станция 316. часть 4

«День 152. На одном дыхании. Два шага до осени. Город спотыкается и, танцуя, врывается в жуткого вида кураж, после которого всё постепенно обретает умирающий вид. Очертания расплываются и превращаются в пятна нелепых размеров и форм.  Кровь льется из меня, на одном дыхании. Кашель. Кашель. Кашель. Память пытается себя восстановить, но если сжечь дом дотла, вероятность найти свою фотографию крайне, ничтожно мала. Моя память, точнее то, что от неё осталось, или же останется, имеет ли она хоть какой-то смысл? Если да, то, как это проверить? Если нет, то почему я об этом думаю? Мы, то есть люди, нами движет желание всё присвоить себе. Мы жестоки, одиноки, мы боимся потеряться и потерять. В последние дни мне кажется, словно весь этот город, каждый человек в нём – всего лишь часть какой-то головоломки. У меня нет инструкции, чтобы решить её, ни у кого нет такой инструкции. Ни у кого её никогда не будет. Мы одиноки, потому что мы забыли любить. Мы жестоки, потому что уверены в своем одиночестве. Но разве может быть так, что человек в какой-то определенный момент,  в какой-то короткий отрезок времени, внезапно становится никому не нужным? Теряет свою значимость. И дело вовсе не в пресловутом обнулении, дело не в желании спрятаться, не в желании сохранить память. Это так грустно. Каждый из нас уверен в том, что память – самое ценное, что осталось у нас. Мы думаем головой, и упрямо верим, что это правильно. Возможно, поэтому мы так одиноки».

Я закончил писать и отложил в сторону дневник. Небо сегодня было ближе к земле. Меня тоже немного придавило. Воздух насквозь был пропитан дымом:  я сидел рядом с бочкой, в которой медленно догорало что-то ядовитое. За эти 3 дня я встретил пятерых обнуленных. Два молодых парня, две взрослых женщины и одна маленькая девочка, лет шести. Удивительно странным и пугающим образом, случалось так, что  у них у всех были ампулы, в которых было что-то бледно красное.  Я бы хотел, чтобы это было сухое вино, но что-то мне подсказывает, что всё далеко не так просто. Я не видел Олби уже пять дней. Он просто пропал. Черт возьми, я не знаю где его искать. Может беднягу опять обнулили? Если да, то сможет ли он  вернуться? Все мы слышали, или читали, что число возможных обнулений имеет свой собственный предел. Человеческая память изнашивается, словно  юбка. Судя по Олби, на его счету было много. В этом странность и нелепость этой пугающей реальности. Почему кого-то из нас обнуляют чаще, а  кого-то реже? Почему начали трогать маленьких детей? Почему теперь им интересны старики? Я решил не сидеть на месте. Нужно найти Олби. Нужно узнать, откуда у него эта ампула и что в ней.

-Стоять не с места! – Крикнул кто-то за моей спиной. Я вздрогнул от неожиданности, но потом понял, что голос детский, а значит бояться нечего. Стараясь подыграть, я поднял руки и заложил их за голову.
-Как скажете, вы только не стреляйте, - пробормотал я и ухмыльнулся сам себе.
-Я ищу преступника, повернись ко мне лицом живо, - прокричал мальчишка. Я услышал, как он медленно и осторожно подошел ко мне. Что ж, его храбрость не знает границ. Подходить вот так к незнакомому человеку  и быть таким уверенным в себе. Похвально. Я встал с земли и медленно обернулся, чтобы посмотреть на героя. Передо мной стоял худощавый паренек, в джинсах, которые были ему велики и какой-то странной потрепанной куртке. Не понимаю, где он откопал такую одежду. Волосы его были растрепаны, щеки измазаны грязью. Все его вещи и он сам издавали уже вполне привычный, едкий химический запах.
-Я не преступник, парень. Ты кто? – Мне почему-то показалось, что он не сможет ответить на этот простой вопрос, по понятным причинам.
-Я Сэм. Мама называла меня Сэмми, отец дразнил меня Самантой. – пробормотал мальчик и пожал плечами.
-Стой, стой, погоди, хочешь сказать, что ты помнишь их? Родителей? Но как? – Это было невозможно. Я немного разволновался и уставился на этого паренька.
-Конечно, помню, а ты нет что ли? Чудной такой, - Сэмми снова пожал плечами, потом  вспомнил начало  разговора и решил продолжить игру. Сложив ладони в форме пистолета, он направил их на меня и громко проговорил: - Скажи мне, где находится преступник, и я отпущу тебя, даю слово.
-Притормози, герой. Я тебе с радостью выдам преступников и вообще всё, что ты захочешь, но сначала скажи, сколько раз тебя обнуляли и что ты помнишь? – Я внимательно уставился на него. Здесь явно что-то было. Какая-то нить, начало инструкции для решения головоломки.
-Обнуляли, раз пять, я, что считаю что ли? – Сэмми улыбнулся  и посмотрел на меня  насмешливым взглядом, как на идиота.– А помню всё.
-В каком это смысле «помню всё»? – Я немного разозлился. Очевидно, что этот сопляк просто играет со мной. Терпеть не могу таких выскочек.
-У меня есть секретная формула. – Торжественно заявил мальчишка и важно посмотрел на меня.
-Что ты делаешь, что?  Почему ты не теряешь их? Или ты лжешь? Учти, если ты лжешь….– Я начал было говорить, но Сэмми приложил палец к губам, приказывая замолчать. Я замолк.
-Обещай, что никому не  скажешь? – Шепотом попросил он.
-Я могила. Давай выкладывай. – Я решил дать ему шанс. Интересно, что придумает этот выскочка.
-Всё просто, - начал Сэмми, - Чтобы эффект обнуления пропал, нужно просто сделать вот так, - он полез рукой в карман своей куртки и достал ампулу, такую же ампулу, как и у всех, как и у Олби. – Смотри, - прошептал он, снял крышку и поднес ампулу к губам, собираясь сделать глоток.
- Постой, что ты делаешь, черт теб….- Но он взмахнул рукой, вылил бледно красную жидкость себе в рот и проглотил.
- Видишь? Теперь я помню, как я родился. Только горло немного болит. – Пробормотал Сэмми и внезапно закашлялся. Кашель усиливался, спустя мгновение он упал на колени и кашлял так сильно, словно в его легких застряли гвозди. Кровь и слюна летели на землю.
- Эй, парень, - Я попытался поднять его, но он  оттолкнул  меня прочь. Я споткнулся и упал на спину. Секунды спустя я посмотрел на мальчишку. Кожа его рук стала  белой, тело забилось в конвульсиях. Сэмми задыхался и царапал свою грудную клетку, словно пытался вытащить своё собственное сердце. – Держись, - прокричал я, хотя это было крайне глупо с моей стороны. Нельзя обращать на себя столько внимания. Я подполз к Сэмми именно в тот момент, когда его тело остановилось. В его руках и ногах унялась дрожь. Его глаза уставились в мои.  – Где я? – прошептал он, и маленькая струйка крови вылилась из его рта. В следующее мгновение его голова упала, глаза закрылись. Я понял, что он перестал дышать.  Я понял, что он умер. Мне всегда казалось, что смерть это гораздо лучше, чем потерять память. Ведь когда мы теряем память, мы теряем свою жизнь. А смерть более благоразумна. Она её у нас отбирает силой. И мы ничего не можем ей возразить.