С Баев Сборник новелл Наши в городе

                СЕРГЕЙ БАЕВ СБОРНИК НОВЕЛЛ НАШИ В ГОРОДЕ

          Любое совпадение имён и фактов, считать вымыслом автора.
                Детям до 14 лет, чтение не рекомендуется.

                СОДЕРЖАНИЕ
                ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ

                ЖЁЛТЫЕ РОЗЫ

                ПАРАГРАФ 1 БОТАНИКИ
                ПАРАГРАФ 2 ТАНЯ
                ПАРАГРАФ 3 ТЁЩА
                ПАРАГРАФ 4 ПРИБЫЛЬНЫЙ БИЗНЕС

                ПОНТЫ

                ПАРАГРАФ 1 КАК МИХАИЛ ИВАНОВИЧ ПОССОРИЛСЯ
                С ИВАНОМ МИХАЙЛОВИЧЕМ
                ПАРАГРАФ 2 МАША ПРОТИВ ДАШИ
                ПАРАГРАФ 3 ЯБЛОКО ОТ ЯБЛОНИ

                БОМЖИ

                ПАРАГРАФ 1 ПРАПОРЩИК
                ПАРАГРАФ 2 АФГАНЕЦ
                ПАРАГРАФ 3 ДЕТДОМОВКА НИНА
                ПАРАГРАФ 4 КОММЕРСАНТ
                ПАРАГРАФ 5 ЗАВЛАБ

                ЧЁРНЫЙ ЧУЛАН

                МЕТАМОРФОЗА


                НЕ ПЛАЧЬ СВЕТА

                ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ


                ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ
...Наши в городе... Кто такие наши?
И что, собственно за город?
По - видимому, это наши доблестные солдаты, освободившие родной город от врагов? Нет...
Быть может, это наши диверсанты, орудующие в чужом городе?
Опять, пальцем в небо! "Наши" - это ваши земляки, обитающие в том же городе, что и Вы, это - надоевшие соседи по дому, это - верные друзья и знакомые, родственники и приятели, это - бомжи и проститутки, бизнесмены и бандиты.
...Остановитесь на минутку, оглянитесь вокруг, и вы заметите много интересного: возможно, вонючий, грязный, лохматый тип, ковыряющийся в помойке, это бывший доцент Политеха, заваливший вас на экзамене по Истории КПСС; не исключено, что пенсионер в помятом старом пальто, истерзанном молью - это ваш бывший сосед алкаш по лестничной площадке, а вон ковыляет старушка - божий одуванчик: не исключено, что она бывшая учительница по Обществоведению, влепившая вам трояк на госэкзамене в школе за плохое знание "выдающегося" произведения "Целина" Л.И.Брежнева; останавливаем свой взгляд на пересечении проспектов Ленина и Кирова, где опять кучкуются проститутки, вероятно, кто - то из них - ваша бывшая одноклассница. Все эти люди, волею случая или желания, попавшие в трудную жизненную ситуацию - ваши земляки, жители города Томска; они карапкаются по жизни, сражаются изо дня в день за выживание, трясутся за своё здоровье и, в конечном итоге, умирают в забвении и одиночестве.
Не судите их строго, и не судимыми будете, ведь на их месте мог бы запросто оказаться любой из нас; всё дело в жизненной коллизии.
Между прочим, безжалостные бандиты, бизнесмены и банкиры - наглые хозяева жизни, продажные менты и разжиревшие слуги народные, тоже - наши, в нашем городе.
...Постойте немного, отвлекитесь от бешеной суеты, от погони за барахлом, от злобы друг на друга и злости на себя, и задумайтесь: почему вы живёте так, как живёте, почему верите каждому слову "царя", почему не верите в завтрашний день?
Немного поразмыслив, вы, надеюсь, поймёте, что так существовать нельзя, надо что - то кардинально менять в этой жизни, а люди вокруг нас окажутся не плохими и не хорошими; они все просто наши...               


                РЕАЛИСТИЧЕСКАЯ НОВЕЛЛА

                "Можно солгать, не только словами, но и букетом".
                Михаил Коромайтин               
                ЖЁЛТЫЕ РОЗЫ               

                ПАРАГРАФ 1 БОТАНИКИ

...Вадик Пузанов - первокурсник Томского Государственного Университета Филфака, среди бывших одноклассников, нынешних однокурсников, прочих знакомых и приятелей слыл неисправимым ботаником. Он никогда не курил сигарет, не пил вина, категорически ненавидел футбол, ни разу в жизни не дрался, зато обожал читать, особенно, лирические стихи, представляя себя героем - любовником, рыцарем на белом коне и мачо в одном лице.
Когда Вадик появился на первой лекции, то с изумлением обнаружил, что поступил на девчачий факультет; его окружали одни девушки, добрая половина которых представляла собой вымирающий подвид скромниц и недотрог. Этот факт безумно воодушевил его по двум простым причинам: во - первых, он оказался вне всякой конкуренции, во - вторых, родная душа, такая же, как и он, обитала где - то рядом, в пределах аудитории, в районе видимости собственных диоптрий и шаговой доступности.
К концу октября Вадик, внимательно оглядевшись, сделал, наконец, свой выбор и робко подрулил к одногруппнице Маше. Если он считался обычным ботаником в силу своего темперамента и пуританского воспитания, то просто - Мария оказалась божьим одуванчиком в кубе: она шарахалась от мальчиков, как от чумы, не знала вкуса даже пива, не говоря о более крепких напитках, а при слове презерватив, впадала в обморочное состояние.
...Маша боязливо переминалась с ноги на ногу, не зная что делать и куда бежать, а "наглый" Вадик отупело молчал, не имея ни малейшего представления о том, как надо знакомиться. В этом состоянии они пребывали несколько минут, находясь в полной растерянности, выжидая не понятно чего и затаив дыхание разглядывали собственную обувь.
Наконец, недотрога трепетно и глубоко вздохнула, медленно подняла испуганные глаза и стеснительно вымолвила: "Вадим, Вы, вероятно, хотите со мной познакомиться, или у Вас какие - то другие намерения?"
- Я право не знаю... Мне так неловко. Я до этой минуты ни разу не оказывался так близко к девушке, мне ужасно стыдно, извините.
- Я тоже никогда не знакомилась с парнем, даже, как - то не по себе и боязно.
- Ну тогда давайте попробуем? Я Вадик.
- А я, просто Маша...
- Вот и славно, а Вы боялись, вернее, это у меня душа в пятки провалилась.
...На этом нужные слова закончились, необходимый оптимизм улетучился и повисла вымученная, театральная пауза. Сокровенная тишина окутала молчаливую парочку, отдаляя их от остального безумного, злого, чудовищного и несправедливого мира. Ситуация замерла в нерешительности и растерянности.
Возбуждающий, манящий запах Машиных волос и дешёвых духов волновал Вадиково воображение и он уже набрался смелости погладить её, а она с восхищением разглядывала его реденькие усики под носом и совсем не замечала мальчишеские прыщи на пылающих щеках.
Юноша первым вынырнул из состояния конфузного транса и неловко пролепетал:    "Маша, я приглашаю Вас на свидание".
- Я согласна...
- Ну тогда, давайте встретимся в три часа возле памятника Пушкину, напротив Дома Офицеров.
- Я обязательно приду...
...Не прощаясь, Вадик медленно повернулся и засеменил прочь. На его лице сияла такая гамма чувств, что встречные студенты как - то подозрительно косились.
...Маша, не помня себя, помчалась домой чистить пёрышки, наряжаться, готовиться к своему первому в жизни свиданию.
...Прозорливая и внимательная мама сразу заметила неожиданные перемены в своём мальчике и сурово поинтересовалась: "Вадим, что случилось, куда ты собираешься?"
- Мама, я иду на свидание!
- Кто она? Надеюсь, из приличной семьи? А может, это какая - нибудь вульгарная девка, решившая соблазнить тебя и забрать честь у моего сына?
- Мама, не говори пошлости. Она скромная девушка из нашей группы.
- Вадим, не лги маме. Я же вижу, как ты неестественно возбуждён. Тебя всего трясёт и лицо у тебя красное, как помидор.
- Я всегда говорю правду! Она на редкость симпатичная и порядочная девушка, подходит мне по характеру, в общем, безумно нравится мне. Она...она, такая...святая...
- А я уверена, что тебе ещё рано волочиться за девушками, а тем более, влюбляться.
- Мама, я уже взрослый...
- Кто взрослый?! Да ты ничего не умеешь, ты стерильный, а эта студенточка тебя запачкает, испортит и заберёт у меня! Ты выскользнешь из дома только через мой холодный труп.
- Мама, если я сейчас не пойду на свидание, то непременно покончу с собой. Ты этого хочешь?
- Нет я этого не хочу. Я с тяжёлым сердцем отпускаю тебя, но чтобы в девять явился домой...
- Хорошо, мама.
...Слава Богу, что Машины родители были на работе и ей не пришлось выслушивать их назидательные нравоучения, особенно, мамин монолог о том, что все мужчины - грязные животные, желающие только одного, о том, что кругом одни мерзавцы и подонки, завлекающие в свои сети скромных, порядочных глупышек, о том, что Жизнь, вообще, не справедлива, коварна и жестока.
Маша надела нарядный белый свитер с джинсами, закуталась в длинный розовый шарф, напялила любимую вязанную шапочку жуткого жёлтого цвета, куртку, сапоги и выпорхнула на осеннюю улицу. Бабье лето неожиданно кончилось, а лютая зима пока что не пришла, застряв где - то по дороге. Город, промытый осенним дождём, затих и только жёлтые листья носились вокруг, в агонии предстоящей кончины. Такая погода Маше нравилась всегда, поскольку подчёркивала её меланхолию и вечную грусть.
...Вадик мчался на трамвае на своё главное в жизни событие и вдруг с ужасом понял, что для такого случая непременно нужны цветы. Из окна он заметил импровизированный цветочный базарчик и пулей выскочил, не доехав две остановки.
...Продавцов, как ни странно, оказалось много. Бабушки предлагали в основном разноцветные астры и гвоздики. Эти цветы представлялись Вадику довольно банальными, не соответствующими торжественному моменту и он поплёлся по рядам в поисках чего - то оригинального.
Немного в сторонке от цветочниц переминался с ноги на ногу пенсионер бомжеватого вида, с умными глазами и держал в руках букет жёлтых роз.                "Вот это то, что надо", - смекнул Вадик и направился к старичку.
- Скажите пожалуйста, сколько стоит ваш букет?
- Пятьсот рублей.
- Наверное, я ослышался. А почему так дёшево?
- Хорошо, специально для вас, молодой человек, эксклюзивное предложение, - тысяча пятьсот.
- Я серьёзно спрашиваю...
- Видите ли, я, в отличие от других продавцов, работаю от оборота, а не от прибыли. Деньги должны крутиться, а не стоять мёртвым капиталом.
- Я понял! Вам бы, дедушка, директором в супермаркете работать.
- А мне и здесь не плохо. Так берёте или нет?
- С удовольствием беру! А скажите, откуда такие редкие розы?
- Из Голландии. Последний букет остался. Так что, молодой человек, вам крупно повезло. И девушке вашей определённо понравится...
Довольный юноша расплатился, схватил букет и помчался к Дому Офицеров. Он опоздал на десять минут, но Маши ещё не было. Вадик торчал под моросящим, гнилым дождём, а мысли вихрем проносились в его голове: "А вдруг, она только что ушла, не дождавшись? А если, она не смогла по каким - то причинам прийти? А может быть, она не успевает?"
...В это время Маша, как шпионка пряталась в магазинчике напротив и через витрину с интересом наблюдала за Вадиком. Из книг и фильмов она знала, что приличные девушки, как правило, задерживаются, а преданные, честные, надёжные парни всегда ждут. Однако, на сколько именно полагалось опаздывать она не ведала. Часы отсчитывали тягостные минуты, а она всё стояла и глядела на промокшего, измученного Вадика, не решаясь шагнуть на улицу.
...Вадик заботливо спрятал букет под куртку и постоянно пялился на часы: половина четвёртого. Он также понятия не имел сколько в таких случаях необходимо ждать, но твёрдо решил для себя,- стоять хоть до вечера, хоть до девяти...
Около четырёх Маша тяжело вздохнула, поправила вязанную шапочку и, наконец, вынырнула из магазина. Вадик не обратил внимания на безвкусно одетую девушку, покосился налево и принялся дальше стучать зубами от холода.
- Здравствуйте, Вадим. Я кажется немного опоздала?
- О, Маша! Как я рад Вас видеть! Вот это Вам...
Какие красивые и печальные, изящные и грустные розы. Спасибо, мне ещё никто не дарил цветов.
- Я безумно рад, что они Вам понравились.
...Маша осторожно приняла букет и почувствовала себя жутко не комфортно. Ей казалось, что все вокруг глазеют на неё, показывают пальцем и смеются над ней. Ей хотелось срочно провалиться сквозь землю. Состояние неловкости, непонятного стыда угнетало её и она тихо вымолвила: "Эти цветы...Это так неожиданно...Я почему - то стесняюсь этого шикарного букета... Мне и радостно, и тревожно одновременно..."
Вадик не придал особого значения её словам и робко предложил пойти в кафе; ему не терпелось, хоть немного отогреться, тем более, на цветах он так ловко сэкономил, что мог себе позволить, угостить девушку кофе с пирожными, как - никак, в помещении тепло и уютно, можно долго болтать, потягивая напиток, а не мотаться по улицам в холодную пору. Он искренне верил, что поход в кафе при первом свидании, - это вполне пристойно и не придётся целоваться где - нибудь в вонючем, тёмном подъезде.
Маша на минутку задумалась и представила себе, как все в кафе станут пялиться на букет, на них и ехидно перешептываться за спиной; такой вариант представлялся ей невыносимым и она ответила: "Вадим, я тут не далеко живу, мне необходимо сбегать домой, дать бабушке нужные таблетки; заодно, поставлю цветы в воду, чтобы не завяли. Тут за углом находится кафе, ступайте заказывайте кофе, а я через пятнадцать минут буду. Идёт?"
Юноша молча кивнул и направился в сторону заведения. Маша быстрым шагом двинулась к проспекту Кирова...

                ПАРАГРАФ 2 ТАНЯ

...Первый раз в жизни Маша, совершенно не желая того, обманула человека; никакой больной бабушки  у неё не было, она элементарно хотела избавиться от ненавистных, смущающих цветов, но при этом намеревалась не ранить тонкую душу своего воздыхателя.
Не осознавая своего внезапного страха, ругая себя за непреднамеренную ложь, она чуть ли не бегом мчалась к своему дому.
Розовый шарф развивался на ветру, как израненное знамя, жёлтая, вязанная шапочка промокла и потеряла свою первоначальную форму, белая куртка, - символ непорочности, - забрызгалась грязью. Маша уже находилась в двух шагах от дома и всё больше ненавидела себя за боязнь окружающих, за детскую трусость, за беспомощность. Несмотря на свои восемнадцать лет, она, без всякого сомнения, застряла в детстве и не имела ни малейшего понятия, как выкарабкаться во взрослую жизнь. Её слишком часто злобно обижали в школе, каждодневно садистски унижали дома, поэтому, она ежеминутно ощущала себя маленькой серой мышкой, от страха забившейся под плинтус.
Единственный человек, поддерживающий её все эти годы, - подруга детства, соседка по дому, непоседа из параллельного класса, Таня. Они были настолько разные, что тянулись друг к другу, как разноимённые полюса магнита. Таня постоянно защищала Машу и во дворе, и в школе, иначе её совсем затюкали бы злые, жестокие дети.
Если кто - то в песочнице нагло отбирал у Маши совок, то тут же ему прилетал удар в лоб этим же совком от Тани, если мальчишки в школе дёргали Машу за косы, то тут же получали в глаз от вездесущей Тани, если в старших классах, особо дерзкие, пацаны обзывали Машу юродивой, то тут же огребали болезненный пинок в пах от Тани.
...Так происходило каждый раз, вплоть до поступления в Университет. По большому счёту, Маша боготворила Таню, но не хотела становиться такой же, а Таня, в свою очередь, снисходительно позволяла Маше восхищаться и превозносить себя.
Таня с каждым годом всё быстрее скатывалась в пропасть вседозволенности, хулиганства и блуда, а Маша, с той же скоростью, летела вниз к самобичеванию, неуверенности в себе, полному одиночеству, депрессии. Наверное, если бы не Таня, то Маша уже давно наложила бы на себя руки.
...Печально всё это, но сколько таких обиженных жизнью, уничтоженных собственными родителями, униженных одноклассниками девчонок балансировали между Жизнью и Смертью. Не смотря ни на что, Маша благополучно дожила до окончания школы и легко поступила в Университет, а Таня, одурманенная травкой и алкоголем, пустилась во все тяжкие.
После школы их жизненные траектории резко разошлись, единственное, что оставалось общим, - это программа на самоуничтожение: у Маши через депрессию, а у Тани - через безобразный образ жизни. Они обе оказались в группе риска.
...Когда Маша прошмыгнула через арку в свой двор, то боковым зрением заметила на лавочке около соседнего подъезда промокшую, полупьяную Таню с сигаретой во рту.
- Здравствуй, Таня. Ты чего такая? Что - то случилось?
- А, Машка, салют, подруга! Вот видишь, я вся в хлам, не представляю, что и делать...
- Может, я могу тебе чем - нибудь помочь?
- Может и можешь, а лучше не надо...Представляешь, я такая свинья. Короче, отец вчера выдал мне три штуки, ну типа матери хороший букет купить, а я бабки в ночнике с Игорьком спустила, в "Андеграунде". У маман сегодня юбилей, полтинник, а я, коза драная, даже цветы не могу ей подарить. Вот сижу тут и не знаю, как домой показываться, в общем, муторно мне, да ещё и башка трещит, - всю ночь фестивалили.
- Послушай, Таня, денег у меня с собой нет, а вот букет возьми и домой ступай, маму поздравь.
- Подруга, такие розы бешеных бабок стоят, ты чо серьёзно?
- Таня, я тебя искренне прошу, возьми цветы и поднимайся домой, а то простудишься, заболеешь и умрёшь...
- А я может хочу сдохнуть...
- Не говори такие ужасные слова, бери букет и ступай...
- Ну, лады! За цветы, конечно, респект...
...Таня отшвырнула промокший окурок в грязную лужу, утёрла красный, сопливый нос, нехотя взяла розы и моментально скрылась в подъезде. Маша поглядела вслед своей непутёвой, бесшабашной, легкомысленной подруге, с облегчением вздохнула и, с чувством выполненного долга, побрела в кафе. Ей нравилось совершать благородные поступки, помогать несчастным людям, делиться всем, забывая в это время о себе...
...Дверь открыла взволнованная Танина мама, сердито зыркнула на непутёвую дочь, но, заметив красивый букет, смягчилась: "Спасибо Танечка, честно говоря, не ожидала. И где мы шлялись?"
- У подруги засиделась. Новый диск "Квест Пистолс" гоняли. Побоялась поздно по городу шарахаться, вот и тормознулась у неё.
- Ответ выглядит вполне правдоподобно. Ладно. Иди на кухню, помоги нам с приготовлением торжественного ужина.
- Ма, я только часок покемарю, а после, обязательно помогу.
...В коридор выглянул Танин папа в фартуке, с перепачканными руками и весело произнёс: "Привет, золотая молодёжь! Как дела?
- Всё тип - топ! Вот носилась по городу искала маме цветы.
- Молодец, доченька...
...Таня закрылась в ванной, умылась холодной водой, стряхивая с себя следы пребывания в ночном клубе и покосилась на зеркало, не узнавая себя, прошипела: "Какая я всё - таки сука конченная, эгоистка неисправимая. Всё! С понедельника начинаю новую жизнь".
Танино отражение грустно скривило пересохшие губы, нагло ухмыльнулось и дерзко ответило: "Опять ты врёшь! Ни одного дня без трёпа не можешь прожить. Иди проспись, пьянь - дрянь".
...Разговор по душам с туалетным зеркалом давно стал привычным делом для Тани, поскольку больше некому излить израненную, заблудшую, несчастную душу.
- Ну как потусовалась, тварь бездушная? Про мамкину Днюху чуть не забыла?
- А ты, чо, такая насквозь правильная, чтобы меня жизни учить? Иди ты к едрене - фене...
- Я совесть твоя, твоё второе, хорошее "Я". Я добра тебе желаю. Хватит уже порхать стрекозой по жизни. Всё это когда - нибудь плохо кончится...
- Плохо, - это как?
- А сама не догадываешься? Доведёт тебя твой Игорёк до холодного, мраморного стола и сам рядом ляжет.
- Надоела ты мне. Не учи меня жить.
...Танина мама тихонько шагнула к ванной, прислушалась и громко спросила:       "Дочь, с кем это ты беседуешь?"
- Это вода шумит.
- Чего ты так долго?
- Выхожу я уже, пописать, блин спокойно, не дадут...
...Елена Александровна пристроила подаренные розы в вазу и вернулась на кухню: "Серёжа, ты не забыл, что в шесть надо маму встретить. Давай снимай фартук, умывай руки и мигом на вокзал. За рулём осторожно, дорога мокрая".
Сергей Юрьевич послушно кивнул, вытянулся в рост, приложил ладонь к виску и игриво ответил: "Слушаюсь! Можно исполнять, товарищ командир?"
- Как был глупым пацаном, так и остался. Тебе пятьдесят три скоро, а ты, как дурак, вечно блаженный.
- А вы, Елена Александровна, не хамите! Я, между прочим, известный прозаик и член Российского Союза Писателей.
- То, что ты член, - это точно, а романы твои тоскливые, ничтожные, мухосранские, никто не читает, кроме убогих бабушек, разведённых, горемычных женщин и вдовствующих, неадекватных истеричек...
- Лена, я умоляю, не начинай, будь милосердной к моему Творчеству...
- У тебя десять минут, чтобы прыгнуть за руль и двинуться на ЖД вокзал. Время пошло...Да, кстати, возьми розы, маме подаришь, ей приятно будет. Этот шикарный букет немного покатается с тобой, и в итоге, в эту же вазу вернётся.
- Всё, я помчался. Танюшку не буди, пусть ребёнок поспит; сегодня допоздна шумно будет.
- Ты знаешь, Серёжа, почему я с тобой столько лет живу?
- Нет!
- Умеешь ты острые углы сглаживать и каждодневный бытовой негатив не замечать...
- Спасибо, Леночка, на добром слове, я тебя обожаю.
...Сергей Юрьевич осторожно пилил по мокрому, осеннему Томску и вспоминал, как они тридцать лет назад поженились, как прозябали практически в нищете, как Танечка родилась,- такой маленький, розовый поросёночек, как он вдруг романы начал писать, исключительно дамские, как его под псевдонимом "Елена Штайнер" номинировали на премию "Писатель года". Всё это произошло как - будто вчера, и вот уже его прекрасной Елене исполняется пятьдесят.
...Летит время со скоростью курьерского поезда, а за окном мелькают бесцельно прожитые годы, забытые лица, сотни знакомых и десятки фальшивых друзей.
До прихода курьерского Москва - Томск оставалось пятнадцать минут. Сергей Юрьевич зарулил на привокзальную площадь, нашёл парковку, поставил машину на сигнализацию и поплёлся на перрон.
...При виде электровозных фонарей встречающие оживились, зашумели, обрадовались и напрочь забыли промозглые, бесконечные минуты ожидания. Скорый Москва - Томск, как в старые добрые времена, подходил к вокзалу по расписанию секунда в секунду.
...Сергей Юрьевич достал из пакета букет жёлтых роз, несколько раз встряхнул его и зачем - то пересчитал цветы. Их оказалось ровно тридцать. "Что бы это значило?", - встревожился он, быстро выдернул один цветок и швырнул его в урну. Его поступок оказался своевременным, ведь, тёща, Мария Игнатьевна, - дотошная семидесятилетняя женщина, обязательно пересчитала бы цветы и приняла бы на свой счёт коварный намёк.
...Сергей Юрьевич логично рассудил, что продавщица цветов попросту ошиблась и успокоился.
...Состав в последний раз с шумом дёрнулся и встал, как вкопанный. Встречающие завизжали от восторга и бросились встречать своих московских друзей, родных и близких...      

