Похищенная память

                1
            
    Бой был равным. Стена боевого запала, огненной ненависти наталкивалась на другую, сшибалась и отталкивалась, дабы затем снова и снова сойтись в непреодолимом желании победы, что вылилась самой сильной страстью, которую и может выражать жажда в горящей пустыне. Но скорее жажда победы.
    Соперники были равными, и потому бой был равным, но яростным по накалу своему, что напоминало противостояние двух самцов- бизонов за право обладания самкой. Или же это был яростный бой двух гладиаторов высокого боевого духа и такой же боевой выучки, где на кон была поставлена, что ни на есть, сама жизнь. И такая аналогия напрашивалась сама собой присутствием несмолкаемого рёва, страждущего крови.
    Состязание двух мужчин всегда во все времена было окрашено в самый яркий цвет соперничества – будь это мирная борьба двух охотников за мамонтами или финал олимпийских игр по единоборствам. Буйный фонтан воинственных эмоций. И здесь было точно так.
    Районные городские соревнования по боксу среди юношей взбирались на самый зенит, подходили к самой кульминации бескомпромиссными полуфинальными боями. Участники были возраста, что вполне соответствовал возрасту  школьников десятого-одиннадцатого класса. Возраст познания боевого духа.
   
    Он, как и его соперник, думал о защите, не забывая об атаке, точно так, как и учили на тренировках. Всё было так, как и положено было быть. Можно ли было назвать это случайностью, но это оказалось так. В какой-то миг не так отработал, но и соперник не был такого уж высокого класса, как и он. Но это случилось. Удар пришёлся точно в незащищённую на миг челюсть. Его не то, что повело, его подкосило. Нет, он не рухнул мгновенно, но тело его ровно тихо направилось вниз.
    Время для него замедлилось. Сознание присутствовало, но отказывалось исправно рулить, править его организмом, его сутью. Пытался привстать на колено, скорее машинально, дабы затем встать в стойку и продолжить бой, но рухнул. Опять пытался повторить, и то же самое в тишине, что наступила мгновенно после неуемного восторга. Сочувствие к нему накрыло всех и разом. Каждый из них в любой ситуации может оказаться на его месте. Жизнь, есть жизнь. И кто знает, что подкинет она. Но всё же какой-то циничный гад прокатил было смешок по затихшему залу, но был сразу же повержен строгими взглядами осуждения. Здесь только что состоялся поединок двух будущих мужчин.   
    Ему помогли дойти до врача, который обязателен для соревнований по единоборствам. Тот же осмотрел его, но, прежде всего, глаза.
  - Сотрясение вестибулярного аппарата, – ставил диагноз врач и продолжал, - такое развивается после удара в нижнюю челюсть. Не защитил тебя защитный шлем. Как звать-то тебя?
  - Алик, – тихо ответил невольный пациент.
  - Придётся тебя отправить в ближайшую больницу. Пусть осмотрят. Не волнуйся, не положат. Но подстраховаться надо.

* * *            
   
  - Да, парень. Придётся тебе полгода точно без бокса прожить, – вот такой суровый вердикт вынес врач районной городской больницы.
    Он этому нисколько не удивился. К одиннадцатому классу юные боксёры прекрасно понимали последствия нокаута. Второй такой пропущенный удар и тогда уж совсем прощай карьера. Хватит лёгкого тычка, и твоя голова, твои мозги начнут такой же лёгкий хоровод, где сознанию найдётся весьма укромное место.
    Досматривать соревнования не поехал. Чего уж там. Тренера и ребят предупреждать не стал. Да пошли они…  И так настроение сквернее некуда. Поплёлся на остановку трамвая.
    Тихий ход трамвая увеличивал печальность положения и вот это состояние души. Через бокс он видел своё будущее, да хотя бы то же поступление в институт. Если уж где не очень доберёт мозгами, то уж спорт поможет…
    В трамвае, напротив, расположился какой-то невзрачный мужичок. Ему почему-то стало тошно смотреть на его вид. И почему он выбрал такие места? Надо бы пересесть отсюда.
  - Может случиться так, что и случайность может стать поворотным пунктом в жизни. Бывает и так, что миг секунды может стать революцией в судьбе. Но ты не знаешь этого, Алик, – вдруг выдал целую тираду этот невзрачный мужичок, тон голоса которого совсем, уж, не сочетался с его видом.
     Он назвал его имя. Алик же видел его в первый раз. Никак не мог видеть его прежде. А мужик этот, одетый очень скромно, скорее неказисто, продолжал оставаться таковым. Никак уж не запоминающееся лицо его не выражало будто бы ничего такого, что можно было бы соотнести его вот с этим голосом. Но вот откуда он знает его имя?
  - Мы не могли встречаться. Так откуда же знаете моё имя? – старался говорить Алик дерзко, невзирая на разницу в возрасте.
  - Что можешь ты сказать про великого тёзку, юноша? – вопросом перебил этот мужичок, явно не желая выдать свои познания касательно его имени.
  - Про какого такого тёзку? – тон дерзновенности продолжал витать в его теперь уж возмущённой душе.
  - Альберт Эйнштейн.
  - Это который…, американский физик…
    Тень ухмылки пробежалась по лицу незнакомца. Указывало это Алику на то, что он допустил солидную промашку. Это ещё больше разозлило. Да ну на хрен этого мужика. И так тошно после такого поражения. Сейчас он демонстративно пересядет. Но по странности обстоятельства он всё ещё продолжал сидеть на том, же, месте.
  - Конечно, его можно отнести к американцам. В 1933 году он покинул страну, в которой наступил самый мерзкий по отвратительности режим и прямиком направился туда. Но свои великие открытия он сделал, проживая в Швейцарии и Германии.
  - Это теория относительности… Что ли?
  - В первую очередь это. И потому можно порой называть его вершиной вершин человеческого разума, человеческого, – как бы подчеркнул при этом незнакомец, - потому что слоны, носороги и другие заняты более мелкими делами, намного более…
    Наступила некоторая пауза. Алик призадумался немного. Как-то раньше ему не приходилось задумываться про то, что он тёзка какого-нибудь великого, непревзойдённого.
  - Вот скажи мне, Алик. Приходилось видеть тебе в лесу муравейник тёмно-красных муравьёв? – нарушив недолгую паузу, спросил незнакомец совсем про другое, но опять неожиданное.
  - Приходилось. А что?
  - Поди ж, ты палкой расковырячил?
  - Было такое, – вдруг так себе и признался он в этом будто непростительном поступке.
  - И что они?
  - Кто?
  - Эти муравьи.
  - Ну, всполошились.
  - А ты не пробовал среди них выделить хотя бы одного муравья и проследить за его действиями в течение минуты.
  - Нет. Зачем? – как бы изумлённо отвечал и спрашивал Алик.
  - А вот попробуй представить это.
    Алик попробовал. Мысленно перед ним отобразился муравейник, который он любил ковырнуть палкой.   
  - Трудно сделать это. Какая там минута, десяти секунд не хватит.
  - А ты видел стоячего муравья?
  - Да все они копошатся.
  - Это точно так. Скорей в Африке пойдёт снег, чем встанет один муравей в муравейнике.
  - Точно так… - немного удивлённо вторил ему Алик.
  - Лучше встать и смотреть на них просто так. Они будут копошиться, и копошиться всегда в своём двухмерном мире и никогда не заметят тебя, стоящего у муравейника.
  - У них двухмерный мир? Не понимаю.
  - А ты ползи и не смотри вверх. У тебя будет богатый мир?
    Алик представил, а представив, тут же помотал головой.
  - Вот такие они, прирождённые ползать. А вот ты не пробовал пальцами захватить одного муравья и незаметно именно для них вытащить. Представь себе и это.
    Опять перед ним мысленно отобразился муравейник, который он любил ковырнуть палкой. 
  - Пальцами задену других. Они всполошатся.
  - Но не весь муравейник.
  - Это так, наверное, так.
  - Можно выдернуть одного, если запустить туда травинку и подождать, когда взберётся на неё, хотя бы, один из них. И никто не всполошится. Они будут продолжать строить свой двухмерный мир.
  - А зачем Вы мне говорите про это? – вдруг спохватился Алик.
  - А потому что ты муравей, меченый муравей.
    В этом тоне выразилось нечто, что и не приходилось испытывать ему раньше. Вид невзрачности испарился, растворился как дым на ветру. Воссияло торжество неизвестно чего, от которого повеяло неведомой силой. То был этот незнакомец.
    И волны в пространстве окутали его. Что было это? И вот, вот унесётся…

                2

    Он шёл по шпалам трамвайного пути. Дома, улицы, деревья (хотя, что деревья) были ему незнакомы. Но он знал, что это его родной город (хотя, родился и раннее детство провёл в деревне). Но вот где, какой квартал? Но промелькнуло что-то знакомое. Торговый комплекс «Титан». Был он здесь один раз, был. Ого – го! Куда его занесло. Он шёл по шпалам в другом краю города. Но как? Уснул. Проехал остановку. Солнце неумолимо идёт на закат. Зимний день короткий. Но, всё же, долго он катался на трамвае. Вот что значит – эффект нокаута. Слышал он, слышал, что после этого могут и завихриться мозги. Но как?
    Вот и трамвай впереди. Он тут же соскочил с путей. Это тебе не ринг.
    Когда проехал, он снова встал на этот путь и дальше до ближайшей остановки.
    На остановке что-то творилось. Там были всего трое молодых парней. Но что-то творилось. Возрастом они были постарше его. На взгляд бросалось это сразу. Если один из них был стандартного телосложения, то двое немного вытягивались из стандарта в сторону укрупнения. На взгляд бросалось это сразу. Но что-то творилось.
    Но это что-то было обыденным, часто обыденным явлением. Двое требовали у одного что-то. Хотя, что там понимать. Они попросту грабили его посреди бела дня.
   
    Эти двое как раз-то и вытягивались из стандарта в сторону укрупнения. Но вот у одного из этих двоих резко щёлкнуло что-то в руке. О-о! Это что-то называлось откидным ножом. Притом не заводского производства, а что ни на есть кустарного. Но какова отделка?! Настоящее искусство!
    В таких делах лучше не соваться. Да он и не собирался соваться. Его не заметили. Какой там бокс. Сам сегодня побывал в таком нокауте, что еле выбрался. Если получит ещё удар, то пиши, пропало. Какой там институт с его знаниями. На спорт и надежда.
    Скорей бы трамвай! Скорей бы трамвай!
    При виде откидного ножа у жертвы быстрее молнии включилось понимание ситуации, от которой никто не застрахован. Его руки так и пошарили по собственным карманам.
    Скорей бы трамвай! Скорей бы трамвай!
    Но что-то взыграло в далёких, но ещё не тёмных лабиринтах души. Что могло это быть? И это что-то взбиралось в мозг, заставляя учащённо биться и так беспокойное сердце.
  - Мужики! – вырвалось это что-то из его груди.
    Звук этого что-то был громким. Неужели ему принадлежит этот голос, тормознувший ситуацию? Но это было так.
    Те двое не замедлили откликнуться на неожиданный поворот ситуации. Они обернулись. Но, прежде всего, они увидели юнца, вырастающего из подростковых штанишек. Чего вздумал этот щенок? Будет путаться под ногами. 
    Один из них, тот самый, вооружённый холодным оружием, неспешно направился к нему. Нож, взглядом острого клинка, устремился на него, предрекая незавидную судьбу.
    Это что-то, невольно вырвавшееся неведомым ветром из ещё не тёмных закоулков души, этаких лабиринтов, заставило кардинально повернуться всем его чаяниям, всем его помыслам в другую сторону, совсем в другую сторону. Какой там трамвай?! Какой там нокаут?! Какой там институт, в который ещё не поступил?!
 
    Он находился здесь, в красивом поле единоборства. Дурманящий запах! Он сейчас любит и обожает эту ситуацию как никогда. О, сладкий ветер неистовости духа, жаждущего битвы, и только битвы! И не только. Растерзания! Кто хищник?!
    Противник приближается. Надежда на свой крупный габарит и, может быть, надежда на опыт уличной практики. Но если ты боец улицы, то зачем тебе нож? И есть ли практика единоборства улицы? Ведь в этом и развивается мастерство. Хотя, что он знает о противнике. Главное – нож в руке, что его противник предъявляет как самый весомый аргумент.
    Что было это? Вихрь ситуации?
    Взметнулась как жало змеи нога его в устремлённой, но в совершенно правильно очерченной линии, в такой траектории, какую он не знал, в конце которой носок жёстко и резко соприкоснулся с тыльной стороной ладони, держащей крепко оружие холодного отлива. И не могли не моментально разжаться пальцы, да так что нож взметнулся резво в сторону от нетвёрдой руки. Пока же он отлетал, чтобы упасть без звона или со звоном на обледенелый бетон остановки, противник недавнего владельца ножа совершал другой по быстроте маневр уличного боя, но скорее бокса.
   
