккуратно уложить собранные им вещи, нужно было ещё незаметно запихнуть в рюкзак кучу разных необходимых мелочей. Ну, как можно ехать без компаса и старого дедушкиного бинокля? Ну, компас ещё ладно. А бинокль ему брать строго-настрого запрещено. А ещё надо спрятать костюм белого медведя из искусственного меха. О нём вообще никто не знает. Никитка незаметно взял его в театре, чтобы показать папе, а потом так же незаметно вернуть на место. Конечно, он понимал, что совершает что-то ужасное, но успокаивал себя тем, что до нового учебного года костюм никому не понадобится.
«С костюмом особенно трудно, он такой громадный! – подумал Никитка. – Положу его в отдельный пакет и спрячу в надёжном месте. А потом что-нибудь придумаю…» Придумывать не пришлось. Кроме дедовой сумки набралось столько пакетов и пакетиков, что свёрток с костюмом среди них потерялся. Вызвали такси и отправились на вокзал. Путешествие началось!
Вот уж не думал он, что в вожделенном поезде, который он столько раз себе представлял, окажется так скучно. Ну, сначала-то, конечно, ничего. Посадочная суматоха, плывущий за окном перрон, жареная курица за маленьким столиком… А потом дедушка лёг на полку и захрапел. Когда ездили с папой, вагон был совсем другой, без дверей, и было гораздо веселее. А теперь что делать в одиночестве, за закрытой дверью? Никитка стал смотреть в окно. Ничего интересного. Мелькают деревья и столбы.
«Бабушка, мне скучно, что мне делать?» – послал он эсэмэску. – «Почитай книжку», – посоветовала бабушка.
Минут десять прошло, и снова: «Ба, почитал. Что теперь?» И так до бесконечности.
Наконец, эсэмэски прекратились. Видимо, деда растормошил, догадалась бабушка. Точно.
– Деда, когда будет полярный круг? – спросил Никитка, как только дед заворочался на узкой полке.
– Какой круг? – не понял тот спросонья.
– Ну, какой-какой – полярный. Ты же сам говорил, что мы поедем за полярный круг.
– А-а-а, полярный… Да не скоро ещё. Завтра…
– За-а-втра… – разочарованно протянул Никитка. – Так долго ждать… Ну, тогда расскажи, какой он.
– Да никакой. Глазами его не увидишь, – громко зевнув, ответил дедушка.
– Как это не увидишь? – возмутился Никитка.
– Да так и не увидишь, – почему-то рассердился дед. – Просто на карте, вокруг Северного полюса, проводится воображаемая линия на широте примерно 66 с половиной градусов. Она обозначает место на Земле, где один раз в год, зимой, в течение целых суток Солнце не появляется над горизонтом, то есть все 24 часа продолжается ночь.
– А летом?
– А летом наоборот: в течение суток Солнце раз в год не заходит – и целые сутки здесь длится день.
– А на Северном полюсе как?
– А на Северном полюсе день и ночь вообще по полгода длятся.
– Целых полгода?
– Ну да. Чем ближе подъезжаешь к северу, тем большее количество суток там длится день или ночь. А на самом Северном полюсе солнце светит непрерывно в течение полугода – это полярный день, а потом в течение полугода вообще не появляется – это полярная ночь. Но даже когда оно есть, оно никогда не поднимается высоко над горизонтом, и лучи падают на землю наклонно, вскользь. Поэтому вокруг полюса всегда холодно, даже во время короткого лета...
Никитке надоело слушать такое длинное объяснение. Он даже зевнул демонстративно. Да и не поверил он про круг. Мало ли, может, дед сам никогда этот полярный круг не видел. Вот и говорит, что его нет.
– Да знаю я! – самоуверенно заявил он. – Летом у папы всегда светло. А на Новый год (помнишь, я ездил?) всё время темно было.
– Ну, вот видишь, пионер, ты сам всё знаешь… Давай-ка, готовься спать… Завтра ещё целый день ехать. А потом ещё ночь…
– Как это спать? А жареная курочка? А ветчинка?
– Ну, ты даёшь… Сколько можно есть… – заворчал дед, доставая кульки и кулёчки. – Лопнешь ведь…
– А ты отойди, – засмеялся Никитка, вспомнив телевизионную рекламу про сок.

Глава 10
ГОРОД НА СОПКАХ

«Бабушка, мы подъезжаем. Идёт снег», – написал Никитка эсэмэску, глядя в вагонное окно. Навстречу поезду летели такие крупные хлопья снега, каких он никогда не видел. «Ничего себе лето, – подумал он. – У нас сирень давно отцвела – а здесь снег. Вот тебе и полярный круг… Конечно, ведь Снежная Королева где-то близко…»
Про Снежную Королеву Никитка обычно с опаской думал зимой, под Новый год. А тут почти середина июня – и вот тебе, привет от Снежной Королевы. Вспомнив про Новый год, он вспомнил и про свою подружку Вику – Метелицу. Как жаль, что здесь нет его друзей! Никитка уже заскучал по ним. Зато здесь есть папа!
– Папа, мы тут… – замахал он руками, увидев отца на проплывающей мимо платформе.
Встреча была бурной. У Никитки рот не закрывался. Он взахлёб рассказывал обо всём на свете. И про полярный круг, который он опять так и не увидел… И про друзей, которые остались тоже за полярным кругом, только с другой стороны… И про сюрприз, который находится в одном из пакетов… И про то, что дедушка обещал взять его на пароход…
– Вот тараторка, – засмеялся отец. – Успеешь рассказать. Летние каникулы длинные. Да и дни у нас длинные…
– Знаю-знаю, полярный день, – заторопился Никитка продемонстрировать свои знания. Но отец уже переключил внимание на дедушку.
– Когда отход? – спросил он у него.
– Завтра. А сегодня отдохну – и пионера на пароход поведу. Пропуск уж ему заказал.
После обеда Никитка затормошил деда:
– Когда пойдём?..
– Да пойдём уж, не отстанешь ведь…
Они спустились на лифте, вышли на улицу. Папа жил в центре города в девятиэтажке. Было прохладно и пасмурно, моросил мелкий дождь, с моря дул ветер. Обычная погода для мурманского лета. Пошли пешком, до порта здесь было недалеко.
Никитке нравился Мурманск, несмотря на неуютную погоду. Город раскинулся среди сопок. На самой высокой стоит громадный, видный отовсюду, каменный солдат – здесь его называют «Алеша». Это местная достопримечательность, любимое место отдыха горожан, – памятник защитникам Заполярья в Великую Отечественную войну.
Дед с внуком прошли мимо кинотеатра, пересекли центральную улицу. Папа как-то рассказывал, что прокладывалась она сквозь морошковое болото. Морошка – это такая северная ягода, на желтую малину похожа, но вкус совсем другой. Длинная-предлинная, улица тянулась через весь город. Вдоль неё росли кусты сирени. Правда, расцветёт здесь сирень лишь к концу июля. Нравились Никитке и большие цветные камни на улицах – валуны, разбросанные по всему городу. Здесь их красят в разные цвета, чтобы было веселее. Красят даже кирпичи, уложенные бордюром вокруг цветочных клумб. Ведь жители северных городов, в которых чёрно-белая зима длится по 8 – 9 месяцев, страдают от нехватки ярких цветов.
– А море где? – спросил Никитка.
– До моря отсюда далековато будет.
– Как это?
– Мурманск находится на побережье Кольского залива, отсюда километров 50 до выхода в Баренцево море.
– Вот это да, а я и не знал, что это залив, думал, море... А льды тут есть?
– Нет, льдов тоже нет. Кольский залив, хотя и находится за Северным полярным кругом, никогда не замерзает. Поэтому навигация, то есть судоходство, длится здесь круглый год.
– А почему не замерзает?
– Потому что здесь проходит тёплое течение из Атлантического океана. Гольфстрим называется.
– Какое смешное название… «Гольфы» какие-то…
– Смешное, зато греет, – засмеялся дед.
– Да уж, греет, – поёжился на холодном ветру Никитка, кивнув на табло с температурой воздуха. Оно показывало плюс 3.
За разговорами дошли до железнодорожного вокзала, по высокому мосту перешли через пути – и вскоре оказались у проходной торгового морского порта.

Глава 11
В ПОРТУ

На проходной случилось недоразумение. Перебирая какие-то листы, охранник спросил:
– Кто из вас Никита Алексеевич Северцев?
– Я… – растерянно сказал Никитка.
– Проходите, – сказал охранник, сверив Никиткин пропуск со своими записями.
Мальчишка испуганно взглянул на деда.
– А на вас, Вадим Сергеевич Северцев, – заглянув в паспорт, продолжал между тем дежурный, – судовой роли нет.
Никитка округлил глаза и уставился на охранника. Хорошо, что всё быстро разъяснилось. А то внук уже чуть было не заплакал, что без деда не попадёт в порт. Связались с пароходом, на котором дедушка отправится завтра в далёкую Игарку, и оттуда с извинениями доставили судовую роль. Наконец, они прошли через турникет.
– А что такое судовая роль? – спросил Никитка, шагая вдоль длинного причала.
– Это список экипажа, пассажиров и всех, кому разрешено пройти на судно, как тебе сейчас, – объяснил дед.
Между тем порт жил своей привычной жизнью. По заливу туда-сюда сновали юркие буксиры, перекликаясь пронзительными голосами. Пароходы по сравнению с ними казались неповоротливыми, двигались важно, медленно, словно боясь раздавить эту мелюзгу. На причалах то и дело кланялись портальные краны. Своими длинными шеями они напоминали жирафов. Наклонившись над глубокими трюмами судов, «жирафы» выпрямлялись, перенося на пристань грузы.
– Ой, сколько тут пароходов! Вот это да! А краны какие большие… Дедушка, смотри… А где тут папин ледокол?
– А ледоколов тут нет, пионер. У них свой порт, далеко отсюда. А ты, кстати, знаешь, что Мурманск – единственный в мире город, где базируются атомные ледоколы?
– Правда? А чем ледоколы отличаются от других пароходов?
– О, они знаешь какие огромные! Любой лёд им нипочём. Даже на Северный полюс ходят.
– На Северный полюс? И самый толстый-претолстый лёд могут расколоть?
– Самый толстый и самый прочный.
– Вот здорово! А где наш пароход?
– А вон, видишь, тот оранжевый? «Морковка»…
– Какая морковка? – удивился внук.
– Рудовозы оранжевого цвета моряки прозвали «морковками»…
– А что, на нём руду возят?
– И руду, и слитки металла в специальных контейнерах. Это транспортное судно, оно относится к разряду контейнеровозов.
– Ого, какая длинная «морковка»… А твой пароход, который в моей комнате стоит, тоже такой же большой?
– Раза в два меньше. Ты же знаешь, он не грузовой, а научный.
– А почему у «морковки» на трубе белый медведь нарисован?
– Белый медведь – эмблема Мурманского морского пароходства.
– Вот здорово! – в который раз воскликнул Никитка.
Они поднялись по трапу на борт, потом ещё по нескольким трапам внутри и пришли в каюту деда. Это было довольно просторное помещение, даже больше, наверное, Никиткиной комнаты. Только окна здесь были гораздо меньше. Они были прямоугольной формы и назывались иллюминаторами. Иллюминаторы не просто закрывались, а завинчивались. Чтобы в шторм в каюту не проникла вода – объяснил дедушка. Стены (переборки) были обшиты деревянными панелями, пол (палуба) был сплошь устлан ковром. Письменный стол, диван, кресла, журнальный столик – всё здесь было как в обычной квартире. Только крепко-накрепко прикручено к полу. Столы были с бортиками, и на них тоже всё закреплено. Чтобы в шторм не ездило, сказал дед. За занавеской пряталась небольшая спальня. Кровать (по-морскому – койка) была тоже с бортиками, шкаф запирался на специальный запор, а в прикроватный столик была ввинчена настольная лампа. Ещё одна дверь вела в туалет и душевую.
Никитка всё облазил, пооткрывал все шторки на иллюминаторах, поглазел на грузовую палубу, где работал большой кран на погрузке контейнеров. «Вира!» – кричал какой-то человек, которого дедушка назвал докером, и контейнер плавно поднимался на стреле вверх, зависая над палубой. «Майна, майна!» – махал он рукой, и контейнер опускался вниз. Вскоре Никитке стало скучно, он заныл:
– Деда, пойдём на улицу…
– Уже устал, пионер? – засмеялся дед. – А если бы мы в море были? Полгода никакой улицы, одна вода кругом. Ну, пойдём уж. Давай на камбуз, настоящей морской кашей тебя накормлю.
На камбузе (оказалось, на пароходах так называется кухня) Никитку встретили как родного. Какая там каша? Со всех сторон совали пирожки и конфеты. Сам кок (так называют на судах повара) вышел к нему со стаканом компота. Кок был толстый, белобрысый, усатый и чем-то напоминал кота…
…Вечером дома Никитка, как всегда, тараторил без умолку. Хотелось рассказать папе сразу обо всём. Потом хлопнул себя по лбу и закричал:
– Вот балда, забыл про сюрприз!
Мальчишка бросился в комнату, где стояли не разобранные ещё вещи.
– Не подглядывайте, не поглядывайте! – причитал он.
– Да не подглядываем, пионер, давай твой сюрприз… – ответил дедушка посмеиваясь.
Наконец Никитка выскочил на кухню, где сидели за столом отец с дедом. На нём был костюм белого медведя из искусственного меха. Отец так и ахнул:
– Это кто?..
– Это я, Умка, – прорычал Никитка с нарочито грозным видом и начал уморительный танец. Он выделывал такие па и коленца, что отец и дедушка с трудом сдерживали смех. Но смеяться было нельзя.
– Вот это танец так танец! – похвалил папа.
– Да уж, настоящий медвежий… – поддержал дед.
Никитка убежал в комнату, встал перед зеркалом и начал старательно разучивать элементы танца белого медведя. Хорошо, что его никто не видел, иначе точно не смогли бы удержаться от смеха. Когда, наконец, старшие пришли в комнату, мальчишка лежал поперёк дивана, подложив под голову медвежью лапу. Сквозь сон Никитка почувствовал, как папа перенёс его на раскладное кресло, положил под голову подушку.
– Умаялся пионер… – услышал он дедушкин голос. – И сказки не дождался…
Папа что-то ответил, но Никитка уже не смог разобрать слов. Они терялись в грохоте судового крана, который беспрерывно поднимал и опускал контейнеры…









































ЧАСТЬ II
К БАБУШКЕ АЛЯНЕ НА «БЕЛОЙ ОВЦЕ»

Глава 1
ПО СИГНАЛУ ТРЕВОГИ

– Куда мы идём? – спросил Никитка у Морского волка.
– В Архангельск, – ответил капитан.
– Зачем?
– Возьмём на борт экспедицию и последуем в Игарку.
– Вот это да! А у меня дедушка там. Он капитан порта. Правда, мне туда не надо. Да и в Архангельск тоже. Я ведь к папе в Мурманск на летние каникулы приехал. Он и не знает, что я здесь, я ему даже записку не успел написать. Что же теперь будет…
– Не переживай, пионер, – сказал Волк. – Папе мы уже послали радиограмму. Он сам моряк, поймёт, что у тебя неотложное дело.
– Неотложное дело? Какое?
– Всему своё время. Пока это тайна...
В ходовой рубке светло и тихо. Только жужжит гирокомпас, показывая курс судна, крутится локатор. Впереди расстилается Баренцево море. Ярко-бирюзовая вода искрится в лучах незаходящего солнца. На Волке белая форменная рубашка с погонами, в зубах у него короткая обкуренная трубка, одна лапа лежит на руле, а в другой он держит большую металлическую кружку с горячим кофе.
– А где же льды? – спросил Никитка.
– Льды дальше, на северо-востоке, а мы идём в Белое море, на юг.
– Как на юг?
– Архангельск расположен гораздо южнее Мурманска.
– Даже не за полярным кругом?
– Точно, не за полярным…
– Ну надо же… – удивился мальчишка. Он поднёс к глазам дедушкин бинокль и посмотрел вдаль. «Хорошо, что я его взял…» – мелькнула мысль. Где-то у самого горизонта плыла льдина, на ней стоял… Умка и призывно махал ему лапой.
– Не может быть! – прошептал Никитка, отнимая от глаз бинокль. Протерев стёкла, он вновь всмотрелся вдаль. Но впереди была только вода, вода и вода… – Показалось… – вздохнул он. – А что мне сейчас делать? – спросил он у капитана.
– Пойди в свою каюту, осмотрись, познакомься с командой. Да мало ли дел у бывалого моряка…
Никитка спустился с мостика и по длинной ковровой дорожке, которую пылесосила рыжая Лисичка, пошёл к каюте. Не удержавшись, оглянулся. Горничная бросила на него любопытный взгляд – и тут же опустила голову. «Кого-то она мне напоминает? – подумал мальчишка. – Кого же? Кого?» В голове так и вертелся этот взгляд искоса…
– Начальник экспедиции, – вслух прочитал он табличку на двери своей каюты.
Она находилась напротив капитанской и оказалась точь-в-точь такой же, какую он видел накануне на «морковке». Ну, может, и не точь-в-точь, но очень похожей. Каюта была погружена в зеленоватый полумрак. В прихожей на вешалке висел его медвежий костюм из белого искусственного меха. Мальчишка отодвинул с иллюминаторов салатного цвета шторки – и помещение наполнилось светом. Впереди, на носовой палубе, дремал кран, отработавший своё на берегу. Пароход шёл, разрезая водную гладь. Слева по борту плескались волны, искрящиеся в лучах полуденного солнца. Никитке захотелось выйти на внешнюю палубу, чтобы почувствовать на губах вкус солёных брызг. Но тут по радио прозвучала команда:
– Гав-гав-гав! Всем свободным от вахты собраться в кают-компании.
Никитка спустился на главную палубу. Если сравнивать пароход с обычной квартирой, то кают-компания – это гостиная, в которой вся семья собирается за обеденным столом, встречает гостей, отмечает праздники. Только в кают-компании, в отличие от гостиной, обеденных столов много, чтобы вся команда поместилась. Здесь есть телевизор, видеомагнитофон, музыкальный центр, пианино, лежат шахматы, нарды, газеты и журналы. Словом, всё необходимое для отдыха.
Сейчас моряки входили в кают-компанию, рассаживались за столы в ожидании старпома. Выросший в морской семье, Никитка знал, что старпом – это старший помощник капитана, его правая рука. Дедушка, который прошел путь от матроса до капитана, рассказывал, что старпом – это поистине собачья должность. И вахту старпомовскую, с 4 до 8 утра, тоже называют собачьей. Это время, когда сон самый сладкий, а штурман стоит на мостике и ведёт судно. И глаза у него не слипаются. Потому что в зубах у него трубка, а в руках кружка с горячим крепчайшим кофе.
Когда все расселись, в кают-компанию не спеша вошел солидный Пёс породы «водолаз» в тёмно-синем форменном свитере с золотыми погонами. Это и был старпом.
– Мы находимся неподалеку от мыса Канин Нос, – объявил он. – Скоро выйдем из Баренцева моря и войдём в Белое. А сейчас проведём учения, что делать в экстремальной ситуации, если придётся покидать судно и осуществлять посадку в спасательные шлюпки.
Прозвучал сигнал учебной тревоги. Без всякой суеты каждый член команды приступил к выполнению задачи, которая была ему предписана. В каждой каюте над каждой койкой висит карточка «Расписание по тревогам», которую моряк должен знать, как «Отче наш…» Если не знает – беда. Разгильдяйство на флоте недопустимо, иначе гибель неизбежна.
Вслед за всеми Никитка вышел на шлюпочную палубу. Последовала команда: «Надеть спасательные жилеты» – и все вмиг облачились в оранжевые безрукавки с лёгким наполнителем. Матросы-песцы во главе с прихрамывающим боцманом ловко расчехлили оранжевую шлюпку. «Так это же хромоногий Боцман… – ахнул про себя Никитка. – А вот и второй песец, Матрос, по правую руку от него». Мотористы-белки запустили двигатель. Белобрысый кок, толстый котяра, командовал погрузкой в шлюпку продуктов. В ящиках и коробках туда отправились тушёнка, сгущёнка, сырокопчёная колбаса, галеты, леденцы и питьевая вода в специальных бочонках.
– Шлюпка к спуску готова! – доложил третий помощник капитана.
– Шлюпку на воду! – прозвучала команда, и, поскрипывая на тросах, лодка плавно опустилась на воду.
По штормтрапу моряки спустились вниз, Никитка вместе со всеми. Каждый занял своё место – и шлюпка двинулась по волнам Баренцева моря, которое вот-вот должно было перейти в Белое. Увидев со стороны пароход, на котором он только что находился, мальчишка вслух прочитал на борту название – «Белая Овца».
– Ну и умора! – воскликнул он. – Море, волны, льды – и вдруг «Овца» какая-то…
Ему никто не ответил. Только Боцман, казалось, хитро улыбнулся в усы...
Спустя несколько минут последовали команды, после которых всё произошло в обратном порядке. Вскоре шлюпка вновь стояла, зачехлённая, на своём месте. Жизнь на судне продолжалась своим чередом. Одни возвращались с вахты, другие заступали на неё. Только Кот на камбузе долго что-то ворчал себе под нос, в который раз пересчитывая банки со сгущёнкой.

