Последняя книга. 1

Черновики выложены с единственной целью - нужен соавтор.
В реале не нашёл, ищу в инете.
Мир "Писатель и Малышка" совсем пустой, только диалоги.
Для связи -  boss.rybak71@mail.ru

Психологическая мелодрама или драма, с элементами мистики, фантастики, эротики, трагедии, детектива. Как в жизни – всего понемногу. Этакая полуфантазийная реальность, густо разбавленная бредом пожилого графомана.
18+ Мат.

               
                Я почти всё забыл, а остальное просто выдумал.

                …и я задумался, почему и как эти люди стали носителями зла.
Научные объяснения были не удовлетворительны, и я начал размышлять о зле, как о болезни. Это передаётся от человека к человеку, от времени ко времени. Большинство из нас считают себя неспособными на это. За один момент в нас может возникнуть желание убить, но мы способны погасить его. Однако есть люди, в жизни которых случаются трагедии или потери – это делает их уязвимыми. И неожиданно, в тот момент их жизни, когда они ранимы, зло захватывает их, и они сами становятся ЗЛОМ.

                Файлы под литерой "Х".

               
                Писатель и Малышка.

    - Дю-юша.
    - Да.
    - Ты очень занят?
    - Да.
    - А можно я тебя спрошу?
    - Можно.
    - О чём ты пишешь?
    - Я ещё не знаю.
    - Как так? Пишешь и не знаешь о чём?
    - Я ещё не знаю всего. Так, отдельные мысли, наброски. Обычно я понимаю, о чём нужно писать, примерно после сороковой страницы. Книга – она живая, у неё своя жизнь. И она сама подскажет, что и как нужно писать.
    - Она что, разговаривает с тобой?
    - Да, но пока очень тихо, осторожно и немногословно.
    - А можно я почитаю, что она тебе уже нашептала?
    - Нет.
    - Дю-юша…
    - Нет!
    - Дю-ю-ша…, ну, пожалуйста, Дю-ю-ю-ша…!
    - Хорошо.

                Книга. Чужая память. (Мадам).
 
   - А как вы познакомились …с ним?
    - С Яном? С этим смазливым немецким мальчиком?
    - Он – немец? Не знал.
    - Да, немец, по отцу. Нет, тут дело не в генах, тут – другое. А познакомились просто. Он подвёз до политеха, встретил после занятий, и мы поехали на пляж.
    - Приставал?
    - Что…? Ян…? К ней?
    - Ну не к тебе же.
    - Не-е-ет. Для него это было что-то вроде табу.
    - Ты уже была тогда?
    - Я была всегда! Понял?! Всегда!
    - Ладно-ладно, не рычи. А дальше?
    - А что дальше? Это не я в него втюрилась, у неё и спрашивай. Он как глянул на неё, она чуть не грохнулась.
    - Почему?
    - Жрать и спать надо побольше, а курить поменьше. Я и сама покурить могу. Она тогда в систему здорово уперлась, все деньги в карточки вложила, сыграть хотела по-крупному. В общем – анемия.

               
                Книга. Чужая память. (Ольга №>6).

- Ты помнишь самую первую встречу?
- Конечно, помню. Я опаздывала. Ты же меня знаешь. До начала лекций оставалось минут двадцать. Частники, как назло не останавливались, а такси в этом районе – большая редкость. Это был … семьдесят шестой…, нет, семьдесят пятый. Помню, что-то тревожное шевельнулось в груди, когда мимо, по другой стороне дороги, проехала чёрная «Волга». Это и раньше бывало, когда я видела что-нибудь чёрное: чёрный крест, чёрный гроб, машину, человека, одетого во всё чёрное. Но всегда быстро проходило. Я даже способ придумала, что-то вроде молитвы: «Сейчас пройдет, сейчас пройдет, сейчас пройдет …» А в тот раз не прошло. На ближайшем повороте «Волга» развернулась и направилась в мою сторону. Я подняла руку, махнула, но тут же опустила. В машине сидели трое: водитель и двое парней на заднем сидении. «Волга» остановилась, из задней двери вышел высокий, очень крепкий парень, весь в джинсе. Я тогда подумала: «Морда, как у бульдога». Бульдог открыл переднюю правую дверь. На водителя я совсем не смотрела, почему-то не могла, хотя чувствовала – он здесь главный. А на заднем сидении сидел такой же бульдог, как и первый и одет также. И никого из этих троих я не знаю, и раньше никогда не видела, а с тремя незнакомцами, даже утром, я, конечно, никуда не поеду. Хочу извиниться и сказать, что ошиблась. Открываю рот, поворачиваю голову и тут встречаюсь с его глазами. Внутри меня что-то сжалось, заклинило и ни туда и ни сюда. Во-о-от. Стою я, как дура, с открытым ртом, и понемногу начинает мне плохеть. Дурацкое состояние. Обычно мы дышим автоматически, не думая, а тут мне нужно вдохнуть, а я забыла, как это делается. Ещё немного и точно упала бы. Но тут он улыбнулся, или мне показалось, что он улыбнулся. Я ничего кроме его глаз и не видела. Взгляд у него стал другой. У меня всё внутри разжалось, что-то там распрямилось, и я задышала.

                Книга. Чужая память.
      (Имя неизвестно. Память ограничена. Речь очень замедленна. Акцент).

- Что ты помнишь?
- ?????
- Самое первое, что ты помнишь?
- Я … помню … чувство …
- Какое чувство?
- Знакомое ... сильное ... чужое. Оно ... появилось ... глаза увидели ... чёрную машину. Оно ... стало ... жить ... внутри. Оно ... не... ... уходить. Оно ... подчиняло ... ... вытесняло всё ... что ... не хотело ... подчиняться. Мысли изменились ... нет ... они ... ушли. Чувство рождало ... новые мысли ... чужие ... они становились ... знанием. Чувство ... давало знание ...
- Например?
- Машина ... вернётся ... остановится. Нужно ... сесть в неё ...
- Зачем?
- ???
- Зачем в неё садиться?
- Нужно ... это неизбежно ... это предрешено...

                Книга. Чужая память.(Мадам).

- Ты кто?
- Конь в пальто.
- Мадам! Перхоть старая. Зачем вышла?
- Курить хочется. Мужчи-и-ина, угостите даму сигаретой. А прикурить...? Сам, сам зажги ... Вот так … Кайф ... Сколько времени?
- Почти три.
- И вчера было три. Совсем охренели, сутки не курить. Хорошо держится, сутки без сигарет. Её надолго не хватит. Кто не курит – долго не живет. Изжога какая-то … Ты чем её кормил?
- Макароны с маргарином, потом чай с батоном.
- Какой чай?
- Прибалтийский, концентрированный с лимоном.
- Понятно. Маргарин – химия, чай – тоже химия. Учишь тебя, учишь. Ей фрукты нужны, овощи. Молоко ..., халва ...
- Халва! Да в магазинах шаром-покати, всё по талонам!
- На рынке всё есть.
- На рынке?! А деньги? Я столько не зарабатываю.
- Системой надо заниматься, систе-е-емой, а не разговоры разговаривать. Закончите систему, будут деньги. Большие деньги. Я знаю. Деньги – это хорошая еда, хорошие сигареты. Вот тогда можете сутками из постели не вылазить, и говорите, говорите. Дай-ка ещё одну. Что за дрянь ты куришь?
- Это ж «Родопи» – твои любимые.
- Мальчик, если б ты знал, какие сигареты я люблю. Что за страна, нормальных сигарет нельзя достать.
- Слушай, Мадам, а она кто?
- Не Малышка, это точно.
- Сам вижу, что не Малышка, они так не разговаривают. Она такое выдаёт! Такое!
- Да слышала я, слышала. Не глухая. А толку – изжога, дешёвые сигареты и денег нет. Денег – не-е-ет! Вот если б она на этих способностях деньги делала. Ладно, трое суток продержится, а там посмотрим. А то рванёт по бездорожью, как предыдущие. И ты хорош, как новая баба появится, так сразу в постель, «галстук» ему завяжи. Извращенец. Ты присмотрись, поухаживай, почувствуй перемену. Последняя Малышка знаешь, откуда была?
- Откуда?
- Из времени черно-белых телевизоров и пионерских песен у костра. Ха-ха-ха. Женщина внизу, мужчина сверху, полная темнота и всё под одеялом, только головы торчат и от 16 лет. И ни какой «франции». Она сначала и не поняла, что ты от неё хочешь. Тут Ямо «телевизор» включил, отмотал на сутки и показал, как нужно кувыркаться по полной программе. Так эта фифа чуть не блеванула, ха-ха-ха. Разве можно ЭТО в рот засовывать, ха-ха-ха, ха-ха-ха.


                Писатель и Малышка.

