Лера

Крыша. Ночь. Никого нет. Все кто здесь жил днем, умерли с наступлением сумерек. Умерли ради моего одиночества. Каждый из них выбрал свой способ убийства. Кто-то мучился или наслаждался фантазиями перед смертью. О своих похоронах, о слезах. Но не будет никаких похорон слез, речей и горечи.
Умирать не больно. И приходить на похороны тоже не больно. Особенно на свои. Жалко лишь, что личность навсегда замолчит. В живых она тоже молчит, в ком то ее вовсе нет, и не будет. Но всё индивидуально. Нужно лишь уметь видеть грани общества.
Но я не вижу. И поэтому я один на крыше, пропадаю в космосе звезд, один. Не знаю, сколько этажей у здания, но до звезд всё же ближе.
Дует ветер. И даже трава, что растет на крыше прямо сейчас, покрывается инеем. Не от моего ли холода?
Но мысль о том, что я один здесь тянет меня вниз, под паутину плоской крыши.
Просмотр окраин не дает надежды увидеть свет или жизнь. Даже смотря очень далеко их вовсе нет. Зато мой космос со мной.
Проводя, таким образом, годы, месяцы, недели, превращаешь себя и окружающее в кромешный беспредел. Человечности и чего бы то ни было человеческого, нет во мне уже вовсе. Следы скальпеля на тебе не болят, и свидетельствуют о моем бессмертии.
Крыша. Высматривать огоньки не имеет смысла, но я продолжаю делать это.
Но огонек зажигается каждый вечер. Это не огонек, это фонарик под одеялом. Дети так читают книги, в тайне, от родителей.
Только теперь я вижу это.
Мчусь, лечу к этому свету. Даже не думая, что сказать этому герою, спрятавшемуся за углом. Но он все таки жив, и надеюсь дышит. я мгновенно оказываюсь на своих серебряных крыльях около окна этого существа. Этаж десятые не меньше и он явно не ожидает стука в стекло, совсем слабого стука, чтобы не напугать.
Там под одеялом сидит маленькая девочка, лет девяти. У нее короткая стрижка и шоколадные волосы волнистые. Она одета не привычно для меня. с первого взгляда на нее, меня заинтересовала ее дальнейшая судьба. Кем она станет? Узнает и вспомнит ли меня? какие книги она выберет? Какого спутника она для себя предпочтет? И предпочтет ли кого-либо вообще? Где-то, в глубине души, мне бы хотелось, чтобы этим созвездием для нее был я. Шансы на это все же остаются.
Ее карие глаза смотрят на меня из-под стекла в комнате. Она немного испугана и ждет моих действий, но я на них не решаюсь и просто покидаю ее. Падаю вниз, забыв о том, что умею летать. Хотел разбиться. Но перед самой землей вспомнил, что она может это увидеть.
Никому не пожелаю видеть смерть.
С тех пор, я каждую ночь возвращался к ней. Со временем она к этому привыкла, и мой стук в окно перестал быть актуален. Почему я ни разу не зашел в открытую форточку? Я боялся, что она всего лишь призрак, что она может стать самым большим разочарованием в моем существовании. За эти месяцы, видя это живое существо, я начал надеяться, что она теплее меня, и вернул себе человечность. В жизни все периодично. Периоды грусти, сменяются радостью, весна летом, лето зимой, и так далее.
В одну из встреч, она открыла окно на распашку. И коснулась меня своей рукой. Она такая же холодная как я.
Эта девочка начала говорить:
- На самом деле, мы оба мертвы. Каждый мертвый имеет свой привычный мир, и пару под стать себе. Сколько дней подряд ты не ел? А как давно спал или хотел спать? А дышишь все еще зачем? Зачем у живых кислород воруешь? А что последнее помнишь? – Я поверил ей, задумавшись, о своем последнем воспоминании и зашел в окно.