Глава 2
ВСТРЕЧА С АРБУЗОМ

Выйдя на следующее утро на палубу, Никитка удивился, как изменился цвет моря. Из ярко-бирюзовой вода превратилась в обычную сероватую.
– Ничего себе, Белое море… Баренцево куда красивее… – вслух сказал мальчишка.
– Баренцево очень глубокое, а Белое и Карское более мелкие, к тому же в них впадают реки, которые приносят с собой грунт, – пояснил проходивший мимо песец Матрос. – Вот поэтому вода в них желтовато-серая.
– Архангельск скоро?
–Часа через четыре будем… Входим в устье Северной Двины...
Никитка отметил, что природа в Архангельске совсем другая, чем в Мурманске, почти такая же, как в его родном городе в средней полосе России. Да, ведь Морской волк говорил ему, что Архангельск, в отличие от Мурманска, находится значительно южнее. Мурманск стоит на скалистом берегу, природа там скупая, суровая. На каменистых сопках растут разве что мхи да карликовые деревья. Тундра, одним словом.
А здесь, в Архангельске, вдоль берегов Северной Двины тянулись весёлые берёзовые рощи и прибрежные поляны, пестревшие цветами. Но вот начались и портовые сооружения. Высокие портальные краны взад-вперёд сновали по рельсам, поднимали на стрелах контейнеры, опуская их на палубы стоящих у причалов пароходов. Множество судов стояли на рейде, в отдалении от берега, на открытой воде. Ждали своей очереди на погрузку или отход.
«Белая Овца» плавно подошла к причалу в Соломбале. Это самый старый район Архангельска, отсюда, собственно, город и начинался. Ещё в конце 17 века Петр Первый заложил здесь верфь для постройки судов и основал Адмиралтейство для руководства морскими делами. Недаром Архангельск называют столицей Поморья. И имя у него подходящее – в честь Архангела Михаила. Крупный старинный порт расположен в дельте Северной Двины, в 40 километрах от впадения её в Белое море. Это город моряков, рыбаков, заготовителей леса.
Никитка никогда не был в Архангельске и на берег ступил с любопытством. Прошёл через турникет и вышел в город. Если в порту всё выглядело так же, как во многих других портах, то за воротами проходной казалось, что время остановилось. Деревянные дома барачного типа, старые деревянные тротуары и деревянные короба над отопительными трубами. Так было здесь двадцать, тридцать, пятьдесят, сто лет тому назад… Рядом высились и современные каменные дома. Это смешение старого и нового производило странное впечатление.
Пройдя по разломанному деревянному тротуару, Никитка, заглянув в какую-то бумажку, свернул к зарослям кустарника, прошёл через них и остановился в берёзовой рощице. Снова взглянув на листок бумаги, огляделся по сторонам, не понимая, зачем он здесь. Перед тем как судно подошло к причалу, Боцман сунул ему эту записку с нарисованным планом и велел найти это место. Условными значками на схеме был обозначен скверик, а на краю – большое старое дерево. Вот оно. Никитка подошёл к нему. Пунктирная стрелка на плане вела к отверстию дупла. Оно пугающе зияло чернотой. Мальчишка залез на дерево, запустил руку в дыру, пошарил по шершавой древесине. Ничего! На всякий случай отломал ветку – и пошуровал ею внутри. Пусто! Что же теперь? Пора возвращаться на «Белую Овцу».
…На пароходе царила предотходная суета. Никитка поднялся на ходовой мостик. Волк посмотрел на него вопросительно. Мальчишка в ответ лишь пожал плечами.
– Что-то не срослось… – пробормотал капитан. – Ну, что ж, будем действовать по обстоятельствам, – сказал он громче и ободряюще похлопал пацана по плечу.
Никитка вышел на палубу, облокотился о борт и стал смотреть на воду, плещущуюся внизу. Она была чёрной. Он поднял глаза и взглянул на берег, от которого они вот-вот должны были отойти. «Куда теперь? Зачем? Папа там, наверное, с ума сходит…» – тоскливо подумал он. Его взгляд наткнулся на большую корягу, лежащую неподалеку на заросшем травой берегу. Привычно вскинув к глазам бинокль, мальчишка посмотрел вдаль. По берегу стрелой мчалась серая собака. Никитка так и впился в неё глазами… Ближе, еще ближе, вот он, кажется, уже слышит хриплое дыхание, видит, как пёс устало водит боками…
– Арбуз!.. Арбуз!.. Арбуз!.. – разноголосо закричали матросы на палубе.
Трап был уже убран, между бортом парохода и берегом образовалась полоса воды. Одним махом Арбуз перескочил через неё…

Глава 3
ОТДАТЬ ШВАРТОВЫ!..

– Отдать швартовы! – прозвучала по громкой связи команда Морского волка.
Никитка вышел на левое крыло мостика, чтобы увидеть, наконец, кто, как и кому отдаёт эти непонятные швартовы. На баке, корме и на берегу суетились матросы. Двое береговых отцепили от металлических тумб толстенные канаты и бросили концы в воду. Матросы на судне стали их вытягивать и на что-то наматывать.
– Так вот что такое швартовы! – несколько разочарованно пробормотал Никитка. – Эти толстые верёвки, которыми судно крепится к берегу. А отдать швартовы – значит отвязать судно и отправиться в путь... Понятненько…
Между тем «Белая Овца» медленно отваливала от берега. Развернувшись и маневрируя между стоящими на рейде судами, пароход взял курс к устью Северной Двины. Никитка вошёл в рубку. Морской волк стоял, склонив голову над локатором, который тихо шумел, обшаривая пространство вокруг и обозначая все возможные препятствия. Старпом был рядом с рулевым и смотрел в бинокль. До выхода в открытое море надо быть очень осторожным, чтобы не сесть на какую-нибудь мель или не столкнуться с буксирами и катерами, которые так и шныряют под самым носом.
– Полный вперёд! – последовала команда, как только пароход вышел на чистую воду.
Кстати сказать, моряки называют воду «чистой» вовсе не в противовес грязной, а в значении, что ничего не мешает судну продвигаться вперед. Нет ни льдов, ни других препятствий. Только водный простор!
Панорама с мостика открывалась чудесная. Вода переливалась в лучах солнца и казалась серебряной. Небо было синее, без единого облачка. «Белая Овца» бодро продвигалась вперед, оставляя за кормой пенную дорожку.
– Никита Алексеевич, – сказал Морской волк, – спускайтесь в кают-компанию, надо поговорить.
В кают-компании было тихо. После обеда все разошлись по своим делам. Только Лисичка промелькнула мимо, унося на камбуз грязные тарелки. Никитка сел за стол и стал смотреть в иллюминатор. Ничего интересного. Кругом вода, вода и вода… Увлёкшись, он и не заметил, как в помещение вошли Морской волк, старпом и дворняга Арбуз.
– Знакомьтесь, – сказал капитан Никитке. – Это наш старый друг Арбуз. Он прибыл к нам со спецзаданием.
– Да мы знакомы, – засмеялся Никитка. – Правда, заочно, – добавил он, уловив недоумённые взгляды. – Ведь мой дедушка когда-то был старпомом, а потом и капитаном на «Белой Овце». Он о многом мне рассказывал... И про Арбуза тоже... Как его спасли матросы, выловив из Северной Двины…
– Ах, вот оно что! – расплылся в улыбке Морской волк. – Ну, что ж, это упрощает дело...
Он замолчал, раскуривая трубку. Все тоже молчали. Пауза затянулась.
– Ну, ладно, – проговорил, наконец, Морской волк серьёзным тоном, – рассказывай, Арбуз, почему не выполнил задание. Почему явился один? Почему в дупле не оказалось капсулы?
Арбуз вздохнул, виновато понурив голову.
– С капсулой заминка вышла. Её необходимо поместить в специальный ящик, для изготовления которого нужен особый жаростойкий металл. Но я договорился, – заторопился он под суровым взглядом Морского волка, – всё сделают в лучшем виде, чемоданчик для капсулы доставят в Игарку самолётом… А что один… – он явно подыскивал слова. – Не знаю… Ну, не получилось пока… Двоих нашёл… Они скоро прибудут…А остальных… Может быть, нам поможет Никита Алексеевич?..
Никитка даже поперхнулся от неожиданности. Какая капсула? Какой чемоданчик? Кого он должен найти? Как он это сделает? Он и сам-то потерялся, неизвестно, зачем он здесь и как теперь вернуться домой.
– Ничего, ничего, пионер, не переживай, прорвёмся!.. – похлопал по спине закашлявшегося мальчишку Морской волк. Однако, выдержав паузу, добавил официальным тоном:
– Никита Алексеевич, по решению Товарищества Добрых Сил Арктики вы назначены начальником экспедиции, которой поручено важное дело. В чём оно заключается, узнаете позже. А сейчас позвольте представить вам одного из членов вашей команды.
На этих словах дверь камбуза распахнулась – и в кают-компанию впорхнула Лисичка. Никитка уставился на неё, соображая, откуда ему до боли знакомо это лицо. Лисичка рассмеялась и кокетливым движением откинула со лба рыжеватую прядь волос.
– Ларка! – завопил Никитка и бросился её обнимать. Вот уж никогда бы не подумал, что так обрадуется, увидев Липучку. Теперь же она казалась ему просто родной.
– Привет, Некет! – сказала Ларка небрежно. Она тоже была рада видеть Никитку, но всеми силами старалась этого не показать. Казалось, сейчас её обычная вредность возьмёт верх и она начнет ныть: «Не хочу я в Арктику с этим Никиткой, хочу с Вовчиком…»
Однако Морской волк строго взглянул на девочку – и она опустила глаза.
– Пока экспедиция не приступила к заданию, Лисичка выполняет обязанности буфетчицы, – сказал капитан.
– Есть! – отдав честь, шутливо сказала Ларка, улыбнулась и ушла домывать посуду.
– Вообще-то к пустой голове руку не прикладывают… – Никитка не смог удержаться, чтобы не съязвить.
Морской волк лишь покачал головой. Мальчишке стало стыдно.
– Продолжим наше совещание, – произнёс капитан. – Так что же…
Договорить он не успел.
– Штормовое предупреждение! – прозвучало по громкой связи. – Всем закрепить своё имущество и имущество по заведованию…

Глава 4
ЛЕТАЮЩИЕ ТАРЕЛКИ

Никитка критически осмотрел каюту, пытаясь понять, что ему следует закрепить. Всё стояло на местах и казалось незыблемым. Он поднялся на ходовой мостик. В штурманской рубке вахтенный складывал в коробку ручки, карандаши, ластики, чтобы убрать всё в шкаф. Туда же были поставлены электрический чайник и стаканы. Взгляд Никитки упал на барометр. Такой же, со старого списанного парохода, был у них дома, так что мальчишка хорошо знал: если стрелка заваливается влево, жди бури.
Мальчишка прошёл в рулевую рубку. Перед ним открылась панорама моря. Оно было гладким, как стекло, а небо высоким и чистым. Был полный штиль. На баке во главе с Боцманом хозяйничали матросы, укрепляя всё подряд и так хорошо укреплённое.
«Что все так суетятся? Какой шторм? Откуда ему взяться, если всё так спокойно...» – удивлённо подумал мальчуган, вглядываясь в какие-то многочисленные странные поплавки на поверхности воды.
– Что это за поплавки? – спросил он у Морского волка.
– Какие ещё поплавки… – досадливо отмахнулся капитан, мельком взглянув за борт.
– Ах, эти… – не удержавшись, рассмеялся он. – Эх ты, это же чайки сели на воду.
Да, теперь Никитка и сам понял, что море вокруг «Белой Овцы» усыпано птицами, которые выглядят, как настоящие поплавки.
– Не тушуйся, пионер, – успокоил его Морской волк. – Даже бывалые моряки иногда принимают сидящих на воде чаек за поплавки рыбацких сетей.
– Если чайка села в воду, штормовую жди погоду… – задумчиво произнёс Никитка, вспомнив вдруг одну из многочисленных присказок дедушки. – Как там ещё?.. – бормотал он себе под нос. – Чайка ходит по песку – моряку сулит тоску…
Но песку-то точно поблизости нет, одна вода, кругом вода. Мальчишка посмотрел вдаль – и почти у самого горизонта увидел небольшую чёрную точку. Она приближалась с такой неправдоподобной скоростью, что через несколько минут тучи заполонили всё небо. Зеркально-гладкая вода сначала зарябила, потом пошла бурунами – и вскоре волны встали на дыбы и покатились на бедную «Белую Овцу» с устрашающим рычанием. От страха Никитка закрыл глаза. Напрасно он это сделал, лучше было бы ухватиться за что-нибудь. Волна изо всей силы ударила «Овцу» в самую морду и покатилась по верхней палубе. Мальчишку отшвырнуло в другой конец мостика, а на судно катилась уже новая волна, ещё страшнее первой. Пароход будто ослеп: вода залила стёкла в ходовой рубке. «Овца» стала валиться набок, одна из дверей распахнулась и крепко стукнулась о переборку. Рубка качалась, как коробочка. Казалось, будто забавляется какой-то великан, бросая её из стороны в сторону. Пока Никитка катался по мостику, моряки вели судно сквозь бушующее море. Рулевой стоял как влитой. Морской волк отдавал команды.
– Включить штормовик! – и впереди с бешеной скоростью закрутилось круглое стекло, сбрасывая воду. Стало хоть что-то видно.
– Сбавить ход! – и «Белая Овца» присмирела, пошла тише, так что волны уже не набрасывались на неё столь ожесточённо.
– Держим курс на Канин Нос! – сказал капитан. – Там станем на якорь и переждём шторм.
Наконец, Никитка обрёл какое-никакое равновесие. Стараясь удержаться за всё, что попадалось под руку, он пошёл в свою каюту. Там царил разгром. Графин с водой, который он вынул накануне из специального гнезда на переборке, превратился в осколки, по полу каталась только пробка. Книги и журналы валялись где попало. Шкаф, который он не закрыл на специальный запор, открылся, с полок вывалились вещи. Но главное, он не задраил, как следует, один из иллюминаторов – и в каюту заливалась вода. Мальчишка бросился к нему, изо всех сил на него навалился и стал закручивать специальный винт.
Он вспомнил, как расспрашивал дедушку о том, что такое шторм.
– Что-что – стихия… – коротко сказал тогда дедушка.
Однако под напором Никиткиных вопросов неохотно начал рассказывать, как разворачивает иногда пароход бортом к волне, а это верная гибель, если вдруг остановится двигатель. Но самое страшное, когда судно теряет остойчивость из-за обледенения. Тросы тогда становятся толстенные, как трубы. Пароход с трудом поддаётся управлению и от качки может даже перевернуться. А качка бывает такой сильной, что срывает со своих мест мебель, зеркала, отрывает груз, а волной разбивает иллюминаторы.
– Знаешь, что делают моряки, чтобы их во время шторма не выбросило из койки? – улыбнувшись, спросил он внука.
– Что?
– Сбоку под матрас подкладывают стопки книг. Представляешь?
Никитка засмеялся тогда, почти почувствовав, как это неудобно, когда в бок тебе упирается книжка, а дед между тем, воодушевившись собственным рассказом и Никиткиным вниманием, продолжал:
– А знаешь, бывает такая противная качка, что все с ног валятся – и прямо на ходу засыпают. Стоит матрос у руля – и отключается. А некоторые так укачиваются, что ложатся, а от этого еще хуже. Чтобы не укачиваться, надо работать, ложиться нельзя. А если кто совсем укачался, боцман просит принести его на верхний мостик и заставляет распускать канаты и плести из пеньки (моряки называют её «кабалка») маты – это коврики такие, которые моряки кладут у дверей на палубе. Вот так плетёт-плетёт – и постепенно к качке привыкает, прикачивается.
Тогда Никитка слушал рассказы деда с интересом, но сейчас словно позабыл о том, что в качку лучше не ложиться. На дрожащих от напряжения ногах он добрался до кровати, повалился на неё и закрыл глаза. Стало ещё хуже. Казалось, он лежит в громадной великанской люльке, которую раскачивают то взад-вперёд, то с боку на бок. Сначала кишки подкатывают к горлу, потом падают вниз, потом перекатываются слева направо. И так до бесконечности. Обессиленный таким издевательством над организмом, мальчишка с трудом выбрался из койки.
– Нет, уж лучше ходить… – пробормотал он. – А то сиди потом плети коврики… Пойду лучше посмотрю, как там Ларка.
Лисичка жила на нижней палубе. Никитка вошёл в маленькую каюту. Там было ещё страшнее. Круглый иллюминатор то взлетал под самое небо, упираясь в чёрные тучи, то стремительно проваливался, так что совсем близко вскипала зелёная вода. Казалось, что пароход погружается в пучину. По каюте летали тарелки, сушки, конфеты, яблоки. Девчонка металась, пытаясь хоть что-то поймать. Когда все тарелки разбились, она обессиленно рухнула на диванчик. Никитка поднял ободок от тарелки, приставил его к лицу, как рамку, и расхохотался. Ларка обиженно подняла глаза, но, увидев «портрет» друга, не смогла удержаться от смеха. Подняв второй ободок, она тоже «примерила» его – и дети долго хохотали, глядя друг на друга. Наконец, успокоились.
– Как ты попала на «Белую Овцу»? – спросил Никитка.
– Не знаю… – пожала плечами девочка. – Вечером, как всегда, легла спать, а утром проснулась уже здесь.
– Мда-а-а… – только и смог сказать Никитка. – У меня то же самое… Что будем делать?
– Не знаю… Ты же мальчишка, вот и думай… Кстати, меня спрашивали про Вику и Тёмиса…
– А ты что?
– Сказала, как есть. Что Вика уехала с мамой отдыхать в Турцию, а Тёмис на Украину к родственникам…
– Ну, хорошо, я поговорю с Морским волком…
– Знаешь что, Некет, – предложила Ларка, – давай сходим погулять на палубу! Там, наверное, так интересно…
– Думаешь? – усомнился Никитка.
– Да… Только что же мне надеть?..
Лисичка вытянула из кучи вывалившихся из шкафа вещей песочного цвета плащик, надела его, повертелась перед Никиткой, который, впрочем, не обратил на неё никакого внимания, погружённый в свои мысли.
– Нет, не то… Ужас… Совершенно нечего надеть…
Пока Ларка примеряла наряды, то и дело из-за качки перекатываясь от стенки к стенке, в каюту заглянул Боцман. Увидев Лисичку, он удивлённо спросил:
– Куда это ты собралась?
– На палубу, погулять…
Боцман, казалось, потерял дар речи. Он только моргал. Повисла пауза.
– Как погулять? – наконец, выдохнул он, давясь от возмущения. – У меня матросы по леерам ходят (это такие веревки – успел ввернуть для Липучки Никитка), волны по палубе катятся, груз чуть не сорвало… – Боцман махнул лапой, не зная, что ещё сказать… – Тьфу, совсем голову мне запудрила, – пробормотал он. – Я чего пришёл-то… А-а-а… Давайте на камбуз… Коку плохо… Лёжа картошку чистит…
Коту, действительно, было худо. Бывалый моряк, он страдал морской болезнью так сильно, что всякий раз давал зарок, что как только доберётся до берега, обязательно спишется. Ну, сколько, в самом деле, можно терпеть такие страдания… Кок полулежал на боку. С одной стороны от него стояло ведро с чищеной картошкой, с другой – то, в которое он травил. Травил – это по-морскому. А по-обычному – это когда человеку плохо и его рвёт. Почистив картошину, Кот бросал её в ведро слева и наклонялся над ведром справа. Рядом суетился Матрос. «Да уж, – подумал Никитка, – и так аппетиту никакого, а после такого и вовсе отбивает...»
– Котофей Васильевич, – участливо предложил он, – вы отдохните, а мы с Ларкой картошку дочистим.
– Ой, спасибо, ребятки… – простонал Кот. – Я ненадолго, только лекарство приму… Вот Матрос вам поможет.
Какое там ненадолго. Втроём дочистили картошку, приготовили ужин, накрыли столы. Под руководством Матроса, который сообщил, как в качку помогает солёненькое, насушили сухариков с солью, нарезали селёдки. К тому времени «Белая Овца» уже стояла на якоре, спрятавшись от шторма за мысом Канин Нос. Сквозь иллюминаторы кают-компании было видно, как пароход бесконечно кружит по свинцовой воде Баренцева моря на длинной якорной цепи. Только к рассвету следующего дня ураган начал терять свою бешеную силу. Небо всё ещё было плотно обложено чёрными тучами, но чувствовалось, что шторм идёт на убыль. К вечеру «Белая Овца» снялась с якоря и продолжила путь.