                ПАРАГРАФ 3 ТЁЩА

...Заметив на перроне зятя с букетом, Мария Игнатьевна не поверила в искренность встречи и сразу смекнула, что дочка и её муж чего - то от неё явно хотят, поскольку раньше её никогда не встречали с цветами.
- С чего вдруг розы, Сергей?
- Мария Игнатьевна, почему Вы во всём видите какой - то подвох?
- Потому, что я не первый год на свете живу. Помнишь: "Бойтесь данайцев дары подносящих". Что - то тут не то...
- Я Вам мамой клянусь, букет от чистого сердца, специально для Вас полдня по городу искал.
- Сдаюсь. Я почти поверила.
- Как добрались, Мария Игнатьевна?
- В целом, нормально. С попутчиками крупно повезло, - со мной в купе находились приятная, интеллигентная женщина примерно моих лет и двое глухонемых, причём, все следовали от Москвы до Томска. Что самое интересное, - эта дама тоже училась в школе номер пятьдесят три, только выпускалась тремя годами раньше. Это невероятное совпадение! Мы с ней всю дорогу ностальгировали по школьным годам, наплакались вдоволь.
- Давайте Ваш чемодан. У Вас что там московские кирпичи, или золотые гири?
- Сергей, какие кирпичи, это подарки.
- У нас вроде всё есть; не надо было так тратиться...
- Но, ты же раскошелился на шикарный букет.
- Цветы, - это радостное настроение, незабываемое ощущение и приятные эмоции, это - духовное, а вещи, - они сугубо банальные, материальные, получил и тут же забыл. Согласитесь, что я прав?!
- Я гляжу, ты уже изъясняешься, как романы строчишь, ну вылитый писатель.
- Вы мне явно льстите, Мария Игнатьевна. Я всего лишь обычный ремесленник с пером в руке и метафорами в голове. Давайте дома об этом потолкуем. Холодно, пойдёмте к машине.
- Сергей, извини, но поезжай один. У меня нарисовалось одно важное дело. Буквально через час я буду. И не задавай лишних вопросов, это моя маленькая тайна.
- Мария Игнатьевна, в семь соберутся гости, умоляю, не опаздывайте. Вы же прекрасно знаете свою дочь, она напрочь изведётся сама и всех достанет.
- Всё, Сергей! Это не обсуждается; давай дуй, а то я время теряю...
...Зять смущённо пожал плечами и потащился с огромным чемоданом к своей машине. Тёща направилась на стоянку такси...
...Машины различных марок с шашечками на боку выстроились вереницей  в ожидании клиентов, водители стайкой кучковались и дымили, высматривая конкурентов - бомбил. Таксомоторная, привокзальная мафия строго охраняла свою территорию, не допуская чужаков, пресекая малейшие попытки перехватить пассажира. Между таксистами и левыми бомбилами уже давно шла настоящая война за деньги клиентов; и те и другие нанимали крепких, спортивных ребят для разборок. Дело иногда доходило до массовых драк с серьёзными увечьями с обеих сторон, но никто не хотел уступать, отдавать доходное место - привокзальную площадь.
Эта не объявленная, жестокая, кровопролитная война длилась уже два десятилетия,  а с появлением в городе лиц кавказской национальности, желающих подзаработать на извозе, только усилилась. Как ни странно, менты защищали не местных сибиряков,   а приезжих, по той простой причине, что джигиты больше отстёгивали за ментовскую крышу. Никакого патриотизма, но как известно, деньги решают всё. По большому счёту, милиция - полиция, сама, того не желая, провоцировала национальную ненависть.
...Заметив грациозно вышагивающую даму семидесяти лет, совсем не похожую на томских старушек, таксисты разом примолкли и восхищённо переглянулись.
Бригадир водителей, аж присвистнул и философски изрёк: "Москвички, они в любом возрасте москвички".
Пожилой таксист, находившийся первым в очереди за клиентами, мигом набросил учтивую маску на своё, до синевы выбритое лицо и чуть ли не с поклоном прощебетал: "Мадам, куда изволите ехать?".
Назвать Марию Игнатьевну бабушкой у него не поворачивался язык, да и прикид её выглядел совсем не по - старушечьи.
- Любезный, мне нужно на кладбище и как можно быстрее.
- У нас три кладбища. Вам на какое?
- На Бактин.
- Вам со скидкой! Приготовьте всего навсего пятьсот рублей.
- Если вы меня там подождёте двадцать минут и доставите обратно в город, то получите тысячу.
- Годится! Поехали!
- С вами приятно иметь дело. Когда я последний раз наведывалась в Томск, сервис оставлял желать лучшего.
- Что вы имеете ввиду?
- Сплошное хамство и ...
- Извините, женщина, у нас тут глухая, забытая Богом провинция, новшества в предоставлении качественных услуг доходят долго, в отличие от столицы.
- Так мы едем, или станем обсуждать ещё и московских таксистов?
- Садитесь, пожалуйста, устраивайтесь поудобнее и наслаждайтесь поездкой. Букет можете на заднее сиденье положить. Кстати, весьма эффектные розы.
...Таксист услужливо открыл дверь перед пассажиркой и помог ей расположиться на переднем сиденье. Сам быстро прыгнул за руль и плавно тронулся  с места. Один из водил с завистью почесал репу, сплюнул сквозь прокуренные зубы и тихо прошипел: "Везёт Кузьмичу, за одну ходку два тарифа сорвёт".
Водители дружно вздохнули и повернулись к вокзалу, высматривая следующую московскую фифу.
...Дождик набирал обороты, стало совсем пасмурно и город начал понемногу включать неоновую иллюминацию и фонарное освещение. Если наблюдать за холодными улицами из тёплого салона такси, то в двойне приятно и даже романтично, если же находиться в это время снаружи, то становится отвратительно и ужасно холодно.
Кузьмич, изучивший томские дороги на зубок, старательно объезжал рытвины и неудачные островки ямочного ремонта. Ощущение того, что везёт королеву Великобритании не покидало его и первые минуты он почтительно молчал. Однако, заставить его долго молчать можно только одним способом, - кляпом во рту и Кузьмич, не выдержав долгой паузы, начал допрос: "Как Белокаменная, стоит? Вы, наверное, и президента, и премьера, и саму Пугачёву живьём каждый день видите? А много негров в Москве? А зарплаты у москвичей, наверное, в сто раз больше, чем у нас?"
- Любезный, не могли бы вы помолчать, а то вы своими глупыми вопросами мне мозг выносите. Я в тишине желаю ехать, тем более, за свои деньги.
- Тысячу извинений...Я думал...
- А вы не думайте, а рулите правильно и на дорогу поглядывайте...
...Кузьмич, сглотнув обиду, заткнулся, поморщился и выругался про себя: "Однако, какие они, всё - таки, надменные, дерзкие и козлиные эти долбанные москвичи, как будто в Сибири не люди живут, а быдло".
Вынужденное молчание ненароком спровоцировало таксиста на ностальгические воспоминания о том, как они с женой почти тридцать пять лет назад забурились в Москву на две недели, в первый и последний раз. Столица 1979 - ого года поразила Ивана Кузьмича изобилием дефицитных продуктов в гастрономах, огромным количеством людей и полным отсутствием пьяных граждан на улицах.
В легендарном Елисеевском гастрономе он с удивлением обнаружил конфеты "Птичье молоко" Томской кондитерской фабрики "Красная звезда", которые в Томске достать практически невозможно. Полки и витрины самого большого магазина в Москве ломились от деликатесов со всей необъятной страны. Понятное дело, - предолимпийский год, полно туристов и иностранцев, коих наглядно пытались убедить в том, что в Советском Союзе практически построен Коммунизм, - показуха откровенная, фальсификация не замаскированная.
Огромная страна от Калининграда до Владивостока горбатилась, надрывала жилы, недоедала, чтобы в Столице было изобилие.
Больше всего тогда поразил Кузьмича Старый Арбат: художники, музыканты, поэты, дессидентский самиздат на каждом углу, песни Окуджавы, Высоцкого, провокационные сувениры и девушки лёгкого поведения, - всё в одной большой куче.
Арбат манил своим невероятным притяжением, поэтому, они с женой почитай каждый вечер рвались туда, как безумные. Также им удалось посетить Бородинскую Панораму, Кремль, Лужники, Воробьёвы горы, мавзолей, Большой театр...
Кузьмич чуть было не утонул в сладостных воспоминаниях, когда резкий сигнал клаксона вернул его в горьковатую реальность. Он резко затормозил и заорал: "Куда прёшь, пингвин! Купят права, а ездить не умеют, пидоры гнойные, прости меня Господи".
...Мария Игнатьевна, в свою очередь, тоже оказалась погруженной в приятные, яркие, неизгладимые воспоминания, без малого пятидесятилетней давности, когда она и её Саша после второго курса на сенокосе всю ночь занимались любовью в стоге сена. Сухие травинки ласково щекотали нос, запах только что скошенной травы дурманил и без того помутнённое сознание, губы ныли от бесконечных поцелуев, руки устали от продолжительных объятий...
...И вот сегодня исполнилось ровно сорок дней, как Саши нет. Она слишком поздно узнала о его кончине, поэтому, смогла примчаться только сегодня; к тому же, этот печальный день невероятным образом совпал с Юбилеем единственной дочери.
Машина остановилось возле ворот загородного погоста; Мария Игнатьевна направилась в кладбищенский офис узнать, где похоронили Александра Сергеевича Бородина. Она вышла довольная и объявила Кузьмичу адрес последнего пристанища когда - то любимого Саши: "Сто девяносто первый квартал, прямо по этой аллее, до конца".
Миновав настежь распахнутые ворота, такси медленно покатило по центральной аллее, до нужного квартала, остановилось и Мария Игнатьевна, как по наитию направилась к могиле любимого.
- Ну здравствуй, Саша. Извини, что опоздала...
- Тишина...
- Так, когда же мы виделись в последний раз? Правильно, в прошлом веке...
- Тишина...
- У меня всё замечательно. Думаю, что скоро встретимся...Там, где всем хорошо. Подожди меня немного.
- Тишина...
...Прежде чем положить букет на могилу, Мария Игнатьевна пересчитала цветы и выдернула одну розу.
- Вот, Саша, - это тебе, а этот цветок мне. До свидания, любимый, извини, за долгую жизнь совсем разучилась плакать...
- Тишина...
Она вернулась к такси и тихо скомандовала: "На проспект Кирова, 148 и побыстрей, я опаздываю, с корабля на балл...Шутка". Кузьмич проникся скорбью и даже не пытался разговорить странную московскую даму.
"...Се-рё-жа, ты бросил её одну в холодном, тёмном, злом городе. Я знаю, что ты ненавидишь мою маму", - орала Елена Александровна.
- Леночка, ну что ты такое говоришь. Я безгранично обожаю тёщу, безумно уважаю её; однако, она в приказном порядке отправила меня домой.
- Если с мамой что - нибудь случится, я не знаю, что с тобой сделаю...
- Лена, Мария Игнатьевна взрослый человек в здравом уме и твёрдой памяти и сама вправе выбирать, как ей поступать.
- Вот, где она сейчас? Скоро гости начнут собираться, а я вся на нервах. Серёжа, ты просто бесчувственный гад и бессердечная сволочь, что отпустил её одну.
- Лена, не начинай по второму кругу, у меня уже голова трещит от твоих причитаний!
- Какое такое у неё дело, что она прямо с поезда взяла такси и исчезла в неизвестном направлении? Ты обязан был следовать за ней, слышишь...
- Лена, это становится невыносимо, это уже настоящая паранойя. Я тебе ещё раз повторяю: она взрослый человек!
- Если через пять минут мама не появится, я тебя точно прибью.
- Прекрати истерику, Лена...
...В этот момент в дверь позвонили. Елена Александровна со всех ног бросилась в прихожую, а Сергей Юрьевич машинально перекрестился: "Господи, сделай так, чтобы это была тёща".
Всевышний услышал мольбу Сергея Юрьевича и явил народу Марию Игнатьевну в целости и сохранности, только немного грустную. Она стояла на пороге с жёлтой розой в руке и молчала.
- Мама, я вся изошла на нет! Где тебя носило? Где букет?! Почему у тебя слёзы на глазах? Я ничего не понимаю. Какие у тебя тайны от меня?
- Леночка, я отвечу на все твои вопросы по - порядку, а ты уже успокойся. Я была на кладбище у своего давнишнего друга; иначе не могла... Букет я положила ему на могилу, там я не имела права плакать, а вот сейчас готова разреветься, извини. Тайны тут никакой нет, я просто не хотела говорить об этом. Лена, я всю жизнь любила этого человека...
Елена Александровна немного успокоилась и укоризненно спросила: "Мама, я не понимаю, зачем ты положила на могилу цветы, подаренные тебе?"
- Во - первых, я не имела времени искать другие, а во - вторых, букет мой, что хочу с ним, то и делаю. Правильно?
- Ты права, но это как - то не по - людски.
- Так, Лена, всё! Проехали! Где можно руки помыть.
В это время в дверь позвонили; понемногу начали собираться званные, нужные гости.
...Таков порядок вещей - Жизнь и Смерть всегда ходят рядом. Если сейчас кто - то умер, то в эту же секунду кто - то обязательно родился, если кому - то Сорок дней, то не сомневайтесь, у кого - то в этот же день Юбилей.
...Из своей комнаты появилась заспанная Таня: "О, бабуля, с приездом! Как я рада тебя видеть!".
- Здравствуй внученька. Я тоже безумно рада. Я кое что тебе привезла. Как говорят молодые - "Отпад полный. Тебя заколбасит от моего подарка".
- Какая ты у меня, бабуля, продвинутая...
- Это не я, а жизнь продвинутая, а я просто в ногу шагаю. Ладно, айда к тебе поболтаем о нашем, о девичьем, пока твои предки гостей встречают.
...Елена Александровна вздохнула с облегчением, настроилась на волну Юбилея, но на всякий случай погрозила мужу кулаком и бросилась открывать двери. Гости прибывали точно к назначенному времени, как курьерские поезда по расписанию. Подаркам, в основном ненужным, и букетам не было конца.
Дежурные слова солидных мужчин и чмоки - чмоки нарядных женщин создавали необходимый праздничный фон, заманчивые запахи уже сводили гостей с ума, а батарея разнообразных бутылок с алкоголем будоражила воображение. В этот момент хозяйка пригласила всех к столу, а бабушка и внучка заперлись в комнате и всё никак не могли наговориться: Мария Игнатьевна вполне понимала Таню, безоговорочно принимала её, а Таня полностью доверяла бабушке.
...На следующий день после занятий Вадик отправился в библиотеку готовить доклад к семинару, а Маша в гордом одиночестве решила прогуляться до дома. Проходя мимо трамвайной остановки, она натолкнулась на импровизированный цветочный базарчик. Предлагали в основном астры и гвоздики, но поодаль стоял невзрачный пенсионер бомжеватого вида с букетом жёлтых роз. Жёлтое яркое пятно заметно выделялось на фоне других цветов и Маша не смогла пройти мимо.
- Скажите пожалуйста, сколько стоит ваш букет?
- Пятьсот рублей.
- Вчера, я точно такие же розы подарила своей лучшей, единственной подруге.
- Вы правильно сделали, юная леди.
- Я бы с удовольствием купила этот букет, но у меня столько денег нет.
- А сколько есть?
- Двести пятьдесят рублей.
- Ну тогда, специально для вас, эксклюзивное предложение - букет за полцены.
- Вы, это серьёзно?
- Конечно...Цветы должны приносить радость, а деньги крутиться в обороте.
- Вам бы, дедушка, директором супермаркета работать.
- А мне и здесь не плохо.
- Спасибо за розы...               

                ПАРАГРАФ 4 ПРИБЫЛЬНЫЙ БИЗНЕС

Леонид Семёнович Соболевский - пенсионер потрёпанного вида, шлёпая старыми тапками, зарулил на кухню, врубил "плазму", вытянул из холодильника бутылочку запотевшего "Туборга" и тщательно намазал аппетитную красную икру на чёрный Бородинский хлеб. Он готовился насладиться просмотром футбола, а здесь, как известно, все мелочи важны. Его любимая команда "Томь" встречалась с "Зенитом" в матче последнего тура Чемпионата России. Победитель выходил на чистое первое место и получал золотые медали.
В этот волнующий момент в дверь нервно постучали. "Кого это несёт нелёгкая", - забеспокоился Леонид Семёнович и зашаркал в прихожую.
- Это кто тут дверь ломает?
- Семёныч, это я, Олег, сосед снизу. Открой, дело есть.
- Некогда мне, щас футбол начнётся. Завтра заходи.
- Лёня, выручай, а то мне кранты...
...Леонид Семёнович глубоко вздохнул, покачал седой головой и открыл дверь. На пороге переминался с ноги на ногу Олег Игоревич Бухаров, - он же пенсионер по выслуге лет, он же потомственный работяга с Лампового завода, он же конченый алкаш, но с понятием.
- Я так смекаю вещий Олег, ты деньги пришлёпал занимать?
- Правильно, Семёныч, меркуешь. До получки штучку ссуди. Я отдам, ты же меня знаешь...
- По тебе, Олежек, экономику можно изучать: в прошлом веке занимал трёшку, потом, - стольничек, не так давно, - пятихатку, а теперь на штучку замахнулся.
- Лёня, ты не умничай, а помоги материально.
- Ну куда от вас денешься. Замри здесь, я сейчас до сейфа прогуляюсь.
- Всё прикалываешься? А мне не до шуток; если в течении двадцати минут стопарь  не накачу, то ласты выверну.
...Леонид Семёнович прошмыгнул в кабинет, плотно закрыл за собой дверь и направился к книжному стеллажу.
...Кабинет бывшего доцента Политеха выглядел не хуже офиса директора банка: стол из красного дерева, кожаные кресла, на столе Ноутбук последней модели, на стене качественная копия картины Сальвадора Дали "Отражение слонов".
Он надавил на корешок книги ЖЗЛ "Жизнь господина де Мольера" Булгакова и отступил на шаг. Стеллаж бесшумно сдвинулся с места, обнажая дверку скрытного массивного сейфа. Леонид Семёнович почесал затылок, крякнул и набрал нужный код. Дверка лениво открылась, хвастуясь содержимым сейфа.
Подпольный миллионер любовно погладил пачки, перетянутые резинками, нашёл нужную и вытянул из неё тысячную бумажку; захлопнув сейф, он сунул купюру в карман старого, застиранного домашнего халата...
...Олег Игоревич, как часовой маячил на том же месте и разглядывал обшарпанные, выцветевшиеся обои.
- Слышь, Семёныч, хочешь я за бесплатно прихожую побелю, у меня розовый колер остался, а то у тебя не хата, а какой - то бомжатник...Глянь, - пол прогнил, на потолке плесень, двери сто лет некрашеные, лампочка мухами засраная.
...Леонид Семёнович сунул руку в карман за бумажкой, потом, немного подумав, серьёзно произнёс: "Олег, я тебя с детства знаю, по своему люблю, хочешь нормальные деньги зарабатывать, чтобы больше никогда не клянчить?". Олег Игоревич вопросительно взглянул на соседа и весь напрягся.
- Так ты штучку даёшь, или как?
- На держи.
- Ух ты, новенькая, как из банка, давай так: я за фуфырьком сгоняю, чтобы разговор продуктивным получился.
- Ладно, я жду. Похоже, футбол отменяется, "Томь" без меня порвёт питерцев.
- Семёныч, ты пока закусон какой - нибудь сваргань, хотя бы картошки отвари, если найдётся.
...Через двадцать минут Олег Игоревич вернулся, торжественно продефилировал из убогой прихожей на кошеварню и ахнул. Его изумлённому взору предстала современная кухня со всеми наворотами после евроремонта, на стене огромный японский телевизор, большой холодильник с двойными дверцами, мягкий уголок финского производства, кухонный гарнитур из Италии. Он водрузил бутылку водки на стол, взглянул на хозяина и заикаясь вымолвил: "Это, что? Это... Я не понял? Вот так, значит, у нас некоторые пенсионеры живут?"
- Ты, Олег,  пока вопросы не задавай и глаза назад в орбиты закати, я сам всё растолкую.
- Семёныч, ты, блин, чо банк грабанул, или наследство из Израиля получил? А может, ты высокооплачиваемый киллер?
- Не угадал. Банк я не грабил, в Израиле родственников не имею, а оружия сроду в руках не держал.
- Тогда откуда эта роскошь? А почему прихожая, как гадюшник? Я чего - то не врубаюсь? Ты, Семёныч, кто?!
- Конь в пальто. Давай по рюмашке прилепим, после всё узнаешь.
...Леонид Семёнович распахнул холодильник и выставил на стол разнообразные деликатесы, названия большинства которых Олег Игоревич даже не знал: немецкая ветчина, исландская сельдь в вине, испанские маслины величиной с яйцо, балык, красная икра из Канады, настоящий бородинский хлеб и многое другое.
- А я кумекаю, чо ты, Лёня, такой свеженький и бодренький, а ты, оказывается питаешься, как Рома Абрамович...Круто...
...Леонид Семёнович отодвинул в сторону бутылку дешёвой водки, наверняка бадяжной, достал из холодильника настоящего "Смирнова" и наполнил рюмки.
- Ну, Олег Игоревич, давай  за новую реальность, за встречу!   
- Присоединяюсь! Красиво сказал!
...Они хлопнули по сотке, закусили, чем Бог послал и перешли к душевному разговору: как из нищего пенсионера переквалифицироваться в успешные бизнесмены.
Первым слово взял хозяин загадочной квартиры.
- Вот ты, Олег, спросил: кто я такой? А я тебе отвечу: я обычный продавец цветов.
- Ты, типа, на чурок пашешь? Берёшь у них цветы и продаёшь? Так ведь они жадные, копейки платят.
- Нет, на чурок я не горбатюсь, это мне западло. Не люблю я их...
- Ну, это понятно. Кто их любит...Козлы, всю Россию оккупировали.
- Сейчас не об этом, хотя, время придёт, вспомнишь меня. Я, сам видишь, не скинхед, но считаю, что они уже оборзели.
- Семёныч, после первой и второй, - сокол не пролетит. Давай, банкуй... Водочка у тебя вкусная и прозрачная, как слеза комсомолки, мягко идёт, пушистая, как первый снег.
- Да ты, Олежка, философ, как я погляжу. Книжки не пытался писать? Красиво мысли свои излагаешь.
- Не, даже не думал. Образухи у меня не имеется. Я же всю жизнь лампочки крутил в горячем цеху, учиться некогда было, да и зачем.
...Леонид Семёнович наполнил рюмки и произнёс оригинальный тост: "Будем!!!".
- В смысле, как это "Будем"? Где будем? Когда будем? Зачем будем? С кем будем? Я чо - то не догоняю.
- Просто, будем, Олег, в смысле, - просто будем жить.
- Ну я совсем тупой. Завод за сорок лет все мозги высосал, потом, - перестройка, лихие девяностые, никакие нулевые, сегодняшний бардак, телек, - совсем думать отшибло.
- Олег, скажи у тебя пенсия сколько?
- У меня, Семёныч, пенсия приличная, - аж, двенадцать тысяч, плюс охранником в супермаркете подшабашиваю, это ещё десяточка, опять же, сын раз в месяц жрачку подкидывает. Жить можно!
- Погоди, минуточку. Гляди, наши гол забили! Здорово! Дрючить надо все эти московские клубы и Зенит заодно. Ладненько, извини, давай погнали дальше.
- Я толкую, жить можно...
- А чего же ты тогда каждый месяц попрошайничаешь? Уверен, не только у меня, но и у всего подъезда.
- Ну, дак, это...всё одно не хватает...Я впроголодь, конечно, не сижу, но иногда кроме картошки с квашенной капустой ничего нет. Хоть шаром покати. Я хозяйство совсем вести не умею. Как жена померла, так никак в ритм не войду. К тому же, заводская привычка осталась, - водочку люблю. Не просто всё, Семёныч; бывают дни, хоть волком вой.  Уверен, что за работу на вредном производстве мне пенсия должна быть не двенадцать тысяч, а все сто двенадцать...
- Согласен с тобой! Мы на государство, как проклятые пахали, а оно нас, как отработанный шлак выкинуло. Эти гады, если могли бы, то вообще, пенсию не платили бы, как в Узбекистане. Я вот доцентом служил, так за год до пенсии под сокращение попал. Выкинули на улицу, как кота блудливого, как суку последнюю.
- И сколько тебе, Лёня, на старость определили?
- Не поверишь, шесть тысяч...
- Ни хрена себе?! Я считал, что учёные, там преподаватели всякие, в шоколаде, а оказывается...
- В полном дерьме, Олежек, по самые уши... Ответь мне, ты когда - нибудь жил на шесть тысяч, причём, один, без всякой поддержки?
- А дочь? Она что не помогает?
- Она уже почти пять лет, как в Германию эвакуировалась вместе с семьей. Они там сами пока сопли на кулак мотают. Через какое - то время, конечно, встанут на ноги. То, что ты на столе видишь, - это последние три года я так жирую, а до этого, чуть с голоду не подох. Газеты продавал первое время, пытался грузчиком вкалывать, на бирже труда гроши получал. Короче, тяжко пришлось...Затем, жена померла, ну ты в курсе. Совсем тоскливо стало на душе.
- Давай, Леонид Семёнович, жён наших помянем.
- Давай, за тех кого с нами нет, не чокаясь...
...Бутылка "Смирнова" опустела, но дури в голове не наблюдалось; качественная закуска и настоящая водка не оставляли шансов опьянеть. Разговор по душам, и в самом деле, задался, несмотря на то, что за столом находились два совершенно разных человека: по образу жизни, по образованию, по менталитету.
- Я всё спросить хочу. Чего у тебя, Лёня, прихожая такая убогая?
- Это специально! Когда почтальонша пенсию приносит, то жалеет меня и ни о чём не догадывается. Это я так конкретно шифруюсь.
- Теперь врубился. А дальше прихожей, ты никого не пускаешь. Умно придумано.  То - то я торчал в прихожке, тебя ждал и весь обрыдался.
- А зачем мне, Олежек, неприятности с бандосами. Та же почтальонша ненароком навести может.
- Тоже верно. Ну и хитрый ты, доцент!
- Страна такая; чуть клювом щёлкни, до нитки разденут и жизни лишат, а я ещё хочу немного небо покоптить, Мир поглядеть, попутешествовать, к дочери съездить...
- Ещё вопрос: на хрена тебе одному трёхкомнатная хата? За неё же надо платить, полагаю, штуки три, а то и больше. Разменял бы на однушку, а разницу в карман. Я бы так и сделал...
- Не сечёшь ты, Олег Игоревич, ностальгического момента. Не в деньгах счастье. В этой квартире родители мои обитали, я вырос, женился, дочка родилась; не могу я родные стены бросить, память предать, да и возраст не тот, чтобы место жительства менять. Опять же, жульё кругом, могут с квартирой кинуть, вон сколько случаев.
- А не боишься, что братки тебя за жабры возьмут и на улицу выкинут?
- Нет, Олег, не боюсь! Дверь входная, хоть и хлипкая на вид, а внутри стальная, замки лучшие в мире врезаны. Я тут, как в крепости, осаду могу выдержать.
- Всё предусмотрел...Ну, а буржуем, как стал?
- По большому счёту, случайно... Где - то года три с половиной назад наведался к жене на могилку. Прибрал всё, стою, как истукан с ней беседую, на жизнь поганую жалуюсь, слёзы горькие глотаю...
- И что дальше?
- А дальше, гляжу на соседнем участке, через дорогу, бабуля с огромной сумкой цветы со свежей могилы тырит. Ну я пригляделся, а она меня не замечает. Собрала быстренько букеты и на выход.
- С ума сойти, ну и падла...
- А ты, Олежа, не спеши людей судить; может, ей хлебушек не на что купить? Возможно, у неё пенсия, вообще, три тысячи и родственников нет?
- В любом случае, Семёныч, это не по людски, - цветы с могил воровать и продавать.
- Дурак ты, Олег! А если выхода нет другого? Захочешь жрать и не на такое пойдёшь.                - Ну, я не знаю...Я, наверное, не смог бы...
- Короче говоря, проследил я за этой деловой бабушкой. Она за ворота кладбища вырулила, сумку свою разхлебянила и букеты на продажу выставила. Народу в тот день много набралось, у неё цветы за десять минут все скупили. Бабулька деньги в кошелёк и на автобусе отчалила...
- Ну а ты чего, Семёныч?
- Я тогда многое для себя понял. Засунул свою интеллигентную порядочность в одно место и по бабушкиным стопам ринулся. Только цветы не на кладбище, а в городе реализую...
- Так ведь, они завянут, пока ты их до города довезёшь, а как на завтра их продавать станешь?
- Тут, Олег, целая технология придумана, чтобы цветы ещё три - четыре дня сохранить. Во - первых, у меня сумка - каталка с ёмкостью, а там поролон мокрый, во - вторых, существуют разные присадки в воду, чтобы цветам жизнь продлить, в - третьих, я беру только свежие... Одним словом, мелочей много. Со временем всему научишься...
- Я, так мозгую, Семёныч, ты меня в свой бизнес агитируешь? Как - то противно мне...
- А деньги постоянно клянчить не противно? А окочуриться когда - нибудь от палёной водяры не противно? А одну картошку с капустой всё время жрать не противно? А подачки от сына принимать не противно?
- Слышь, Лёня, да, в общем - то, правильно ты всё излагаешь.
- А раз правильно, то добро пожаловать в цветочный бизнес...
- Значит, вот этот телек, холодильник и всё это, ты на цветах заработал?
- Это и много чего ещё. Два - три года и ты в шоколаде окажешься, только язык за зубами держи, комплексами не страдай и нос по ветру держи.
- Семёныч, а я слышал, что на кладбище, - мафия и бандиты кругом рулят?
- Правильно слышал. Но мы, - цветочники, тоже не пальцем деланные: всего нас семьдесят три бизнесмена, у каждого своя зона ответственности, свой участок. Чтобы не примелькаться, раз в месяц участками меняемся, урожай собираем ближе к ночи, бандитам и кладбищенской обслуге щедро отстёгиваем, поэтому, нас не трогают.
- И сколько можно на этих цветах за месяц поднять?
- В зависимости от времени года...Зимой, аж до пятидесяти штук, летом, вообще больше ста. Это, если не лениться и каждый день на жатву выходить, а мрут люди, как мухи, каждый день, сам знаешь...
- Я смекаю, этот бизнес, - вечный.
- Ты, Олег, всё правильно понял. Если согласен, то по - рукам.
- По - рукам!...Давай за это накатим!?
- Давай, партнёр! О погоди, наши ещё один вкатили! Ура! Дави Зенит!
...Леонид Семёнович достал новый запотевший пузырь, хитро подмигнул соседу и до краёв наполнил рюмки. Задушевная беседа, обсуждение деталей бизнеса, просмотр футбола продолжились.
- Семёныч, а сколько раз букет может прокрутиться между живыми и мёртвыми?
- Полагаю, что три - четыре раза, а может, и больше, я такой статистикой не увлекаюсь, да и как сам вертеться будешь. Одна бабушка, торгующая у кладбища, рассказывала, что однажды у неё один и тот же букет за два дня, аж семь раз обернулся...            
 