- Уже прочитала? Молодец.
- Извращенец!!! Старый, блудливый козел!!! Ты зачем написал про «галстук»!? Это наша тайна, только наша! Это я придумала! Я! Убери это!
- Нет!
- Убери!! Я хочу, чтобы ты это убрал!!
- Нет!!
- Ну, Дюша, ну, пожалуйста, убери, Дюша.
- Нет!!
- Дюшенька, миленький, а вдруг кто узнает, чем мы тут с тобой занимаемся?
- Ты думаешь, никто не знает. Да, конечно, все думают, что ты тут уборкой занимаешься, готовишь одинокому писателю целыми днями. А также: подолгу моешься в ванной, слоняешься по дому в моём халате, лежишь на диване, уставившись в телевизор, часами болтаешь по телефону, ездишь на моей машине…!!!
- Дюша, Дюшенька, не сердись, успокойся. Хорошо, пусть останется, как есть. Конечно, ты прав, все и так уже знают. Ну и пусть, я даже этому рада, пусть знают. Ты только не волнуйся, успокойся. Я ещё немного не дочитала. Я быстро. Дю-юша…я тебя лю-ю…

                Книга. Чужая память. (Мадам.)

- Ха-ха-ха. Вот она и поменялась. А ты и не заметил.
- Вот оно что. Я и днём смену не сразу улавливаю, а тут ночью. Их там много ещё?
- Не очень. Да мне без разницы, пусть ходят, но чтоб курили каждый день или мне давали выйти. Я ещё одну покурю, потом уйду. Когда проснётся, напои её молоком и погулять своди. В магазины не суйтесь, охренеет от вашей нищеты и цен. И сбежит. А девочка классная, способности у неё сильные. На них можно такие деньги делать. Плохо, что не курит. Когда гулять пойдете, одень её потеплее, что-то она мерзнет. И найди что-нибудь поприличней, а то ходят все в одном и том же. Вон сколько одежды привезла. Вечером в ванне её помой, только зоны не трогай. Не знаю, как ЭТА на тебя среагирует. Какие они все разные: одни мёрзнут, другие потеют, потом воняют. Пока всё нормалёк. Ты с ней разговариваешь, внимательно слушаешь. Ей нравится, что ты спокойный. Хочет про детей рассказать, но медлит, не знает, как ты это воспримешь. Точно не Малышка, у малышек детей не было.
- Она уже спит?
- Нет, думает. Хочет детей сюда привезти, ей будет так спокойней. Ха, во дела, тоже не целая. У неё пропуск – лет пять. Про третьего ребёнка она ничего не знает. Узнает, точно сбежит. Если выйдет Ямыч, договорись с ним. Сейчас выпускать его нельзя, только тебя обсосет. Гулять пойдете, там, на улице пусть вылазит и заряжается. Ну и компания собралась, а как раньше хорошо было: тихо, спокойно, просторно, только я и она. Всё, засыпает. Ну, я ушла.

                Писатель и Малышка.

- Дюша, ничего не понятно. Это что, начало книги?
- У неё нет начала.
- У каждой книги есть, а у этой нет?
- Ауэтой ещё нет.
- Почему нет?
- Она ещё не знает.
- Кто не знает?
- Книга. Если б знала, сказала.
- Зачем ты меня обманываешь? Все вы писатели – обманщики. Пишете, что в голову забредёт…
- Взбредёт.
- …взбредёт! Ахинею всякую! А потом придумываете, что кто-то с вами разговаривает.
- И сколько у тебя знакомых писателей?
- Только один, но думаю другие не лучше. Все равно, книг без начала не бывает. Ты должен написать начало.
- Я не умею.
- Как не умеешь, ты же писатель.
- Я записываю, книга диктует.
- А если её попросить продиктовать начало?
- Никогда этого не делал.
- Хорошо ... Я попробую. Ты тут сиди, записывай, а я пойду, покурю и буду её просить. Начало в книге – это самое главное, без него никак нельзя.
- Не забудь вытяжку включить, наркоша.


                Книга. Начало.

   Ольга была странная.
   Очень странная. Таких я никогда не встречал и не встречу. Что нас объединяло больше, секс или система? Конечно секс. Мы были свободны, и у нас была одна общая проблема: хотелось любить и трахаться, аж зубы сводило. Чем мы и занимались каждую ночь, да и днём, если позволяло время и место. Она подходила мне на все сто. Её не нужно было уговаривать, и разогревалась она моментально, не то, что моя бывшая. Приплывала обычно раньше меня, но ей нравилась одновременность. Как-то подсчитывая своих мужчин и моих женщин, она сделала интересный вывод: «Я у тебя четвертая в первом десятке, а ты у меня первый в четвертом десятке. Двойная зеркальность». Вот такая арифметика. Но несмотря ни на что, она признавала: её количеству далеко до моего качества. У неё были очень яркие, сильные и красивые оргазмы. Любому мужчине нравится видеть и ощущать результат своего труда. Я не исключение.


                Писатель и Малышка.


- Дюша, ну как, помогло?
- Да-да, не мешай.
- А можно я посмотрю?
- Женщина! Марш на кухню! С утра ничего толком не ели! Приготовь, что-нибудь! Генератор мысли голодный. После ужина прочитаешь. Включи вентиляцию и окурки убери из пепельниц, наркоша.

                Книга. Начало.

   У меня был своеобразный шок, когда я впервые почувствовал это. Её тело напряглось, и по нему пробежала дрожь, которая с каждой секундой усиливалась. Я плотнее обнял Ольгу. Потом началась буря, ураган, землетрясение. Я чувствовал, что держу в руках нечто, и это нечто обладает такой разрушительной силой и мощью, что если оно вырвется наружу, от меня мало что останется. Её тело на секунду замерло, затем снова напряглось и выгнулось дугой. Её руки стали необычайно сильными, она  прижала меня к себе так, что у меня перехватило дыхание. Ногти впились мне в спину около позвоночника и стали медленно разъезжаться в разные  стороны, сдирая кожу. Из глубины её тела вырвался крик. Он был как выброс магмы из жерла вулкана. Эта неведомая сила, которая только что билась и буйствовала в ней, наконец, то нашла выход и вырвалась наружу. Её тело сотрясали рыдания. Внезапно она обмякла, из глаз текли слёзы, но тушь не размазалась. Ещё несколько волн прокатились по её телу, но и они утихли. Она…уснула. Я очень осторожно освободил её из своих рук.
   Да-а-а … Весь мой опыт, мои фантазии, реализованные и не совсем – всё это было такой мелочью по сравнению с тем, что я сейчас пережил.
- Эта женщина должна быть моей и только моей. Такая удача бывает раз в жизни. Да я для неё горы сверну! Я сделаю её самой счастливой!…Да я!…Да я!…, - так сидел я и думал, глядя на спящую Ольгу.
 Надо будет всё это повторить и как можно быстрее, только где-нибудь в другом месте. Что бы в радиусе двухсот метров не было ни одной живой души. Зачем людей пугать.

                Писатель и Малышка.

- Маленькая моя, почему ты плачешь?
- Это неправда! Всё неправда! Как ты мог…это…такое…написать?! Всё равно тебе никто не поверит! Старый, похотливый извращенец!…Да! У меня очень сильные оргазмы! Да, я кричу, и не могу контролировать себя! Но ты же сам запретил контролировать себя. Ты даже не заметил, я коротко стригу ногти, и у тебя почти не бывает царапин. И от кровати я всё подальше отодвинула, чтобы ничего не упало. И около дома ничего не слышно. Я очень громко включила телевизор и стояла под самыми окнами. Ничего не слышно…
-Маленькая моя, глупенькая, перестань плакать. Выпей водички…вот так…молодец. Тебя никто ни в чём не обвиняет. Это – книга, просто книга. О тебе никто не подумает, потому что никто не знает тебя, так как я. Ты создана для меня и только для меня. Я у тебя первый и последний, других мужчин у тебя никогда не было и не будет.
- А ты в этом уверен?
- На все сто. Так что, какая ты в постели, никто никогда не узнает.
-Дюша, я поняла. Я просила книгу продиктовать тебе начало. Медленно и погромче, чтобы ты всё-всё успел записать. Значит, она всё про нас знает. Даже про ЭТО. Она подглядывает за нами? Да? Какой ужас! Дюша, больше не будем при свете. А если она и в темноте видит? А другие книги за другими людьми подглядывают, а потом находят какого-нибудь писателя и всё ему диктуют. А он сидит и пишет, пишет ... Значит в книгах всё правда? Всё-всё? Какой кошмар! Как дальше жить?
- Маленькая, пойдём баиньки, поздно уже.
- Дюша, ты книгу в сейф закрой.
- Зачем?
- Закрой, пусть ночью там живёт.
- Хорошо. Иди. Я сейчас.
 
                Чужая память. Ольга №  10.

