Нет права жить, нет права умирать

Микс фэнтези и психологической драмы с элементами детектива и триллера.

ВНИМАНИЕ: ДАННЫЙ ТЕКСТ ЯВЛЯЕТСЯ АВТОРСКИМ ЧЕРНОВИКОМ,ИМЕЙТЕ В ВИДУ, ЧТО АВТОР КАТЕГОРИЧЕСКИ ПРОТИВ РАСПРОСТРАНЕНИЯ ТЕКСТА В СЕТИ.ВЫЛОЖЕН ОТРЫВОК.

А ПОСКОЛЬКУ АВТОР НАШЁЛ СВОЮ КНИГУ(ДАТА НА 24 АВГУСТА, КОГДА ОНА ЕЩЕ ДАЛЕКО НЕ БЫЛА ДОПИСАНА) В ЧЬЁМ-ТО БЛОГЕ ПРЕДЛАГАЕМОЙ ДЛЯ СКАЧИВАНИЯ(ПУСТЬ ТОМУ, КТО ЭТО СДЕЛАЛ БУДЕТ СТЫДНО, ДА НЕ БУДУ УПОМИНАТЬ ТОТ САЙТ), ТО ОЗНАКОМИТЕЛЬНЫЙ ОТРЫВОК СОКРАЩАЕТСЯ ЕЩЕ НА КУСЬ.

Жизнь загоняет в угол, и все проблемы кажутся неразрешимыми? Кругом предатели, даже родная мать не хочет тебя понимать? Что такое твои сны - реальность или порождение больной фантазии? Какая разница, ведь лишь ты в них можешь помочь временно лишённому силы имперскому наследнику Эймара, Дэнмириану, представшему в человеческом облике, выбраться из страшной ловушки мира-лабиринта. Но в один миг придётся сделать выбор раз и навсегда, а верным ли он окажется, решать уже не тебе.


Герои книги и место действия вымышлены.
Возможные совпадения событий случайны.

ОЛЬГА ГРОН

НЕТ ПРАВА ЖИТЬ, НЕТ ПРАВА УМИРАТЬ

«Иногда кажется, что жизнь даёт второй
 шанс и надежду что-то изменить.
 А потом вдруг оказывается, что это лишь засада,
чтобы заманить тебя в пропасть,
 а первый и был тем самым шансом» ©

ПРОЛОГ


***
– Карина, расскажи мне, как всё произошло? Это действительно такая длинная история?
– Я попытаюсь. Местами будет тяжело всё выслушать, но я постараюсь ничего не упустить.
Я смотрю на своего собеседника, пробегаю взглядом по его тёмным волосам. Я никогда и никому это не говорила, но нужно попытаться. Знаю, что это нужно сделать, Иногда просто необходимо выговориться. Поймёт ли он меня правильно? Нет, всё я не буду рассказывать. Некоторые моменты просто проиграю в голове, это лишь мои воспоминания. Поднимаю голову, смотрю в сторону, начинаю…

***
Наша жизнь как лабиринт. Он имеет свои входы и выходы. А остальная часть это запутанные бесконечные коридоры и хитросплетение ходов. Можно стать на верный путь, и тогда свет выхода уже виден вдали, остаётся лишь дойти. А можно зайти в тупик. И тогда придётся разворачиваться и вновь возвращаться на исходную позицию, если хватит для этого сил и терпения. А можно идти путём, который будет бесконечно водить по своим запутанным коридорам, тая в себе всевозможные преграды и опасности. И как дойти до конца и не сдаться, и не упасть? Иначе можно навечно застрять в этом лабиринте, хотя выход, казалось бы, совсем близко. Или он и есть рядом, стоит только свернуть в нужном месте и больше не сбиваться с верного курса…
Вся эта история началась задолго до того момента, когда война Эймара и Ар'Магора привела к тому, что два мира остались заклятыми врагами. Воевали не сами миры, конечно, и не их обитатели. Как и все войны, что происходили во всём, далёком от нашей Метагалактики, невообразимом пространстве, включающем те самые миры, войны начинали те, кто был при власти. Вот только расплачиваться приходилось существам, что обитали в невообразимых человеческому сознанию мирах. Одними из таких миров и являлись Ар'Магор и Эймар, что располагались, так сказать, по соседству, если только можно назвать этим словом. Но обитали в них не люди. Точнее не совсем люди. И если приблизиться к нашему пониманию всяких мифологических существ, то ближе всего к ним были демоны, вот только там они назывались несколько по-иному.
Правящие династии их насчитывали тысячи предков, крови которых уходили далеко вглубь времён. Алистеры, которые тысячелетиями управляли Эймаром, имели невообразимую силу за счёт артефакта, что передавался из поколения в поколение, а представлял он из себя небольшой прозрачный полумесяц, чуть голубоватый на вид и идеально гладкий на ощупь. Назывался он просто, Фор. Его невозможно было разрушить, уничтожить или обратить против себя, настолько прочен был этот полумесяц, но воспользовавшись его свойствами, император мог разрушить хоть весь мир, хотя этого было делать нельзя. Потому как если поступить неосторожно и задеть ту самую Грань, что ведёт в бесконечный вакуум и тьму Междомирья, то начнётся цепная реакция, что уничтожит всё, не оставив места ничему живому. Но при разумном использовании Фор мог нанести огромные разрушения и блокировать силы противника, не задевая Грани, и его присутствие в Эймаре дамокловым мечом висело над Ар'Магором, не оставляя покоя императорской семье.
Тысячелетиями лучшие маги Ар'Магора бились над тайной Фора, но ничего не могли поделать с его силой. Уж слишком много тайн было за этим отшлифованным куском неизвестного науке вещества, слишком неподвластна была эта мощь и бесконечна сила. И чего только не пробовали, но разгадать секрета не могли. Но пришёл день, когда Cамайон Лемерт, великий придворный маг императрицы Кителлы вел Деолен, сделал открытие, за которым последовал новый этап в отношениях этих миров. Они не смогли полностью лишить Алистеров силы Фора, но идея, как ограничить его возможности, воплотилась в жизнь. И началась война, которую тяжело представить нам. Это была не совсем война оружия, или машин. Нет, это была война странных сил, противостояние магии и огня, противодействие высших, что привело к страшным разрушительным последствиям.
Фор всё ещё защищал Эймар, но силы были на исходе. И тогда маг Кителлы вел Деолен наложил заклятье на артефакт. И настал судный день, и была великая битва. А заклятье, что впитал в себя Фор, невозможно было снять просто так, существовал лишь один способ избавиться от него, только одна вещь могла снять эти ограничения, и что это было, никто не знал, кроме самой императрицы и старика Cамайона. В момент, когда битва была почти на исходе, свершилось великое противостояние, сам Фор исчез. Не потерялся, просто испарился, растворился. Или его последний владелец своей силой забросил Фор туда, где ещё не был никто из тех существ, дабы спасти его от посягательств сошедшей с ума императрицы, задумавшей уничтожить всё на своём пути? Это и был старший сын убитого императора, Клайстена вом Алистера, Дэнмириан, что встал на пути Кителлы. Не имея больше у себя Фора, силами императрицы он был заброшен далеко от своего дома, в другой мир, тюрьму-лабиринт. И так бы всё и случилось, как хотела она, но Кителла не знала той вещи, что Фор сам стремится к своему хозяину, и даже Грань не преграда для него. 

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Как быстро закончилось лето, будто его и не было. Казалось бы, ждёшь его целый год, считаешь дни до него, отмечая в календаре, как будто от этого время начнёт бежать быстрее, но от этого дни лишь тянутся, и не знаешь, когда всё это закончится. А потом раз – и оно наступает. Наступает резко, так, что даже не успеваешь опомниться, бьёт обухом по голове своей свободой от бесконечных уроков, никому не нужных секций, нравоучений мамы и всей прочей чепухи. А потом время резко ускоряется, и все оставшиеся дни пролетают один за другим, торопливо исчезая в бессмысленном времяпрепровождении.
Это лето, правда, не было таким скучным. Первый раз в жизни мне предоставили хоть малую толику свободы и не загнали как обычно в деревню, где жила моя бабушка. Это вовсе не значит, что я её не любила. Напротив, она одна из немногих по-настоящему дорогих мне людей, а не те предатели, что меня везде окружали. Этим летом я смогла насладиться покоем и тишиной, оставшись дома одна, и посвятила себя книгам. Я читала с раннего детства, ещё с тех пор, как меня научила бабушка, а мне тогда было всего-то года четыре. С тех пор я перелопатила весь тот скудный запас книг, что оставался в нашей старой квартире, потому как большую часть моя мама вывезла под предлогом того, что они мешают ей и лишь собирают пыль. Раньше их покупал отец, но он давно развёлся с моей матерью, оставив ей квартиру, и убрался восвояси, женившись на другой женщине.
Но зато недалеко от моего дома открылась, точнее, переехала, новая библиотека, в которой я летом была одним их немногих посетителей. Покупать новые книги не позволял мой скромный бюджет, а мать не интересовалась моими желаниями, увлёкшись очередным в её жизни мужчиной. Я читала всё, начиная от женских детективных романов, и заканчивая научной фантастикой, удивляя пожилую женщину-библиотекаря, которая узнавала меня сразу, как только я входила, скрипя входной дверью, в которой, наверное, никто и никогда не смазывал петли. Конечно же, читала и электронные варианты, но долго сидеть перед монитором несколько напрягало, а на электронную книгу я никак не могла раскрутить мать, поскольку она считала её лишним и никому не нужным гаджетом. И пока все мои знакомые девчонки загорали на пляже, летали с родителями на курорты в Болгарию, Турцию и другие неведомые мне места, тусовались в различных местах, я сидела в парке на одной и той же зелёной скамейке, углубившись в свои истории, и проникалась лишь мне доступными в тот момент мирами. Если бы только я могла тогда представить, в какую историю вскоре попаду сама...
ОЗНАКОМИТЕЛЬНЫЙ ОТРЫВОК ДЛЯ ПРОЗА.РУ
Я не оговорилась насчёт своих знакомых. Друзей настоящих у меня не было вообще. Были те, кто пытался сделать вид, что является моим другом, но в душе я знала, что это далеко не так. Они все ненавидели меня за то, что я не такая, как они, и смеялись, когда я проходила мимо, избегая их гламурных компаний. Я старалась не обращать на них внимания, но иногда меня просто напросто доводили до слёз, и я убегала прочь, чтобы не видеть их. Хотя с моей внешностью вроде бы всё в порядке: лишним весом никогда не страдала, рост у меня средний, глаза серые, а волосы тёмно-русые. Обычная среднестатистическая девчонка, каких везде хоть пруд пруди из самой обычной, что ни на есть средней школы. Я не всегда была изгоем. Это произошло несколько лет назад, и никто не знал, из-за чего всё началось, даже моя мама. Правильнее сказать, особенно моя мама. Да ей до меня и дел-то особо не было. Она всегда или работала, или занималась наведением порядка в личной жизни, что как раз попадало в рамки разряда фантастики.
И вот лето на исходе. На перекидном календаре, что висел на кухне напротив окна, тридцать первое августа. Этот день я обвела чёрным жирным маркером, обозначив для себя окончание хорошей жизни. Я возненавидела школу с некоторых пор. Дело было вовсе не в уроках, которые всегда давались с лёгкостью, помимо физики, химии и математики, где я имела стабильные четвёрки. Да и учителя относились ко мне как-то трепетно, даже жалели частенько, видя моё угнетённое состояние. К тому же, увидев в моих руках «бестселлер» прошлого года, наш школьный психолог, молодая девушка, что только-только пришла работать к нам в школу по распределению, взялась за меня со всей силой, на которую была способна. Но она так и не узнала мой тот самый сокровенный страх, который никто и никогда не поймёт. На самом-то деле я никогда не задумывалась про самоубийство, я лишь глотала очередную информацию, иногда представляя себя на месте главной героини.
Отчасти дело было в моих одноклассниках, которых ненавидела я, и которые ненавидели меня. Особенно отличались некоторые личности. Вот, например, Сашка Маркин, белобрысый наглый, задирающий с самого детства. С возрастом он начал придумывать всё более извращённые формы для того, чтобы вывести меня из себя, казалось, получая от этого особое удовольствие. Или Лера Каткова, высокая брюнетка-отличница, которая на самом деле пользовалась мной лишь для того, чтобы в очередной раз списать домашнее задание или вариант на контрольной. Она считалась самой умной девочкой в классе, но исключительно из-за того, что её отец был одним из спонсоров нашей школы. Да и остальные особо не отличались в моих глазах добрым отношением или поступками.
Последнее свободное лето моей жизни пролетело быстрее всех предыдущих, как оно всегда бывает. Ведь хорошее имеет свойство быстро заканчиваться. Следующее лето не обещало такой привольной жизни, впереди ещё предстояло тестирование, выпускные экзамены и поступление, а ведь я даже не определилась, кем я хочу стать. Наверное, патологоанатомом - там хоть не придётся общаться с живыми людьми. На этом я и порешила недавно, когда вдруг почувствовала острую необходимость определиться в своей будущей профессии.
Я сидела на кухне, уставившись в окно, где как обычно на скамейке напротив облезлого подъезда пятиэтажки собрались все пенсионерки двора, а вокруг них расположились вечно голодные кошки, жадно провожая взглядами каждое движение своих кормилиц. Было тихо, почти все соседские машины разъехались, освободив тесные асфальтированные парковки, покрытые грязными лужами. А я всё пыталась представить себя не в нашем уездном городишке, а где-нибудь в невообразимых далях волшебных миров прочитанных за лето книг, но вдруг подняла голову, услышав, что происходит нечто новенькое.
 – Чёрт, что за ерунда? – выругалась я вслух. Потом поднялась, пытаясь рассмотреть, что случилось в нашем дворе, пока я витала в облаках. Серая грязная иномарка, сдавая задом, въехала в блестящий чёрный джип нашего нового соседа, и сигнализация заревела, пробудив своим истошным пронзительным звуком весь наш дворик. Бабки не преминули возможности обсудить это событие, окружив несчастного водителя, который растерянно озирался по сторонам в поисках хозяина джипа, а тот ещё, видимо, сладко спал в квартире напротив нашей, вернувшись под утро. Я слышала ночью из окна своей комнаты, как он въехал во двор с музыкой, переполошив всех мирно дремлющих котов, что прыснули от машины в разные стороны. Почему я это знала, имело очень простое оправдание. Окна моей спальни выходили во двор, и я как раз дочитывала финал истории про Дориана Грея, не в силах остановиться, когда это произошло.
Вскоре на поле боя, расталкивая локтями бабок, которые проклинали несчастную сигнализацию и всю современную молодёжь, показался и мой сосед, Станислав. Его помятая майка не была заправлена в джинсы, смешно топорщась в стороны, а сам он имел вид напыщенного индюка, которого разбудили, а поесть не дали. Почесав свою стриженую голову, он вновь взглянул на смятый металл дверцы своего автомобиля, прикидывая, во что обойдётся ремонт, а потом лишь соизволил выключить свою какофонию, вернув во двор на миг тишину. Но потом бабки загалдели с новой силой, расписывая на все лады звуки его сигнализации, что, по их словам, достала весь белый свет.
- Тихо! – раздался резкий, возмущённый крик Стаса, заставив замолчать оскорбляющих его бабулек. – Дайте разобраться!
Ловить здесь больше стало нечего, поэтому бабки с недовольным видом чинно расселись на свои скамейки в ожидании приезда патрульной машины, а из серой иномарки виновника медленно, оглядываясь по сторонам, вылез пожилой мужчина, который тоже ждал окончания атаки со стороны моих злобных соседок. Звонок отвлёк меня от интересного наблюдения, и я медленно сползла с подоконника на пол, лениво потянувшись за телефоном. Телефон у меня, кстати, не блистал новизной, это была старенькая модель, в которой даже не предусматривался доступ в интернет, потому как дорогой телефон для школьницы моя мать тоже почему-то считала непозволительной роскошью, что частенько становилось предметом насмешек со стороны моих одноклассников. Телефон нервно подпрыгивал на кухонном столе в ритм вибрации, так же, как бились мысли у меня в голове о том, как я не хочу наступления завтрашнего дня. Но я всё-таки успела поднять трубку, услышав родной, но не любимый голос. Я, конечно же, по-своему любила свою мать, но некоторые её причуды просто напросто мешали мне жить, и порой казалось, что лучше вообще жить одной, потому как я не могла понять, для чего я ей нужна.
- Да, мам, - сонным голосом произнесла я, одновременно открывая холодильник.
- Карина! Ты встала? Решила не будить тебя сегодня, всё же последний день каникул, - раздался голос мамы в трубке, немного раздражённый, впрочем, как и всегда.
ОЗНАКОМИТЕЛЬНЫЙ ОТРЫВОК ДЛЯ ПРОЗА.РУ
- Встала, куда ж я денусь, - протянула я в ответ, изучая взглядом опустевшие полки холодильника. – Мам, а что сегодня есть будем?
- Кариш, я там, в морозилке, тебе пельмени оставляла. Свари, я сегодня задержусь на работе.
- Хорошо, мам, сварю, – согласилась я.
– Ладно, будь умницей. Если чего понадобится – звони. Ты, кстати, уже приготовила себе вещи для линейки?
– Мама, – воскликнула я, – я в джинсах пойду!
– Карина, это же первый учебный день! Какие ещё джинсы?!
– Я под них рубашку белую поглажу! – нашлась я. – Но ту юбку не надену, и даже не проси. Носи её сама.
– Ладно, твоё дело. Мне пора бежать. Если выдастся свободная минутка, я тебе позвоню.
Как же, одна из тех, кто мне часто звонил. Я прекрасно знала все её уловки, и то, как она работает. И даже знала, с кем она проведёт сегодняшний вечер, ведь не раз видела за последний месяц, кто подвозил её домой. Очередной любовник, которого мама мечтала сделать моим ненаглядным папой. Спасибо, мне уже одного хватило. От этого воспоминания телефон приземлился на пол, звонко подпрыгнул и замер. Я наклонилась, чтобы поднять его, и положила на белую, выкрашенную белой эмалью полку, где стояла месяц не мытая микроволновка. Надо было всё же вымыть её, но руки никак не доходили, а моей маме до неё и дела никакого не было. Я вновь потянулась к дверце холодильника, который встретил меня своими пустыми полками. А вот и ненавистные пельмени. Я ненавидела пельмени, хотя это много кому показалось бы странным. Но за последние годы мне пришлось съесть их столько раз, что постепенно начало воротить от них. Уж лучше просто было пожевать корку позавчерашнего хлеба, но желудок предательски отзывался, издавая урчащие звуки, поэтому, тяжело вздохнув, я поставила кастрюльку в раковину, включив кран, и вернулась к своему наблюдательному посту.         
Но там видно всё порешили на месте, тем более, у моего соседа наверняка было оформлено «каско», поскольку за эти десять минут во дворе не осталось ни соседа Станислава, ни бедного неуклюжего владельца серой иномарки, ни даже вечно голодных котов. Лишь один джип Стаса одиноко красовался у бордюра, зияя большой вмятиной на переднем дверце и крыле. Стало интересно, кем же он работал? По утрам сосед стабильно отсыпался, выползая их дома лишь часов в одиннадцать-двенадцать, потом возвращался на часок-другой где-то в промежутке с шести до восьми вечера, и так же исчезал до утра. Я частенько сталкивалась с ним на нашей площадке третьего этажа, но он никогда не замечал меня, либо просто делал вид, что меня вообще нет рядом. Но меня это обстоятельство вовсе не расстраивало, ведь знакомиться с ним в мои планы не входило категорически.
Я повернулась, вдруг поняв, что вода уже полностью заполнила раковину и вот-вот польётся на пол. Почему всё так несправедливо? Жить тошно, а завтра всё начнётся вновь. Ненавижу их всех, ненавижу проклятую школу и всё, что с ней связано. С этой мыслью я резко повернулась и оторвала лист календаря с надписью «август», где моё лето закончилось, а последний день, как знак чего-то недоброго, мельтешил в глазах чёрным кружком, перечёркивая мои крохи счастья. Смяв листок, я запустила его в форточку прямо на машину соседа.