                САТИРИЧЕСКАЯ НОВЕЛЛА
               

                "Люди готовы завидовать даже красивым похоронам".
                Владислав Гжерчак               
                ПОНТЫ      
       
           ПАРАГРАФ 1 КАК МИХАИЛ ИВАНОВИЧ ПОССОРИЛСЯ С ИВАНОМ МИХАЙЛОВИЧЕМ

...Михаил Иванович, пребывая в отличном расположении духа, насвистывая любимую мелодию, вальяжно вывалился из дома.
Утреннее, весеннее солнце ласково улыбалось прохожим и приветствовало всех, кто встал с той ноги. Михаил Иванович, взглянув на солнце, прищурился и направил своё дряблое тельце к своей ухоженной "Девятке". Он неистово обожал эту машину, как жену и любовно называл её Ладушкой, а она, в свою очередь, верой и правдой служила ему уже семь лет: и в жару, и в холод. Они вместе преодолевали осенние хляби и зимние заносы, ухабы и раздолбанные томские дороги.
Михаил Иванович нежно мыл свою Ладушку специальным ароматным шампунем, постоянно тюнинговал салон, следил за развалом - схождением колёс и в первых рядах проходил техосмотр. Время всеобщего пересаживания на европейский и японский автохлам ещё не грянуло, поэтому, коммерсанты и братва рассекали на "Восьмёрках" и "Девятках"; особым шиком считалось гонять на вишнёвой "Девятке".
...В этот момент к дому грациозно подрулил новенький Форд Фокус и лихо запарковался рядом с Ладой 2109.
Михаил Иванович тормознулся на пол - пути, открыл рот от изумления и проникся лютой завистью. Сосед с седьмого этажа, - бандит средней руки, тупой бык и недоумок Иван Михайлович, откликающийся на погоняло "Гангрена", вразвалочку продефилировал к подъезду, процедив сквозь зубы: "Привет Мишаня".
Михаил Иванович сплюнул в сердцах и грубо ответил в след: "И тебе не хворать, Ванёк - Пенёк(уже, чуть слышно)".
Так хорошо начинавшийся день, оказался напрочь испорченным по одной простой причине: у "Гангрены" авто выглядело теперь лучше, престижнее, качественнее, а значит и статус Ивана Михайловича автоматически становился на порядок выше статуса Михаила Ивановича. Его пучило от негодования, распирало от зависти, тошнило от бессилия. Он - коммерческий директор большой фирмы, известный в Томске инвестор, успешный бизнесмен размазан и унижен каким - то пацаном из братвы, к тому же, младшим его на пятнадцать лет. По - мнению Михаила Ивановича,- это полный беспредел, вопиющая несправедливость и болезненный удар по его престижу.
Одним словом, он в спешном порядке разлюбил свою Ладушку и серьёзно задумался о новой машине, причём, о такой, которая бы превосходила Форд Фокус по всем статьям.
Вместо того, чтобы мчаться на работу на всех парах, Михаил Иванович зарулил к давнишнему другу, торгующему автомобилями.
- Павлик, мне край нужна тачка, желательно, новая и как можно быстрей.
- А эта чем плохая? Она у тебя просто игрушка.
- Я на "Девятке", выгляжу, как лохундра. Скоро серьёзные люди, попросту со мной дела вести откажутся.
- Дурачок ты Миша! Для работы лучше "Девятки" ничего нет, я тебе отвечаю...
- Я уже несколько раз замечал косые взгляды партнёров, когда на тёрки приезжал. Меня, конкретно, за лоха принимают, сквозь зубы со мной базарят, в упор не замечают...
- Да ты, Михаил Иванович, накручиваешь себя; какая разница на какой тачиле ты гоняешь?
- Не скажи, Паша. Разница существует и довольно большая. Понимаешь, я соответствовать должен.
- Чему соответствовать?
- Своему положению, статусу наконец. Надо, чтобы пацаны и коммерсанты меня уважали и, если хочешь, завидовали.
- Значит ты, Михаил Иванович, считаешь, что уважение к тебе возрастёт, если у тебя авто круче окажется?
- И не только авто, Павлик, много чего ещё: прикид, хата, мебель в хате, какой пёс по ней бегает, сколько шуб у жены, в какую школу сын ходит, сколько у меня мобильников...Чего я тебе прописные истины талдычу, сам в курсе...
- Я врубился. А какую тачку ты хочешь?
- У тебя "Чиркан" на продажу найдётся? Чтобы новый или на худой конец, годовалый, не старше, зелёный, со всеми прибамбасами?
- Ты имеешь ввиду Джип "Чирокки"?
- Что имею, то и введу... Именно, Джип "Грант Чирокки"!
- Тут, Миша, основательно покумекать надо. Машина дорогая, да и редкая пока в нашем городе. Это во Владик смотаться придётся, а там людей необходимо знать, иначе не выпустят, опять же, гнать его сюда через пол - страны...
- Паша, я тебя давно знаю, всецело доверяю тебе. Скажи, ты сможешь всё организовать, "Чиркана" сюда пригнать и чтоб в пределах разумного?
- Тут, прикинуть надо, с пацанами перетереть, перегонщика найти, с ГАЙцами перебазарить,...
- Ты чо, Павлик, заладил одно, да потому. Берёшься, или нет?
- Налик нужен...Я всё обмозгую; завтра пересечёмся.
- Даю тебе день, Паша. Да, ещё прикинь, кому мою "Девятку" пристроить, да по дороже, и в хорошие руки.
- Не кипишись. Всё устрою пучком. Я когда - нибудь тебя подводил, или кидал?
- Ну добро, бывай.
- Вопросы могут возникнуть, так что, оставайся, Михаил Иванович, на связи. Пока.
...Михаил Иванович катил к себе в офис и лихорадочно прикидывал во что ему обойдётся измена "Ладушке" и "отношения" с новым другом "Чирканом".
Если нормально продать любимую машину, перехватить в надёжном банке ссуду, занять у верных друзей, то всё срасталось. А самое главное, что в течении пары недель можно восстановить утраченный статус и вставить клизму соседу, получить назад уважение и унизить "Гангрену".
Вот таким извращённым образом представлял себе статус, уважение, престиж Михаил Иванович, и не только он, а вся огромная и необъятная Россия, при этом, умственные способности, образование, деловые качества в расчёт вообще не принимались.
Михаил Иванович готов был влезть в любые долги, под любые проценты, лишь бы избавиться от гнетущего состояния зависти к своему соседу, от комплекса неполноценности...
...Через две недели с Дальнего Востока пригнали новый "Чиркан" зелёного цвета и Михаил Иванович успокоился, зато, Иван Михайлович, - "Гангрена" впал в затяжную депрессию, не зная, чем ответить наглому соседу.
Он долго мучился в поисках достойного выхода, просчитывал всевозможные варианты и, наконец, в конце лета провернул аферу с наркотой, в результате чего появилось бабло на подержанный "Хаммер".
"Хаммеров" в Томске числилось всего два: один у смотрящего за областью "Гуни", другой, - у главного мента В.В. Скворца, поэтому, братва дружески посоветовала "Гангрене" не рыпаться, не лесть в пузырёк, а срочно сменить тачку на более скромную.
Иван Михайлович, скрепя сердцем, продал свою, не в меру крутую, тачку и отправил гонцов во Владик за зелёным "Чирканом".
...В сентябре возле подъезда парковались две совершенно одинаковые машины, похожие, как две капли Перцовки и Михаил Иванович замирился с Иваном Михайловичем. Единственное чем отличался Джип "Гангрены" от Джипа Михаила Ивановича, - это надписью на заднем стекле "Король дороги".
"Кто король дороги?", - не въехал в тему Михаил Иванович, возбудился по этому поводу и пришпандорил на заднее стекло своей машины вызывающую наклейку "Первый в Мире, второй в Сибири". Психологическое равенство между соседями на некоторое время оказалось восстановлено, но не на долго...   
         
                ПАРАГРАФ 2 МАША ПРОТИВ ДАШИ

...Дарья Юрьевна, жена Михаила Ивановича с грохотом распахнула дверь и вся в слезах бросилась на кухню, где её муж тихо - мирно глядел футбол, запивая всё это пивасиком.
- Ты тут торчишь, пялишься в эту долбанную плазму, а меня сейчас жесточайшим образом  унизили и оскорбили до глубины души.
- Что случилось зайка моя? Давай по - подробнее.
- Я только что встретила эту шалаву, Ванькину подружку, Машку, подстилку бандитскую...
- Ну и что? Тебе - то, какая печаль?
- Эта сучара вышагивала в новой норковой шубе.
- И что в этом такого? Каждый одевается, как хочет.
- Ну ты и сволочь, Миша. Я целыми днями кручусь, как белка в колесе: обеды - ужины готовлю, по магазинам бегаю, во многом себе отказываю, фитнес уже два дня не посещала, с подругами редко встречаюсь, потому что мне одеть нечего, а ты...Ты уже забыл, когда мне что - то дарил. В общем, не могу я больше ходить в этой трёхрублёвой мутоновой шубе, как нищенка, как зачуханка...
- А я, между прочим, не пальцем в жопе ковыряю, я пашу, как раб на галерах...У тебя полный шкаф всякого барахла, а шубы, - целых три, поэтому, закрой варежку и не мешай футболом наслаждаться.
- Ах ты козёл вонючий! Враз забыл, кто тебе стартовый капитал на бизнес подогнал. Правильно, недоумок рогатый, мой папа. Я, вообще, можно сказать, уже много лет тебя содержу, свинья неблагодарная. Вот сейчас позвоню отцу; он тебе в раз крылышки оттяпает. Голышом вылетишь от сюда, с голоду сдохнешь, на паперти попрошайничать будешь...
- Даша, истерику прекрати.
- Это у меня истерика? Сейчас у тебя нервы в пляс пойдут, жлобина конченный, жадина загребущая, экономный ты наш.
...Дарья Юрьевна демонстративно выключила телек и вылила недопитую бутылку пива в раковину, встала посередине кухни в позе боксёрской груши и прошипела: "Ну ударь, ударь меня, трус, импотент, козёл рогатый".
- Это я козёл рогатый? А ты, - коза драная, корова необразованная, фригидная жаба...
- Ну всё! Ты меня конкретно достал, Михуйло, со своим футболом, со своей тупой жадностью, со своими дешёвыми девками. Слизняк, ответить нечем, кишка тонка, на личности переходишь?!
...Михаил Иванович налил алой краской, мутные от злобы, зенки, почернел от обиды, поднял было руку, но подумал о неминуемых, жестоких последствиях, быстро встал, потом, беспомощно сел и плаксивым голосом простонал: "Я...Я всё в дом...Я всё в семью...Я всё для тебя, а ты... Ну нельзя же так; из - за какой - то вшивой шубы ты устроила весь этот дурдом. Спа-си-бо за всё. Теперь - то, я узнал о себе много чего нового и интересного".
- Ты вынудил меня, изверг. Ты внимания мне не уделяешь. Ты супружеские обязанности не выполняешь. Ты экономишь на мне...
- Да пойми ты, наконец, не могу я сейчас из бизнеса деньги выдернуть, за новую машину ещё не рассчитался, два кредита висят.
- А мне наплевать на твои говённые заморочки, меня не колышут твои долбанные ссуды.
- Это, Даша, не мои, а твои заморочки. Забыла, как летом в Испании месяц гужевалась, пока я тут, как ишак горбатился? Забыла про наряды, про брюлики, которые ты постоянно покупаешь? Забыла, что новый кухонный гарнитур поставили? Про всё забыла?
- Повторяю, для особо тупых, это твои грёбаные проблемы! Я хочу новую шубу, вынь, да полошь...!
- Трудная ты, Даша...
- Это я трудная? Если бы не я, ты уже по миру пошёл бы. Я, можно сказать, с руки тебя кормлю, неустанно забочусь о тебе, очаг семейный оберегаю, а ты какие - то копейки на шубу пожалел.
...Михаил Иванович не имел больше сил сопротивляться, сидел притихший, как зверёк, пойманный в капкан. Он, вдруг, понял одну вещь: лучше уступить, - дешевле обойдётся. Придётся взять ещё одну ссуду, причём, не ради необходимости, а исключительно, ради понтов.
А с другой стороны, его новая машина, - это, как ни крути, тоже понты?! Короче говоря, Михаил Иванович и его благоверная жёнушка Дарья Юрьевна стоили друг друга, типа два сапога пара, - точная копия и зеркальное отражение...
Михаил Иванович тяжело вздохнул и задал простой, банальный вопрос: "Какую шубу ты хочешь, дорогая?"
- Миша, ты чо тупишь, конечно, соболиную и чтобы в пол.
- Но согласись, она стоит, как моя машина.
- Это твой геморрой...Нет денег, на панель ступай, хотя, с тебя толку...
- Умоляю, не начинай. Я обязательно что - нибудь придумаю, только тестю о нашем скандале, - ни слова.
- Вот, это разговор взрослого человека. Ладно, уговорил. До Нового Года, - месяц, и у тебя,- месяц. Время пошло! Я не позволю какой то вульгарной девице, без роду, без племени, унижать себя. Пусть теперь она лопнет от зависти, змея подколодная.
...Мария Юрьевна королевской походкой вознеслась в подъезд, поднялась на лифте на седьмой этаж и тихо открыла дверь.
Иван Михайлович прозябал на кухне, старательно чистил волыну, одним глазом глядел футбол и потягивал любимый Хэйникен.
- Вань, ты прикинь, только что, эта напыщенная курица, Дашка, чуть не упала в снег от зависти, налилась злостью и, как чокнутая рванула домой. У меня от этого ощущения превосходства чуть оргазм не случился.
- И чо, в натуре?
- Скажи мне, "Гангренчик", кто в стране - главные барыги, или пацаны?
- Ежу понятно, что братва. Мы, чисто конкретно, как доили и душили эту мразь, так и будем доить и давить.
- А чо тогда некоторые, типа богатенькие, лучше пацанов кантуются, катаются, как сыр в масле?
- Эти тоже из наших, из братвы, только вовремя в депутаты залезли, в чиновники подались, заметь, всё за бабло.
- Но ты базарил, что это не по понятиям, чтобы одновременно и с братвой, и с красными?
- Так раньше считалось, но времена типа изменились...
- Ладно, убирай свои железки, ужинать будем и телек переключи, а то задолбал твой футбол.
- Я, погребу "заготовки" мацать, а ты гляди в оба, когда гол впиндрючат, зови меня, в натуре...
...Не успел "Гангрена" шагнуть из кухни, как его любимый "Спартак" пропустил гол. Он отчаянно махнул рукой и огорчённый поплёлся в ванную. В эту минуту Машка заорала: "Смотри, Вань, ещё один гол забили". Он мигом подскочил к телеку, потом, повернулся и зло процедил: "Дура, это повтор показывали".
Маша водрузила на стол початую бутылку водки, достала хрустящую закуску, налила наваристый борщ и умоляюще покосилась на сожителя: "Ваня, я прошу тебя, больше двух стопок не пей, а то ты потом в койке, - никакой. Я девушка в соку, мне мачо нужен".
- Значит так, Мусик, если футбол дашь доглядеть и наши трахнут Динамиков, то получишь в койке ураган.
- Люблю я тебя Ванечка. Давай распишемся, как люди?
- Нельзя мне, пацаны, в натуре, не поймут.
...Приближался Новый Год: малоимущие граждане скупали дешёвые сувениры, средний класс - электробытовые приборы, а хозяева жизни умчались с любовницами в Куршавель лакать Шампанское по тысяче баксов за бутылку.
Михаил Иванович взял неимоверную ссуду, якобы на развитие бизнеса, а сам справил жене соболиную шубу и шапку в придачу.
Дарья Юрьевна приняла подарок, как должное, за прошлые оскорбления не извинилась, но "спасибо", всё таки, из себя выдавила.
Теперь она красовалась вся в мехах, а её муж пребывал в долгах, как в щелках. Но что не не сделаешь ради понтов; Россияне уже давно, в большинстве своём жили не по средствам, выделываясь друг перед другом. Кто мог воровать, - воровал, кто мог кидать лохов, - кидал, кто мог грабить, - грабил, а кто не мог, или совесть не позволяла, тот брал бесконечные ссуды, попадая в рабство к обнаглевшим банкам.   В итоге, кто - то удирал за границу, кто - то становился нищим, кто - то вешался, а некоторых, просто, отстреливали за долги, как уток.
...Михаил Иванович надеялся, что закроет долги, погасит кредиты, вкалывая по четырнадцать часов в сутки, проворачивая полу - криминальные махинации по серым схемам.
В первый день Нового Года распогодилось: с невыразимой лёгкостью с неба опускался пушистый снег, градусник сигнализировал отметкой около нуля, не проспавшиеся после бурной ночи, граждане вывалили на свежий воздух.
Мучаясь от липкого пота, Дарья Юрьевна напялила соболиную шубу и грациозно отправилась выносить посленовогодний мусор. Театр абсурда работал без антрактов, ежеминутно демонстрируя зрителям комические сцены российских понтов.
...Маша вместе со своим бандитом Ваней в это самое время, вынырнули из подъезда, намереваясь посетить Машиных родителей. Тут - то они и столкнулись с соседкой в шикарной шубе, с мусорным ведром в руке.
Когда Дарья Юрьевна скрылась из виду. Маша покраснела от гнева, распухла от зависти, набычилась от безнадёги и заорала на всю улицу: "Это беспредел! Ты видел, как меня только что унизили и втоптали в дерьмо".
Ваня даже не обратил внимания на соседку, удивлённо покосился на свою пассию и направился к "Чиркану": "Ты, чо базлаешь, как терпила? Прыгай быстро в тачку, пока соседи ментов не вызвали".
- Ванечка, ты можешь смотреть свой футбол хоть каждый день, употреблять пиво вёдрами, но только при одном условии.
- Ну и чо за тема?
- Купи мне шубу из Шин Шилы...
- Какой расклад? Сколько весит прикид?
- Много тонн...Понты, Ваня, дороже денег.
- Ладно, померкуем, на крайняк, не доедим, не до пьём, не до...
- Меркуй быстрей, а то я от зависти удавлюсь.
- Херню базаришь. Ладно, погнали к предкам.
..."Гангрена" уставился в упор на дорогу, надулся, как индюк и молчал, как партизан на допросе. Первый день Нового Года оказался, напрочь испорчен, и всё  из - за этих ненавистных соседей.
Ваня поправил кобуру под мышкой и подумал о нехорошем, а Маша, в этот момент, представляла, как выпорхнет из подъезда в новой шубе.
...Бесконечная гонка за бессмысленными понтами продолжалась: у кого больше денег,- тот престижнее, у кого шикарнее апартаменты, или дом, - тот успешнее,    у кого дорогой автомобиль,- тот статуснее, у кого больше корочек о Высшем образовании, - тот умнее, у кого каждый день икра с шампанским, - тот состоялся....Ну..., ну...
Если вы, господа всю жизнь гоняетесь за понтами и статусом, недомогаете и хвораете от зависти и злобы, то когда же вы живёте?
Правильный ответ: никогда!
Вперёд, россияне, за статусом, уважением, престижем, пока другие в это время просто живут и наслаждаются Природой, радуются каждому дню и довольствуются тем, что имеют...               

                ПАРАГРАФ 3 ЯБЛОКО ОТ ЯБЛОНИ...

...Звонок на урок прогремел неожиданно, как гром среди ясного неба; Пал Палыч,- учитель географии, даже вздрогнул. Выждав несколько секунд, он достал из шкафа журнал девятого "А" и отправился на урок. При его появлении ученики прекратили галдёж и дружно встали.
Географ внимательно оглядел класс, аккуратно водрузил журнал на стол и нежно вытянул из кармана измятый целофановый пакет: "Здравствуйте, господа школяра. Вот в этот пакет убедительно прошу всех положить "Айфоны", "Айпады", Мобильные телефоны, а также МП-3, МП-4, МП-5."
Кто - то с заднего ряда решил язвительно пошутить: "Пал Палыч, конкретно заявляю, что МП-5 ещё не изобрели".
- Это кто у нас тут такой умный?
- Петров, Александр Михайлович, собственной персоной!
- Отдельное предложение для Александра Михайловича Петрова: "Если вы добровольно не сдадите вышеперечисленные средства связи, то будете немедленно удалены с урока, а это, - автоматическая двойка в журнал".
...Недовольные ученики потянулись к столу сдавать свои дорогие игрушки и только Петров остался на месте, ехидно поглядывая на учителя.
- Пал Палыч, я в растерянности, прямо не знаю, что и делать. У меня "Планшетка", а про неё вы ничего не упоминали.
...Учитель географии не терпел хамства, неподчинения и откровенного издевательства над собой, поэтому, громко объявил: "Петров, ты отнимаешь у нас драгоценное время! Бери свою "Планшетку", рюкзак и выметайся вон из класса, а дневник не забудь положить на стол".
- Не имеете права...
- Да, вот ещё что: без отца, как его, - Михаила Ивановича, в школу, даже, не появляйся.
- А вы знаете, кто у меня отец?
- Да, хоть почтальон Печкин, мне абсолютно по барабану...
...Когда дерзкий, и наглый не по годам, Петров покинул помещение все вмиг угомонились, Пал Палыч открыл журнал и c большим удовольствием, старательно вывел ему "двойку". Потом поправил очки и спокойно произнёс: "Начнём опрос, господа. Тема: "Водоёмы Сибири - реки, озёра, моря. Кто доброволец?" Две девочки - отличницы молниеносно подняли руки, остальные тут же замерли и притаились, как в засаде.
Пал Палыч прогулялся вдоль доски, после чего впялился глазами в журнал и принялся выискивать счастливчика, не желающего становиться добровольцем. Когда напряжение достигло апогея, а минута молчания явно затянулась, он торжественно объявил: "Я знаю, кто нам поможет. Господин Слепченко, к доске. Да вы, не тряситесь, сегодня я добрый, пыток не намечается".
Неуверенной походкой безнадёжный, отпетый, пропащий троечник Саша Слепченко обречённо поплёлся к доске, опустил невинные глазки и стал лихорадочно вспоминать реки Сибири. Учитель выждал необходимую паузу, поглядел в окно и неожиданно спросил: "Александр, вы любите футбол?"
- А при чём тут футбол?
- Тогда поставлю вопрос по - другому: "На какой реке находится город Томск?"
- У нас тут Ушайка протекает, ещё Обь недалеко, а...вспомнил - Томь!
- Хорошо. А город Омск на какой реке расположен?
- Ну, там большая река, больше Томи...
- Совершенно верно, а называется она?
- Выпало из головы. Дайте мне минуту на размышление. А можно взять помощь друзей?
- Я гляжу, вы Александр, с юмором. У меня вопрос: друзья у вас имеются?
- А как же, конечно!
Пал Палыч повернулся к классу: "Иванова, на какой реке расположен город Омск?
- На реке Иртыш.
- Хорошо, садитесь, Светлана.
- Слепченко, последний вопрос, отвечаете, я закрою глаза и поставлю вам тройку.
Вопрос такой: "Какое море раскинулось недалеко от Новосибирска?"
- Шутите, Пал Палыч. Нет там никакого моря! Там, кажись, одни реки кругом.
- Море называется Новосибирским, ещё на берегу находится город Бердск, а вам, Александр, - двойка! Несите свой дневник. География, молодой человек, наука серьёзная, без неё вы, просто, заблудитесь.
...Пал Палыч уткнулся очками в журнал, затем, быстро взглянул на часы, покачал головой: "На следующем уроке, - письменный опрос по сегодняшней теме, а сейчас поговорим о Северном Ледовитом Океане".
...Санёк Петров с шумом ввалился в прихожую, с грохотом плюхнул рюкзак в угол и громко высказался: "Заколебал уже конкретно этот Пол Пот, козёл очкастый, скунс вонючий!
Дарья Юрьевна, с тревогой в глазах и ложкой в руках выглянула из кухни: "Что за шум, а драки нет?".
- Ма, этот гад меня достал, конкретно.
- Кто достал?
- Палач Палыч! Ботан по землеграфии! Жук навозный!
- Учитель географии? Нормально можешь изъясняться?
- Ма, я ему крутую "Планшетку" демонстрирую, ни у кого такой нет, а он меня из класса выгнал, вроде как за хамство, как - будто я двоечник последний. И предъяву мне тычит, типа без отца, в школу, лучше, не появляйся; все училки, как училки, а этот независимого из себя корчит, на семью нашу наезжает. Отца почтальоном Печкиным обозвал, гад, ты прикинь, ма...
- Да, уж географ ваш совсем распоясался, многое себе позволяет.
- Вот и я про же, ма. Авторитет, уважение, статус в ноль не ставит. Унизил меня перед всем народом, как лоха последнего, как говнюка конченного. Ни за что двойку влепил и весь из себя, довольный такой...
- А что, на самом деле "Планшетки" кроме тебя ни у кого нет?
- Я те отвечаю, зуб даю!
- Ладно, сыночек, разберёмся. Иди руки мой и успокойся уже, обед стынет.
- Ма, у меня после такого наезда кусок в горло не полезет. Пойду музон погоняю, а то колбасит меня от школьного беспредела...
- Иди, Александр, а я пока папе перезвоню. Вопрос надо решать немедленно.
...Петров младший удалился в свою комнату, Дарья Юрьевна вернулась на кухню, опустилась на стул и серьёзно задумалась: "Почему так всегда, - нищета голопузая, рвань, пьянь, дрянь лезут в контру с успешными, богатыми людьми, вякают не по делу, пасть вонючую разевают? Завидуют, конечно, деньги в чужом кармане,- считать мастаки, вилами богатых пугают, уравниловки хотят. В открытую выступать бояться, так детей наших прессуют, оскорбляют и унижают. Ну кто такой, этот запёрдыш, географ ползучий? Никто, вошь на гребешке, пустое место, ноль без палочки, сявка на копеечной подачке. Когда же он, наконец, поймёт, что есть уважаемые люди, успешные, а есть быдло; есть пастухи, а есть овцы, есть хозяева жизни, а есть босота."
От такой вопиющей несправедливости у Дарьи Юрьевны в зобу дыханье спёрло, заколотил озноб. Она нервно схватила сотовый и истерично набрала мужа: "Миша, твоего сына сегодня в школе прилюдно унизили. Кто, кто? Опять этот экстремист, дисседент, учитель географии. Давай, немедленно дуй в школу, и жёстко там разберись. Я никому не позволю своего мальчика до депрессии доводить". Она отключила мобильник, облегчённо выдохнула и тут же успокоилась.
...Накрученный женой, Петров старший мчался в школу, на светофоре не успел затормозить и вылетел на "Зебру". Из кустов вальяжной походкой выплыл Гаец, козырнул и заученно прощебетал: "Нарушаем, гражданин...Ваши права и документы на машину".
Михаил Иванович привычно сунул тысячную купюру в техпаспорт и протянул документы гаишнику: "Я тороплюсь, командир. Извини, светофор не заметил".
За "Зебру",- отдельный тариф.
- Сколько?
- Ну, вы же не глупый человек и машина у вас не три рубля стоит. Короче, ещё столько же и разойдёмся краями.
- Держи!
- Всего хорошего! Приятного пути! Будьте внимательны на дороге!
...Представитель Власти, он же взяточник, он же "Гаец" вернул документы, глянул на дорогу и потерял всякий интерес к нарушителю. Всё, как всегда...
...Злой, как собака Михаил Иванович грозой залетел в школу и по знакомому маршруту направился в кабинет директора: "Зоя Леонидовна, это уже произвол какой - то? Я требую сатисфакции! Ну, сколько можно?!"
- Михаил Иванович, прошу Вас успокойтесь и расскажите, в чём дело?
- Это я вас спрашиваю, в чём дело? Третий раз за месяц я вынужден всё бросить и мчаться в вашу долбанную школу. И только потому, что вы неправильно работаете со своим педагогическим коллективом. Опять этот отморозок, подлец, "декабрист" оскорбил моего сына. Я мало инвестирую в вашу школу? Вам лично не хватает?
- Спокойно! Кто "декабрист"?
- Географ!
- Павел Павлович? Но, ведь, я в прошлый раз проводила с ним разъяснительную беседу? Значит, он опять за своё?
...Директриса пулей выскочила в приёмную: "Жанна, Пал Палыча ко мне, живо!"
- Но, сейчас, урок идёт!
- Я сказала, быстро! Вместо него десять минут поторчишь, вспомнишь лихие школьные годы!
- Слушаюсь, Зоя Леонидовна...
Она вернулась в кабинет, устроила свой внушительный, коррумпированный зад в тёплое кресло и виновато взглянула на Михаила Ивановича.
- Садитесь, пожалуйста. Сейчас разберёмся. Уверена, оскорблённые чувства вашего сына будут восстановлены, виновные понесут заслуженное наказание.
- Я вас умоляю. Вы всегда поёте одну и ту же песню, а хам до сих пор не наказан. Я серьёзно заявляю: если в этот раз вы спустите всё на тормозах, я переведу своего сына в другую, цивилизованную школу. Вы знаете, чего лишитесь...
- Поймите меня правильно, Михаил Иванович, не могу я в середине учебного года его уволить, к тому же, Пал Палыч толковый педагог.
- А мне глубоко наплевать! Я хочу покоя в семье. Вы не знаете мою жену, она меня без соли съест за сына.
- Я отдаю себе отчёт, но и вы услышьте меня...
...В этот момент в дверь тихонько постучали и на пороге нарисовался сам возмутитель спокойствия, борец за справедливость, Пал Палыч.
- Вызывали, Зоя Леонидовна?
- Да, присядьте. На вас опять поступила жалоба, это возмутительно. Уважаемый в нашем городе человек, бизнесмен и меценат, господин Петров требует незамедлительных ваших извинений и полного покаяния.
...Географ в упор уставился на Михаила Ивановича и вызывающе заявил: "Перед ворами, кровососами и ублюдками я не извиняюсь по определению. А ваш сын подонок и мразь на понтах, поэтому, если вы не в состоянии его воспитывать, то это сделаю я, причём, в жёсткой форме. Скоро он у меня станет шёлковым или покинет школу".
- Слышь ты, чмо, гео..., голограф..., гелографическое. Сейчас, уже ты не сына, а меня опустил. Тебе капец, геолог!
- Чего - то у меня коленки не трясутся. Могу повторить всё, что только что декларировал.
- Зоя Леонидовна, что тут происходит? Кто я, а кто этот...экстремист? Почему он тараторит в таком тоне? И, вообще, что он делает в моей школе?
...Зоя Леонидовна покраснела, как рак, набрала в рот воды и примолкла. Она прекрасно знала о хамских выходках Саши Петрова, понимала, что Пал Палыч кругом прав, но не могла лишиться подачек в сумме десяти тысяч рублей, получаемых от Петрова - старшего ежемесячно, за разруливание всевозможных ситуаций с Петровым -  младшим, плюс щедрые спонсорские взносы на ремонт школы, на новую мебель, на современные компьютеры и форму для школьной баскетбольной команды.
Мысленно положив на весы педагогический дар Пал Палыча и халявные деньги Михаила Ивановича, она, почти машинально, шёпотом вымолвила: "Павел Павлович, вы уволены..."
Довольный Петров - старший добавил: "Я ещё и в суд на тебя подам за оскорбления. Зоя Леонидовна, будьте свидетелем?"
- Свидетелем я не пойду. Я ничего не слышала и не видела. Между прочим, вы Пал Палыча оскорбили в большей степени.
- О, как?
- А что тут не понятно. Вы, Михаил Иванович, своего добились, а теперь прошу покинуть мой кабинет. Пал Палыч, ступайте на урок.
...Не удивившись решению директрисы, учитель поплёлся в кабинет географии. Когда секретарша удалилась он сел за стол, немного подумал и тихо спросил: "Кто из вас знает, почему в нашей стране бардак?"
Ученики на перебой стали выкрикивать свои версии: "Потому, что коррупция! Потому, что американцы хотят нас уничтожить! Потому, что порядка нет! Потому, что бандиты в стране!"
Пал Палыч терпеливо выслушал все версии и выдал свой ответ: "Потому, что в стране идёт необъявленная гражданская война между прогнившей мразью, чиновниками и остальным народом! Потому, что для некоторых статус дороже порядочности! Потому, что у многих рубль вместо сердца! Потому, что для всех закон,- ничто! Да, кстати, это наш последний урок. С сегодняшнего дня я уволен. Почему? Спросите завтра У Саши Петрова...".         