- Давно у тебя эти способности?
- Они всегда были.
- С детства?
- Конечно.
- И ты в детстве всё это могла?
- Я плохо помню детство. Могла, но не делала. Я ими не пользовалась.
- Почему?
- Потому что не пришло время. Все ЛЮДИ их имеют, но не все пользуются.
- И я тоже имею?
- Да. Конечно. Одни в зачаточном состоянии, другие, как набухшие почки. Некоторыми ты уже пытаешься пользоваться, совсем немного.
- Странно, а почему я не знаю?
- Знаешь-знаешь, сам рассказывал. Ты их ещё не осознаёшь и пользуешься ими очень редко, в самых лёгких ситуациях.
- Когда?
- Например, вчера... Вот слышишь, хлопнула входная дверь подъезда. Человек спешит, ему некогда придерживать её. Слышишь, он бежит, перепрыгивая через ступеньки. Это мальчик, почти юноша. Он мог бы бежать быстрее, но у него сильно сжаты мышцы вокруг ануса. Он очень хочет в туалет по-большому. В школе он стесняется ходить в общий туалет и терпит до конца занятий. Вот он уже в квартире, на унитазе освобождает свой кишечник. Ему больно. Следы крови. Он ничего не скажет родителям. Ему стыдно об этом говорить. Воспаление скоро заденет предстательную железу. Будущий пациент уролога.  С женщинами будут проблемы. Первую он наградит лейкозом, а другие, в отместку, будут передавать ему свои инфекции. Женщины очень мстительны, но об этом мало кто знает.
- Всё это очень интересно, но я не могу ничего проверить.
- Можешь, и прямо сейчас. Поднимись на четвёртый этаж, дверь направо. Позвони. Ты услышишь шум воды из сливного бачка. Дверь откроет парень, рост 160-165 сантиметров, волосы короче и темнее твоих.
- Я знаю, это – Миша. Он постоянно хлопает дверями, сколько раз ему говорил, не понимает. Но ты снова отвлеклась, так что же было вчера.
- Вчера твоя мама забыла дома ключи, и мы ждали её с работы, смотрели телевизор. Слышно было, как входят и выходят люди из подъезда. Многие придерживали дверь, стараясь не хлопать. Твоя мама  всегда очень осторожно делает это, она не любит шума. Когда она вошла в подъезд, ты сказал: «Кажется, мамуля идет». Раздался звонок и ты пошёл открывать дверь.
- Это случайность.
- Нет, не случайность. Перед ней, минуты за две, вошли двое пенсионеров, муж с женой. Очень тихо. Ты на них внешне ни как не среагировал, а когда к подъезду подошла твоя мама, в твоём мозгу возникла картинка с её образом. Я её видела. Но ты уперся в телевизор. Когда она была уже в подъезде, картинка стала очень чёткой, и ты её увидел.
- Не видел я ни какой картинки с образом. Смотрю телик, вдруг мысль: «Мама идёт». Глянул на часы, и время подходит, а тут звонок, открыл, точно она.
- Хорошо, пусть это будет случайность. Но я немного усложнила тебе задачу. Кроме ключей мама забыла дома ещё кое-что, и весь день вчера волновалась, будешь ты дома или нет. В автобусе волнение усилилось. Её настрой на тебя был очень сильный, и я его убрала. Когда она подходила к дому, я ушла на кухню и включила свет. Она это увидела и сразу успокоилась, замедлила шаг, перестала думать о тебе. Другие мысли стояли в очереди. Я хотела, чтобы ты почувствовал сам, без её помощи, и тебе это удалось
- Может ты и права, но это такая мелочь. А еще, какими способностями я пользуюсь?
- Иногда, во время разговора, ты начинаешь читать мысли собеседника.
- Не может быть!?
- Да, да. Ты угадываешь, что он скажет дальше.
- Бывает. Редко, и только с теми людьми, которых я хорошо знаю.
- Правильно, на них быстрее настроиться.
- Это тоже мелочь. Какая польза если знаешь то, что и так скажут. Никакой. Вот если бы знать, что думает человек, но не говорит. Скажи, эти способности можно развить? Быстро.
- Можно, но я против быстрого развития.
- Почему? Я тоже хочу как ты – всё про всех знать.
- Я не знаю «всё про всех». Это не возможно, да мне и не нужно.
- А мне нужно!
- Ты не готов. Пока не готов. Это очень большая ответственность. Любые способности ищут пути для своей реализации. Многие факторы препятствуют этому. Личная ответственность – один из таких сдерживающих факторов. Когда я рассказала тебе о Мишиных проблемах, первой твоей мыслью было подняться к нему и поговорить. Объяснить что к чему, что нужно делать и как всё правильно сделать. Даже позвать меня. Ты думаешь, что ему нужна помощь?
- Да. Я обязательно поговорю с ним и тебя попрошу помочь. А ты что, против?
- Я против такой помощи. Это его жизнь, не мешай ему. Тебе в своё время никто не мешал делать ошибки, и мы с тобой встретились. У него тоже будет встреча, с женщиной, с медсестрой. Она будет ухаживать за ним в больнице.
- Давай познакомим их сейчас.
- Ей всего два годика. Их время ещё не пришло.
- Значит, чтобы, когда-нибудь найти своё счастье, ему придётся встречаться с мстительными, грязными женщинами, которые наградят его кучей инфекций. Потом, он заболеет, и эта медсестра будет его лечить? Они полюбят друг друга и будут жить долго и счастливо?
- Нет, нет и нет. Во-первых, это не будут грязные женщины в твоём понимании, а честные и очень порядочные. С каждой из них у него будет роман, а с одной даже брак. Во-вторых, мочеполовые инфекции – обычное дело, с большинством из них человеческий организм справляется сам, уничтожает или глушит. Ничего венерического он не подцепит. В-третьих, они не будут жить долго и счастливо. Увы, они не партнеры, и с потенцией у него будут проблемы, а после рождения ребёнка в ней проснётся страстная женщина, и она станет встречаться с другими мужчинами. Даже с его старшим братом. Миша станет пить. Однажды он застанет её с любовником, сильно изобьёт. Будет суд, ему дадут срок, они разведутся.
-Как всё это грустно. Ты так спокойно рассказываешь, неужели тебе не хочется им помочь? Сейчас ему – 14, ей – 2, а ты уже всё знаешь. Надо что-то делать, что-то изменить.
-Если изменится что-то, изменится всё. Поэтому менять может только ЗНАЮЩИЙ.
-Ты так много знаешь, значит, ты – знающий. Давай изменим чуть-чуть, самую малость, чтобы ему лучше жилось.
-Если ты готов нести ответственность, я расскажу, что нужно делать.
-Да, я готов.
-Сейчас ты поднимешься к нему и расскажешь всё, что считаешь нужным. Затем вернешься сюда, и я нарисую новую картину его жизни. Она будет зависеть от того, что ты ему расскажешь, и насколько серьёзно он к этому отнесётся, а не примет тебя за идиота. Если тебя что-то не устроит, я укажу ошибки, и ты снова поднимешься к нему, поговоришь и спустишься сюда. Я дам новую информацию. И так до тех пор, пока ты не будешь доволен его судьбой. А будет ли он ей доволен? Потом, в будущем. И кто из вас первый решит остановиться?  Может быть, после второго или третьего раза он не откроет тебе дверь. Я бы не открыла. Вдруг новый вариант жизни будет гораздо хуже сегодняшнего, а Миша уже не будет с тобой разговаривать. Такое тоже возможно. И ещё, если ты будешь менять его жизнь, твоя тоже изменится. Твоей дочери два года, очень большая вероятность, что она станет его второй женой. Ты сам их познакомишь. Ну, что? Если ты согласен, я подготовила всю информацию к изменению реальности. Но помни, к прежнему варианту жизни вернуться нельзя. Это – не игра.
-Как это сложно. Пусть всё остается, как есть.

                Писатель и Малышка.

-Дюша.
-Да.
-А где «Начало»?
-Ты его уже  читала.
-Я хочу знать продолжение, а ты всё пишешь чью-то память.
-Понимаешь, маленькая, книга рождается не сразу, как ребёнок, а постепенно. Помнишь, мы смотрели, как художник  рисовал осенний пейзаж. Тут  мазок, там мазок и появляется  силуэт дерева. Количество краски на холсте  увеличивается, дерево становится более чётким. За ним проступает задний план картины. Художник наносит новые и новые мазки. Одни что-то дополняют, другие наоборот, полностью закрывают нарисованное. Как будто он ошибся и не правильно смешал краски. Но это не так, он не ошибся. Он стал по-другому видеть, по-другому понимать то, что  рисует.   
-Ты хочешь сказать, что пишешь, как он тогда рисовал.
-Примерно так.
-А «Чужая память» – это силуэт или задний план?
-И то и другое.
-Я ничего в этом не понимаю и хочу  знать продолжение. Напиши, пожалуйста.
-Я записываю, а…
-Помню, всё помню. Книга диктует, ты записываешь. Я сейчас немного полежу и буду просить продолжение «Начала», а ты записывай. Хорошо?
-Я попробую.
-Дю-ю-ша, я тебя лю…

               
                Книга. Рита.