***
  Ненавижу первое сентября. Наверное, я слишком часто начала употреблять это слово, но что поделать, если оно так и было. В школу я шла медленно, еле тянула ноги, а ведь путь был неблизким. Вышла поздно, чтобы не пробыть там ни одной лишней минутки, и растягивала время своего похода, выбрав длинный путь в обход новой стройки, за которой располагался поросший бурьяном пустырь. Странное явление для центра города, но когда-то там находилась спортивная площадка, а теперь всё поросло травой, и лишь ржавые футбольные ворота торчали из бурьяна. Вскоре этому пустырю предстояло стать новым магазином, но пока финансирование прикрыли, и там ничего не менялось уже лет как пять.
 Строящееся здание было обнесено высоким бетонным забором, а с другой стороны от площадки находилась обратная сторона парк, о котором я уже упоминала. Так вот меж парком и стройкой проходила старая дорога, по которой с грохотом проносились грузовики, добивая и так дырявый асфальт, роняя по дороге щебень, который так и лез потом под ноги. Но самое противное было не это. Примерно посредине этого участка располагались ворота, за которыми стоял вагончик сторожа. Сторожа самого никогда не было видно, но вот свора бездомных собак, которых он прикормил, как стая голодных волков провожали каждого, кто рисковал сунуться в их владения.
Не то, чтобы я боялась собак. Напротив, я всю жизнь выпрашивала у матери хоть какого-нибудь малюсенького щеночка, но после развода она категорически отказалась от этой идеи. Но вот эти собакомонстры наводили на меня какой-то панический ужас. Иногда, конечно, можно было проскочить мимо незамеченной, но зачастую они вылетали из-под ворот и с истошным лаем гнали прохожего, пытаясь оттяпать при этом икры ног. Вот так произошло и в этот раз. Но если бы этого не случилось, то и не произошли бы все дальнейшие события. Рыжая крупная дворняга вожак вылетела из открытых ворот в сопровождении  нескольких собратьев, и они бросились в мою сторону, грозя оставить меня без новых джинсов, которые я с таким боем надела сегодня. Я рванула в сторону, хотя умом-то понимала, что самым разумным в этой ситуации было бы либо остановиться, заставив их потерять интерес, либо направиться в сторону самой стройки, где они при звуке хриплого голоса сторожа сразу же ретировались за синий вагончик. Но почему-то я поступила иначе, пулей припустив в сторону пустыря, а рыжий наглый кобель летел за мной, агрессивно оскалив зубы, а сзади наступали так же настроенные коричневые с подпалом его подруги-близняшки со стоячими наполовину ушами, угрожая сожрать меня целиком, не оставив ни крошки. Стало страшно, даже руки затряслись, уронив рюкзак на землю, и я  зажмурилась, будто это могло бы хоть что-то изменить, а потом села на корточки, обняв коленки, и опустила голову вниз, чтобы не слышать этих воплей. Но что-то произошло в этот момент, я толком и не поняла, что это было.
Наступила тишина. Мёртвая, будто всё вокруг исчезло, но эта тишина не пугала меня, напротив, погружала в странное состояние покоя. Я попыталась открыть глаза, и мне пришлось зажмуриться, потому что странное явление сопровождалось ярким, пронзительно белым светом, который затмил всё вокруг меня. При всём этом внезапно поднялся сильнейший ветер, но он не затрагивал меня. Я будто находилась в эпицентре воронки, а на расстоянии нескольких метров от меня исчезло всё, превратившись в сплошной белый столб, уходящий высоко в небо. В порыве этой странной воронки летали те самые ржавые футбольные ворота и выдранный с корнем чертополох, а также мой рюкзак, в котором почти ничего и не было, кроме старого телефона, ключей от квартиры да розы, упакованной в прозрачную шуршащую бумагу, что торчала из расстёгнутой наполовину молнии.
ОЗНАКОМИТЕЛЬНЫЙ ОТРЫВОК ДЛЯ ПРОЗА.РУ
Преодолев сопротивление потока, что доносился до меня, я поднялась, выпрямившись во весь свой небольшой рост, и широко открыв глаза, смотрела на всё это, но мои ноги подкосились, а в глазах резко потемнело от долгого сидения на корточках, и кровь ударила в голову, затмив странное деяние. А потом я на мгновение отключилась, потеряв всякую связь с происходящим. Я понятия не имела, сколько прошло времени с того момента, но очнулась я, лёжа на подсохшей желтоватой траве пустыря. Рядом на вывернутых металлических трубах висел мой рюкзак. Собак не было, лишь где-то со стороны стройки раздавалось жалобное поскуливание. Но самое интересное было не это. Я поняла, что на пальцах моей левой руки висит нечто, напоминающее цепочку. Это действительно оказалось цепочкой, несколько странной на вид, не холодной, напротив, будто излучающей тепло, а сделана она была из металла, немного напоминающего белое золото. Мельчайшие звенья соединялись меж собой причудливым способом. А на цепочке висел кулон, прекрасней которого я не встречала никогда в жизни. Белоснежный объёмный полумесяц около десяти сантиметров в высоту и пяти в ширину, не то стеклянный, не то фарфоровый, в котором прорезались узоры. Я осторожно положила его на колено и потрогала пальцем, потом резко отдёрнула, почувствовав странное покалывание.
– Откуда же ты взялся? – удивлённо спросила я его, будто он мог бы мне ответить. – Верно, и тебя ветром из травы вынесло? Тебя потеряли, да?
Но кулон, естественно, молчал, скрывая свои секреты в себе.
– Ты мой талисман. Если бы не ты, мои косточки уже бы обгладывали, – пробормотала я, всё ещё решая, что с ним делать. – Даже ума не приложу, где мне искать твоего владельца. Будешь моим теперь.
Я нацепила его на шею, спрятав под рубашку, и почувствовала тепло, исходящее от него. Потом отряхнулась и осмотрелась вновь. Рюкзак, конечно, на месте, даже телефон в нём лежит в застёгнутом кармашке. И до линейки ещё есть время. Вот от розы остался лишь стебель с колючками. Я выкинула её как-то без всякого сожаления. Думаю, наша Надежда Ивановна переживёт, если не получит его. С этой мыслью, на ходу переваривая странное для города явление, я и направилась дальше, несколько отвлёкшись от своих горьких представлений о начале нового учебного года. Но, как ни странно, всё оказалось далеко не так страшно, как мне представлялось.
Первым знакомым лицом, что я увидела на переполненной площадке перед нашей школой, стала Лера. Да, та самая, которую я вспоминала за день до того, у которой папа был известным в городе бизнесменом и спонсором школы. Как обычно деловая, с поднятым вверх курносым носом, уложенными гладкими волосами, на каблуках сантиметров по десять. Рядом с неё стояла её подпевала, Настя Калинина, невысокая блондинка с неестественными голубыми глазами, что было вызвано вставленными контактными линзами. Я знала её с первого класса и прекрасно знала, что все восторги по поводу цвета её глаз напрасны, так как на самом деле за линзами скрывались самые обычные, что ни на есть, светло-серые рыбьи глаза, а волосы без краски были тускло-каштановыми.
– Каринка, привет! – чуть язвительно произнесла Лера, рассматривая мой подмятый вид, потом презрительно улыбнулась, отвернувшись.
– Привет! – буркнула я ей в ответ. – Давно не виделись.
– Где была всё лето? – насмешливо спросила её подруга, Настя. – Даже ни разу не позвонила. Ездила куда-нибудь?
– Не хотела и не звонила, – произнесла я сквозь зубы, проигнорировав второй вопрос.
– У нас новенький. Ты это знала? – перебила её Лера. – Никитой зовут. Симпатичный…
– Мне как-то всё равно, – я отвернулась от них, пытаясь рассмотреть, что происходит впереди, где толстый лысый директор Пал Палыч вышел на небольшую сцену, чтобы, как водится, толкнуть речь. Впереди стояла Надежда Ивановна, наша старая классная, которой давным-давно следовало уйти на пенсию, а не портить всем жизнь своими нравоучениями и попытками привить любовь к математике. Рядом со мной стоял незнакомый мальчишка. Рослый, гораздо выше меня. Ему не нужно было задирать головы, ведь с высоты его роста и так было всё прекрасно видно. Он небрежно поправил свой серый пиджак и задел меня локтем. Я возмущённо сверкнула глазами, глядя на него.
– Прости, не заметил, – бросил он.
– Конечно, я такая незаметная, – проворчала я в ответ. – Аккуратней надо!
Он повернулся, рассматривая меня, потом поправил свои тёмные волосы.
– Извини. Тебя как зовут? Я тут новенький. Кажется, мы теперь будем учиться вместе?
– Карина... Карина Симкина.   
– Меня Никита. Покажешь, что здесь к чему?
– Нет. Но знаю, кто это сделает, – я указала на парочку, что стояла чуть поодаль нас. – Вот они с удовольствием тебе всё покажут.
– Ну как знаешь. Ладно, поговорим позже.
Я вздохнула. Не то, чтобы он мне не понравился. На самом деле он был довольно симпатичным, но желания знакомиться никакого не было. Ещё терпеть всех их целый год, а это немало. Время вновь обрело свойство медлительности. Стало до боли грустно и захотелось попасть домой. Хотя может быть, на самом деле и не было всё так плохо, как я себе надумала. Просто в тот момент мне именно так всё представлялось.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Я не сразу поняла, где нахожусь. Холодный гладкий каменный пол заставил подскочить меня с места, и я осмотрелась вокруг, пытаясь понять, что здесь делаю. Тусклый белёсый свет падал откуда-то сверху, подсвечивая поверхности, что казались странными и незнакомыми. Но для меня всё это не было удивительным, потому как я восприняла всю эту обстановку, как должное. Каменная высокая стена открывала огромное помещение, где в разные стороны шли бесчисленные выходы, не имеющие дверей, за которыми была полнейшая мгла. Я осторожно дотронулась до стены, ощутив, как капли холодной воды стекают по ней, сделав пальцы влажными.
Сердце заколотилось, но я попыталась взять себя в руки. Предстояло разобраться, где я нахожусь, и что мне теперь делать. Было так холодно, что зуб на зуб не попадал. Но я всё-таки набралась сил, чтобы рассмотреть себя. Выглядела я весьма странно, ноги были в тонких кожаных сандалиях, что своей шнуровкой перекрывали пол-икры. Затем взгляд скользнул выше, где я увидела свои стройные бёдра, обтянутые блестящим материалом. А выше тонкая рубашка прикрывала обнажённое тело. Что-то кольнуло мою шею, и я нащупала на ней тот самый полумесяц, что так и находился на цепочке меж ключиц, приятно согревая меня. Распущенные волосы касались обнажённой шеи, щекоча кожу при дуновении ветерка. Если есть ветерок, то где-то есть выход.
Вновь почувствовав страх, я рванула в первый же проход, в котором не было ни толики света. Мрачный коридор с полукруглыми сводами, покрытый плесенью, встретил меня тем самым ветром, что ввёл меня в заблуждение. Я рвалась вглубь, спотыкаясь на перепадах высот, но чувствовала, что силы покидают меня. Казалось, кто-то гонится следом за мной, черпая в моих силах энергию. Будто нечто невидимое и холодное преследовало меня, и вот-вот должно было поглотить своей пастью тьмы. Показалось, что впереди моргнул свет, и новые силы появились, заставляя меня двигаться вперёд. И я припустила что было силы, почувствовав боль в мышцах ног, но, несмотря на неё, рвалась к выходу, где свет усиливался, приближая новую неизвестность. Я пулей выскочила к свету, минуя последний арочный свод, нависший угрожающе над головой, мне пришлось пригнуться, чтобы пробежать под ним. И тут я выскочила наружу к тусклому свету. Отдышавшись, я подняла голову, и вдруг до меня дошла истина: я находилась всё в том же помещении, что так стремительно пыталась покинуть.
– Вот, блин! Попала, – прошептала я, боясь нарушить тишину  и вновь навлечь на себя страхи.
Я тут же подорвалась и побежала в другой проход, изо всех сил спеша уйти как можно дальше от того места, и опять мания преследования овладела моим разумом, заставляя двигаться скорее. Расположение поворотов было несколько иным, чуть по другому шёл уклон отшлифованной поверхности пола, но через несколько минут я поняла, что вновь приближаюсь к тому самому месту, с которого начинала свой путь.
Третий коридор, четвёртый, пятый… Я полностью сбилась со счёта, возможно, пробежала по одним и тем же проходам несколько раз, каждый раз, возвращаясь на то же самое, освещённое тусклым светом место. Я понимала, что делаю что-то не так, но ноги сами двигались, пытаясь вырваться из ловушки. Я вообще не понимала, зачем я это делаю. Всё это страшный сон, который надо было как-то прекратить, каким реальным он бы не казался. В отчаянии я ущипнула себя больно за руку, будто от этого что-то изменилось бы. Но ничего не поменялось. Лишь свет чуть приглушился, будто где-то там, вверху, наступали сумерки.