    Его учили, и он не подвёл. И пусть не соревнование. Но по значимости вот всё это превосходило на порядок победу в финале самого престижного турнира.
    Болевой шок, мгновенно отразившийся от тыльной стороны ладони, в миг дезориентировал противника. А если ты ещё не дружен со спортом, то и подавно. Челюсть его открылась маняще, как у него самого недавно. Но если у него, всё же, стало это плохой шуткой случайности, то вот это было результатом удивительного приёма, от которого нож пока ещё отлетает в сторону.
    Его учили, и он не подвёл. Противник был повыше ростом, что представило удобную траекторию немного вверх. Нога, не отрываясь, поддала корпус вперёд, что придал дугообразной руке дополнительную силу. «Скругленный» удар – такой идеальный хук. Довершающий кулак его должен молнией, но жёстко войти в соприкосновение с удобным плацдармом, что представила в данный миг открытая, манящая челюсть. А затем всё должно вернуться на место, как будто отразился кулак от электрического тока. Вот в этом трудность действия. Но кулак вернулся, и вернулся подобно молнии, а ноги и корпус одновременно и быстро произвели передвижение наизготовку.
    Но дальше она стала не нужна. И было отчего.      
    Ноги недавнего противника оторвались слегка на чуть небольшую высоту, и массивное тело, как и вся его суть, спиной устремилось к холодному бетону остановки, пребывая весь в ореоле нокаута. Долго, ещё долго будет у него брожение вестибулярного аппарата. И зашевелится блуждающий нерв сердца.   
    Другой же, увидев близко такой исход, поспешил ретироваться. Зачем ему трамвай.
    Но и это не было всё. Как назло проезжала мимо патрульная машина полиции. Но как она оказалась здесь, на тихой окраине города? Его величество случай!

                3
 
    Алик удивлялся не столько тому, что везут его, как и всю, почти всю компанию ситуации, считая и жертву, парня, за которого он заступился, (другой-то успел убежать) на полицейской машине известно куда, он удивлялся другому. Откуда у него это после такого нокаута?
    В районном городском ОВД после допросов, особенно после показаний жертвы, перед операми сразу же выяснилась картина случившегося.
  - Ну, ты молодец. Боксёр значит, – вроде похвалил один из них.
    И вроде бы собирались его отпустить, и вроде собирался он уходить, как один из оперов так и выкрикнул на уровне повышенной эмоциональной тональности:
  - Это же он!!!
 
    После такого извержения неожиданного чувства все подряд  так и стали разглядывать его с нескрываемым удивлением, изумлением. Он же продолжал оставаться в неведении относительно такого ажиотажа, что внезапно разгорелся с ещё большей силой, чем тот факт, в котором он, по столь подробному объяснению жертвы классно нокаутировал здоровенного парня. Прибегали полицейские из других кабинетов, дабы поглядеть на него, будто выставился перед ними чуть ли мега-звезда эстрады или кино.
  - Так, где тебя всё это время носило-то? – радостно выкрикивал один из полицейских.
     Ну, если не злятся, значит, за ним ничего плохого не думают. Но что за дело?
  - Ты же две недели, как в розыске, – старался, доходчиво ли, не доходчиво объяснить один из полицейских сей удивительный факт.
  - В каком-таком… - удивление не отступало от него.
  - Пойдём, покажу.
    В коридоре был вывешен стенд, где лица, а то и физиономии, что указывали явно на далеко не изысканность манер. Их искали по разным делам, происшествиям. Но дальше находился стенд, при виде которого могло  опечалиться любое сострадальческое сердце. Там тоже лица. Их тоже искали, но всех по одной причине, по причине исчезновения. И лица этих никто не посмел бы назвать физиономией. Ушёл и не вернулся. Ушла и не вернулась. И вот среди них-то находилась и его фотография, на которую он уставился как баран на новые ворота.
  - Я ничего не понимаю… – так и выдохнул он. 
  - Как не понимаешь. Слонялся где-то две недели и не понимаешь. Всех родных, знакомых взбудоражил и не понимаешь. Да тебя по телевизору показывали, вернее твою фотографию.
  - Я из больницы еду домой. Там меня обследовали после нокаута.
  - После какого нокаута?
  - В полуфинале было это…
  - А этот нокаут?
  - Этот на остановке.
  - Слушай меня. Ты потерялся. Родители твои такую икру заметали…
Ой-ой-ой. Но их понять можно. А вот ты чего так дёргаешь их?
  - А какое сегодня число.
  - Двенадцатое января.
  - Как?
  - А вот так?
  - Мы же классом договаривались…
  - Без тебя всё прошло, без тебя, дорогой друг. Новый год во дворе!

                4

    Дома было всё вместе. И радость неуемная и такой же нагоняй. И никто слушать не хотел ни про какую больницу. Но вот про встречу в трамвае со странным разговором он никому и не сказал.
    Он понимал, теперь-то уж понимал, что за коллизия такая произошла с ним. И это было неестественно и сверхъестественно одновременно. Да, показывали по телевизору, как теряются люди. И не единственный случай, когда находили их далеко от дома. И, как правило, все они полностью теряли память, да так, что и не помнили имени своего и места рождения своего. Да, показывают по телевизору людей, которых якобы похищали НЛО. И они затем, по возвращении, давали интервью. Хотите, верьте, хотите, нет. Один выражал знание множества языков, которое обрёл во время пребывания на НЛО или же в краях небывало отдалённых от Земли, где-то в самых глубинных просторах Вселенной, что и не знать их точное месторасположение посреди миллиардов и миллиардов не то что звёзд, а галактик. У другого также обнаруживался раннее не предвиденный, не учтённый самой природой дар. Но вот почему не показывали, как он свободно бегло говорит по-английски, по-французски, по-немецки и по другим живым языкам. Покажите при независимых свидетелях. А то проговаривание скороговоркой неизвестных звуков мёртвого языка порождает скептиков, скорее всего, на наличие ловкого трюка фальсификации. Не больше, не меньше. Но вот официальная традиционалистская наука молчит. А без неё всё это оборачивается в сторону тайной мистики или же ловкой подделки. Вот потому у большинства, особенно абсолютного большинства образованных людей мнение всесильной науки на высоте, на пьедестале. 
   
    Конечно, спрашивали у него, да ещё как спрашивали об этих днях, вот про эти две недели, которые ушли, убежали из памяти. «Тебя похитил НЛО.» - так и спросила одна из одноклассниц то ли в шутку, то ли всерьёз. 
    Но был в их классе парень, который уж никак не мог доверять всяким домыслам, вымыслам мистического характера. Круглый отличник! Но интересным оказалось его мнение, которое он озвучил громко, да принародно:
  - У Алика единственный случай из всех известных пропаж. Вы понимаете, что я имею в виду. У него пропала память именно вот про эти дни.
    Круглого отличника также звали Аликом, но он не любил, когда звали его так. Альберт – вот другое дело! Но когда кто-то ненароком обозвал его Эйнштейном, то возгордился он безмерно, непомерно. И стали его как-то, по инерции что ли, обзывать Эйнштейном, на что он нисколько не обиделся, а опять же возгордился. И понятным стало – кто его кумир. Эйнштейн, так Эйнштейн. Великий тёзка!
  - И что ты хочешь сказать? – спросил весь класс у круглого отличника и примолк в ожидании вердикта.
  - Я читал в журнале «Наука и жизнь». Официальная наука признала о пятимерности нашей Вселенной.
  - И значит, отсюда следует… - класс был весь у порога предположения.
  - Отсюда следует, что многое возможно, но и многое мистично. Потому что пятую меру Вселенной официальная наука признала, но пока не определила точно, как таблицу умножения, – подвёл уверенно класс к определённой черте понимания вот этот непомерно горделивый Эйнштейн.
  - Никто не знает пятую меру, потому что никто не видел, – согласился с ним весь класс.
    Не будь в классе вот такого круглого отличника с его непомерно высокими знаниями, то вряд ли состоялся такой разговор. Пороли бы всякую чушь на счёт его исчезновения, посмеялись бы от души, ибо сам исчезнувший, доставивший столько волнений и хлопот, в полном здравии начинал третью четверть. А потом принялись бы за обсуждение компьютерных игр, разных фильмов, про спорт (если в классе есть такие спортивные ребята, а они были, включая самого Алика) и так далее и далее. Много чего. Ну, в общем-то, это хорошие разговоры, и им подвержена юношеская половина класса. Что уж до девушек класса, то у них как и во все времена всех народов одни разговоры чисто женского порядка. Так уж распорядилась природа.
    Но была в классе одна, что было наплевать ей на это таинственное пятое измерение во Вселенной в те дни его исчезновения. Ох уж эта пятая мера.

                5

    Он мог объяснить нокаут, в который он попал. Хочешь, не хочешь, но в этом виде спорта никто не застрахован от этого. Все знают. И вот это случилось с ним. Но вот другой нокаут, совсем уж круто исполненный им самим, он не мог объяснить самому себе. Конечно, он с удовольствием вспоминал этот эпизод, где на самом деле впервые в жизни проявил достойный уровень и благородство духа. Когда за ним было такое? Но вот этот нокаут?!... Конечно, он занимается боксом, но вот так, да исполнить?! А удар ногой перед этим самым нокаутом? С каких пор он стал виртуозно владеть таким компонентом из арсенала совсем другого единоборства?
    Он сделал попытку взглянуть внутрь себя. Да вроде бы всё так. Какой был, такой остался. Но ведь там, на остановке, что-то было не так. Но как?
    Он пришёл на тренировку, чем немного удивил остальных, но прежде тренера.
  - Врач сказал тебе поберечься. В спарринг ставить не буду, занимайся на снарядах, – так и сказал тренер.
    Он не возражал. На снарядах, так на снарядах.
 
    Тренировка была как всегда. Размялись, как следует и за дело. Его по индивидуальной, но щадящей программе тренер определил на боксёрский мешок. Мол, вытворяй на нём что хочешь, а ему надо со всеми как следует поработать, но особенно подготовить лидеров к соревнованиям.
    К снаряду выстроилась некоторая очередь. Он не спешил. Пусть позанимаются и уйдут дальше по кругу. И останется он один на один с мешком на всю тренировку. Так и вышло.
    Не расстраивался он, получивший нокаут. Щадящий режим, так щадящий режим. Так и начал он понемногу пристреливаться к боксёрскому мешку. Никто не видит, все заняты делом. А какое ему дело, как и им до него.
    Удар левой, правой. Отход и снова. Лёгкий разминочный спарринг. Он после нокаута. Никаких резких движений. С сотрясённой головой не шутят. Вот так – легонечко, тихонечко.
    По мере работы на мешке он понемногу, да и входил в раж. Что-то да заставило его пошевелиться быстрее положенного. Вместе с темпом и мозг зашевелился в унисон. И вдруг как молния! Но ведь и он послал в нокаут, да ещё в какой! А сама обстановка?! А нож в руке?! Может ли кто из ребят секции сотворить такое? Ведь они ещё не мужики? Даже ещё не юниорский возраст. А он сделал. Сделал! Да ещё как!
    Могла тренировка не прерваться, но она прервалась. И было отчего.
    Он работал на мешке без остановки. Резкость удара была на зависть, как и сила. Линии, траектории, техника были далеко за пределами возраста юноши, такого зеленца, получившего недавно нокаут. И он не уставал.
  - Эй, эй хватит. Вот разогнался, – постарался урезонить его тренер.
    Он остановился. Огляделся. Вокруг воцарилось удивление.
    Опытный тренерский взгляд подметил. Но откуда?!    


