Зима слишком длинная. Музыкальная повесть. Глава 3

Глава третья



            Ларисе приснился сон, в котором, возле неё находилась приятная странным образом мужская особь. Все знают, что чаще всего приснившихся людей не узнать. Чувствуется, осязается приснившийся человек без лица. Приятные ощущения, очень схожи с платонической любовью в стадии обострения. Что бы ни происходило во сне, оба участника буквально плавают в плаценте платонической любви. Лариса во сне обследовала свой сон, нашла подходящие слова, что бы записать сон, когда проснётся и поискать разгадку в соннике Миллера. Этим она давно уже занимается. Если происходит событие расшифровавшее сон, запишет и событие. Три слова на букву П. Забавно!

            Забавно ещё и то, что если посмотреть на героев этой книги сверху, сквозь крышу и этажи увидим вот такую картину. По обе стороны смежной стены двух квартир стоят кровати. На одной лежит сосед вкручивающий лампочку в общественном подъезде, на другой кровати лежит наша Лариса. Разделяет их от силы пятьдесят сантиметров. Сон один на двоих. Упоительно тепло обоим во сне.

            Звонок в Ларисину дверь. Оба героя распахивают глаза. Ночники горят у обеих кроватей. Оба не легли спать, а прилегли на кровать обдумать встречу и беседу в подъезде. Оба ждут повторения звоночной трели. Оба напряжены. Мужчина уже понял, что звонок к соседке и сам не зная, почему насторожился. Молодая женщина живёт одна. Давно живёт одна. Сколько? И почему? Отогнал вопросы без ответа и пошёл к двери.
            — Может, приснилось. —
            Эта мысль посетила и мужскую и женскую головы.
Он смотрит в глазок. Со стороны соседской квартиры затемнение в глазке. Это капюшон мужской куртки с меховой опушкой. Человек перетаптывается. Смотрит на часы. Снова смотрит. Значит спешит. А чего пришёл тогда! Лариса тоже посмотрела в глазок и естественно увидела мужчину в пуховике с капюшоном. На подъездной площадке светло. Сосед лампочку недавно вкрутил.
            — Кто? —
            Было сказано ею из-за двери очень сердито и строго.
            — Доброй вам ночи. Ждал, ждал вашего звонка…. Дай думаю сам зайду. —
            — Кто вы? —
            — Я ваш сосед, из дома напротив. Мы сегодня виделись на балконе. Позабавились снежками. —
            И вкрадчиво так весь сосредоточился на прослушивание тишины за дверью.
            — Они ещё и незнакомы даже! —
            Присвистнул сосед, вкручивающий лампочки в подъезде, покачал головой и проговорил сквозь зубы:
            — Так тебе по ночам и открыли, козёл. —
            — Что вы хотите? —
            Казалось бы, сейчас запоздалый гость должен споткнуться в словах, искать, строить мысленно приличную для женщины фразу в ответ. Ан, нет!
            — Всё с чего-то начинается. Я сделал первым шаг, сделайте и вы мне навстречу. —
            Такие красивые слова. Такой прекрасный сон посетил женщину. Размягчил разум женский. Вдруг это мужчина из её сна и ей подсказывают свыше, что это именно так и есть.
            — Не открывай. —
            Шлёт флюиды сосед соседке через общую стену дома.
            — Открывайте. Не бойтесь. —
            Уговаривает гость в подъезде.
Шуршит и перекатывается в ложбинке дверная цепочка. Шуршит и проворачивается в замке ключ. Мужчина с пакетом. Не трудно догадаться, что в нём набор «джентльмена». Пакет заносят в квартиру. Соседняя дверь закрывается без стука. Глухой удар в мужском сердце за дверью соседней квартиры. А ему то, что надо?
            — Шлюха? А так и не скажешь. —
            И вспомнил сосед другую женщину, другую дверь, другую квартиру. Не просто, а любимую когда-то им женщину, любимую дверь и любимую квартиру. Сейчас дверь в эту квартиру открывает ему тринадцатилетняя дочь бывшей жены. Скучает о нём, просит зайти. Он тоже скучал первое время, с двух лет на руках носил из садика в садик, потом за руку водил в школу. Она зовёт, и он приходит и приносит подарки для девочек. Подарком может быть телефон, взамен устаревшей модели. Брелок со стразами Своровского на него, или чехол к нему с такими же стекляшками. И стоят эти стекляшки не малых денег по старым, да и нынешним временам. Бывало, что сталкивался в дверях и даже пропускал вперёд себя в бывшую любимую квартиру джентльменов с пакетами в руках, а в них гадливое позвякивание друг о друга бутылок. Одна бутылочка с сорока пяти градусным содержанием внутри, другая двенадцати градусная. Первая пяти звёздная для джентльмена, вторая шипучая для дамы. Первая непременно будет только начата, что бы джентльмену ни тащить пакеты в следующие разы. Если женщина умная, по мнению джентльмена, то коробка с конфетами будет открываться только в последующие его приходы, а надломленная шоколадка подло шуршать мятой фольгой, порой не один раз. Случалось и соседу задерживаться в бывшей своей квартире, потому как бывшая жена пользовалась его приходом и не возвращалась до утра домой. Дочь росла, а была она ему приёмной дочерью, становилась дерзкой и своенравной с матерью. Что видит перед собой, то говорит вслух. Переходный возраст! Делать нечего. Это потом, когда сама станет на лыжню без конца повторяющихся жизненных событий, прогнётся под весом не хороших выводов о себе самой, вспомнит мать и уже своя горькая правда разрежет сердце пополам и не один раз.