Я закрыла глаза и села на пол, больше не ощущая холода. Обняла свои колени, положила на них голову, и просто смотрела на удивительные стены, что не напоминали мне ничего виденного раньше. Удивительные узоры, что я не заметила сразу, украшали их, врезаясь в материал, из которого они состояли. А над проходами возвышались странные резные скульптуры, высеченные из камня. Они напоминали горгулий с собора Парижской Богоматери, как я себе их представляла.
Внезапно какая-то дрожь и вибрация овладела всем этим местом, постепенно усиливаясь, нарастая, будто снежный ком, а потом перешла в истошный рёв, сопровождаемый ярким ослепляющим белым светом, похожим на тот, что я видела недавно. Свет перерос в ярчайшее пламя, а потом я будто услышала чьи-то слова, значение которых не могла разобрать, будто сам ветер проговаривал их вслух. От ужаса я отползла в сторону, забившись в один из проходов, и прикрыла глаза рукой, глядя на то, что происходило дальше. Огромный силуэт женщины в огненном ореоле проявился в этом адском пламени, но это не было женщиной. Огромные крылья украшали её спину, а вокруг развевались раскалённые вихри. Они не доставали до меня, но помещение, откуда я никак не могла выбраться, всё озарилось этим пламенем, а её голос гремел, оглушая меня.
ОЗНАКОМИТЕЛЬНЫЙ ОТРЫВОК ДЛЯ ПРОЗА.РУ
Я спряталась как можно глубже в коридор, не в силах смотреть на этот ужас ночи, закрыла глаза и поняла, что мне конец. Я погибну здесь, в этом никому не известном месте, и никто не узнает, что произошло со мной. Или напротив,  умру здесь и проснусь в своей кровати в нашей квартире, поняв, что всё это было кошмарным сном. Но не произошло ни того, ни другого. В момент, когда я решила, что всё кончено, шум внезапно стих. Мёртвая тишина пронзила зал, а белёсый свет, что падал сверху, вновь заморгал, осветив ненавистное место. Что там находилось – небо, либо некий другой уровень, я не понимала.
В тишине вдруг раздался шорох, а потом чей-то стон заставил меня поднять голову и тихо, еле дыша, подползти ближе к выходу из коридора. У стены, что возвышалась над всеми остальными, лежал кто-то. С места наблюдения невозможно было понять, кто там находится. Протяжный стон повторился вновь, и тот кто-то шевельнулся. Я вышла, поняв, что этот человек (а это, несомненно, был человек), не причинит мне вреда. На холодном полу, напоминающем мрамор, находился мужчина. Он лежал спиной кверху, уткнув голову в согнутый локоть. Сквозь порванную одежду просматривались рельефная мускулатура, украшенная странными узорными татуировками. Потом мой взгляд скользнул на его голову, где в густых чёрных волосах зияла кровоточащая рана. Ноги, обутые в высокие сапоги, были обтянуты чёрными брюками из плотной на вид ткани, с широким тёмным ремнём, в котором мерцали драгоценные камни. Запястья рук обхватывали широкие кожаные браслеты. А дальше шла огромная, неподъёмная цепь, звенья которой оборачивались вокруг предплечья и ноги. А цепь уходила вглубь гладкой поверхности пола, будто в расплавленную массу. Мне показалось, что он не дышит, но потом, присмотревшись внимательней, я поняла, что его спина ровно вздымалась вверх, а на руке, где крепко сжались в кулак жилистые пальцы, еле заметно пульсировала тонкая жилка. Он жив, это было очевидно.
Что мне делать дальше, я не знала. Но все планы побега вдруг забылись, и я удивлённо рассматривала незнакомца, решая, как с ним быть. Внезапно он шевельнулся пару раз, а потом перевернулся на спину и открыл глаза, издав тихий стон. Я в ужасе озиралась в поисках укрытия, но ничего, кроме замкнутых проходов, что я уже исследовала, в голову не приходило. А незнакомец вдруг приподнялся на локте, рассматривая меня, забившуюся в угол и растерянно наблюдающую за ним. Потом что-то быстро проговорил на непонятном мне языке и уставился в ожидании ответа либо некой реакции. Это было похоже на просьбу, но я ничего не понимала, а подойти к нему не могла, поскольку он вызывал у меня некий ужас, который я не могла преодолеть. Почему-то его лицо казалось до боли знакомым. Будто это был кто-то из моей реальной прошлой жизни. И я боялась его.
– Я не понимаю тебя, – прошептала я чуть слышно, но, похоже, он меня понял. Мужчина присел, отбросив в сторону тяжёлую цепь, потом выругался и вновь уставился на меня.
– Не понимаю. Я не смогу тебе помочь, – произнесла я вновь, отодвигаясь ещё дальше.
Потом произошло что-то странное. Он поднял руку, и яркий синий огонь пронёсся по цепи, но цепь так и осталась на месте. Он прекратил и удивлённо поднял голову, вновь поймав меня в ракурс своего взгляда. Я не смотрела ему в глаза, для меня это было уже слишком. Я уставилась на цепь, что вытянулась струной.
– Ты должна мне помочь, – расслышала я слова, произнесённые немного хриплым голосом. – Подойди сюда.
Странно, он говорил на русском, или это был некий другой язык, но он вдруг стал понятен мне.
– Вряд ли я смогу тебе помочь. У меня нет ничего подходящего под рукой, да тут и топор не поможет, – сказала я, постепенно отползая всё дальше от него в коридор.
– Просто подойди. Я всё равно не могу тебе ничего сделать, – раздражённо произнёс незнакомец.
Действительно, что могло бы произойти хуже того, что уже было. Я осторожно поднялась с пола и сделала осторожно пару шагов ему навстречу.
– Подойди ближе! – скомандовал он, и я медленно сделала ещё шаг в его сторону. Но в этот миг я ощутила, что мою ногу обхватила та самая цепь и больно протянула меня по холодному полу, доставив прямо в его руки.
Я дрожала как осиновый лист от страха, не зная, куда деваться, когда он отпустил меня. Но нога всё ещё была зажата будто тисками.
– Что ты делаешь? Мне больно, придурок! – прошептала я. – Отпусти сейчас же!
– Дотронься до этих цепей! – скомандовал он.
Верно, он был сумасшедшим, поэтому мне даже в голову не пришло ему перечить, чтобы он вдруг не надумал задушить меня той же цепью, что был связан сам. Я осторожно взялась, почувствовав холодный металл, а он поднял вновь руку и сделал тот же жест. Яркое синее пламя пронеслось по оковам, а потом они внезапно растворились в холодном воздухе лабиринта, оставив вокруг нас лишь пыль. Я отскочила и потёрла ногу, что зашлась в месте, где только что была сдавлена цепью.
Но далеко уйти мне не удалось. Он в один миг поднялся, расправив плечи, пока я отползала к стене. Потом мужчина посмотрел на меня, сверкнув своими странными золотисто-оранжевыми глазами. Я даже не заметила, как меня подняла и вдруг понесла неведомая сила, будто что-то странное призрачное тащило по полу, а через несколько секунд я ощутила, что меня пригвоздило к отвесной стене металлическими скобами, что обхватили плотно мои запястья.
Повиснуть вот так, на руках, когда ноги еле-еле касаются пола, стало не самым приятным ощущением в моей жизни. Резкая боль охватила запястья, куда впивался холодный белый металл. Я подёргала ногами, но это доставило лишь дополнительных болевых ощущений. Но хуже всего было не это. Я, широко открыв глаза, смотрела, как он вновь потянулся передо мной во весь свой огромный рост, а потом подошёл ко мне и дотронулся пальцем до моей шеи.
– Зачем она тебя сюда прислала, говори, – прорычал он мне в ухо, и меня обдало странным холодом.
– Кто? О ком ты говоришь? – осторожно спросила я, отвернувшись, чтобы не чувствовать на себе это ледяное дыхание.
– Ты прекрасно знаешь, о ком я.
– Понятия не имею, что ты имеешь в виду, я вообще не знаю, где я.
Он ничего не ответил, лишь провёл пальцами по моей шее, спустившись ниже, отчего меня бросило в дрожь, а потом, открыв глаза, я увидела, что его глаза светятся странным оранжевым огнём.
– Ты боишься меня… Нет, это не она тебя прислала. Тогда кто же?
– Я не знаю, как попала сюда, – прошептала я в ответ.
– У тебя получилось разрушить цепь силы. Как? – удивлённо прошипел незнакомец. И пока я молчала, решая, что сказать, он скользнул рукой ниже, где под рубашкой на тонкой цепочке висел белоснежный полумесяц. Я зажмурилась, а он вдруг резко отдёрнул от меня руку, будто ожёгся.
– Фор… Откуда он у тебя… И почему я не могу до него дотронуться.
– Я нашла его. Кажется, это было вчера.
– Где ты нашла его? – он удивлённо поднял свои чёрные, как смоль брови.
– На Земле… – тихо повторила я, и уставилась на него с неким удивлением.
– На Земле? Хочешь мне сказать, что ты оттуда, из-за Грани?
– Какой Грани? Я простой человек.
– Человек?! – он вновь подошёл, глядя мне прямо в глаза, и я зажмурилась от яркого света, что исходил от его взгляда.
– Да, человек. Да отпусти меня, наконец. Я, правда, ничего не знаю.
Но он меня не отпустил. Руки безудержно ныли от металла, что впился в них, пальцы посинели и начали затекать, я их уже почти не чувствовала.
– Значит ты из-за Грани, и у тебя Фор. И я не могу до него дотронуться. Но он цел и вернулся… что мне теперь с тобой делать? – он провёл пальцем по моей губе, заставив прикусить её, потом по подбородку, и вновь вернулся вверх. – Человек…
Он вдруг вновь сверкнул огненным взглядом и залился смехом так, что эхо пронеслось по помещению, повторившись где-то вверху странным раскатом.
– Да отпусти меня! Мне больно! – не выдержала я, когда он наконец-то остановился.
– У людей нет силы веллинов. Это всё Фор, он работает через тебя, как через проводник.
– Сам ты проводник! Полуэлемент! Ты хочешь сказать, что ты не человек? И вообще где мы?
– Значит, заклятье Кителлы включает то, что я не могу дотронуться до Фора, а ты можешь. И я могу использовать его лишь через тебя, – продолжал странный незнакомец, не слушая меня. – И я не могу использовать свой второй облик.
– Так ты не человек? – удивлённо спросила я его, на миг забыв о боли, что уже перешла к плечам.
– Я не человек. Точнее для тебя я человек… С виду. О, великий демиург Эймара, за что?
Он в отчаянии опустился к моим ногам, попытался вновь протянуть руку к моему амулету, но что-то не пускало его, но зато он умудрился ощупать мой живот, перейдя ниже, а потом издал гортанный рык, не напоминающий ничего из того, что я знала.
– Я в ловушке… я не выберусь отсюда никогда.
– Где?
– Это Варитор, мир-лабиринт. Кителла забросила меня сюда, считая, что я не смогу отсюда вырваться и помешать её планам… Но она не знала, что Фор сам найдёт меня…
– Значит, это эта штука виновата в том, что я здесь? – прохрипела я в ответ.
– Варитор… лабиринт отражений…  есть лишь один способ выбраться отсюда, Фор это может, но я не могу до него дотронуться и использовать его сам. А ты почему-то можешь… Я забросил его за Грань, чтобы он не достался Кителле, а он выбрал тебя.
– Какой кошмар, – произнесла я, понимая, что в глазах темнеет. Незнакомец наводил на меня ужас, который я не могла преодолеть. Особенно когда его пальцы начинали касаться меня, мне становилось особенно жутко, а перед глазами вдруг вставала та самая картина произошедшего три года назад.
– Варитор… я никогда не был здесь. Как мне найти выход, когда она лишила меня почти всех сил, я могу пересечь границы локаций лишь при помощи Фора...
Что он говорил дальше,  я уже не слышала, ведь в это время в глазах окончательно потемнело, все слова слились в один фон, а дыхание спёрло. Очнулась я уже без оков, лёжа на полу у стены в странном положении. Я повернулась и попыталась тереть затёкшие руки. Не поняла, я что, осталась одна? Слишком странно. Однако этот кошмар ещё не закончился. Через несколько секунд он появился, будто и не покидал это помещение, просто проявился в воздухе.
Незнакомец сидел рядом на полу, ожидая, пока я очнусь. Если бы не эта странная обстановка и его взгляд, он мог бы показаться довольно красивым. Но я его боялась, как огня, и понимала, что если дёрнусь, то вновь окажусь пригвождённой к стене, чего мне не очень-то хотелось. Но бежать было всё равно некуда. То, что эти коридоры связаны между собой и ведут обратно в зал, я уже прекрасно знала, поэтому вновь испытывать судьбу не хотелось. Но оставаться здесь с этим монстром, что нёс какую-то чушь, мне тоже ни капельки не прельщало.
А может, я исследовала ещё не все коридоры? Как в любом лабиринте, наверняка есть хоть один верный путь, он должен быть. Надо выбраться наружу и найти кого-то нормального. Может, это всё розыгрыш? Или всё же сон, который скоро закончится. Я подождала, пока он отвернётся, а потом рванула, что было сил, в тот проход, который я, по моему мнению, ещё не смотрела. Бежала в кромешной тьме, рвалась всё дальше, в неизвестность, а этот коридор, как назло оказался длиннее всех предыдущих. Неужели, это и есть тот самый, ведущий хоть куда-то подальше от этого места?