                6   

    Он поставил бокс на вершину, хотя бы потому, что он должен помочь ему поступить в институт. Пусть далеко не престижный, пусть далеко не высокого уровня, но вуз. Высшее образование – вот тот критерий, к которому подталкивали родители, к которому стремился и он сам. Знал, что не поступит, пойдёт в армию. Но если уж пойти, то попасть в спортроту. Сделать там повышение в спортивной карьере и снова пойти в бой под названием «поступление в вуз».
    Кроме бокса в его арсенале знаний, что нужны, прежде всего, для такого дела, ничего такого, чтобы предъявить свои претензии на это у него-то по большому счёту и не было. А тут ещё нокаут. Второй такой и пиши, пропало всякой надежде, всякой мечте. Но странное дело, его сотрясённые мозги, которые сейчас нужно бы поберечь, ещё как поберечь, дабы не растрясти их нагрузками не умственного, не умственного, физического порядка, каковыми являлись тренировки, чувствовали себя прекрасно. Голова и не думала болеть по поводу и без повода. Но вторым, ещё более странным делом оказался тот факт, что они, мозги, стали более эффективными по прямому назначению. Вот уж на них-то он сильно-то и не рассчитывал, да вообще не рассчитывал именно на свои мозги в мечте на поступление в вуз. Всё полагался на его величество спорт, который в мире этом находится на самой вершине, как есть. 
   
    Конечно, институт физкультуры или же спортфак пединститута. Конечно, говорили, что и там нужны мозги. Но знал, знал, что можно окончить и без их сильного участия. Прежде всего, результат, спортивный результат. Но что-то творится с ним не то. В затуманенных мозгах проявился какой-то просвет. Как-то отпало всякое желание шнырять в дискотеку. И лазить в компьютер по разным играм, да в тот же Интернет по всяким делам, идущим по большей части вразрез с учёбой тоже отпала охота. Наступила какая-то эра перевоплощения. И если в Интернет, то только как подспорье к учёбе.
    Мозги его потянулись к книгам, которых было вдоволь у отца, но особенно у деда. Да когда такое было?! Душа к компьютерным играм если и тянулась, то по мере разумности, а не так, как прежде в омут головой. В Интернете лишь искал то, что нужно для поступления в вуз, пусть даже спортивный, а не всякое там слушать, смотреть, скачивать.   
   
    Такую перемену подметили не сразу, но когда подметили, то кто-то пошутил зло или не зло: «Это на него нокаут подействовал». И, странное дело, он не бросился тут же с кулаками, которые у боксёров всегда в полном порядке, на того, кто так сказал. Почему, но мозги не позволили, уняв лишнюю страсть в душе, заставив биться сердце ровно и спокойно. И не содрогнулась, не взыграла тихая рябь на ровной глади воды спокойного озера. Когда с ним было так?
    Конечно, многие, многие видели нокаут, в ореоле которого он барахтался, как карапуз в мелкой воде, как рыба последнего издыхания на выброшенном берегу. Но никто из знакомых и друзей не видел другой нокаут, в котором дух его пребывал на вершине. Другой нокаут! И он похвастался бы, ещё как похвастался, но мозги непонятным образом удержали ранее беспокойную, неравнодушную в таких делах душу, и он непонятным образом, да и смолчал о своём таком подвиге. Что-то творилось с ним…

                7

    Опытный тренерский взгляд подметил. На носу опять соревнования. И опять наступает азарт, тренерский азарт. Всё раскладывается по нужным полочкам. Кто в каком весе, кого и как. Где и как обойти соперника. И не просто, а за первое командное место. Но что-то, где-то не так. Один вес. Но ведь этот парень, что вытворяет на тренировках. Не должен был он спарринговать. Но ведь поставил его. И что он выдал. Нокаута как будто и не бывало. Врач будет против? Но тот ли будет врач? На всякий случай он впишет его в заявку. И если другой врач, то выпустит его. На этом турнире ох как важен результат. 
   
    Очередному соревнованию он обрадовался как никогда. Пусть даже пока в неопределённом запасе. Но ведь появился шанс. Азарт и вдохновение! Но с практической стороны это ещё один шаг к мечте, к поступлению в вуз. Да пусть не обойдёт, да согреет луч надежды этот шанс! Вот такая искра в душе.
    Тренер озирался беспокойно, но потом наступило  какое-то непонятное облегчение, что проявилось маленькой радостью на лице, окутанного полным ореолом забот. Но это всегда так перед соревнованиями.
  - Готовься, – так и сказал он ему, на что он обрадовался, как малыш неизвестной, но манящей игрушке.
    Всё дело в нём. Искра должна зажечь костёр, а то и небывалый костёр. Всё дело в нём.
   
    Азарт и вдохновение гнали его вперёд. Он был похож на молодого, необъезженного скакуна, резво пританцовывающего, стремящегося вздыбиться и угнаться за буйным ветром свободы. А чем он не скакун? Да и остальные тоже. Разминка юных боксёров для сравнения подходила определённо точно. 
    На первый бой он выходил против явного фаворита. А таковым и должен быть недавний чемпион недавнего турнира, в котором он в финале выиграл в виду явного преимущества именно у того, кто и послал его тогда в нокаут.
    Тихий ветер поймал свободу, не унимался, разгонялся и уже он не ветер, он ураган, сокрушающий всё на пути. Как из чистого родника незаметного выйдет полноводная река, обрастая мутной водой и всесокрушающей силой, когда выйдет за берега. И тогда держись!
    Он встал на такую изготовку, которой и не был подвержен раньше. Но откуда? Наш организм – набор мяса, крови и костей, которым управляет мозг. А что знаем мы о мозге? Может, он и есть просто ловкий инструмент? Но что за ним?
    Часто на юношеских соревнованиях бои проходят на низком техническом и тактическом уровне. Грубый обоюдный обмен ударами и всякая там возня и само пренебрежение к защите всегда присутствуют, оставляя тяжёлое впечатление для истинного гурмана бокса. Но один бой решил выделиться на всеобщем фоне своей изысканной красотой, в которой нужные линии не переходили за грань стандарта, дозволенного по истине, по разумению данного вида спорта. Всё было так, как и надо, как и нужно.
    Передвижение от самой постановки ног было таким, каким и должен требовать ринг, именно ринг. Излишняя сутолока, нескладная сумятица была совсем исключена, что и в гости не ходи. И почувствовал гурман манящий запах изысканного блюда!
   
    Торжество комбинаций обрадовало много глаз не только болельщиков, но и тренеров, судей и самих юных боксёров тоже. В воздухе задышала красота.
    Основные технические приёмы защиты и нападения сопровождались правильной биомеханикой главных компонентов бокса. Удары! Тут были связка из двух ударов, серии из трёх, четырёх ударов. Хук, апперкот, прямой. И вовремя отходы для продолжения изумительных сплетений всего арсенала, которым смогли на самом деле обрадовать всех в зале оба этих боксёра. И потому была тишина от единого внимательного взора. А на ринге полыхал пожар!
    По мере продвижения к финальному гонгу обозначилось неоспоримо преимущество одного из боксёров. И вспомнили, и узнали все в его лице того самого боксёра, что в предновогоднем турнире барахтался, что ни на есть, в трясине нокаута. Вот это чудо!
    После победы над чемпионом турнир превратился для него в бархатную дорожку, где он всё довершал до конца третьего раунда. И спрашивали все, откуда у него вот такое преображение. Он кивал на тренера. А тот в свою очередь никому и не дал повода усомниться в этом. 
    А он призадумался, крепко призадумался…

                8

    Шёл снег в конце зимы. Потому и не шуршал под ногами новый снег, что при свете только что загоревшихся ночных фонарей падал величаво крупными снежинками, будто первый снег осени. В городских сумерках смотрелось это красиво, вдохновляя мысли, но скорее настроение. Он любил смотреть на крупные снежинки, но особенно осенью, ибо весной они обретали совсем другой оттенок. Но пока конец зимы.
    Он не услышал, когда его кто-то догнал и пристроился рядом. И этот кто-то оказался его одноклассницей. Немного озорное лицо её приобретало всё же при свете ночных фонарей вполне достойные черты, что могли  привлекать такой чистой девичьей красой. Но и дух под стать.
   - Ты стал чемпионом. Как чувствуешь себя в этой роли? Кажется, зазнался. Смотри – ещё не придумали препарат от звёздной болезни, – бойко, с оттенком безудержного веселья, так и затараторила обладательница чистой девичьей красы да такого же духа, которую и звали просто Эля, ибо до Эльвиры ей, видимо, ещё расти, да расти.
 
    Конечно, никакого «здравствуй» он от неё и не ожидал. Вот так сразу быка за рога и испортить настроение таким выводом. Но, странное дело, у него и не собиралось портиться благодушное настроение под напором крупных снежинок. Кажется, добавился некий колорит, да и веселья прибавилось. Сам тон голоса её нежного и чистого заставляли скорее рассмеяться таким словам, нежели принять их к сердцу в отрицательной форме.   
  - Ну как тебе тот бой перед новым годом? Там, в зале, был наш класс. И ты тоже. Я подумал, пришли болеть за меня. А тут такое. А после боя я ничего не думал. Какая там мысль. Одно завихрение мозгов, – вдруг или не вдруг, сам не мог толком понять, зачем и для чего, но вспомнил он то беспомощное барахтанье по рингу, свидетелями которого были очень многие, в том числе и она.
  - Я видела, – неожиданно тихо отозвалась вот эта бойкая одноклассница.
    Тогда ей захотелось быть рядом с ним, поддержать, наконец, унять боль и физическую, и душевную. Но рядом с ним оказались люди, достаточно много, и повезли его в больницу на обследование. А потом он пропал. И что тут началось?! Половина школы, но, понятное дело, весь класс заговорил об этом. И все переживали, и все надеялись. Но у неё всё это было своё, внутреннее, про которое никто и не узнал.
   
    Заметил он это, потому как сердце вздрогнуло неожиданно. Неожиданно! Что за голос? И взглянул на неё. И отразили ночные фонари одну лишь чистоту. «Ну и красавица…!» - удивился он. А как же раньше не заметил. Вот так да! А сейчас и фон соответствующий – замедленно-магический ход крупных снежинок при свете ночных фонарей, что отразили серебристую пыль  от чёрного неба и повалили неторопливо хлопьями. Вечерний город.
  - Жалко было, да. Весь в полном нокауте. Пятый угол не мог найти. – постарался он съязвить напротив настроению и неожиданному душевному состоянию, от которой сердце разыгралось будто на разминке перед соревнованиями, но всё же как-то иначе.
  - Может быть. А вот на последнем турнире болела против тебя. Так хотелось, чтобы ты повторил предновогодний турнир. Чтобы ты пятый, шестой, седьмой угол искал, – и снова бойкий тон и такая радостная дерзость.
    Но шло это от чистоты, что никак не разозлиться в ответ, а наоборот. И рассмеялся Алик. И она тоже. Искренняя истина. Вот так да! Настроение меняет пространство. Вот и сейчас оно окуталось в такую ауру, что оба почувствовали высоту неожиданную, неосязаемую обыкновенно, но доступную духом. Так было, есть и будет.
    Так и шли под снегом конца зимы. Было радостно. Что там чемпион. Другое. И была она, эта радость на двоих. Так, взялась просто, будто упала с неба и вселилась в них. И говорить, да хоть о чём. Особенная аура, особенное пространство!
  - А знаешь, Эля, такое ощущение, что это не я победил.
  - Почему так? Скажи.
  - У меня не было такой техники. И за короткий срок… не знаю.
  - Но ты, есть ты. 
  - Я есть я, но…
  - Не волнуйся, не переживай. Ты, есть ты. А как я болела против тебя… – и звонкий смех.
    Особенная аура, особенное пространство.

                9

    Весна принесла с собой не только тепло, не только таяние снегов, за которым последует пробуждение спящей природы. Она изменила, может где-то немного, а где-то и много, души тех, кто готовился к единому ЕГЭ, чтобы сдать его, преодолеть его и готовиться совсем к другой жизни, к жизни студента, а то и к жизни солдата в случае неудачи, именно неудачи, ибо редко кто сам напрямую стремится туда. Таков уж определённо путь юношей. Вот потому весна и расслабляла, давала сбой в настрой.
    Весну он встретил с изменённым состоянием души. Вот так, наверное, стоило сказать  про него после той встречи с одноклассницей. Казалось, у него-то наступит большое расслабление, ибо за ним никогда не наблюдалось рьяное усердие в постижении тайн познания, укрывшихся посреди страниц учебников, и которые старались доступно объяснить учителя, дабы облегчить это самое усвоение. Но случилось другое, получилось наоборот.
   