                ГОРОДСКАЯ НОВЕЛЛА

"Профессиональное нищенство - занятие не менее доходное, чем профессиональная     филантропия".
                Гораций Цафрин               
                БОМЖИ
               
                ПАРАГРАФ 1 ПРАПОРЩИК               
               
               
...Ночная темнота давно просочилась по улицам и переулкам во все медвежьи углы города, заняла скверы и парки, сражаясь с тусклым светом одиноких фонарей. Томск погружался в тяжёлый сон, намучившись за день, намаявшись суетой Жизни, и только на перекрёстке маячил одинокий, "чёрный" человек с большим обшарпанным чемоданом и не знал куда ему податься. Подтянутая фигура выдавала в нём бывшего военного, а небольшой животик указывал на любовь к пиву. Если бы не кромешный мрак, то мы наверняка заметили бы тёмные круги под глазами, - следствие нескольких бессонных ночей и огромных переживаний за своё будущее.
..."Чёрный" человек пересёк, наконец, улицу и свернул наугад в мрачный переулок. Ему было абсолютно по барабану в каком направлении двигаться; жизнь для него как - будто остановилась. Привыкший к порядку и дисциплине, мужчина оказался абсолютно не готов к свободному плаванию, к неизвестности, к беспределу и хаосу сегодняшней Жизни.
Слева, по ходу движения, он заметил полуразвалившийся, старый двухэтажный дом. У этого старинного особняка не оказалось дверей на входе, рам на окнах и крыши, как таковой. Тёмные глазницы окон выглядели смертоносными амбразурами дотов и только в одном проёме на втором этаже брезжил огонёк небольшого костра.
Бывший кадровый военный, а ныне опустившийся бомж, остановился около этих мрачных руин, глубоко вздохнул и с опаской протиснулся в парадное. Резкая вонь прогорклой мочи, перемешанная с запахом застарелой плесени, ударила ему в нос, страх закрытого, тёмного пространства накрыл колпаком, но желание погреться у костра оказалось сильнее и он начал подниматься по раздолбанной лестнице без перил.
Почуяв аромат печёной картошки, он ускорил шаг, но тут же вляпался ногой в кучу дерьма. "Да что же это такое!? За что мне всё это?", - подумал "чёрный" человек и оказался в большой комнате, посредине которой горел уютный костёр.
Вокруг огня, словно двенадцать месяцев расположились бомжи, протянув к теплу озябшие руки - ноги.
На незнакомца никто не обратил внимания и только один с огромной и грязной бородой, очевидно главный, тихо спросил: "Ты кто будешь, мил человек?"
- Здравия желаю, господа бродяги. Я, Николай Дворкин, бывший прапорщик Советской Армии, на данный момент - пенсионер, а точнее, ввиду жизненных коллизий, сейчас я бездомный.
- Ну проходи, "Николаша - Нидвораша", погрейся. Мы тут все такие же, как ты, на задворках Жизни.
- Спасибо, люди добрые...
- А ты, часом не журналюга ряжёный? А может, ты писака хренов, сочиняющий новый роман "На дне"?
- Нет, я просто человек,...мимо проходил...
...Прапорщик поставил свой дурацкий чемодан и охотно присел к огню. Ему плеснули пол - стакана разбатяжного спирта  и выдали печёную картофелину.
Первым ошеломляющим впечатлением, ярким откровением, шокирующим наблюдением для бывшего военного оказалось то, что эти люди не выглядели обречёнными, обиженными Богом и Страной; они не жаловались на Судьбу, не рыдали от горя, - они попросту грелись у костра, пили разбавленный, низкосортный спирт, закусывая чем Бог послал, они буквально существовали здесь и сейчас.
...Молчание нарушил один из колоритных бродяг.
- Мы, почему вопросы новеньким задаём? Потому, что тут всякие шляются: журналюги и  скинхеды, бандосы и  наркоманы. И всем есть дело до нас, как - будто людям заняться нечем.
- А чего скинхедам - то надо?
- Ясно дело, чего: поубивать нас, чтобы, типа, город чище стал. Мы ведь заразу и вонизим распространяем, тырим всё, что плохо лежит и кошек на костре жарим. По их мнению, нам не место в цивилизованном мире...
- А бандиты, чего около вас трутся? Им - то чего надо? С вас взять - то нечего...
- Не скажи, Николаша. Нас на органы пустить можно, или педикам продать в бордель для пользования, как шлюх.
- Да, тяжело в наше время бродяжничать...
- Бомжом быть легко, поскольку нас не обременяет семья, работа, деньги, дом и всякие там мелочи Жизни. Мы вне зоны потребления, вне зоны доступа, а против мрази всякой мы умеем защищаться, у нас свои методы.
...Прапорщик с грустью оглядел присутствующих и представил себе, как эти несчастные, незащищённые бедолаги отбиваются от психопатов - педрил, от хирургов - садистов, от бритоголовых, вооружённых битами.
Главарь свободной стаи униженных и оскорблённых, бичей и чмошников уловил горькую иронию во взгляде новенького: "А это ты видел, "Николаша - Нидвораша"!?"           Он достал ПМ и передёрнул затвор. Его примеру последовали остальные...
- Ни хрена себе!? Да, вы, - банда!?
- А ты думал, мы лёгкая добыча для стервятников? К нам уже давно никто не суётся, даже бродячие собаки нас стороной обходят, чуют чем пахнет.
- А откуда стволы, если не секрет?
- Иногда, пьяные в хлам менты теряют, иногда, бандюгу одинокого подловим, две "мухобойки"  афганцы подогнали для защиты. Вон у нас Костян, - опалённый Кандагаром.
...Прапорщик невероятно воодушевился, воспрянул духом и с надеждой в голосе спросил: "Братцы, возьмите меня в свой партизанский отряд? Мне шагать некуда, я до края докатился...".
- Поглядим...Пока ты, Николаша, на испытательном сроке, а там видно будет, что ты за ком с горы.
- Я оправдаю...Я постараюсь...Я выжить хочу...
- Да, не ёрзай ты и не очкуй. Поведай лучше свою хронику бытия. Это первый шаг, чтобы понять тебя. И смотри, без трёпа, бродяги враньё за версту чуют.
- История, в общем - то, обычная для сегодняшнего времени. Всё началось с развала Союза.
Я всё спросить хотел: "Как вас звать -  величать?"
- Зови меня просто "Завлаб", с остальными по ходу познакомишься. Погнали дальше...
- Под Семипалатинском находилось много военных городков, вот, в одном из них я служил прапорщиком, наверное, правильнее сказать, - горбатился, поскольку, обитал в городе, а в часть ездил каждое утро на работу. В Семипалатинске хата у меня однокомнатная имелась... Бросить её пришлось в девяносто восьмом.
..."Завлаб" ехидно ухмыльнулся, хлопнул бодяжного пойла и недоверчиво поинтересовался: "А чего ты, однушку свою не продал?"
- Тогда время такое было. Наверное, оно и сейчас в Казахстане такое же. Президент на всех углах заявляет, что в стране все нации равны, а на самом деле, русских выдавливают всеми правдами и неправдами. Немцы и евреи все поуезжали,- благо есть куда, а для русских из Казахстана, Россия, - злая мачеха. Поэтому, хату продать практически невозможно. Вы себе не представляете, - стоит девятиэтажка, а в ней половина квартир, - пустые; заселяйся кто хочет. Казахи, - бывшие колхозники, конокрады, бездельники, - в города косяком ломанулись. Это так у них государство жилищную проблему решает.
Короче, соскочил я на пенсию в сорок пять; довольствие копеечное, работы нет, кругом нищета. Несколько лет помыкался; два раза удалось из родной части кое что вывести, продать. На то и жил, а точнее, бухал каждый день беспробудно...
Когда часть окончательно расформировали и перевезли всё что можно в Россию, я  наведывался туда с такими же бедолагами, как сам, - плитку со стен сдирали, оконные блоки снимали, брошенный металл собирали, в общем, мародёрничали. А что делать? Заводы все встали, стройки заглохли, одни барахолки кругом. Русские - то все уехали, а казахи работать не умеют, да и не хотят. Тут ещё китайцы попёрли, как саранча...
Вместо того, чтобы за русских держаться, правительство китаёзам подмахивает,- всё на продажу. Это называется, - "казахское экономическое чудо", - туфта полная.
- Слышь, Колян, тебе бы романы строчить. А может, ты, в натуре, баснописец? Перекантуешься тут какое - то время, а потом, чтиво про нас накропаешь? Гонорар получишь? А...?
- Падла буду! Хлебом клянусь!
- Ладно...Верю я... Да, не ори ты, а то крыс разбудишь...
...В этот момент к костру вернулся ночной дозор. Один из часовых подсел к прапорщику: "Залётный? Каким ветром? Я гляжу, ты бывший вояка? У тебя на лбу написано..."
Другой подгрёб к "Завлабу": "По периметру всё спокойно, шеф. В левом крыле беспризорники пытались на нашу поляну проникнуть, так мы их шуганули. Да, ещё за гаражами ментовская машина около часа маячила: мусора проститутку на халяву отымели. В остальном, - тихо, как в танке."
"Завлаб" пошептался со сменными караульными и вопросительно взглянул на примолкшего прапорщика.
- Продолжай...
- Я вот и толкую, что жизни в Казахии совсем не стало. Всё, что можно утащить из бывших военных городков, - утащили и я стал собираться в Россию.
Сначала направился к двоюродному брату на Алтай. Там тоже разруха, работы нет, производство на боку лежит, все от тоски бухают по чёрному. Я попытался в контрактники записаться, но медкомиссию не прошёл. Опять запил на долго. Через полгода жена братана с треском выперла меня. Я опять в канаве...
..."Завлаб" понимающе кивнул: "Сколько вот таких, как ты, бывших служивых, по России болтается. А сколько, спилось? А сколько, в бандиты подались и сгинули?   А сколько по психушкам, да по тюрьмам мыкаются? Страна большая; плюс, минус миллион... Кого это волнует? Правильно, никого!"
- Мне первое время, как - то стыдно было, что я здоровый, взрослый мужик болтаюсь, как говно в проруби. Потом, - смирился.
- Я не врубился, а что ты за Алтай не зацепился? Просторы там огромные,    деревень, - полно; нашёл бы себе бабёнку и жил бы, как у Христа за пазухой...
- Понимаешь, не могу я в деревне. Я чисто городской человек; тошнит меня от запаха навоза, в огороде копаться не люблю, самогонку на дух не переношу, а от деревенских баб воротит меня.
- Бывает... Меня вот, тоже, когда в колхоз посылали от Универа, тошнило от деревенской безнадёги, выть волком хотелось. Ладно, давай дальше. Как в Томске оказался?
- Племяш у меня тут жил; я вчера с горем пополам до города добрался, а его, уже месяц, как закрыли за разбой, на семь лет. Его жена меня даже на порог не пустила, сука страшная...
Вот я и шатался по городу целый день. Один раз чуть в мусарню не загребли, пришлось последние двести рублей отстегнуть.
- Скажи мне, прапорщик, а ты в помойке когда - нибудь ковырялся в поисках тухлятины, плесневелого хлеба, хоть чего - нибудь съестного?
- Не приходилось...
- А бычки вонючие на улице собирал?
- Пока Бог миловал...
- А, за пустые бутылки с конкурентами махался?
- Нет, не приходилось...
- А, вшей у себя на башке сотнями давил?
- Нет...
- С сегодняшнего дня всё это огребёшь в избытке. Можешь, конечно, уйти в автономное плаванье, только, я уверен, что тебе одному на улице и двух дней не продержаться. Я тебя не гоню, оставайся, но учти, - у нас дисциплина и полное мне подчинение.
- Я согласен. В принципе, именно этого я и ищу, чтобы подчиняться и ни о чём не думать, как на службе.
- Как были вы в армии баранами, так и остались, как считались пушечным мясом, так и остались...
- А так легче жить...
- Ладно, устраивайся тут у костра, покимарь, завтра дел не в проворот.
- Каких дел?
- Ты прапорщик, коней не гони. Будет день, - будет жрачка. У нас каждый день, - забот полон рот, а цель одна, - выжить, ну, примерно, как на войне. Готов?
- А я, как тот пионер...
- Не гоношись! Завтра проверим, на что ты годишься...

               
                ПАРАГРАФ 2 АФГАНЕЦ

...Только наивным гражданам,доверчивым старичкам, простодырым глупышкам и  сердобольным бабушкам кажется, что бомжи, - это блаженные, святые бродяги, праздношатающиеся, беззаботные люди. Однако, они все в заботах. На самом деле, мест, где можно разжиться деньгами, получить какую - нибудь еду, или одежду в современном городе, - огромное количество. Поэтому, чтобы везде успеть и не упустить ничего "Завлаб" составлял разнарядку на каждый день.
В сферу влияния бомжей входили сердобольные церкви, городские базары, пункты раздачи горячей пищи, хлебные мусорные контейнеры, находящиеся рядом с ресторанами, супермаркетами, престижными домами, загородные свалки и мичуринские участки. 
Около церкви на паперти можно было за день выклянчить несколько тысяч рублей, половину из которых приходилось отдавать бандитской крыше; за это братва самоотверженно защищала своих попрошаек, не допуская посторонних.
Особенно удачными считались праздничные дни, когда народ, как под гипнозом валил в церковь. Русские люди, в массе своей, любили нищих, щедро подавали им, полагая, что, таким образом, участвуют в святом деле распределения богатств, отмывают свои грехи.
Чтобы оказаться в числе счастливчиков, промышляющих возле церквей, необходимо бандитам отстёгивать членский взнос в размере десять тысяч деревянных, плюс к этому, -  договариваться с другими группировками бродяг. Конкуренция здесь жесточайшая; тот, кто нарушал незыблемые правила игры, мог запросто исчезнуть бесследно.
"Завлаб" откупил право на места около трёх томских церквей, но и  этого вполне хватало для ежедневного пополнения бомжовского общака.
На эти злачные места направлялись самые изворотливые, изобретательные, хитрые, подготовленные бродяги, умеющие вышибить слезу и жалость из кого угодно; предпочтение отдавалось несчастным калекам и бывшим воинам интернационалистам.
...Командировка на базар считалась среди бомжей редкой удачей, вроде поощрения, поскольку можно не только самому натырить продуктов и нажраться от пуза, но и притащить своим несколько килограммов всякой еды. На продуктовых рынках тоже приходилось отстёгивать бандитам, - триста рублей в день за право воровать безнаказанно; разборки с коррумпированными ментами и продавцами братва брала на себя.
...На пунктах раздачи горячей пищи от "Завлаба" всегда дежурили люди и выкупали за деньги у волонтёров львиную долю похлёбки и чёрствого хлеба, для своих. Оставшимся без жрачки бомжам предлагалось вступать в ассоциацию "Свободных бродяг" и "Гордой босоты", а проще говоря, в банду "Завлаба".
...Непримиримая, кровопролитная война за мусорные контейнеры велась между томскими бомжами, особенно за те, которые располагались в престижных, богатых кварталах города. Эти хлебные места являлись настоящим Клондайком, как - никак, там можно было найти не только приличную, немного просроченную еду, но и практически новую одёжку, причём, на все сезоны.
Бандиты ещё не опустились до крышевания мусорных баков, поэтому, бомжи сами бились в кровь за каждый контейнер. И тут побеждали те, кто имел оружие, как банда "Завлаба". Постепенно в его логове образовался целый склад барахла, не хуже любого "Секондхенда", которое продавалось другим бомжам, не охваченным ассоциацией...
Конечно, бездомные могли прилично одеваться, но предпочитали вонючие лохмотья и старую, заношенную обувь; людей в таком убогом прикиде всегда бесконечно жалко и хочется им хоть что - нибудь дать, на это и делался расчёт.
...Жизнь на улице, каждодневная борьба за существование и кусок хлеба, сформировала из бомжей отличных психологов, профессиональных попрошаек, истинных актёров.
Одним словом, быть обездоленным, несчастным, убогим становилось выгодно, если, конечно, правильно подойти к этому вопросу.
...Костян, активный член группировки "Завлаба" подгрёб к заветному контейнеру и с изумлением обнаружил около него двух наглых конкурентов.
- Эй, козлота, вы конвенцию нарушаете, а ну свалили отсюда!
- Какую, блин, ещё конвенцию? Город, блин, общий и бачки общие, сдрисни нах... по -добру, по - здорову, говножуй вонючий, шваль драная, бомжила конченный...
Костя мог стерпеть любое оскорбление, но когда его называли бомжом, а тем более,- бомжилой, он приходил в бешеную ярость и свирепел, как зверь.
- Это я бомжила?! Ну вы, гады козлинные, нарвались!
- Да пошёл ты, сто раз, тыщу раз, бомжила...
Костя достал вороненый ПМ и передёрнул затвор.
- Шаг влево, шаг вправо, - шмаляю без предупреждения; да, забыл, - прыжок на месте, - провокация, тоже валю, как баранов. Всё что нагребли из нашего бачка бросайте на землю, падлы, и делайте ноги, пока я добрый.
- Спокойно, паря, мы же не знали, что это ваша территория. Не убивай, земеля...
- Повторяю, последний раз...
- Да, врубились мы! Всё! Испаряемся! Кстати, ты чей будешь, псих ненормальный, кто тебя в бой ведёт?
- Про "Завлаба" слыхали, скунсы?
- Это тот, который в "Заистоке" рулит?
- Он самый. А, чо хотели?
- Желаем в его армию вступить, надоело на "Поца" шестерить. Ой, блин, я аж стихами запел...
- Я поспрашаю, что к чему. Завтра сюда подгребайте, перетрём тему, только без фокусов.
- Замётано. Может, мировую прилепим, у нас два фуфырика "Боярышника" в заначке?
- Я на работе не употребляю и вам не советую...
...Конкуренты растворились в утреннем тумане, а Костя принялся собирать в тележку трофейный улов: поношенную кожаную куртку, ещё не рваные женские сапоги, куклу "Барби", почему -  то, темнокожую, кочан подгнившей капусты, несколько морковок, большую луковицу и раздолбанный Ноутбук.
В этот момент к контейнеру приблизился ещё один флибустьер томских помоек, судя по всему, - одинокий волчара.
- Эй, земеля, имей совесть, поделись...
- Ещё один козёл! Как вы меня падлы достали?! Тут, чо, мёдом намазано?
- Мёдом, не мёдом, а луковицу срочно отдай, бомжила, а то...
- Да, что же это такое сегодня, одни хамы на улице. Где тебя воспитывали, пим дырявый?
...Не успел Костян вытянуть заветный ПМ, как с удивлением обнаружил у себя под носом такую же волыну. Несколько минут они торчали друг против друга, держа оружие на уровне носа. Глаза Костяна налились бычьей яростью, рука тряслась, а на лбу выступил липкий вонючий пот. Конкурент же покраснел, как созревший помидор и первым нарушил тягостное молчание.
- Ты, кто?
- Я, конь в пальто, а ты, кто?
- А, я Жан Поль Безпальто...Давай, без нервов, побазарим. Скинхеды только того и ждут, чтобы мы друг другу глотки перегрызли.
- Согласен, скины те ещё суки.
- И я, того же мнения.
...Они одновременно опустили пушки, вместе выдохнули и разом успокоились. Нервы у Костяна оказались крепче; когда он опустил глаза, то заметил свежее пятно мочи на штанах своего визави.
- Чо, паря, страшно? Ты, наверняка, никогда никого не убивал?
- Не приходилось, как - то...
- Тогда внимательно слушай, вояка: если выдернул ствол, будь готов нажать на курок. Тут, или ты меня, или я тебя. Понял, ссыкун?
- Ладно, давай знакомиться. Ты кто?
- Я, Костян, можно сказать, правая рука самого "Завлаба", а ты кто?
- Я, Гришаня, жилмассивский. Я, сам по - себе.
- А чо ты, Гриша, на чужую землю залез, да ещё нахально стволом тычешь?
- Не знал, что это ваша вотчина. А про "Завлаба" я слыхал, говорят, лютый зверюга. Ещё поговаривают, что он весь город под себя поджимает, армию собирает...
- Правильно, гутаришь. Давай к нам, в одиночку долго не протянешь, сожрут тебя вместе с мухобойкой. Тут кругом чёрные хирурги за нами охотятся, на органы нас хотят разобрать.
- Да, ну...?! Кому, на хрен, наши пропитые потроха нужны?
- Я слышал, что за бугор органы гонят, а там пока разберутся, - поезд ушёл.
- Тут один рассказывал, а я не поверил; значит тебя, Костя, мне сам Бог послал. Сведи меня срочно со своими...
- Ну айда, коль не шутишь...
- Не, я не шучу, я пожить ещё хочу, причём, с почками и селезёнкой, с печенью и желудком, с яйцами и членом.
...Ещё несколько минут назад эти двое готовы были убить друг друга за луковицу, а теперь, ковыляли рядышком и болтали, как старые, закадычные друзья. Страх перед Смертью, жажда Жизни сплачивает лучше любой клятвы, желание быть в стае сковывает крепче любых оков, а общая беда побеждает любого врага.
- Костя, поведай, как ты до такой житухи докатился: ни дома, ни семьи, ни работы.
- А мне, Гриша, по душе такая житуха; я всегда считался бродягой по жизни, даже тогда, когда в семье кантовался. Помню, в тринадцать лет первый раз из дома удрал, путешествовать хотел, свободу всегда любил... Через пять дней поймали, в Коканде с поезда сняли, волки позорные. Отец тогда избил меня до полусмерти, мать в тёмный чулан заперла.
- Значит, говоря словами психологов, ты, Костя, - социопат, раз такая жизнь тебе по - душе.
- Как это? Никакой я не психопат, я нормальный, только ограничения не люблю, рамки ненавижу, законы презираю.
- Ну и что? Больше не убегал из дому?
- Ещё пару раз пытался, потом, в армию загремел. Как раз Афган начался, повезло мне! Вот там я покуражился в волю, на сверхсрочную остался. Семь лет воевал, духов положил, - немерено. Меня до сих пор в Кандагаре боятся. Душманы за мою башку награду давали, аж сто тысяч баксов; один раз, правда, контузия случилась, а так...
- Ну ты, герой!
- Штаны с дырой! Кому мои хреновы подвиги нужны? Дембельнулся, а тут, - другая страна: ворюги кругом, бандосы рулят, менты, как проститутки, братва ссучилась. Полный беспредел!
- И чо ты, Костян, обратно подался на войну?
- Да...В Приднестровье круто отметился, в Нагорном Карабахе чурок давил. Для таких, как я всегда где - нибудь война идёт. Я солдат, понимаешь? Я ничего больше не умею.
- А в Чеченской компании поучаствовал?
- А как же! Классное время было, и противник достойный. Я там Героя России получил, посмертно...
- Не догоняю, я. Как это посмертно?               
- А так! Нет меня, схоронили героя России заживо. Наша рота в подлую засаду попала, все погибли, а меня, раненого, землёй присыпало, поэтому, не нашли, ни наши, ни абреки...Почти двое суток пролежал, пока меня пастушья собака не учуяла. Пастух, старик лет девяноста, в дом на себе притащил и выходил.
- А чо, чеченам не сдал?
- О, это конкретно, странная история! Когда немного очухался, он спрашивает: "Как деда твоего зовут?" Я отвечаю, что дед давно помер, а звали его Иван Тимофеевич, ну, в общем, я на деда здорово похож. Оказалось, что этот горец вместе с ним воевал. Под Варшавой мой дед его с поля боя раненого вытащил, жизнь спас. Поэтому, когда боевики к пастуху нагрянули, он грудью за меня встал; сказал, что сначала меня убейте, а потом русского. Горец этот оказался каким - то влиятельным аксакалом в совете старейшин. Короче, чечены злобно зубами поскрипели, вежливо извинились и отвалили не солоно хлебавши. Через год я окончательно на ноги встал. Аксакал мне паспорт новый купил и в Россию отправил, на вольные хлеба, с чувством вернувшего долг фронтовому товарищу.
- Да, занимательная история. Побила тебя, однако, жизнь. А дальше, как сложилось?
- Приезжаю в Томск. Родители давно умерли, пока я воевал, в квартире нашей совершенно посторонние люди живут, друзей нет, одноклассники по Миру разъехались. Я в полной жопе. Подгрёб в офис к воинам интернационалистам, к афганцам, надеялся помогут имя восстановить, награды, пенсию, в конце концов...
- И что?
- А там, - такая же братва, с такими же бандитскими понятиями, только, падлы, бывшими заслугами прикрываются, бодяжной водкой без налогов торгуют, сигареты вагонами толкают, жиреют, богатеют, в общем, одно на уме. Понял я что, не по пути мне с ними.
Дальше, по всяким подвалам ночевал, в коллекторах вонючих грелся, нагло попрошайничал, дерзко воровал. Через какое - то время, меня бритоголовые спящего подпалили, ну, скинхеды. Если бы люди "Завлаба" не подоспели, наверное, сгорел бы заживо.
- Значит, ты у "Завлаба" в коллективе, теперь?
- Да, уже без малого четыре года. Учу ихнюю братию с оружием обращаться, рукопашные приёмы показываю, рассказываю им о тактике партизанской войны и всё такое. Меня уважают, ценят.
- Получается, ты, Костян, при деле?
- Да, я как - будто никуда с войны и не уходил. Тут по круче Чечни закрутилось.
- Полностью, согласен! На улицах, - настоящая война! 
 