Ноги уже не бежали, я просто шла, чересчур устав от всего. Рассматривала стены, что имели некое зеленоватое свечение. Погони не было, ведь я постоянно прислушивалась к звукам возможных шагов позади. Сколько можно идти?! Хотелось просто лечь и отключиться, но я понимала, что нельзя останавливаться тут. Вот сплошные зеленоватые стены сменились более высокими, где вверху просматривались окошки, больше напоминающие овальные бойницы в камне, а оттуда шло равномерное мутно-зелёное сияние. Дотянуться до отверстий я не могла, сколько не пыталась подпрыгнуть. А потом, когда я в очередной раз попробовала достать до них, я вдруг ощутила на талии чьи-то сильные руки, и почувствовала на затылке ровное, но тяжёлое дыхание, что было таким знакомым.
– Куда ты собралась? – прошептал он мне в ухо, склонившись надо мной. – Мы с тобой ещё не договорили. Хочешь опять повисеть на стене? Смотрю, тогда разговор у нас идёт гораздо быстрее.
Одной рукой он держал меня за талию, а другой скрутил волосы и больно оттянул их, заставив отбросить голову назад. Я уже поняла, что бороться с этим монстром бесполезно. На миг стало интересно, чего он всё же хотел от меня, но когда он скользнул языком по моей шее, проведя по ямочке вниз, а потом больно укусил меня за плечо, я отчаянно закричала и попыталась вырваться, но от этого оказалась зажата в его руках, как в тисках.
– Не ори. Я лишь пытаюсь понять, так ли ты меня боишься, как показываешь это.
– Я не боюсь тебя. Сейчас я проснусь и окажусь дома. Ты лишь мой кошмар, – прошептала я ему в ответ.
– Ты мне врёшь. Чувствую, как ты дрожишь, когда я трогаю тебя.
– А ты можешь просто не дотрагиваться? – попросила я его.
– Тогда я не смогу воспользоваться Фором, чтобы выбраться отсюда.
– А другого выхода нет? – сомнительно спросила я.
– Нет, боюсь, другого в нашей ситуации нет, – произнёс он и вдруг отпустил меня. – Это же надо, угораздило связаться с глупой человеческой девчонкой.
– Заметь, это не я тебя сюда притащила, – проговорила я, отпрыгивая от него на безопасное расстояние. – Мне как-то и дома неплохо было.
Я соврала, конечно же. Дома не было ничего хорошего. Но и оставаться здесь со страшным незнакомцем, пусть он и имел внешность аполлона, мне никак не хотелось.
– У меня нет иного выхода, как попытаться выбраться с твоей помощью. Я должен добраться до Кителлы и узнать, какое именно заклятье наложено на Фор. И ты мне поможешь, хочешь ты этого или нет.
– Вряд ли я та, кто тебе нужен. Если эта штука твоя, я тебе её отдам, но не проси меня делать то, что я не могу, – с этими словами я потянулась, чтобы снять с себя странную находку. Цепочка легко соскользнула с шеи, а потом упала рядом, зазвенев на ледяном полу освещённого зелёным светом коридора.
– Подними! Возьми Фор в руки!
– Нет! – я отпрыгнула дальше, а потом поняла, что он может просто убить меня, если я не начну с ним нормальный разговор.
Он вновь настиг меня, подняв обе руки к стене, а его взгляд обжёг своим дьявольским огнём. Но сделки с дьяволом я была заключать точно не намерена.
– Успокойся! Нет иного выхода, я тебе уже это сказал. Если будешь делать так, как я говорю, то останешься жива, а может и вернёшься за Грань, на свою примитивную Землю.
– Обещаешь? – осторожно спросила я, уворачиваясь от его дыхания.
– Для этого ты будешь делать то, что я тебе говорю.
– Например?
– Например, ты сейчас поднимешь Фор и наденешь обратно на себя.
– Для этого ты должен меня отпустить, тебе так не кажется.
– Ладно, – согласился он вдруг. Странно, что это за штука, которая так важна для него. Может мне удастся им манипулировать?
Зря я это подумала. Когда я, сидя на корточках, подняла голову и вновь взглянула на странного человека, моя уверенность в этом почему-то сразу испарилась. Его красивые губы, искривленные в ухмылке, говорили о противоположном.
– Как тебя хоть зовут? – вдруг спросил он, рассматривая овальные бойницы под потолком коридора.
– Меня… Карина. Просто Карина.
– Значит Карина… Рина.
– Не надо только сокращать, пожалуйста, – возмутилась я в ответ.
В этот момент я поняла, что всё вокруг начало таять и постепенно исчезать. Силуэт мужчины стал полупрозрачным, а стены и зелёный свет за окном потеряли свою яркость. Неужели, это был всего лишь кошмарный сон. Сейчас я вернусь домой.
– Что происходит? – закричал он, вновь создав эхо, которое пронеслось по тоннелю, отражаясь от стен, гладкого узорчатого пола и потолка. – Ты где?
– Скажи мне, кто ты? – спросила я на прощанье, поняв, что скоро всё закончится.
– Дэнмириан вом Алистер…
«Дэнмириан вом Алистер… Дэнмириан» – повторило вслед за ним эхо, а дальнейшие слова мне уже не удалось расслышать, потому что всё вдруг исчезло.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Я ещё не успела даже открыть глаза, когда вспомнила свой кошмар. Неужели я настолько ушла в себя, что мой мозг начал выбрасывать со мной такие шуточки. Однако, как же в том сне всё казалось реально и страшно одновременно, словами не передать. А в голове ещё стоял его голос. Приснится же такое. Верно, за лето я слишком много поглотила лишней информации, да ещё и переживала вчера. Ой! Что там случилось вчера? А я и забыла. Странное происшествие по дороге в школу видно оставило свой след в моей и так расшатанной психике. С этой мыслью я дотронулась до амулета, что никуда не исчез за ночь. Он всё так же веял неким таинственным теплом. Как назвал его персонаж из моего сна? Фор? Отличное имечко. Фор, так Фор. Я вдруг вспомнила имя того, кто мучил меня полночи, и мне стало жутко от воспоминания о тех прикосновениях и ужасе, который они у меня вызывали.
Мать давно ушла, я слышала, что кто-то заехал за ней. С некоторых пор я вообще не интересовалась её новыми знакомыми. Если даже кто-то приходил к ней, то я не выходила из своей комнаты, либо выскальзывала незаметно, пока она была увлечена разговором или ещё чем-нибудь. Хорошо хоть на ночь больше никого не оставляла, всё чаще пропадала где-то сама. А из старых её подруг в городе оставалась лишь моя крёстная, тётя Тамара. Она приходила к нам четыре раза в год по строго определённым дням: на мамин День рождения, на мой, потом заявлялась вечером первого января. А  затем её не видно  до самого Восьмого марта, когда она приносила стандартный набор парфюмерии и тортик в подарок. А потом сидела и жаловалась моей маме на свои лишние килограммы. А моя мама сочувствующе утверждала, что тёть Тамара шикарна, как никогда для женщины её возраста. Но я не припоминала, чтобы она была другой. Зато она всегда завидовала моей маме, что у неё есть я, и всё время пыталась потискать, забывая, что мне уже не семь, а почти семнадцать.
ОЗНАКОМИТЕЛЬНЫЙ ОТРЫВОК ДЛЯ ПРОЗА.РУ
Вот папу, единственного дорогого мне человека, я видела крайне редко. В основном он сам находил меня, когда приезжал в наш город по делам. Он жил в Москве уже пять лет. Уехал, как только повторно женился, и вместе с новой женой купил квартиру, оформив ипотеку, и у них было уже двое сыновей. Моя мама при разводе старалась сделать безразличный вид, даже на алименты подавать не стала, и мне запретила принимать от отца всевозможные подарки, что он пытался мне передать, мотивируя это тем, что она и сама неплохо справится с моим содержанием и воспитанием. Вот только терпения у неё хватило лишь на год, а потом я оказалась предоставленной самой себе. Отец обещал подарить мне на День рождения планшет, который я ждала уже год, представляя, сколько книг смогу закачать в него. Я боялась даже говорить матери про это, надеясь, что они сами разберутся в своих отношениях.
Но я не вспоминала про это тем утром. Именно тогда я медленно ползала по дому, собираясь в школу, под впечатлением от странного сновидения. Пила чай, одевалась, всё ещё вспоминая те мрачные коридоры и того мужчину, Дэнмириана. Это же надо, глаза его горели просто адским пламенем, а тело в оборванной рубашке было чем-то неземным. Какой же он, однако, был противный в остальном. Руки до сих пор чувствовали холодные кандалы, что держали меня, распятой на стене темницы…
Я опоздала на первый урок. Настроение было на нуле, а вахтёрша высказала мне своё «фи» по поводу того, что я пробежала мимо, даже не поздоровавшись с ней. Вообще это была моя соседка по дому, одна из тех бабок, кто прикармливал бездомных котов и каждый день ругался на соседа Стаса. Понимая, что десять минут урока уже прошло, я спешила наверх, перескакивая ступени, потому как история была одним из моих любимых предметов, а строгая училка, от которой все стонали, нравилась мне своим творческим походом к занятиям и реальным знанием своего дела.
Потёртый паркетный пол коридора за лето превратился в отшлифованную и покрытую свежим лаком поверхность, чего я вовсе не ожидала. На повороте между лестничной площадкой и проходом к раздевалкам меня вдруг занесло на повороте, и я, не рассчитав своей скорости, полетела почти кверху ногами, почувствовав, что кто-то подхватил меня и поставил на место. Я повернулась, желая взглянуть, кто же лишил меня возможности провести пару месяцев на больничном с переломом. И вдруг увидела перед собой нашего новенького, Никиту. Вчера мне так и не удалось рассмотреть его, ведь его вниманием завладели Лера и Настя. Да я и сама не особо стремилась с ним общаться, желая как можно быстрее смыться домой.
– Привет! – его рот вдруг расплылся в широкой добродушной улыбке. – Опаздывать, конечно же, в первый день учёбы не слишком хорошо, но надо хоть иногда смотреть под ноги.
– Сам и смотри, – буркнула я ему. – Я тут всю жизнь учусь, а вот почему ты опаздываешь, мне не очень понятно.
– Отца вызвали в часть. Он военный, – объяснил Никита, почесав затылок. – Машину забрали, а оттуда до города ещё пять километров.
– В «Кузьминках», что ли? – спросила я, поняв, о какой части идёт речь. У нас их было всего две в городе, а вторая находилась в противоположном краю. Так назывался за глаза район города на самой окраине, где располагалась старинная усадьба. Конечно, ей было далеко до столичной, но местные жители прозвали её так в честь графа Кузьмина, которому она ранее принадлежала. Потом, в советское время, усадьба перешла в ведомство военной части, что располагалась неподалёку, и стала клубом. А теперь огромное здание стояло в полузаброшенном состоянии, ведь ремонт там не планировался, а выставить на аукционе его не могли, слишком много было с усадьбой бумажной волокиты.
– Да, вроде бы, - ответил он. – Мы только на прошлой неделе переехали. А тут ещё маму в больницу положили. Короче, сама понимаешь.
– Да уж конечно, понимаю, – произнесла я. Что-то было непонятно, чего я с ним вообще церемонюсь. Такой чести у меня уже не удостаивался никто. Неужели за то, что он не дал мне упасть?
– Где этот класс? Нумерация вся вразнобой, – удивлённо спросил он, рассматривая таблички на дверях. Я давно знала, что такого бардака, как в нашей школе больше в городе нигде не найдёшь. Когда-то здесь делали капремонт и меняли двери. Так вот рабочие даже не стали разбираться, какую надпись куда вешать, а поступили «по совести», прикрутив наглухо таблички так, как они лежали в заготовленной стопке. С тех пор все так и учились, и никто не обращал на это внимания. Местные давно привыкли, автоматически находя нужные двери, а вот новичкам приходилось поначалу туго.
– Спасибо, кстати, что лишил меня удовольствия полежать на новом полу, – проворчала я, подходя к нужному классу. – Вот два-пятнадцать, заходи первым.
– Ты же местная. Вот ты и заходи, – он внимательно посмотрел на меня своими серо-зелёными глазами. – Я даже не знаю, как училку зовут.
– Как хочешь, – я нагло дёрнула ручку, открыв двери, – Анна Романовна, можно? – протянула я, метнув злой взгляд в Никиту, что стоял сзади меня в ожидании.
– Симкина! Почему опаздываешь?! На первый раз прощаю, но в следующий раз такого от меня не жди. Не пущу! – пригрозила стриженая блондинка средних лет в очках, что стояла перед классом. – Заходи, твоя парта свободна.
Я вырвалась вперёд, оставив новенького, одного, и плюхнулась на своё место за первой партой. Это было отличное место, где я не видела никого из своих одноклассников. И пусть меня видели все, мне не приходилось ловить взглядом их ухмылки. Никита вошёл через несколько секунд, но оборона была уже пробита, ведь настроение Романовне ещё не успели испортить этим сентябрьским днём.
– Эй, опоздавший! – тормознула она его, когда тот уже направился по проходу назад. – Садись-ка к Симкиной. Нечего прятаться по последним партам.
– Этого ещё не хватало, – прошипела я, почувствовав посягательство на моё личное пространство. Но моих возмущений никто не услышал, поскольку его сумка тут же опустилась на соседний стул, а сам он бесцеремонно уселся рядом.
– Ничего, что я тут посижу? – нагло улыбнулся он, выкладывая на парту принадлежности для письма.
– Чего! – фыркнула я. – Надеюсь, первый и последний раз.
– Эй! Разговорчики в строю! – рявкнула вдруг грозным тоном наша училка, которой уже несколько минут не давали объяснить новую тему.