    В начале лета 88-го жена  собрала мои вещи и выставила меня за дверь. Вещей было немного, всего два чемодана. С чем пришёл – с тем и ушел. Мой брак развалился быстрее, чем я ожидал. Всему виною была мысль, взявшаяся в моей голове неизвестно откуда, ещё лет в 12-13.
-Первая девушка, которую я сделаю женщиной, обязательно станет  моей женой. Я буду любить её и только её, а она меня и только  меня.
    Мечтатель-идеалист. О том,  что в голове у  этой  девушки, а затем женщины  будут свои мысли, я как-то не думал. Прожив с ней до её восемнадцатилетия почти в открытом гражданском браке, я надеялся  на быстрое узаконивание  наших отношений, но получил отказ. Был ещё один претендент на её руку  и сердце, и она не знала, кого выбрать. Пришлось  прибегнуть  к помощи её родителей, которые были полностью на моей стороне. Мы расписались. Через год с небольшим у нас родилась дочь. Ещё через год я узнал,  что у моей жены есть любовник. Очередной. И ещё через год я стоял с двумя  чемоданами на обочине дороги и ловил тачку. На душе было хреново, но где-то в глубине жила маленькая тихая радость:
  -Наконец-то всё закончилось. Свобо-о-ода!
   Моя комната в квартире родителей была не занята. Переодевшись и оставив открытые чемоданы на виду, я ушёл на пляж.
   Рита  загорала на своём обычном  месте «подальше от всех». Несколько лет назад у нас был очень бурный роман. Она была старше и многому меня научила, т.е. сделала неплохого любовника. Для себя. Она показала мне женские возможности, которые намного превосходят наши мужские. В любовных забавах была неистощима и выкачивала из меня всё, доводя до полного опустошения. Сама же очень быстро восстанавливалась и снова была полна сил и энергии. Да, это была Женщина. А я - дурак, расстался с ней, ради смазливой шестнадцатилетней шмакодявки. У которой приходилось выпрашивать близость часами, а делов-то было на пять минут.   
   Жара стояла всего неделю, но Рита была почти коричневая. Она начинала загорать в конце мая, совмещая это с ежедневными пробежками. Она лежала на животе и читала книгу. Бюстик  был расстёгнут, чтобы не было белой полоски на спине. Я подошёл очень близко, Рита повернула голову.
-О-о-о! Привет!
-Здравствуй, Рита.
Она засмеялась и с нескрываемой издёвкой спросила:
-Ты конечно здесь случайно?
-Уже нет. Я ушёл от жены... Совсем.
Она снова рассмеялась.
-Плакаться пришёл?
-Искупаюсь, а там видно будет.
Вода была холоднющая, но я заставил себя немного поплавать. От близости Риты, от её голоса и смеха кое-кто проснулся и тоже захотел поприветствовать старую знакомую. Убедившись, что всё приняло прежнюю форму, я вылез из воды и улёгся рядом на песок.    
-Ну, ты как? - спросил я. – Где живёшь? С кем живёшь?
-Там же и с тем же.
-У меня есть бутылка «Моностырки», - соврал я, - посидим сегодня вечерком у тебя, музон послушаем.
-Зачем?
-Зачем он и она вечером пьют вино, слушают музыку, которая им очень нравится? За этим, за самым.
-Вот именно, «за этим, за самым», - передразнила она меня. -  Я женщина честная, порядочная. Зачем мне разведённый мужик, который на 15 лет младше меня?
-Всего лишь на 12.
-Какая разница.
-Ты сейчас одна?
-Не твоё дело.
-Рита, послушай, я всё понимаю. Я очень виноват  перед тобой…, - это было жалкое подобие монолога, который я лепетал несколько лет назад.
  -Заткнись. Это я уже слышала. И не только от тебя. Все вы мужики одинаковые, сами жить нормально не можете и мне не даёте. От вас только проблемы, головная боль и плохое настроение. Мне этого ничего не надо! Понял? Ни-че-го!
  Кое-что начинало проясняться: Рита была одна. И тут я ляпнул такое, что сам удивился своей наглости:
 -Рита, я тебя люблю.
 -Что?… И это говоришь мне ты?…ты?
  Она рассмеялась, достала сигарету, закурила.
 -Значит, любишь меня? – с насмешкой спросила Рита.
  Я кивнул.
 -Ну что ж, - как бы раздумывая, сказала она, - сегодня вечером после двенадцати. Приходи. Расскажешь про свою любовь, а я послушаю. На утренний кофе даже не рассчитывай.
  Я снова кивнул.
 -Сигарет купи, - она показала мне пачку, - вечером торгуют на пятаке, и к вину возьми что-нибудь вкусненькое. Это тебе нужно, а не мне, вот и раскошеливайся.
  Она стала одеваться, недовольно бурча:
 -Позагорала…не ходи за мной. Я сегодня в вечернюю.
  И ушла. Купаться не хотелось. Нужно достать где-то деньги. Сигареты – блок, вино – две бутылки, конфеты, фрукты…Да-а, в копеечку вылетит. Я решил продать часть своих кассет. Чистые стоили рублей 30-40, смотря, какая фирма, с записью – 50-60. Если заценить на пятёру дешевле, продать можно быстро.
  Вечером на пятаке я впулярил 10 кассет и купил всё что заказывали. Еле дождался двенадцати. Рита была уставшая, но приветливая. В квартире ничего не изменилось. Она была одна, и это радовало. Выпив одну бутылку и немного закусив, прыгнули в постель и оторвались по полной: с визгом, гиканьем и свистом. Отдышавшись после очередного улёта Рита сказала:
 -Не знаю, где ты был всё это время, но женщин там точно не было.
  Я улыбнулся.
 -К сожалению, ты права, женщин там не было.
  Мы снова стали встречаться. Днём каждый  был занят на работе, а вечера и ночи мы проводили вместе. Для нас не существовало ни прошлого, ни будущего. Мы жили и радовались тому счастью, которое на нас свалилось. Но всё когда-нибудь, кончается. Однажды я застал  Риту дома с мокрыми волосами, в халате за укладыванием чемодана.
 -Куда собралась?
 -В отпуск, горящая путёвка. Наша бухгалтерша заболела. Поедешь со мной дикарём? Солнце, море и любовь. 
 -Нет денег, и на работе не отпустят. Свой отпуск в этом году я уже отгулял.
 -Жаль, так бы классно отдохнули. Жаль. Ну, ничего, три недели быстро пролетят.
 -Это для тебя они быстро пролетят, а я…
 -Не канючь.
  Настроение испортилось. Всё повторяется. Тогда Рита уехала в отпуск, и я познакомился с девушкой. Когда Рита вернулась, я уже знал, что эта девушка станет моей женой. Всё  повторяется. Ну, уж нет, к своей бывшей я не вернусь: бревно как не верти, бревном и останется.
 -Рита, может, ты не поедешь?
 -Почему? Это такая удача, я почти год деньги копила. А тут на еде прилично сэкономлю, куплю себе что ни будь.
 -Рита, не езди…
 -Не канючь. Я вернусь в целости и сохранности. Обещаю. Вернусь к тебе. Если ты… Я всё помню.
  Внезапно она сбросила халатик и оказалась абсолютно обнажённой. Ах, до чего хороша. Я же не мертвый. После не продолжительной возни мы стали бурно прощаться. Я забыл обо всём на свете. Я, но не она. При первой же возможности Рита выскользнула попудрить носик, а через несколько минут стояла передо мной уже одетая.
 -Десять минут до «экспресса». Одевайся, бери чемоданы и вперёд. Опоздаем, повезёшь на тачке.
  Проблема денег висела надо мной очень жёстко, и я мигом оделся. Всё повторялось до мелочей. Автобус, дорога, пустое, тягостное молчание, аэропорт, короткий, сухой поцелуй на прощание и даже шутливое:
 -Пиши…
  Всё  повторялось. Как будто меня провели по кругу, и этот круг замкнулся. Что-то изменится, что-то произойдёт до её приезда.


                Писатель и Малышка.
 
 -Дюша.
 -Да.               
 -Рита была очень стеснительная?
 -Нет. Почему ты об этом спрашиваешь?
 -Ты пишешь, что у неё красивое тело…
 -Да, и она его любила. Помимо аэробики и бега, у неё  был своеобразный тренинг. Она вставала перед зеркалом, обнажённая. Не отрывая пяток от пола, тянула голову вверх, как бы вытягиваясь. Сильно-сильно. Затем закрывала глаза и так стояла. В эти минуты она представляла себя идеальной.
 -А что у неё с грудью?
 -Всё в порядке. Грудь была упругая и высокая, как у тебя.
 -Тогда зачем ей нужна верхняя часть купальника, если у неё, как ты говоришь, красивая грудь, и она не стеснительная?
 -Понимаешь, маленькая, это сейчас на общественном пляже ты можешь загорать и купаться топлес, а вне пляжа и совсем голенькая. В прошлом веке всё было совсем по-другому. Все женщины, девушки и даже некоторые девочки обязаны были находиться на пляже в купальниках, открытых или закрытых. Это считалось нормой. Если женщина лежала на животе с расстегнутым бюстиком, к ней мог подойти старший товарищ и сделать замечание: «Как вам не стыдно, здесь же дети». Про топлес и речи быть не могло. Это было при коммунистах. Потом началась перестройка, потом вообще чёрт знает что.  Старшие товарищи перестали ходить на пляжи или вымерли, как динозавры, но в начале этого века женщины осмелели. Топлес постепенно становился нормой. Это продолжалось лет десять. На купальных трусиках ткани становилось всё меньше, и, в конце концов, они превратились в тонкие эластичные ленточки или «шнурочки», которые ничего не прикрывали и приносили определённые неудобства. До полной обнажёнки оставался один шаг. Но тут подсуетились китайцы: в продаже появились новые «шнурочки», не видимые при намокании в воде и в тени, светящиеся и пульсирующие в темноте … Да много ещё всякого-разного. Один немец, чтобы увековечить свою фамилию или профессию своих предков, стал продавать «шлоссеры» Женщины как будто с ума посходили. Шнурочки  шли нарасхват за бешеные деньги. Это был настоящий ажиотаж.  Люди вспомнили, что такое очередь. Каждую неделю появлялись всё новые и новые модели. Но внезапно всё закончилось. Их перестали покупать. Сначала цена упала в два раза, затем в пять, потом в десять и, наконец, в сто. Их перестали покупать, потому что перестали носить эти надоевшие, вечно, где-нибудь и что-нибудь натирающие шнурочки. Женщины разделись. Затишье продолжалось недолго. В прессе появились статьи определённой нравственной направленности. Были зарегистрированы случаи прилюдных половых актов. Стали поступать жалобы от женщин, а затем и от мужчин на посягательства сексуального характера. Был принят закон о соблюдении нравственных канонов на территории общественных пляжей. Топлес был разрешён. Шнурочки запрещены.
  -Как всё это интересно. Дюша, я хочу шнурочки: светящиеся, пульсирующие, прозрачные и всякие-всякие разные. Дю-ю-юша.
 -Потом, всё потом. Иди, займись, чем ни будь. Я занят.