Глава 5
МИРАЖ

Никитка проснулся от ощущения, будто кто-то тёплый и пушистый гладит его по лицу. Он открыл глаза. Каюта была заполнена солнечным светом. Мальчшка выглянул в иллюминатор и был изумлен открывшейся его взору картиной. О вчерашнем шторме ничего не напоминало, будто это случилось не наяву, а во сне. Да, это был кошмарный сон, в котором громадные волны бешено нападали на «Белую Овцу» и кусали со всех сторон. Теперь же море слепило глаза бирюзой, изредка вскидывая кипенно-белые барашки. Никитка даже глаза зажмурил от такой красоты. Пароход чуть покачивался на ленивой морской зыби. А на поверхности воды, перепрыгивая с волны на волну, кувыркались пушистые солнечные зайчики, переливаясь радужными боками. Это было так красиво, что Никитка засмеялся от переполнявшего его счастья.
– Ура, живые солнечные зайчики! – закричал он. – Так вот кто гладил меня по лицу! А дедушка говорил, что их не бывает… А они тут, в Баренцевом море!
В Баренцевом Никитка почему-то чувствовал себя гораздо увереннее, чем в Белом. Может, потому, что о Баренцевом он часто слышал от деда; может, потому, что Мурманск стоит на этом море, а там его ждёт папа; а может, потому, что оно примыкает к Карскому, где живёт Умка… Словом, настроение у мальчишки заметно улучшилось. Выходя из каюты, он даже погладил висящий на вешалке костюм белого медведя.
– Ну, как прошло морское крещение? – с улыбкой спросил его Морской волк, когда он поднялся в ходовую рубку. – Я слышал, морской болезни ты не поддался, даже Котофею Васильевичу помогал.
Никитка смущённо опустил глаза. Знал бы капитан, как ему было страшно, когда волны перекатывали через пароход.
– Ладно, не смущайся… – похлопал его Волк по плечу. – Вижу, что мы не ошиблись в тебе и твоих друзьях…
– Да, кстати, о друзьях… Липучка… ой, то есть Ларка, – поправился он, – сказала, что вы спрашивали про Вику и Тёму…
– Не спеши, пионер, не спеши, всему своё время… Вставай лучше на руль, почувствуй, что значит вести судно по Северному морскому пути…
Сколько раз в своих снах Никитка переживал этот момент! А теперь, как заправский моряк, он стоит у штурвала и ведёт пароход в сказочную белую страну, где никогда не тают льды.
Льды и в самом деле не замедлили появиться. Поначалу это были небольшие островки. Белоснежные сверху, но прозрачно-бутылочного цвета под водой, они плыли навстречу «Овце» с северо-востока. Вода была тоже прозрачной и по-настоящему синей, очень синей, неправдоподобно синей под неправдоподобно синим небом с неподвижным солнцем в зените. Никитка хотел было разогнаться и изо всей силы ударить по льдине, как по футбольному мячу, чтобы она разлетелась на тысячи мелких сверкающих льдинок. Однако Морской волк, заметив его нетерпеливое движение, сказал:
– Ну, ладно, на первый раз хватит…
Никитка неохотно оторвался от руля, уступив его вахтенному матросу. Рулевой, напротив, обошёл льдину и пошел галсами, то есть зигзагами, лавируя между ними.
– Почему? – удивился мальчишка. – Ведь они такие маленькие, а пароход такой большой. Дедушка мне рассказывал, что подобные суда называются ледокольными.
– Бережёного Бог бережёт! – ответил Морской волк. – Это сверху льдины кажутся безобидными. На самом деле это айсберги, под водой скрываются десятки метров многолетнего крепчайшего льда… А мы уж лучше осторожненько, потихоньку, море нетерпеливых и самонадеянных не любит…
Капитан вскинул к глазам бинокль и долго стоял так, вглядываясь вдаль. Никитка пожалел, что оставил свой в каюте.
– На-ка, взгляни, – наконец, сказал Волк, передавая бинокль Никитке.
Мальчишка поднёс окуляры к глазам – и замер от изумления. В небе, над самым горизонтом, навстречу им плыл перевёрнутый корабль…
– Не понял… Как это? Мираж, что ли?.. На уроках нам говорили, что они бывают только в пустыне…
– Арктика тоже пустыня, только ледяная, – объяснил капитан. – Нижние слои воздуха в арктических высотах очень холодные, а выше располагается воздух более тёплый. Солнечные лучи, проходя через воздушные массы разной плотности, искривляются. Вследствие этого над предметом, находящимся на горизонте, или за горизонтом, как сейчас, появляется его обратное изображение. Посмотри: этот пароход находится ещё очень далеко, мы его вообще не можем видеть, поскольку он ещё не вышел из-за горизонта, между тем в подробностях можем рассмотреть его в бинокль.
– Чудеса-а-а! – только и смог произнести Никитка, разглядывая зачехлённую шлюпку на перевёрнутом пароходе.
– По-научному такое атмосферное явление называется рефракцией, – продолжал объяснять Волк. – Когда изображение отдалённых предметов значительно приподнимается над горизонтом. Так и льды можно увидеть задолго до их появления. Издалека они выглядят как блестящая полоса… Или как ледяная стена с чёрными вертикальными полосками разводий. Да и вообще, воздух в арктических высотах такой чистый, что в ясную погоду видно очень далеко. Представляешь, можно увидеть остров, который находится в ста или даже в двухстах километрах!
– Ничего себе! Это всё равно что увидеть Красную площадь из нашего городка, который находится в ста километрах от столицы… Круто!..
– А ещё воздух здесь становится как бы увеличительным стеклом! – сам увлёкся капитан. – Бывает, где-то далеко летит маленькая птичка, которая может показаться орлом… Вот такой обман зрения. Как говорится, не верь глазам своим… Ну-ка, дай мне бинокль…
Никитка неохотно оторвался от окуляров. Морской волк поднял бинокль к глазам.
– Ну, вот, кажется, ещё один «мираж», которого мы давно ждали… – удовлетворённо пробормотал он.
Через минуту прозвучал приказ:
– Палубной команде подготовить катер к спуску на воду!
Наблюдая за ловкими движениями матросов, Волк добавил уже неофициальным тоном:
– Боцман, сходи к Котофею Васильевичу, возьми у него ящик сгущёнки… Скажи, что я очень прошу…

Глава 6
МЭБИ, ВНУК УМКИ

– Никита Алексеевич, надевайте спецодежду и выходите к катеру! – приказал Морской волк.
– Какую спецодежду? – не понял Никитка.
– Как какую? На вешалке у вас в каюте висит…
– Костюм белого медведя, что ли?
– Ну, пусть будет костюм...
Когда Никитка вышел на палубу, белый катерок покачивался на воде. Лисичка была уже внизу.
– Ник, спускайся скорее, – заулыбалась девчонка.
Никитка осторожно поставил ногу на перекладину штормтрапа. Не нравились ему эти верёвочные лестницы, болтающиеся за бортом парохода. Но что делать, без штормтрапа морякам не обойтись. Став на последнюю ступеньку, он лихо спрыгнул на палубу катера, всем своим видом показывая, что для него это дело привычное. Всё-таки потомственный моряк.
Катер сорвался с места и полетел по зелёным водам Баренцева моря. За кормой оставалась кипенно-белая дорожка.
– Куда мы идём? – спросил он капитана.
– Сейчас узнаешь, пионер, – загадочно улыбнулся Морской волк.
Никитка встал на баке и стал смотреть вперёд. В костюме ему было мягко, тепло и уютно, только лицо леденило ветром, а в глаза летели холодные брызги. То тут, то там мелькали ледяные глыбы, которые катер ловко обходил. «Хорошо, что я костюм взял, – подумал мальчишка. – Действительно, здесь его можно назвать спецодеждой… Но куда всё-таки мы так торопимся?..»
Никитка вгляделся в очередной приближающийся белый островок – и сердце у него сначала подскочило под горло, а потом ухнуло вниз.
– Не может быть… – прошептал он, ущипнув себя за щеку и протирая глаза.
Между тем катер сбавил ход и поравнялся с большой льдиной, покачивающейся на волнах. На ней стоял… Умка. А рядом с ним (в это вообще невозможно было поверить!) махали ему руками… Вика и Артёмка. На Вике был её любимый костюм Метелицы с оторочкой из белого меха, а на Артёмке – костюм ушастого белого зайца.
– Привет, Некет! – сказал Умка, пожимая медвежьей лапой Никиткину руку в белой рукавице.
Они стояли рядом, два белых медвежонка, один настоящий, а другой в танцевальном костюме из белого искусственного меха, и смотрели друг на друга.
– Привет, Умка! – хриплым от волнения голосом ответил Никитка.
– Я не Умка, – сказал медвежонок.
– А кто же ты? – округлил глаза мальчишка.
– Я Мэбета, внук Умки. Мэбета в переводе с ненецкого языка означает Сильный, – не без нотки хвастливости пояснил он. – Можно просто Мэби, – он почти кокетничал, шаркнув лапой. – А Умка – мой дедушка. Он руководит…
– Подожди, Мэби, подожди… – прервал его Морской волк. – Об этом позже. Сейчас пересаживаем твоих пассажиров – и отправляйся в штаб, доложи о ходе операции.
– Есть! – лихо ответил медвежонок.
Наладили трап, и ребята перебрались на катер. Ошеломлённые всем происходящим, друзья обнялись.
– Как вы сюда попали? – спросил Никитка.
– А вы?.. – сердито ответила Вика.
Никитка с Ларкой понимающе переглянулись.
– До встречи, ребята! – махнул им лапой Мэбета, когда катер готов был к отходу.
– До встречи, Ум… ой, прости, Мэби, – крикнул Никитка.
Морской волк довольно улыбался, глядя на друзей, но, когда катер был готов сорваться с места, хлопнул себя по лбу:
– Вот балда… Мэби, я ведь про сгущёнку чуть не забыл…
Волк наклонился, поднял ящик с консервами и с трудом передал его медвежонку.
– Круто! – завопил Мэбета, принимая угощение.
Медвежонок вытащил банку, ловко ударил по ней когтистой лапой и довольно заурчал, слизывая белое лакомство.

Глава 7
В КАРСКОМ МОРЕ

– Ну, что ж, Никита Алексеевич, половина вашей команды в сборе, – сказал Морской волк. – Пора ввести вас в курс дела…
Друзья уже успели переодеться, отдохнуть, погулять по пароходу и полюбоваться красотами Арктики. Теперь все сидели за столом в кают-компании. Никитка с Ларкой, как старожилы, с одной стороны, Вика с Артёмкой, новички, с другой, а во главе стола – капитан.
Морской волк замолчал, раскурил трубку и уставился в иллюминатор. Ребята сидели молча. Даже Ларка молчала, что вообще-то было редкостью. Наконец, капитан оторвал взгляд от окна и заговорил.
– Вы знаете, что нашей планете грозит опасность? – спросил он, медленно обводя всех взглядом. – На уроках вам говорили об экологической катастрофе?
– Что-то такое говорили, – неуверенно начал Никитка. – Правда, ребята?
– Да-да, я по телику слышала, что скоро конец света… – затараторила Ларка.
– Да подожди ты с концом света, – оборвал её Никитка. – Мало ли что можно придумать… А вот про плохую экологию и придумывать не надо… Помните, когда мы про животных севера проходили, Марья Петровна рассказывала, что из-за парникового эффекта на полюсах началось таяние льдов…
– Да-да, – подхватила Вика, – я ещё тогда доклад делала, что белые медведи и другие животные Арктики лишатся привычной среды и погибнут… Да и людям не поздоровится.
– А я в Интернете читал, что может сдвинуться земная ось – и мы все погибнем, - выдохнул Артёмка. – А как она может сдвинуться? – округлил он глаза.
– Да разве она реально существует? – с сомнением в голосе спросила Вика. – Ведь только на глобусе есть металлический стержень, а на самом деле никакой оси нет. Я в энциклопедии читала, что она ги-по-те-ти-ческая, – по слогам произнесла она непонятное слово.
– Ну, то есть воображаемая… – не упустил случая показать свою эрудицию Никитка.
Морской волк внимательно слушал ребят, кивая головой и поддакивая.
– Молодцы, пионеры, недаром в гимназии учитесь, – похвалил он. – Меня не уполномочили полностью обозначить задачу, поставленную перед вашей экспедицией. Скажу только, что «Белая Овца» своё задание почти выполнила и наше сотрудничество на этом этапе подходит к концу. В настоящее время (он бросил быстрый взгляд в иллюминатор) мы уже вошли в Карские Ворота. Это один из проливов между Баренцевым и Карским морями. Дальше нас поведёт атомный ледокол. Мы доставим вас на остров Олений. Там узнаете, что делать дальше…
Капитан замолчал, раскуривая погасшую трубку.
– Пока отдыхайте, пионерчики... – сказал он почему-то дрогнувшим голосом и, отвернувшись, закашлялся. – Отдыхайте… – повторил он, вставая. – Места здесь красивые… Полюбуйтесь…
– Айда на улицу! – предложил Артёмка.
– Ага, в казаки-разбойники поиграем, – саркастически засмеялся Никитка.
Артёмка обиженно надул губы. Девчонки переглянулись.
– Ладно вам, – миролюбиво сказала Вика. – Не хватало ещё перессориться. – Капитан сказал, что места здесь красивые, – взглянула она на Морского волка. – Пойдёмте смотреть.
– А можно на верхнюю палубу подняться, которая над капитанским мостиком? – с замиранием сердца спросил Никитка.
– Ну, ладно уж, поднимитесь, – неохотно разрешил капитан. – Только оденьтесь теплее, там ветрено… Да и высоко, поосторожнее там…
Панорама, открывшаяся взору детей, заставила их забыть про всё на свете. Они стояли наверху, открытые всем ветрам, а навстречу им двигались льды. «Белая Овца» сбавила ход и осторожно пробиралась по разводьям, пока не вошла в ледяную кашу. Пройдя ещё немного, судно остановилось. Перед глазами путешественников лежало белое поле, разбитое надвое идущим впереди ледоколом. По этому каналу, который быстро затягивало льдом, длинной цепочкой друг за другом выстроились пароходы. Ледокол медленно развернулся и пошёл вдоль каравана, поочередно обкалывая каждое судно. По вновь проложенному каналу пароходы мелкими шажками продвигались вперёд и останавливались, вновь ожидая помощи мощного ледокола.

Глава 8
РАССТАВАНИЕ

– По левому борту – белые медведи! – прозвучало по громкой связи сообщение из ходовой рубки.
Никитка выглянул в иллюминатор. Вдруг его ждёт Мэбета! Но по заснеженному полю ходили чужие медведи. Они неохотно уступали путь. И только когда пароход сильно ударял по льдине, звери, вставая на задние лапы и недовольно оглядываясь на «Белую Овцу», медленно уходили, что-то рыча себе под нос.
Уже несколько дней судно с трудом продвигалось по Карскому морю, то и дело застревая во льдах. Странно, что эта заснеженная пустыня, вечно покрытая льдами, на самом деле была морем. Там, под толстым ледяным панцирем, находилась не обычная почва, а вода. Снег здесь не был стерильно белым, как в Баренцевом море, а имел серовато-желтоватый оттенок. Ледовая обстановка была на редкость тяжёлой. Даже ледокол с трудом справлялся с многолетними многометровыми монолитами льда.
«Белая Овца», вздыхая, взбиралась на расколотую льдину и съезжала вниз, сильно накреняясь то влево, то вправо. Вместе с ней ухало вниз и сердце у Никитки. За последние дни он устал от бессонницы и старался не выходить из каюты. Из-за постоянного скрежета и бесконечных ударов льдин о борт спать было невозможно. Хотелось только одного: выйти на чистую воду и поскорее достичь земли.
Преодолевая сонное состояние, Никитка поднялся в ходовую рубку. Морской волк едва взглянул на него. Глаза у него были красные от усталости. За трое суток хода по льдам он спал считанные часы, почти не уходя с мостика. Спасали только трубка и кофе.
– Ничего, ничего, пионер, скоро придём, – нашёл он в себе силы ободрить Никитку. – Мы уже на подходе к Енисейскому заливу. А там и остров Олений. Можете потихоньку собираться, завтра будем прощаться. Да, зайди к Котофею Васильевичу, скажи, что тебе нужно получить сухой паёк на экспедицию. И к Боцману… Может, подберёт вам подходящую обувь хоть на первое время… – почему-то вздохнул капитан.
Никитке, который только что думал, как бы поскорее добраться до земли, даже жалко стало, что вот-вот придётся расставаться с «Белой Овцой». «Ещё неизвестно, что нас ждёт впереди», – тоскливо подумал он, спускаясь по трапу в свою каюту. Собирать особо было нечего. Костюм медведя он наденет на себя, а в рюкзаке поместятся и бинокль, и компас, и спички.
– Тёмис, – зашел он в каюту к другу, – пойдём в артелку за пайком.
Артелка – это такая большая кладовка на пароходе, где хранятся запасы еды для экипажа. Заведовал этим делом Котофей Васильевич, который вообще-то с большим трудом расставался с продуктами. А выдавал их по его указанию артельщик – песец Матрос. Глядя в бумажку, подписанную Котофеем, он принёс несколько пачек чая, галеты, тушёнку, сгущёнку, копчёную колбасу.
– С голоду не помрём, – отметил довольный Артёмка.
– Надеюсь… – добавил Никитка.
Мальчишки разделили провизию на равные части и уложили каждый в свой рюкзак.
– Девчонки пока пусть идут налегке, – сказал Никитка.
– Пожалуйста, разве я против, – пожал плечами Артёмка.
К Боцману за обувкой Никитка отправился один. Но сколько ни искали, нужного размера так и не нашли. Все сапоги были такие огромные, что Артёмка, наверное, поместился бы в одном полностью.
– Не знаю, чем помочь, – почесал в затылке Боцман.
– Да ладно, – беспечно сказал Никитка, – лето всё-таки, не зима…
Утро следующего дня выдалось на редкость солнечным для этих мест и этого времени года. Июнь шёл к концу, ледоход заканчивался, но в Енисейском заливе ещё были видны широкие полосы льда, которые окончательно выносит в море лишь в середине июля.
– Сегодня будем на месте. Потихоньку готовьтесь к высадке, – зашёл в каюту к Никитке Морской волк. – Местные рыбаки доставят вас на остров. Найдёте там бабушку Аляне, она скажет, что делать дальше.
– Бабушку Аляне? – переспросил Никитка. – Дедушка рассказывал мне про какую-то бабушку Аляне. По национальности она ненка, живёт в тундре, а имя её означает «Свет-женщина».
Морской волк улыбнулся и похлопал мальчишку по плечу. Вместе они вышли в коридор. Капитан поднялся на мостик, а Никитка отправился к друзьям. В сборах незаметно пролетел ещё один день. К вечеру путешественники вышли на палубу. Внизу, по левому борту «Белой Овцы», качалась небольшая моторная лодка. В ней было двое ненцев, два мешка с торчащей из них мороженой рыбой и оленья туша. Рыбаки просили взамен чай, муку, крупу, сахар, водку и папиросы. Котофей Васильевич нещадно с ними торговался, пытаясь отвоевать хоть пачку чая. Наконец, договорились. Мешки и туша перекочевали на пароход, а в лодку отправились коробки и ящики. Глаза Кота, довольного сделкой, плотоядно сверкали.
Ребята по штормтрапу спустились в лодку. Расставаться с «Белой Овцой» было грустно. Провожать их высыпала вся свободная от вахты команда. Морской волк стоял на мостике.
– Счастливого пути, пионеры! – сказал он по громкой связи. – Удачи вам!
– Никита Алексеевич, – крикнул с борта Арбуз, – мы с вами ещё встретимся. Ждите меня на…
Его голос потонул в шуме взревевшего мотора. Лодка стремительно полетела по безбрежным водам Енисейского залива.