– Ага, юмор «за триста», – вновь пробурчала я, поднимая голову с ядовитой ухмылкой.
Остаток урока прошёл как-то очень быстро. Даже кошмар наконец-то забылся, освободив место другим неприятным чувствам. Я старалась не обращать внимания на своего временного соседа, но он, то и дело, что-то спрашивал, а Лера с соседнего ряда метала молнии разъярённых взглядов из-за того, что кто-то обращает на меня внимание.
Как только раздался спасительный звонок, я первая подорвалась с места и бросилась в школьный коридор, куда высыпали толпы мальчишек и девчонок, громко галдя и обсуждая подробности прошедшего лета. Мне делиться было особо не чем, да и не с кем. Конечно же, раньше у меня, как и у всех, была подруга, Алина Боброва. Плотная светловолосая девчонка, обожающая вкусно поесть и громко посмеяться. Мы дружили с первых классов, вместе ходили за ручку и провожали друг друга домой, вместе делали уроки, обсуждали по телефону наших знакомых и менялись одеждой. Она и сейчас училась в нашем классе, да и жила неподалёку на соседней улице Пушкина, но с некоторых пор моё общение с ней перешло в ранг «привет-пока». Она была, наверное, единственным человеком, которого я не ненавидела здесь, но и любить её я не могла тоже. Она страшно раздражала меня своей болтливостью и поведением, и в один прекрасный момент я поняла, что нам не по пути. Она и сейчас заливалась смехом на весь наш коридор, что-то быстро тараторя прямо в ухо своей новой подружке, Машке. Я вдруг почувствовала на своём плече чью-то руку, и резко повернулась, одновременно услышав слова.
– Смотрю, ты вообще оборзела? – прямо передо мной стояла Лера, а сзади неё её вечный хвостик, Настя Калинина.
– Что надо? – я гордо подняла подбородок, глядя этой стерве прямо в глаза.
– Я тебе ещё вчера сказала, что новенький мой. И чтобы ты даже не смотрела в его сторону! – язвительно произнесла она.
– Каткова, ты совсем дура, что ли? – не выдержала я. – Зачем он мне нужен – это раз. А во-вторых, я его к себе не за парту сажала. Забери его, пожалуйста, чтобы он мне вообще глаза не мозолил!
– Счас же, не сажала. Вы пришли вместе. И он почти не разговаривает со мной, хотя вчера сам дал мне свой номер.
Я вдруг вспомнила о проблемах, что он мне рассказывал по дороге. Про переезд и маму в больнице. Естественно, ему пока неохота ни с кем общаться, да ещё с такой идиоткой, как Каткова. Не думаю, что он и ей был нужен. Слыхала, у неё был парень постарше. Здесь скорее работало её чувство собственности и жадности. И то, что ей досталось чуть меньше внимания, чем она могла бы получить. А ведь Никита, правда, был симпатичный, высокий, широкоплечий. Да ещё и сын военного, как выяснилось.
– Отвали, я сказала! Иди, вон он стоит! Бери! Чего ко мне-то привязалась! – я почувствовала, что уголок губы приподнимается от нарастающего во мне гнева. Как же я её ненавижу! 
 Никита, фамилию которого я пока так и не запомнила, действительно стоял неподалёку, беседуя около окна с Сашкой Маркиным, ожесточённо жестикулируя при этом. Сашка что-то показывал в своём новом смартфоне, а потом они вдруг вместе заржали, а мне стало до смерти обидно за себя.
– Что ты мне сказала? – взъелась Лерка, перейдя на повышенные тона. – Ты как со мной разговариваешь! Ты вообще кто здесь, Симкина! Ты никто! Поняла? Никто! Ничтожество!
На этом слове я не выдержала. Я долгое время старалась не обращать на неё внимания и просто избегала общения с Катковой и ей подобными существами. Ведь ещё тогда, когда я замкнулась в себе, та мгновенно почувствовала слабинку, что я ей дала, и начала щемить меня. Но сегодня почему-то просто накипело. Я набросилась на неё, как разъярённая тигрица, вцепившись в тёмные волосы, липкие от литра лака, вылитого на них. Мы вместе покатились по паркетному полу. От неожиданной атаки Лерка сразу оказалась внизу, а я сидела на ней, царапая ногтями ей лицо, она закрывала глаза руками, визжа при этом как поросёнок. Её подруга тоже пищала на весь коридор так, что даже стёкла звенели, но не вмешивалась. А мальчишки окружили нас, наблюдали интересное зрелище, но никто даже не пытался разнять нас, потому как всем было любопытно, чем же закончится эта потасовка. Кто-то, кажется, даже пытался снять происходящее на мобильный телефон, но мне было не до этого. Наверное, ещё ни разу Лерка не попадала в такие ситуации, поэтому растерялась, не зная, что и делать, а я не могла остановиться, войдя в состояние аффекта.
Уж и не знаю, чем бы это и закончилось, не появись в этот момент в коридоре наш пожилой физрук, Сан Иваныч. Он быстро растолкал локтями зевак и рванул к нам, оттаскивая меня за плечи от Катковой, а я пыталась лягнуть её вслед ногой. Пока он держал меня, я отбросила длинные спутанные волосы назад, тяжело при этом дыша. Каткова тоже поднялась, отряхивая пыль с новенького трендового костюма, привезённого из-за границы. Сейчас она напомнила мне тех шавок с пустыря, что гонялись за прохожими, тявкая с угрозами укусить больнее. Что-то общее у них точно было.
– Что произошло? – спросил Сан Иваныч, отпустив меня, когда я наконец-то перестала вырываться.
– Она меня оскорбила, – спокойно произнесла я, глядя прямо на помятую Леру, которую держала за руку Настя, второй рукой поправляя той причёску.
– Я?! – смогла наконец-то вымолвить Лерка. – Да я ей слова не говорила. Спросить подошла, а она как набросится! Психичка!
– Так кто из вас всё начал? – спросил Сан Иваныч, который не слишком верил Катковой, и нормально относился ко мне.
– Она! – закричала Каткова. – Идиотка! Посмотри, всю юбку помяла новую!
– Так, стоять. Кто-нибудь ещё может подтвердить?
– Это Каринка сама набросилась. Никто её не трогал! – вдруг встряла крашеная подруга Катковой. – Я всё видела.
– Короче, всё с вами понятно. Обе пойдёте к директору, там и разбираться будете. И не дай Бог хоть ещё раз увижу такое около моего кабинета! – решил Сан Иваныч, указывая на двери в спортзал, который гордо называл кабинетом.
В этот момент прозвенел звонок, заставив любителей хлеба и зрелищ покинуть коридор и разойтись по своим классам. А ко мне вновь сел Никита, с интересом разглядывавший меня, как-то уже по-другому, заинтересованно что ли. Я ничего ему не сказала, просто отвернулась в сторону, слушая тему по химии, в которой напрочь ничего не понимала.
Но на этом мои злоключения в тот день не закончились. На большом двадцатиминутном перерыве заявилась наша классная, что заволокла нас вместе с Катковой в прямом смысле этого слова к директору, Пал Палычу. Тот слушал нас по очереди, а мне жуть как не хотелось оправдываться за мой поступок. Да меня даже угрызения совести не мучили. Я ему так напрямую и сказала, когда Пал Палыч пытался заставить меня просить прощения у той, что меня оскорбила. И естественно, не желая портить отношения с Юрием Катковым, известным бизнесменом нашего города, что являлся другом Палыча и спонсором школы, крайней во всей этой истории оставили меня.
Я не ожидала ничего другого, если честно, зная, что так и произойдёт. Но в душе остался очередной осадок от несправедливости. Ещё одна кроха моего терпения была подорвана. Каткова ушла, а Надежда Ивановна, наша классная, оставалась в кабинете Пал Палыча. Марина, его секретарша, тоже вышла, и я осталась одна в приёмной. Я сидела и смотрела в окно, а за дверью шёл разговор. Было слышно всё, о чём они там говорили, для этого даже не нужно было сильно напрягать свой слух.
– Ума не приложу, что делать с этой девчонкой, – причитала за дверью Надежда Ивановна. – Нормально учится, да и способности шикарные. Но вот после развода родителей изменилась полностью. Да она вообще ни с кем не общается…
Ага, как же, после развода. Да его я как раз восприняла адекватно. Да дело было вовсе не в моём папе. Я знала, что он у меня был и любил меня, хоть и жил далеко и виделись мы с ним редко. Они не знали того, что произошло потом, спустя два года. И никто не знал. Никогда и не с кем я не обсуждала ту тему и не собиралась делать этого впредь. Да, я действительно замкнулась в себе, пыталась разобраться в своих мыслях. Я перестала общаться с людьми без крайней на то необходимости. Как я не сошла с ума за всё это время, скрывая то, что случилось, никому было неизвестно, даже мне самой, хотя хранить эту тайну было нереально тяжело. Было время, когда я просто головой о стены билась, желая выбросить из головы те воспоминания. Если бы существовала таблетка, с помощью которой я смогла бы потерять память, я бы выпила её без сомнения. А так…
– Симкина! – голос Надежды Ивановны вывел меня из самотерзаний. – Я сегодня же позвоню твоей маме и приглашу её в школу на беседу.
– Звоните, мне то что, – я пожала плечами. – Она всё равно не придёт.
– Вот и позвоню. Это же надо, только учебный год начался, а ты уже такое вытворяешь. Представляю, что будет дальше. После уроков к Алёне Викторовне, поняла? Я ей позвонила, она будет тебя ждать.
ОЗНАКОМИТЕЛЬНЫЙ ОТРЫВОК ДЛЯ ПРОЗА.РУ
Она покачала седой головой, а потом вышла, оставив меня одну. Я не стала спорить. Визит к Алёне Викторовне подразумевал своеобразную порцию веселья. Она была нашим школьным психологом. Той самой, кто в прошлом году заваливал меня всевозможными тестами с целью изучения моей самооценки, что по её мнению была заниженной, но тесты давали нормальные результаты.  Я долго училась контролировать себя и скрывать эмоции и знала, как отвечать на тот или иной задаваемый вопрос. Я посвятила этому несколько месяцев, прочитав массу литературы по психологии. Иногда у меня было такое ощущение, что я знала больше, чем эта самая, только пришедшая к нам на работу Алёна. Да меня можно было проверить хоть на детекторе лжи, но они всё равно ничего бы не узнали. Я невольно улыбнулась, вспомнив прошлогодние наши беседы. Интересно, что она выдумает в этот раз? Читать морали не в её правилах. Неужели она начнёт вновь заставлять меня отвечать на идиотские вопросы?
Каткова больше не подходила, а новенький не лез с разговорами. Даже Сашка Маркин молчал, не обращая на меня внимание. Надо было давно побить эту Каткову, она меня бесила все эти годы. Хотя я знала: придёт время, и она станет, как и прежде, наигранно вежливой, ведь наверняка понадобится что-то у меня списать. Это не за горами. Или после этого она долго мне подойдёт ко мне?
Она сидела надутая, держала в одной руке зеркальце, а другой рукой пыталась закрасить небольшую ссадину, что осталась на её лице. Странно, неужели не пойдёт жаловаться папочке или снимать побои. Или будет мстить? Кажется, она даже не смотрела в мою сторону, или не считала меня достойной её великого взгляда.
Следующий урок ещё не начался, когда ко мне вдруг подошла Алинка. Я окинула её взглядом, представляя себе, сколько пирожных та успела съесть за лето. Скоро будет как наша теть Тамара, и начнёт ходить и жаловаться всем на одиночество.
– Слушай, Карина! А здорово ты её отделала! Давно пора её проучить, – зашептала она тихо, чтобы никто больше не услышал, что против Катковой есть ещё кто-то.
– А тебе чего? – спросила я, глядя на неё в упор.
– Ничего. Просто я подумала… – Алина запнулась, передёрнув головой. – Как ты вообще? Даже ни разу не позвонила за три месяца.
– Нормально, – ответила я, отвернувшись. Если бы у Алины было желание выяснить, как я поживаю, она позвонила бы сама. А так это лишь пустые разговоры. Или то, что я ответила Лере, просто сыграло свою роль.
– Ладно, потом поговорим. Звонок сейчас, – сказала Алина, отходя к своему месту.
А я поспешила к себе, вновь встретившись взглядом с Никитой, виновником сегодняшнего происшествия. Я послала ему ядовитую ухмылку, а он лишь улыбнулся в ответ, поправив лацкан своего пиджака. В нём чувствовалась выправка и строгое воспитание, недаром он был сыном военного. Интересно, кто его отец? Да впрочем, какая разница. Я вновь подняла глаза и поймала на себе его взгляд. Нет уж, завтра я не позволю ему сидеть со мной. Пусть катится назад, чтобы я его даже не видела, а то наживу себе ещё проблем по его вине.
– Слушай, Карина! – вдруг позвал он меня.
– Чего тебе? – спросила я недовольно.
– Давай я тебя провожу домой. О-кей?
– Ещё чего не хватало. Иди вон, Каткову провожай. Мне провожатые не нужны! Или её подружку крашеную!
Я бесцеремонно отвернулась, даже не став слушать дальнейших слов, а в этот момент вошла наша классная, что проходя мимо, бросила на меня недовольный взгляд. Действительно, мне же предстоял ещё визит к Алёне Викторовне, чуть не забыла. А вечером наверняка будет скандал дома, ведь моя мама просто так этого не оставит. Она молчала до поры до времени, но стоило её зацепить, она тут же выходила из себя, разнося всё на своём пути. Наверное, в чём-то мы с ней похожи. Дай Бог, чтобы у меня никогда не было дочерей.