                Книга. Ольга.

   Ольга  была странная, очень странная. Она устраивалась к нам на работу, но ее, почему- то, не брали. Приезжала несколько раз в неделю, быстро перезнакомилась со всеми в конторе. Охотно общалась и с пожилыми и с молодыми. Если в курилке сидели мужики и молодые парни, она рассказывала похабные анекдоты, причём такие отточенные и в тему, что уши в трубочку сворачивались, и гогот стоял…Анекдотов она знала много, очень много. Казалось, нет такой темы, под которую она не смогла рассказать бы анекдот. Однажды я попробовал с ней соревноваться на очередной пьянке, но мой запас почему-то быстро иссяк. С женщинами и девушками у неё были свои дела. Она неплохо гадала на картах, и по руке, могла определить пол будущего ребёнка, делая какие-то расчёты. Иногда она уединялась с кем-нибудь и что-то долго рассказывала. Но стоило кому-нибудь подойти поближе, сразу же замолкала.
   До меня доходили слухи, один невероятнее другого. Мол, отец у неё директор очень крупного военного завода. Живёт она в пяти- или шести комнатной квартире. Замужем была два, три или четыре раза. Имеет троих или четверых детей. Ей 28, или 32 или 38 лет. Сейчас нигде не работает, но деньги у неё водятся. Одевается только с балки. Часто привозит фрукты, дорогие конфеты, индийский чай. На наших пьянках после работы всегда выкатывала литр импортной водки и палку копчёной колбасы. Пила она мало, одну-две рюмочки, не больше. Но мне показалось, что она пьянеет от общения с нами.
    Ольга приезжала в контору на одной машине, а уезжала на другой. Водители всегда открывали ей дверь. Я видел это несколько раз. Ещё в конторе говорили, что она – ведьма. Всё про всех знает. Прошлое рассказывает, как по писаному. И когда по руке гадает, на ладонь совсем не смотрит, так, только вид делает. И на картах по-другому объясняет, совсем не так, как они выпали. А всё равно ни разу не ошиблась. И глаз у неё нехороший: посмотрит на человека и если скажет, что и когда случится, так и будет. Странная личность. Ещё рассказывали, что играет она в «Спортлото» и выигрывает. Есть у неё какая-то система. Поэтому она так хорошо одевается, покупает дорогую импортную косметику и шампуни.
    Однажды я случайно подслушал разговор Ольги с подругой детства Верой – туповатой, молодящейся бабёнкой, изрядно обременённой проблемами лишнего веса и внесемейного секса. Её кредо было: «Всегда!», любимое слово: «Абалдеть!». Про неё рассказывали, якобы, при приёме на работу один из мастеров немного за ней приударил. Она ему честно ответила: «А я пью, курю, гуляю и мужу изменяю». Потом, в укромном месте, крепко прижав его грудью к стенке, очень уверенно засунула руку к нему в штаны, что-то там помяла и с искренним сожалением сказала:
- Не сладится у нас тобой.
   Больше он к ней не приставал. Эта женщина, как я знал, помогала Ольге с устройством на работу, но что-то там не клеилось. Поговаривали, что нужно было дать, а Ольга, ни в какую, вот её и не брали. Вера говорила (как ни странно обо мне): 
   -Не трогай его. Он недавно ушёл от жены, встречается с женщиной. Я их видела пару раз на пляже. Она немного старше его, фигурка – абалдеть. Наверное, спортсменка.
   -Я его и не трогаю …
   -А то я не вижу, как ты на него смотришь.
   -Тебе показалось.
   -Вон сколько мужиков. Можно прямо здесь, в конторе. Я устрою. Ты давно уже ни с кем?
   -Давно.
   -Плохо?
   -Пока держусь.
   -А хочешь, я своего попрошу. Для тебя не жалко. Он такой здоровый, абалдеть. Нас двоих осилит. Сначала, конечно, тебя, ну а потом…
   -Вера, сколько тебе можно повторять, он – слон, а ты слониха. В этом вы идеально подходите друг другу. Да меня после него никакая реанимация не откачает. Его мотовилом только чертей в аду гонять, да тебя трахать.
   -Совсем забыла. Я переговорю тут с одним, он недавно к нам устроился. У него жена в больнице, парень извёлся совсем. Я же вижу. Он согласится. Можно прямо у него дома.
   -Вера, ты знаешь мои правила.
   -Ну, тогда здесь. Но только ночью.
   -Сначала мне его покажи, вдруг секс-гигант.
   -Нет-нет. Он тихий, спокойный такой. Почти не пьёт. И ко мне ни разу не приставал.
   -Покажи. Ты в этом не разбираешься…
    Они ещё немного поболтали о своем, о женском, потом Вера ушла. Выждав несколько минут, я зашел в курилку. Ольга  держала  на коленях открытый  дипломат  и  что-то писала. Я сел рядом, закурил. Не глядя  на  меня, она  сказала:
   -Дай сигарету, мои закончились.
    Она повернула голову, и её  глаза  широко открылись от удивления.
   -Ты?…а я думала…, - она не закончила  фразу.
    Мы  молча курили. Ольга  почему-то  нервничала, это было заметно.  Она закрыла  дипломат, но я успел заметить большое  количество листков бумаги, исписанных столбиками цифр.
   -Это и есть твоя система?
   -Часть.
   -Половина?
   -Меньше
   -Треть, четверть?
   -Ты до сих пор не интересовался системой. Почему?
   -Не знаю. Плохо верится во всё это. Я никогда не думал, что может существовать какая-то система игры в «Спортлото». Но мне это интересно, как и всё новое.
   -Неплохо … Очень неплохо… Сам играл когда-нибудь?
   -Очень давно. Всё без толку. Я слышал, что ты выигрываешь?
   -Да.
   -Много?
   -Да.
   -Сто …двести …триста?
   -Больше.
   -Пятьсот?
   -Больше.
   -Тысячу?
   -…и больше.
   -И часто выигрываешь?
   -Чтобы часто выигрывать, нужно часто играть.
   -Я имею в виду, часто выигрываешь крупные суммы?
   -Моя система не рассчитана на обязательный  крупный выигрыш. Она должна приносить доход. Минимум 100%. Покупаешь карточек на двадцать рублей, выигрыш должен составить не меньше сорока. Вкладываешь сорок, выигрываешь не меньше восьмидесяти, и так далее. Крупные выигрыши возможны. Чем больше заполнено карточек, тем больше вероятность крупного выигрыша.
   -Непонятно.
   -Что непонятно?
   -Зачем тебе всё это нужно? Устраиваешься к нам на тяжёлую, грязную и примитивную работу. Когда приезжаешь сюда только и делаешь, что разговариваешь, то с одним, то с другим, помогаешь решать какие-то проблемы. Зачем на всё это тратить время. Вложила сто, получила двести, вложила двести – получила четыреста и так далее.
   -Ты не понимаешь. Есть вещи, которые невозможно купить.
   -И эти вещи  здесь? У нас?
   -Я очень на это надеюсь.
   -То есть ты хочешь сказать, у нас здесь есть что-то, чего нет в других местах?
   -Возможно. Я не всё ещё поняла, но не хочу это выяснять. Пока не хочу.
   Недалеко от курилки остановилась машина. Из неё вышел парень и открыл переднюю правую дверь. Ольга встала, взяла дипломат.
   -Извини, мне пора. Я надеюсь, что наш разговор не закончен. С тобой интересно общаться.
   Плохо соображая что делаю, я преградил ей путь и, глядя прямо в глаза, сказал:
   -Оля, во время своих приватных бесед ты бываешь очень откровенна, и многое из твоей личной жизни становится известно посторонним людям, которые над тобой смеются. Мне это очень не нравится. Белую ворону в стае всегда клюют …  До свидания.
   Я повернулся и быстро ушёл. Но перед этим успел заметить удивленные, широко открытые глаза и полуоткрывшийся рот. Хлопнули двери, машина уехала.
   -Боже мой, какую чушь я нёс? Какие вороны? Мне дела нет до всех этих слухов про неё.
Странная женщина, странная.
   Её рассказ о системе меня, конечно же, заинтересовал. Открывались радужные перспективы. Деньги, большие деньги. Она рассказывает мне, как играть по её системе, и … на хрен нужна эта работа. Не буду считать копейки в кармане. Да … перспективы просто превосходные. Но предчувствие мне подсказывало: «Что-то здесь не так». Вкладывать деньги в эту афёру я не буду, пока не разберусь, что к чему, пока всё не пойму. Надо как-нибудь с ней переговорить, вдвоём, без никого. Странная женщина. Что-то в ней притягивает и отталкивает одновременно. Оказывается у неё проблемы по части секса, никогда бы, ни подумал. Меня она не возбуждает. Но я – не все. Точно знаю, у многих на неё бадожит. Один из наших рано постаревших дыроколов как-то шепнул мне на очередной пьянке, уставившись мутным похотливым взглядом в Ольгин задок, круто обтянутый джинсами:
   -Горячая бабёнка, вот бы с ней покувыркаться. Мышиный глазок.   
   -С чего ты взял? Говорят, у неё дети, трое или четверо, - осторожно заметил я.
   -Поверь мне на слово. Уж я то знаю, - философски закончил он.
   Странно всё это, очень странно.