    Он накинулся на учебники, как накидывается гепард на газель Томсона. Вот уж где он проявлял себя страстным хищником. Да откуда это него?!
    В этой гонке он, всё же, успевал сделать передышку и спросить самого себя, задать вот этот важный, сверхважный вопрос: «Почему? Откуда?» И, конечно, сознание говорило, как-то старалось объяснить такую суть, да и попутно спросить самого себя: «Эти две недели. Что я делал за эти две недели? И где я был эти две недели? Что случилось со мной за эти две недели?»
    Ящик памяти открывался легко. Он помнил и раннее детство, когда ходил в детский сад, и первый класс, и первые занятия боксом, и вчерашний день, и то, что было час назад. Но в ящике с недавних пор обнаружилось двойное дно, в которое и не просунуться, и не влезть. Вот там-то и укрылись эти две недели, обвёрнутые одеялом мистики.
   
    Пробовал взглянуть внутрь себя, проанализировать ситуацию. Вроде бы душа на месте, только вот приободрилась как-то после той встречи с одноклассницей. Да и голова на месте. Но знает же, что многое не так. И знаний прибавляется, как набухает снежный ком. И резко прибавил в технике. А тот изумительный нокаут на остановке, когда спас человека?! Но скорее тот удар ногой. Откуда всё это? 
     А интуиция молчала, вообразив себя важной недоступной дамой.
    Вот таким образом он и встретил весну. В такой рьяной гонке за знаниями. И это стало приносить свои плоды. Из заурядного троечника он постепенно превращался в такого монстра знаний, что и нельзя было не заметить. И обрадовались этому почти все, и одноклассники, и учителя, собственные родители тоже, даже ребята из секции прослышали про это. Но лишь до одного не достучалась такая радость. И таковым оказался Альберт по прозвищу «Эйнштейн». Да ладно бы зависть к достижениям одноклассника, но было ещё и другое. И это другое можно было назвать синдромом вечного треугольника. И это, конечно, было совсем из другой сферы, нежели постижение знаний. И здесь он оказался на периферии, на таких задворках, что и не позавидуешь. И всё дело в ней. А она-то, предпочла не то слово, она встретила весну на таком высоком уровне, на непостижимом подъёме духа, о чём и может вздыхать да мечтать каждая девушка этого возраста, лишь ступившая на путь зрелости. И причиной такого уровня, такой волнительной радости был вот этот парень, с которым происходило непонятное преображение, влекущее за собой полный шлейф из тайн, такой вот мистики, что и не познать. Особенно ему самому, обладателю такой метаморфозы.
 
    Конечно, вот этот умный, разумный хлюпик по прозвищу «Эйнштейн» никак не мог посостязаться с конкурентом по чисто мужским параметрам как сила организма и всего тела, выносливость физической работы, резкость быстроты, координация движений и главное – бойцовский дух. Так что о пресловутом состязании самцов-бизонов за самку и речи не могло быть. Тем более она устремила свой взор и дух лишь в одну сторону, на берегу которой обосновался прочно вот этот бывший заурядный троечник, но пусть даже начинающий боксёр. Но ведь он уже чемпион одного турнира. И, кажется, вот такое высокое её стремление духа было ничуть не напрасным, ибо с того берега в ответ устремился подобный уровень. Но вдвойне обидно стало, что он, вот этот непобедимый конкурент, покусился, к тому же, на сам трон пространства знаний, в котором, казалось, он будет восседать непоколебимо до самого окончания школы, и тем самым и войдёт в историю под первым номером в этой непростой гонке учения. А ведь нежданного соперника тоже зовут Альбертом. Так кто «Эйнштейн»?
 
    А они, вот эти двое, как-то стали вместе посещать ещё и библиотеку. Про это никто не заметил, кроме одного. Конечно же, это был «Эйнштейн», тоже заядлый посетитель библиотек.
    Странное дело, все под таким порывом так и рвутся в кино, на дискотеку или же в какие-нибудь безлюдные места, чтобы дать раздуться пожару сверхэмоционального характера. А они тащатся в библиотеку. И вскоре понял первый ученик класса по знаниям, под которым уже стремительно зашатался трон, что причиной вот таких странных хождений в библиотеку является именно вот этот конкурент, вздумавший подтянуть себя и заодно её, уж сильную твёрдую ударницу, но не отличницу, в этой гонке за успешным ЕГЭ. И это будет лишь первая ступень. Глядишь, и взберутся оба на пьедестал.
 
    Нередко вот эта тройка встречалась вот так в библиотеке. Ничего не подозревавшие Алик и Эля приглашали «Эйнштейна» к себе за стол, дабы шёпотом да обсудить какую-нибудь проблему. Ничего не оставалось, как ему присоединиться к ним, да заниматься вместе без всякой искренности души. Вот и на этот раз они позанимались вместе, и пошли домой. Но, кажется, эта пара и не сильно спешила домой. Так и шли, и болтали так про всякое. И хотелось этому «Эйнштейну» хоть как-то да задеть конкурента. Вынашивал в голове всякие колкости, даже мечтал увидеть этого тёзку в самом неприглядном месте самого глубокого дна. Но в жизни всё получалось наоборот. А вот эта низкая мечта как-то стала немного и препятствием в гладкой учёбе. Не всегда мерзость помыслов бывает союзником в намеченном деле, каковым и являлся для него сверхуспешная сдача ЕГЭ, получение грамоты, да поступление, что ни на есть, в престижный вуз. Всё хорошо, в этом много чистоты. Но вот зачем уж желать другому зла, облив тем самым свой, будучи чистый, путь вонючей грязью зависти. Но если уж душа не отмечена печатью благородства, то никакие шикарные знания мозга не станут помехой самым неприглядным проявлениям такой вот мелкой неказистой души. И круглый отличник решился на это, дабы выказать себя на пристойном месте, а то и на вершине при свете яркой рампы в глазах у этой чересчур уж бойкой Эли. И начались кое-какие разглагольствования насчёт гениальности Эйнштейна, настоящего Эйнштейна.

    «Неужели этим хочешь выказать себя при хорошем свете. Но если у тебя такая кличка, то не значит, что ты раньше всех подобрался к вершине. И его зовут Альбертом. И на данный момент вполне, кажется, что и он заслуживает такой клички. И много чего. А что ты ещё можешь духовный хлюпик?» – подумала с оттенком брезгливости Эльвира. Но пока она думала, Алик, он же Альберт – чемпион недавнего турнира по боксу отвечал:
  - Конечно, можно согласиться с тем, что считают его гением всех времён, что его имя считают синонимом гениальности. Конечно, можно согласиться с тем, что пишут иногда о том, что теорию относительности ассоциируют с наивысшим достижением человеческого разума. Хотя, как знать. Есть и другие вещи других гениальных людей. Поэтому это не истина последней инстанции. И, знаешь, тут я вспоминаю как-то смутно, но вспоминаю насчёт этого. Кто-то говорил мне это.  И говорил, что можно порой это назвать вершиной человеческого разума. Человеческого. И когда говорил человеческого, то что-то вкладывал он в это. И это надо понять.
    Но не понявший последних слов тёзки круглый отличник продолжил было опять разглагольствования, которые недвусмысленно упирались в то, что его как-никак, а величают такой кличкой. Всё это в лице его стало походить в данный миг в некоторое подобие глупости, на что брезгливость Эли к нему не преминула удвоиться. Хотела, было, она вслух выразить вот недавно проявившееся чувство, как Альберт – чемпион недавнего турнира по боксу как бы продолжил, ни в чём не бывало, свои рассуждения:
  - Конечно, теория относительности Эйнштейна получает подтверждение в наблюдениях. Хотя бы взять три известных классических эффекта – смещение перигелия орбиты Меркурия, отклонение светового луча в гравитационном поле звезды, самый известный случай – гравитационное поле Солнца и вот это замедление времени в гравитационном поле. Возвращение космического путешественника домой таким же молодым, как и покидал родную планету, тогда как все, кого он знал, состарились.
   
    И замолк как-то в силу таких обстоятельств этот круглый отличник, в котором взыграло во всю одно лишь недоумение. И это он слышит от заурядного троечника. Хотя, он только и успевает в последнее время исправлять вот эти самые пресловутые тройки, обращая в радость учителей и, главное, вот эту Элю, глаза которой и сейчас не устают исторгать восторг относительно его, вот такого жизненного конкурента. А тот всё продолжает исторгать свои неожиданные по невероятности рассуждения:
  - Не познан до конца этот мир. Не всё уложено по полочкам. Да и когда свершится это – неизвестно. Да хотя бы взять открытие астрофизика из американского Корнеллского университета Рэйчел Бин, опубликованное в британском научном еженедельнике New Scientist. Она поставила под сомнение ключевое положение пространственно-временной модели мироздания. В промежутке 8 и 11 миллиардов лет назад коэффициент искажения времени был в три раза более значительным, чем коэффициент искажения пространства. Вот так и выложено её открытие в Интернете. Это раньше я скачивал оттуда музыку и разные фильмы. Сейчас другое. Ну, да ладно. И вот британский журнал отмечает, что теория относительности получила ряд подтверждений своей верности в рамках одной Галактики «Млечный Путь». Но она никогда не проходила проверку на гигантских пространствах Вселенной. Её работа является первой, которая обобщает данные о движении миллионов галактик. И вот это нарушение пытаются объяснить воздействием тёмной энергии. Но вот в Интернете так и пишут, что вот эта таинственная тёмная энергия открыта в 1998 году. А в журнале «Наука и жизнь» я читал, что вот эту тёмную энергию, также как и тёмную массу открыли в 1996 году. Но суть в том, что открыли их в самом конце двадцатого века, в самом конце тысячелетия. И что тёмная энергия, и тёмная масса составляют 95 процентов от всей массы Вселенной. Остальные пять процентов составляют галактики со звёздами, туманностями, планетами и так далее. Но, опять же, я вернусь к тёмной энергии. Эта субстанция, как пишут в Интернете, согласно современным представлениям, противостоит силе тяготения и заставляет Вселенную расширяться.
 
    Ох, эта Эльвира! Восторженные глаза так и помутили разум круглого отличника, заставив забиться сердце неравномерно в силу некоторой, а то и полной зависти. Зря, совершенно зря он затеял такой разговор, вот такое разглагольствование. Вот так и отпихнули его от пьедестала. А эта Эльвира возьми, да спроси: «И эту женщину тоже можно считать гением человеческого разума?» Ну как же девчонке не спросить про это. А что этот чемпион недавнего турнира? Так он продолжил, ещё как продолжил уверенное плавание по просторам вот такого разговора:
  - Конечно, Рэйчел Бин – гений, благодаря вот такому открытию. Её можно поставить в один ряд с Софьей Ковалевской, Марией Склодовской-Кюри. Конечно, и Эйнштейн, которого нередко называют гением всех времён, и Тесла – такой «властелин мира, что изобрёл двадцатый век» и Эдисон, Резерфорд, Менделеев, и гений древности Архимед, да и многие-многие другие, которых я попросту не перечислил, потому что это займёт время, использовали намного большее число процентов от возможностей мозга.
  - Расскажи, – от глаз Эльвиры так и вырвались лучи восторга, что далеко затмили вконец умолкшего отличника.      
  - Считается, что из 14 миллиардов нейронов коры больших полушарий у обыкновенного человека работают примерно 700 миллионов, что составит пять процентов нервных клеток. Вот таков потенциал у абсолютного большинства на планете. А вот людей, которые используют уже десять процентов от всего, что есть, называют одарёнными. Но вот тех, кто задействовал 20 процентов, возводят в ранг гениальных. То есть, у них работают плодотворно уже миллиарды клеток одновременно. В Интернете так и прописано вот такое мнение: гениальность программируется в глубинных структурах мозга, которые последователи Фрейда называют подкоркой. Так и написано, что она служит своеобразным фильтром, что отсеивает всё несущественное, чтобы человек сосредоточился на главном. Это своего рода программа для использования отредактированной в подкорке информацией. Так вот, внутренний фильтр гениев пропускает всё подряд, поэтому их сознание улавливает намного больше деталей окружающего мира. Потому он и может делать вот такие открытия на обширном фактическом материале, что и недоступны абсолютному большинству. Но вот есть какая-то странность… - и призадумался под конец Алик, победитель недавнего турнира по боксу.    
    Но не заметил этого отличник, и, конечно, не заметила этого Эльвира, что так и заискрилась вся в лучах восторга. И кто после этого «Эйнштейн»?!