            — Да… —
            Пролистал мужчина воспоминания из жизни, вздохнул, потёр виски руками, огорчился до внутренней злости.
Ему сорок или за сорок. Не брит, потому что устал от лежания на диване, размяк и забыл, как он выглядит. Может быть тридцать восемь, когда побреется. Мужчины нынешние тоже, знаете ли, как хамелеоны. Живот в себя втянут, лопатки на спине сдвинут, и вот уже перед вами молодец на выданье. Сосед, вкручивающий лампочки разглядывает себя в зеркало. Да ничего он ещё! Выдохнул из себя воздух, выпустил на волю, животик и понёс его назад в комнату. Животик ему не мешается и не режет глаз. Молодой мужчина гладит свой живот и застывает у зимнего окна, за ним просветлённая ночь, как это бывает при только что выпавшем снеге. Фонари, под ними круги света.
            — Чего я о соседке думаю. Ведь зацепится не за что глазом! —
            И добродушно шутит вслух, самому себе отвечая.
            — Если только за рост и ноги. —
Прямо перед ним, на балконе соседнего дома мужчина в трусах на морозе, на голые плечи накинута не то куртка, не то пальто, освещённый светом собственных окон, разглядывает в бинокль его темное окно. Сосед инстинктивно присел и тут же вернулся в прежнее положение. На кой ляд мужику мужик! Он соседку наверняка высматривает. Котам мартовским рано ещё. Точно её! Бинокль приставлен ровно к глазам. Ни вверх, ни вниз.
            — Проверю. —
            Решает мужчина. Каким именем его обозвать? Пусть будет Павлом. На букву «П», раз все слова, здесь употребляемые на букву «П» такие приятные.
            — Проверю. —
            Решает Павел.
Идёт и включает свет. Возвращается к окну, открывает форточку, стоит какое-то время, что бы его заметили, идёт и выключает свет. Снова подходит к окну. Мужчина в трусах на балконе сместил бинокль правее, понял, что не туда смотрел и замер.
            — Герой любовник. —
            Возмутился про себя Павел. И не один он. На балкон выскакивает женщина и заталкивает мужчину внутрь квартиры, перед этим отобрала и повесила себе на грудь бинокль. Хлопает, а может быть и бьёт мужчину в трусах по спине, значит свой мужик. Женщина тоже своя, раз в распахнутом халате и невзрачной ночной рубашке.
            — Нет там никакой молодухи! Мужчина там и женщина. —
            — Потолки навесные у них интересные. А ты что подумала? —
            Доносится до Павла в приоткрытую балконную дверь.
Выходит подозрения Павла подтвердились. Мужик с биноклем разглядывал его соседку. Балкон рядом пуст. Нет, не пуст. В темноте проступает мужской солидный силуэт. Даже через окно видно, что тепло и уютно респектабельному мужчине в дублёнке, он сыт и ковыряет в зубах зубочисткой. И тоже смотрит на Павла. Раз мужик мужику не нужен, значит, и этот тип разглядывает его соседку. На этой мысли Павла посещает другая мысль, и простреливает как при радикулите в спине и по-настоящему. Где-то он уже видел мужика в куртке с капюшоном зашедшего к его соседке.
            — Так это же тот мужик, что курит часто на…. —
            Павел мысленно считает балконы.
            — …курит на третьем балконе. —
            Вот это да! Что же получается? Мужик с третьего балкона находится в квартире его соседки, с вполне явными намерениями. Мужик со второго балкона разглядывает соседку в бинокль. И разглядывал долго и основательно, раз жена заметила и увела. Респектабельного мужчину с первого балкона тоже интересует её окна. Вон он прислонился к стене своего балкона и не собирается уходить.
            — Что ж, страус птица экзотическая и глаз притягивает. —
            Павел мягко улыбается своим мыслям.
            — Одинокая женщина, как альбинос в природе. —
            Ему вспомнились до умиления «могучие» ноги соседки.
            — И рост у неё замечательный, под ноги. А мозгов мало, как у страусов. —
            Ещё одна улыбка озарила лицо Павла. Спину снова прострелило.
            — Этого ещё не хватало. —
            — Сам ругаю соседей, а делаю тоже, что и они. —
            Озлился и лёг в кровать. Упёрся сердитым взглядом в стену с правого плеча. Прошла минута. Приподнимается и прижимается к ней ухом. Именно в ночной тишине, яснее прослушиваются звуки издаваемые соседями.

