Первая кровь, Дэвид Моррелл, часть первая, 3

Патрульная машина стояла прямо снаружи.
— Залезай, - сказал Тизл, дёргая себя за потную рубашку. – Ё-моё, для первого числа октября сейчас чё-т жарко. Не знаю, как ты вообще носишь эту тёплую куртку.
— Я не потею.
Тизл глянул на него:
— Это-то понятно.
Он бросил сигарету в решётку люка у поребрика, и они залезли в машину. Рэмбо наблюдал за проплывающим мимо потоком транспорта и людей. На ярком солнце после тёмной стойки закусочной у него резало глаза. Какой-то мужчина, проходивший мимо патрульной машины, помахал Тизлу, а Тизл помахал в ответ, затем вывернул от поребрика в прореху дорожного движения. На этот раз он ехал быстро.
Они проехали мимо бытовой техники, стоянки б/у автомобилей, стариков, курящих сигары на завалинке, и женщин, катающих детей в колясках.
— Глянь на этих женщин, - сказал Тизл. – Такая жара, а у них не хватает ума держать своих детей дома.
Рэмбо даже не удосужился посмотреть. Он просто закрыл глаза и откинулся на спинку сиденья. Когда он открыл глаза, машина набирала скорость между двумя утёсами, на равнину, где чахлая кукуруза поникла в полях, мимо знака «Вы покидаете Мэдисон». Тизл резко остановил машину на пятачке с гравием и повернулся к нему.
— А теперь заруби себе на носу, - сказал он. – Мне не нужен парнишка, у которого видок как у тебя и нет работы, в моём городе. Не успеешь и глазом моргнуть, как объявится табун тебе подобных – они будут канючить еду, может, воровать, может, толкать наркоту. Я и так уже недалёк от соблазна запереть тебя за доставленные мне неудобства. Но на мой взгляд, у парнишки вроде тебя должно быть право на ошибку. Твоё восприятие мира как бы недостаточно развито по сравнению со взрослым человеком, так что я должен делать поблажку в этом вопросе. Но вернёшься ещё раз – и я примусь за тебя так, что потом сам не поймёшь, совали ли тебе в зад бур, завязали его пучком или выклевали вороны. Достаточно примитивно изложено? Тебе всё ясно?
Рэмбо схватил пакет с едой, спальник и вышел из машины.
— Я задал тебе вопрос, - сказал Тизл из открытого окна пассажирского сиденья. – Я хочу знать, слышал ли ты, как я сказал тебе не возвращаться.
— Слышал, - сказал Рэмбо, захлопывая дверь.
— Ну так и делай, что слышал, ёлки-палки!
Тизл вдавил газ, и патрульная машина, ложась на бок и разбрасывая гравий, вылетела с пятачка на раскалённый гладкий асфальт. Достигнув поворота, Тизл резко развернулся, так что завизжали шины, и помчал обратно в город. На этот раз он не посигналил, проезжая мимо.
Рэмбо наблюдал, как машина уменьшается в размерах и исчезает ниже по склону меж двух утёсов, и когда её уже не стало видно, он бросил взгляд на поля кукурузы, горы вдалеке, белое солнце, и исполнился решимости. Схватил верёвку спального мешка, перекинул через плечо и снова отправился пешком в Мэдисон.
У подножия холма по направлению к городу деревья выстроились в два ряда по обеим сторонам шоссе – полу-зелёные, полу-красные, причём красные листья всегда на тех ветвях, что нависают над дорогой. От выхлопных газов, подумал он. Выхлопные газы убивают их раньше времени.
Мёртвые животные валяются тут и там вдоль обочины, вероятно, сбитые машинами, раздутые, испещрённые мухами на солнце. Сначала кошка тигрового окраса – хорошая, наверное, была кошка, – следом кокер-спаниель, следом кролик, следом белка. Это ему тоже дала война. Он подмечал всё больше мёртвое. Не в ужасе. Просто из любопытства, каким образом они нашли свою кончину.
Он шёл мимо них по правой стороне шоссе, голосуя, чтобы его подобрали. Одежда затянута жёлтой плёнкой пыли, длинные спутанные волосы и борода засалены, все проезжавшие мимо люди смотрели на него и никто не останавливался. Почему ты не возьмёшься за ум? подумал он. Побрейся, подстригись. Приведи в порядок одежду. Тогда тебя и подбросят. Потому что. Бритва – ещё одна вещь, которая замедляет передвижение, а деньги, которые придётся выбросить на стрижку, можно потратить на еду, да и где постричься; не получится спать в лесу и, выходя из лесу, выглядеть как принц. Тогда зачем бродить вот так, ночуя в лесу? На этом этапе мысли его циклились, и он снова оказывался на войне. Да подумай ты о чём-нибудь другом, сказал он себе. Почему не развернуться и не уйти? Зачем возвращаться в этот город? Он не представляет собой ничего особенного. А потому, что у меня есть право решать самому, останусь я в нём или нет. Не допущу, чтоб другие решали это за меня.
Но этот коп подружелюбнее, чем были до него. Более здравомыслящий. Зачем его доставать? Просто делай, что он говорит.
Только потому, что кто-то улыбается мне, когда даёт мешок с навозом, не значит, что я должен этот мешок брать. Плевать, какой он там дружелюбный. Значение-то имеют его поступки.
Но ведь ты и правда выглядишь диковато, как будто можешь стать источником неприятностей. Его можно понять.
Но и меня можно понять. То же самое произошло со мной в пятнадцати городах до этого. Этот – последний. Больше меня нахрен не выпихнут.
Так почему бы не объяснить это ему, не привести себя немного в порядок? Неужели ты хочешь всех этих приближающихся неприятностей? Ты слишком голоден для активных действий, всё дело в этом? Ну так можешь показать ему своё барахло?
Я не обязан объясняться перед ним или кем-либо ещё. После всего, через что я прошёл, у меня есть право обходиться без объяснений.
Ну хоть скажи ему про свою медаль, ну чего тебе стоит.
Слишком поздно помешать своему сознанию замкнуть круг. Он вновь вернулся на войну.

__________________________________________________


Перевод романа First blood (1972) Дэвида Моррелла