                10

    После этого разговора круглый отличник старался больше не встречаться с ними в библиотеке. Решил полностью уповать на всесильный Интернет. Но ведь и Алик с Элей вполне, да и ещё как, допускали Интернет, но и библиотека также была всесильным помощником в постижении тех знаний, что и будут необходимы для сдачи госэкзаменов. Но и тренировался при этом Алик, да может, ещё яростнее прежнего. И успевал.
    К сдаче ЕГЭ эти трое подошли в прекрасной форме, под которым подразумевалось вот это самое наличие знаний. Но кто наберёт самый высший балл?
    Учителя, но особенно старого склада, могли не сомневаться о пальме первенства в этом направлении, и потому как бы вручили заблаговременно вот такую победу круглому отличнику. Но что в руки, когда вершит в этом деле одна голова. Неожиданно, но, всё же, радостно для самих учителей самый высшие баллы присвоил в неконкурентной борьбе вот этот вчерашний заурядный троечник, который и в боксе был таким же. Был.
    А что касается круглого отличника, то он разделил второе и третье место не с кем-нибудь, а именно вот с этой бойкой Элей. Вот такие дела.
   
    Сыграла в этом случае какая-то не столь приметная правда жизни. В наиболее интеллектуальных видах, таких как философия, наука, литература, где от мастера требуется целый, может, сложный комплекс качеств и определённый жизненный опыт, ученические успехи почти не имеют определяющего значения. И часто бывшие троечники со временем значительно обгоняют круглых отличников.
    Много худшего в этом пространстве бытия связано с завистью. И попробовал круглый отличник Альберт, которого редко уж кто называл по кличке «Эйнштейн», которым он, бывало, и гордился неприкрыто, намекать как-то навязчиво о двух потерянных из жизни, ибо, где нет памяти, какая там жизнь, неделях, как о неделях нечистых на руку. Да кто слушал вот этого хлюпика! Жан Клод ванн Дам, Арнольд Шварценеггер, Брюс Ли, Джеки Чан и им подобные давно затмили, да ещё как, такой вот типаж второго места, к тому же не наделённого внешней эффектностью и яркостью внутреннего порядка, каковым и проявлялся в данный миг, в данный отрезок судьбы вот этот круглый отличник. А уж новый лидер в гонке за знаниями соответствовал, ещё как соответствовал вот такому героическому стандарту, кричащему каждый день с экранов, мониторов самых разнообразнейших средств массового воздействия да восприятия реального пространства бытия. 
 
    Намекай, не намекай, а сам невольный владелец двух потерянных недель, никогда не переставал думать про эти самые две недели, окутанные сплошь вот такой непроглядной тайной, что так и возводились непреклонно в самый статус невероятного мистицизма. И однажды он так и высказался откровенно именно Эльвире про этот потерянный отрезок судьбы:
  - Знаешь, Эля, я не перестаю думать о том, что я делал эти две недели.
  - Да мне кажется, пора забыть. Многие забыли, и твои родные тоже.
  - Конечно всё так, но…  Можно сказать, что я должен быть благодарен вот этим двум потерянным неделям, потому что, и я думаю, и я уверен про это стопроцентно, успехи идут оттуда, где начинается и заканчивается провал памяти.
  - И ты хочешь сказать…
  - Думаю, дело в амнезии, но такой формы, что и не встречалась в медицинской практике. Нокаут здесь не причём. Я твёрдо помню, что повезли меня в больницу на обследование. И вряд ли у меня обозначена вот такая реакция бегства, такое состояние психогенного бегства. Я ниоткуда не бегу. А вот найти, стараюсь… – говорил, не сказать, что вот так сильно эмоционально, но не тихо Алик в эти минуты откровения.
    Слушала его внимательно Эльвира, потому как раньше её одноклассник не отличался вот такой столь специфичной речью. И это не удивительно, ибо он уже вошёл в историю, как первый ученик класса.
 
    Он полностью сохранил свою идентичность. И не только. У него развился путь к гениальности, хотя он не был предрасположен по природе своей на это направление. Потому можно было полностью внимать его словам, что и делала сейчас Эльвира.
Алик же продолжил свои рассуждения, столь откровенные в данный миг:
  - Читал я, что вмешательство в человеческий мозг, есть далеко не однозначная, по большей части спорная область медицины. Так и пишут, что в этом ощущается самое, что ни на есть, посягательство на самые тайные тайны природы. Не больше, не меньше. Некоторые специалисты так и отводят этому сомнительную роль эксперимента над человеком. И вот я думаю…  Кто я сейчас?
  - Не думай. Может, ты сейчас уж очень зациклился на этом, – будто старалась успокоить она его, хотя её в данный миг охватило некоторое тревожное волнение.
  - Перед этой странной амнезией я помню одного человека в трамвае. Не могу вспомнить досконально его лица. Такой вот невзрачный мужик, расплывчатый какой-то. И о чём-то мы разговаривали. Кажется про муравьёв. Говорил он что-то про них. И есть у меня сейчас какая-то внутренняя направленность – поехать в лес к муравьям. Посмотреть, подумать.
  - Тогда мы поедем вместе, – твёрдо решила за себя и за него Эльвира.

                11

     Он искал то, что потерял. Знал, понимал, что представления об этих двух неделях, опыт вот этих двух недель отделились явно от основного потока сознания. Но было ли представление? Но был ли опыт вот этого прошлого? Эти две недели так и остаются вещью в себе.
    На следующий день после того разговора они пришли в лес, что простирался за чертой города. Июньский лес всё ещё набирал свою силу, всё ещё взбирался в зенит. После столь упорных занятий, сдачи ЕГЭ так и хотелось окунуться вдоволь в запахи этого леса, где не ощущался городской воздух со всеми его примесями, со всей бегущей сутолокой. Тишина. Пьянящий воздух! Но особенно когда она рядом. Ведь именно она так и настояла, даже упорно, поехать на маршрутке в этот лес, куда не было и времени как-то добраться за все последние дни, недели.    
  - А где же твои муравьи? – спросила весело Эльвира.
  - Так сразу и нашлись. Это тебе не Амазонка, где они готовы даже сожрать человека, если встанешь на их пути. Там-то так и движется в некоторых местах такая лавина, после которой ничего живого не остаётся.
  - Ну что ж, будем искать.
    И он пошёл их искать вместе с ней, в надежде найти хоть малый просвет, такую узкую щель в опыт пропавших двух недель, где и сам пропадал неизвестно где.
   
    Так и шли они по лесу, весело болтая, что забыли про этих самых муравьёв. Густая зелень охватила взор, да и помыслы, и сам этот воздух, что хотелось просто гулять, смеяться, наслаждаться вот таким уединением, а не искать, да думать про каких-то муравьёв. Вот так и углубились в лес.
  - Муравьи! – вдруг радостно вскрикнула Эльвира, будто именно ей и нужны были они, хотя кто его знает.
    Муравейник тёмно-красных муравьёв оказался не столь крупным, примерно среднего размера. Оба пристально вгляделись в это население городка. У Алика не было того детского желания ковырнуть палкой, разворошить, чтобы затем наблюдать, как они встрепенувшись, бегают, толкаются в хаотичном беспорядке, как будто люди во время бомбёжки. А они, не замечая их, продолжали лишь им известный, но чем-то сложный узор движений. Всё шло по плану, по какому-то внутреннему распорядку этого оживлённо населённого пункта.
 
  - Они – общественные насекомые. Они обитают почти по всему миру. Самое продвинутое семейство насекомых. Они аэрируют грунта не меньше, чем земляные черви, – шёпотом проговорил Алик, некогда в детстве разоритель муравейников.
  - Они не замечают нас. День будем стоять, а они всё так же будут двигаться, жить сами по себе, – Эльвира продолжила тем же шёпотом.
  - Принцип муравейника, – тон в голосе Алика обозначил такую многозначительность, что Эльвира не преминула тотчас взглянуть на него, дабы понять, что кроется за такими словами.
  - Это как понять? Может, ты имеешь в виду… - промелькнула в её глазах кое-какая догадка.
  - Да, я имею в виду это. Не знаю, какое у них восприятие, но можно отнести их к двумерным существам. У них своя жизнь, а мы, трёхмерные всесильные люди, наблюдаем их со стороны. Ничего не стоит нам ковырнуть палкой, разворошить весь муравейник, как я делал в детстве. А они не замечают нас, они продолжают вот такую свою жизнь. Так и копошатся сами по себе. И у каждого своя обязанность. А может кто-то наблюдает и за нами?
  - И эти кто-то всесильные инопланетяне?
  - Вполне возможно. А мы не замечаем их. Мы продолжаем копошиться сами по себе. Вот и мы с тобой сдали ЕГЭ. Теперь в институт. И я в последние годы усиленно тренировался, чтобы поступить через спорт. Моя задача, моя цель. И страны, и державы ставят задачу, ставят цель. А кто-то наблюдает. И наделён он свойством познания и чувства за пределы трёх пространственных мер геометрии. И потому он сверхъестественный, вот такое суперсущество.   
  - М-да, потянуло тебя на философию. Солнце нагрело твою голову.
  - Может и солнце, но что только не приходит в голову, когда ты потерял целых две недели, и не знаешь, что толком происходит с тобой. А со мной происходит что-то. Это я знаю, но знаю так, что не знаю.
  - Не знаю, но понимаю тебя.
   
    Она знала его давно, но и вправду в последнее время он был намного другой. Но ведь и с ней случилось такое, что видела его по-другому. Потому и смотрела на него как на экспонат, который так и упёрся взглядом в кишащий муравейник, хотя мысли его, может быть, простирались далеко от этого объекта.
  - У дедушки есть библиотека. В последнее время я так и смотрел его книги, и читал. А книги у него, что надо. И вот там я наткнулся на одну книгу. Старинная она. 1938 года. «Нострадамус» называется она. Максим Генин написал. Я до этого про него ничего не знал. Я имею в виду автора, – и сделал он паузу, дабы собраться мыслями, да продолжить то, на что, кажется, натолкнул вот этот кишащий муравейник. 
  - И что, Нострадамус предсказал вот этот день? – попыталась пошутить Эльвира, что, в общем-то, удалось, вот такой ответной улыбкой дорогого человека.
  - Конечно, предсказания, но я вспомнил оттуда другое. Вот слушай.
  - Да, я слушаю.
  - Мы не можем образно представить себе мир – землю, море, животных, людей, деревья – вне категорий пространства и времени. Когда же мы мыслим, например, «человека», не представляя себе определённое лицо, то этим самым мы образуем существо вне реального мира времени и пространства, но существующее в нашей душе и относящееся ко всем людям во всём мире и во все времена. Представления нашей души облечены в форму времени и пространства, но наша мысль – понятия – выходит уже из пределов времени и пространства. … Представим себе двухмерное существо на плоскости. Это существо не сможет увидеть угла или ломаной линии. Это легко проверить, если на горизонтальной к плоскости держать перед взором  две спички, находящиеся под углом друг к другу: мы увидим только прямую линию. Чтобы увидеть угол нужно посмотреть сверху, но двумерное существо этого сделать не может, а потому угла видеть не будет - необъяснимым останется для двумерного существа, заключённого в замкнутую, (для его сознания – движущуюся) линию, изображающую в его мире наши четыре стены, откуда пришли и куда уходят вещи, поднятые или опущенные из нашего пространства трёх измерений. Для чувства осязания двумерного существа некоторые линии (для нас – углы) будут иметь необъяснимые для него свойства двигаться, начиная с известной точки, где начинается угол. Двумерное существо будет относить угол ко времени, будет называть угол движущейся материей. Движение, в действительности не существующее для нас, для двумерного существа будет измеряться отрезком пространства и единицами времени. Если сквозь плоскость будет вращаться колесо с разноцветными спицами, то всё это движение будет восприниматься двумерным существом, как изменение цвета линии, лежащей на плоскости. Цвета для него будут приходить из будущего и уходить в прошедшее. Причина этому та, что двумерное существо никогда не в состоянии будет представить себе сегментов колеса и цвета его спиц лежащими по обе стороны его плоскости – в третьем измерении пространства. Понятие времени возникает у двумерного существа потому, что из трёх измерений пространства оно ощущает только два. Если бы душа плоского существа заподозрила наше существование и вошла в какое-нибудь общение с нашим сознанием – мы оказались бы для него высшими созданиями, предсказывающими будущее и знающее прошедшие события. Мы видели бы угол, ломаную линию и центр, что дало бы нам огромную власть в его мире. Дальше Максим Генин пишет, что если идея Канта верна, если пространство и время являются свойствами нашего сознания, то это должно зависеть от устройства нашего психического аппарата. Положение Канта будет доказано, если мы увидим, что число характеристик мира изменяется для субъекта в зависимости от изменения – обеднения или обогащения – психического аппарата.
   