Глава 9
НА ОСТРОВЕ ОЛЕНЬЕМ

Лёд около берега шумел, льдины лезли друг на друга, раскалывались на части, образуя нагромождения. Нашли более-менее ровное место и высадились на припай – ледяной край у берега. Рыбаки кинули в брезентовую сумку несколько пачек чая и папиросы, уложили две бутылки водки.
– Это для бабушки Аляне.
– А вы разве не с нами? – растерянно спросил Никитка.
– Нет…
– А как же мы найдём бабушку?
Один из ненцев неопределённо махнул рукой:
– Идите так, чтобы ветер всё время дул вам в правую щеку…
Ребята переглянулись. Но делать было нечего. Попрощавшись с рыбаками, Никитка попробовал определить направление ветра, как учил его дедушка. Послюнив палец, поднял его вверх.
– Сначала давайте доберёмся до берега, – неуверенно сказал он, опуская руку.
Идти по льду оказалось трудно. Сверху он был покрыт водой. Обувь сразу промокла. Вообще, четвёрка друзей выглядела в этих местах довольно нелепо. Никитка в своих медвежьих танцевальных чёботах, Вика-Метелица – в сапожках с блёстками, Ларка-Лисичка – в туфельках, а Артёмка-Зайчик – в чешках. Вот когда Никитка пожалел, что не послушался Морского волка и не взял у Боцмана резиновые сапоги. Хоть они и огромные, но можно было попробовать надеть их прямо поверх своей обуви, ну, или с шерстяными носками… Впрочем, думать об этом было поздно…
С трудом преодолев нагромождения льдов, которые называются торосами, ребята рухнули на пожухлую траву. Остров был плоским и каменистым и кое-где был покрыт пятнами посеревшего снега. Ни одного деревца поблизости. Только мох, трава да небольшой кустарник. Никитка достал бинокль и начал изучать местность. Впереди он увидел несколько буро-зеленых сопок с пятнами снега, в низине блестели многочисленные лужи и озёра. Где-то там наверняка расположено стойбище местных жителей – ненцев. Они кочуют летом к морскому побережью на продуваемые ветром места, чтобы спасти оленей от гнуса и оводов.
– Нам туда, – махнул он рукой.
Ребята неохотно двинулись в путь. Унылая обстановка не располагала к прогулкам.
– А в Турции сейчас жарища… – некстати сказала Вика.
– На Украине тоже не холодно, – буркнул Артёмка…
– А мы в тундре, – сказал Никитка. – Зато идти здесь легче, не жарко.
– Не хочу я в эту тундру, – заныла Ларка.
– Ну, оставайся здесь, – разозлился Никитка.
Они пошли вглубь острова, преодолевая овраги, обходя нагромождения камней. Однако преград оказалось гораздо больше, чем они предполагали. Начались какие-то бесконечные кочки, покрытые мхом, похожие на подушки. Над головой, пронзительно крича, летали птицы. Их было здесь очень много. Гуси, утки, чайки, кулики… Птицы садились на озёра, потом снова взлетали и кружили в небе стаями, гоняясь друг за другом.
– Ой, – вдруг вскрикнул Артёмка, оступившись на кочке. Нога его поехала вниз – и он очутился в воде. Под кочками было болото.
Вытащив Артёмку, пошли осторожнее, ища наиболее сухие места, однако вскоре путь им преградило небольшое озеро, потом ещё и ещё. Кажется, их была тут тысяча. Снег таял, а вечная мерзлота не пускала воду в почву. Про ноги уже и не думали. Шли по колено в воде, оскальзываясь, падали. Наконец, поднявшись на пригорок, вышли на сухое место. Здесь было даже красиво. Росла трава и какие-то маленькие жёлтые цветочки с толстыми мохнатыми листьями.
– Кажется, мы идём уже целую вечность… – сказала Вика.
– Да нет, всего час с небольшим, – ответил Никитка, бросив взгляд на часы. – Мы высадились около десяти, а сейчас пятнадцать минут двенадцатого.
– Дня? – спросила Ларка. – На «Белой Овце» скоро обед…
– Не дня, а ночи, – ответил Никитка. – Видишь, солнце немного скатилось к горизонту. А днём оно стоит в зените. Вот это и есть полярный день. И днём день, и ночью тоже день.
– Да уж, точно не ночь, – сказала Вика, взглянув на неподвижное солнце. – Такое впечатление, будто жизнь остановилась.
– А нам останавливаться нельзя, – твёрдо сказал Никитка, окидывая взором открывшуюся панораму. – Видите, чумы впереди?
Да, это было стойбище ненцев. Никитка насчитал пять чумов. Они были конусообразной формы, покрыты каким-то непонятным материалом. Как путешественники потом узнали, это были листы специально вываренной бересты. Зимой же чумы покрывают нюками, сшитыми из оленьих шкур. Над жилищем вился дымок.
Найти бабушку Аляне оказалось нетрудно. Несмотря на ночное время, на улице играли ребятишки. Увидев незнакомцев, они было застеснялись, но услышав имя Аляне, понеслись вперёд, размахивая руками.
Старуха сидела возле чума на опрокинутых набок нартах и посасывала трубку. Её обветренное, загрубелое, морщинистое лицо было бесстрастным. Глаза-щёлочки смотрели куда-то вдаль. Казалось, она ничего не видит и не слышит, хотя перед её глазами мельтешили дети, что-то быстро говорили ей, кивая в сторону Никитки и его друзей. Наконец, она что-то коротко ответила – и их как ветром сдуло.
Никитка исподволь рассматривал старую ненку. На ней было пальто из чёрного сукна с полосками желтого, с заячьим поношенным воротником. Подпоясано оно было ремешком, сплетенным из шерстяных нитей, и оторочено вытертым мехом. На ногах у неё были сапожки из меха, украшенные бисером. Седые волосы были расчёсаны на прямой пробор и заплетены в две косы. В них были вплетены шерстяные нити, на конце которых позвякивали медные украшения.
– Я знаю, Морской волк прислал вас ко мне, – наконец проговорила старуха. – Заходите, – пригласила она четвёрку путешественников в чум.
В центре жилища стояла железная печка. Над ней висели на крюках котёл и ведёрный чайник. Вкусно пахло варёным мясом. Никитка проглотил слюну. Только сейчас он понял, как сильно проголодался. Против входа висела икона Николая Чудотворца. Мальчишка так и впился в неё глазами. «Откуда тут может быть икона?» – удивлённо подумал он. Перехватив его взгляд, старуха объяснила, что больше ста лет назад ненецкий народ принял православие. И самый почитаемый святой у них – Сядай-Микола. На полке под иконой стояли какие-то фигурки, чашки с блюдцами, пачка печенья и коробка конфет. Ясно было, что это самое чистое и почётное место. По обе стороны от очага находились спальные места, накрытые оленьими шкурами.
Бабушка заставила ребят снять с себя мокрое, разложила сушить у печки и принесла им меховую одежду и обувь. Мальчишки оделись в малицы. Это были своего рода рубахи из оленьих шкур, сшитые мехом внутрь и отороченные мехом снизу. Они надевались через голову. Сверху был капюшон из пыжика, украшенный полосками красного сукна, как пояснила старуха, для отпугивания злых духов. Малица подпоясывалась широким кожаным ремнем, на который можно было подвесить нож, шило, фонарик и другие нужные в тундре вещи. На ноги ребята натянули меховые сапожки. Девчонки нарядились в шубки, которые бабушка назвала ягушками. Они были с песцовыми воротниками, украшены меховым орнаментом и цветными полосками сукна.
– Вот и хорошо, – сказала старуха, удовлетворённо оглядев гостей. – У ненцев есть поговорка: «Счастливый человек тот, у кого есть про запас вторая одежда».
Переодевшись, детвора стала похожа на стайку тех, которые привели их сюда. Стало тепло и уютно. А когда съели по куску ароматной оленины, запивая её бульоном, а потом выпили ещё по чашке горячего чаю, их и вовсе разморило. Уложив ребят на матрасы из пружинистого оленьего меха, старуха села у печки, налила чай в блюдце и, держа его всей пятерней, с шумом стала прихлёбывать большими глотками, как это принято в тундре. Никитка закрыл глаза – и моментально оказался на реке. Он плыл на лодке по Енисею. Солнце стояло над горизонтом, за бортом искрилась и плескалась вода…
– Вас ждут трудные дела… – послышался ему голос бабушки Аляне. – Запомните главное: «Единство братьев крепче каменного утеса». А пока отдыхайте. Утро вечера мудренее…
«Так где же я? – успел подумать Никитка, окончательно проваливаясь в сон. – Дома с бабушкой, что ли?..» Ему снилось, как бабушка (его собственная бабушка Лена? или бабушка Аляне? – он никак не мог понять) рассказывает ему про какое-то подземелье, где никогда не тает лёд. Ему зачем-то нужно было обязательно туда попасть, но как это сделать, он не знал.
– Так у тебя же есть шкура белого медведя! – сказала бабушка. (Кажется, это всё-таки была бабушка Аляне.) – Разве ты не знаешь, что она волшебная?
– Как волшебная? – изумился Никитка. – Это же просто танцевальный костюм...
– Нет, это волшебная шкура, – уверяла бабушка. – Стоит тебе её надеть и сказать: «Шкура-шкура, перенеси меня в такое-то место…», как ты сразу станешь невидимым и окажешься там, где хочешь. Жаль только, что сделать это можно будет лишь три раза. Запомни: только три раза!
– Не может быть! – удивленно воскликнул Никитка. – А как же…
Договорить он не успел. Послышался какой-то грохот – и он проснулся…

Глава 10
ФЕЯ ВЕЧНОЙ МЕРЗЛОТЫ

Выбежав на улицу, ребята увидели приземляющийся вертолёт. Ветер от вращающихся лопастей был такой сильный, что сбивал с ног, заставляя пригибаться к земле. Наконец, вертолёт совершил посадку. К нему со всех сторон устремились люди. Лётчики привезли почту, топливо, продукты. Разгрузившись, пилоты перекинулись словом с бабушкой Аляне и закивали ей в ответ. О чём шёл разговор, Никитка не знал, но понял, что говорили о них. К ним подошел один из лётчиков:
– Велено доставить вас в Игарку. Прошу на посадку.
Никитка неуверенно взглянул в сторону чума, но бабушки Аляне там уже не было. Винт вертолёта снова завертелся, бешено набирая обороты, – и четвёрка путешественников поспешила подняться на борт. Салон почти доверху был завален бочками, коробками, ящиками и тюками. Они еле нашли свободное местечко, притулившись кто где смог. Никитка оказался рядом с иллюминатором. Он посмотрел вниз. Земля стремительно удалялась – и вскоре железная птица понесла их над водами северной реки.
На заправку сели в Дудинке. Это заполярный морской порт на Енисее. От него протянута единственная в этих местах железнодорожная ветка до Норильска. Оттуда везут в Дудинку добываемые там редкие металлы. Их грузят на «морковки» и по Северному морскому пути отправляют заказчикам. Через Дудинку проходят и речные суда. Летом они доставляют северянам топливо и продукты. От Красноярска до Диксона и обратно следуют через порт пассажирские теплоходы. Кстати, чтобы из Дудинки попасть в Игарку, можно сесть на один из них – и через 12 часов будешь на месте. Ну, а на вертолёте, конечно, значительно быстрее.
– Примерно через час будем в Игарке, – сообщил Никитка друзьям, когда вертолёт вновь поднялся в воздух. – Я у пилота спросил...
«А Игарка – это почти дом, – размышлял он. – Найдём дедушку – и он обязательно поможет разобраться в таинственных событиях». Задумавшись, мальчишка прислонился к какому-то мешку и сам не заметил, как задремал. Стрёкот винтов отдалился, а голоса друзей становились всё глуше и глуше. Очнулся Никитка от толчка в бок.
– Некет, просыпайся, садимся… – услышал он Ларкин смех.
Встрепенувшись, мальчишка открыл глаза и взглянул в иллюминатор. Вертолёт завис над лесной поляной и вскоре совершил посадку. В Игарке была солнечная погода. Природа здесь значительно отличалась не только от природы острова Оленьего, но и от дудинской. Тундра в этих местах переходила в лесотундру, так что первое, что ребята увидели, высадившись из вертолёта, были родные белые берёзки. И хотя эти заполярные красавицы были гораздо скромнее, чем их сёстры в средней полосе России, четвёрка путешественников бросилась в лесок обниматься с ними. Трава на лужайке была высокая и густая, цветы пёстрые-препёстрые, а жарки, похожие на розы, яркие-преяркие.
– Ой, смотрите… – завопила Ларка. – Сколько их тут! Целая поляна! – она просто захлёбывалась от восторга. – Давайте собирать…
– Ну, уймись, наконец, – засмеялся Никитка. – Не до цветов…
– Да, поесть бы не мешало… Вот бы сюда мою бабушку… – размечталась девочка. – Она бы нам супчик сварила…
– Не дразни… – взмолился Артёмка, доставая из рюкзака галеты и раздавая друзьям.
– Ладно, – сказал Никитка, – пообедаем позже. А сейчас надо найти бывшую мерзлотную станцию.
– Что это такое? – удивилась Вика.
– Сам не знаю. Но сказано идти туда.
Дети пошли по лесной дорожке, перешли по мостику через лог и вскоре по деревянному тротуару (такие же Никитка видел в Соломбале) подошли к небольшому строению. Это был деревянный домик где-то на окраине города. Стены его были украшены резьбой с изображением фигурок мамонтов.
– «Музей вечной мерзлоты», – вслух прочитала табличку Вика. – Может быть, нам сюда?..
Не успели путешественники сделать и шагу, как дверь распахнулась – и на пороге показалась женщина. Русые волосы были разделены на пробор и обрамляли строгое лицо с большими серыми глазами.
– Кого-то она мне напоминает, – зашептала Вика на ухо Никитке.
–- Кого-кого, учительницу нашу, Марью Петровну…
– Точно… А Марья Петровна на фею из сказки «Золушка» похожа… Может, это настоящая фея?
– Вы Фея? – прямо спросил Никитка.
– Фея, – просто ответила она и, улыбнувшись, сказала:
– Проходите, друзья, я вас давно жду. Будем смотреть мои владения. Ну, одеты вы тепло, – окинула она взглядом одежду, подаренную бабушкой Аляне. – Ведь здесь, наверху, зима сменяется летом, а там, внизу, всегда зима.
Миновав надземные залы музейной экспозиции, путешественники вслед за Феей спустились в подземелье. С большими залами и коридорами, оно находилось в толще вечной мерзлоты на разной высоте. Фея сказала, что максимальная глубина подземного царства составляет примерно 14 метров, а общая площадь – около 250 квадратных метров. Подземелье выглядело, наверное, так же, как в сказке про Хозяйку Медной горы. Только сокровища здесь были не каменные, а ледяные. Убранство залов Феи было изысканным: пластины льда, внутри которых застыли настоящие цветы, хрустальные ледяные потолки, слоистые стены, включающие в себя линзы древнего, никогда не таявшего льда. Возраст вечной мерзлоты в подземелье, сказала Фея, 49 тысяч лет, а толщина достигает 35 метров. В одном из коридоров прямо из стены торчал ствол реликтового дерева, которое росло здесь много тысяч лет назад.
– Реликтовые деревья, – кивнула в его сторону Фея, – то есть остатки древней ледниковой эпохи, были расположены в русле древнего водотока. Они были повалены в этом водоеме и застыли в период оледенения. Водоем был излюбленным местом мамонтов. Поэтому при проходке подземелья было собрано много костей этих доисторических животных. Вообще, это самый таинственный участок нашего подземного царства...
– Никогда ничего подобного не видела… – не удержалась Вика.
– Да, наш музей действительно уникальный, – торжественно заявила Фея. – Такого больше на всей планете Земля нет, он единственный. Несколько лет назад нам вручила Диплом сама королева Бельгии – Фабиола! Вот, любуйтесь, перед вами наш главный экспонат – вечная мерзлота, – она обвела рукой окружающее пространство.
– А почему лётчики велели нам искать мерзлотную станцию? – спросил Никитка.
– Это они по старой памяти, – улыбнулась Фея.
Она рассказала, что музей был создан несколько десятилетий назад на основе мерзлотной станции, то есть научной лаборатории, в которой учёные изучали свойства вечной мерзлоты.
– А зачем их изучать? – чуть ли не в один голос воскликнули ребята.
– Вечная мерзлота – «дама» коварная, – объяснила Фея. – Характер у неё капризный. Вам ведь, наверное, Марья Петровна в школе рассказывала, что большая часть территории нашей страны находится в зоне вечной мерзлоты?
Дети лишь пожали плечами.
– Да, это так, – продолжала объяснять Фея. – Первые дома, которые начали строить в здешних местах в 30-е годы, разрушались из-за того, что не учитывалось, как в данной местности ведёт себя мерзлота. Вы заметили, как много на острове Оленьем озёр и болот?
– Ещё как заметили, все ноги промочили.
– А всё потому, что в тундре летом земля оттаивает всего сантиметров на 30, а вода стоит сверху, так как дальше мерзлота её не пускает.
– Вот оно что! – протянул Никитка. – Поэтому дома на Севере строят на сваях?
– И на сваях, и на плавающих фундаментах… Впрочем, об этом вам расскажет на уроке ваша учительница, – улыбнулась Фея. – А у меня задача другая…
– Какая? – не удержалась Ларка.
– Всему своё время… – ответила Фея так же неопределённо, как отвечал Морской волк. – Я знаю только, что должна передать вам одну из капсул, которая несколько десятилетий назад была заложена здесь, в камере подземного музея, на глубине 2 метров на отметке 7 с половиной метров. Вообще-то капсулы закладывались учёными для проведения научного эксперимента по сохранению предметов в условиях вечной мерзлоты. В них они помещали обращение к потомкам. Но одну капсулу мы достали.
Фея вынула из ледяного сейфа серебристый ящик, похожий на чемоданчик, сделанный из какого-то неизвестного материала.
«Кажется, это и есть тот чемоданчик, про который рассказывал Арбуз и который я должен был найти в дупле старого дерева в Архангельске», – подумал Никитка.
– А что там внутри? – полюбопытствовала Ларка.
– Внутри капсула, – ответила Фея.
– А посмотреть можно? – чуть ли не одновременно закричали ребятишки.
– Ну, тише, тише, совсем оглушили, – засмеялась Фея, нарочито закрыв уши.
Набрав какие-то цифры на кодовом замке чемоданчика, она открыла его. В глубине, в специальном гнезде, лежала капсула. Это был предмет в виде длинного узкого цилиндра, похожий на сигнальную ракету. С одной стороны в нем было небольшое отверстие, а другой конец был завинчен колпачком. Как и сам чемоданчик, капсула была серебристого цвета и, казалось, таинственно поблёскивала.
– Мне велено передать капсулу вам, – сказала Фея. Защелкнув замок чемоданчика, она передала его Никитке. – Вы должны беречь её как зеницу ока и доставить на место.
– Куда?
Фея только улыбнулась в ответ.
– Все, друзья мои, пора прощаться… Передайте привет моим кузинам…
– Кузинам? Кто это такие? – шёпотом спросила Ларка у Вики.
– Кузины – это двоюродные сёстры, – объяснила подружка. – Я про это в книжке читала.
– А где мы их найдём, кузин этих?
– Не знаю, – пожала плечами Вика.
Наверху было тепло и солнечно. Ребята даже зажмурились, выйдя из подземелья. Что теперь делать и куда идти, они не знали. К тому же чемоданчик, несмотря на свои небольшие размеры, был тяжеловат, так что мальчишкам пришлось нести его по очереди.
– Наверное, надо искать дедушку, – неуверенно начал Никитка. – Он ведь уехал на работу сюда, в Игарку… Да, надо найти морской порт, – решительно сказал он.
Однако в порту друзей ждало разочарование.
– Вадим Сергеевич Северцев улетел на совещание в Нарьян-Мар, – заявила секретарша.
– Надолго? – с надеждой спросил Никитка.
– На неделю.
Ребята понуро вышли на улицу, не зная, что делать дальше. Никитка видел, что все взоры устремлены на него, но он так растерялся, что на глаза навернулись слёзы. «Не хватало ещё разреветься при девчонках», – подумал он, отвернувшись и сделав вид, что в глаз ему попала соринка. Но он действительно ничего не мог придумать! «А они ещё хотели со мной на необитаемый остров», – мелькнула мысль. Неизвестно, чем бы закончились эти размышления, если бы в этот момент не появился… Арбуз. Он подбежал, запыхавшись, не в силах произнести ни слова. Ребята уставились на него.
– Снова чуть не опоздал… – наконец, выговорил пёс. – Хорошо, что Морской волк не видит, а то задал бы мне…
Опомнившись, друзья кинулись к Арбузу с объятиями. Довольный, он прыгал вокруг, виляя хвостом.
– Всё-всё, ребятки, некогда. Надо спешить. Сейчас из Игарки на Диксон пойдёт буксир с грузовой баржей. Я вас туда незаметно проведу. Побежали…
Баржа с углем стояла у берега. Буксир уже был закреплен. Схватив на ходу лежащую на берегу доску, Никитка перекинул её на борт – и дети быстро по ней перебежали. В этот момент буксир дёрнулся – и баржа медленно отвалила от берега.
– Арбуз! Арбуз! Прыгай! – закричали ребята. Но пёс только завилял хвостом.
Обессиленные, путешественники повалились на палубу рядом с горой угля. Отдышавшись и оглядевшись, увидели небольшой домик. Такие устраивают обычно для геологов. Это и было их пристанище на ближайшие три дня.










































ЧАСТЬ III
СОЛНЕЧНЫЕ ЗАЙЧИКИ

Глава 1
НА ПТИЧЬЕМ БАЗАРЕ

Снаружи раздался какой-то странный, сдавленный вскрик. Выбежав на палубу, Никитка увидел, как в небо взвилась огромная птица. Это был канюк, известный в тундре хищник. Приглядевшись, мальчишка похолодел от ужаса: когтями он держал за меховой капюшон… Артёмку. Из капюшона торчали заячьи уши. Сколько раз он просил Тёмку снять эту дурацкую шапочку с заячьими ушами! И вот теперь птица приняла его за зайца.
– Тёмис, – что есть силы заорал Никитка, – прыгай в воду!
Но Артёмка уже не слышал его. Да и как бы он мог вывернуться из огромных когтей.
– Вика, Ларка! – закричал мальчишка, вбегая в домик. – Тёмку канюк унёс.
– Какой ещё конёк? – недовольно зевнула Вика.
– Куда унёс? – захлопала глазами Ларка.
– Куда-куда, в гнездо, птенцам на закуску. И не конёк, а канюк, орёл такой полярный.
Девчонки подскочили.
– Какой ужас! – всхлипнула Вика.
А Ларка просто зарыдала в голос.
– Да не реви ты! – прикрикнул Никитка. – И так тошно… Разве слезами горю поможешь…
В который раз он сам готов был разреветься. Он не знал, как можно помочь Артёмке. Он понятия не имел, что теперь делать. Какой же он начальник экспедиции? Он просто обыкновенный десятилетний мальчишка. Кто вообще придумал эту экспедицию?.. Слёзы предательски брызнули у него из глаз.
– Сейчас, сейчас… – забормотал он. – Сейчас я что-нибудь придумаю…
Взгляд его упал на рюкзак, из которого торчал меховой рукав костюма белого медвежонка. Что-то такое бабушка Аляне говорила ему про медвежью шкуру… Или ему это приснилось?.. Он с сомнением вытащил костюм, надел на себя. Надо попробовать, вдруг он и впрямь волшебный.
– Когда баржа подойдёт к берегу, – строго сказал он девчонкам, – выгружайтесь и ждите нас. Следите за капсулой. Никуда не уходите, ждите, – ещё раз повторил он.
– Нет! – закричала Вика, схватив его за рукав. – Не бросай нас. Я боюсь.
– Успокойся, Вика, – сказала пришедшая в себя Ларка. – Некет знает, что делает.
Никитка благодарно взглянул на Ларку и громко произнёс волшебные слова:
– Шкура-шкура, перенеси меня туда, где сейчас находится Тёмис…
В тот же миг он исчез из глаз ошеломлённых девчонок. Плача, они начали собирать вещи, готовясь к высадке.
В это время Никитка «приземлился» на краю полуострова Таймыр, далеко выступающего в Северный Ледовитый океан. Здесь проходит разграничительная полоса межконтинентальных перелётных птиц. К западу от неё они летят в Атлантику, к востоку – в Индию, Индонезию, Австралию и Северную Америку. Короткое северное лето птицы проводят здесь, высиживая потомство, и осенью ставят его на крыло.
Птичий базар шумел на скалах на разные голоса. Прислушавшись, Никитка понял, что здесь уже знают о происшествии.
– Он нарушил приказ! – тараторили какие-то маленькие пичужки с длинными клювиками.
«Наверное, те самые перелётные птички, про которых дедушка рассказывал, – подумал Никитка. – Ну, те, которые упали на пароход, отдохнули – и полетели дальше в тёплые края…»
– Да не нарушал он приказа, он просто ошибся…
– Ничего себе ошибочка, а если бы Артёмка упал и разбился…
– Эй! – изо всех сил крикнул Никитка, стараясь перекричать невообразимый гвалт. – Вы говорите про Тёмиса?.. Где он?
Птички на секунду смолкли – и тут же гвалт возобновился с ещё большей силой.
– Никитка здесь! Никитка… Никитка… – передавали они друг другу.
Казалось, барабанные перепонки сейчас лопнут. Мальчишка закрыл уши.
– Тише… тише… тише… – зашикали птицы друг на друга.
Наконец, замолчали.
– Приносим вам свои извинения! – сказала старейшина птиц, белая полярная сова. – Канюк, действительно, ошибся, приняв вашего друга за зайца. Он понесёт наказание.
– Не надо наказания – верните Тёмиса, – сказал Никитка.
– Возвращайтесь к вашим друзьям на волшебной шкуре, а Артёмку мы вам доставим.
– А гарантии? – с сомнением спросил мальчик.
– Приказ Морского волка, – сова протянула ему бумагу, подписанную капитаном «Белой Овцы». – Завтра ваш друг прибудет на сбор Товарищества Добрых Сил Арктики.
– Ну, хорошо, – вынужден был согласиться Никитка. – Уговорили… Я возвращаюсь…