                ПАРАГРАФ 3 ДЕТДОМОВКА НИНА


...Когда Нина выпустилась из Детского Дома, то искренне считала, что кошмарная, бесчеловечная жизнь позади; не будет больше обидных, жестоких, отвратительных унижений от воспитателей, мучительного беспредела со стороны сверстников, понятий, таких же, как на обычной зоне. Но, оказывается, жизнь в ДД являлась малиной в сравнении с её будущим существованием.
Злая действительность лихо перемалывала судьбы детдомовцев, как мясо в мясорубке. Большинство из них прямиком перебирались из зоны, под названием "ДД", в зону, именуемую ИТК: те же подлючие отношения, те же звериные понятия, та же власть грубой силы.
...По российскому законодательству, Нине предоставили "жильё" от государства, - развалившуюся хибару на окраине райцентра Кожевниково, в которой не то, чтобы жить, в ней находиться было опасно: света нет, отопление отсутствовало, вода, - в колодце, стены вот - вот рухнут. Но сильная духом детдомовка на судьбу не жаловалась, а принялась обживать то, что есть. Она собственными руками восстановила развалившуюся печь, купила машину дров, побелила внутри стены, отремонтировала уличный сортир. Выходное пособие от ДД кончилось и ей пришлось устроиться на местную птицефабрику.
Первое время Нина задыхалась от куриного, вонючего дерьма, её тошнило от птичьей крови и протухших внутренностей. Оказывается, к этому можно привыкнуть, если на многое закрывать глаза.
Чтобы хоть как - то отвлекаться от прелестей деревенской, беспросветной, никчемной жизни, по - вечерам она начала понемногу выпивать: накатывала стопарик за ужином, дальше, стакан за обедом, а через некоторое время, - бутылка водки. И так, чуть ли не каждый день.
...Через год такой однообразной жизни, Нина превратилась в обычную, злобную, деревенскую бабу, а ведь, ей не исполнилось ещё и двадцати пяти. Свой быт она кое как наладила, на работе к ней не цеплялись, местные жители её приняли, как неизбежность, только вот в личной жизни, - зияла пустота. Деревенские парни, те, кто не смылись в город, оказались спившимися дегенератами, недоумками и откровенной мразью. Короче, перспектив устроить свою личную жизнь, - никаких.
Вспомнив отвратительные, детдомовские развлечения, Нина соблазнила на интим такую же одинокую женщину, учительницу начальных классов. После ужина, обильно разбавленного спиртным, Нина со своей новой подружкой ныряли в койку и практиковались в своих сексуальных фантазиях однополой, лесбийской любви...
Единственным маленьким плюсом этих уродливых отношений являлось то, что забеременеть было невозможно, как и невозможно поймать какую - нибудь венерическую заразу. Однако, такие извращённые отношения всегда тупиковые и, рано или поздно, становятся известны всем, особенно, в деревне. В общем, местные дебилы, надравшись как - то самогонки, подпалили её дом, пока она резала головы несчастным курам. Осрамлённая, униженная, избитая, Нина в чём была, убежала в город и через некоторое время, влилась в армию местных бомжей.
...Сначала, к ней пытались пристроиться разные извращенцы, склоняли к сексу, но всегда получали достойный отпор; к тому же, мужчины перестали её интересовать, как партнёры. Каждый день она боролась за выживание, как одинокая, бездомная кошка и уже подумывала о том, чтобы вернуться в привычную систему жизни, о том, чтобы совершить какое - нибудь преступление и отправиться к подругам в колонию.
Через какое - то время, она случайно встретила такого же бедолагу, как и она. Теперь ей стало легче; они держались вместе: коротали ночи, воровали всё подряд, собирали бутылки по помойкам, пили горькую, отбивались, как могли, от скинхедов. Но однажды они попали в засаду к пьяным и обкуренным отморозкам: сожителя жестоко забили битами насмерть, а её многократно изнасиловали и бросили подыхать в грязном подвале. Тут - то её и обнаружили бездомные из шайки "Завлаба".
...Когда Нину, полуживую, истерзанную, окровавленную принесли в развалившийся особняк, все бомжи ахнули от такого зверства, а "Завлаб" поклялся найти ублюдков и жестоко наказать.
Детдомовцы, - люди упорные, стойкие, живучие, поэтому, через месяц Нина пошла на поправку. К этому времени люди "Завлаба" выследили и поймали двух из девяти скинхедов. Их не били, не унижали, не издевались, а просто, продали на зону, в качестве петушков. Больше о них никто не слышал.
Ещё через месяц, выловили главаря банды скинхедов, некого "Гелика", посадили на тяжёлые наркотики и определили к педрилам в мужской бордель "Стрекоза", теперь его зовут Галкой. Эти ужасные новости молниеносно распространились по городу, обросли невероятными, жуткими подробностями и возымели своё воспитательное действие: бритоголовые начали отращивать волосы и сматываться из Томска, а "Завлаб" стал легендой, борцом за справедливость и защитником всех городских бродяг.
...Нина открыла глаза, смущённо огляделась и прошептала: "Где я?"
- Ты, девочка, в надёжных руках, среди друзей. Всё плохое кончилось...Ты жива, а это, - главное. Я твой новый друг, зови меня "Завлаб" Здесь тебя никто пальцем не тронет.
- Почему здесь так сыро и окон нет?
- Это подвал заброшенного особняка. Это наша территория.
- Почему, я здесь?
- Потом, всё расскажу, а сейчас ешь, спи, выздоравливай. Вот тут есть фрукты, овощи, куриный бульон...
- Я терпеть не могу куриный бульон.
- От чего же?
- Я куриц тысячами убивала. У меня до сих пор в носу этот мерзкий запах птицефабрики.
- Ладно, сварим тебе что - нибудь другое. Борщ любишь?
- Да, очень! У нас в детдоме повариха необыкновенно вкусные борщи варила, только старшие всегда отбирали.
- Теперь никто ничего у тебя не отберёт. Я тебе отвечаю! Всё, я ушёл, дел полно.
..."Завлаб" поднялся на первый этаж и присел у вечного костра. Все замолчали и только "Афганец" спросил: "Как она?"
- Уже лучше. Очнулась. Вопросы начала задавать. Ещё немного и будет, как огурчик.
- Да, натерпелась деваха; сначала злобный детдом, а потом, суровая реальность.
- Скажи мне, Константин: почему люди такие жестокие? Зачем, весь этот бессмысленный садизм?
- Думаю, что существуют мерзкие подонки, которым доставляет удовольствие издеваться над другими, они, наверное, так значимость свою повышают, считают, что они хозяева жизни.
- Скорее всего, ты прав, только я, всё равно, этого не понимаю и не приму никогда.
- Поэтому, ты "Завлаб" здесь, а не в продажной полиции работаешь, и в армии не служишь, и в Думе не заседаешь, и в бандиты не подался...
- Костя, а ты когда - нибудь издевался над людьми? Пытал кого - нибудь?
- Над врагами издевался и много раз. В Чечне одну снайпершу из Прибалтики насмерть замучил. Эта сука пятерых из нашего взвода положила, причём, целилась сначала ниже пояса, а потом, - в глаз.
- И как, угрызения совести не мучают?
- Ни грамма! Если бы снова она мне попалась, то сделал бы то же самое.
- Но, ведь, она за свободу Ичкерии воевала.
- За деньги она корячилась; на Чечню ей глубоко насрать. Если бы мы больше бабла дали, она боевиков мочила бы с таким же наслаждением.
- Да, не просто это, - Человеком на войне оставаться, не многим удаётся.
- А ты, командир, не заморачивайся, в голову не бери, а то крышу снесёт.
- Я вот что кумекаю: когда Нина окончательно оклемается, научи её стрелять, покажи приёмчики всякие, чтобы грамотно защищаться умела. Эти детдомовские дюже мстительные; теперь она за правду бороться станет; отморозков, ублюдков, хирургов чёрных, бандосов и другую сволочь истреблять начнёт.
- Сделаю!
- Ну и ладненько. Только, всё равно, война, - это не женское дело, а у нас тут настоящая война!
- Что делать, раз время такое...
- Надо подумать, как её в нормальную жизнь адаптировать, не сейчас, а через   какое - то время.
- А захочет она в нормальную жизнь? Она ведь, её совсем не знает, для неё выживание, борьба, страдание, - это и есть привычная жизнь.
- Поживём, увидим...
- У меня вопрос, командир.
- Задавай, коль не шутишь.
- Тут мужик один, Гриша с Жилмассива, к нам хочет.
- А с кем он? На кого горбатится?
- Он, - волк одиночка, причём, вооружён.
- Ну веди его сюда, потолкуем, только не забывай, сколько к нам "кукушек" пыталось прошмыгнуть, проверь его, ну, как ты умеешь.
- Я понял!
...К костру подсел прапорщик: "Разрешите обратиться, товарищ "Завлаб"?
- Чо хотел, Николаша?
- Парня одного надо выручать. Бандосы его за раба держат, эксплуатируют в хвост и в гриву, он с голоду опухает, вот - вот коньки отбросит.
- Давай по порядку.
- Слушаюсь, докладываю всё, как есть по порядку.
- Колян, ты свои солдафонские замашки брось, толком излагай, а то я не врубаюсь, что к чему.
- На перекрёстке Пушкина и Яковлева инвалид на коляске в военной форме, между машин катается, деньги выпрашивает. Ему, конечно, сердобольные водители отстёгивают, на лечение.
- И, чо? Каждый крутится, как может...
- Я не о том. Если бы братва у него каждый час всё не отбирала, то он, ясно дело, был бы в шоколаде.
- А может это ряженный, актёр, в доле с бандитами?
- Если бы? Я проследил за этим калекой; он, в натуре, бомжует, в подвале кантуется, голодает. Надо его у братвы отбить, а то пропадёт парень.
- Ладно. К пацанам тихо подрули, стрелку забей, завтра в десять вечера, в Университетской роще, на мостике, там где мы обычно с бандосами перетираем.
- Будет исполнено! Разрешите идти?
- Ну ты, блин, служака! Даже нормально разговаривать не умеешь, "Николаша - Нидвораша"?
-Ну, я пошёл.
-Всё, иди работай! Так, Костя, покумекай, как всё на стрелке разрулить, чтобы бандосы на наши условия согласились. Да, инвалида этого сегодня к нам перевези. Потом подберём ему место работы получше.
...Вечером, прямо на коляске доставили попрошайку. Он оглядел руины особняка: "Да у вас тут Брестская крепость..."
"Завлаб" пристально взглянул инвалиду в глаза, предложил поесть и затем спросил: "Значит, ты, парниша, инвалид войны?"
- Нет, я даже не служил.
- А форма откуда?
- Братки заставили напялить, и медаль вот эту нацепили. Мне счётчик включили.
- Ты ешь спокойно, не торопись. На вот спиртяги жахни.
- Не пью я. Совсем не пью...
- Давай тогда, поведай нам свою легенду.
...Инвалид уплетал печёную картошку с квашеной капустой и не верил, что может нажраться до сыта. Кто - то сунул ему кусок дешёвой колбасы, зажаренной на костре. Несколько минут висело молчание, затем, он выдохнул, икнул и вымолвил: "Уже почти три года так сытно не жрал. Можно водички, запить?"
- Они, что тебя, вообще, не кормили?
- Утром и вечером кусок хлеба давали и всё.
- Вот падлы! Это гестапо натуральное, рабство полное! Ты как к бандосам в зависимость попал?
- Сейчас прожую, всё расскажу. Это длинная история.
- А мы никуда не торопимся! Тем более, что с сегодняшнего дня ты уже не раб, а свободный человек, свободной стаи.
- А я уже всякую надежду потерял, думал, что до конца жизни на упырей горбатится буду.
...К костру подошла Нина, мельком взглянула на инвалида и ахнула: "Славка, ты что ли? А я слышу, знакомый говорок. Сколько же мы не виделись?
- Кажется, тринадцать лет, уже. Меня, как в третьем классе усыновили, так больше и не встречались. Ты как, Нинка?
- Сейчас хорошо...А раньше...
- Ну расскажи о себе?
- Славик, сначала ты расскажи. Видишь, люди ждут, или забыл, где ты?
- Ах, да...   
         
                ПАРАГРАФ 4 КОММЕРСАНТ

..."После детдома я жил, как у Христа за пазухой. Приёмные родители, - интеллигентные люди, понемногу отучили меня от плохих детдомовских привычек: курения, хулиганства, воровства, перевели в другую школу, усыновили меня, дали свою фамилию.
Короче говоря, к десятому классу я считался, можно сказать, отличником, нормальным домашним пацаном; детдом забыл, как кошмарный сон", - начал свой сбивчивый рассказ давнишний одноклассник Нины.
...На обиталище бомжей спустилась тёмная, холодная, томская ночь и Славику выдали тёплую куртку, всю в латках. Бродяги внимательно его слушали и недоумевали, как бомж может вообще не бухать.
Инвалид поправил выцветший военный берет и попросил ещё картошки. Его никто не торопил, поскольку все на себе испытали щемящее чувство голода, сводившее с ума; сидевшие у костра помнили, как точно также не могли насытиться, когда впервые оказались здесь.
Славик жадно жевал неочищенную, подгорелую картошку, а все бродяги, молча глазели на него и терпеливо ждали. Мёртвую тишину нарушил "Завлаб": "Ты не торопись, Слава, сейчас много не ешь, а то завороток кишок случится. Успеешь ещё нажраться".
- Я раньше и не предполагал, что обычная печёная картошка бывает такой вкусной, а с квашеной капустой, - это точно объедение!
- Всё, парень, кончился твой плен, больше голодать не придётся.
- Как - то мне пока не верится...
...Инвалид дожевал подгорелую картофелину, жадно запил мутной водой и продолжил своё горестное повествование: "Правильно говорят, что любой, даже самый лучший детдом не заменит семью. Самое главное, что я тогда понял; в Жизни надо становиться самостоятельным, не ждать подарков от спонсоров, не выпрашивать подачки от государства после выпуска из ДД, надо учиться, причём, учиться хорошо.      
В детский дом, куда меня когда - то доставили, отобрав у алкашей родителей, я ни разу не приезжал и не интересовался, как там дела. Я вычеркнул из жизни те пять лет. Наверное, это было не правильное решение, но я хотел навсегда забыть ДД и радоваться жизни, забыть издевательства старших над нами малышнёй и просто любить своих новых родителей; я старался выгнать из себя страх тёмной спальни после отбоя в ДД, вычеркнуть из памяти бесконечные, унизительные, издевательские дежурства на кухне, когда заставляли чистить тонны подгнившей картошки".
..."Завлаб" задумчиво почесал затылок, а Нина, понимающе кивнула: "Да, Славка, повезло тебе, я - то огреблась по - полной романтики детдомовской жизни, сполна насладилась всеми гадкими  прелестями казарменного режима. Меня в старших классах чуть было не сломали злобные воспитатели и подруги по спальне.
- Нина, ну я же не виноват, что забрали, именно, меня, а не кого - нибудь другого.
- Конечно, ты не причём, но мог бы, хоть раз приехать...
- Не мог, пойми меня.
- Ты не хотел...Наверное, я бы так же поступила, извини, что перебила тебя.
...Слава немного подумал, виновато взглянул на Нину, проглотил упрёк и продолжил: "Я благополучно доучился до десятого класса, сдал экзамены и поступил в Университет, на Экономический факультет. Вот с этого момента началась моя другая жизнь. Я, как с цепи сорвался: постоянные пьянки в общаге, неразборчивые половые связи, пропуски занятий, фарцовка джинсами, дисками, сигаретами, - всё это обязательно должно было плохо закончиться. И закончилось"...
...Инвалид замолчал, ощутив в горле горький ком, а Нина философски произнесла: "Наверное, пребывание, даже не долгое, в ДД накладывает на человека отвратительную, мерзкую печать и, рано или поздно, дерьмо вылезает на поверхность. Уверена, что детдомовцы бывшими не бывают..."
- Одним словом, на мою ещё не окрепшую психику свалилась перестройка, волчьи законы рынка, полный хаос в стране. Я бросил Университет и открыл свой первый кооператив по оказанию услуг гражданам.
Мы скупали на пивзаводе пиво ящиками, а по ночам развозили его особо страждущим, поместив объявление в газете. Естественно, ночью бутылка пива стоила в три раза дороже, чем днём, но от желающих, тем не менее, не было отбоя. Деньги потекли рекой. Дальше - больше. Я покупал всё подряд по дешёвке и толкал по дороже. Иногда прибыль составляла триста процентов".
..."Завлаб" зло улыбнулся: "Значит ты, Слава, у нас буржуй недобитый, барыга сраный, хапуга наглый?"
- Время было такое...
- Какое такое?!
- Сволочное! Хочешь жить, - умей вертеться!
- Ладно, коммерсант хренов, давай дальше... Мне интересно, как ты без ног остался и как к браткам в зависимость попал, как рабом стал? Я тут, пока про детдом слушал, чуть не обрыдался.
- Но ведь, в ДД, действительно, очень тяжко.
- В курсе я, Нина рассказывала.
...Повисла минутная пауза. Бомжи, ещё минуту назад сочувствующие инвалиду, люто его возненавидели, как клопа, пьющего кровь из трудового народа. От любви, до ненависти, - один шаг, это точно!
Несостоявшийся миллионер, вдруг врубился, что не стоило рассказывать про свои подвиги в бизнесе, поскольку, эти бродяги, - сплошь жертвы недобросовестных бизнесменов и своей мягкотелости. Большинство бомжей искренне считали, что решить любую проблему можно, утопив её в бормотухе, а лучше, - в спирто - содержащей жидкости. У каждого из них  существовал свой путь на дно жизни, своя правда, свои вынужденные, объективные причины. Вместо того, чтобы нести ответственность за свою жизнь, они искали врагов вокруг и этими врагами, как правило,  оказывались успешные, богатые, но, в большинстве своём, алчные люди.
Среднестатистический бомж рассуждал просто: зачем чего - то добиваться, упорно работать? Лучше ничего не делать. Всегда можно что - то стырить, выпросить, найти и не подохнуть с голоду. Такая философия унизительна для нормального человека, губительна для слабохарактерных, но является оправдательной для социопатов, - профессиональных бродяг, бичей, алкашей, наркоманов, проституток и других членов многочисленной группы риска.
Славик глубоко вздохнул и попросил сигарету: "Сто лет не курил. Думал, что брошу, но не смог".
- Тебе с помадкой, или как?
- Не понял?
- Ты охнарики какие любишь, - после баб, или после мужиков?
- А целой сигареты нет?
- Ты вокруг оглянись и прикинь, где ты?!
..."Завлаб" вытащил пачку "Кэмэла" и достал от туда жирный, вкусный бычок от "Мальборо".
- Хотел себе заныкать, но...; дыми на здоровье.
- Я лучше, дальше продолжу бросать курить.
- Ну, как знаешь, Слава; наше дело предложить, ваше дело, - отказать. Давай, дальше излагай, уж больно интересно...
- Четыре года назад это случилось. Повёз я на дачу своих приёмных родителей; дорога скользкая, после дождя. Не справился с управлением, вылетел на встречку, развернуло меня, а сзади КАМАЗ влетел по самые... Родители на месте погибли, а меня в бессознательном состоянии в реанимацию доставили, ноги отрезали пока я в коме пребывал. В общем, собрали меня по частям, а из комы вывести не могут. Полгода я без сознания провалялся, говорят, чуть не умер.
...Опять возникла незапланированная пауза. Снова народ, собравшийся у костра, залюбил несчастного инвалида, простив ему все коммерческие грехи; со всех сторон послышались ободряющие возгласы, слова поддержки и сочувствия. Настроение бомжей переменилось на противоположное, причём, в третий раз за несколько минут. Они вспомнили, что перед ними инвалид, а не алчный барыга.
Один из бродяг потрогал свои ноги, покосился на Славика и яростно прилепил полстакана мерзавчика: "Лучше без папы, без мамы, без дома, но с ногами. Крутанула тебя жизнь, однако".
- Я когда из комы выбрался ещё не знал, что ног нет, просил нянечку пятку мне почесать, а она глаза опустила и выскочила из палаты. Потом, руками начал шевелить, откинул одеяло, увидел культышки и чуть не помер от отчаяния. Ревел, как раненый зверь, рыдал навзрыд, как маленький мальчик, убить себя хотел, как псих. Безумно тяжко было! Смерть приёмных родителей перенёс легче, чем потерю ног, стал их винить, что сделался в одночасье калекой, перенёс всю вину на них.
...Нина в упор уставилась на бывшего детдомовца: "Ну и гад же ты, Славка. Просто падла конченая, баран безмозглый. Мало, видать, тебя в ДД лупасили. За такие слова, тебя надо..."
Бродяги, вспомнив своих родителей, у кого они когда - то имелись, опять с ненавистью уставились на инвалида. Послышались приглушённые маты в адрес Славика и недовольное роптание, возбуждённых бомжей. Опять отношение к рассказчику резко поменялось. В таких случаях народная мудрость гласит: "Не верь сказочнику, верь сказке".
"Завлаб" властно поднял грязную руку, прекратив недовольные высказывания: "Слышь, бродяги, вы, как флюгеры на крыше. Всё, прекратили в ромашку играть и заглохли! Пусть расскажет до конца".
Все тут же примолкли, покорно расселись, двое из обитателей развалин вырубились, одурманенные, конечно, бодяжным спиртом, а не душещипательным рассказом новенького.
Слава благодарно взглянул на вожака и принялся излагать дальше свою мелодраму: "Пока я находился в коме, фирму мою раздербанили продажные компаньоны, долги по кредитам повесили на меня, а сами разбежались по заграницам. Ушлые братки долги по дешёвке перекупили, меня в оборот взяли, на счётчик поставили...
Когда я вышел, вернее, выкатился на коляске из больницы, то бандиты забрали квартиру, дачу, счёт в банке, а меня поселили в каком - то вонючем клоповнике. На следующий день на меня напялили эту дурацкую форму и приказали попрошайничать на перекрёстке. Держали впроголодь, на ночь запирали, а утром привозили на место работы. Все собранные деньги забирали себе; если я возмущался, то жестоко избивали".
...Нина, со слезами на глазах, взглянула на Славика: "Сколько ты им должен?"
- Бригадир сразу объявил, что я попал на шестнадцать лимонов рублей.
- И сколько ты уже отдолбушил?
- По моим прикидкам, я вернул всю сумму ещё в прошлом году.
- Но ведь, это полный беспредел.
- А что я могу сделать? Убежать не могу. Доказать, что рассчитался, - тоже не могу. В полицию пойти не могу, ничего не могу! Даже покончить с собой не могу...
..."Завлаб" внимательно выслушал концовку рассказа, возмущённо покачал головой и  подозвал "Афганца": "Костя, свяжись со своим, ну, с однополчанами, попроси в аренду десять "Калашей", патронов ящик, снайперскую винтовку, а после, переноси стрелку на Междуреченский тракт, ближе к Киреку."
- Я понял. Всё сделаю!
..."Завлаб" повернулся к своим воинам и громко крикнул: " Смерть бандосам! Идут только добровольцы!"
Нина первая подняла руку: "Я пойду!"
Бродяги дружно заорали: "Мочить, бандосов! Натерпелись! Свобода или смерть!
Помитинговав ещё несколько минут, бомжи угомонились, приняли анастезию от душевных потрясений в виде бодяжного пойла, успокоились и расползлись, как тараканы по своим углам.               
...В шесть утра, прилично одетый, Костя "Афганец" заявился в центральный офис ветеранов интернационалистов. Охранник на входе его узнал и пожал руку.
- Я к Саньку. Он уже на месте?
- Понял я. Проходи, Костян. Саша со вчерашнего дня на месте, никуда и не уходил! У нас тут запарка.
Бывший Гвардии - майор, Александр Юрьевич Баев, обернулся на стук в дверь и поставил на стол чашку недопитого кофе.
Костя молча протиснулся в кабинет и встал на середине: "Здравия желаю, товарищ майор".
- Здорово, гвардеец. Давай без официоза. Чо хотел?
- Саня, нам стволы нужны: десять "Калашей" и винтарь с оптикой, ну ещё маслят ящик, в аренду на три часа...Мы заплатим...
- И чо будет?
- Воевать с бандосами станем, бороться за справедливость, давить отморозков! Они уже достали!
- Ты, чо, Костя, сдурел? После вашей войнушки мусара весь город на уши поставят, ко мне первому припрутся шмон наводить, вопросы будут задавать. Ты скажи, Костя, оно мне надо?
- А помнишь, Шура, как мы вдвоём почти сутки перевал держали, как потом, я тебя раненого из боя вытащил?!
- Ты меня на горло не бери! Я всё помню! Стволы не дам, а ситуацию разрулить попробую.
- Я не догоняю? Ты что, за нас, за бродяг впрягаешься?
- Да!!! Потому, что уверен, - у вас всё по чесноку, по справедливости. Где и когда стрелка? Чо за предъява?
- Сегодня в двадцать один ноль - ноль в Университетской роще, там место есть тёмное, мостик через болотце, называется "Спасайся, кто может". А тема такая: мы калеку у них отбили...
- Я знаю где это! "Завлабу" передай, что мы всё решим. Сидите тихо и не рыпайтесь... Потом сочтёмся...