            Охваченная желанием исполнения сна Лариса делает всё, что бы сон исполнился. Неосознанно конечно. Даже внешне изменилась. Лицо доброе, руки на удивление тёплые. Молодая женщина в одежде для сна, после фантастического и виртуального свидания с мужчиной во сне, стесняясь и сутуля без того сутулую спину стоит перед мужской особью с третьего балкона. Она чуть-чуть над ним. От неё исходит то, что никогда не видимо глазом, не названо словом, беззвучно и вечно. Не пахнет, но именно через обоняние заходит в нас без спроса. Древний инстинкт в мужчине подал сигнал к обладанию самкой. Гость не вручал хозяйке пакет, не снимал пуховика, не говорил общепринятых красивых и приятных слов. Всё перечисленное он держал на себе и ёщё что-то более тяжёлое в мыслях. Он слушал себя и то, что он слышал, ему страшно нравилось. А то, что нравилось пришлому человеку, было по-настоящему страшным. Кровь насытилась адреналином и пролегла в кроветворных потоках человека красной раскалённой нитью. Ой, как понятна сейчас стала песня Константина Миладзе со словами – и пройдите сквозь меня красной нитью. Нить жгла, кипела в кровеносных путях и толкала мужчину к чёрному действию. Древний инстинкт в госте извратился и носил форму обязательного насилия.
 В Ларисе тоже произошли изменения, открылся третий глаз. Им она увидела то, что ей предстоит пережить в ближайшие минуты. Там не было смертоубийства, картинка не соответствовала сновидению. Две особи застыли в напряжении, мужская особь в позе нападения, женская в позе обороны. Забыв про всё на свете, гость медленно приподымал руки в направлении женщины и сутулился как перед прыжком. В левой руке пакет, в правой руке шарф. Нелепо! Вещи в руках нападающего. Как был прав сосед за стенкой! Лариса страус. Милый и одинокий страус. Резким и сильным ударом ноги она останавливает метнувшееся к ней мужское тело и заставляет его сложиться пополам. Пакет грохнул бутылками об пол. Шарфу нашлось применение во рту гостя. Он жевал его, закатывая глаза, пережидая боль. В момент нападения и взмаха ноги страус издал короткий крик. Лариса этого не заметила. Крик услышал сосед за стенкой и тут же вломился к ней в квартиру. Рассерженный, весь в гневе, он оценил обстановку и вытащил скрюченного пополам гостя на лестничную площадку и закрыл за ним дверь. Увидел набор «джентльмена», выставил пакет за дверь и аккуратно прислонил его к стене. Мгновение смотрел на него, затем выхватил коробку конфет и вернулся с ней к Ларисе.
            — Ловко вы его. —
            — Вырвалось как-то, само собой. —
            — Да замечательно вырвалось! —
            Лариса у нас холодная женщина, её не трясло, она не волновалась, она оценила свой поступок и как всегда не в свою пользу.
            — Пустила в дом и избила…. —
            — Так уж и избили…. —
            Павел смотрит в глазок. Оборачивается.
            — Это вам от него. —
            Читает надпись на коробке:
            — Конфеты желейные. Так себе! Один мармелад. —
            Открывает дверь и выбрасывает коробку под ноги скрюченному гостю.
            — Не хорошо вы сделали. —
            Павел снова открывает дверь. Поднимает коробку с пола и укладывает в пакет. Гость стоит в подъезде лицом к окну и спиной к нему. Спина его уже выпрямлена.
            — Как он там? —
            — Отходняк ловит. —
            — Сколько вам лет? —
            — Сорок. Что-то не так? —
            — Ведёте себя как парень восемнадцатилетний, слова употребляете такие же. —
            — Сколько вам лет? —
            — Да уж поменьше будет. —
            Женщина отняла от своей цифры пять лет и представила себя именно такой.
            — Ведёте себя, как отсидевшая срок на зоне баба. —