Глава 2
ТУНДРА ЛЕТОМ

Девчонки сидели на каменистом берегу пригорюнившись. Внезапно появившись в нескольких метрах от них, Никитка бесшумно подкрался к Вике и сзади закрыл ей глаза медвежьими лапами.
– Ник! – вскрикнула подружка.
Девчонки набросились на него с объятиями и поцелуями.
–Ну, вот ещё, что за девчачьи нежности, – сурово отстранился Никитка.
– А где же Тёмис? – растерянно спросила Ларка. – Ты что, не нашёл его?
– Да нашёл, нашёл, обещали, что завтра вернётся…
– Завтра? А сегодня что будем делать?
– Осмотримся… – Никитка оценивающе посмотрел по сторонам. – Мы с вами находимся на Диксоне. Он расположен в устье Енисея примерно на семидесятой широте. До Северного полюса отсюда примерно 1800 километров. Диксон, кстати, самый северный районный центр России. Климат тут суровый. Льды дрейфуют здесь всё лето, – он, как заправский экскурсовод, обвёл рукой водные просторы. – Несколько веков назад через льды Студёного моря, так тогда называли Северный Ледовитый океан, сюда впервые пришли отважные поморы. Здесь побывали многие знаменитые полярные путешественники и учёные… – явно увлёкся Никитка.
– Знаешь что, Некет, давай-ка ты расскажешь нам об этом на уроке по окружающему миру, – оборвала его Вика. – Теперь же, по-моему, нам не доклады нужны, а жильё и горячая еда. Вообще-то здесь прохладно, хоть и лето.
– Да, нежарко, – осёкся Никитка. – Градуса 4, не больше, спасибо, хоть плюс, а не минус. Пойдёмте, девчонки, здесь должно быть много зимовий. А где капсула? – спохватился он.
– Да вот он, ящик, рядом с твоим рюкзаком.
Никитка надел рюкзак, помог собраться девчонкам, взял серебристый чемоданчик – и путешественники отправились в дорогу.
Скалистая местность выглядела серой и пустынной. Ни одного деревца. Кое-где возвышались утёсы, сильно разрушенные выветриванием и морозами. Вокруг них валялись большие отколовшиеся глыбы. На уроках по окружающему миру ребята учили, что за Северным полярным кругом располагаются три климатические зоны: лес, тундра и полярная арктическая пустыня. Между лесом и тундрой есть и некая смешанная – лесотундра. Они видели её в Игарке. Здесь же, на Диксоне, перед детьми открылась картина тундры летом. Земля была покрыта травой и цветами пушицы – оленьего лакомства. Среди камней букетиками росли ярко-жёлтые полярные маки.
Надо сказать, в тундре всё происходит стремительно. Среди нетронутых сугробов можно увидеть зелёные островки травы. Почки на стелющихся деревьях, которые легко принять за траву, лопаются сразу же, как только ветки выглянут из-под снега. Цветы могут расти под прозрачной корочкой льда. Однако под лучами солнца бугорок из белого превращается в зелёный буквально за час. Здесь реально можно увидеть, как растёт трава. Не успеешь глазом моргнуть – а вокруг всё уже зеленеет.
Погода в тундре меняется мгновенно. Только что солнышко пригревало, температура воздуха доходила до 15 градусов тепла, как вдруг подул ветер, небо заволокло тучами, пошёл сильный дождь, перешедший в мокрый снег, – и вот уже вместо 15 всего 1 градус. Недаром, ох, недаром, Арктику называют «кухней погоды».
Но сейчас ребятам повезло. Хотя особого тепла и не было, но стоял ясный безветренный день. Путешественники шли по холмам, заросшим кустарником ивняка. Среди кустов попадались и крохотные карликовые берёзки. Иногда казалось, будто почва подёрнута плесенью. Это был ягель, основная еда оленей.
– Смотрите, оленята! Какие хорошенькие! – закричала Ларка.
Широко расставив ножки, два оленёнка пили воду из озера, но, услышав крик, испуганно отпрянули и скакнули в сторону.
– Ну чего ты орёшь? Ты же не в пустыне… – укорил девчонку Никитка.
Ларка смутилась.
– Давайте отдохнём, – предложила Вика, заметив, как расстроилась подруга. – Здесь так красиво!
Действительно, возле озера раскинулась чудесная поляна. Повсюду пестрели яркие цветы: жарки, ромашки, колокольчики. Склоны холмов тоже белели от цветов, будто присыпанные снегом. Трудно было поверить, что находишься за 70-й параллелью, далеко за полярным кругом. Но стоило заглянуть в овраг, где лежал двухметровый лёд, как становилось понятным, где ты есть на самом деле.
Пока девочки рвали цветы, Никитка присел на рюкзак. Но уже через пять минут понял, что отдохнуть не удастся: комары не давали покоя, серым облаком срывались с кустов и нещадно набрасывались на него.
– Девчонки, спасите, я больше не могу, эти вампиры меня сейчас съедят! – шутливо завопил он, размахивая руками.
Подружки и сами махали букетами во все стороны. Пришлось двигаться дальше, беспрерывно отбиваясь от зудевших на все голоса насекомых. Часто приходилось обходить каменные завалы, разлившиеся озёра. Тишину нарушал лишь птичий гомон.
Как и везде в тундре, птиц здесь было превеликое множество. По дороге детям встречались выводки пёстрых куропаток. Распушив белые перья хвостов, они принимались отманивать людей от прячущихся в траве птенцов. Какие-то пичуги беспрерывно посвистывали под ногами. В озёрах жили гусиные семьи, а в одном из них поселились гагары. Увидев детей, птица поплыла к берегу, стала бить крыльями по воде и шумно нырять. Под ногами то и дело шныряли лемминги. Встав на задние лапы, они уморительно верещали.
– Я больше не могу, – наконец, произнесла Вика, упав на траву.
Рядом с ней присела и Ларка. Никитка остановился и огляделся. Они находились на вершине холма, с которого открывалась поистине фантастическая панорама. Вдали, на линии горизонта, края ближайших островов казались приподнятыми над водой, а самые дальние «висели» в воздухе. Дрейфующие на горизонте льды так вытянулись вверх, что казались причудливыми замками. Вслед за ними по небу шёл пароход. Никитка вспомнил, как он наблюдал подобный мираж на «Белой Овце», и ему стало грустно. Он опустил глаза вниз. У подножия холма притулилась избушка.
– Девчонки, да вот же рядом зимовье, совсем чуть-чуть осталось пройти...
– Ура! – закричала Ларка и кинулась вниз, не разбирая дороги.
– Осторожно, заполошная! – закричала ей вслед Вика.
Но было уже поздно. Запнувшись, Ларка плашмя упала на камни. Когда друзья подбежали к ней, она сидела, всхлипывая, и грязными руками размазывала по лицу слёзы. На коленках были кровавые ссадины. Вика отвернулась: она не переносила вида крови.
– Я сейчас, – сказал Никитка, сбегая в низину. Наклонившись, он начал собирать какую-то травку. Вернувшись к девчонкам, потёр её в ладонях и посыпал на Ларкины раны. – Это ягель, – пояснил он. – Бабушка Аляне говорила, что он лечебный.
Поддерживая Ларку с двух сторон, путешественники добрели, наконец, до зимовья. Оно представляло собой небольшую рубленую избу. Здесь была крошечная жилая комнатка, а в сенях настилы для ездовых собак. Но главное – здесь была печка. Возле неё лежало немного плавника. На полках нашли спички, соль, сахар, крупу, банку тушёнки. В тундре такой закон: позаботиться о тех, кто придёт на ночлег после тебя.
– Я за водой, – сказал Никитка, хватая ведро.
Чего-чего, а воды здесь было предостаточно. Кругом были озёра, шумели ручьи и речонки. Растопили печку, сварили суп. Такого вкусного они никогда не ели. Глаза слипались от усталости. В ушах звенела тишина тундры…

Глава 3
СБОР ДОБРЫХ СИЛ АРКТИКИ

На следующий день прилетел вертолёт. Шустрые пилоты-горностаи сообщили друзьям, что им следует прибыть на архипелаг Новая Земля, где состоится сбор Товарищества Добрых Сил Арктики. Никитка вынул из рюкзака карту: внешне Новая Земля была похожа на бумеранг. Простираясь с юга на север почти на тысячу километров, она находилась между Баренцевым и Карским морями, включая в себя два больших острова, разделённых проливом Маточкин Шар. «Расстояние приличное», – прикинул мальчишка. Он боялся летать, но выхода не было. Не может же он струсить перед девчонками. Но всё прошло благополучно. Часа через два вертолёт приземлился на самой северной точке архипелага – мысе Желания. Вернее сказать, «приледнился» на припай.
В Арктике был разгар лета: стоял ясный тёплый июльский день. Под лучами солнца доходило, наверное, градусов до 15 тепла. Солнечный свет заливал всё вокруг, просвечивал сквозь купол ледника – и остров казался прозрачным. Такие дни бывают в этих местах редко. Зато ветры дуют так часто, что архипелаг называют Страной ветров. Примерно половина площади Новой Земли покрыта сплошным ледяным покровом. Там, где ледники сходят в море, образуются ледяные обрывы высотой с девятиэтажные дома, и даже больше. Подтаивая летом, льды обрываются в море и образуют айсберги.
Не успели путешественники добраться до берега, как послышался птичий гомон. Как по команде, они задрали головы вверх. Небо было усеяно сотнями птиц. Каждая из них держала в клювике край старой рыбацкой сети, в центре которой скорчился Артёмка.
– Тёмис! – в один голос заорали друзья.
Птицы аккуратно опустили сеть вниз и взмыли вверх. Покружив немного, они отправились домой, а ребята бросились распутывать Артёмку. Радости не было предела. Захлебываясь, мальчишка начал рассказывать о своих приключениях. Однако тут к детям подошли дежурные песцы и пригласили на заброшенную полярную станцию.
В кают-компании стоял большой круглый стол и стулья. Четвёрка друзей заняла свои места. «Экспедиция Н.А. Северцева» – значилось на табличке. Удивило лишь то, что рядом осталось три свободных места.
Начали появляться и другие участники сбора. Среди них были полярные волки, белые и бурые медведи, олени, собаки, песцы, лисы, горностаи, лемминги, совы, гуси, лебеди и другие животные и птицы Арктики. Последними вошли Морской волк и матерый Белый медведь.
«Неужели Умка?» – подумал Никитка, приветственно улыбнувшись Морскому волку. Да, это оказался именно он. Умка, дедушка Мэбеты, возглавлял штаб по спасению Арктики от экологической катастрофы. Морской волк был его правой рукой, начальником сводной экспедиции, в которую в качестве основного подразделения входила группа Никитки.
– Познакомьтесь с нашими юными друзьями, – обратился к собранию Умка, указывая на четвёрку друзей. – Мы пригласили их для выполнения особого задания. Просим оказывать им всяческое содействие. И не «ошибаться», как это случилось на днях, – строго посмотрел он в сторону делегации птиц.
– Можно вопрос? – поднял Никитка руку, как на уроке.
– Пожалуйста, Никита Алексеевич.
– Почему вы обратились за помощью к детям, а не к взрослым?
– К сожалению, большинство взрослых перестали нас слышать, разучились понимать язык природы, – грустно ответил Умка. – А мы сами, без помощи людей, не в силах справиться с надвигающейся на планету катастрофой.
– А как мы можем помочь? Что мы должны сделать?
– Об этом узнаете позже. А сейчас вас ждёт сюрприз.
Ребята переглянулись.
– Хороший? – шутливо спросил Никитка.
– Надеюсь, вам понравится, – ответил Умка.
– Сюрприз в студию, – выкрикнула Ларка. Язык у неё, конечно, был без костей.
– Пожалуйста! – широко улыбнулся Умка – и в кают-компанию вошли трое ребят. Это были Вовчик, Васёк и Сёмка.
Ребята просто дар речи потеряли, глядя друг на друга округлившимися от удивления глазами. Немая сцена закончилась объятиями. «Так вот почему рядом с нами было три свободных места», – догадался Никитка, усаживая рядом друзей, которые были явно ошарашены всем происходящим.
– Сплю я, что ли? – пробормотал Вовчик, ущипнув себя за руку.
– Угу, спим и друг другу снимся, – хмыкнул Васёк.
Только Семён, как всегда, был невозмутим, спокойно разглядывая собравшихся.
– Ну, что ж, – подвёл черту Умка, – заканчиваем наше собрание. Операция входит в завершающую стадию. Сегодня отдыхайте, любуйтесь красотой Арктики, – кивнул он детворе. – А завтра… – он оборвал фразу. – Впрочем, не будем забегать вперёд…
Выйдя на улицу, друзья пошли по каменистому берегу. Казалось, остров спал, залитый щедрыми лучами полуночного солнца. Под ногами похрустывала галька. На дальних скалах и на площадке среди стелющихся стеблей красной камнеломки и бурых мхов виднелись гнёзда птиц. Издалека птичий гомон напоминал рокот морского прибоя. За поворотом высокой базальтовой скалы внезапно открылась бухта. Неподалеку от берега плавали тюлени, приветственно махая конечностями, похожими на ласты.

Глава 4
ПОЛЁТ НА ЗЕМЛЮ ФРАНЦА ИОСИФА

Ночью резко похолодало. В воздухе кружили крупные снежинки. Невозможно было поверить, что это июль. Никитка стоял, опустив голову. Ему было не по себе, несмотря на то, что нашёлся Артёмка, и на то, что прибыло подкрепление. Снова куда-то лететь… Какие ещё испытания ждут их?
– Не дрейфь, пионер, – словно угадав его мысли, тихо сказал пошедший сзади Морской волк. – Ну как, готовы к подвигам? – нарочито громко обратился он к путешественникам. – Сейчас полетите на Землю Франца Иосифа на замечательном вертолёте с замечательными пилотами. Вертолётчики на Диксоне настоящие асы, – начал он рассказывать. – Представьте себе, на какой громадной территории они работают: Карское море, полуостров Таймыр, архипелаги Новая Земля, Северная Земля, Земля Франца Иосифа, часть Баренцева моря и моря Лаптевых. Они проводят ледовую разведку, различные воздушные съёмки, умеют садиться на дрейфующий и припайный лед, на атомные ледоколы, осуществлять ледовую проводку караванов морских судов…
Морской волк, кажется, забыл, что разговаривает с детьми, которые не могут понять всего, о чём он говорит. Наконец, спохватился.
– Ну, будем прощаться, друзья! – он похлопал мальчишек по плечу, улыбнулся девчонкам, а Никитке шепнул, незаметно пожав ему руку: «Держи краба…»
Новенький вертолёт МИ-8 МТВ действительно был просто замечательным. Он был оснащён современным навигационным оборудованием. Никаких бочек, коробок и ящиков в салоне не было. Ребята удобно устроились у иллюминаторов. Вертолёт задрожал, взлетая, и вскоре внизу поплыла поверхность Северного Ледовитого океана. Это были разных размеров и очертаний ледяные поля, одни поистине сахарной белизны, а другие сероватые. На них были видны гряды торосов. Старые поля были покрыты толстым слоем снега, очертания у них были сглаженными, а свежие сверкали яркими зелеными и бирюзовыми гранями, острыми изломами нагромоздившихся льдин. Между полями пролегали или зигзагообразные узкие чёрные трещины, или широкие, в десятки метров, разводья.
– А где капсула? – спохватился Никитка.
С прибытием добродушного и сильного Вовчика вопрос с переносом серебристого чемоданчика наконец-то решился. Вовка просто взял это дело на себя. Однако теперь Никитка постоянно терял чемодан из виду. Начали перебирать рюкзаки. В экспедицию их снарядили на славу. Тут были и небольшая надувная лодка, и тёплая одежда, и продукты, и пиротехника, и лыжи, и даже небольшие нарты.
– Да вот же он, – сказал Вовка, вытащив ящик из вороха вещей.
Никитка поставил чемоданчик себе под ноги. «Лучше уж пусть будет на глазах», – подумал он.
Вдоволь насмотревшись на проплывающие внизу льды, путешественники присмирели. Сказывалось напряжение предыдущих дней. В полёте так хорошо дремалось.
Часа через три вертолёт завис над множеством островов. Это была знаменитая Земля Франца Иосифа, известная тем, что многие путешественники отправлялись отсюда к Северному полюсу. Сверху были хорошо видны базальтовые вулканические плоскогорья, похожие на лунные кратеры. Не случайно архипелаг называют Лунным.
Географические координаты Земли Франца Иосифа – 80 градусов северной широты. Это самая северная территория России и всего мира. За островами, до самого Северного полюса, лежат только ледяные поля Северного Ледовитого океана. Да и сами острова почти сплошь покрыты многолетними паковыми, то есть накопленными временем, никогда не тающими льдами. Это поистине ледяная пустыня, замороженная дыханием Снежной Королевы.
Но и здесь тоже есть лето! Короткое, холодное, пасмурное, но лето. Без конца дуют ураганные ветры, идут дожди, температура воздуха едва поднимается выше нуля – но жизнь идёт своим чередом. Земля Франца Иосифа – это дом белых медведей, песцов, моржей, нерп… В ледяных водах живут белухи (полярные дельфины) и нарвалы (полярные киты). На отвесных скалах располагаются многоэтажные многочисленные колонии полярных птиц. Неприступные вертикальные обрывы высоких ледяных берегов тянутся, насколько хватает глаз. То и дело от них откалываются громадные айсберги, с шумом и грохотом обрушиваясь в воду. Летом с ледников текут речки, образуя водопады и глубокие озёра, а зимой здесь можно увидеть фантастическую картину: замерзшую в полёте воду – ледяные водопады.
Кажется, холодное дыхание Арктики способно уничтожить всё живое. Так нет же! Отвоевав у вековых льдов каменистую почву, расцветают среди камней и валунов яркие полярные цветы. Белые, жёлтые, лиловые, оранжевые – они лежат пышными подушками. На камнях раскинулись плюшевые лоскутные одеяла мхов и лишайников, создавая причудливые узоры зелёного, салатного, желтого и красного цветов. Такая красота, что глаз не отвести. Однако нашей отважной семёрке только предстояло всё это увидеть.
Посадку совершили на острове Гукера. Здесь, в бухте Тихой, находилась заброшенная полярная станция, построенная ещё в 30-е годы прошлого века и просуществовавшая до 90-х перестроечных лет. Погрузив вещи на нарты, пилоты помогли семёрке друзей добраться до места. Выбрали одно из обветшавших строений. Во всяком случае, это была крыша над головой.
– Может быть, пообедаете с нами? – предложил Никитка, втайне надеясь, что вертолёт не улетит хотя бы сегодня.
– Нет, надо лететь, – покачал головой командир. – Земля Франца Иосифа располагается на стыке Атлантики и холодного полярного бассейна. Погода здесь коварная, буйная, может резко измениться, капризные полярные ветры носятся взад-вперёд по Северному Ледовитому океану.
Друзья пошли на берег провожать пилотов. Попрощались. Вертолёт взмыл вверх. Ребята остались одни. В лучах незаходящего солнца бухта была особенно хороша. Море было спокойным и неподвижным. В зеркале воды отражались чёрные базальтовые скалы и силуэты стоящих на мели айсбергов причудливых форм и оттенков. Здесь, в высоких широтах Арктики, они плавают круглый год. Сейчас они казались спящими. Берега обрамляла кромка припая. За ним было видно поле мелкобитого льда. На северном склоне острова лежал снег, а на южном образовались маленькие проталинки с разноцветной растительностью. Вершины гор и ледников покрывал искрящийся на солнце наст. Красота была нереальной, сказочной. Тишину нарушал только гомон птичьего базара, который сплошь покрывал обрывистые склоны скалы Рубини.
– Ну, что ж, будем обустраиваться, – сказал Никитка, обведя глазами свою команду.
– Надолго мы здесь? – спросил Семён.
– Точно не знаю. Будем ждать прихода ледокола.
Не успели они договорить, как полный штиль сменился лёгким бризом, перешедшим вскоре в сильный ветер. Шторм надвигался с севера. Ребята поспешили на станцию. Едва они успели добежать, как над островом разбушевалась гроза, которые в Арктике бывают очень редко. За окнами свистел ураганный ветер, сверкали молнии, грохотал гром, а потом разразился поистине тропический ливень.

