Зеленые яблоки

   Дед посадил меня к себе на  колени, а я продолжала грызть зеленое яблоко. Теперь я уже не боялась деда, как при первой встрече с ним, когда он такой могучий и с белой красивой, но колючей бородой, подошел, чтобы поцеловать меня. Мы тогда только приехали в деревню, а я не видела в нашем городе мужчин с бородой. Мы жили в военном городке и у всех офицеров лица были гладкие. Без усов и бороды. Они брились каждое утро, как мой папа.

   У деда была большая белая круглая и кудрявая борода. Он расчесывал ее деревянным гребнем каждое утро и даже несколько раз среди дня. А его гребень брать никому не разрешалось. Этот необычный гребень, с длинными зубцами и ручкой посередине, всегда лежал на вышитой красивой скатерти маленького треугольного столика в углу комнаты. Над столиком висели иконы и лампадка.

   Сейчас перед дедом стояли еще мои брат и сестра. Двоюродные. Они жили в городе, рядом с деревней, в которой жили дедушка и бабушка. Ни сестре, ни брату не надо было ехать на поезде до деревни два дня, как нам, и поэтому они проводили в деревне всё лето, а не только один месяц папиного отпуска, как мы.

   Вовка и Маша опустили головы и спрятали руки с яблоками за спиной. А я продолжала с удовольствием уплетать кислое большое зеленое яблоко. Оно было крепким и сочным. К осени яблоки станут вкуснее, слаще и будут разного цвета. Некоторые так и останутся зелеными, какие-то пожелтеют. Некоторые покроются красными полосками. Каким будет яблоко, которое я ела, я не знала. Я просто любила крепкие зеленые сочные и кислые яблоки.

   Дед нас не ругал. Он сказал, что не надо рвать яблоки, пока они не созрели. Дед посмотрел на меня, на то, с каким удовольствием я грызла зеленое яблоко, и сказал, обращаясь к стоящим напротив него детям, что мне можно есть зеленые яблоки, потому что я приехала с севера и там яблок нет. И скоро я  уеду домой, так и не дождавшись, когда яблоки созреют. А вот Вовке с Машей не разрешается рвать зеленые яблоки, потому что они потом могут поесть созревшие яблоки.

   Я хотела возразить, что у нас в магазинах тоже продают яблоки. Но те яблоки никогда не бывают такими крепкими и кислыми. А мне нравятся именно такие, зеленые и кислые, которые сейчас растут у деда в саду. Но я промолчала. Я еще немного боялась деда с его колючей бородой.

   У деда был большой сад с яблонями перед домом. Под яблонями стояли домики для пчел — ульи. И когда мы приезжали к концу лета, то дед даже разрешал мне помогать ему доставать мед из пчелиных домиков. Нам на головы одевали специальные шляпы, с полей которых спускалась сетка, чтобы лица были закрыты от пчел, но мы могли всё видеть. И, не смотря на жару,  мы одевали кофты и рубашки с длинными рукавами, завязывая тесемками края рукавов, чтобы пчелы не смогли пробраться в рукава.

   Мне дед доверял «дымарь». Это такая металлическая черная закопченная банка, в которую дед клал тлеющие деревяшки, и накрывал всё крышкой, в которой было отверстие, как носик у чайника. А я должна была нажимать на пластины, которые были сбоку этой банки. Тогда из отверстия этого чайника-дымаря шел густой дым, которого боялись пчелы. Пчелы разлетались из улья, и дед мог достать оттуда рамку с сотами, наполненную медом.

   Иногда нас всё таки жалили пчелы, чаще в руки. Но всё равно это не омрачало нас и не прерывало нашего интересного занятия. Мы с дедом не обворовывали пчелиные дома. Мы просто заменяли наполненные медом рамки на восковые пустые, без меда, чтобы пчелам было куда складывать мед, когда они прилетят домой с луга или поля.

   Рамки с медом дед ставил в медогонку. Это такой большой бак с краником внизу. Мы все по очереди крутили ручку медогонки, разгоняя рамки, чтобы из них вытекал мед. Потом дед открывал краник внизу, и мед янтарной струйкой стекал в большие металлические канистры, как для молока.