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ
   
Я вновь находилась в страшном лабиринте. Не знаю, что произошло, но я поймала себя на мысли, что даже не удивилась своему возвращению. Меня встретил тот же мрачный коридор с окошками бойницами и зеленоватым туманом за ними. Стало чуть теплее, но каменный пол, на котором сейчас светились огненные узоры, всё так же отдавал прохладой, что особенно чувствовалась в лёгких кожаных сандалиях. Но я вздохнула с облегчением, поняв, что нахожусь здесь одна. Я знала, что это всего лишь сон, поэтому начала бить себя по щекам, щипать руку. Но ничего не изменилось. Я тяжело вздохнула и направилась вперёд. Туда, где, по моему мнению, должен был находиться выход, куда я бежала в прошлый раз, сломя голову.
Вскоре уклон коридора пошёл вверх, заставив мышцы работать чуть больше, а вскоре я увидела впереди тусклый мерцающий свет, который означал, что этот ход заканчивается, а впереди меня ждёт нечто иное. Зал, что открылся передо мной, был гораздо больше предыдущего. И он был совершенно иным, нежели тот, что я увидела в первый раз. В него сводились одновременно три прохода, я же вышла из крайнего правого. По краям торцевой части возвышались ступени, переходя в невысокие площадки, над которыми находились невысокие окошки-бойницы, где пробегал туман. А посреди зала возвышалась колонна. Но это была не простая колонна, в ней прорезались маленькие окошки, наполненные огненными вихрями. Казалось, она скрывает в себе столб огня из преисподней. В целом же это было довольно симпатичное помещение, если не смотреть на пугающую колонну и на потолок, что был выполнен из выпуклых многогранников, что нависали ярусами, грозя упасть на голову с высоты десяти метров.
Вдруг я обернулась, услышав странный, леденящий душу звук. А потом почувствовала, как по моей щеке легко скользнули чьи-то пальцы, остановившись за ухом и приподняв мои волосы. Я рискнула отпрыгнуть в сторону, но тут же оказалась в стальных тисках рук, что развернули меня, и вновь увидела его, мужчину из моего кошмара.
– Где ты была? – он яростно смотрел на меня, сверкая своими золотистыми глазами и сводя густые, но чётко очерченные брови к переносице. – Почему ты исчезла?
Я ощутила, что дыхание спёрло от ужаса, и попыталась сделать вдох, но не смогла. Воздуха не хватало, а лёгкие будто свело судорогой, и каждое его прикосновение добавляло мне всё больше мучений. Я открывала рот, как рыба, выброшенная на берег, слёзы выступили из глаз, капнув на его руку. Внезапно он ослабил хватку и пристально посмотрел на меня, поняв, что сделал что-то не так.
«Это лишь мой сон… это ненадолго. Он всего лишь мираж», – думала я, не сводя с него глаз.
– Почему ты меня боишься? – он отпустил меня вдруг и отошёл в сторону, встряхнув густой шевелюрой, что доходила почти до плеч, скрывая шею.
И лишь тогда я смогла сделать вдох, опустившись на пол, где меж пальцами пробегали красные отблески, отражаясь от странного камня пола, закручиваясь причудливыми узорами и подсвечивая мне подушечки, будто они горели изнутри. Потом, отдышавшись, я приподнялась, сидя на коленях, и вспомнила про его вопрос.
– Я не знаю, – прошептала я. – Не понимаю. Ты странный… Это начинается, когда ты касаешься меня.
– Я пытаюсь почувствовать Фор… Рина, – ровно ответил он. – Так, где ты была столько времени? У тебя нет силы, тогда как у тебя получилось исчезнуть?
– Сколько времени? – поинтересовалась я. Сейчас мне начало казаться, что я и не покидала это место.
– Не знаю точно. В Вариторе время течёт странно, может, один или два тэля.
– Это сколько?
– Примерно одна четвёртая суток Эймара. В Вариторе нет дня или ночи. Здесь всегда сумерки.
– Что такое Варитор? Расскажи мне! Дэн… Дэн… как там тебя?
– Дэнмириан вом Алистер, – перебил он, глядя на меня свысока, сделав при этом ледяной тон.
– Боюсь, не выговорю,  – заключила я грустно. – Можно называть тебя как-нибудь проще? Например, Дэн.
– До этого никто не удостаивался такой чести, – бросил он мне в ответ, одновременно рассматривая зал.
– Почему же? – спросила я. Это же надо! Мало, что он персонаж из моего сновидения, так ещё и оказался чрезмерно наглым и надменным.
– Потому что я старший сын правящей династии Эймара, принц Кантермонский, герцог Моонтельский, владелец артефакта силы эммов…
– Угораздило же меня связаться с такой титулованной особой, – изрекла я. – И чего тебя сюда вообще занесло?
Он нахмурился, полыхнул синим огнём и… исчез. А потом так же неожиданно появился с другой стороны центральной колонны.
– Ты всё видела! Зачем спрашиваешь?
– Я видела? – искренне удивилась я. – Ты имеешь в виду ту дьяволицу? Это она затащила тебя сюда?
– Кителла… Как ты её назвала?
– Дьяволица. Такая страшненькая, красненькая. С перепончатыми крыльями и когтями, как у дракона. Отвратительное существо.
– Ты, правда, так думаешь? – он внимательно посмотрел на меня, а потом разразился странным смехом. – Вообще-то она мнит себя первой красоткой Ар'Магора.
– Вероятно, у их жителей странные представления о красоте, – заметила я, радуясь, что он прекратил все попытки дотронуться до меня.
– Вообще, в ней есть свой шарм и притягательность. Но при перевоплощении она может навести страху.
– Ты о чём? – не поняла я. – Она бывает другой?
Он лишь безразлично пожал плечами и усмехнулся.
– Как и все мы. Это я застрял в одной ипостаси. Хотя, когда я чувствую Фор, то кажется, что моя способность к перевоплощению возвращается.
– Хочешь сказать, ты такой же? – насмешливо спросила я, но сама почувствовала, что голос как-то дрогнул.
Он промолчал. Лишь недовольно фыркнул, метнув вдруг синюю молнию вверх, что оттолкнулась от потолка и рассыпалась на тысячу мелких искр, озарив при этом своды помещения.
– Я позволю называть меня просто Дэн. Но ты должна успокоиться, иначе я перестаю чувствовать артефакт, я не ощущаю связи с ним.
– Вот и спасибо, Дэн,  – я поднялась, рассматривая его. Больше я не слышала в себе того страха, что испытала сразу при нашей с ним встрече.
– Не за что. Так как тебе удалось покинуть Варитор?
– Я просто проснулась, – пожала я плечами. – Это всего лишь мой сон.
– Сон? Ты хочешь сказать, что появляешься здесь во сне?
– Угу, – пробормотала я. – Скоро я проснусь, и тебя не будет рядом. Ты всего лишь мой мираж, моя фантазия.
Ох, зря я это произнесла. Он тут же очутился рядом, прижав к колонне, что осветила мои волосы ярким огнём, который усилился при прикосновении к полупрозрачному веществу. Но сам материал отдавал холодом.
– Я мираж? Посмотри на меня! Я также реален, как и ты! – прошипел Дэн мне в ухо. – Чувствуешь меня?
Сердце вновь бешено заколотилось, но я попыталась взять себя в руки. Дэн склонился надо мной, и я услышала его тяжёлое дыхание у виска, а его рука потянула вверх мой подбородок. Он медленно провёл указательным пальцем по верхней губе и остановился.
– Я похож на сон? – спросил он неожиданно.
– Ещё как, – ответила я, увернувшись от его руки. Второй рукой он держал меня, и я понимала, что сопротивление бесполезно. Мало того, что он был на голову выше меня и гораздо мощнее, так ещё и его странные свойства исчезать и появляться, а также синий огонь, что исходил из его рук, пугали меня. Но я вспомнила, что скоро проснусь, и мне внезапно стало легче. Придётся потереть ещё немного, и всё закончится. Я вдруг расслабилась в его руках, и он тут же понял это.
– Вот и молодец. Хорошая девочка, – похвалил он, прижавшись ко мне полуобнажённым торсом, при этом меж нами пробежала искра, что замкнулась в полумесяце на моей шее. Он чувствовал это. Вероятно, поэтому и делал это, иначе с чего бы он вообще обратил на меня внимание. Его нос жадно вдыхал запах моих волос, а рука поднялась к груди, но тут же опустилась вниз. Сердце вновь ускорило свой темп, а он получал некое странное невообразимое удовольствие от контакта со мной.
– Отпусти меня! Прошу! – попросила я, когда пальцы начали исследовать дальше моё тело.
– Интересно, какова твоя другая ипостась, – прошептал он, не слушая меня. – Мне любопытно, какой ты бываешь ещё.
– Ты о чём, Дэн? Какой облик? Я простой человек!
Он отпустил меня, а я присела на корточки, опираясь на огненную колонну. Он стоял, поставив ногу на ступень, и рассматривал меня. Я тоже окинула себя взглядом, чтобы удостовериться, что я и правда осталась человеком.
– Хочешь сказать, люди всегда в одной ипостаси?
– Именно!
– Удивительно. Как же вы живёте? Хотя, у нас встречаются подобные существа.
– Так и живём. И неплохо. Очень даже весело иногда, – пошутила я. – А вообще я не пойму, если мы с тобой из разных миров, то как же я тебя понимаю?
– Ты понимаешь меня, потому что я это захотел. Это телекинез. Я обладаю этим даром. Это необходимо, когда часто пересекаешь границы миров по нашу сторону Грани.
– Удивительно, – я вытянула ноги, усевшись на пол. – И что ваше высочайшее дарование хочет от меня? Может, всё-таки расскажешь мне, коль ты стал моим навязчивым сновидением.
– Мне нужно выбраться отсюда. А затем добраться до Кителлы. Это можно сделать лишь с использованием Фора, иначе я не смогу проникнуть в Ар'Магор или Эймар. Варитор состоит из оболочек, точнее локаций. Мы находимся где-то в центральной части, самой маленькой. А дальше нужно искать портал.
– И мы проникнем в следующую часть? – удивлённо спросила я, пытаясь понять, о чём он вообще говорит. – Так можно всю жизнь искать? Ты готов потратить на поиски несколько годков? Я как-то нет. Давай я тебе всё же твой камушек отдам, и уберусь восвояси, пока чего не случилось.
– Не говори ерунду! – оборвал он мою речь. – Я не могу пользоваться Фором, сама видишь. А с ним как раз таки мы найдём портал гораздо быстрее. Он укажет нам направление выхода.
– Боже… Какая вездесущая штука, твой Фор. А на вид простая безделушка.
– Мой отец почти пятьсот лет использовал его, но я пока не знаю всех его способностей.
ОЗНАКОМИТЕЛЬНЫЙ ОТРЫВОК ДЛЯ ПРОЗА.РУ
– Сколько-сколько? Пятьсот? Или мне послышалось? – я широко открыла глаза, разглядывая Дэна. – А вот тебе не дашь на вид больше тридцатника.
– Мне всего лишь сто шестьдесят три, так что я ещё молодой, – звонко рассмеялся он.
– Обалдеть. Я столько жить не хочу, – мне вдруг стало жаль его. – Ладно, Дэн. Коль я уже тут, то пойдём искать твой портал, а то я уже замёрзла, сидевши на одном месте. Только не трогай меня руками лишний раз.
– Ну, наконец-то. До тебя туго всё доходит.
– Как есть. Могу просто проснуться, и будешь искать выход сам.
– Идём! – он подал мне руку, подняв на ноги, и наши взгляды вновь встретились. Я даже не испугалась этого бешеного оранжевого огонька в его глазах, позабыв вдруг свой страх. Он действительно был привлекателен, насколько может быть красивым мужчина. Но это же был мужчина из моего сна, поэтому удивляться не приходилось, что он соответствовал моим идеалам красоты. Если бы он ещё и руки не распускал, было бы вообще шикарно. Он приподнял бровь, рассматривая глупое в тот момент выражение моего лица, а я невольно залюбовалась этим красиво очерченным профилем, а потом опустила глаза на кубики мышц, что виднелись в прорехе его непонятного цвета рубашки.
– Слушай, Дэн, – внезапно сообразила я. – А мы здесь что, совсем одни?
– В этой локации, видимо, да. А дальше есть вероятность повстречать кого-либо. И не факт, что настроенного к нам положительно.
– Что, великие имперские наследники не пользуются здесь популярностью? – пошутила я.
– Боюсь, многие даже не знают о существовании Эймара, – ответил он сухо, никак не среагировав на мою колкость. –  Согласно легендам, Варитор создал демиург из-за Грани, что создал и ваш мир. Верно, поэтому, ты и имеешь сюда доступ.
– Короче, я попала в ад, и нам нужно пройти все его круги.
– Не ад, а локации отражения, – поправил он меня. – Варитор находится где-то у Грани, между Эймаром и вашей примитивной Землёй. Отец тоже использовал его, чтобы защитить Эймар от некоторых недовольных им подданных. А ещё отправил сюда несколько пойманных с поличным тайных агентов Кителлы, чтобы они пожизненно мучились в поисках выхода.
– Странно, а что они будут тут кушать, чтобы пожизненно мучиться? – удивилась я, еле поспевая за ним следом.
– Внутренняя энергия лабиринта даёт силы. И сама же черпает их в своих пленниках. Такой своеобразный круговорот энергии.
– Ну, прямо таки закон сохранения, – прокомментировала я. – Видать, демиург был чокнутым, коль придумал такое развлечение. Прямо как мыши в лабиринте, над которыми проводят опыты. Ты уверен, что Землю создал именно он?
Дэнмириан остановился и посмотрел на меня удивлённо. Верно, он ещё не встречал того, кто может говорить столько глупостей подряд.