Глава 5
В ГОСТЯХ У БЕЛОЙ КОРОЛЕВЫ

Девчонки взяли на себя кухню. Первой тут была Ларка, а Вика у неё на подхвате. Вике, которая во всём привыкла быть первой, это не нравилось, но в экспедиции были установлены правила суровые: каждый выполнял то, что у него лучше получается. Как ни странно, было вкусно. Впрочем, ничего странного. На уроках труда девчонок учили готовить. И суп, и кашу, и оладьи. Они всегда приглашали мальчишек поесть, но отваживались обычно Никитка да Вовчик. И не жалели об этом. А другие им потом завидовали. Сами виноваты, что боялись. А чего бояться? Оладьи они и в Арктике оладьи. Да ещё и со сгущёночкой!
– Ох, молодцы, девчонки! – похвалил Никитка.
И те разулыбались. Правда, потом заспорили, кому мыть посуду, но тихонечко, чтобы мальчишки не услышали.
– Посуду моешь ты… – сказала Ларка.
– Почему я? – возмутилась Вика.
– Потому что я готовила… А завтра поменяемся, – предложила Ларка.
– Ну, ладно…
Надо сказать, Арктика хорошо на них влияла. Здесь люди становятся друг для друга прозрачными, как льдинки. Все движения души, хорошие и плохие, бывают понятными, а за плохие поступки здесь почему-то особенно стыдно. Словом, Вика здесь меньше воображала, а Ларка меньше вредничала. Да и вообще, оказалось, что никакая она не Липучка, а нормальная девчонка. Ответственная. Хозяйственная. И подруга хорошая.
Пока девчонки прибирались, мальчишки обговаривали житьё-бытьё. У каждого из них тоже были свои обязанности. Силач Вовчик отвечал за переноску чемоданчика с капсулой. Васёк, как самый ловкий и шустрый, обычно ходил на разведку. Артёмка по своей воле взялся помогать девчонкам – бегал за водой, собирал всё, что годилось для растопки печки. А уравновешенный и здравомыслящий Сёма как-то само собой стал для Никитки первым помощником и советчиком. Но сейчас были нужны усилия всей группы. Надо было провести разведку, понять, какая опасность может им угрожать в случае чего.
– Может быть, разделимся на две группы и пойдём в разные стороны? – предложил Сёмка.
– Пожалуй… – начал Никитка.
Но в это время снаружи что-то бабахнуло, как будто стреляли из пушек. Ребята выбежали на улицу и понеслись на берег. Остров Гукера, как и все острова архипелага, был покрыт гладким ледниковым куполом. Он спускался к берегам, которые круто обрывались в море скалистыми мысами. Между ними в море спускались языки ледников, изборождённые трещинами. Они представляли собой отвесные зеленовато-голубые стены высотой в несколько десятков метров. Сейчас, на глазах у ребят, от края ледников откалывались айсберги. Шум при этом стоял, как от пушечной пальбы.
– Ух ты! – облегчённо выдохнул Вовчик. – А я уж подумал, что на нас напали.
– Кому тут нападать? – усомнился Артёмка.
– На твоём месте я бы промолчал, – сострил Никитка. – На тебя даже птицы нападают.
Артёмка надулся и отошёл в сторону.
– А ты не можешь не съехидничать, – укорила друга Вика. – Давай извиняйся теперь.
– А чего я такого сказал? – начал было Никитка, но в это время Артёмка, стоящий в отдалении на краю обрыва, замахал им руками:
– Ребята, скорее сюда!..
Детвора кинулась к Артёмке, завороженно смотрящему куда-то вдаль. На северной стороне склона высился полупрозрачный замок, вырубленный изо льда. Белый шпиль почти сливался с белёсым небом. Солнечные лучи скользили по поверхности дворца, то и дело вспыхивая радужным блеском.
– Подойдём поближе? – осторожно спросил Васёк.
– Не так-то просто будет туда добраться, – заметил Сёмка. – Посмотрите, какой крутой склон.
Однако опасения оказались напрасными: к замку вели вырубленные в чёрной базальтовой скале широкие ступени. Дети поднялись наверх. Дверь была открыта. Внутри дворца было светло и тихо. На ледяном столе в высокой хрустальной вазе стояли неземной красоты розы ярко-бирюзового цвета, такого же, как подводная часть айсбергов в Баренцевом море. Стол был накрыт на восемь человек. Конфеты, печенье, фрукты – всё было покрыто корочкой льда. На стенах висели ледяные картины с застывшими внутри цветами. На потолке сверкала ледяная люстра. Настораживало только одно: сверкающий зеркальный пол. От него исходила какая-то непонятная тревога.
– Как в музее вечной мерзлоты… Помните? – шёпотом произнесла Ларка.
– Ещё бы… – откликнулась Вика. – Разве такое забудешь…
– Что за музей вечной мерзлоты? – вопросительно взглянул на Никитку Вовчик.
– Потом расскажу, – прошептал Никитка, глядя на вошедшую в ледяной зал женщину. С большими серыми глазами, со светлыми пышными волосами, в белом сверкающем платье с накидкой – это была настоящая королева.
– Похожа на Наталью Алексеевну, мою учительницу по танцам, – шепнул Никитка Вике.
– И еще немножко на Фею из «мерзлотки», – ответила Вика.
– Фея моя кузина, – сказала Белая Королева, взглянув на детвору лучистыми глазами.
– Точно! – воскликнула Ларка. – Помните, Фея просила нас передать поклон кузинам, а мы её не поняли… Так что привет вам от вашей сестры, – девочка церемонно склонила голову.
– Спасибо! – засмеялась Королева.
– А почему кузинам? У вас что, есть сестра? – спросила Ларка.
– Ну что ж, дорогие гости, прошу к столу! – сказала Королева, будто не слыша вопроса.
– А мы здесь не замёрзнем? – покосился Вовчик на ледяную обстановку.
– Сейчас зажжём камин, – сказала Королева.
Она хлопнула в ладоши – и в зал кувырком влетели солнечные зайчики. Точь-в-точь из Никиткиных снов! А ещё он видел их однажды в Баренцевом море, как они кувыркались на волнах. Они были похожи на пушистые шарики, сверкающие всеми цветами радуги. От их света всё вокруг загорелось, цветы и фрукты оттаяли и стали живыми. Ожили и розы. Они оказались вовсе не голубыми, а кипенно-белыми, как морская пена. По залу разлился их тонкий аромат. В высоком ледяном камине запылал огонь.
– Вот это да! – обескураженно пробормотал Сёмка. – Лёд и пламень…
Ребятам принесли мороженое в высоких ледяных вазочках и горячий шоколад в изящных прозрачных чашках с блюдцами. Всё было необыкновенно вкусным.
– Вы знаете, зачем мы здесь? – спросил Никитка.
Белая Королева прижала палец к губам, показывая, что у стен есть уши. Она передала мальчишке белый конверт с серебристой картинкой. На нём было написано: «Прочитать на станции». Никитка молча кивнул. Королева проводила их к выходу из замка.
Спускаясь по ступенькам, Вика вдруг сказала:
– Смотрите, ребята, там какая-то дверка...
Действительно, влево от лестницы шёл небольшой карниз, нависший над пропастью, и там, в скале, была небольшая дверца, почти незаметная с земли.
– Вика, не ходи туда! – предостерегающе закричал Никитка, но Вика уже ступила на каменный козырёк.
– Я боюсь… – шептала она, но упрямо шла вперёд.
Друзья застыли от ужаса, не зная, что предпринять. Когда Вика дошла до дверцы, она распахнулась – и кто-то быстро втащил девочку внутрь.
– Вика! – зарыдала Ларка. – Вернись! Но в ответ послышался лишь скрежет ключа.
На станцию возвращались в подавленном состоянии. Ларка непрерывно плакала. У мальчишек глаза тоже предательски блестели.
– Нельзя унывать, – наконец, сказал Никитка. – Мы обязательно спасём Вику.
– Как мы её спасём? Как? – рыдала Ларка.
– Пока не знаю. Но обязательно спасём, – упрямо твердил Никитка. – Пойдём к Белой Королеве, она поможет. А сейчас ложимся спать. «Утро вечера мудренее», – вспомнил он бабушкину присказку.
Когда все уснули, мальчишка вскрыл письмо. В него была вложена записка: «Завтра я улетаю на Белые острова. Берегите капсулу! Стройте снежную крепость. Будьте осторожны! Белая Королева».

Глава 6
ТАЙНА БЕЛОГО ЗАМКА

Всю ночь Никитке снились кошмары. Вернулся сон, который мучил его несколько лет назад. Он катится по перилам лестницы в чёрную глубину. Перила кончаются. Вот он, чёрный люк… Сейчас он в него упадёт…
– Опять этот ужасный сон, – пробормотал мальчишка, просыпаясь. И тут вспомнил, что случилось вчера. «Вика, – подумал он тоскливо, – где же ты?.. Как мне тебя найти?..»
Как будто услышав его мысли, в комнату вошла Ларка.
– Мальчики, вставайте, надо идти на поиски Вики.
– Пойдём, только сначала спрячем чемоданчик с капсулой, – сказал Никитка. – Давайте подумаем – куда.
Однако ни до чего не додумались. Решили оставить в домике и по очереди возле него дежурить.
– Лара и Тёмис остаются, а мы идём искать Вику, – сказал Никитка.
Ларка на этот раз даже спорить не стала, лишь покорно кивнула. Артёмка хотел было возмутиться, но девочка так жалобно на него взглянула, что он только вздохнул.
Никитка собрал рюкзак: бинокль, компас, верёвка… Что ещё взять?
– Может быть, топорик? – предложил Сёмка.
– Ну, давай топорик, – согласился Никитка.
Они пошли к Белому замку, поднялись по лестнице – но двери были заперты.
– Спускаемся, – сказал Никитка. – Может быть, открыта та дверка?..
Они дошли до карниза, по которому вчера ушла Вика. Он был узким и скользким. Никитка поёжился, вспомнив, как шел по такому же у гаражей над оврагом.
– Кто пойдёт первым? – спросил он.
Семён молча ступил на каменный козырёк и ловко дошёл до чёрной дверцы. Она была закрыта. Мальчишка достал топорик, попытался открыть её, но тщетно. Вовчик вздохнул и, осторожно ступая, пошёл ему на помощь. Попробовал было выбить дверь плечом, но она даже не колыхнулась. Васёк переминался с ноги на ногу, понимая, что ничем не сможет помочь друзьям.
– Возвращайтесь, – махнул Никитка друзьям.
Достав бинокль, он стал осматривать скалу: может быть, где-нибудь обнаружится другой вход? Ничего, ни щелочки. Вокруг только лёд и чёрные камни. Четверо мальчишек понуро стояли на ступеньках, не зная, что предпринять.
Когда они вернулись на станцию, Ларка ждала их на улице. Поняв, что Вику они не нашли, она убежала в домик, упала на кровать лицом вниз и зарыдала.
– Ну что ж, – сказал Никитка, – ничего не поделаешь, придётся прибегнуть к последнему средству… За старшего остаётся Сёма. Начинайте строить крепость…
Мальчишка облачился в свой медвежий костюм и произнёс волшебные слова:
– Шкура-шкура, перенеси меня к Вике…
В тот же момент он исчез из глаз друзей, оказавшись в подземелье. Он катился вниз по перилам в чёрную глубину. Вот сейчас перила кончатся – и он упадёт в этот кошмарный люк.
Однако тьма развеялась – и он плавно опустился на какую-то поверхность, не сразу сообразив, что ходит по ней вверх ногами. Да-да, потолок помещения на самом деле оказался стеклянным полом. Он посмотрел себе под ноги – и увидел сквозь стекло купол Белого замка, который находился далеко внизу. Там, за стеклом, бегали разноцветные солнечные зайчики, там было небо, на котором светило солнце, просвечивая сквозь ледяную крышу.
– Чушь какая-то, – пробормотал Никитка, соображая, как это может быть. – Если там небо, – рассуждал он, – значит, под землёй нахожусь я.
Он вспомнил, как они шли по зеркальному полу Белого замка.
– Так вот оно что! – наконец-то сообразил мальчуган. – Чёрный замок, в котором я сейчас нахожусь, является подземным отражением Белого. Хитро придумано, ничего не скажешь! Значит, в Белом замке сквозь зеркальный пол ничего не видно, а из Чёрного можно наблюдать за жизнью в Белом.
– Какой догадливый мальчишка! – с иронией произнёс кто-то сзади.
Вздрогнув от неожиданности, Никитка обернулся. Перед ним стояла женщина. Она была копией Белой Королевы. Только волосы и глаза у неё были тёмные, а платье с накидкой переливалось всеми оттенками чёрного. Рядом с ней стояла… Вика. Она была в своём любимом костюме Метелицы, только он был чёрным и оторочен чёрным мехом.
– Вика! – бросился к ней Никитка, но девочка лишь равнодушно скользнула по нему пустым взглядом.
– Что вы с ней сделали? – возмущённо закричал мальчик.
– Ничего! – спокойно ответила Чёрная Королева. – Она решила остаться со мной. Я передам ей всё, чем владею.
– Ничего у вас не выйдет! – загорячился Никитка, но Королева лишь усмехнулась.
Она хлопнула в ладоши – и к ней слетелись круглые мохнатые тучи, напоминающие футбольные мячи. Они обволокли Никитку своими мокрыми боками и понесли его по длинному коридору с множеством дверей. Он успел прочитать лишь некоторые надписи на них: «Ураганы», «Шторма», «Грозы», «Туманы»… Мальчик никак не мог сообразить, сколько времени это длилось. Наконец, последняя дверца открылась – и «футбольные мячи» вышвырнули его на улицу. Заскрежетал ключ закрываемой двери. Никитка огляделся по сторонам. Да, это была та самая дверца на обледенелом карнизе. Стараясь не смотреть вниз, он добрался до ступенек, поднялся наверх, но дверь в Белом замке по-прежнему была заперта.
Мальчишка спустился вниз. Он не знал, что делать. Как он вернётся без Вики? Он сел на нижнюю ступеньку и решил ждать Белую Королеву. Он готов был сидеть здесь целую вечность, лишь бы спасти Вику. Но сидеть было холодно. Он начал приплясывать на каменной площадке, бормоча себе под нос первое, что пришло в голову:
– Рыбка, рыбка золотая,
Ты приснилась мне вчера
И спросила: «Что желаешь,
Деревенская балда?..»
«Смешной стишок! – Никитка даже улыбнулся, хотя ему было не до смеха. – Да, чудо сейчас было бы в самый раз, – подумал он. – Жаль, что оно бывает только в сказках…» От бессилия слёзы покатились у мальчишки по лицу, но стесняться было некого – и поначалу он не вытирал их. Наконец, расстегнув медвежью шкуру, в которой ему стало жарко, полез в кармашек рубашки за платком. Однако это был вовсе не платок, а какая-то свёрнутая бумажка. Никитка тупо смотрел на неё, соображая, что это такое. Потом развернул и прочитал.
«Ники! – было написано бабушкиным почерком. – Никогда не унывай! Помни, что в трудных случаях надо просить помощи у Бога».
Ох, уж эта бабушка. Она всегда рассовывает ему по карманам такие вот наставления, а он потом вынимает их в самый неподходящий момент. Идёшь с друзьями в кино, достаёшь деньги – и вытаскиваешь такой вот листочек: «Ники! Помни, что на зло никогда нельзя отвечать злом…» Ребята, конечно, из рук рвут: «Что это? Что это?..» Сколько раз Никитка просил бабушку, чтобы она этого больше не делала… Но она всё же сунула ему в карман эту записку, собирая его в дорогу… Однако на этот раз Никитка даже не рассердился. Он задумчиво крутил бумажку в руках.
– Как же я забыл, что в трудных случаях надо обращаться за помощью к Богу? – наконец прошептал он. – Ну, действительно, не балда ли я?..
Мальчишка поднял голову вверх и прокричал в ледяное небо «Отче наш…», надеясь на чудо. Но ничего не произошло. Не грянул гром. Не рассыпался замок. Не открылась дверца. Не появилась Вика. Казалось, солнце так же неподвижно и так же равнодушно смотрит с высоты. Но чудо всё-таки случилось. Правда, оно было таким обыденным, что он его и не заметил. Просто в груди у него будто что-то освободилось, будто камень какой-то свалился с души, будто солнечный зайчик зажёгся в сердце, будто он ответ получил, что они обязательно спасут Вику.

Глава 7
ВОЙНА СО СНЕГОВИКАМИ

Когда Никитка вернулся на станцию, ледяная крепость была уже готова. Ребята бросились к нему. Не дожидаясь вопросов, он выпалил:
– Вику я видел. Скоро она будет с нами.
Удовлетворённо оглядев ледяные стены с прорезанными в них бойницами, неуверенно спросил:
– Сколько же времени меня не было? Неужели целый день?..
– Тебя не было неделю, – трагическим голосом произнесла Ларка. – Мы уже думали, что больше никогда не увидим ни тебя, ни Вику… А ты правда её видел? – с надеждой спросила она.
– Видел-видел, привет тебе передавала, просила не плакать…
– В самом деле? – обрадовалась Ларка.
«Ничего себе, – подумал Никитка, – целую неделю я был в Чёрном замке, а кажется, что совсем недолго». Ребята стали тормошить его, требуя подробностей, но он, как мог, отшучивался.
– Что я, девчонка, чтобы подробности запоминать? Главное, что Вика жива и скоро будет с нами…
Кажется, ребята поверили. Только Сёмка смотрел на него слишком пристально. Когда друзья, немного успокоившись, занялись своими делами, Семён тихо сказал:
– Ну, рассказывай, как всё было на самом деле.
Никитка коротко пересказал всё, что видел. Только про молитву почему-то умолчал.
– Мда-а-а… – задумчиво протянул Сёмка. – А крепость зачем мы строили? – спросил он после паузы.
Никитка молча показал ему записку Белой Королевы.
– Думаю, надо быть наготове… – Семён взглянул на друга.
– Я тоже так думаю, – кивнул Никитка.
– Может, установим постоянное дежурство? – предложил Сёмка.
– Пожалуй…
– С меня и начнём. Тебе надо отдохнуть, а я подежурю. Потом поменяемся. Только дай мне бинокль. И сигнальную ракету. На всякий случай.
– Хорошо, Сёма.
Сон навалился на Никитку, едва он приложился к подушке. Сначала он снова катился в бездну по чёрным перилам, потом догонял Вику, которая таяла в его руках, появляясь то в одном месте, то в другом, потом бежал по длинному коридору, пытаясь открыть двери, за которыми выли ветры и гремел гром. Последний удар оказался таким сильным, что мальчишка подскочил на кровати. Нет, это был уже не сон. Ребята повскакивали со своих мест и выбежали на улицу. Это Сёмка выпустил сигнальную ракету.
– Что случилось? – закричал Никитка.
Семён только махнул рукой по направлению к берегу. Детвора приникла к бойницам в ледяной стене крепости. Бухта Тихая была заполнена десятками лодок, в которых рядами сидели Снеговики. Многие из них уже вышли на берег и устремились к крепости с мётлами наперевес.
– Какой ужас! – помертвевшими губами прошептала Ларка.
– Ларка, Тёмис, быстро на кухню! – скомандовал Никитка. – Собирайте всю посуду, наполняйте её кипятком и подносите нам.
Ребята метнулись в домик.
– Вовчик! Тащи пиротехнику. Устроим нашим гостям торжественный приём с фейерверком! Семён – ты на левый флаг, Васёк – на правый, а я в центре. Подгребайте к себе ледяные осколки, лепите снежки. Снеговики будут очень рады получить в глаз.
Друзья заняли свои места, ожидая подхода незваных гостей. Вовчик запалил петарды. Грохот стоял невообразимый. Небо вспыхивало разноцветными огнями. Ларка с Артёмкой подносили горячие «патроны» – кастрюльки и бутылки с кипятком. Снеговики, не ожидавшие преграды, тупо остановились у подножия крепости. В ту же секунду в них полетели тугие снежки и острые куски льда. Васёк, самый меткий из друзей, старался попасть в пуговичные глаза, Никитка метил в красные морковные носы, Сёмка сбивал со снежных голов ведра, а Ларка с Артёмкой опрокидывали им на лысину кипяток. От такого напора первые ряды Снеговиков смешались, задние на них напирали – и образовалась настоящая куча мала. Снеговики таранили друг друга в крутые бока и разваливались на части. Задние дрогнули – и обратились в бегство.
– Ура! – заорали ребятишки, отбив атаку.
Был ли это конец войны? Или только передышка? На всякий случай начали готовиться к следующему натиску. По периметру крепостной стены разложили костры, подожгли их и стали бросать в огонь оставшиеся петарды. Бабахало так, что, наверное, было слышно по всей Арктике. А полыхало – как на Новый год! Снеговики бежали с острова, только пятки у них сверкали.
Разгорячившись, друзья долго не могли заснуть, возбуждённо обсуждая происшедшее, громко смеялись, вспоминая, как разгромили глупых Снеговиков. Нахохотались так, что забыли выставить караул.