            Мужчина обижен. Женщина уязвлена. Молчат.
            — Я побуду у вас, пока ваш гость не уйдёт. —
            Лариса тоже так считает. Она кивает головой в сторону кухни.
            — Проходите. Чаю хотите? —
            — Хочу. Можно в зале, там телевизор есть. Олимпиаду не смотрите? —
            Лариса утвердительно кивает головой и поясняет:
            — Зрители на трибунах мешают. Шум, гул в ушах стоит, неприятно. —
            Павел проходит в комнату, осматривается. Выбирает кресло и садится. Надумав что-то тут же, вскакивает и идет в прихожую. Смотрит в глазок, поспешно открывает дверь мимо неё как раз проходит напроказивший гость. Павел снова забирает коробку конфет из стоящего на полу пакета.
            — Вы забыли…. —
            Говорит пострадавшему. Двигает ногой пакет с оставшимся в нём содержимым в его сторону. Тот тяжело и неловко спускается по лестнице, и ничего не отвечает.
            — Для разнообразия. —
            Говорит Павел громко, что бы слышала хозяйка и кладёт коробку с конфетами на стол. Демонстративно рвёт целлофановую упаковку. Радуется чему-то своему. Обращает улыбающееся лицо в сторону открытого зимнего окна. Пусть смотрящие с балконов мужчины видят и завидуют, если конечно смотрят.
            — Чему вы улыбаетесь? —
            Спрашивает Лариса.
            — Странный день, странные события. —
            — Вечер поздний уже. Я пить чай не буду. Потом не засну. —
            — А я выпью. Тем более конфеты свежие. —
            Сосед разглядывает дату изготовления. Соседа рассматривает хозяйка. Павел поднимает голову. Встречаются глазами. Мужчину и женщину рассматривает холодное зимнее окно.
            — Давно живёте рядом со мной? —
            — Второй год. —
            — Один? —
            — Вы тоже одна. —
            — Не перечти женщинам. Одна польза от этого будет. —
            На что мужчина хмыкнул и ответил:
            — Не соглашусь с вами. Возьмём сегодняшний случай. К вам пришёл мужчина, пришёл не просто так, с чувствами пришёл. —
            Павел вдохнул запах конфет из коробки.
            — Непустыми руками. Вы ему дверь открыли и «наперечили» по интересному месту. —
            — Меня в квартире оставили. Зачем? Вдруг я тоже такой. —
            Женщина думает.
            — Вы лампочку в подъезде вкрутили. Светло стало. Вы не такой. —
            — Спасибо. Вы приглашали его? —
            — Я? Нет. Мама беспокоится за моё будущее. —
            — Без вашего согласия? —
            — Я с ней всегда согласна. —
            Лариса стоит у зимнего окна и внутренне остывает. Оглядывается на Павла. Видит его недоумение. Пожимает плечами.
            — Иногда вид делаю. —
            — Строгая? —
            — Заведующая детским садом всю сознательную жизнь. —
            Павел удивлён снова.
            — Я помню свою заведующую детским садом. Классная тётка была. Улыбчивая вся такая.—
            — То с чужими детьми. —
            — Вы же ей дочь родная. —
            — И девочка для битья. —
            Павел помолчал для приличия. Съел конфету. Занять себя не чем. Говорить на развернувшуюся тему человеку не хочется, хозяйке тоже. Съел ещё одну конфету. Рот наполнился фруктовой эссенцией. Неприятно. Слишком много её.
            — Пойду я. Если что стучите в стенку, и задвигайте шторы, пожалуйста. —
            Лариса кивнула головой и послушно закрыла окно шторами.

            Выходит на Павла не подействовало то, что не имеет названия и входит в нас посредством носа, то, что толкнула гостя на необдуманный поступок. Возможно, выветрилось. Возможно, фантастически исчезло, как и все женские фантазии.


Продолжение: http://www.proza.ru/2016/06/12/1844