   Медом наполняли туес из бересты, который мы увозили с собой домой. Медом наполнялись все трехлитровые банки. И, конечно, большая миска, которую потом ставили на общий стол и все в этот  день пили чай с медом. И просто так ели мед ложками, с хлебом и со свежими огурцами.

   Хлеб нарезал дед. Он всегда его резал к обеду сам. Бабушка пекла большие круглые буханки  хлеба, а резал дед. Он прижимал каравай к своей груди и отрезал от него большие куски. Толстые к корке и тонкие к середине. Сначала с одной стороны отрежет кусок, потом с другой. Меня всегда восхищало это, я удивлялась, как он спокойно резал и никогда не разрезал себе грудь.

   Бабушка и дедушка могли есть только мякиш. А мы с удовольствием съедали корки. Казалось, что это самое вкусное у хлеба.

   Еще дед нарезал несколько восковых рамок с медом, чтобы мы сами могли высасывать мед из пчелиных сот.

   Не у всех в деревне были пчелы. Не каждый мог так хорошо за ними ухаживать, как наш дед, чтобы пчелы давали ему столько же много меда.

   А еще не у всех в деревне были яблоневые сады. Да еще с таким разнообразием сортов яблок.

   Дед заботился о яблонях — окапывал, белил стволы, поливал. Правда поливали мы все вместе. Ведь надо было вылить под каждую яблоню по 5 ведер воды. И поливали их ни один раз за лето. Яблонь было много и воды надо было много.

   Воду качали из колонки, которая была тут же в саду. Но от простого нажатия на рычаг, вода не текла. Надо было беспрерывно поднимать и опускать рычаг. Тогда вода, прозрачная и вкусная, текла в ведро большой непрерывной струей. Качали по очереди. Иногда даже по двое ухватившись за деревянный рычаг. А кто-то таскал ведра с водой под яблони. Столько много труда и сил вкладывалось в то, чтобы
вырастить хороший урожай яблок.

   Поэтому дед и переживал за каждое яблоко. Поэтому он и объяснял нам сейчас, что не надо обрывать зеленые яблоки. Тем более, что никто, кроме меня не мог доесть зеленое кислое яблоко полностью, а выбрасывал, немного обкусав его.

   Яблоня, с которой мы сорвали яблоки, находилась далеко от дома и была какого-то особенного хорошего сорта. И это было видно сразу. Даже молодые яблоки были крупные и очень вкусные. Я, как специалист по недозрелым яблокам, опробовав все яблоки в дедушкином саду, знала, что на этой яблоне растут самые вкусные яблоки.

   Я и подговорила Вовку и Машу пойти сорвать эти яблоки, из-за которых мы теперь и слушали нравоучения деда. Хорошо, что еще дедушка моей маме не сказал. Мама бы не разбирая налупила всех троих.

   Пройти к этой яблоне через сад, полный пчелиных ульев, мы не рискнули. Да еще не хотелось, чтобы нас заметили из дома. Поэтому мы пошли в обход. Сад был огорожен чисто символическим забором.  К воткнутым в землю кольям были прибиты  тонкие, очищенные от коры, стволы деревьев — слеги.
Слеги не были плотно прибиты одна к другой. Поэтому мы могли пролезть между ними или использовать их как лестницу.

   Это было очень удобно. Нужная нам яблоня, росла близко к забору. Если яблоко, которое нам приглянулось, росло высоко, то мы садились на последнюю перекладину, как воробьи, подтягивали к себе ветви яблони и срывали яблоко. Мы срывали аккуратно, потому что дед нам объяснял, что срывать яблоко с листьями нельзя. Яблоня будет болеть.

   Вот за такие вкусные яблоки, добытые с таким трудом, подвергаясь опасности быть застигнутыми мамой или пчелами, что было почти равноценно, мы сейчас и держали ответ. И хоть дед разрешил мне срывать недозрелые яблоки, но с этой яблони мы больше яблок не рвали.

   А осенью к нам в город приходили из деревни посылки со спелыми яблоками. Но какие из них  были спелые яблоки с той самой особенной яблони, я так и не знаю.

   Сейчас можно круглый год покупать яблоки. Разных сортов, размеров, вкусов и цветов... Но только нет в продаже незрелых зеленых кислых сочных яблок. А их так хочется, особенно весной и в начале лета.