                Книга. Ольга.

   Проблема отсутствия Риты становилась всё острее и острее. Чаще возникали мысли о возвращении к жене. Хоть и бревно, но своё, родное. Было несколько «случайных» встреч. Она попадалась мне на глаза, когда я шёл на работу или с работы. Один раз попросила помочь с душем, что-то там сломалась. Я пришел. Как в старые добрые времена: муж возвращается с работы, дома его встречает любимая жена, на столе горячий, вкусный ужин и даже бутылка водки. Поели, немного выпили, поговорили. Ещё выпили, ещё поговорили. Потом ещё выпили. Я же не железный, две недели без Риты. Я остался.
   Такой активности в постели я не ожидал. Она старалась, как никогда раньше: постанывала, прерывисто дышала, подмахивала. Незнающий её мужчина был бы в полном восторге. Но не я. Всё это было слизано с какой-то дешевой порнухи. Она даже пыталась имитировать бурный, неконтролируемый оргазм. Мне это напомнило родео. К сожалению ни я,  ни все её любовники так и не смогли пробудить в ней женщину. С ней было не интересно. Утром, уходя, я пообещал себе, никогда…чтобы ни случилось, никогда не приходить сюда. Мне было стыдно за свою минутную слабость.
   Мысли про Ольгину систему не давали мне покоя. Как бы её заполучить? Вот было бы здорово, Рита вернётся, а я с деньгами, ох и гульнём. Но Ольга куда-то пропала.
   По волевому решению начальства меня добровольно-принудительно перевели на сменную работу: день, ночь, два дня дома. Возможно, что-то пронюхали, и я попал  в разряд холостяков. Ну, ничего, больше работы – крепче сон. В одну из ночных  смен около курилки я увидел Ольгу и очень обрадовался.
   -Привет. Я не знал, что ты и по ночам здесь бываешь.
   -У меня здесь дела.
   Я вспомнил подслушанный разговор. Значит, Верка-абалделка всё устроила? Настроение почему-то испортилось. Чтобы как-то поддержать разговор, спросил:
   -Ты всё ещё ищешь нужную тебе вещь?
   -Уже нет. Я устала искать.
   Недалеко остановилась машина, но из неё никто не выходил.
   -Ты извини, мне нужно ехать. Я очень тороплюсь, - сказала Ольга, но не сдвинулась с места. Она смотрела на машину. Из неё вышел незнакомый мне парень и подошёл к Ольге. На меня он даже не посмотрел.
  -Оля…? – В его голосе была слышна неуверенность. Или он не узнал её или видел впервые.
   Ольга кивнула.
   -Садись быстрее, опаздываем, - сказал парень.
   Ольга снова кивнула, но продолжала стоять. На её лице отразилось недоумение или растерянность. Эта немая сцена продолжалась несколько секунд. Наконец парень, видимо, что-то вспомнил, заулыбался, вернулся к машине и открыл правую переднюю дверцу.
  -Прошу вас, мадам.
   Я поразился, как мгновенно изменилось Ольгино лицо. Оно стало надменным, даже властным, скулы несколько раз напряглись, крылья носа еле заметно затрепетали, глаза прищурились, между бровями прорезалась глубокая поперечная морщинка. Мне даже показалось, что Ольга стала выше ростом. Она слегка кивнула мне и, не сказав ни слова, села в машину. Они уехали.
   Что-то было в этом лице ..., я не мог найти нужного слова ..., что-то в нём ... было. Какая Ольга настоящая? Та, приветливая со всеми,  улыбающаяся, больше похожая на девочку-подростка или эта … «мадам»? Настроение испортилось окончательно. Я зашёл в пустую курилку.
  -Да-а…, не видать мне системы, как своих ушей. Плакали мои денежки. Размечтался, миллионер хренов. Да и с какой стати ей, что-то мне рассказывать. Я бы никому не рассказал. Только Рите. Играли бы с ней вдвоем. Родителям бы помогли. Дочери иногда бы что-нибудь покупал, помимо алиментов. Нам много не надо... А сколько нам надо?
   Я начал прикидывать:   
  -То-сё…пято-десято…тысячи хватило бы... Нет, маловато. Две…? Да, этого хватит... нам с Ритой. Плюс родители и дочь – ещё тысяча... После недолгих и приятных размышлений я остановился на пяти тысячах в месяц. Очень не скромно, но со вкусом. Ещё нужно купить телевизор. Нет, два телевизора. Всю свою аппаратуру поменяю, Ритину тоже. Старьё романовское. Колонки S-90…нет, лучше сэнсуевские, видел у знакомого. Звук – закачаешься…Джинсы, классные кроссовки... Скоро осень, потом зима... Это сколько же всего нужно купить, и сколько всё это стоит сейчас. И сколько ещё будет стоить... Систему я должен заполучить, во что бы то ни стало. Оказывается, вся моя будущая жизнь не имеет ни какого смысла без больших денег. А деньги – это система, система – это Ольга, а Ольга – уехала... Всё-ё! Приплыли.
   На следующее утро я стоял на автобусной остановке и ужасно хотел спать. Рядом остановилась машина. Из неё высунулась  Ольга и махнула мне рукой.
  -Привет. Ты домой...? Садись, это по пути.
   Я сел в машину. Ольга сразу закурила. Некоторое время ехали молча.
  -Ты смотрел «Вельд»? – спросила она.
  -Да. Два раза. Сильный фильм.
  -Жаль. Я очень надеялась, что ты составишь мне компанию. Не люблю ходить в кино одна.
   Мысли о системе не давали мне покоя. Прикинув оставшиеся деньги в кошельке, я согласился. На первый утренний сеанс народу было немного. Выпив по чашке двойного кофе, мы прошли в зал.
   Ольга была странна даже в просмотре фильма. Это было какое-то соединение с тем, что происходило на экране. Немного повернув голову, я наблюдал за её реакцией. Её глаза были широко открыты, выражение лица постоянно менялось. Она то подавалась вперёд, то откидывалось на спинку кресла, ойкала, вздрагивала, поднимала руки, сжимая кулачки, и бросала их на колени. Несколько раз, прижавшись ко мне, она хватала мою руку, впиваясь в неё своими длинными ногтями. Её телодвижения были заметны в полупустом зале. Я тихонько шепнул ей на ухо, что бы она успокоилась. Никакой реакции. Тогда я слегка потряс её за плечо.
  -Оля...
   Она повернула ко мне голову.
  -Что? – и тут же отвернулась к экрану.
  -Оля, – я сделал ещё одну попытку, – Оля.