    Под тихим ветром нет шелеста листьев. Молчание рыжих муравьёв было тому свидетельством. Он говорил, чуть прикрыв веки, будто образ немыслимых очертаний навевал такую сосредоточенность, что и всё вокруг вошло обворожёно в этот унисон ровного, магического тона. И Эля тоже.
  - Ты говоришь слово в слово. И это… – прошептала восхищённо она.
  - Я не Сенека.
  - Может быть. Но вот…, и ты хочешь сказать…
  - Представь, что в нашем трёхмерном геометрическом мире объявился некто с более развитым психическим аппаратом, для которого наш мир – только бледный элемент от его мира, богатого на невообразимые разнородности.
  - Но ты ли это? Та так говоришь…
  - Не знаю…, но это я.
  - Вижу, что ты.
  - Тот мужик говорил про меченого муравья.
  - Это как понимать?
  - Попробуем понять. Я вытащу одного муравья.
    Тонкий стебелёк предстал на пути одного муравья. Тот, не раздумывая, с ходу взобрался на него, как на продолжение пути. И в тот же миг оторвался стебелёк от его мира и представил его перед взором всесильных властителей. Никто не встрепенулся в его мире. Не было палки, не было грубых пальцев, что могли да задеть ближайших родичей, соседей по известному им пути.
  - Может быть, и есть всё так… – промолвил он в полной задумчивости.
    Под тихим ветром нет шелеста листьев. Молчание рыжих муравьёв было тому свидетельством. Но нарушили это внезапно едва слышный гул, а затем и резкий визг тормозов. Опять тишина. Но это на время. Послышались голоса.

                12

    Многие события бывают сотканы из случайностей. Бывает так, что оказываешься в ненужное время в ненужном месте. О, сколько таких случаев может рассказать каждый из нас. Его величество случай! Из тысячи самолётов один возьмёт, да разобьётся. И окажутся там люди, которым само здоровье прочило долгую, очень долгую жизнь. Да и окажется среди них и человек, пребывавший в большой известности. И никто не подумал бы…  Его величество случай! Жестокий властитель судеб! Но ведь есть и больший процент опоздавших на этот рейс. Но где он – неведомый охранитель?
    Алик и Эля становились в данный миг невольными свидетелями неизмеримого зла, как и многие были, есть и могут оказаться в этой роли, что не раз доказывает опять же силу вот такой случайности.
   
    На их глазах происходило страшное, что никогда и не пожелать никому. На их глазах довершалось похищение. Жертвами выступали на этой немилосердной арене жизни парень и девушка, может, чуть постарше их. Ну, а всесильными похитителями явились трое бравых молодчиков, которые и вовсе не собирались укрывать свои лица, осенённые жестокостью, что и не выпросить никакой пощады.
    В ход пускались крепкие кулаки. И не только. Пинок за пинком следовал для наведения несоизмеримого страха в глазах и душах беззащитных жертв. Торжество жестокости! Кто увидит в лесу? Но увидели.
    Эля чуть было не закричала от быстрого страха, но вовремя успел прижать ладонью рот Алик, чья тренированная психика постигающего единоборство совладала организмом и душой одновременно. Но ведь и с духом всё в порядке.
    Он, как можно лёгким движением придвинул её к себе, не отрывая ладонь, и прошептал тихо и равномерно: «Спокойно Эля, спокойно. Доверься мне».
   
    Кто знал его в этот миг? Да и знал ли он себя? Сознание устремилось куда-то вверх… на более высший уровень, где поджидал дух, облачённый весь в боевые доспехи. Сердце быстрее, намного быстрее погнало кровь по крепкому, но взвинченному организму, что руки-ноги затряслись, как и тело, в невидимом танце предвкушения, что, ни на есть, охоты, великой охоты. Кто хищник?! И азарт заправил бал огнями горящих глаз!
    Рассудочная трезвость тем временем не позволила, пока не позволила взметнуться дикому огню бушующих движений. Взор, отточённый до острия иглы, до лезвия бритвы, бросил выбор на сук, лежавший неподалёку. В лесу и должны быть сучья. И этот оказался как раз под рукой. Может, само величество случай подкинуло его услужливо? Ну, что ж, дальше пойдёт по его сценарию. Но он ли всё это?!
    Пальцами безумного страха вцепилась в него Эля. «Пожалуйста, отпусти меня. Ты увидишь, всё будет хорошо…» – тихим шёпотом упрашивал Альберт, тогда как глаза его довершили это дело тем, что она отпустила его, хотя до полного спокойствия сердца было далеко, ох как далеко. 
    Спокойная рука схватила тихо большой сук, как самый дальний предок. Спокойная рука подняла дубинку наизготовку.
    Воин крепко сжал рукоять, что задрожало остриё меча на вытянутой руке. Не нарушена природа, как и сама физиология. Это правило для всех, но не для самурая. Но тогда воин не готов к бою.
    Учение «дзэн», психология «дзэн»!  Кончик этого оружия не дрожал, не вибрировал, что было против закона человеческой физиологии. Сосредоточенность взора и раскованность духа. Но было ли так? Земля уходила из-под ног. Всё пришло на вращение, предваряя приход сверхъестественности. Но кто он, оседлавший достоинство совершенства и гармонии?
    Тихая вода застыла в ожидании силы всесокрушающей. Будет тайфун, будет! 
 
    Три врага. Один из них вооружён. Но у него преимущество в том, что он не существует для них. Зрение врагов не рассеяно, зрачки не блуждают по сторонам, обращая сознание весь во внимание. Взор их устремлён на эти жертвы, что по воле злой вот так обратились слабые в этом миг парень и девушка, как дрожащие ягнята на заклание. Разум врагов в тисках эмоций жестокости. Они короли ситуации. Всесильные властители. Какое там внимание. И потому он для них не существует. Пока…
    Он входит вихрем и неожиданно в это пространство зла, чтобы сокрушить яростно. И будет он достоин молнии, чтобы сразить яростно…
    Дубинка филигранно, намеченной линией траектории, повторила, будто, очерченный путь меча самурая. Секунда не завершилась, как она довершила дело. Тела всех троих не принадлежат больше сознанию. В довершение следующей секунды они мешками повалились по-разному без хозяина в голове. Нокаут!
    Все три намеченные точки, как цели, были достигнуты в едином порыве, обозначив молниеносно рисунок мгновенного боя, в котором одна сторона так и не дала другой стороне никакой возможности для отпора.

                13

    Транспорт в виде навороченной иномарки оказался собственностью жертв. Но не мог хозяин, как следует, совладать с собой. Потому его место занял Алик, до этого никогда не державший руль. Эльвира, сменившая страх безудержный на невероятное восхищение да удивление, превысила эти эмоции ещё на порядок выше. Уж она-то знала, в чём дело.
    А что эти двое? Постепенно и медленно покидало их вот это самое наихудшее состояние души и разума. Долго, ещё долго оно будет преследовать их. Но был и другой нюанс всего этого. И заключался он в том, что палачи-похитители были наказаны на их глазах. Это будет стоить того, чтобы восстановиться, всё же, быстрее.
    А что те трое? По завершении дела Алик тут же принялся развязывать шнурки, что выставило, уже отошедшую от негативного стресса, Эльвиру на порог недоумения и удивления одновременно. Её одноклассник стремительно связал руки двоих палачей. Очередь доходила до третьего, когда к тому вернулось сознание. Попытка привстать, была неуклюжей. Хватит лишь тычка, чтобы ввергнуть его в обратное состояние бесхозяйственности. Так и случилось. Но вместо тычка последовал апперкот. И это надолго.
 