                ПАРАГРАФ 5 ЗАВЛАБ

Через час Костян вернулся в особняк и  рассказал всё командиру.
..."Завлаб" отвёл его в сторонку: "Я на неделю отвалю. Надо в область смотаться, в Каргасок. Дружбан у меня старинный там. Порыбачим, в баньку сходим. Ты остаёшься на хозяйстве за главного. Без меня никаких активных действий не предпринимать, только охрана, наблюдение, выживание. Людей по местам сам распределяй ...
- А с Ниной, как быть? Она в бой рвётся...
- Пусть тут, на базе сидит, не высовывается. Военному делу учи её, и чтобы никто её пальцем не посмел тронуть.
- Да не переживай ты, всё будет тип - топ.
- Костя, на жирный контейнер, на Пушкина который, двоих поставь. За домом элитным пусть наблюдают, там гад один кантуется, на Лексусе чёрном рассекает, номер, - А 007 ДБ. Короче, когда приехал, с кем приехал, когда уехал... Пусть всё записывают.
- А кто это?
- Депутат из местных. Он закон о тунеядстве продавливает, чтобы, типа, бродяг и безработных закрывать, ну, принудиловка на производство, на стройки к бизнесменам задарма, как раньше, - "химики" батрачили на государство.
- Вот, падла зажиревшая!
- Он, к тому же, за либерастов жопу рвёт, Родину не любит, сволочь.
- Я понял. Соберём на него досье, а потом, что?
- Пугнём, гада, чтобы обосрался и не тявкал.
- Что ещё, командир?
- "Николашу - Нидворашу", надо бы на вшивость серьёзно проверить, какой - то он мутный.
- Ладно, я что - нибудь придумаю... Раз с бандосами не воюем, время есть.
- Всё, Костян, попилил я, пока ещё все спят, бедолаги. Совсем забыл; дай ещё парочку обойм и гранату, на всякий случай...
- Правильно меркуешь, "Завлаб"; бережёного, как говорится, Бог бережёт!
..."Завлаб" протопал без приключений два квартала по ночному Томску, заметил на углу таксофон и набрал нужный номер: "Я на площади Батенькова. Вышлите машину". Через десять минут подкатила незаметная, обшарпанная "Копейка", выпуска семьдесят четвёртого года. Бомж быстро открыл заднюю дверцу и довольный нырнул во внутрь. Водила зажал нос от вони, закашлялся, но сдержался от резких высказываний.
Неприметная машина свернула налево и шустро покатила в сторону бывшего кинотеатра "Октябрь". На проспекте Кирова вонючий пассажир, шустро выскочил и направился к пятиэтажке. Набрав код домофона, он юркнул в подъезд и резво, подгоняемый собственным смрадным ароматом, вбежал на второй этаж. Все соседи ещё сладко спали, поэтому, не заметили, как бомж открыл дверь квартиры номер семь и скрылся в её недрах.
"Завлаб", как угорелая кошка, вмиг скинул с себя, дурно пахнущие лохмотья и рванул в ванную. Горячая вода подарила ему давно забытое, ощущение блаженства, импортный шампунь полностью съел неприятные запахи и он ощутил себя почти, как в Раю. На протяжении долгого времени, в своей берлоге, он спал и видел этот день.
Когда ванна, наконец, наполнилась, бомж окунулся с головой, вынырнул и заметил, как вши сотнями идут ко дну в горячей воде, пуская пузыри. Он слил этот трупный первач и снова налил чистой воды, выпустил обильную мыльную пену и лёг в полной неге. Наслаждение от тепла, от приятных запахов, от чистоты вызвало в нём ощущение изменённого состояния сознания, почти, - транс, и он задремал. Спать в тёплой воде, - верх блаженства. Если кто - то не верит, то попробуйте: не мойтесь три месяца, а потом, опуститесь в мыльную, тёплую, божественную воду.
...Через пятнадцать минут "Завлаб" разлепил глаза, вода в ванне остыла, к нему вернулось забытое ощущение чистоты, свежести и уюта. Он нехотя выбрался из ванны и голый поплёлся на кухню, оставляя за собой мокрые следы; в предвкушении сладкого смака, открыл холодильник и достал настоящее немецкое пиво. Отсосав взахлёб три бутылки, "Завлаб" плюхнулся в чистую постель и моментально вырубился. В общем - то, ничего особенного, но для бродяги, - это пик блаженства. В окне показалась розовая заря, весело зачирикали утренние пташки, вдалеке послышался грохот первого трамвая, город отряхивался от тревожных сновидений...
...Ближе к обеду в дверь настойчиво позвонили. Привыкший к любым неожиданностям, натренированный воспринимать любой шорох, он тут же очнулся, напялил полосатую пижаму и бойко зашаркал открывать дверь. Взглянув в глазок, он повернул ключ. На пороге маячили двое: невзрачный серый очкарик, похожий на бухгалтера и неприметный толстяк, ну, вылитый Винипух. Толстяк пожал "Завлабу" руку, подмигнул и весело произнёс: "С прибытием из зазеркалья, Владимир Владимирович". Очкарик, в свою очередь, скороговоркой выпалил: "Привет, майор. Надеюсь, немного отдохнул?"
...Владимир Владимирович Иванов, позывной "Завлаб", он же майор ФСБ, внедрённый несколько лет назад в ряды бомжей, пригласил коллег в гостиную.
Толстяк тут же отправился на кухню готовить обед, а очкарик вальяжно развалился в кресле и спросил: "Ну, как служба?"
- Спасибо, товарищ полковник. Бывало и хуже. По сравнению с Анголой, здесь Рай; только вот, к вони никак не могу привыкнуть...
- Да это, Вова, мелочи, по - сравнению с Мировой революцией...Кстати, я документы подписал на присвоение тебе внеочередного звания, за успешную работу. Сведения, добываемые тобой, - бесценны, а устранение некоторых нежелательных элементов, - отличная работа!
- Устал я, товарищ полковник, иногда нервы конкретно сдают, лютым становлюсь.
- Потерпи ещё немного. Мы уже готовим тебе замену. Скажи лучше: твои подопечные не догадываются, что мы их в тёмную используем?
- Ни ухом, ни рылом! Считают меня вожаком и абсолютно уверены, что борются за справедливость в нашем городе.
- Прав оказался генерал, когда предложил контролировать не националистов и криминал, не скинхедов и ультрас, а бродяг и бомжей! Бомжи, - это сила! Причём, сила незаметная и чрезвычайно эффективная!
- Согласен с Вами, товарищ полковник.
- Сколько у тебя на сегодняшний день бойцов невидимого фронта?
- Около двух тысяч штыков, и ряды постоянно растут. Нам бы стволов побольше, да  посерьёзней...
- Волыны сами добывайте, так естественнее, и всё остальное, - тоже. От нас, - только информация, однако, твои бродяги больше меня знают, ведь, они целый день на улице: их никто в упор не видит, рыло от них воротят, не замечают, игнорируют, а они примечают всё, лучше любых агентов, лучше любой наружки.
- Вы правы, бомжи, - особые люди; всё видят, всё слышат и голыми руками их не возьмёшь. У меня вопрос: скинхедов и дальше давить, а то в конец распоясались?
- Дави, по мере необходимости. Мы - то думали, что они нам опорой станут, деньги в них вкладывали, лозунгами снабжали, а они гляди, что творят: евреев не любят, а в нашем городе почти вся интеллигенция, - евреи, кавказцев гнобят, а это Рамзану не нравится, бомжей убивают, а русские люди сердобольные, они категорически против этого.
- А с урками, что делать? У меня сложилось полное впечатление, что лихие девяностые вернулись, с ещё большей яростью...
- Погоди, Володя, с бандитами, тут пострашней враги нарисовались.
- Это кто?
- Журналюги независимые, навальные - касьяновы всякие, депутаты некоторые...  Про ТВ - 2 слышал?
- А что ТВ - 2? Вроде, нормальный канал?
- Голову в полный рост подняли, везде негатив выискивают, против нынешней власти копают. Вот тебе список дюже любопытных с ТВ - 2, с адресами, попасти их надобно, поработать с ними.
- Сделаем...
- Ладно, Володя, айда перекусим, потом продолжим.
...Румяная яичница с ветчиной, солёные хрустящие огурчики, селёдка с луком, винегрет, - вполне привычный обед для неприхотливых комитетчиков. Запотевшая бутылка водки лишь разбудила аппетит. Очкарик оглядел поляну и остался удовлетворён вкусным натюрмортом.
- Ну, капитан, у тебя золотые руки... Ну, в смысле, "золотые руки".
- Я, товарищ полковник, холостяк, поэтому, чтобы с голоду не умереть, кое чему уже научился.
- Я вот тоже уже пять лет, как один живу, а ни хрена готовить не умею.
- А жена, сын, где?
- В Лондоне они обосновались. У меня там двухэтажный дом, у жены прибыльный бизнес, сын в Университете штаны протирает, а я, как патриот, за них отдуваюсь. Всё, хорош болтать! К приёму пищи приступить! Капитан, банкуй.
...Владимир Владимирович сразу ощутил отличие качественной водки от пойла, которое приходилось лакать у костра в разрушенном особняке. Эта разница оказалась настолько большой, что он даже поперхнулся.
- Что, майор, отвык от настоящей выпивки?
- Да, товарищ полковник, немного есть.
- А ты, когда мочу всякую глотаешь, думай о своём счёте в банке; он уже за эти годы, - с пятью нулями, плюс бонусы за ликвидацию клиентов.
- Бонусы, это хорошо! Я, вот, хотел семь дней попросить за свой счёт; хочу в Крым сгонять, в Алупку, косточки погреть. Вы, как?
- Добро...Только сделай всё конспиративно.
- Ну, я не первый год в Конторе...
- Так, офицеры, выпьем за Родину, выпьем за Ста..., ой, оговорка по Фрейду, за Путина, выпьем и снова нальём.
...Все дружно чокнулись, выдохнули и хлопнули за Россию, за царя...
Полковник хрустнул солёным огурцом, весело взглянул на майора: "А помнишь, Володя, как в Анголе спирт бананами закусывали, а потом, все обдристались?"
- Помню! А Чисамба, проводник, принял сотку на грудь и тут же в хлам. Мы его в итоге, по джунглям четыре часа, как куль с говном, таскали.
- Да, есть, что вспомнить... Капитан, ты наливаешь, или день потерян?
- Уже льётся, товарищ полковник...
...Всех чекистов в начале карьеры учили правильно пить и не хмелеть. Поэтому, после литровой бутылки водки все оказались трезвее трезвого.
Толстый полез в холодильник за следующей порцией горячительного, а полковник обратился к Иванову: "Володя, а что это за история с детдомовкой Ниной? Из твоего последнего донесения я понял, что она озлобленная и может натворить дел. Что думаешь?"
- Не приспособлена она к бродячей жизни, товарищ полковник. К тому же, дерзкая не по годам, боюсь из под контроля выйдет. Посодействуйте, на счёт квартиры? Я бы её отпустил в мирную жизнь; жалко девчонку, нахлебалась дерьма по самые помидоры.
- Я покумекаю, что можно сделать...
- Да один ваш звонок и мэр ей хату выделит, а не своей очередной пассии.
- Угомонись ты! Сказал, порешаем этот вопрос. Между прочим, Володя, поставь глаза и уши за домом мэра. Есть мнение, что он на малолеток западает и дурь нюхает. Этих гнилых хозяев жизни надо на компромате держать, чтобы в нужный момент сговорчивыми оказались.
- Понял, я, товарищ полковник...
- Там в столе жучки найдёшь, на любой вкус. Попробуйте в доме у мэра установить. Сам понимаешь, нам нельзя, а вам бродягам всё можно.
- Мы попробуем!
- Вот из Крыма вернёшься и займись этим в первую очередь. Я давно спросить тебя, майор, хотел: а чего ты постоянно в Алупку рвёшься? Там, наверное, Мускат самый вкусный.
- Там живёт моя давнишняя подруга. Сколько лет прошло, а до сих пор к ней тянет...
- Ладно, проехали. Это твои заморочки.
- Товарищ полковник, у меня ещё вопрос.
- Излагай...
- Менты совсем, оборзели, Что с ними делать?
- Мочить, конечно, не надо, а вот унижать, вполне даже стоит. Они нам со времён Чурбанова, как кость в горле. Пусть знают своё место, шпана недоделанная.
...Допили вторую бутылку, покурили, всё обсудили. Очкарик и толстяк удалились, а Владимир Владимирович позвонил в справочную Богашёвского аэропорта и заказал билет на завтра до Симферополя...               


                ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ НОВЕЛЛА            
 "Мы ненавидим тех, кого любим, потому что они                способны причинить нам больше всего страданий".               
                Лин Старлинг.         
               
               
                ЧЁРНЫЙ ЧУЛАН               

...- Серёжа, ты несносный, похотливый мальчишка, опять писькой играешь? Сколько раз я тебе говорила, что это неприлично, отвратительно и бесстыдно!
- Мама, у меня просто чешется.
- Гадкий сосунок, ананист сопливый; чешется у него, я тебе сейчас руки отрежу. Видеть не могу, как ты своей маленькой сабелькой размахиваешь. Это абсолютно непристойно для приличного ребёнка.
...Серёжа, пойманный на месте преступления, готов был провалиться сквозь землю, расплакаться и умереть, в конце концов. Он на минуту представил, как мама отрезает ему руки, как всё кругом забрызгано его детской кровью и с опаской спрятал их за спину. Его охватил ужас и как - то странно засосало под ложечкой.
Пятилетний мальчик неистово любил свою маму и страстно ненавидел одновременно, как это часто происходит у детдомовских детей, истерзанных своими родителями алкоголиками, но всё же мечтающих вернуться домой, поскольку детдомовский ад оказывается гораздо хуже родительского.
Пристыженный, укоренный, униженный Серёжа стоял по середине комнаты и думал только об одном, чтобы его мама перестала кричать, а просто обняла его и ласково погладила по голове. Но злобная, полупьяная мамаша не унималась: "Нет, я не стану отрезать тебе руки гнусный ублюдок, паршивая овца, сначала отрублю тебе ноги, чтобы ты не мешался, не бегал, не лез куда ни надо."
...Будучи неисправимым фантазёром от природы Серёжа в миг представил себя без ног. Увидел себя, как бы со стороны, будто он беспомощный обрубыш ползает по полу и ест из миски, как щенок.
- Мамочка, не отрубай мне ножки. Я больше не буду!
- Ты каждый раз обещаешь, а я всякий раз ловлю тебя за этим мерзким занятием. Быстро отправляйся в чулан, гадкий маленький врунишка!
Серёжа с трудом отлепил от пола, как - то сразу потяжелевшие ноги, заревел во всё горло и шатаясь поплёлся в страшный чулан, провонявший нафталином, пылью, гнилью и мышиным дерьмом.
Когда дверь за ним захлопнулась и скрипнул старый засов, в чулане повисла зловещая пауза, но только на секунду, через минуту, закопошились неугомонные мыши, послышался шорох противных тараканов и где - то в углу недовольно крякнул столетний домовой.
Испуганный ребёнок зажмурил глаза, сжался в комок и приготовился умереть. Мрак окутал его своими щупальцами, едкий запах нафталина залез в нос, холодный пол щипал за пятки, проникая по ногам всё выше к коленкам.
Несмотря на то, что он сидел в чулане не первый раз, но всегда испытывал бесконечный ужас, граничащий с обмороком. Чем дольше длилось тюремное заточение, тем больше он ненавидел свою садисткую мать, тем сильнее кипела в нём жажда мести.
Через какое - то время он опустился на пол и, одурманенный собственным углекислым газом, задремал.
Во сне ему казалось, что кто - то нежно гладит его по голове и поёт колыбельную. Как ни странно, это опять оказался домовой, которого маленький мальчик прозвал - "дядя Саша".
- Спи, Серёженька. Всё со временем наладится, не бывает так, чтобы не наладилось. Твоя мама тебя по - своему любит; только жизнь у неё несчастная, нищета беспросветная, вот она и озлобилась. Ты, Серёжа ненависть свою спрячь куда подальше, гнев задави в зародыше, любовью живи, ведь, эта непутёвая женщина, - мама твоя, а маму необходимо любить безоговорочно, без всяких условий, просто любить и всё...
Домовой ещё долго шептал Серёже на ухо о всепрощении, о почитании родителей, - о единственной заповеди, за выполнение которой ожидается награда, о том, что родителей не выбирают, о том, что такая мама, - это не горе, а испытание для него. Очевидно, домовой дядя Саша являлся глубоко религиозным и верил во все добродетели.
Все живые и неживые жители тёмного чулана притихли, слушая наставления домового, затаились по своим щелям, не мешая дремать маленькому мальчику и только за дверью слышалось бульканье, когда мама наливала себе очередную порцию горького и спасительного лекарства.
...Когда воздух в чулане практически кончился и мудрый дядя Саша закончил свою тоскливую, назидательную проповедь, мама с трудом поднялась и нетвёрдой походкой отправилась вызволять сына из заточения, шатаясь, плача и ругая себя последними словами.
У истеричных людей, больных душой, с неуравновешенной психикой всегда слёзы и самобичевание находятся рядом с гневом и садизмом, желание просить прощения и ползать на коленях соседствуют с жестокостью и необузданной злобой. Такую публику, без сомнения, надо изолировать не только от собственных детей, но и от общества, их необходимо лечить, и не только лекарствами, но и психотерапией. Однако, что поделать, если не только мама  и её сын были больны, но в таком же состоянии находилась большая часть огромной страны от Владивостока до Калининграда.
Конечно, у этой болезни существует много названий: равнодушие, цинизм, коррупция, злоба на всех, рвачество, желание халявы и много других.
...Дверь чулана с шумом распахнулась, Серёжа полной грудью вдохнул чистый воздух и тяжело проснулся.
- Серёженька, сынок, прости меня ради Бога! Не знаю, что на меня нашло, я сама себя ненавижу. Мальчик мой, я люблю тебя больше жизни, я хочу, чтобы ты был счастлив!
Малыш бросился к ней на шею, обнял холодными ручонками и заплакал от счастья, поскольку, перед ним стояла его прежняя мама, только, немного пьяная.
- Мама, мамочка, не закрывай меня больше в чулане. Там очень страшно, там мыши, тараканы и старый дедушка.
- Глупый, я люблю тебя и если наказываю, то всегда за дело.
- Мама, ставь меня лучше в угол коленками на горох, как старая бабка всегда делала, или ремнём бей, как папка, но только не запирай в чулане...
- Ладно, договорились. Айда на кухню, я картошки наварила, ещё капуста осталась...
Мама опять заплакала, Серёжа тоже всхлипнул за компанию. Через открытую дверь чулана дядя Саша перекрестил их и, тяжело вздохнув, полез на шкаф спать. Дверь сама собой со скрипом захлопнулась, чулан остался в ожидании следующей шалости мальчика и вспышки ярости его ненормальной мамаши...
...Маленькая, прокуренная, обшарпанная кухонька приветствовала мальчика горой грязной посуды в ржавой раковине, чёрной кастрюлей с картошкой в мундирах на плите и натюрмортом на столе: тарелкой квашеной капусты, нарезанной луковицей, стаканом, солонкой и начатой бутылкой водки.
В давно немытое, загаженное мухами, серое окно глядело унылое сентябрьское солнце, напоминая, что жизнь, несмотря ни на что, продолжается.
Мама открыла холодильник, где уже несколько дней, как повесилась мышь, оглядела пустые полки и достала последнюю банку килек в томате.
- Вот был бы жив твой отец, царство ему небесное, мы не влачили бы такое жалкое существование. Живём в клоповнике, как ханыги последние...
- Мама, ты никогда не рассказывала почему умер папка.
- Бухал, как сапожник, вот и подох. Вон кореша его, - забулдыги до сих пор небо коптят, кровь своим бабам пьют, а у твоего отца сердце не выдержало, в Чечне надорвался.
- А что такое Чечня?
- Вырастешь, расскажу...
Минута молчания накрыла давно небеленую кухню, на плиту выполз огромный Прусак и зашевелил усами; Серёжа, давно привыкший жить в соседстве с тараканами, не обратил на него никакого внимания.
Мальчик молча жевал подгоревшую холодную картошку и глядел в пустоту, мать жадно плеснула себе пойла в замызганный гранёный стакан и тихо промямлила: "Ну, за батьку твоего, хоть и гад был последний, ладно, земля ему пухом."
...На следующий день, когда мать поплелась на работу мыть полы в какой - то конторе, Серёжа замыслил провернуть одно дельце.
Он подкрался к чулану и тихонько открыл дверь. Постоянные обитатели тут же затаились на время, но, не обнаружив неприятностей для себя, снова зашуршали хвостами, усами, крыльями. Все, неслыханно обрадовались старому знакомому, часто посещавшему их узнику.
Серёжа вытянул из кармана засохшую корочку хлеба и полез на шкаф, приговаривая: "Это, дяде Саше", после, покрошил остатки на пол: "Это вам, мышки." Затем, он нашёл большую, ржавую отвёртку и принялся ковырять дырку в двери, примерно в пол - метре от пола.
...Долго рассуждая в своих частых заточениях в тёмном чулане, Серёжа пришёл к выводу, что ему необходима отдушина для воздуха и смотровое отверстие, чтобы не так страшно сидеть взаперти. Домовой одобрительно крякнул, приветствуя почин смышлёного мальчика и с удовольствием показал место, где спрятался старый коловорот со сверлом.
Теперь утомительная работа продвигалась намного быстрее. Уже через час Серёжа проделал отверстие в двери диаметром с мизинец, но этого оказалось вполне достаточно для визуального осмотра комнаты и втягивания чистого воздуха.
По видимому, Господь Бог счёл нужным, в этот раз, сберечь Серёжкину жизнь и подсказал ему идею с отверстием. Всё началось вечером, как всегда, - мать опять погрузилась в гнев, закрыла перепуганного мальчика в чулане, а сама, пьяная в хлам, отключилась. Если бы не отверстие в двери, то Серёжа, без всякого сомнения, задохнулся бы уже к полуночи.
Припав к дыре он жадно хватал ртом воздух, потом, дремал, беседуя с домовым, затем, снова дышал, после, снова слушал затаив дыхание проповеди сердобольного дяди Саши, и так до рассвета...
...В восемь утра затрещал ненавистный будильник и ошалелая мать бросилась к чулану. Её сын спокойно спал на полу сном младенца, досматривая Нагорную проповедь, включённую дядей Сашей.
- О Господи, Серёжа, ты жив! Какая я всё таки сука, пьянь, дрянь, коза, плюгавка, падла...
Серёжа нехотя открыл глаза, увидел заплаканное лицо своей матери и тихо произнёс: "Мама, я тебя люблю".
- Серёженька, золотко моё, прости свою непутёвую мать. Умоляю тебя! Пожалуйста, прости!
- Мама, я видел сон. Дядя Саша сказал, что Боженька любит детей и пьяниц. Бог им помогает, оберегает и охраняет...
- Что ты такое болтаешь, сынок? Какой "дядя Саша"? Какой Бог?
- Дядя Саша, - он, вот в этом старом шкафу живёт вместе с жёлтыми бабочками, а Бог, он там, высоко на небе.
...Мамаша потрогала сыну голову и заплакала: "Серёжа, у тебя бред, ведь ты чуть не задохнулся. Я тебе обещаю, что больше ни капли в рот".
Рано повзрослевший Серёжа ей категорически не поверил, но хитро улыбнулся и вымолвил: "Хорошо, мама".
- Пойдём на кухню, я тебе манную кашу сварю, потом, порядок будем наводить, сегодня из соцзащиты припрутся глядеть, как мы живём.
- А что такое "соцзащита"?
- Это такие гады, которые детей у родителей отбирают и в тюрьму их увозят.
- А что такое "тюрьма"?
- Это плохое место, где несчастные дети обитают, называется "Детский дом".
- Мама, я не хочу в Детский дом, я не хочу в тюрьму, я хочу жить с тобой, я люблю тебя.
- И я тебя люблю, я против того, чтобы тебя увезли, значит, нам надо идеально убрать квартиру.
-Хорошо, мама, я постараюсь тебе помочь.
...Когда дверь чулана закрылась, домовой по обыкновению перекрестил их, одобрительно крякнул и полез на шкаф, мыши радостно запищали, а тараканы в знак солидарности зашевелили усами.
Всё, как всегда. Жизнь продолжалась!
...После обеда малогабаритная двухкомнатная хрущёвка сияла блеском, гора пустых бутылок выброшена в мусорный бак, на радость местным бомжам, холодильник забит дешёвой, но свежей едой.
Мама искупала сына, одела во всё чистое и, после необходимого инструктажа, отправила играть с машинками, а сама уселась на диван в ожидании непрошеных гостей.
...Ровно в три дверной звонок пропел давно знакомую мелодию, женщина нервно вздрогнула и тяжко вздохнув, выругалась: "Нежданный гость хуже..." и нехотя поплелась открывать дверь.
...На пороге маячил рыжий, замученный вискарём и жизнью, с мешками под глазами(очевидно, с похмелья), участковый и две дамы в роговых очках, неопределённого возраста.
Тётка в сером пальто, тощая, со злобой в глазах, похожая на потрёпанную мышь, делая вид, что она тут первый раз, открыла папку с документами и брезгливо спросила: "Это вы, гражданка Бабаева? Мы с проверкой, по сигналу, из соцзащиты."
- Да, это я! Здравствуйте. Заходите...
Хозяйка неблагополучной квартиры сделала вид, что тоже впервые видит эту Серую мышь, рыжего участкового и толстую, с длинным носом, похожую на старуху Шапокляк, тётку.
Коррумпированная дама придирчиво провела пухлым, наманикюренным пальчиком по полкам в поисках притаившейся серой пыли, нагло сунула напудренный носик в холодильник, в надежде обнаружить повешенную мышь, брезгливо заглянула в отдраенный унитаз, пытаясь разглядеть там прятавшихся микробов и только после этого разинула поганый, напомаженный рот: "На вас поступил сигнал от бдительных соседей, что вы, гражданка,  ненадлежащим образом заботитесь о своём сыне, что у вас тут пьянки - гулянки, что ребёнок с голоду пухнет. Убедите меня в обратном, помогите мне поверить, что это всё не так, что вы, гражданка, являетесь чуткой, прилежной, заботливой и любящей матерью".
Чиновница произнесла заученный до оскомины текст равнодушным, писклявым, противным голоском. Даже идиоту стало ясно, как дважды два четыре, что ей глубоко наплевать на детей; она лишь выполняла спущенный сверху план по отъёму ребятни и заполнению тысяч российских детских домов, которые в свою очередь, выпускали во взрослую жизнь несамостоятельных, привыкших к халяве, молодых людей, будущих заключённых и бомжей, приживал и проституток...
Сначала государство одурманивало через зомбоящик пропагандой и враньём своих равнодушных сограждан, параллельно спаивая их, а потом, отнимало у них детей, или жизни, путём болезней, пожаров, ДТП, посадками в дурдом.
Между тем, в квартире гражданки Бабаевой всё оказалось чисто, ни пылинки, ни соринки; придраться  не к чему, а заявление соседей, - это всего лишь кляуза, ничего не значащая. Поэтому, "тройка" решила - постановила допросить с пристрастием Серёжу.
- Как тебя зовут, мальчик?
- Меня зовут Серёжа...
- Скажи, сколько раз в день твоя мама пьёт водку?
- Она, вообще, не пьёт водку, только чай и кофе...
- А что ты сегодня ел утром?
- Манную кашу с маслом..., ещё хлеб с сыром...
- А где мама работает?
- Я не знаю, вы у неё спросите, она скажет...
- Ты в детский сад ходишь?
- Раньше ходил, но там все злые, а нянечка била меня, если я не спал. Теперь я с мамой дома занимаюсь: рисую, играю, песни и стишки учу...
- Когда мама на работе, тебе, наверное, страшно одному?
- Когда мамы нет, со мной сидит тётя Лена, мамина подруга...
- Мама тебя наказывает? В угол ставит или в чулан запирает?
- Зачем меня наказывать, я хороший мальчик...
И так далее, в том же духе.
...Серёжа, как настоящий партизан на допросе не выдал военной тайны; теперь он больше боялся не чёрного чулана, а Детского дома; он сразу сообразил, что жить с плохой мамой лучше, чем в самом прекрасном Детском доме.
Пока мать отвечала на провокационные вопросы Серой мыши на кухне, Серёжа стойко выдерживал перекрёстный допрос у себя в комнате. Не добившись от мальчика нужного результата, участковый и толстуха вывалились в коридор перекурить: "Слышь, капитан, я непременно должна забрать этого маленького врунишку, а его мамашу лишить родительских прав. План у меня, врубаешься? И потом, мне кажется, что здесь что - то не так, уж больно всё у них шито - крыто. Они явно сговорились. Если у нас ничего не получится, то надо хотя бы денег с мамашки сорвать".
- Ирина Владимировна, ну откуда у неё деньги? Скорее всего, они концы с концами еле сводят.
- А ты, Михаил Павлович, надави на неё, по - прессуй маленько, ты же в погонах, ты власть, тебе можно!
- Послушайте, Ирина Владимировна, я конечно, не ангел, знаю, что весь в дерьме, но одинокую мать с маленьким ребёнком прессовать не стану.
- А бутерброды с икрой любишь? А вискарь кушать каждый день, нравится? И тачка у тебя, - не Ока, и всё на одну ментовскую зарплату, а?
- Сказал, что не буду; всё, проехали! Если у вас претензий нет, то двигаемся на свежий воздух.
- Ты смотри, какой у нас Михуйло, принципиальный стал, правильный, неподкупный...
...Этот гнусный диалог мог бы продолжаться вечно, но из кухни выпорхнула Серая мышь и зло произнесла: "Эта гадина кругом подготовленная, как диверсантка. Вот, тридцатку у неё выбила; по десять штук на рыло; с драной козы хоть шерсти клок. Всё, отчаливаем! Ира, сколько у нас ещё адресов?"
- Ещё четыре неблагополучные семьи.
- Значит валим отсюда. Больше часа тут торчим, и пацана не забрали, и заработали сущие копейки. Гражданка Бабаева, вот тут распишитесь, мы уходим. У вас всё в порядке, нет никаких оснований лишать вас родительских прав.
...Закрыв за рэкетирами дверь, женщина с облегчением вздохнула, перевела дух и, заглянув в комнату к сыну, еле вымолвила: "Спасибо, сынок".
- Мама, ведь ты сама сказала, что они гады и сволочи, безжалостно забирают детей в тюрьму. Я старался говорить всё правильно, как ты учила.
- Ты у меня просто молодец! Я вот что подумала: "Давай чулан сломаем?"
- А где же дядя Саша будет жить?
- Какой опять дядя Саша?! Ты в очередной раз начинаешь меня выбешивать, выводить из себя, маленький врун! Нет, если я сейчас не выпью, я сойду с ума; какой же ты гадкий!  А ну марш в чулан!
- Мама, я не хочу, я боюсь...Мама, я опять тебя ненавижу...
...Тринадцать лет спустя.
...Следствие по делу банды несовершеннолетних преступников, называвших себя "Навозниками" (так именуются рабочие ферм, занимающиеся исключительно уборкой навоза за скотиной) длилось почти два года.
Восемнадцати членам ОПГ были предъявлены обвинения по нескольким тяжким статьям УК за совершение особо дерзких преступлений.
Идейным вдохновителем и организатором банды являлся отличник одной из школ Томска Сергей Бабаев.
На счету банды нападения на уличных проституток, зверские избиения, уродование лиц и тел несчастных, в результате чего, только за последний год девять девушек оказались в реанимации.
Также "Навозникам" инкриминировался разгром элитного гей - клуба "Стрекоза": семеро человек нетрадиционной сексуальной ориентации были, буквально исполосованы ножами и бритвами, которых скорые пол ночи развозили по больницам и моргам города, в числе пострадавших замечены депутат областной Думы и известный банкир.
Кроме этого, члены банды осквернили памятник Ермаку около центрального стадиона "Труд", выкрасив коня в голубой, а самого Ермака в розовый цвета. Дело в том, что скверик, где находился этот монумент, непонятного смысла и назначения, давно облюбовали геи для своих грязных тусовок и лесбиянки для любовных встреч.
Лично Сергей Бабаев, по прозвищу "Бабай" спалил автомобиль Порш Кайен, принадлежащий начальнику РОВД Советского района Колесову Михаилу Павловичу, а также кинул коктейль Молотова в окно офиса соцзашиты...
Ввиду того, что на момент совершения дерзких деяний Сергею не исполнилось восемнадцать лет, то его вместо пожизненного заключения приговорили к девятнадцати годам колонии строго режима, которая среди уголовников пользовалась очень дурной репутацией и именовалась "Чёрный чулан".
За двадцать лет существования этой зоны на свободу не вышел ни один сиделец: кто - то умер в больничке от туберкулёза, кого - то до смерти забили спецназовцы, отрабатывая боевые приёмы, кто - то погиб в разборках между собой, борясь за власть, кого - то затравили собаками вертухаи...
Урки, рецидивисты, педофилы, убийцы готовы были выкладывать миллионы за то, чтобы  никогда не оказаться в "Чёрном чулане", даже особо ярые правозащитники старались не упоминать об этом особом концлагере в своих отчётах...
...Где сейчас, когда - то смышлёный не по годам, рано повзрослевший мальчик Серёжа не знает никто. Может быть, его уже зарыли в землю, как падаль, а может, он умер от холода и голода в карцере, этого никто и никогда не узнает.
А вот, что известно достоверно: Дядя Саша, он же домовой по призванию, он же психолог по совместительству, переселился в другой чулан этажом выше и теперь нашептывает свои проповеди другому мальчику по имени Вова: "Спи, Вовочка. Всё со временем наладится, не бывает так, чтобы не наладилось. Твоя мама тебя по - своему любит; только жизнь у неё..."         
               