   Всё впустую. Экран настолько сильно притягивал её, что она меня не слышала. Внезапно она повернулась ко мне, схватила мою руку и, заглядывая в глаза, довольно громко спросила:
  -Его убьют? Убьют…? Да?
   Наверное, в этот момент все сидящие в зале повернули головы в нашу сторону. К нам подошла женщина, и что-то хотела сказать, но я опередил её, зашептав:
  -Извините, моя жена впервые смотрит этот фильм и очень переживает. Мы больше не будем шуметь.
   Женщина ушла. При слове «жена» Ольга странно дёрнулась, выпустила мою руку и села прямо в кресле. Очень прямо. До конца фильма она не проронила ни слова и не меняла  положения тела. Несколько  раз я замечал, что она наблюдает за мной, немного повернув голову, но не подал  виду.
   Выйдя из кинотеатра, она тут же закурила. Курящие женщины обычно этого не делали, стараясь уйти куда-нибудь в сторону, подальше от людей. Многие обгоняли нас и откровенно разглядывали, стараясь при свете дня рассмотреть такую эмоциональную зрительницу. Ольга, заметив это, достала зеркальце, но ни чего не обнаружив на лице, быстро осмотрела свою одежду. Потом спросила меня:
  -У меня что-то не в порядке? Почему-то меня разглядывают?
  -Не обращай внимания. Провинция. Здесь ещё не воспринимают такую форму эмансипации, как курящая на ходу молодая, красивая женщина рядом с некурящим мужчиной, – пошутил я.
   Ольга выкинула недокуренную сигарету, уверенно взяла меня под руку и потянула вглубь парка. Усевшись на пустую скамейку, снова закурила. Она странно улыбалась и, как мне показалось, немного нервничала.
  -У меня к тебе есть одно дело.
  -Внимательно слушаю вас, мадам.
   Эта фраза вырвалась сама собой, я ничего не собирался проверять. Её лицо моментально изменилось, оно стало жёстким. Улыбка исчезла, крылья носа задвигались, глаза слегка прищурились. Это продолжалось совсем не долго, потом лицо стало прежним. Всё, кроме взгляда.
  -Никогда этого не делай, – медленно произнесла она, подчёркивая каждое слово. Это очень напоминало приказ.
  -Что не делай?
  -Никогда не называй меня мадам.
  -Хорошо, не буду.
   Она сидела, курила…и молчала. Я тоже закурил. Выкурив одну сигарету, она тут же прикурила новую. Молчание затягивалось.
  -Так какое у тебя дело к мене? – как можно мягче спросил я.   
  -Помолчи, я думаю.
   Выкурив вторую сигарету, Ольга прикурила третью. Это было уже слишком.
  -Оля, я больше суток не спал. Если есть дело – рассказывай. Нет – я пошёл домой, – мне всё стало как-то безразлично.
  -Посиди, ещё немного осталось, – уже мягче попросила она.
   Наконец, докурив третью сигарету, она спросила, глядя на меня:
  -Ты хочешь иметь много денег? 
  -Да.
  -Но для этого придётся доработать систему.
  -Я согласен.
  -Но это ещё не всё…
  -А что ещё нужно, деньги? Вот с этим у меня проблемы. Много я дать не могу. Рублей 50, максимум 100. Больше не могу, мне ещё до получки надо как-то жить.
   Ольга скривила недовольную гримасу.
   -Не перебивай меня. Карточки у меня есть, много карточек. Но в ближайшее время я не собираюсь играть. Система нуждается в доработке, и нам с тобой придётся проводить вместе очень много времени. Практически всё свободное время. Поэтому, чтобы тебе не тратить время на переезды туда-сюда-обратно, я предлагаю, на некоторое время, перебраться ко мне на работу.
  -На какую работу?
  -Я работаю сторожем в детском садике. Сейчас там ремонт. Лучшего места для работы над системой я не нашла. Увидишь, там совсем даже неплохо. Нам не будут мешать, почти не будут.
  -Надо съездить, посмотреть. В принципе согласен, а дальше – видно будет.
  -И это ещё не всё. У меня есть одна серьёзная проблема, и ты мне можешь помочь. Мне нужен любовник…
   Это застало меня врасплох. Почему-то сердце сильно забилось. Предчувствие в аэропорту меня не обмануло.
  -…который будет заниматься со мной сексом…три-четыре раза в неделю. Затем два-три, а в дальнейшем один-два раза в неделю. Я всё продумала, это – минимум, меньше нельзя. Я могу рассчитывать на тебя на два месяца?
  -А потом?
  -Что будет потом, я не знаю. Я могу рассчитывать на тебя?
  -Это всё так неожиданно…я не готов…вот так…сразу…
  -Ты готов. Уже несколько дней ты хочешь женщину. Сначала это был определённый образ. А сейчас тебе нужна…неважно какая, просто женщина. А мне нужен мужчина, просто мужчина. У нас есть возможность помочь друг другу…
  -Я согласен. Пойдём ко мне. Дома никого, – не выдержал я.
   И мы пошли ко мне.
   Пока Ольга принимала душ, я расправил постель, немного прибрался в комнате. Включил негромко кассету с медляками, заиграл «Space», подходящая для такого случая музыка. Ольга вошла замотанная в банное полотенце и в нём же юркнула под одеяло. Я ушёл в ванную. Когда вернулся, шторы на окнах были наглухо задёрнуты, звук на усилителе убавлен. Из-под одеяла была видна только Ольгина голова.
  -Зачем? – я глазами показал на окно.
  -Ты извини…так надо, – почему-то шепотом ответила Ольга.
   Я лёг рядом под одеяло.
  -И ещё... ты извини…, – слова давались ей с большим трудом, – не снимай с меня одеяло,…а…если…оно сползет,…пожалуйста,…закрой глаза…
  -Зачем?
  -Я не могу... когда на меня смотрят... на голую...
  -Хорошо, – это начинало меня смешить, – а потрогать тебя можно?
  -Можно-можно, – она взяла мою руку, засунула под одеяло и положила себе на грудь, – и трогать, и гладить, и ласкать, и…всё остальное…только,…пожалуйста,…не грубо…я знаю, ты можешь…очень нежно,…пожалуйста…
   Ольга закрыла глаза. Я поцеловал её в сухие губы. Сразу закружилась голова, как у начинающего подростка. Не хватало ещё приплыть, так и не ступив в воду.  Тело Ольги задрожало, это передалось и мне. Что это такое? Один поцелуй и такое сильнейшее возбуждение. Нужно сокращать вступительную часть.
  -Сделай… это, – прошептала Ольга.
   К чёрту все эти вступления, прелюдии, настройки. За несколько секунд я решил свою проблему, а вот Ольгину… Дрожь в её теле становилась всё сильнее и сильнее…