– Я не знаю. Лично не был знаком. Не задавай мне лишних вопросов.
– Куда нам идти? – спросила я, вспомнив, что мы пошли в центральный проход зала с колонной. Теперь же мы стояли на развилке двух коридоров, абсолютно одинаковых на первый взгляд. Потолок резко стал ниже, и Дэн почти касался его головой, а мне достаточно было поднять руку, чтобы достать до него. Сами же коридоры были довольно широкими. При желании туда мог въехать автомобиль, если бы он тут вдруг очутился.
Мой красивый кошмарик тоже не знал, куда идти дальше. Он принюхивался, чуть скривив свой рот, подняв уголок губы вверх, будто воздух мог сказать ему о том, где находится выход.
– Иди сюда! – произнёс он строгим приказным тоном.
Я решила не пытать судьбу. Лучше сделать то, что он говорит, чем связываться с этим типом. Поэтому подошла ближе, рассматривая тьму, что ждала нас в обоих вариантах пути. Он незаметно очутился сзади, взяв меня за плечи.
– Идём сюда! – указал он в правый ход. Мы вошли туда, сделали пару шагов и остановились. Он сверху с высоты своего роста смотрел на свой амулет, но ничего не происходило. – Не туда. Попробуем другой ход. Иначе придётся возвращаться обратно.
– Только не это, – ответила я, – мы час шагали, а ты предлагаешь идти назад.
Хотя, какая разница, где в этом лабиринте дожидаться времени своего пробуждения. Но, на наше счастье, в левом коридоре Фор вдруг издал мутное белое свечение. Мы направились дальше, во мрак, а он освещал нам дорогу. Я шла впереди, а Дэн подгонял меня, пока лишь словами.
– Расскажи, как там, в твоём мире, – попросила я, чтобы как-то скрасить тишину.
– В моём мире? Неужели интересно?
– Очень, – призналась я, даже не солгав ему.
– Эймар имеет звезду, подобную вашей. А наша планета – единственная обитаемая в системе. Правящая династия Алистеров управляет Эймаром уже много тысячелетий. До войны наши народы жили хорошо. Вся система мира устроена так, что сословия имеют чёткое разграничение. Воин всегда остаётся воином, а маг магом. Есть и простые крестьяне, они живут в отдельных поселениях. В общем, всё, как и у вас, только власть одна, поэтому порядка больше. Есть элита: высшие веллины – эммы, есть маги, жрецы, дворянство, военачальники. Остальные же подчиняются им. Правят те, кто обладает силой.
– Тогда точно, как и у нас, – ответила я, внимательно слушая его длинный рассказ. – Только правят те, кто обладает деньгами. А как там, с технологиями, совсем туго?
– Мы против развития машин и прочего подобного. Всё, что нам нужно, можно сделать при помощи магии, она гораздо эффективней и затрат энергии меньше. Тем более, мы заботимся о нашей планете, в отличие от вас, людей. Я знаю, что происходит у вас. Некоторые обладатели силы умудрялись посещать ваш мир. Про вашу Землю у нас есть множество легенд и сказаний, хотя до встречи с тобой я был уверен, что это всего лишь вымысел.
– Обалдеть, как у тебя всё просто. А что за война у вас была?
– Войну затеяли давно. Мир Ар'Магора умирает. Конечно, это произойдёт не скоро, но все прекрасно знают, что планета, где проживает Кителла, медленно, но верно с каждым годом приближается к своей звезде. Это происходит мизерными долями, но когда-нибудь придёт время, и жить там станет просто невозможно. Сначала она превратится в безлюдную выжженную пустыню, а потом её поглотит солнце.
– И почему так происходит?
– У Ар'Магора был спутник с большими залежами драгоценного металла. Так вот местные маги не поделили его, а император Страурум тогда разозлился и просто уничтожил его, спалил и разнёс на кусочки, чтобы никому не достались те богатства. Тогда и нарушилась орбита их планеты.
– Я думала, в других мирах не знакомы с устройством их систем, – вспомнила я наблюдения из прочитанных мною книг.
– Есть и такие миры. Но Ар'Магор, как и Эймар, стоят на ступень выше по своему развитию. Есть миры, где до сих пор тёмные века или местное средневековье. Там обитают всевозможные иные расы.
– Если они уж такие продвинутые, то почему бы просто не найти другую планету в вашей галактике и не переселиться туда? – удивлённо спросила я Дэна.
– У нас нет космических кораблей, я же объяснял тебе. Для этого придётся осваивать целый комплекс технологий. Проще использовать магию для открытия порталов и проникнуть в параллельную реальность.
– Вот как? Хорошо, хоть на Землю не лезете.
– Земля не подходит нам, у нас всё иначе, чем у вас. Да и пересечь Грань невозможно. Не знаю, как тебе это вообще удаётся. Верно, это делает Фор. Поэтому ты и оказываешься здесь лишь во сне.
– Слава нашему демиургу! Знал, где домик строить, – обрадовано заметила я. – За границей!
– Так рассказывать дальше про войну? – спросил он, пока мы медленно, но верно, шагали вперёд.
– Валяй! – согласилась я.
В таких разговорах мы шли ещё час, не меньше. Потом пришлось несколько раз выбирать верный путь, но Фор чётко указывал нам дорогу, при этом ещё и освещал её. Единственное, меня смущало то, что Дэн каждый раз обнимал мои плечи, а иногда его шаловливые пальцы лезли мне под рубашку, заставляя вновь дрожать, хотя в душе я его уже не боялась.
В довершение всего, мы встали перед очередной развилкой, откуда шли сразу несколько лестниц. Некоторые из них взмывали вверх, маня мерцающими ступенями. Другие, напротив, уходили резко вниз, так, что идти по ним было бы несколько опасно, только и смотри под ноги, чтобы их не переломать. Все они выходили из очередного круглого зала, подсвеченного странными моргающими факелами под сводами потолка. Я по очереди сунула нос в каждый из проёмов, но так и не поняла, где проходил наш верный путь. Дэн тоже не спешил, рассматривал каждый проход, прищурив свои огненные глаза. Он наблюдал и за мной, я чувствовала его пристальный взгляд на себе, и понимала, что он не знает, что ему делать.
– Дэ-э-эн, – протянула я. – Куда нам идти дальше? Ты уверен, что мы не сбились с пути в прошлом зале.
– Уверен, – резко ответил он. – Артефакт не может ошибаться. Иди сюда!
Он притянул меня к себе, и я снова задрожала. Я ненавижу, когда меня трогают посторонние, кажется, я ещё это не говорила. Я и в реальной жизни стараюсь делать всё сама в гордом одиночестве. Будем считать, что это одна из моих фобий. Он же будто решил преступить все мои устоявшиеся принципы. Его я боялась особенно, потому что он был взрослым мужчиной. Умом я пыталась понять, что я не нужна ему, он делает это только для поисков выхода, а душа рвалась как можно дальше от него, пыталась ретироваться, сбежать, улететь прочь. Он уже понял это, но видимо, его терпение было стальным, как и его руки, что держали меня. Он ощущал мои страхи, но делал всё наоборот. Или мои кошмары нашли отражение в моём сне?
– Вот наш коридор, – он указал на самый простой, невзрачный проход, потянув меня за собой. Я лишь успела отойти от очередной порции полученного адреналина.
Стены сами подсвечивали дорогу мерцающим голубоватым светом. Мы шли долго, спускались по ступеням, потом поднимались, и так раз двадцать пять. Ноги безумно болели, и я всю дорогу мечтала о том, что вот-вот проснусь, но этого не происходило, и мне приходилось догонять его, спотыкаться, падать в его руки, что подхватывали меня и ставили на пол.
– В следующий раз надумаешь попасть сюда – прихвати карту местности, – посоветовала я, когда мы в очередной раз вышли в более широкую часть коридора и остановились, чтобы отдышаться.
– Главное, чтобы в следующий раз мне в спутники не досталась такая идиотка, как ты, – парировал он. – Я терплю тебя лишь потому, что по-другому не смогу найти выход.
– А если бы я встретилась тебе просто, не в лабиринте? – резко ответила я.
– Этого бы не произошло. Вряд ли я вообще обратил бы внимание на человека.
– Так ты же тоже человек, ну с виду, по крайней мере!
– Я обладаю силой эммов. А ты нет. В этом и состоит разница. Мы живём в основном в этом облике, лишь при необходимости мы принимаем вторую и третью ипостась. Либо когда нужно применить силу, либо когда эмоции превышают допустимые пределы.
– Есть ещё и третья? – удивлённо спросила я, не обращая внимания на его слова.
– Третья – это призрачная. Я при тебе несколько раз пытался её принять, но надолго не могу в ней удержаться.
– Понятно. Посмотри, где мы. Кажется, мы собираемся пойти назад! – заметила я. – А то придётся ещё долго терпеть такую бестолочь, как я.
Как же он меня иногда раздражал своей циничностью и высокомерием.
– Сюда! – он потянул меня за руку, и мы продолжили путь. Ноги заплетались, став ватными. Не хотели идти, останавливались, но он непоколебимо направлялся вперёд, не глядя на моё состояние.
– Я больше не могу, – прошептала я, опустившись на пол.
Он обернулся, глядя на то, как я растираю ступни и икры ног.
– Ты, правда, не можешь идти? – спросил быстро он. – Осталось немного, я в этом уверен.
– Вот и иди сам, – огрызнулась я.
– Какие же вы, людишки, слабые существа. Ноете постоянно.
– Было много человеческих знакомых?
– Не поверишь. До тебя – ни одного, но мне тебя на всю жизнь хватит, – с этими словами он легко подхватил меня, как пушинку, завалив на плечо.
– Эй! Ты что делаешь? – попыталась возмутиться я, но мои вопли никто уже не слушал. Я расслабилась и повисла на нём, свесила голову, положив голову ему на лопатку, что несколько напрягалась при шагах.
– Вот он, – он вдруг сбросил меня на пол, чуть придержав, чтобы я не грохнулась с высоты его роста, – портал.
– Выход из этой локации? – тихо спросила я, рассматривая то, что он мне показывал. На вид это было некое силовое поле по размерам напоминающее обычную двухметровую дверь. Именно так по моему разумению и выглядел портал в ад. Синее мерцание распространялось на ширину всего прямоугольника, но оно было абсолютно плоским. Если обойти с другой стороны, можно было увидеть то же самое.
– Что теперь делать? Ты хочешь, чтобы мы прошли сквозь это? – испуганно спросила я. – Туда не пойду! Даже не проси.
– Я не пройду без тебя и Фора, – ответил он. – Портал не пустит меня.
– Ты прям кладезь информации, ходячая инструкция по использованию артефакта и прохождению порталов. Ты же не пробовал! Откуда тебе знать, кого он пустит, а кого нет.
– Это поле убьёт каждого, кто сунется туда просто так, – спокойно ответил он, не обратив внимания на очередную глупость, сказанную мною.
Но лучше бы он этого не говорил. Желание попытаться туда проникнуть сразу же исчезло, удалилось восвояси.
– Мы должны сделать это вместе, – произнёс он после недолгих раздумий. Ты должна чувствовать меня, а я должен чувствовать тебя. А ты меня боишься. Если будешь продолжать в том же духе – в решающий момент всё рухнет. Если ты испортишь переход – мы погибнем оба.
– Не знаю, смогу ли я сделать так, как хочешь ты. Это не от  меня зависит. Поверь, я не специально.
Он обнял меня сзади, прижавшись всем своим сильным телом, его ноги прижались к моим, руки свелись вместе, а пальцы переплелись воедино. Грудью он касался моих плеч. В то же время его лицо опустилось к шее, и он провёл языком по моей коже.
– Неужели я так тебе противен? – прошипел он мне в ухо. – Могла бы просто расслабиться и получить удовольствие.
– Хорошее удовольствие – сгореть заживо в силовом поле, – ответила я, проигнорировав его слова. Оправдываться мне не слишком-то хотелось. Пришлось бы объяснять причины моего поведения, а это было худшим, что я могла себе представить. Я просто попыталась представить, что его нет рядом. Но он напоминал о себе, дыша мне прямо в затылок.
– Прошу тебя… Я никогда никого ни о чём не просил. Расслабься и почувствуй меня. И тогда Фор проведёт нас обоих.
Я вновь постаралась сделать то, о чём он просил. Закрыла глаза, потому что сияние поля портала слепило меня. И вдруг я почувствовала тепло, исходящее от Дэна. Мне стало комфортно, я прижалась к нему спиной, тяжело дыша, будто эти действия забирали часть меня самой.
– Вот так лучше, – прошептал он мне прямо в ухо. Он работает! Только не думай ни о чём больше. Идём!
С этими словами мы шагнули вперёд, потом ещё шаг и ещё… Разноцветный калейдоскоп заставил меня прищуриться, когда я открыла глаза. Но зато я была уверена, что жива, и это безумно радовало. Внезапно краски стали тускнеть, блекнуть. А реальность вокруг стала какой-то далёкой. Я и забыла, что это всего лишь сон. Я возвращалась домой. Сейчас всё прекратится…
«Карина! Вернись!» – раздался далёкий голос из пустоты, но я уже не слышала окончания фразы.
Будильник вовсю голосил о том, что мне пора подниматься, а я всё ещё ощущала тепло тела Дэна. Впервые за последнее время я поняла, что прикосновение может быть приятным.