    На следующий день они встретились в парке, где и в помине нет муравейника рыжих муравьёв. В Эльвире, однако, бойком на характер, потому она вчера отошла так быстро от внезапного страха и держалась в дальнейшем так, как и говорил одноклассник-супермен, взыграло, ещё как взыграло вот это здоровенное чувство любопытства. Вчера как-то события разворачивались быстро, да  притом на фоне эмоционального возбуждения. Когда в душе вот так устаканилось, успокоилось, крутые волны эмоций пришли к спокойным берегам, захотелось ей спросить у своего такого невероятного одноклассника, и не просто одноклассника, про событие вчерашнего дня и не только.
  - Я понимаю, но вчера… – как будто промямлила она, хотя угадывалось отчётливо вот это желание любопытства.
  - Я знаю, и я сам думаю про всё это. И ты знаешь, что происходит такое со мной после этих двух недель, в которые я отсутствовал, не знаю где… – определил её вопрос Алик, которому самому и хотелось с кем-нибудь разобраться с самим собой, и в этом плане лучше Эльвиры и не сыскать.    
   - Я понимаю твои успехи в боксе. Но был нокаут, и самый далёкий человек от спорта не поймёт его последствия. Но ты встал и стал чемпионом. Ты никогда не был даже ударником за четверть, но ты набрал самый высокий коэффициент. Ты стал первым в классе. И это можно объяснить. Мы не зря занимались в библиотеке. Но вчера…  Ты что-то вытворил такое…, но ведь я знаю, знаю, что не было у тебя этого мастерства. И как-то… – пыталась Эльвира подобрать своё объяснение ко всему этому, но кто мог лучше сделать это, как её вот этот одноклассник, и не просто одноклассник.
  - В последнее время я часто бываю у дедушки. У него своя библиотека. Там такие книги. Редко где найдёшь. Раньше так, навещал наскоком. А тут и ночевать стал у него иногда.
  - И что имеет это ко вчерашнему дню? – спросила Эльвира с оттенком недоумения.
  - Вряд ли это имеет самое прямое отношение ко всему вчерашнему. Но, ты видела. И я анализировал это. Дело в том, что мой дед в молодости много тренировался, и притом самостоятельно. И сейчас тренируется. Я как-то про это сильно и не знал. А с недавних пор узнал. Он сам рассказал, а потом ещё и показал. Но это, конечно, дело. Само мастерство! Ну и вот когда я спросил у него про самое мастерство, он-то и показал мне свою библиотеку. Она у него там, в тепляке находится, в стороне от лишних глаз, как говорит он. У него там такой маленький миниспортзальчик. И во дворе, на задах всякие штуки есть. Я как-то раньше не особенно вдавался в эти детали. Приезжал с родителями навещать, так сразу и садился за его компьютер. И больше ничего. У меня дед навороченный в этом плане. Он в Интернете шарит. «А что ты делаешь там?» – однажды я спросил у него. «Ищу то, что прибавит знания, и тебе это я советую. Хотя, книга – всегда есть книга», – вот так ответил он.
  - И ты стал читать его книги.
  - Да, я стал читать его книги. У него там много спортивных книг. И там есть про дзэн. И не только.
  - Что не только?
  - Понимаешь, округлый мозжечок моего мозга в какой-то момент даёт правильную установку моим мышцам, выдаёт на каком-то неизвестном мне уровне такие движения, про которые я и не подозревал раньше. И вестибулярный аппарат другой. И вот что касается вчерашнего дня, то я анализировал весь момент. И я думаю, что что-то такое, понимаешь, есть с фактом наличия знания, представления, воображения о движении и с мозжечком, что двигает тело. Невероятная связь.
  - Да, вспоминаю, что ты говорил про Сенеку. Я читала про него. Но всё затмил другой случай.
  - Сенека. Он запоминал две тысячи слов без всякого смысла между собой. Персидский царь Кир, Александр Македонский, Юлий Цезарь знали всех своих солдат в лицо и по имени. Наполеон ещё офицером прочитал книгу уставов и помнил её наизусть и через двадцать лет. Брат Александра Пушкина Лев Сергеевич по памяти восстановил пятую главу «Евгения Онегина», когда он потерял по дороге в Санкт-Петербург вот эту часть поэмы. Академик Иоффе помнил наизусть таблицу логарифмов. Есть примеры, есть примеры. Но я не Сенека. Я не они. У меня была самая опосредованная память. Но сейчас память у меня стала сильной избирательно. Возьму любую книгу, один раз прочитаю, и буду помнить так, как и было всегда, может быть, интересное вспомню постольку, поскольку. И не больше. Так было всегда. Но я стал запоминать некоторые вещи так, что и сидят они в мозгу. И ты знаешь, что это со мной недавно. Хочу я этого или не хочу.
  - Запоминаешь что-то нужное для тебя.
  - Я сам пока не могу понять. Но для чего-то они сидят в мозгу. 
  - Я удивилась, когда ты говорил наизусть про Нострадамуса. Но больше удивилась другому. Но это не связано с памятью.
  - Скорее связано. Именно связано. Я понимаю, что ты имеешь в виду.
  - Ты так быстро расправился с ними.
  - Здесь играет память. И знаешь, я что-то не припомню вот такой феномен в истории. Нигде не читал. А он у меня есть. Не был, а теперь есть. Вот недавно на ТВ-3 смотрел передачу про сверхлюдей. Там показывали человека-калькулятора. Скотт его зовут. Конечно, он – уникальный феномен. В арифметических действиях опережает любой калькулятор. Но, конечно, обладателей калькулятора. Они не успевали за ним. И, понятное дело, что вычисляет он не активным сознанием, а как-то подсознательно. Его, но особенно мозг, проверили на ядерно-магнитном резонансном томографе. Я раньше не знал про такое. Оказалось, что в его мозгу вот такая зона-44 превышает допустимый размер. Границы её близко подошли к такому фронтальному зрительному полю. И потому у него быстрота вычисления, как быстрота взгляда. Конечно, он – феномен! Как и все, которых зафиксировала история. У меня другой случай, другой. И этот случай нигде не записан в истории, не зафиксирован.
  - И ты хочешь сказать…, что ты единственный во все времена. Но что за феномен?   
  - Ни в каких источниках и, конечно, в самой жизни не найдёшь про людей с феноменальной двигательной памятью, с памятью на движения. Прочитал недавно, что психологи, физиологи говорят, что двигательная память и память на движения – это не одно и то же. Ну, да ладно. Но я сейчас приведу примеры. Они все рядом. Мы видим каждый день.
  - И какие?
  - Чемпионат мира по гимнастике. Чемпионат мира по фигурному катанию. Фристайл. А теперь возьми тот же обыкновенный бег и легкоатлетический бег. Человек с рождения бежит, как бежит, и, оказывается, далеко не идеально. Но он бежит, как поставила природа. А бег легкоатлета ставится тренером. И вот когда он становится сильным легкоатлетом, то бежит он по технике своей не как простой человек, не так как поставила природа или же генетическая память. У него теперь идеальная геометрия движений бега. И это ставится искусственно. И не за один день, далеко не за один день. Это большой труд, и притом труд того же мозжечка, что отвечает за движения, за координацию. А гимнасты, фигуристы, мастера фристайла и, вообще, мастера сложных по координации видов спорта. Большинство их движений, большинство геометрии их движения природа человеку заранее не давала. Всё это ставится искусственно. Но нет в истории человека, который увидел сложное движение и, тут же, запомнил его в детальной конструкции. И не только. Чтобы исполнил как мастер.
  - Но ведь на это уходят годы. Я и то разбираюсь в этом.
  - В том-то и дело, что годы. Координацию движений легче всего развить в детстве, а именно в пять-семь лет. Но есть и ещё период. Тринадцать-пятнадцать лет. Но здесь эффективность пониже. Во втором периоде я уже активно занимался боксом. И потому получил начальные азы техники. Но я от рождения далеко не талант.
  - Но в последний раз…
  - В том-то и дело. Я разминался как всегда. Готовность была как всегда. Вряд ли думал, что стану чемпионом.
  - Но ведь ты стал. И ты был лучше всех. Так говорили.
  - Понимаешь, когда ты разминаешься перед боем, ты никогда не спокоен. Пусть даже самый неопытный, самый начинающий боец будет перед тобой. Всё равно ты не спокоен. Всё равно в тебе мандраж. Всё равно в тебе какой-то хищный двигатель. И ещё знаешь, что ринг – это ринг. Всё может случиться. И потому ты не спокоен. Вот в эти минуты что-то происходит со мной. Я пытался потом анализировать это. И знаешь, в эти минуты вот такого обострения эмоций, а такое всегда бывает на соревнованиях, да и на экзамене бывает такое, что-то происходит со мной. 
  - А вчера был экстрим. И что-то случилось с тобой. Но это было мастерство. Девчонке и то понятно.
  - Вчера случилось, но как-то по-другому. Не так, как на соревнованиях. Быстро, очень быстро промелькнул в мозгу образ самурая. Такое лицо, которое не видел никогда. И быстро я подумал, что он именно самурай. Но не до размышлений было вчера. Сама знаешь. Но вот спокойствие было неожиданное. И ещё знаешь, было чувство – что я всю жизнь только и делал, что…
  - Что, что?
  - В общем, как самурай…, но понимаешь.
  - Ясно как день, но, это же, воображение. И ты сделал как надо. Ты людей спас.
  - Всё так. Но вчера было такое…      
  - Ты ловишь движение в возбуждённом состоянии?
  - Именно это. Но знаешь…
  - Что?
  - Вчера в Интернете прочитал про это. Может быть, не обязательно мне про это знать. Хотя, обязательно. На спортфаке проходят про это…
  - И что ты вычитал?
  - Мозжечок не контролируется сознанием.
  - Никогда не задумывалась про это.
  - Мозжечок соприкасается с корой головного мозга, но его деятельность не контролируется сознанием. При всех самых-самых разнообразных поисках науке ещё далеко до абсолютной истины сути мозга. Многое я говорю не так, как раньше, но я говорю, как есть. Так вот, знаем ли мы какой-нибудь путь от сознания к мозжечку. Скорее, есть какой-то путь от подсознания. Но вот от сознания. Ты представляешь, чтобы это значило…
  - По желанию ты бы исполнил элементы сложной гимнастики, про которые никогда раньше и не думал, не знал.
  - Не всё так просто. Понимаешь – мышцы тела должны иметь определённую электрическую активность. А всё это идёт от повторения к повторению. Мозжечок и готовность мышц связаны между собой. Я так понимаю.
  - Так оно и есть, но…
  - Я вчера поймал мастерство самурая, но поймал в экстремальном стрессе. А вот сейчас я стою перед тобой, но я знаю, что не сделаю это просто так, не смогу повторить. Нужна особенная ситуация. Так и на соревнованиях, так и на экзамене, так на ЕГЭ.
  - Да, да расскажи про это. Ты всех тогда удивил.
  - Понимаешь, на ЕГЭ, всё же, по-другому. Там важна не готовность мышц, там от мозжечка ничего не нужно, как и от духа бойца. Там другое.
  - Но это ясно, как этот день.   
  - Там другое. Другое. В этих тестах мне пришло какое-то вдохновение на сообразительность. На экзамене проверяют объём материала, что смог усвоить память. К экзаменам многое запоминаешь на короткий срок. Сдал экзамены и забыл. Конечно, кое-что остаётся навсегда. Но по большей части это форсирование памяти для сдачи экзамена. И, знаешь, многое, что учили в школе, будет не столь важно в жизни. Например, мне на спортфаке нужна будет часть арифметики, но не алгебра.  Это так, к примеру. Но на тестах память не обязательна. На тестах я, и не только я, опирался на сообразительность. Но понимаешь, в одном случае произошло со мной такое, где и не пахло сообразительностью. Там было другое…
  - Что другое…?
  - В одном тесте я не смог определиться. Думал, сделаю наугад. Но не то, не случилось этого. Другое. И знаешь, что-то, да так потянуло меня внутренне к одному ответу, что я и поставил на него. И это был правильный ответ. Потом я думал, почему так. И вот недавно, опять же у дедушки наткнулся на одну книгу. Может, отложил бы в сторону, но меня название привлекло. «Интуиция». Так и написано интуиция. Автор – Ошо. Я раньше не знал про такого. Только вот дедушка не знает, что я читал именно Ошо. Он думает, что я разглядываю одни спортивные журналы и газеты. Их у него много.
  - Я только слышала про этого философа.  И, что?
  - Ну и стал читать. Конечно, многое интересно там. Но есть там одно место, где я мог бы, наверное, поспорить с ним, как-то возразить ему.
  - Я не читала эту книгу. Но расскажи…
  - Я буду говорить отрывки наизусть. Не удивляйся.
  - А я не собираюсь удивляться. И так наудивлялась в последнее время. У меня просто любопытство.
  - Тогда слушай.
   
    Лицо Алика превращалось в тот облик сосредоточенности, что было таковым вчера возле муравейника, ещё до известного события виртуозности воинского искусства, когда он так и говорил цитаты из книги Генина «Нострадамус», что по окончании на вопрос лишь промолвил тихо: «Я не Сенека». Эльвира так и приготовилась услышать что-то такое заковыристое из книги Ошо, ибо приходилось ей как-то слышать однажды про этого неординарного индийского философа современности, философа прошлого двадцатого века, уже покинувшего этот белый свет. И Алик не обманул её ожидания. Он стал выдавать некоторые эпизоды:
  - …интуиция имеет нечто общее с интеллектом, но она не интеллектуальна. Это разум. Интеллект и разум действуют совершенно по-разному. Интеллект действует постепенно, шаг за шагом. Это процедура, методология. Если ты исследуешь вопрос в математике, нужно следовать определённым шагам. В Индии есть одна женщина, Шакунтала, которая побывала во многих университетах всего мира, демонстрируя свою интуицию. Она не математик, она даже не образованна – просто высшее образование. Даже когда был жив Альберт Эйнштейн, она проводила свою демонстрацию перед ним. И её демонстрация была очень странной. Она садилась с куском мела у доски; ей можно было задать любой вопрос из области математики и арифметики, и не успевал ещё закончиться вопрос, как она уже начинала писать ответ. Альберт Эйнштейн дал ей свидетельство – она показывала мне это свидетельство, когда я был в Мадрасе, где она живёт. Она показывала мне все свои свидетельства, и в одном из них, от Альберта Эйнштейна, говорится: «Я задал этой женщине вопрос, на разрешение которого мне потребовалось три часа, потому что мне пришлось следовать определённому методу; я не могу просто перескочить от вопроса к ответу. Я не знаю никого, кто может сделать это за меньшее время, чем потребовалось мне, и это три часа. Другим может потребоваться шесть часов или больше, но я могу это сделать за три часа, потому что делал это раньше. Но должна быть выполнена вся процедура. Если пропустить хотя бы один шаг…» Числа были так велики, что ей потребовалась вся доска, чтобы написать ответ. И не успел он задать вопрос, как она уже начала писать ответ. На вопрос Эйнштейна она говорила, что у неё это просто происходит. Когда её спрашивают, у неё перед глазами, где-то внутри начинают появляться цифры. Эта женщина родилась с действующей интуицией. Она легко может стать просветлённой. Но она этого не осознаёт, потому что это только природная патология. Там же, в Индии был мальчик, его звали Шанкаран. Он работал в городе рикшей. В этом городе был профессор математики, англичанин. Он каждый день приезжал на рикше в университет. Случилось так, что он раздумывал над определённой проблемой, а мальчик просто смотрел, а потом выдал ответ. Профессор ничего не говорил – он просто думал – а мальчик тянул повозку, и выдал ответ. Профессор приходил в университет, прорабатывал весь процесс и удивлялся, когда оказывалось, что это и есть ответ. Когда это случилось два или три раза, он спросил мальчика: «Как ты это делаешь?» Тот отвечал: «Я ничего не делаю. Я просто чувствую твои заботы, твои мысли, и начинают появляться цифры. Я не очень образован, но цифры понимаю. И я вижу столько цифр в твоём уме – целая очередь – и вдруг внезапно какие-то цифры появляются у меня в уме, и я говорю тебе, что это и есть ответ. Я не знаю, как это происходит». Этот профессор отправил Шанкарана в Оксфорд, потому что это было ещё больше, чем Шакунтала. Ей нужно было задать вопрос, и она могла написать ответ; с Шанкараном нужно было только визуализировать вопрос, и он мог написать ответ. Его интуиция действовала полнее, он видел и вопрос, и ответ – он мог читать в уме. И он был ещё более неграмотным, и таким бедным, что ему приходилось тянуть рикшу. Он стал отдельным явлением в истории математики, потому что разрешил многие вопросы, которые оставались нерешёнными многие века – хотя и не мог объяснить как. Он давал ответ – но как судить, правилен ли этот ответ? Это требовало многих лет. Когда была развита высшая математика, эти вопросы смогли разработать. Шанкаран уже умер, но его ответы были правильными. Интуиция действует, как квантовый скачок. В ней нет никакой методологической процедуры, она просто видит вещи. У неё есть зрячие глаза.   
   