                Писатель и Малышка.

  -Дюша, а почему ты назвал её Ольгой, разве мало других имён?
  -Предложи другое.
  -Не знаю. Например, Наташа.
  -Хорошо. Иногда её будут звать Наташей.
  -Зачем ты всё пытаешься запутать? Пиши так, чтобы мне было понятно. Ольга..., Наташа..., потом ещё как-нибудь назовёшь, и я ничего не буду понимать... Ладно..., пусть будет Ольгой. А почему она похожа на меня?
  -Совсем не похожа. У тебя рыжие волосы, а у неё светло-русые...
  -Я не про волосы. Она смотрит фильм также как я...
  -Да, очень похоже.
  -...оргазмы – как у меня, курит – как я, фильмы смотрит – как я, зовут – как меня... Чем ещё моим ты хочешь её наградить?
  -Я не знаю...
  -Дюша, мне не понравилось, как ты описал их первую близость.
  -Мне тоже.
  -Ну, так напиши что-нибудь необычное. Придумай отличный трах.
  - В том-то и дело, что получается трах. Я пробовал это описывать, но всё не то, Наконец, я понял: важно не описание самой близости, а то состояние, в котором находится главный герой после неё...
  -Дюша, а как его зовут?
  -Я не знаю...
  -Назови его Андреем.
  -Я не знаю... Зачем?
  -Дюшенька, ну, пожалуйста, Дюша. Это так здорово. Она – Ольга, он – Андрей. Её я буду представлять как себя, а его – как тебя. И у них будет любовь, большая-большая, как у нас. И пусть она называет его Дюшей, я разрешаю.
  -Хорошо ... я подумаю... Ну вот, с мысли сбила...!
  -Дюшенька, не волнуйся, успокойся. Ты хотел рассказать, что чувствует Андрей после секса с Ольгой.
  -Почему тебе хочется ассоциировать его со мной? По книге он должен был пройти без имени. Без конкретного имени. Попробую назвать его Андреем, но многое изменится. У некоторых народов до сих пор на вопросы: «Как тебя зовут?» и «Как твоё имя?», отвечают по-разному. На второй могут и не ответить. Это – табу. Знающие люди его и не задают... Так вот... Эта женщина ... она ... рождала в себе настолько сильную сексуальную энергию, и я думаю не только сексуальную, которая захватывала её партнёра и вызывала в нём новые, необычные ощущения, переживания, эмоции. Мужчина, после близости с Ольгой, десятки минут находился в странном, приподнятом состоянии –  состоянии эйфории. Те, кому повезло это пережить, считали, что это и есть счастье. Человек как бы купался, плыл в этих ощущениях, а когда они уходили, не было слов... они были слишком тусклы и не выразительны, что бы хоть что-то описать...
  -Ты с ней … спал?
  -Маленькая, не перебивай, пожалуйста.
  -ТЫ! ... С НЕЙ! ... СПАЛ! ... Когда это было?! ... Старый хрен! ... Тебе меня мало?! ... Да?! ... Мало?! ... Её вспоминаешь?! ... Да?! ... Сучка! ... Сколько мужиков у неё было? ... Первый в четвёртом десятке! ... Сорок?? ... Сука!!! ... Проститутка!!! ... Это подло! ... Подло! ... Я не хочу! ...
  -Маленькая моя, хорошая, успокойся. Это книга. Просто книга. В каждой моей книге есть своеобразные отношения мужчины и женщины. Есть любовные сцены. Ты всегда относилась к этому спокойно. В чём дело? Ты меня ревнуешь?
  -Я не знаю... не понимаю... Я... чувствую... мне страшно... Сейчас пройдёт, сейчас пройдёт, сейчас пройдёт... Это книга, просто книга... Ты и раньше писал... и эту напишешь... и потом ещё...
  - Потом не будет. Эта – последняя.
  - Как не будет? ... Почему не будет? ... Ты больше не хочешь быть писателем? ...
  - И ни когда не хотел. Мне нужно написать одну книгу, только одну, – эту.
  - А зачем писал те, другие.
  - Один очень неглупый человек однажды сказал: «Книги рождаются как-то сами. Иногда книгой невозможно управлять. Она сама управляет тобой, управляет твоей жизнью. Так что нельзя предугадать, что произойдёт дальше, что из всего этого получится. Одна мысль цепляется за другую и процесс продолжается. Если внимательно слушать книгу, она сама скажет, о чём она». Вот такая у него была теория. Обычно так и получается. Видимо я слушал не те книги.
  -А это точно та книга?
  -Да.
  -А откуда ты знаешь?
  -Я просто знаю. Ты успокоилась? Больше не сердишься на меня?
  -Нет-нет, Дюша. Это книга, просто книга. Я не ревную, ни сколечко. Продолжай, пожалуйста, ты так интересно всё рассказываешь.
  -Это была странная женщина. Никто и ни когда не узнает, что же испытывала она, – рождающая это чувство в других. Первое время мужчину после секса с ней удивляло то, что он становился активным и жизнедеятельным. Энергия так и бурлила в нём. Её любовник – легкоатлет пользовался этим для улучшения своих спортивных результатов. Если бы они не расстались, он бы многого добился. Другой её любовник – боксёр тоже хотел это использовать, но на первой же тренировке понял: энергии много, но он не хочет драться. Эта энергия подавляла агрессию. Его показатели пошли вниз. Он расстался с Ольгой...
  -Значит, он не любил её.
  -Её невозможно было любить...
  -Почему невозможно? Андрей влюбится в неё, разве нет?
  -У него есть один недостаток, сильную сексуальную привязанность он принимает за любовь.
  -Дю-ша, ну не надо твоих философских рассуждений об этом. Всё очень просто: есть любовь, должен быть и секс. Чем больше любви, тем больше секса. А если любви нет – секс не вкусный.
  -Невкусный…? А ты откуда это знаешь? 
  -А я представила, что занимаюсь сексом ни с тобой, а с другим мужчиной... С шофёром или с кем-нибудь из охраны. Бр-р... Меня это совсем не возбуждает. Это ... ни как...
  -И давно у тебя эти фантазии?
  -Дю-ша, пожалуйста, не ревнуй. Это было один раз. Я зачем-то зашла к бульдогам, а Виктор мылся в душе. Дверь была приоткрыта. Он меня не видел, а я была совсем рядом. Я всегда думала, что я испытаю, если увижу обнажённого мужчину рядом с собой, очень-очень близко? И ты знаешь, абсолютно ничего. Если бы в душе мылась женщина, я бы почувствовала то же самое: естественное любопытство к чужому телу. Но потом, совсем потом, мне показалось, что это было раньше. Это – как взгляд со стороны. Темнота и на мгновение загорается свет, потом снова темнота и снова свет. Я не могу это объяснить, это так бывает, иногда. Наверное, я так помню некоторые свои сны. Хотя совсем не помню, когда я эти сны видела.
  -И что ты видишь, когда загорается свет?
  -...Я занимаюсь сексом ... Нет ..., я вижу, как я занимаюсь сексом с тремя мужчинами...  Это как фотографии, ... как стоп-кадры. ... Там нет движения, ... и цвет там другой ... не полный. ... Я плохо это объясняю. ... А может это и не мои сны. Ты писал «чужую память», я не знаю, что это такое. Название нехорошее. Может у меня тоже «чужая память», потому что себя в этих странных снах я всегда вижу со стороны. Кто-то другой это видел раньше, а сейчас вижу я ...
  -Это не похоже на отражение в зеркале?
  -В зеркале? ... Да ... там есть зеркало ... большое, почти во всю стену. ... Но ... оно ... в другой комнате ... И там ... Дюша ... обними меня ... быстрее ... мне страшно ... крепче … Дюша … Сейчас пройдёт ... сейчас пройдёт ... сейчас пройдёт ...
  -Успокойся, маленькая, успокойся. Ты здесь в полной безопасности.


                Писатель и Лорд.

     Он упёрся в грудь Писателя двумя руками, легко разжимая его объятия.
    - Полегче-полегче. Сломаешь.
    - Зачем ты вышел? Я почти успокоил её.
    - Я всегда заполняю пустоту, если она есть.
    - А Малышка?
    - Сбежала от страха.
    - Что она вспомнила?
    - Она увидела ...
   Лорд сидел в кресле и спокойно курил…
   В свой самый первый выход в доме Писателя (это произошло спонтанно), он медленно обвёл взглядом кабинет, пристроил журнальный столик в дальний угол, туда же легко передвинул очень тяжёлое писательское кресло. Идеальное место. Окно, дверь, писательский стол, всё под наблюдением.
   Он любил сидеть именно в этом кресле, если слово «любил» имело хоть какой-то смысл, хоть какое-то отношение к нему. Не спеша, затягиваясь и выпуская дым, он смотрел в глаза Писателя. Лорд всегда смотрел в глаза. Взгляд в упор. Лицо спокойно. Ненужная мимика отсутствовала. Едва заметная надменная полуулыбка на губах. Если бы кто-то сейчас зашёл в комнату, ничего странного он бы не заметил: Писатель и притихшая Ольга беседуют. Но Писатель знал и помнил этот взгляд. Взгляд спокойствия ... и превосходства. Улыбку, жесты, мимику, движения любого человека можно сымитировать, но не взгляд. После года общения с Лордом Писатель не знал о нём ничего. Да и что можно знать о том кого, возможно, нет и, возможно, никогда не было.
    - ...увидела, как на той групповухе в сауне ты её перед зеркалом в стояка трахаешь. Любитель-визуалист. Сколько раз тебе говорил, не провоцируй её на воспоминания. Загружай домашней работай и трахай, чтоб она часов двенадцать проснуться не могла, и всё будет нормально. И не давай ей читать твою галиматью. Сам знаешь, чем это может закончиться. Странный ты … Живёт девочка, жизни радуется, тебя любит как бога, а ты всё ковыряешься в ней, ковыряешься. Ничего сам не трогай. Ты знаешь, что такое «нестабильность». Это я такой спокойный: есть пустота – выйду, нет пустоты – не выйду. А если кто-то или что-то другое вылезет. Да тебя мелкими фрагментами по всему дому отскрябывать будут. Смотрел последние отчёты?
    -Ты же говорил, что не разбираешься в компьютере. Соврал?
    -И не собираюсь разбираться. Она смотрела, очень испугалась. Все неприятные воспоминания я убрал. 
    -Сегодняшнее тоже убери … Что это ещё за воспоминания-фотографии?
    -Следы..., остатки …, осколки. Очень маленькие остатки... Если бы ты сегодня не заострил на этом внимание, ни чего бы и не было. Будь она под постоянным внутренним наблюдением, был бы зафиксирован сбой. Уже сейчас с ней бы работали специалисты. В «Пирамиде» знают своё дело. Причина сбоя не в программе, а в тебе. Если что-то тебе в ней не нравится, опиши, пусть переделают. Но не копайся в ней, не шевели её память. Она видит своё прошлое, как при вспышке света. Не часто, но бывает. Это не доставляло ей особых переживаний. Потому что там не было тебя. А сегодня ты появился, там, в зеркале, и это вызвало такой ураган эмоций. Я ничего не мог сделать. А потом она стала маленькой-маленькой, и меня выдавило в пустоту.
    -А сейчас что с ней?
    -Сжалась в комочек и спит…, поза эмбриона. Обычная защита дубля. Когда проснётся, ничего помнить не будет. Сегодня же свози её куда-нибудь. Сидишь в своём бункере, как сурок. Упёрся в эту книгу. Ей солнце надо, море, общение. Внешнее наблюдение её полностью просканирует. Они зафиксируют только последствия и будут настаивать на доработке. Согласись.
    -Этому не бывать!
    -Ты же знаешь, стабильность, прежде всего. А ты не маленькая какашка в этой свалке дерьма, чтобы жертвовать тобой, ради какого-то «дубля».
    -Она не «дубль», она – человек!
    -Да-а?... Тогда и я человек ...
    -Давай не будем спорить.
    -Конечно, нет будем! Она была человеком. Плохим, хорошим – неважно. Она была полноценным человеком, со всеми своими достоинствами и недостатками. Пока ты не трахнул её там, в сауне, перед зеркалом. После этого её судьба была решена. У этого человека отняли память. Лишили всего, чем он жил, к чему стремился, что любил, что ненавидел. Всего ... Сделали из неё пустышку, а потом накачали новой памятью, новыми знаниями ... Домработницы и твоей подстилки. Она очень любит тебя, исполняет все твои желания. В постели ты для неё идеал. Что тебе ещё нужно? Чтобы «дубль» снова стал человеком? И ты думаешь, она будет любить…? Тебя...? Я знаю, о чём твоя книга.
- И о чём?
- Как из дубля снова сделать человека.