Глава 8
ПРОПАЖА

Такого не ожидал никто. Проснувшись, увидели, что всё вокруг перерыто и перевёрнуто. Бросились к чемодану с капсулой. Точно. На месте его не оказалось.
– Так глупо прошляпили! – чуть не плакал от досады Никитка. – Теперь не сможем выполнить задание. Значит, операцию мы провалили!
– Может быть, сообщим в штаб… – неуверенно предложил Артёмка.
– Да ты что! Нет. Сначала поищем сами.
– Мы уже сами нашли Вику, а теперь сами найдём капсулу, – язвительно, но с трагическим нотами в голосе заявила Ларка. – Всё, я хочу домой, не хочу больше участвовать ни в каких операциях.
– Зачем мы вообще ввязались в это дело? – поддержал Ларку Вовчик.
– Мне тоже всё это порядком надоело, – сказал Васёк.
– Ну, и мотайте отсюда, – разозлился Никитка. – А ты что молчишь? – набросился он на Сёмку. – Может, тоже хочешь сбежать, как крыса с тонущего корабля?
Семён сокрушенно посмотрел на друга и покачал головой. Ребята обиженно разбрелись по своим углам. В домике повисла напряжённая тишина.
– Вот балда я! – вдруг громко произнёс Никитка, стукнув себя по лбу. – Ведь у меня осталось ещё одно желание. Сейчас надену свою шкуру и попрошу донести меня туда, где спрятана капсула.
Он побежал к вешалке, где висел его медвежий костюм. Однако на месте его тоже не оказалось. Вот теперь Никитке совсем поплохело. С друзьями перессорился. Вику потерял. Чемоданчик с капсулой украли. Медвежий костюм тоже. Задание провалил. Всё пропало. Он лёг на койку и закрыл подушкой лицо, как всегда делал в сильном расстройстве. Его неудержимо клонило в сон, что тоже было признаком нервного срыва.
«Отче наш, Иже еси на Небесех, да святится имя Твое…», – сквозь дрёму услышал он голос бабушки. «Вот и хорошо, значит, я дома и ничего не случилось…», – подумал Никитка. Ему снилось, как они с бабушкой идут в церковь.
– Ты подготовился к Причастию? – спрашивает бабушка. – Совесть тебя в чём-нибудь обличает?
– Я обидел своих друзей, – отвечает он.
– А прощения ты попросил?
– Нет.
– Значит, тебе нельзя причащаться, – говорит бабушка. – Ты не сможешь приблизиться к Богу, не примирившись с друзьями…
Никитка открыл глаза и заплакал. Он не любил просить прощения, но знал, что это необходимо. Иначе просто невозможно жить дальше – все пути закрыты.
– Сёма, Вовчик, Тёмис, Васёк, Ларка, Вика – простите меня! – громко сказал он в пустоту. На душе сразу полегчало.
– Простите меня! – пересилив себя, сказал он ещё раз, подойдя к каждому. Только у Вики пришлось просить прощения мысленно.
– И ты нас прости! – ответил Тёмка. Он один понимал, чего Никитке это стоило.
– Да ладно… – сказал Вовчик.
– С кем не бывает… – добавил Васёк.
– Вот ещё… – упрямо тряхнула головой Ларка.
А Сёма молча протянул ему руку. Никитка вздохнул и счастливо улыбнулся. В груди у него что-то расслабилось – и ему стало совсем легко.
В это время на улице послышался какой-то шум. Кто-то приближался к станции. Причём очень спешил. В следующее мгновение дверь распахнулась – и в домик влетел как всегда запыхавшийся Арбуз.
– Арбузик, милый… – кинулся ему на шею Никитка. – Как ты здесь оказался?
– Как-как, как всегда… Послали – вот и прибежал. Все лапы по насту сбил. Что тут у вас случилось?
– А откуда ты знаешь, что случилось?
– Да сарафанное радио и в Арктике есть…
– А что это за зверь?..
– Да никакой это не зверь, – улыбнулся Арбуз. – Так говорят, когда слухи быстро распространяются устным путём на большие расстояния.
– Ох, Арбузик, ну и умный же ты! – рассмеялся Никитка.
– Я такой! – завилял хвостом Арбуз. – Ну, ладно, смех смехом, – добавил он серьёзно, – а нам надо отправляться в путь. Собирайтесь...
– Без Вики я никуда не поеду, – решительно заявила Ларка.
– Вики уже нет на острове, – сказал Арбуз.
– А где же она?
– Пока не знаю… Но её уже ищут… Не сомневайся…

Глава 9
БЕЛЫЕ ОСТРОВА

Этим летом льда в бухте Тихой было немного. У южного берега острова Гукера покачивалась небольшая шхуна, на которой прибыл Арбуз. Команда состояла из нескольких весёлых и добродушных лохматых псов дворняжьей породы. Быстро погрузились – и судёнышко отвалило от берега. Солнце безучастно стояло на одном месте. Ребята уже давно потеряли ощущение дня и ночи, счёт дням.
Вначале быстро продвигались по чистой воде, потом ход замедлился, послышались глухие удары о борт, стали ощущаться толчки. Это форштевень судна наталкивался на льдины. Еще немного – и шхуна, слегка покачиваясь, вошла в разрежённый мелкобитый лёд и взяла курс на север. Выйдя в Британский канал, мимо стоящих на мели айсбергов пошли вдоль Земли Георга. С запада на восток тянулся высокий, совершенно вертикальный обрыв ледяных берегов. Он был ровный, будто обрезанный по линейке, бирюзового цвета. Выше над обрывом выпуклая поверхность полого спускалась с одной стороны и горбом поднималась на другой.
Ветер подул резко и неожиданно. Постепенно крепчая, он вскоре завыл, как бешеный. Лёд быстро сносило ветром и отливом на северо-восток. По свободной воде заходила крупная крутая зыбь. Шхуну трепало, как щепку, заливало водой. Впереди открылась громадная бурная полынья, а за ней возвышался неприступный обрыв ледника. Пришлось бросить якорь у мыса и пережидать непогоду.
На следующий день миновали несколько крупных островов и вскоре подошли к самому северному острову архипелага – острову Рудольфа. Продвинулись ещё немного на северо-восток – и перед отважными путешественниками во всём арктическом великолепии открылись острова Белой Земли. Прибрежная полоса была забита льдами. К северу, до самого горизонта, простиралось огромное поле торосов. Высадились на льды. Арбуз запряг собак в нарты, погрузил на них экспедиционное оборудование – и группа с трудом начала продвигаться к берегу, то и дело обходя громадные ледяные нагромождения. Погода вдруг снова резко изменилась – начал дуть встречный ветер, запорашивая глаза снежной пылью. Если бы не Арбуз, ребята непременно сбились бы с дороги.
– Я больше не могу, – наконец, не выдержала Ларка. – Лягу сейчас здесь – и замёрзну.
Никитка молча забрал у неё рюкзак, Сёмка и Вовчик с двух сторон поддерживали уставшую девчонку. На помощь кинулся было и Васёк, но Никитка незаметно глазами показал ему на Артёмку, который тоже держался из последних сил. Кивнув, Васёк подошел к другу, что-то ему прошептал – и мальчишка отдал ему свой рюкзак. Оскальзываясь и падая, чуть ли не ползком экспедиция достигла прибрежной полосы. Собаки повалились на лёд, хрипло дыша. С лап у них капала кровь – они были изранены острыми ледяными иголками едва ли не до костей. Рядом с ними рухнули дети. Никитка подложил под голову рюкзак, устремив глаза в небо. Оно было свинцовым.
Наконец, мальчишка с трудом встал, достал бинокль и начал рассматривать местность. Перед ним раскинулась абсолютно безжизненная белая пустыня. Белый купол венчал остров. Вдалеке были видны и другие куполообразные острова. Это была Белая Земля – крайняя точка, за которой на сотни километров, до самого Северного полюса, простирается пустыня Ледовитого океана.
Никитке стало страшно. Он опустил бинокль. Ларка уже оклемалась и перевязывала собакам лапы. Им нужно было отправляться назад на шхуну. Арбуз хлопотал со снаряжением, устраивая его в углублении под скалой.
– Здесь с вещами ничего не случится, – сказал он Никитке. – Когда придёт ледокол, вам помогут погрузиться. Только палки лыжные возьмите, они вам понадобятся при переходе через ледник. Пойдёте налегке, курсом норд, – он махнул лапой в глубину острова. – Вас ждёт Белая Королева. Главное, найти капсулу, без нее операция будет провалена.
– Главное, найти Вику, – сердито сказала Ларка.
– Ну, и Вику тоже, – миролюбиво согласился Арбуз.
«Костюм мой тоже неплохо бы найти, – подумал Никитка. – Он ещё может пригодиться, осталось ещё одно желание. Да и как я вернусь в театр без костюма?.. Подведу Наталью Алексеевну. А она нам так верит…» Его мысли прервал Арбуз.
– Ну, ладно, ребятки, пора расставаться, – сказал он.
Попрощавшись с Арбузом и его командой, ребята огляделись по сторонам. Перед ними возвышался ледник. По нему, во всю вышину, под острым углом, шла трещина шириной метра два. Она была забита спрессованным снегом. Путешественники поднялись на вершину острова, топориком проделав в снегу ступени. С высоты открывался большой горизонт. Кое-где у самого берега была вода, плавали отдельные льдины, а дальше тянулся сплошной лёд. Ледник представлял собой мёртвую пустыню. Поверхность его была ровная, покрытая небольшим слоем снега. Опираясь на лыжные палки, дети начали спуск на низкий чёрный мысок острова, на котором не было льда, где была жизнь, куда летели птицы. Дорога была опасной. В леднике могли быть трещины большой глубины, занесённые тонким слоем снега. Такие снежные мосты бывают гибельными. К тому же над островом внезапно повис туман. Он был таким густым, что ничего не было видно на расстоянии вытянутой руки.
– Стоп! – сказал Никитка. – Надо идти в связке, иначе растеряемся.
Он вытащил из рюкзака верёвку, закрепил её на поясе у каждого. Дети пошли гуськом, прощупывая снег лыжными палками. Первым шёл он, замыкающим поставил Семёна. Вокруг стояла мёртвая, какая-то торжественная тишина. Никитка вытащил компас, с трудом разглядел стрелку: надо идти строго по ней. Но она прыгала в разные стороны, как бешеная. «Вот тебе на! – подумал мальчишка. – Это и есть та самая магнитная аномалия, про которую он в Детской энциклопедии читал, доклад ещё делал. Тогда, в теории, всё было ясно. А теперь как? Куда идти?»
Но останавливаться было нельзя. Малейшее сомнение – и страх может парализовать всех, в команде начнётся паника. Он вспомнил, как Арбуз сказал, что ветер дует с севера. Значит, надо идти так, чтобы он дул в лицо. Однако из-за тумана ветер совсем ослаб, так что Никитка шёл наугад. «Главное, не останавливаться, идти вперёд!» – ещё раз мысленно приказал он себе. Неизвестно, чем бы это закончилось, если бы туман не начал рассеиваться. Сначала он поредел, потом превратился в клочья и вскоре совсем растаял так же неожиданно, как и появился. Перед взорами ребят открылась суровая панорама белого безмолвия: от этой звенящей тишины и искрящейся белизны можно было сойти с ума.

Глава 10
СЁСТРЫ

Мыс, на который они пришли, был восточной оконечностью острова, сплошь покрытого высоким ровным ледником. Северная часть земли была низменна, а к югу поднималась гигантскими каменными ступенями. У подножия ледника ровным пластом лежал снег. Южный берег был каменистым, снег почти сошёл с него. К морю отовсюду сбегали ручьи.
Дети подошли к обрыву берега. Солнце ярко освещало расстилавшуюся перед ними белую пустыню. Справа, на ледяном утёсе, высился Белый замок. Он казался точь-в-точь таким же, как на острове Гукера. Поднимаясь в небо ледяным куполом, он протыкал его острым шпилем. Только здесь к дворцу вели ступени, вырубленные не в чёрном базальте скалы, а прямо во льду. Ребята поднялись по холодной лестнице. У входа их ждала Белая Королева. Всё здесь было уже знакомо. Только не было прекрасных белых роз и пол был не зеркальный, а ледяной. «Значит, здесь внизу нет Чёрного замка, – облегчённо вздохнув, подумал Никитка. – А значит, нет и Чёрной Королевы…» Однако когда они вошли в гостиную, Чёрная Королева сидела у камина. Рядом с ней была Вика.
– Викуля, подружка моя любимая, ты здесь! – бросилась к ней Ларка.
Однако Вика лишь скользнула по ней пустым взглядом.
– Что с тобой, Вика? – изумилась Ларка, глядя на неё полными ужаса глазами.
Вика молчала. Ларка вопросительно взглянула на Никитку. Он опустил глаза. Немного придя в себя, девочка уставилась на Чёрную Королеву. Та усмехнулась:
– Что, не узнаёшь подружку? Если хочешь быть с ней, тоже можешь остаться со мной. Зачем тебе эта орава невоспитанных мальчишек? А втроём мы такого натворим…
От такой наглости Ларка даже дар речи потеряла. Наконец, почти задохнувшись от ярости, она прохрипела:
– Бросить друзей? А ты кто вообще такая, чёрная карга? За кого ты меня принимаешь? Ну-ка, давай, расколдовывай Вику, а то я за себя не ручаюсь.
Девочка замахнулась, но Чёрная Королева только рассмеялась в ответ. Она не только не рассердилась на Ларку, а, казалось, стала ещё сильнее и увереннее в себе. Она просто упивалась энергией зла, исходившего из Ларкиной души.
Белая Королева молча подошла к Ларке, погладила её по голове и тихо сказала:
– Успокойся, дитя! Так ты своей подружке не поможешь. Зло подпитывает зло, многократно усиливая его и делая непобедимым.
– А что можно сделать добром? – возразила Ларка. – По-моему, перед злом оно просто бессильно.
– Посмотрим-посмотрим… – прошептала Белая Королева, и глаза её наполнились слезами. – Располагайтесь, друзья, – справившись с собой, произнесла она окрепшим голосом и показала рукой на кресла, стоящие у камина.
Принеся всем по чашке горячего шоколада, Белая Королева кивнула в сторону Чёрной и сказала:
– Знакомьтесь, это моя сестра… Мы с ней близнецы…
У Ларки от изумления даже челюсть отвисла. Она так и сидела с открытым ртом, переводя взгляд с одной Королевы на другую. Ребята тоже были удивлены. Только Никитка, знавший уже тайну Чёрного замка, сидел опустив глаза. Да и Семён, похоже, не удивился. Сейчас все заметили удивительное сходство сестёр. Действительно, они были близнецами, если, конечно, можно сравнивать абсолютно белое с абсолютно чёрным.
– Но как такое могло случиться… – опомнившись, беспомощно начала Ларка.
– Родились мы одинаково беленькими и одинаково добрыми… – сказала Белая Королева. – Наша кузина, которая была старше нас на несколько лет, очень нас любила.
– Фея?
– Да, Фея.
– А что было дальше?..
– Когда нам исполнилось 7 лет, моя сестра, – она вновь кивнула на Чёрную Королеву, – вдруг начала мне во всём завидовать. То ей казалось, что волосы у меня пышнее, чем у неё, то вдруг придумывала, что близкие любят меня больше, чем её. Сначала мы её разубеждали, потом кузина начала на неё сердиться, а я стала их обеих жалеть… Потом кузина не выдержала, ушла служить людям и стала Феей вечной мерзлоты. А моя сестра выросла и решила жить отдельно, в Чёрном замке… Сначала я даже не замечала, как сильно она меняется…
– Мне бабушка рассказывала, что от зависти душа чернеет, а потом и вовсе гибнет, – хриплым от волнения голосом проговорил Никитка. – Но я ей не верил, думал, что она, как всегда, преувеличивает.
– Да уж, преувеличивает… – с ужасом покосился Артёмка на Чёрную Королеву, вспомнив, как он завидует иногда высоким и сильным мальчишкам.
Между тем Белая Королева подошла к сестре, склонилась перед ней и поцеловала её.
– Я люблю тебя, моя родная! – прошептала она. – Прости меня, что мало тебя жалела.
Чёрная Королева выпрямилась, как от удара, хотела было возмутиться, но как-то вся обмякла и заплакала, закрыв лицо руками. Белая Королева гладила её по голове и из глаз её капали слёзы. Чёрная Королева, казалось, теряет сознание. Её начало трясти от озноба. Сестра уложила её на диван, укутала ей ноги пледом и поставила на столик рядом с ней чашку горячего чаю с мёдом, чтобы она могла подкрепиться, как только очнётся.
– Что это с ней? – изумлённо спросила Ларка.
– Совсем не выдерживает Любви. Сразу теряет силы и на какое-то время лишается возможности творить зло, – устало ответила Белая Королева, ещё раз погладив сестру по голове. – Вот такая беда приключилась с моей дорогой сестрёнкой… Надеюсь, когда-нибудь мне удастся вернуть её на Светлую дорогу… Ну, а сейчас, ребята, я верну вам капсулу, которую украли у вас Злые ветры, находящиеся в услужении у моей сестры. Она хлопнула в ладоши – и в зал вошли два белых медвежонка, с двух сторон держа серебристый ящик.
– А костюм мой где? – не удержался Никитка.
– Да здесь он, твой костюм, больше не теряй, – раздался знакомый голос.
В дверях появился третий белый медвежонок. Это был Мэбета. Накинув на себя медвежью шкуру, он выглядел очень смешно.
– Мэби! – кинулись к нему ребята. – Как ты здесь?
– Да я-то здесь дома, – сказал Мэбета, явно любуясь произведённым впечатлением. – Без Мэби вы теперь никуда…
– Зависть – это, конечно, ужасно, – язвительно сказал Никитка. – Но хвастливость, кажется, тоже до добра не доводит…
– Да ладно тебе, – заступилась за смутившегося медвежонка Ларка. – Можно подумать, ты у нас такой идеальный…
Теперь смутился Никитка. «И вправду, что это я вдруг стал делать всем замечания? – подумал он. – Надо бы последить за собой…» Он надел костюм. Вдвоем с Мэби они казались особенно уморительными.
– Смотрите, они тоже близнецы, – засмеялся Васёк.
Ребята расхохотались, глядя на медвежий танец Никитки и Мэбеты. Они дурачились, корча друг другу рожи.
– А где Вика? – вдруг встрепенулась Ларка.
Обернувшись к камину, она увидела, что Вика сидит с таким же безучастным видом, глядя на огонь.
– Да что же с ней происходит? – с тревогой взглянула она на Белую Королеву.
– Это от нехватки Любви, – ответила она. – Чтобы растопить лёд в её сердце, её нужно любить теперь гораздо сильнее, чем раньше.
Ларка беспомощно всхлипнула и горячо обняла подругу, что-то шепча ей на ухо. Вика молчала.
– Ну, вам пора, – сказала Белая Королева. – У порога ждёт карета, которая доставит вас на берег. И поспешите. После подобных приступов, – она взглянула на спящую сестру, - зло в ней на какое-то время усиливается и она буйствует особенно свирепо, насылая на людей ураганы.
В ледяную карету были запряжены белые олени. Они летели так стремительно, что земля уходила из-под их копыт. Сидя в санях, Никитка прокручивал в голове детали встречи в Белом замке. Что-то там было не так, как в том, в первом. Что? Он никак не мог понять. «А-а-а, здесь почему-то не было солнечных зайчиков, – вдруг осенило его. – Почему же?..» Додумать он не успел. Олени домчали их до берега.
Во льдах стоял мощный атомный ледокол. Борта, надстройки и мачты были покрыты инеем и коркой льда. Он был красного цвета, как «морковка», а на носу у него была изображена зубастая оскаленная пасть. Назывался ледокол «Белый Медведь». Вещи путешественников были уже погружены. По парадному трапу ребята поднялись на борт, где их встретил вахтенный матрос. Это был плотный коренастый медведь в тёплой меховой куртке и громадной пушистой шапке.