                *  *  *  *  *  *  *  *  *  *  *

...Дядя Саша, я не совсем понял, какая такая награда ожидается за соблюдение той заповеди, про которую ты говорил?
- Это про то, что маму и папу надо почитать? А награда такая,- твои дети тебя почитать станут...
- Дядя Саша, ты сам - то понял, что сказал? Мой сын меня в грош не ставит, постоянно тянет с меня, больше требует чем даёт, а ты говоришь о какой - то награде...

                СОВРЕМЕННАЯ СТУДЕНЧЕСКАЯ НОВЕЛЛА

               "Хорошим девушкам рады на небесах, плохим девушкам - где угодно."

                Лозунг Всемирного Конгресса проституток.
       
                МЕТАМОРФОЗА       

               
...По давно заведённой традиции девчонки в понедельник утром делились впечатлениями о прошедших выходных, о приключениях, о заработках, о гонорарах, о бонусах...
- О, Жанка, салют, чмоки - чмоки, выглядишь обалденно, наверное олигарха подцепила.
- Привет, подруганки, если бы я богатенького папика склеила, то точно сюда не припёрлась бы. Да, перевелись мужики, одни импотенты кругом, у всех - на полшестого.
- А вот с этого места поподробнее...
- А чё? Всё, как всегда! Нарыла в компе объяву от одного козла, гляжу, на фото, вроде респектабельный мужчина. Перетёрли, что около "Андеграунда" пересечёмся.
- Жанка, ну ты ближе к телу, без прелюдий.
- Я и базарю, как всё обернулось. Короче, подруливает такой туз бубей на огромной чёрной машине.
- А чё за марка?
- Щас, Свет, вспомню...Кажется, "Паркетник" называется.
- И чё этот кент? Жанка, не тяни кота за хвост...
- Да не видела я там ни какого кота; толкую же, большая чёрная тачка. Света не дуркуй на ровном месте, не тормози, - сникерсни.
- Ну, чё ты сразу губки бантиком надула, в обидки кинулась. Мне же интересно, как он тебя в огромной чёрной тачке отпялил. У меня вот в машинах ни разу не случалось, одни вонючие минеты.
...К обсуждающим тему подрулили ещё три девушки, потом, ещё две; через минуту собралась целая толпа и затихла в ожидании продолжения.
- Короче, слушайте девки, чё произошло потом, отстой полный.
- Жанка, ну не нагнетай, рассказывай.
- Прыгаю я в авто к этому лосю и начинаю трещать, как обычно: "Мужчине одиноко? Желаете развлечься?" А он уставился на меня красными, бычьими зенками и тупо молчит. Я быстро оглядела его: прикид дорогой, часы на руке с брюликами, морда наглая, ну точно депутат, слуга народный, весь в шоколаде, падла.
- А чё, Жанна, извини я тебя перебью, все депутаты упакованные? Мне как - то такой обсос попался, хоть стой, хоть падай; штуку деревянную суёт, за дешёвку меня принял.
- Танюха, щас я рассказываю. После меня трепаться начнёшь.
- Ладно, проехали! Давай дальше...
- В общем, депутатик - дерьмократик этот, минуту на меня шары пялил, коленку помацал, икнул дорогим перегаром и прошипел: "Погнали ко мне". Я ему пою, что это дорого ему обойдётся, а он ещё раз икнул и мямлит: "Не ссы, не обижу". Эти заседатели, как правило, быдло конченое, мужланы от сохи, быки наряженные, по большей части, бывшие бандюганы, ухаживать за девушками совершенно не умеют, а как нажрутся, настоящими свиньями становятся.
- И чё ты из машины вылезла?
- Я дура, что ли?! Прикинула, срублю пару бумаг зелёных по ходу за двадцать минут, он ведь уже никакой. Пилим; он мычит чего - то себе под нос; я молчу, музыку слушаю. Подъезжаем. Гляжу дом двухэтажный с колоннами, во дворе охрана, всё чики - пуки. В холл заруливаем; он плюх на диван и тихо так мурлычит: "Там гардеробная, найди форму пионервожатой и переоденься". Короче, извращенец оказался. Я форму нацепила, галстук красный на шею повязала, пилотку надела, выхожу. Гляжу, а этот козлина в пионерских шортах разгуливает, в белой рубашке с красным галстуком, на башке пилотка, а в руках плётка. В итоге, типа, ролевые игры, слыхали, девки.
...Все дружно закивали и снова превратились в слух. Подрулили ещё две девахи.
- Да, попала ты Жанка на кино. И чё потом?
- Этот гад плётку мне суёт, плачет и писклявым голосом скулит: "Наталья Петровна, накажите меня, я котлетку в столовой спёр и ещё подсматривал после отбоя, как физрук вожатую из второго отряда  всю истерзал, а она маленькая такая, как Дюймовочка".
Я плётку беру и по сраке его хлещу, а он орёт, как оглашённый: "Ещё, ещё, сильнее, ещё сильнее!"
- Я вот, Жанка, не пойму какой мужикам от этого кайф?
- Он, Света, мазохист оказался, конченный со стажем. Короче, лупила я его пока рука не устала, а после спрашиваю: "А секс будет?"
- А депутат чё?
- Это, говорит лучше секса. Суёт мне стольник и даёт пинка под задницу. Ну не жлоб ли? Короче, перевелись мужики. Молодые напьются, нанюхаются дури и ничего им не надо, взрослые самцы - почти все импотенты, а старые папики уже ни хрена не могут.
- Ты закончила, Жанна?
- Да! Давай, теперь твоя очередь, Танюха, про подвиги субботние рассказывать.
- На счёт старичков  я с тобой категорически не соглашусь. Слушайте мою лавстори, обхохочитесь.
...Девушки выразили Жанне свои соболезнования, повздыхали и устремили взоры на красотку Таню.
- В общем, забурилась я с тоски в клубяшник. В субботу это было, вечером; взяла коктейль, сижу за стойкой, сосу.
- Я чо - то не врубилась, у кого ты сосёшь?
- Жанка, ты меня не подкалывай. Я же ясно излагаю: сижу, Махито через соломинку сосу. Вдруг гляжу одноклассница бывшая нарисовалась, Вика. Я смекаю, что она
богатенькая Буратино; надо бы её раскрутить.
- Она,  что дочь мента, или бандита.
- Да, нет! У неё череп пенсионер, бывший военный, то ли лейтенант, то ли генерал,  то ли лейтенант - генерал, не в этом мулька. Пенсия у него ни штяк, да ещё где - то на фирме корячится, пока здоровье позволяет. Он ей на учёбу в Универе отстёгивает, хату снимает и на карман суёт.
- Вот скажи, Тань, чего у меня такого заботливого папули нет, приходится самой пахать?
- А потому что, Дианка, ты из колхоза и папа у тебя скотник и алкаш.
- Ты, Таня, на личности не перескакивай, а то я про твоего папу всем растрезвоню.
- Ладно, поезд умчался. Вникайте дальше. Викуля за пойло засылает бабки, а я по сторонам глазами шарю, кого бы снять. В этот момент подгребают к нам два динозавра трухлявых, типа, пенсионеры - близнецы Алекс и Серж. Прикинуты, сплошь, в гламурьё. Отвечаю, девки, похожи, как сёстры Зайцевы. Алекс, по нашему Саша, весь на понтах, даже не замечает, как у него из жопы песок сыпется, хоть совок подставляй, а Серж, по нашему Серёжа, вроде по скромней, но в ухе серёжка и с достоинством держится.
- А кто они по жизни?
- Серёжа, точнее Сергей Юрьевич, писака, женские романы кропает и в бильярд, не дурак на деньги развести, а Саша, точнее Александр Юрьевич, бывший пинальщик, типа футболёр и на байке любит гонять. В общем, подготовлены, как марафонцы.
- Смотри - ка, близнецы, а такие разные.
- Ладно, погнали дальше, Танюха.
- Ну, тыры - пыры, базар - вокзал, ля - ля тополя. Близнецы нас интеллектом давят, знаниями брызжут, оба начитанные, не в пример нашим депутатам и долбанной золотой молодёжи, а мы, в свою очередь, коленки демонстрируем, губы облизываем, пальчиками по бокам водим, ненавязчиво намекая на интим. А старикашки, конкретно от коктейлей не прутся, так, пивасик потихоньку тянут и беседу ведут. Серж по смелее оказался, томно в зрачки мне впялился и поёт: " Тут девоньки шумно и накурено; может, отвалим на хату, продолжим беседу в более близкой обстановке?"
- Ну, а вы чё? Решили пердунам карманы пощипать?
- Я, Викуле подмигиваю таинственно и отвечаю: "Не исключено, пацаны...".          В конечном итоге, вывалились мы из этого гадюшника и тачку поймали, пока до места пилили, зарулили в супер шампусиком затарились, фруктами, конфетами. Короче, пока всё в цвет. Хата оказалась упакованная, только маленькая, одна огромная комната, тут же кухня, тут же сексодромы, в общем, студия. Ну сели мы бухать. Прикольно со старыми продвинутыми пердунами общаться. Я - то думала, что пенсионеры нас малёха потискают, по попке погладят и бабла отстегнут за удовольствие.
- А чё, разве не так?
- Ещё как не так! К двенадцати такая оргия началась, у меня давненько такого не случалось. Я с Серёжей на одном диване устроилась, кувыркаемся по взрослому, а Вика с Сашей на соседнем пыхтят. Камасутру практикуют. Пенсионеры оказались секс - профессорами, а мы с Викулей в роли учениц.
...К трём часам ночи близнецы, наконец, угомонились, я начала засыпать от переизбытка качественного секса, вдруг слышу в темноте шёпот моего Серёжи: "Шура, давай бабами меняться".
- Ну ни фига себе, клюква! Ну и чё ты?
- Да я - то не против, а вот Вика отчебучила фортель. Демонстративно так встаёт, свет включает  и обиженно объявляет: "Таня, пошли отсюда, нас тут кажется за бл...й принимают".
- Да, резкий поворот вещей в Природе. Ну и чем всё кончилось?
- Да, порожняк получился. Молча оделись и вынырнули на холодную улицу; ни денег, ни презентов, срань полная. Тачку словили и к Вике отсыпаться попилили, я её по дороге заклеймила презрением. Вот так, а ты говоришь "Старые пердуны"; да они в том клубяшнике любому молодому самцу фору дали бы...
...Компанию девчонок охватило недоумение и восторг одновременно. Каждая из них представила Сержу с седой бородой, как у Хэмингуэя, неутомимого в постели.
Слово взяла симпатичная блондинка Света.
- А я всю субботу в Инете пропарилась и ноль по - вдоль, "Голый Вася", ни одного клиента. На улицу вылазить себе дороже, там же мафия, конкуренток полно, могут и в асфальт закатать. Сижу, как умная Маша в общаге, в окошко поглядываю. В итоге, уик - энд ни к чёрту, если так и дальше покатит, то я хрен на тёплое море скоплю.
- Свет, а ты губёнки - то закатай. Зырь, вон Натали за кабак отдаётся, за косметику, за шмотки. Курочка по зёрнышку клюёт, а ты замахнулась на Багамы. Главное, девочки, без комплексов в башке и всё у нас получится, живём - то один раз.
...Слово опять взяла Таня.
- Я слыхала, что все бордели города срочно объединились и наняли конкретных хакеров, якобы нас отслеживать, потом налоги с нас брать, а кто рыпнется, или в полицию побежит, того накажут, жестоко накажут, ведь мы почти половину клиентуры у них перехватываем. Ой, девчонки, как страшно жить становится!
- А ты, Танюха, не очкуй раньше времени, долби, пока не накрыли, а когда прижмут, дурочкой прикинься:  типа я, не я и попа не моя...
- Светка, а я вот что меркую: мы же в принципе не шлюхи, на улице не торчим, в борделях не горбатимся, мы, скорее, гейши: разговор можем поддержать практически на любую тему, книжки читаем, в Инете сидим, по культурным местам тусуемся. Мы, - новое поколение  свободных девушек, мы, - умные, красивые, ухоженные, не то, что эти плюгавки, зачуханки в массажных салонах.
- Тань, ты сейчас так красиво сбацала; я прямо зауважала себя, мне, например, совершенно не стыдно, чем я на жизнь зарабатываю.
...Со всех сторон раздался одобрительный гул: "И нам не стыдно! Молодец, Танюха". Таня хотела и дальше продолжить свою пафосную тираду, но прозвенел звонок и все разбежались по своим местам.
...В аудиторию, буквально, ворвался доцент Шмуц Эмануил Израилевич.
- Господа студенты, точнее, госпожи студентки, поскольку у нас одни дамы на курсе, у меня для Вас две новости: одна хорошая, другая, - очень хорошая. Начну с очень хорошей. Наш орденов Ленина и Октябрьской революции, Педагогический институт преобразуется в Государственный Педагогический Университет. Что это значит? Лично для каждой из Вас это означает повышение статуса. Через год Вы получите дипломы Университета, а не какого - нибудь института. Я Вас от всей души поздравляю, будущие педагоги! Это первая новость. Вторая состоит в том, что через неделю Вы сдаёте деференцианальный зачёт по педагогике обучения в начальных классах. Все, кто посещал мои лекции без пропусков и имеющие полный конспект лекций, получат зачёт автоматически! Старосты групп, прошу подать мне сведения об отсутствующих. А теперь, запишите тему сегодняшней лекции: "Нравственное воспитание в школе".
- Вот вы, Татьяна Ясюкевич, что Вы вкладываете в понятие "Нравственность"?
- Ну, это когда надо беречь платье с нову, а честь...ой, я забыла.               



                ОТВРАТИТЕЛЬНАЯ НОВЕЛЛА


                "Трудное детство никогда не кончается"
                Ежи Урбан

                НЕ ПЛАЧ СВЕТА

...Ответь мне, Господи, что я делаю в этом поезде. Кто я, и куда направляюсь на самом деле, - зачем мчусь из дома  в далёкую Украину, охваченную Гражданской войной?
...И эта, пожилая женщина, почему она таким пристальным взглядом уставилась на меня?
Что, вообще, происходит?
Вопросы, вопросы...
Я наверное должна как - то ответить себе на эти вопросы? Но, с другой стороны я никому ничего не должна, или должна? Полный винегред в голове...
...Ну, раз мы оказались волею случая в одном купе, то придётся вступить в контакт - это просто необходимо мне, по жанру, по ситуации и, наверное, ей тоже.
Ведь когда мы расстанемся через какое - то время, то она пойдёт своей дорогой,   а я - своей. Моя исповедь, как и её искренние признания останутся навсегда похороненными в стуке колёс, в случайности встречи, во времени...
"Давайте знакомиться", - вымолвила, наконец, пожилая женщина с колючим взглядом...
Я нехотя отрываюсь от окна и встречаюсь глазами со своей надоедливой попутчицей. Мне не хочется знакомиться, но я фальшиво - вежливо отвечаю: "Давайте! Меня зовут Светлана. А, вас?"
...На вид этой женщине - около шестидесяти. Прикинута - в спортивный костюм; так обычно одеваются, если предстоит дальняя дорога. На лице ни грамма косметики, волосы - с проседью скромно собраны в пучок, глаза - с прищуром, - ну, обычная среднестатистическая российская бабушка из провинциального городка.
...Пожилая женщина в один миг оживилась и бодро ответила: "Я, Мария Игнатьевна Бордачёва, заслуженная учительница РСФСР, сейчас на пенсии, направляюсь в Москву    
навестить свою детдомовскую подругу".
..."Вот это совпадение! Я тоже детдомовская", - подумала я, а в слух произнесла, - "Я еду в Москву по работе".
Кто я, и куда направляюсь на самом деле, - пусть останется моей маленькой тайной. Но, однако, нам жить в этом купе вместе четверо суток и придётся что - то врать этой Марие Игнатьевне. Ладно, что - нибудь на ходу придумаю про свою биографию, семью, несчастную любовь, про..., короче, наплету ей в три короба; она, в любом случае, не сможет проверить...
...Повисла долгая пауза...Так всегда происходит при первом разговоре совершенно незнакомых людей.
...Я опять уткнулась в окно, вглядываясь в мелькавшие деревни, забытые Богом и бизнесом, разрушенные временем коровники и заброшенные сельчанами поля.
...Такое впечатление, что после Перестройки, а точнее, после развала огромной страны, деревня остановилась в развитии, легла на бок и покорно ждала своей смерти...
Мысли и воспоминания в моей голове кружились, как осенние листья на ветру, внезапно, я вспомнила, как много лет назад оказалась в детском доме(ДД)...

Девять месяцев до этого. Декабрь 2013 года. Томск.