    Под тихим ветром нет шелеста листьев. Молчание городского парка было тому свидетельством, ибо образовалось сплошь и рядом поле особенной пространственной ауры. Торжественный миг! Но не рябили тихие волны, когда говорил он, чуть прикрыв веки, будто образ немыслимых очертаний навевал тихую сосредоточенность, что и всё вокруг вошло обворожёно в этот унисон ровного магического тона. И Эля тоже.
  - И ты дословно пересказал этого Ошо? – в голосе Эли опять присутствовали одновременно изумление и восхищение.
  - Не совсем, но почти. И знаешь, где-то я не согласен с ним.
  - А где и в чём?
  - Сознание, интеллект, рассудок, нус, логос, воображение он ставит ниже интуиции. Вряд ли одна интуиция смогла бы построить египетские пирамиды, древние города Южной Америки, дойти до письменности, и до много чего другого. Не интуиция дошла до космической технологии. Не интуиция дошла до Интернет. И до высшей математики тоже. Она, по словам Ошо, – как квантовый скачок. А тут нужна осознанная деятельность мозга. И притом большущий труд. И гениальность в придачу.
  - А периодическая таблица Менделеева? А Архимед с его «эврикой» на всю улицу, да ещё в таком виде?
  - Конечно, это самые яркие примеры работы подсознания. У Архимеда как вот этот самый квантовый скачок, а у Менделеева где-то в ровном течении сна. Да и Наполеон по большей части полагался на вещий сон. Но они гении! И знаешь, Менделеев всё равно дошёл бы интеллектом до периодической таблицы, и Архимед тоже. На интеллекте и держится цивилизация, и вперёд идёт тоже благодаря ему. А что касается Шакунтала и Шанкарана, то это действительно патология. Другое, другое. Может, это и будет следующий шаг эволюции.
  - Какой? И в чём она заключается?
  - Интуиция, подконтрольная сознанию. Это как в определённое время остановиться и сделать производственную гимнастику.
  - Ну, ты даёшь. Но я представляю. Это если что-то не получается в каком-то вопросе, то подключи интуицию. Я представляю…
  - Да, так можно за раз добиться термоядерного синтеза, за раз решить проблему высокотемпературной сверхпроводимости. Одна только бытовая техника достигнет немыслимых пределов. И транспорт на магнетизме. Я тоже представляю…
 
    Вот тут-то оба и засмеялись заливисто. Находись рядом какой-нибудь сторонний наблюдатель да слушатель, то вряд ли он предположил бы, что вот так разгуливают два выпускника обыкновенной средней школы, у которых юные сердца так и забрели в унисон в весьма комфортабельную гавань уютного общения. Оно у каждой пары по своему и индивидуально, но вряд ли найдётся там место таким вот разговорам уж явно философского содержания. Услышь такой разговор случайный третий лишний, богатый интеллектом и опытом жизни, то был бы он весьма и весьма удивлён вот этой всей неординарности. Но так и было. Понимали, лишь оба понимали как-то подспудно, что навевает вот это всё две потерянные недели, укрывшие с собой недоступную тайну. Тихий омут ушедшего времени.
  - Вот ты говорил, что тебе на ЕГЭ в одном тесте помогла интуиция. А вчера что-то говорила интуиция.
  - Вчера нет. Нам повезло, что нас не заметили. Но знаешь, окажись мы в поле их внимания, то и тогда перевес был бы на нашей стороне. И это не самоуверенность. Какое-то чутьё. Что-то появилось такое, чего я и не знаю…
  - Не на нашей стороне, на твоей стороне, – как бы подправила его Эля, а затем и задала тот вопрос, что изначально заинтересовал её, – а что-нибудь говорит сейчас твоя интуиция?
  - Да нет. Ничего.
    Но вдруг сердце его чуть было не выпрыгнуло из привычного места, сбилось с мерного ритма и забилось неровно, быстро.


                14    
   
    Летний тихий полдень в городском парке не мог предвещать ничего такого, что могло бы попасть в разряд необыкновенного. И не могло здесь вот так спонтанно образоваться пространство зла, поблизости которого случайно оказались они вчера. Здесь не лес, где можно сотворить всякое, в надежде остаться безнаказанным. Но вчера он наказал, выступив таким судьёй от его величества случая. Городской парк. И пьяных не видать. Но что заставило его встрепенуться. И разум заострён.
    Можно ли было назвать это причиной. Мальчик всхлипывал и смотрел безнадёжно вверх. А рядом суетились, скорее всего, мать и бабушка, как можно успокаивая вот это дитя, для которого наступили не столь весёлые времена в его ещё очень короткой биографии.
 
    На фонарном столбе повисли, запутавшись, два больших шара. Наверное, это стоило маленькому мальчику таких переживаний. И он всхлипывал. Не плакал навзрыд, не орал требовательно, не проявлял таких вот громких эмоций капризности. Он терпеть не может капризность. Но это другой случай. Малыш всхлипывал тихо, и тихиё слёзы катились по щеке.
    Они проходили мимо. Опять невольные свидетели, но маленькой трагедии. И взглянул он в глаза ему. Так уж получилось.   
    Глаза – окно мозга, окно души.
    Но сколько ж глубины в этой столь юной душе?!
    Заволокло, притянуло. Серые тучи навстречу. Куда понесёт? Серая долина серых трав.  Одинокий путник одинокого поля прогнулся под несносным ветром, промозглым насквозь. Как долог путь под светом бледной луны?!
    Отвернулся он от взгляда, что застилали слёзы. Они прошли мимо.
  - Да, как-то жалко его... – прошептала тихо Эльвира. – И как же угораздило их туда залететь. 
  - Отпустил как-то. Наверное.
    А что сказать. Так и есть. В следующий раз будет осторожнее с такой игрушкой. А что такого случится в тихий полдень городского парка?
  - Знаешь, я помогу ему.
  - Кому…? Ты… - кажется, изумление стало верным союзником Эльвиры.
    А что сомневаться после вчерашнего случая. Она и приготовилась к очередному чуду. Но каковым он будет на этот раз? Но одно, хорошо, перед ними нет врагов и нет пространства зла.
   
    Мозжечок соприкасается с корой головного мозга. Он – император движений! Но сознание не контролирует его империю. Тысячи и тысячи повторений, чтобы достичь совершенства!
    В дедушкиной библиотеке много разных книг. По большей части литература по методике тренировок. Он не знал про это. Недавно прочитал некоторые из них. Но и про самого дедушку он, оказывается, мало чего знал. В молодости дважды переболел болезнью Шенлейн Геноха, такой вот геморрагический васкулит, что он и услышал-то от него. Откуда ему с молодым да крепким организмом знать про всякие болезни. И не знать лучше никогда. А вот дедушка знает. Нельзя было ему даже прикасаться к горячей батарее, тем более париться в жаркой бане, не прохладиться на холодной улице, не таскать тяжести, никакого подобия на физический труд. Врачебная установка. Одна скука, да и только. Но он стал тренироваться. Сам стал постигать элементы единоборств. К двухпудовке проволокой привязал гантели. В молодости поставил свои рекорды. Вес в сорок пять килограммов толкал пятнадцать раз. Пятьдесят один килограммов – десять раз. И это с его лёгкой весовой категорией. Он спросил однажды: «Как ты ушёл от этой болезни?» «Установка мозга, настрой души.» – вот таков ответ. 
   
    Он не может контролировать свой мозжечок. Никто не сможет. Но сейчас его сердце забилось сильнее. Эмоции не перехлёстывали через край, но явно выходили из стандарта. Земля не уходила из-под ног. Но пространство меняло сущность, преображаясь в некий водоворот. Душа и мозг восходили на тот уровень, где анализу сознания и не было места, как и трезвому рассудку.
    Великий мастер ушу внутреннего стиля Ба-гуа взбегал на крыши домов. Он не мастер. Но он знает.
    В тропических странах добытчики кокосов взбираются по голому стволу пальмы. У них позади такая вот учёба и многолетний двигательный опыт. Он не имеет этого. Но где-то в глубинах мозга затаился неведомый мост. И он пройдёт по нему, как вчера прошёл первопроходцем.   
    Фонарный столб – пальма, а кокосы – эти два злополучных шара.
 
    Бернштейн писал, что признак красоты в проявлениях двигательной ловкости вовсе не первоначальный или основной. Вряд ли он уподобится добытчикам кокосов, для которых это каждодневный труд. Он исполнит эти движения так, как Леонардо да Винчи  навечно исполнил Джоконду – мировой шедевр! Он не прольёт ни капли пота. И может, потому, он будет где-то рядом с мастером внутреннего стиля Ба-гуа. На это толкает то, что рядом она.
    Прочитал он в журнале «Юный техник» статью Анатольева «Почему гепард галопирует» о том, что у животных КПД мышц нередко доходит до 70%, что у кенгуру механическая эффективность движений достигает 76%. А что человек? КПД скелетных мышц спринтера на стометровке не превышает 5-6%, а у тяжелоатлета в момент подъёма штанги – 3%. «Неужели столь несовершенной механохимической машиной снабдила природа человека? Именно человека…» – вот так и написано. А может, он многое да растерял в ходе эволюции? А может быть, тот самый математический анализ ситуации, приводящий к мысли, что если бы сила тяжести на Земле составляла 0,6 от существующей, то человек подобно кошке или собаке, мог бы падать сколько угодно, не причиняя себе заметных травм, не говоря уже о переломе костей! Значит на ТОЙ (вот так большими буквами и подчеркнул космолог Валерий Дёмин в своей статье «Тайны Вселенной») планете-прародительнице, откуда предположительно когда-то переселились наши прапредки, было планетарное тяготение 0,6 от земного? Так он и писал: «Явно этот мир нам чужд: не здесь мы появились, не здесь сформировались и не здесь приобрели необыкновенно мощный мыслительный аппарат, который, как уверяют учёные, используем всего на 10 процентов». Слово в слово. Синдром саванта на высоте.
   
    Кто знал, что эффект рекуперации механической энергии мышц превышен, намного превышен. Но как измеришь в этот миг? Все анаболики и стероиды нашего мира отдыхают. Ни одна передовая антидопинговая система с её новейшей аппаратурой и научными изысканиями не поймает это, и не воспримет это. Всё от таинственной бездны мозга! 
    Дэниел Смит – вот этот парень, самый гибкий человек в мире (преувеличение, не преувеличение, но близкое к этому), вставший на путь верёвки так, что спина невероятно изгибается назад. Ну, а китайский цирк?! И остальные тоже.
   
    Он не взбежал на фонарный столб. Он не мастер внутреннего стиля Ба-гуа. Но в невероятный миг огня эмоционального всплеска был сооружён неведомый мост между сознанием и мозжечком. И всё было правильно с точки зрения человеческой анатомии. Но при этом он не был искусным добытчиком кокосовых орехов. Но был ли он пантерой? Скорее кошка. И не только. Всей внешней сутью, от волос головы до самых пяток, походил он буйной ловкостью своей на проворность обезьян, неестественно гармонично соотнеся вес, размер и тело в само единство невероятности. Несравненная гибкость предположила разнообразность телодвижений, что так и стало извержением затаившихся ресурсов организма. Вся эта не повторяемость движений и повторяемость движений, во имя всего процесса, несомненно, выдвигала его на эту вершину ловкости, что даётся по большей части от самой природы. И когтями послужили кончики пальцев. И это был признак невероятной физической силы, собранной именно в данном регионе молодого тренированного тела.
   
    Дэнис Роджерс демонстрирует суперсилу. Играючи сворачивает железные трубы, разворачивает подковы, гнёт монеты. Миография, электронная микроскопия определили высочайший уровень активности нервных окончаний мышечных тканей. И быстроту генерирования силы в мышцах.
    В этот миг мозг придал потрясающую быстроту, что отдалась и сконцентрировалась в кончиках пальцев. Какое электричество?! И не только. Был целый комплекс, что извергался от самой бездны, куда наука, возможно, и не ступила. И это всё отобразил невероятный коэффициент усиления всей его империи под названием тело.
    Всё произошедшее было одной из вершин двигательных возможностей человека, вот таким шедевром. Восхищение!
    Ушедший миг унёс незримый мост. Как ветер, и не поймать.
    Искры радости сверкнули в глазах мальчика, когда он подал ему вот эти два шара. Одинокий путник дошёл до цели.
  - Он пережил горе? – спросил он у бабушки, что провожала их немного, рассыпаясь весь в благодарностях.
  - Да. Умер его отец, – с грустью в голосе ответила она и тут же не преминула спросить его. – А как ты узнал?
  - Я видел… в глазах.

                15

    Продолжение следует...