Глава 11
ЛЕДОКОЛ «БЕЛЫЙ МЕДВЕДЬ»

Команда на «Белом Медведе» во главе с капитаном Умкой состояла из белых медведей. Только начальником экспедиции оказался Морской волк. Мэбета сопроводил детей в его каюту.
– Ну, здравствуйте, мои дорогие пионерчики! – радостным возгласом встретил их Волк.
Не ожидавшие увидеть его здесь, ребята смутились.
– Проходите, располагайтесь, – будто и не заметив их скованности, сказал он.
– А как же «Белая Овца»? – невпопад спросил Никитка.
– Вот выполним задание – и вернусь на «Белую Овцу»…
– А какое задание?
– Вот торопыга ты, пионер… Сколько раз тебе говорил – всему своё время… А у вас сейчас время отдыха. Осмотритесь… Впереди у нас большие дела…
Морской волк замолчал, затянулся трубкой и отхлебнул из большой металлической кружки ароматный кофе. Пока он пыхал трубкой, ребята потихоньку огляделись. Каюта, конечно, была здесь больше, чем на «Овце», но в целом мало чем отличалась. Те же зашторенные иллюминаторы, те же деревянные переборки, те же полы, застланные коврами, те же кресла, диванчики, журнальный столик, наглухо прикрученные к полу, спальня за занавеской…
– Ну, как думаешь, пионер, – наконец, заговорил Морской волк, хлопнув Никитку по плечу, – выполним задание? Ты оказался хорошим моим заместителем, проявил себя неплохим начальником своей экспедиции, хотя и совершил ошибки. Каким окажусь я… Как думаешь – не дам слабину?
– Морские волки не бывают слабыми, – уверенно сказал Никитка.
– Ну, тогда держи краба...
Пожав руку всем мальчишкам и церемонно поклонившись девчонкам, Морской волк велел Мэбете устроить детвору в приготовленных каютах.
– К ужину спускайтесь в кают-компанию, – напоследок сказал он.
Никитка забежал к себе, чтобы проверить, на месте ли капсула и медвежья шкура. Костюм висел на вешалке. Серебристый чемоданчик был помещен в сейф. Набрав код, мальчишка вынул его. Тот почему-то был тёплым, а внутри что-то шуршало. «Чудеса!.. Что бы это значило?..» – подумал Никитка. Но тут в дверь каюты просунулась голова Вовчика:
– Некет, долго тебя ещё ждать?
Никитка сунул чемоданчик в сейф, закрыл его и вышел в коридор. Почти вся его команда была в сборе. Только Вики не было. Она осталась, сославшись на головную боль. Ларка хотела побыть с ней, но подружка легла на койку, отвернулась к стене и закрыла глаза. Ларка молча вышла, тихонько прикрыв двери.
Когда Никитка подошёл к друзьям, они бурно обсуждали гигантские размеры ледокола, ещё при посадке поразившие их воображение. Сёмка пытался сравнить многоэтажный дом и ледокол. Получалось, что если соединить две девятиэтажки, в каждой из которых по пять подъездов, то получится один ледокол, да и то, наверное, высоты не хватит.
– Вот это махина! – восхищённо сказал Васёк.
– «Белую Овцу» можно поставить на палубу ледокола разве что вместо шлюпки, - сходу включился в разговор Никитка.
– Впечатляет, – поддакнул Вовчик.
– И что мы тут стоим… – не выдержал Артёмка. – Пойдёмте, наконец, посмотрим…
Дети вышли на палубу.
– Да тут же целый город! – не удержалась от восклицания Ларка, разглядывая витрину магазинчика с сувенирами.
Действительно, здесь были и ресторан, и два бара, и библиотека, и лекционный и спортивный залы, и музыкальный салон, и сауна, и плавательный бассейн, и экспедиционный офис, и теплица, в которой выращивали зелень, и магазин сувениров, к которому прилипла Ларка. По палубе, как по проспекту, гуляли люди, громко восхищаясь красотой ледяных пейзажей. Это были, в основном, иностранные туристы, направлявшиеся к Северному полюсу.
– Представляете, как теперь просто: купил путёвку – и отправился на Северный полюс! – сказал Никитка. – А знаете, сколько путешественников погибло, чтобы туда добраться? И на парусниках плыли, и на воздушном шаре летели, и на дирижабле, и на самолёте добирались, и даже на собаках…
Ребята подошли к борту. Впереди лежали бесконечные ледяные поля, покрытые девственно-белым снегом. Солнце высоко стояло над Северным Ледовитым океаном. В его лучах лёд искрился и сверкал до боли в глазах. То отступая, то бросаясь с разбегу на льдину, ледокол пробивал путь. С шумом он наползал на лёд – и от форштевня, причудливо извиваясь, бежали быстро расширявшиеся трещины. Льдина лопалась, переворачивалась на ребро и со скрежетом исчезала под корпусом судна. Грохот стоял неимоверный. От толчков с мачт срывались большие хлопья инея. Вокруг ледокола плавали расколовшиеся куски льда, их обнажившаяся подводная часть была ярко-бирюзовой и словно лакированной. Льдины были разнообразными по форме: напоминали то лебедей, то рыб, то лодку. Над ними плыли облака. На пушистом снегу, покрывавшем лёд, виднелись следы. Вот мимо проплыл белый островок, похожий на избушку, на самой верхушке неподвижно стоял белый медведь. После оглушительного рёва судового гудка он подскочил, неуклюже повернулся на задних лапах и плюхнулся в воду, подняв фонтан брызг. Ловко взобравшись на другую льдину, переваливаясь с лапы на лапу, он побежал по льду и вскоре скрылся среди торосов. Это было так смешно, что ребята расхохотались.
– Не стыдно смеяться над братьями меньшими? – шутливо укорил детей подошедший к ним Мэбета.
Стало ещё смешнее. Все уже просто покатывались от безудержного хохота.
– А мы на ужин не опоздаем? – наконец, спохватился Вовчик.
– Да уж пора, – улыбнувшись, ответил Мэби.
Когда путешественники вошли в большую кают-компанию, команда уже отужинала. Стол был накрыт лишь для них. На столе стояла супница с оставшимся от обеда первым, тарелки с нарезанной колбасой и сыром, блюдца с лимоном, зеленью и зубчиками чеснока.
– О, чесночок! – воскликнул Никитка. – На Севере его едят, чтобы не было цинги.
Подтянутая Белая медведица принесла путешественникам второе: громадный кусок жареной рыбы с хрустящей жареной картошкой на гарнир. На десерт был подан малиновый компот в больших бокалах.
Когда ужин подходил к концу, в кают-компанию вошли капитан и Морской волк. Умка был в парадной капитанской форме, Морской волк – в форменном свитере с погонами.
– Ну как, пионеры, порции не маловаты? – улыбнувшись, спросил Волк.
– Для медведей в самый раз, – рассмеялся Никитка.
– Я рад, что вам у нас понравилось, – сказал Умка и вопросительно взглянул на Морского волка.
– Да-да, – кивнул ему Волк и пыхнул трубкой.
– Завтра мы подойдём к Северному полюсу, – сказал Умка, глядя на ребят.
– Ура! – закричали они почти в один голос.
– А в снежки там можно поиграть? – спросил Никитка.
Умка и Морской волк лишь переглянулись.
– Боюсь, нам будет не до снежков, – печально сказал Морской волк.
– Почему это?
Но Волк промолчал. Молчал и Умка.
– Отправляйтесь в свои каюты и отдыхайте, – наконец, сказал Морской волк. – Утро вечера мудренее...
«Прямо как бабушка», – подумал Никитка. В каюте он лёг на койку, но спать не хотелось. Солнечные лучи проникали сквозь щель между двумя шторками и тянулись через всю каюту. Светлое пятно двигалось в такт кренам ледокола то в одну сторону, то в другую. «Да это же солнечный зайчик принёс привет от Белой Королевы…» – улыбнулся Никитка, закрывая глаза.

Глава 12
НА СЕВЕРНОМ ПОЛЮСЕ

Странный гул пронизывал пространство, проникая в каждую клеточку организма. Это было очень неприятно. Никитка закрыл уши руками, но в это время гул перешёл в страшный грохот, ледокол затрясло, как в лихорадке. Судно плющило, кренило то на один борт, то на другой. Вдруг ледокол резко остановился, будто наткнулся на стену. На минуту наступила зловещая тишина, а потом льды снова заскрежетали. На ходу натягивая на себя медвежий костюм, мальчишка побежал на палубу. Его догнал Сёмка.
– Что случилось? – спросил он.
– Не знаю… Что-то неожиданное…
На палубе уже толпились пассажиры. Здесь были и Ларка с Артёмкой. Чуть позже прибежали Васёк и Вовчик. Только Вики по-прежнему не было, видимо, снова не захотела выходить из каюты. Ледокол стоял, сильно накренившись на один борт, зажатый с двух сторон громадными льдинами. Путь к полюсу был закрыт.
– Никогда такого не было, – прошептал Мэбета, с ужасом глядя на неправдоподобной высоты нагромождения льдов.
– Это, наверное, землетрясение… – проговорила Ларка помертвевшими губами.
До полюса оставалось всего-то метров, наверное, двести, но пройти это расстояние казалось невозможным. От земной оси (оказывается, она была вовсе и не гипотетической, а вполне материальной) во все стороны, по меридианам, расходились зигзагообразные трещины. Это было ужасающее зрелище: макушка земли стала похожа на разрезанный арбуз. Собственно, из-за сдвигов льдов и образовались такие непроходимые даже для ледокола торосы. Сама ось, шпиль которой уходил ввысь, раскачивалась так, что казалось, будто небо сейчас рухнет на землю.
– Не успели! – закричал подбежавший к ребятам Морской волк. – Начался сдвиг земных полюсов…
– А что можно сделать? – стараясь перекричать скрежет льдов, спросил Никитка.
– Не знаю… Беги за капсулой… Попробуем добраться до полюса пешком…
Никитка рванул в свою каюту. Выхватив из сейфа серебристый чемоданчик, он вдруг вспомнил, что на палубе не было Вики. «Что с ней?» – встревоженно подумал мальчишка, открывая дверь в каюту подружки. Вика по-прежнему лежала лицом к стене. Никитку охватила такая острая жалость к ней, что в горле застрял комок. Он подошёл к девочке, погладил её по голове.
– Вика, – тихо позвал он, – вставай, надо идти…
Та молча повиновалась. Никитка схватил девочку за руку и потащил за собой.
Когда они прибежали на палубу, ребята во главе с Морским волком были уже внизу. Они лежали, прижавшись к льдине, но как только пытались встать, ураганный ветер со снегом сбивал их с ног. Только Мэби продвигался вперёд – вплавь, по трещинам, образовавшимся во льдах.
В это время солнце вдруг стремительно скатилось за горизонт, небо потемнело – и наступила полярная ночь. Во весь горизонт заполыхало Северное сияние. Никитка запрокинул голову: прямо над ним сияла Полярная звезда. Казалось, лучи её звенят, будто хотят что-то сказать ему, напомнить о чём-то важном, о чём он забыл. В следующее мгновение Северное сияние свернулось, как гигантский веер, – и над полюсом разразилась жуткая гроза. В мертвенном блеске молний были видны трещины, которые извивались, как гигантские змеи.
– Прямо как в «Двенадцати месяцах», – пробормотал Никитка, взглянув на Вику. – То снег, то дождь... Осталось только, чтобы на льдинах подснежники расцвели…
Но Вика, казалось, не слышала его. Она сама была бледная, как снег. Ей было страшно. Никитка посмотрел вниз – и ему тоже стало страшно. Очень страшно. Ноги подкашивались и отказывались идти туда, где, вжавшись в льды, лежали его друзья. Он не знал, что Морской волк упрямо ползёт вперёд, а Мэбета уже подплывает к земной оси, которую из последних сил удерживают своими спинами белые полярные киты.
«Всё равно ведь не успеем…» – трусливо подумал Никитка, глядя, как за бортом раскачивается верёвочная лестница. Но, посмотрев на Вику, сказал:
– Пионеры – это идущие впереди. Так дедушка говорит. А как я посмотрю ему в глаза, если сейчас струшу?.. Может быть, ты останешься здесь, Вика? А я должен идти…
Вика покачала головой. Тогда Никитка взял девочку за руку, помог ей спуститься по штормтрапу на лёд. Дети поползли вперед. Ветер тут же накрыл их своей когтистой лапой, дыхание перехватило.
– Мы должны доставить капсулу на полюс, – прокричал Никитка в темноту, попытавшись встать.
– Ха-ха-ха! – раздался прямо у него над ухом хохот Чёрной Королевы.
От этого бесовского смеха Вика совсем лишилась сил, она лежала, распластавшись на льдине.
– Ах ты, чёрная карга! – разозлился мальчишка, с трудом поднимая голову к небу. Ветер утроил силу, острые иглы впились в щёки.
«Если на зло отвечать злом, – всплыли в памяти слова Белой Королевы, – то оно многократно усиливается». Что же делать? Никитка чувствовал, что снова забыл о чём-то очень важном, о чём сигналила ему Полярная звезда. Господи, что же он должен вспомнить?.. «Господи…» – ёкнуло у него где-то внутри, в самом сердце.
– Господи… – повторил он заледенелыми губами, сообразив, наконец, что только Бог может им сейчас помочь. Но, странно, он почему-то не мог вспомнить ни одной строчки из молитвы «Отче наш», которую знал наизусть. И тогда он стал беспрерывно шептать:
– Господи, Господи, Господи… Господи, помоги… Господи, спаси…
В очередной раз с трудом оторвав голову от льдины, Никитка увидел, что Мэби уже стоит на полюсе, обхватив лапами раскачивающуюся ось.
– Медвежья шкура! – вдруг осенило мальчишку. – Вот наше спасение! Спасибо Тебе, Господи…
Как хорошо, оказывается, что костюм украли, потому и осталось у него неиспользованным третье желание.
– Вика, держись за меня крепче! – закричал он, взяв девочку за руку. – Шкура-шкура, – приказал он, – перенеси нас на полюс.
В то же мгновение дети оказались рядом с Мэби. Никитка поднял глаза вверх. Земная ось протыкала тёмное небо и терялась где-то в вышине. А над куполом Земли раскинулась густая чёрная сеть. Казалось, планета попала в ловушку, как бабочка в сачок. Земля под ногами продолжала шататься, но удерживать ось втроём было немного легче.
– Господи, – осознанно произнес Никитка, – помоги нам!..
В это время к полюсу подоспел Морской волк. Он тяжело дышал, но глаза у него блестели.
– Где капсула? – прокричал он.
Никитка кивнул на чемоданчик, стоявший у его ног. Морской Волк, подсвечивая фонариком, начал сосредоточенно набирать код, то и дело сбиваясь из-за неустойчивости льдов. Семён, Вовчик и Васёк подползли почти одновременно. Вслед за ними подоспели Артёмка с Ларкой. Дети встали, крепко взявшись за руки, образовав вокруг полюса круг. Земная ось перестала раскачиваться. «Единство братьев крепче каменного утёса», – вспомнил Никитка слова бабушки Аляне.
Морской Волк, наконец, справился с кодом. Чемоданчик открылся. В нем лежала капсула. Верхняя часть её почему-то стала ярко-красной, как раскаленное железо.
– Кто-нибудь, дайте мне еще одни рукавицы! – прокричал Морской волк.
Никитка сорвал с рук медвежьи варежки из белого искусственного меха и протянул Волку. Натянув их на лапы, Волк неуклюже вынул капсулу из контейнера, держа ее за нижнюю часть, которая хоть и не была такой же раскаленной, как верхняя, но все же очень горячей. Из-за толщины варежек он с трудом отвернул колпачок, под ним оказалось отверстие, из которого выпала какая-то веревка с кольцом на конце. Волк направил капсулу вверх – и изо всех сил потянул на себя кольцо. В то же мгновение из капсулы вырвался сгусток чего-то ослепительно яркого и устремился ввысь, образовав в небе над полюсом радужный фейерверк из тысячи солнечных зайчиков. Когда грохот от запущенной ракеты стих, мгновенно утих и ветер. Тьма рассеялась – и на небе вспыхнуло солнце. Раскинутая над землей чёрная сеть будто растаяла в воздухе. А солнечные зайчики кувыркались в воздухе, переливаясь радужными боками.
– Так вот куда подевались из замка солнечные зайчики… – счастливо засмеялся Никитка. – Белая Королева спрятала их в капсулу, чтобы они помогли нам вернуть солнце и спасти планету…
Мальчишка окинул взглядом хоровод вокруг Северного полюса, который всё увеличивался, по мере того как его достигали прибывшие сюда на «Белом Медведе» пассажиры. В одной руке он держал руку Вики, с другой стороны стоял Морской волк, а рядом были Артёмка, Сёмка, Вовчик, Ларка, Васёк, Мэби… «Вот это и есть Северный полярный круг…» – мелькнуло у него в голове. В груди у мальчишки стало горячо, будто туда тоже проник солнечный зайчик. Из глаз полились слёзы. И он не стыдился их. Это были слёзы радости. Никитка не знал названия тому чувству, которое овладело им, но вдруг понял, что это и есть Любовь, о которой он столько слышал. Любовь, которая рождается от льющегося с небес Света и поселяется в сердцах. Он взглянул на Вику. Глаза её сияли...





















Эпилог

Прошло три года. Ребята учились уже в 6 классе. Все подросли и повзрослели, а Артёмка почти догнал по росту остальных мальчишек. В театре Никитку перевели в старшую группу. Он научился танцевать много танцев, но любимым был танец белых медведей. Когда он выходил на сцену в белой шкуре, ему казалось, что рядом с ним танцует Мэби. Кружась в хороводе, он вспоминал тот хоровод на Северном полюсе, а бросив взгляд на Наталью Алексеевну, всегда во время выступлений стоявшую за кулисами, он видел Белую Королеву.
После новогодней сказки артисты, как всегда, устроили с залом игру в снежки. Особенно усердствовала четвёрка мальчишек. Это, конечно же, были Сёмка, Вовчик, Васёк и Артёмка. Они азартно забрасывали ватными снежками белого медведя на сцене. Медведь с не меньшим азартом отвечал им, изредка бросая взгляд на сидящих рядом Вику и Ларку.
После спектакля всей семёркой шли по заснеженным улицам родного городка. Никитка привычно поднял голову и посмотрел на Полярную звезду. Она ответила ему лучистым взглядом. Мальчишки ушли вперёд, о чём-то заспорив с Ларкой.
– Не буду я… – то и дело слышался её упрямый возглас.
Никитка хотел взять Вику за руку, но почему-то застеснялся. Он и сам не понимал, что это вдруг в последнее время на него находит, что он сторонится Вики.
– Как красиво! – сказала девочка, глядя на хоровод крупных снежинок, затеявших танец в свете уличного фонаря.
– Да… Как тогда, на Белых островах… Помнишь?.. – спросил Никитка и осёкся. Он всё время забывал, что это был всего лишь сон, его чудесный, незабываемый сон.
Но Вика посмотрела на него глубоким взглядом и сказала:
– Помню… Конечно, помню, Ник…






















СОДЕРЖАНИЕ

ЧАСТЬ I
ЗОВ ПОЛЯРНОЙ ЗВЕЗДЫ

Глава 1. Белый пароход…
Глава 2. Медвежонок Ник
Глава 3. Никиткино горе
Глава 4. Северное сияние
Глава 5. Рыбка золотая
Глава 6. Белая медведица
Глава 7. День рождения
Глава 8. В храме
Глава 9. Дорога
Глава 10. Город на сопках
Глава 11. В порту

ЧАСТЬ II
К БАБУШКЕ АЛЯНЕ НА «БЕЛОЙ ОВЦЕ»

Глава 1. По сигналу тревоги
Глава 2. Встреча с Арбузом
Глава 3. Отдать швартовы!..
Глава 4. Летающие тарелки
Глава 5. Мираж
Глава 6. Мэби, внук Умки
Глава 7. В Карском море
Глава 8. Расставание
Глава 9. На острове Оленьем
Глава 10. Фея вечной мерзлоты

ЧАСТЬ III
СОЛНЕЧНЫЕ ЗАЙЧИКИ

Глава 1. На птичьем базаре
Глава 2. Тундра летом
Глава 3. Сбор Добрых Сил Арктики
Глава 4. Полёт на Землю Франца Иосифа
Глава 5. В гостях у Белой Королевы
Глава 6. Тайна Белого замка
Глава 7. Война со Снеговиками
Глава 8. Пропажа
Глава 9. Белые острова
Глава 10. Сёстры
Глава 11. Ледокол «Белый Медведь»
Глава 12. На Северном полюсе

Эпилог



Приложение к «Православной газете для простых людей»




Для детей младшего и среднего школьного возраста.



Иллюстрации выполнили дети 8 – 13 лет г. Александрова Владимирской области (гимн. №2, шк. №№ 3, 5, 13, Детский дом):
Обложка: Мария Цыганова.
Н. Куликова. С. 9, 112, 134; М. Малышев. С. 11; Е. Волкова. С. 14, 18; А. Огородникова. С. 21, 80, 83; А. Гришин. С. 24, 53, 103; И. Максимов. С. 28; М. Кузнецова. С. 32; П. Фомина, С. 37; С. Емельянова. С. 41; П. Макарова. С. 45; А. Арефьев. С. 48; М. Степанова. С. 55; Е. Дементьева. С. 60; С. Разорёнова. С. 63; А. Топорков. С. 67; С. Дементьева. С. 73; А. Талтанова. С. 77; С. Маслова. С. 87, 116; А. Федотов. С. 93; П. Агафонова. С. 101; С. Шимонихина. С. 121; А. Акимова. С. 126; И. Сахарусов. С. 131; Е. Уголкова. С. 137; Е. Душенкова. С. 141; О. Сергеева. С. 146; В. Иванов. С. 151, 157.







Сердечно благодарю за помощь в издании книги своих подруг – А.А. Добросоцких и С.Д. Витухину. Низкий поклон за содействие редактору газеты «Александровский Голос труда» В.В. Тихоновой; заведующей отделом культуры администрации города Александрова Л.Н. Сувориной; главному специалисту отдела архитектуры администрации Л.Г. Ериной; педагогам гимназии №2 Н.Ф. Сониной, В.А. Миновой, Т.М. Алексиной; директору Игарского музея вечной мерзлоты М.В. Мишечкиной.
Особая благодарность моим маленьким друзьям, создавшим рисунки к повести, а также учителям, которые с ними работали.



Вёрстка, макет Ольги Гришиной
Обложка Александра Григорьева

























(На обложку)
ОБ АВТОРЕ

Ольга Александровна Севостьянова родилась в 1951 году в Сибири, где прошло её детство. В 1976 году окончила филологический факультет Ленинградского государственного университета и уехала с мужем на Крайний Север, в заполярную Игарку, где работала на студии телевидения. Одновременно окончила факультет журналистики Московского государственного университета.
С 1987 года живёт в городе Александрове Владимирской области, всё это время трудится в районной газете «Александровский Голос труда». С 1990 года член Союза журналистов РФ. Пишет стихи, прозу. Автор книги «На кораблике под сенью Креста. О жизни и смерти в рифму и без», представляющей собой синтез духовной публицистики и поэзии.
Новая книга О.А. Севостьяновой «Сказки Морского волка. Хождение за три моря Никитки и его друзей» представлена автором как Книга для семейного чтения. Это не просто сказочная повесть для детей младшего и среднего возраста, это попытка автора содействовать сближению детей и взрослых, укреплению семьи. Повесть учит добру, заставляет задуматься о главных жизненных ценностях.


Рецензии