...Двадцать второго декабря Хобби - центр с самого утра суетился в авральном, предновогоднем режиме...
...Почти пятьдесят клубов по интересам (разнообразные кружки, спортивные секции, художественные студии) не прекращали свою кипучую деятельность в предпраздничные дни. Каждый час, как сеансы в кинотеатре, проводились театрализованные новогодние утренники для детей: для одноклубников самого центра, детей из близлежащих школ и других, желающих повеселиться...
На два часа планировался новогодний спектакль для детей выпускников детских домов и интернатов города. Серьёзные папы и мамы, поседевшие дедушки и бабушки, - бывшие воспитанники детских домов, привели своих нарядных детей и внуков на Ёлку.
...Девочка с грустными глазами в эффектном костюме бабочки глядела по сторонам, с интересом изучала обстановку и кокетливо крутила талией, показывая себя, демонстрировала окружающим великолепный костюм с крыльями за спиной, как у ангела. Веселье ожидалось нешуточное - с Дедом Морозом, Снегурочкой и другими сказочными персонажами, в исполнении актёров театральной студии Хобби - центра.
...Я привела на Ёлку двенадцатилетнего сына Сашу, ожидавшего с большим желанием и нетерпением этот утренник. Ну, а если честно, то с ещё большим нетерпением ждала этот праздник я. Нам, выпускникам казённых учреждений, хотелось, как можно чаще, встречаться, общаться, делиться новостями, даже, на детских праздниках.
К сожалению, чем дальше в Историю улетают наши легендарные детдомовские годы, тем меньше круг встречающихся...
Умом я понимаю, что у всех каждодневные заботы: неугомонные проблемные дети, беспокойный шумный дом, требовательный нервный муж, тем не менее, моё сердце и моя душа не приемлют разобщение, оправдываемое объективными обстоятельствами, постоянной суетой и катастрофической нехваткой времени. Вместе с тем, по моим наблюдениям, довольно часто человек расходует не время, а себя, теряет годы на ненужную беготню, приобретая бесконечные болячки и незаконченные дела, фальшивых друзей и тараканов в голове...
Время же, как вода в великой реке Забвения, с невыразимой быстротой течёт мимо...
Бывает так, что человек только к старости начинает понимать, что и не жил вовсе, а чего - то ждал, на что - то надеялся, что - то откладывал на потом. А жить необходимо здесь и сейчас, безусловно, не забывая своё Прошлое, как те грабли, на которые наступать второй раз уже нет нужды и, думать о Будущем, как о той мечте, что ещё не свершилась.
...Пока сын переодевался в костюм ковбоя, я направо - налево здоровалась с бывшими детдомовцами, разных годов выпуска. Несомненно, бывших детдомовцев не бывает; в нас сидит какой - то испуганный и настороженный галчонок, постоянно стучащий внутри, напоминая о нашем непростом детстве и заставляющий жить так, чтобы у наших дочерей и сыновей Детство оказалось более счастливым, спокойным и беззаботным. А с другой стороны, в нас сидит особый штамм - "Синдром ДД", другими словами, - жалость к себе, недоверие, вороватость, жестокость, обострённое чувство справедливости.
...Наверное, те детдомовцы, которые не привели своих детей на этот новогодний утренник, забыли об этом, а, может быть, они стали невероятно занятыми; очевидно, найдутся и такие, для коих Новый Год ассоциируется исключительно с получением халявного подарка.
...Ко мне приблизилась Мария Михайловна, бывший директор нашего детдома, в сопровождении импозантного мужчины, лет пятидесяти; она нежно, по матерински обняла меня, поздоровалась и официально представила своего сопровождающего: "Вот, Светочка, познакомься, это мой ученик, выпускник 53 - ей школы, психолог и писатель. Он собирает материал для книги о детском доме и хотел бы с тобой поговорить, ну, как бы интервью взять, если ты не против".
"Мария Михайловна, я с большим удовольствием", - ответила я, разглядывая респектабельного мужчину с седой бородой и умными глазами. Незнакомец слегка наклонился, пожал мне руку и с искренней улыбкой произнёс: "Весьма приятно! Сергей Юрьевич, писатель".
Я внимательно поглядела ему в глаза, улыбнулась в ответ и вежливо поздоровалась.
- Поговорить, конечно, можно! Мне определённо есть, что рассказать. Но где?
- Давайте, Светлана, завтра на даче у Марии Михайловны.
- Согласна, только я могу вечером, после работы. Вас устроит?
...На этом обмен необходимыми любезностями закончился, пора двигаться в концертный зал и делать то, ради чего, собственно, мы с сыном и прибыли в Хобби - центр, а именно, праздновать детский Новый год.
...В ярком, украшенном зале на сцене громоздилась новогодняя ёлка - вся белая и пушистая, как в сказке, заснеженная, наряженная красными и зелёными огромными шарами. Детей вместе с сопровождающими лицами набралось - человек пятьдесят.
...Свет плавно погас до романтических полутонов. На сцену выскочили сказочные гномы и представление началось!
Краем глаза я наблюдала за писателем. Он, как маленький непосредственный мальчик, неподдельно радовался каждой реплике Деда Мороза, искренне смеялся и громче всех хлопал в ладоши.
...Мы встретились на следующий день в семь вечера на даче у Марии Михайловны. "Света, построим нашу беседу в виде интервью, вопрос - ответ. Единственная просьба - отвечайте, пожалуйста, на вопросы честно, по возможности искренне с подробностями и эмоциями", - начал Сергей Юрьевич. Немного помолчав, он поправил роговые очки и задал первый вопрос: "Как Вы, Света, оказались в детском доме?"
...Я нахмурила лоб, сделала вид, что задумалась: "После трагической гибели моих родителей в автокатастрофе, я и две мои сестры какое - то время жили у бабушки с дедушкой. Им оказалось невероятно трудно прокормить нас, вот почему, меня определили в детский дом, Лизу забрали в церковный приют, а Кристину удочерила бездетная профессорская семья... Вот так, силой сложившихся обстоятельств, можно сказать, совершенно случайно, в возрасте восьми лет я стала воспитанницей детского дома номер 12 города Томска".
...Я на минуту затихла. Мысли(вслух - для читателей, про себя - для писателя): "Без всякого сомнения, мне понравился этот бывший ученик Марии Михайловны своей искренней манерой, буквально без мыла, лесть в душу, подкупающим вкратчивым голосом и умением расположить к себе; так поступают все опытные психологи. Но страх раскрыться оказался сильнее, застарелые комплексы и многочисленные тараканы в голове соорудили высоченную стену между нами, а различные психологические защиты ощетинились иголками: изысканной вежливостью, поносным словоблудием, нескрываемым сарказмом, неуемным юмором, шпионской скрытностью...
...Щас, я тебе всё так взяла и рассказала, Сергей Юрьевич, - похожий на Хэмингуэя. Мы детдомовские! Нас голыми руками не возьмёшь, на сладенькое - лесть не купишь, на искренность не расколишь. Мои мысли - скакуны проносились табуном в голове...
Я довольно точно, по минутам, запомнила тот день, когда меня увозили в детдом. Врезались в память все неприятные ощущения, не детские эмоции и горькие переживания, не смотря на то, что это произошло почти двадцать пять лет тому назад. Судя по всему, те далёкие детские переживания случились на уровне стресса и навсегда остались в моей памяти и будут, наверное, до конца дней моих доминировать над другими, более поздними, ощущениями. Я хочу поведать про тот день, поскольку именно тогда кончилась моя домашняя беззаботная жизнь и начался кошмар в ДД.
...Зачем я об этом рассказываю? Кому это, вообще, надо? Для кого я изливаю свою израненную душу? Очевидно, для тех, кто отвечает за плановую выемку детей из привычной домашней среды, для тех, кто беспардонно и нагло экспроприирует ребёнка, как какую - то вещь, невзирая на слёзы, для тех, кто пропускает мимо сердца детскую истерику?
...Я уверена, что эту неблагодарную работу должен делать детский психолог, знающий, как правильно общаться с ребёнком. Иначе, эта детская травма застрянет на долгие годы у него в голове.
...Итак, я дома, у бабушки, расположилась за столом и старательно оттачиваю свои любимые цветные карандаши, чтобы затем рисовать красивые яркие картинки. Бабуля в сарае, возится с дровами. Кроме меня в доме никого нет.
...В дверь настойчиво постучали. Я, как и все маленькие дети, абсолютно доверчива, следовательно, не спрашивая "Кто там?", смело открываю дверь. На пороге маячит тётя со злыми глазами и дежурной улыбкой на лице, беспардонно оглядывает прихожую и без всякого разрешения вваливается в дом.
"Девочка, как тебя зовут? Кто из взрослых дома? Где твоя бабушка?", - скороговоркой выстреливает она. Я разглядываю серьёзную тётю и нахожу её похожей на нашу соседку. Поэтому, без всякого страха, спокойно начинаю отвечать на её многочисленные вопросы.
"Зовут меня, Света! Я дома одна, буду сейчас рисовать жёлтое солнце и зелёную траву. Бабуля там, в сарайке перекладывает дрова", - обстоятельно отвечаю я, совершенно не подозревая, что через несколько минут у меня начнётся другая, совсем новая жизнь, без бабушки и дедушки, без любимых игрушек.
...В этот момент в дом входит моя любимая бабуля и с испугом косится на непрошеную гостью. Тётя со злыми глазами не позволяет ей даже раскрыть рот, начальственно поднимает вверх указательный палец и произносит заученный текст: "По решению суда и органов опеки ваша внучка, Света Рудина, должна быть доставлена в детский дом  для постоянного проживания". Прозвучало, как ордер на арест. Глаза бабули испуганно округлились и наполнились горькими слезами; она, вдруг, поняла, что у неё забирают последнюю, третью внучку. Губы её задрожали и она смогла лишь вымолвить: "Я поняла, что нужно от меня?"
"Приготовьте свидетельство о рождении девочки", - отрезала ледяным голосом социальная работница. "Да, вот ещё, оденьте её во всё чистое и пусть выберет любимую куклу с собой, это мы разрешаем", - добавила она.
...Пока проходил этот странный диалог между взрослыми, я притаилась в сторонке и не могла понять, что происходит. При чём тут моя любимая кукла? Почему у бабули слёзы на глазах и злость в глазах у незнакомой тёти?
...Когда формальные переговоры закончились, утрясён акт "сдал - принял", я, одетая, сидела на стуле с любимой куклой в руках, бабуля на ватных ногах просеменила ко мне: "Светочка, будь послушной девочкой и не плач".
Всё ещё не понимая всей трагедии происходящего, я громко произнесла: "Баба, я не буду плакать. Я ведь, уже большая".
Тётка серьёзно на меня взглянула, схватила тисками мою ручонку и приказным тоном объявила: "Всё! Прощаемся!"
...И тут, услышав слово "Прощаемся", я заревела навзрыд, изо всех сил попыталась вырваться, убежать и спрятаться, но злая тётя буквально выдернула меня на улицу.
Я упиралась, неистово кусалась, истошно орала, как резанная, но всё оказалось напрасно...
Социальная работница с помощью водителя, как мешок с барахлом, закинула меня в машину. На пороге дома, еле - еле держась на ногах, стояла моя бабуля, жалобно всхлипывала и безнадёжно махала рукой.
...Всё, жернова закрутились! Жизнь домашнего ребёнка резко закончилась и началась казённая житуха.
Меня доставили в детский приёмник - распределитель, повели в столовую, где старшие мальчишки во время казарменного приёма пищи сильно матерились, после, притащили в отдельную комнату, где больно остригли наголо. Конвейер работал бесперебойно: обязательно накормить, оболванить, как овцу и в тот же день определить в ДД.
...Обшарпанная, казённая столовая издавала целый букет неприятных запахов. Вонь прогорклого вонючего маргарина вперемешку с запахом квашенной капусты я запомнила на всю жизнь. Не сказать, что я была голодной, но, очевидно, под действием стресса, много и жадно ела, запихивая в рот кашу, варёное яйцо и хлеб, запивая всё это жиденьким чаем. В детском приёмнике - распределителе такая еда называлась "завтраком".
Детей различного возраста в тот день оказалось много; они, как затравленные зверьки испуганно озирались по сторонам, быстро ели, некоторые, прямо руками из тарелки и только монотонный стук алюминиевых ложек нарушал зловещую тишину, да ещё приглушённые ругательства малолетних хулиганов...
Наевшись, я сидела притихшая, всё ещё до конца не соображая, что происходит и, что случится дальше. Я вспомнила слова бабушки, давшей мне последнее напутствие: "Светочка, не плач".
...Спасибо, бабуля. Плакать я больше не стану никогда; всего за один час я повзрослела.
В столовую заглянула толстая тётя, с красным, круглым лицом, в милицейской форме, молча схватила меня за руку и потащила на допрос.
"Как звать?" - жёстко спросила она.
"Меня зовут Света", - c вызовом ответила я.
"А отчество у тебя есть? А то, может быть, и отца у тебя нет?", - отчеканивала слова красномордая, впившись в меня зенками.
...Я обиделась на такое предположение и опустила глаза: "Есть у меня папа и мама, только они сейчас уехали далеко".
Милицейская тётка нервно порылась в своих бумагах, что - то прочитала и, немного смягчив тон вымолвила: "Ладно, знаю я, куда уехали твои родители. Но ты мне, всё равно, не груби, сопля ещё, а ершистая какая. Я тут всяких уродов повидала".
Эта женщина, очевидно, считала всех детей, находившихся в детском приёмнике, маленькими сволочами, не зависимо от социального происхождения, умственного развития, возраста и хулиганской легенды.
После допроса меня затолкали в ту же машину и покатили по детским домам, искать мне кров.
...Бесспорно, писатель не мог читать мои мысли, не подозревал о моих истинных переживаниях, не знал горькой правды. Немного поразмыслив, он задал следующий вопрос: "Светлана, расскажите, пожалуйста, о первых днях пребывания в детском доме, о ярких впечатлениях, о первых контактах".
Тяжело вздохнув, я продолжила изображать из себя человека, у которого берут интервью: "Так...Детский дом...Первые яркие впечатления...? Ну, тут особо вспоминать то нечего. Приняли меня хорошо. Все жалели меня, особенно, Мария Михайловна".
...Мои тогдашние эмоции, переживания и страхи останутся навсегда со мной. Это мой Мир и пускать в него кого бы - то ни было я не намерена! Да и поймёт ли меня человек, незнакомый с детдомовской жизнью, отбывшую срок от звонка до звонка?
...Если по честному, то всё происходило так: "Детских домов в Томске несколько. Наша машина безнадёжно курсировала по городу от приюта к приюту в поисках места для меня; детские дома оказались забиты воспитанниками под завязку. Только третий вариант оказался удачным. Меня приютил детский дом номер 12.
...Стояло лето, знойный июль. Тополиный пух, как снег кружится по детдомовскому двору, где бегали и резвились воспитанники, одетые почти одинаково, как инкубаторские цыплята.
Новеньких всегда лично принимала директор, Мария Михайловна Нехорошева. Дети с нескрываемым интересом разглядывали меня, что - то обсуждали между собой. Я же, с остриженными волосами и торчащими ушами, чувствовала себя неловко. Кто - то из мальчишек показал на меня пальцем: "Гляньте, Чебурашку привезли". Все расхохотались, а я стояла, озиралась вокруг и приготовилась разреветься от жалости к себе...
...Мария Михайловна не зло цыкнула на ребят и торжественно объявила: "Эту симпатичную девочку зовут Света". Затем, взяла меня за руку и повела к себе в кабинет. По негласному правилу все вновь прибывшие маленькие дети проходили необходимую адаптацию в кабинете директора, проще говоря, жили неделю в директорских апартаментах(играли, ели, спали, вживались в новую реальность).
За весь долгий, кошмарный день Мария Михайловна стала первым незнакомым человеком, приласкавшим и успокоившим меня. На какое - то время ко мне вернулось ощущение домашнего тепла; я устроилась на директорском диване и, забыв о своих переживаниях, заснула.
...Потом, был обед, который мне принесли прямо сюда, затем, директриса дала мне цветные карандаши и бумагу; я долго рисовала, всё, что приходило в голову: бабушку, наш дом, большую злую машину, тётку в милицейской форме,... Дальше, был полдник, затем, - ужин, после которого я опять калачиком свернулась на диване и, заботливо укрытая тёплым одеялом, задремала...
В таком довольно привилегированном положении я находилась несколько дней, после чего, меня вместе с другими воспитанниками отправили в загородный детский интернат с загадочным названием "Лесная школа".
...Интервью продолжалось, и писатель задал следующий вопрос: "Света, как Вас приняли детдомовцы? Какие у Вас складывались взаимоотношения, особенно в первые дни?"
...Я на минуту задумалась: "Что делать? Или отвечать, как раньше - кратко, по шпионски, не выдавая всей правды, или - дать полный честный ответ?"
Выбираю первый вариант: "Воспитанники приняли меня хорошо, помогали во всём. С первых дней пребывания в ДД я подружилась с девочкой Катей". Надеюсь, что такой краткий ответ вполне удовлетворил моего настойчивого интервьюера, а если нет, то, как говорится - "Извините".
...В "Лесную школу" приехала моя бабушка и привезла платок, в котором я после постоянно ходила, скрывая позорную щетину на голове. Я, хоть и была маленькой, но всё же оставалась девочкой, из - за этого невероятно стеснялась своей новой причёски. Другие дети постоянно тыкали в меня пальцем, поэтому, бабушкин платочек стал, пусть небольшим, но спасением от стыда. В то время я наглухо замкнулась в себе, всё время молчала, но не плакала...
Постоянные мысли о бабушке и дедушке поддерживали меня; воспоминания о потерянном доме не давали покоя...
После загородного санатория, в конце августа, все вернулись в детский дом и началась моя незавидная эпопея казённого ребёнка - с издевательствами и унижениями от старших девочек, с бесконечными дерзкими побегами и неотвратимыми наказаниями за это; я жила с растущей день ото дня депрессией и обидой на весь несправедливый белый свет.
...Я по прежнему ходила в платке. Однажды, одна из старших девочек сорвала его с меня, ехидно расхохоталась и зло крикнула: "Пора рассекать без платочка, тоже мне краля; твои волосы уже достаточно отросли".
Я разозлилась на то, что ничего не могу сделать, не могу достойно ответить этой дуре, что снова выглядела, как кошка ободранная; мне хотелось разреветься, но я просто стояла, как вкопанная, молчала, как рыба и тупо глядела в пол, не решаясь поднять глаза. Дети народ злой и беспощадный. Тогда я была ещё слишком мала и невероятно слаба, чтобы давать отпор обидчикам...
...Сергей Юрьевич что - то записал в блокнот и поправил очки: "Света, мне почему - то, всё время, кажется, что Вы говорите одно, а думаете совсем о другом? Ответьте, только честно, Вы когда - нибудь убегали из детского дома?"
"Ну, случалось пару раз, но я не хочу об этом говорить", - быстро парировала я.
...Воспоминания, как огромные волны, с новой силой нахлынули на меня, накрыли с головой и, невероятно ясно, как будто это было вчера, проявились из негатива прошлых лет.
...Да! Я убегала из ДД, постоянно!!! Первый раз я умотала вместе со своей новой подругой уже в сентябре, сразу после "Лесной школы". Однако, я обрывалась не куда - то в пустоту. Я всегда убегала, конкретно, - к бабушке! Я разузнала, что необходимо сесть на трамвай, добраться до конца, и там окажется бабулин дом. Мне тогда казалось, что всё довольно просто.
...Но, в тот, первый раз мы только вылезли через дыру в заборе, но не успели добежать даже до остановки; бдительные граждане перехватили нас на полпути и вернули назад, - в родные пенаты.
...Наказание за этот побег было жестоким, гадким и унизительным. Завуч - мужчина, как в последствии выяснилось, с педафильскими наклонностями, заставил нас мыть пол в коридоре в одних трусах... Мимо бегали возбуждённые мальчишки и издевательски хихикали.
...Я опять не проронила ни единой слезинки, а сжав зубы, мужественно выносила этот своеобразный педагогический урок, эту неадекватную пытку. Моя подруга Катя, махала шваброй, всхлипывала себе под нос и тихо выла, как маленький раненный волчонок.
...Скорее всего, после того первого побега, моя репутация среди воспитанников сразу резко выросла. Естественно, как - никак, мелюзга - восемь лет, всего лишь после двух месяцев пребывания в ДД, уже совершила побег на волю. На такое не каждый способен, тем более, девчонка. Короче говоря, меня зауважали, особенно старшие ребята. Этот, в общем - то, необдуманный, спонтанный, дурацкий поступок начал обрастать слухами, остросюжетными дополнениями и передавался из уст в уста на грани легенды...
Унизительное наказание не остановило моей потребности в свободе и я, с завидным упорством, смывалась, с периодичностью, примерно раз в неделю. В бегунках я числилась почти до самого выпуска.
...Моя воспитательница, когда я стала старше, махнула на меня рукой и стала в тайне от Марии Михайловны отпускать меня к бабушке на часок - другой, логично рассудив, что, сколько волчонка не корми, он всё равно в лес смотрит; чтобы мне было не так страшно, со мной отпускали подругу...".
"Хорошо, я понял, Светлана, Вы не хотите искренне рассказывать о своей жизни в детском доме", - с раздражением высказался писатель, - "Но, я не понимаю, к чему такая скрытность? Может быть, я задаю неудобные вопросы? Почему в своей голове, Вы выстроили такую непробиваемую защитную стену между нами? Я это чувствую..."
Я ответила уклончиво, вопросом на вопрос: "Я пока не поняла, зачем Вы хотите написать книгу о детском доме? Почему, Вас, это волнует, а государству абсолютно на нас наплевать? Мы, как изгои в родной стране, никому не нужны, как будто мы - люди второго сорта. Ответьте мне, Сергей Юрьевич, почему так?!"
...Писатель глубоко вздохнул и спокойно ответил: "Для того я и хочу написать о вас, о детдомовцах, чтобы обратить внимание общественности на ваши проблемы, имеющие место, как внутри детского дома, так и после выхода из него".
..."Наверное, стоит ему поверить? А может и дальше выдавать себя за партизанку?", - подумала я.
...Сергей Юрьевич улыбнулся, снимая возникшее напряжение: "Хорошо, Света, давайте продолжим. У меня такой вопрос - Чем Вы занимались в детдоме после уроков? Имеется ввиду, Ваш досуг? Может, припомните какие - нибудь захватывающие истории, случаи, заслуживающие, на Ваш взгляд, внимания?"
Не задумываясь, я ответила: "Да что тут рассказывать, как и все дети, - играли в разные игры. Помню, как - то бегали с девчонками по коридору своего этажа, бесились, орали. На батареях сушились какие - то тряпочки; ну, мы стали ими бросаться друг в друга. Маленькие ещё совсем были - лет по девять. Выскакивают старшие девочки в коридор и давай на нас орать: "Зачем вы наши затычки раскидываете?" Я ведь, ещё не знала тогда, что такое "затычки". В общем, попало нам тогда от старших.
...Больше ничего из того детства не приходит на ум. Я задумалась и отметила про себя: "На самом деле, много чего можно вспомнить необычного. Например, никогда не забуду случай, связанный с картошкой. Настала моя очередь чистить картошку в столовой. Начистили мы несколько больших кастрюль, повара обычно их называют "сороковками". Потом, эту чищенную картошку заставляли мыть холодной водой из щланга. Все девочки уже удрали по своим делам, только я с подругой Катей что - то замешкались. В этот момент  в овощной цех влетают две старшие девочки, хватают шланг и поливают нас с головы до ног ледяной водой. Я стою, трясусь от холода, но не плачу, как Зоя Космодемьянская. Это нас младших, так на вшивость проверяли; типа, побежим мы жаловаться или нет? Жаловаться мы не пошли, значит, - испытание выдержали!
Подобных испытаний - унижений случалось много, особенно, в первый год. Я, теперь, все случаи и не помню, а вот, ощущение от того, как дрожала от холода, почему - то врезалось в память. Или, вот ещё, играли перед сном в сказку, - такой примитивный, импровизированный спектакль, где каждой девочке отводилась роль: королевы, слуги, палача, придворного, или кого - нибудь другого, в зависимости от нашей детской фантазии. На следующий вечер девчонки выбирали новые роли, слова, сцены; текст, конечно, придумывался на ходу, по мере развития сюжета. Всем воспитанницам эта игра нравилась, особенно, младшим...
Существовала и другая игра, взрослая, с элементами настоящего стриптиза, но это уже в классе шестом - седьмом. Из всех присутствующих воспитанниц выбирали супружескую пару, изображающую постельные сцены, как мы это понимали, а все остальные сидели и с любопытством наблюдали, как они целуются, жарко обнимаются, трогают интимные места, раздевают друг друга. Стриптиз, - классный! Хорошо, что воспитатели не заглядывали после отбоя. Некоторых, особо впечатлительных эти игры в мужа и жену доводили до состояния полного оргазма, до обморока...
Или, вот ещё, помню, - перед тем, как заснуть переговаривались между собой, рассказывали какие - то страшные невероятные истории, придумывали разные идиотские шутки - прибаутки: "Поцелуй меня в пятку - дам тебе десятку", то есть, десять копеек. Один раз мне пришлось даже отдать заначеные двадцать копеек одной дурочке, за то, что она действительно поцеловала мне пятки.
...Вспоминается ещё одна дебильная детдомовская игра: мы одевали на голову колготки и заплетали из гач косы, поскольку, все девочки мечтали о длинных, шикарных волосах, о косах, хотели выглядеть красивыми и женственными, взрослыми и привлекательными.
...Когда, наконец, отремонтировали нашу детдомовскую дачу, то каждое лето все мы отдыхали там. Играли в обезьян, выискиваюших друг у друга вшей. К огромному сожалению, все детдомовцы были вшивые, поэтому, у нас считалось нормальным вылавливать друг у друга этих паразитов и тут же давить их ногтями...
Однажды, Наташка, девочка из моей группы, то ли в шутку, то ли назло, провела гребешком по своим волосам и затем, стукнула его о стол; вши роем разбежались в разные стороны. Не детдомовцам  такие игры, наверное, кажутся дикостью, но, мы так жили..."
...Однако, моё интервью продолжалось. Сергей Юрьевич, вдруг, спросил: "Света, вы, учились в обычной школе? Расскажите, как там было? Как общались с домашними детьми? Как к вам относились учителя?"
"Я, вместе с другими детдомовцами, ходила в ближайшую школу, номер 75. Училась в принципе, хорошо, случались, конечно, и тройки, и двойки, но в детском доме меня считали хорошей ученицей. С домашними детьми отношения складывались нормальные, ровные", - ответила уклончиво я.
...А на самом деле, эти домашние, папенькины и маменькины детки шарахались от нас, как от прокажённых, боялись, как диких зверей и, в глубине души, ненавидели, как заклятых врагов. А за что нас, детдомовцев любить? Мы, ведь запросто могли в случае чего собраться и избить любого, могли украсть всё, что плохо лежит, матерились, как сапожники, старшие - курили все поголовно, учились в большинстве своём плохо, к общественной жизни школы проявляли полное равнодушие. Думаю, что школьные учителя нас просто терпели, как фатальную неизбежность. Несмотря на то, что я в детстве выглядела лопоухой и прыщавой, никто в классе по этому поводу даже рот не смел открыть, поскольку мог тут же нарваться на злобную стаю детдомовцев.
...Я вот только что вдруг сообразила: "Странное дело, но у себя в ДД мы практиковали и сами всячески поддерживали дедовщину, а на воле, в обычной школе, упорно этому противились. Вот такая каша крутилась в наших головах. Я уверена, что мы все в ДД были двуличными и противоречивыми, а скорее всего, и остались такими...
Кто жил в детском доме, тот меня поймёт... Мне сейчас 34, а я всё помню, как будто детдом был вчера. За то, что воровали друг у друга, издевались друг над другом ни грамма не стыдно, а за то, что ссалась с первых дней жизни в ДД ужасно неловко...
Кстати, за ночное недержание мочи старшие гнобили младших по полной программе, хотя, я подозреваю, что почти все старшие регулярно мочились под себя, но только тщательно это скрывали.
...Мы, как подпольщики знали все методы конспирации. Например, я, зассаную простыню быстренько ночью застирывала в умывальнике и ложилась на неё, мокрую, спать; к утру она высыхала, и концы в воду...
...Писатель закрыл свой блокнот, снял очки и тихо произнёс: "Я смотрю Вы, Светлана, совсем не хотите делиться воспоминаниями. Может быть, встретимся ещё, как - нибудь?"
"Может быть...может быть...", - ответила я, довольная тем, что в который раз всех обманула и осталась при своих...мыслях, воспоминаниях, интересах...
...Вынужденное молчание затянулось. Я глянула в окно летящего поезда невидящим взглядом, предаваясь ностальгическим и грустным воспоминаниям о своём казённом детстве.
...Мелькающие за окном столбы, как стрелка метронома, монотонно отстукивали дни, месяцы и годы, проведённые в ДД. На самом деле, это враньё и самообман, что всё плохое и гадкое забывается, стирается из памяти; оно живёт во мне совершенно отдельной жизнью, всплывая ощущениями всякий раз при словах "Детский дом".
Мария Игнатьевна тихонько кашлянула и вернула меня в сегодняшнюю реальность. Она посмотрела мне прямо в глаза и произнесла: "Света, извините, что я лезу с разговорами и расспросами, но мне кажется, что Вы пребываете в полной прострации, где - то далеко, в каких - то весьма неприятных для Вас воспоминаниях. Я права? Если хотите, можете со мной поделиться. Я умею слушать людей и постараюсь Вас понять. Может быть, что - то посоветую, от чего - то предостерегу".
Я опустила голову, пойманная на своих воспоминаниях, как маленькая девочка, попавшаяся на воровстве чужой куклы, и грустно ответила: "Да всё в порядке. Просто немного задумалась. Этот непрерывный, монотонный стук колёс меня явно загипнотизировал".
Мария Игнатьевна, как опытный педагог, в некотором смысле психолог со стажем скорее всего, не поверила моей импровизированной отговорке. Хитро улыбнувшись, она продолжила нахрапом протискиваться мне в душу.
...Я понимаю, что у людей, которым далеко за 60, существует невосполнимый дефицит общения, недостаток внимания и непреодолимая тяга лезть в чужую душу, к тому же, они любят раздавать направо - налево полезные советы.
"Светочка, расскажите немного о себе. За разговорами и время быстрее пройдёт. А я Вам расскажу про себя, мне есть чем поделиться, я ведь детдомовка послевоенного времени", - не унималась попутчица.
Глубоко вздохнув, я стряхнула с головы пыль воспоминаний и нехотя вступила в разговор: "Да мне особо нечего рассказывать: школа, Университет, психологический факультет, аспирантура,... Вот еду на научную конференцию в Москву", - выдала я скороговоркой заготовленную ложь.
Получилось, на мой взгляд, довольно правдоподобно. Мария Игнатьевна не удовлетворилась таким ответом и начала новый мозговой штурм: "Так Вы, Светлана, значит психолог? Весьма интересно, а тема диссертации какая? Я, знаете ли , первый раз в жизни с психологом общаюсь. Для меня эта наука - тёмный лес. Я, почему - то не доверяю психологам, считаю их шарлатанами и боюсь их, впрочем, как большинство людей в России. Да и слово "Психология", оно какое - то болезненное и неприятное, ведь мы все не психи".
...Я окончательно выбралась из ступора воспоминаний, возбудилась и произнесла ликбезовский монолог о Психологии, в том смысле, что эти специалисты бесспорно нужны, они помогают людям справляться с душевными проблемами и, дальше, в том же духе.
Мария Игнатьевна внимательно меня выслушала и спросила: "Я, тем не менее, не понимаю, как можно без необходимых лекарств вылечить человека?"
...У меня не возникало ни малейшего желания объяснять ей, как, именно, психолог лечит людей без таблеток и уколов, по этой причине, я срочно сменила тему: "Знаете, о психологии я могу говорить часами; врала я напропалую, стараясь выглядеть серьёзной. Возможно, Вам это окажется интересно. Расскажите лучше о себе?"
Она кивнула головой и таинственно произнесла: "Хорошо. Слушайте, Светлана, исповедь бывшего маленького человека из казённого детства".
Мне стало любопытно послушать эту исповедь. А самое интересное, что конкретно она расскажет? - сладенькую сказку про прекрасную жизнь в ДД, или горькую правду про систему под названием ДД, перекалечившую ни один миллион детских судеб...

                ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ

- Серёжа, я с безумным отвращением, с нескрываемой досадой прочёл твой пасквиль. Это просто кошмар какой - то! Ты, цинично обгадил не только интеллигентный Томск, но и всех его горожан.
- Но, Вы же, Владимир Семёнович, почему - то дочитали новеллы до конца. Значит, текст Вас зацепил, задел за живое, держал в напряжении!
- Хотелось узнать, может, ты, тем не менее, скажешь, хотя бы несколько добрых слов о своих земляках...Ведь ты здесь родился, вырос, учился, женился, в конце концов, ты здесь был счастлив.
- Леонид Семёнович, Вы считаете, что я не люблю свою малую родину, - Томск?!
- Серёжа, извини, но ты законченная мразь и мрачный подонок; ты ненавидишь Родину...
- Но, Вы, оглянитесь вокруг и заметите всё то, что я подсмотрел. Ничего не выдумано, я просто показал сермяжную правду про российскую злобу, про ненависть ко всем, про зависть, про цинизм, про любовь к халяве... Я на Вас совершенно не в обиде, не считаю Вас прожжённым критиканом. Однако, посмотрите по сторонам и Вы обнаружите тысячи героев моей книги.
- Может, всё таки, ты где - то прав, но нельзя же так обсерать всех и вся. Они живут, вернее, выживают, как могут! То, что ты заклеймил бандитов и психопатов, - это, конечно, правильно, но ты жестоко обидел простых жителей города.
- Да, они сами обижаться и обманываться рады! В быдло превратились, когда за фальшивую стабильность проголосовали, пахана на трон посадили, поддались на мнимые обещания...
- Ты, что призываешь к бунту и смуте?
- Даже, в мыслях нет! Я хорошо знаю, чем заканчиваются революции; я этого не хочу, но чиновники охренели до такой степени, что теперь их можно задвинуть только беспощадным русским бунтом.
- Не понимаю я тебя, Серёжа! Вроде бы совершенно мирный, интеллигентный писатель, а гонишь исключительно негатив.
- За Родину обидно! Такая великая, огромная страна, а прозябает на уровне нищей Эритреи...
- Серёжа, а не надо нас сравнивать с нигерами. У нас свой исключительный, великий путь!
- Этот путь заведёт вас в полную нищету, прозябание, всеобщую депрессию, каждодневные суициды и катастрофы!
- Ещё раз повторяю: "Ты подлец, диссидент, пятая колонна, жополиз всяких там навальных, гад конченный...
- Скорее всего, я точно диссидент и пятая колонна в одном лице, но мне за Державу обидно!
- Смотри, я в Томске прожил всю жизнь, повидал всякое, в разных ситуациях крутился, но Родину не оскорбляю!
- Вы, Леонид Семёнович, давно скурвились...
- А ты на личности не переходи, а то в полицию позвоню; закроют тебя, как экстремиста.
...Писатель, Сергей Юрьевич и его одноклассник Леонид Семёнович высказали всё, что думали, угомонились и накатили по стопарю, зажевали израильской картошкой с венгерскими огурчиками и украинским салом, затем закурили пендосовский Кэмэл и переключились с кухонной политики на говённый российский футбол....