Невыносимая жажда звездного света

Мороз неслышно рисует на окнах узоры, сплетая из них нити человеческих отношений, плавно вытекающих на улицы из теплых кафе и кинотеатров, возвещающих наступление новых выходных. Мысли замерзают в медленно двигающихся трамваях, где из щелей вырывается холодный воздух, насыщенный дымом недорогих сигарет и выхлопными газами. Тишина старых улиц пропитана духом минувших времен, там, на пустынных аллеях искрится иней, отражающий огни неоновой рекламы бесконечных торговых центров, возвращающих былую купеческую славу тихому уездному городку, утонувшему в холодных ветрах степей и мраке темно-зеленых сопок. Дома хранят тепло давно ушедших из них людей, но быт надежно скрыт за плотными створами ставень, но так же беззастенчиво распахнуты бездонные глазницы возвышающихся над историческим центром новостроек, где шторы лишь декорируют серый пластик окон, через которые можно легко проследить штрихи к картине жизни их обитателей. На этот спектакль легко можно придти без приглашения, достаточно лишь на минуту остановиться, чтобы согреть озябшие ладони дыханием площадей.
А где-то за поворотом набережной скрывается усталая, скованная льдами река. По хрустящему белоснежному снегу вязью вырисовываются цепочки следов древних воронов, тропинками провожая невольного странника в даль речных перекатов, где в темноте возвышаются немыслимые космические пейзажи ледяных равнин, где ветви затерянных на спящих островах кустов рябины рдяными каплями роняют на твердый снежный покров ягоды, словно сплетая Algiz тянущих ладони к небу деревьев с вечным вороньим Yr.
Но звезд не видно… Огни далекого теперь города невыносимо ярким, но таким мертвенно-холодным светом своих фонарей перекрыли столь же холодный, но манящий в бесконечность Космоса свет ночного неба… 

3\II - 4\II 2012 г., 2:16

(с) Мрак