ГЛАВА ПЯТАЯ

  Этот странный сон вновь навеял мне некую тоску. Проснувшись, я долго смотрела на свой кулон, не понимая, отчего он ко мне приходит во сне. Видно, надо просто снять его, и всё станет, как и прежде. С этой мыслью я сняла амулет и забросила его в шкатулку. Его даже как-то не хватало, но морально стало намного легче. Странно, как это я не проспала сегодня. День вчера закончился так же ужасно, как и начинался, да ещё и лабиринты во сне. Может, я просто начала медленно, но верно сходить с ума?
Надежда Ивановна так и не позвонила моей маме. Либо просто не успела, либо мама додумалась не ответить на звонок. И неудивительно, она вернулась, когда я уже засыпала. Мама работала в частной фирме бухгалтером, и хоть работы у неё на самом деле хватало, после работы она умудрялась обслуживать ещё пару организаций, а всё остальное время раскатывала по городу со своим новым увлечением, женатым начальником завода, на котором изготавливали железобетонные конструкции. Я знала это, хотя она ничего мне не рассказывала о своих приятелях. Слышала разговор своих соседок по подъезду. Случайно. Просто обрывки фраз донеслись, я вообще никогда не была любителем подслушать чужие разговоры. Но говорили они уж слишком громко, видимо не знали, что я в тот момент выходила из квартиры.
На улице моросил мелкий дождик. Небо затянулось серыми тучами. На вчерашнюю солнечную погоду не было даже намёка. Видимо, дождь начался ещё ночью, потому как все ямки двора были заполнены водой. А я, дура, даже не додумалась взять зонт. Но возвращаться не хотелось, иначе точно можно было бы опоздать вновь, поэтому, натянув на голову капюшон, я старательно перепрыгивала через лужи, смахивая капли с лица. День пролетел как-то незаметно. Меня совсем никто не трогал, и я ни с кем не разговаривала. И меня это очень даже устраивало, потому, как слышать противный голосок Катковой мне вовсе не хотелось.
А вот вечером началось самое противное. Как это было ни странно, моя мама заявилась домой вовремя. И сделала она это лишь потому, что наша классуха всё же смогла ей дозвониться. И не успела я смотаться в свою комнату, как моя мать, допив свой чай, позвала меня не обещающим добро тоном:
– Карина, надо поговорить! – остановила она меня.
Я обернулась, скорчив мину. Мама сидела на табуретке, глядя на меня в упор, сняв свои очки.
– Чего? – отозвалась я.
– Зачем ты побила Леру Каткову?
Как же мне не хотелось оправдываться за вчерашний поступок.
– Она сама напросилась. Могу побить опять, мне не сложно! – ответила я, отвернувшись в сторону и разглядывая синие цветочки на обоях.
– Ты считаешь это нормальным? – она начинала повышать голос, и её тон мне совсем не нравился. Да мне никакой её тон не нравился, но когда в нём появлялись такие, чуть раздражённые нотки, я сразу просекала, что добром это не кончится.
– Я считаю нормальным. Она меня оскорбила, да и просто достала.
ОЗНАКОМИТЕЛЬНЫЙ ОТРЫВОК ДЛЯ ПРОЗА.РУ
– Это не повод сразу лезть в драку. Тебе почти семнадцать, а ты ведёшь себя, как маленький ребёнок! Только год начался, а у меня от тебя одни проблемы!
– Я и есть твоя вечная проблема, – прокомментировала я, не поворачиваясь и стараясь не смотреть в глаза.
– Так и есть. Лучше бы тебя вообще не было! – крикнула она, задев во мне нечто живое, будто некая струна зазвучала внутри.
– Тогда почему ты не отдала меня папе, когда вы разводились? Почему?! – я почувствовала, что слёзы наворачиваются на глаза.
– Об этом даже и речи не было. Несносная девчонка! Ты мне всю жизнь испортила! Испоганила! – крикнула мать в ответ, хлопнув дверью. – Я больше не собираюсь краснеть за тебя! Может сдать тебя просто в интернат?
– Боюсь, ты опоздала по возрасту! – крикнула я в ответ.
И почему я не поехала учиться куда-нибудь в колледж ещё год назад? Жила бы себе сама, спокойно в общежитии. Так нет же, хотелось как лучше, поступить в университет. Так и хотелось крикнуть, что жизнь испортила не я ей, а она мне. Но от этого вряд ли что-то изменилось бы в тот момент, я ещё рисковала схлопотать пощёчину. Я поклялась никогда не говорить ей то, что рвалось наружу в такие моменты. Но в последнее время что-то слишком часто хотелось просто взять и отомстить всем. Я просто ушла, легла, укрывшись пледом с головой, чтобы не слышать дальнейших криков, что всё ещё раздавались из-за дверей спальни. Я ненавидела весь мир в тот момент, всех вокруг. Кроме папы. Почему-то к нему у меня было особое отношение.
В ту ночь я не видела никаких снов. Я и не спала полночи, всё обдумывая, как жить дальше, и стоят ли все мои мучения и самотерзания хоть чего-то в этой жизни. Иногда мне казалось, что проще рассказать те события кому-либо, но умом я понимала, что лишь усугублю этим всю ситуацию. Тогда мне точно не жить нормально. Так ещё есть шанс всё забыть, и с некоего момента начать новую жизнь, где не будет тех воспоминаний и той страшной тайны, что я скрывала от всех.
Амулет так и остался лежать в шкатулке. Мысли о том, что я никому не нужна, перечеркнули все положительные стороны моего существования. Я твёрдо решила уехать, но куда и как, пока соображала весьма смутно. Под утро я смогла уснуть, сон был тревожным и прерывался невнятными видениями, но страшного лабиринта в нём не было и в помине. Я проснулась от того, что входная дверь захлопнулась. Ей было всё равно, позавтракаю ли я, не было дела, не просплю ли я в школу. Её волновала лишь работа и репутация. В тот момент я и решилась уехать.
Поспешно забросив под тахту все учебники из рюкзака, я вытряхнула из шкафа вещи, что могли бы мне пригодиться. Джинсы, водолазка, и всё остальное, что было нужно. Остальное полетело назад в шкаф. До вокзала шагала медленно, оглядываясь по сторонам, будто кто-то мог остановить меня здесь. На часах было полдевятого, когда я увидела в конце квартала ярко-жёлтое здание, как ядовитое бельмо, выделявшееся на фоне серых пятиэтажек. Из нашего городка не шёл ни один прямой поезд в Москву, да и как я буду туда добираться, я пока тоже не знала, ведь денег у меня, как обычно, не было. Но я твёрдо решила уехать жить к папе, искренне веря, что смогу убедить его забрать меня к себе, хотя бы на год, пока я не поступлю куда-нибудь. Нужно было хотя бы позвонить папе перед тем, но я боялась, что он тут же перезвонит маме, и меня с позором вернут обратно. Тет-а-тет его легче было бы убедить в правдивости моих слов, тем более, он не понаслышке знал её тяжёлый характер.
Четыре ветви железнодорожных путей лежали передо мной, как бесконечные линии жизни. То и дело пробегали мимо работники железки, дворник с метлой недоверчиво косился на курящих около скамейки парней с большими рюкзаками, а голуби подбирали крошки и семечки, что кто-то заботливо успел рассыпать на перроне. Турникетов никаких не было. Я много раз ездила к бабушке в деревню на дизеле, и прекрасно знала, во сколько идёт какой пригородный поезд. До областного центра около часа пути, а там придётся выкручиваться и думать, что делать дальше.
Поезд пришёл гораздо быстрее, чем я ждала. Или просто время пролетело мгновенно, пока я прогоняла одни и те же мысли. Я запрыгнула в вагон, пробираясь между деревянными скамейками в середину вагона. Скоро придёт контролёр, я знаю, они обычно начинают с противоположного конца поезда, так что, возможно, мне повезёт сегодня, и я успею выйти раньше. Возможно, лучше стоило бы ехать автостопом, но этот способ был безопаснее. При поездках автостопом водителей всё чаще интересовали альтернативные методы оплаты, а рисковать не хотелось.
Сегодня я ошиблась, или просто стратегия проверки проездных билетов поменялась за год. Но, так или иначе, минут через десять после того, как поезд тронулся с места, я услышала скрипучий голос тётеньки, что шла по вагону с вполне определённой целью, и путь мне был один. Я бросилась, скрываясь за стоящими людьми, присаживаясь за скамейки, но голос приближался. Можно было попробовать перескочить в другой вагон, но успею ли я? Нет, следующая станция минут через десять, мне это ничего не даст. Как-то раньше мне удавалось обмануть контроллёров этим способом, но сейчас нужно нечто другое.
Я встала, вытянувшись в струнку, и сделала безразличный вид, мечтательно глядя в окно. Но краем глаза я искала, кого бы мне сделать сегодня героем в моих глазах. Два парня, что стояли на перроне с рюкзаками, находились тут же, о чём-то оживлённо беседуя. Я прижалась спиной к огромному рюкзаку, рассматривая обстановку.
Контролёрша подошла быстро. Даже чересчур быстро. Я ещё не успела придумать ни одного довода. От безысходности я повернулась к парням, что стояли позади. Один из них, белобрысый, напоминал чем-то нашего Маркина, но в данный момент выбирать не приходилось. Я обратилась ко второму, лицо которого мне показалось более адекватным.
– Помогите, прошу! – быстро зашептала я, напустив для пущей значимости на глаза пару слезинок. – Меня сейчас высадят! Дайте на билет, пожа-а-алуйста! Ведь это совсем мелочь.
– А ты чего, сбежала? – спросил второй, рассматривая меня.
– Нет… – я запнулась. – Забыла дома кошелёк. К папе еду.
Белобрысый недоверчиво посмотрел на меня, а потом перекинулся со вторым вопросительным взглядом.
– Да ладно, я заплачу, – вдруг отозвался первый. – Не убудет. Докуда едешь, малая?
– До города… Спасибо… – прошептала я в ответ.
Парень достал мелочь и отсыпал проходящей мимо нас контролёрше, что скосилась на нас своими чёрными глазами.
– И далеко едешь? – спросил после этого первый, блондин.
Отчитываться перед незнакомцами не очень-то хотелось, но некая благодарность за то, что меня выручили, взяла верх, поэтому я ответила на его вопрос:
– В Москву… к папе.
– Знаем мы, как вы все к папам ездите. Только потом вдоль трассы почему-то стоите, да клиентов ищите, – проворчал он в ответ.
– Да ладно, посмотри, вроде нормальная девчонка, – вступился первый, что повыше. – Мы тоже в Москву валим. Новую ветку метро строим. Вахта: две недели там, две дома. Так ты с нами?
– Я не с вами, – пояснила я. – Но добраться как-то надо.
– Ладно. Меня Витька зовут, – представился белобрысый. – А это Вадик. У нас, правда, тоже денег в обрез, но сейчас приедем, чего-нибудь придумаем.
– Карина, – представилась я для приличия, отвернувшись к окну. Передо мной уже вставали картины моего прекрасного будущего, и я вдруг поверила, что мир не без добрых людей.
Я уже представляла себя в новой столичной школе, где меня совсем никто не знает. И то, что больше не увижу мать, и не вернусь в опостылевшую квартиру, в которой каждый уголок напоминает мне о чём-то нехорошем. На мгновение я почувствовала себя самым счастливым человеком на свете.
– Выходим! – прервал мои мечтания Вадик. – Приехали!
– Угу, – пробормотала я, подхватывая свой рюкзак. Вадик помог мне забросить его на плечо, а сам взял свой баул.
Мы вышли на знакомой станции, где я бывала не раз. Но сегодня всё казалось иным, будто навевая запах новой жизни и свободы. Мы сели на выступающий фундамент здания вокзала, отделанный чёрным пыльным мрамором. Виктор достал сигареты.
– Будешь? – предложил он и мне.
– Не-а. Не курю.
– Ну, как знаешь. Чего с тобой делать будем? – спросил вдруг он.
– А чего со мной делать?
– Денег надо раздобыть. У нас всё под счёт. Да и выпить в дорогу взять не помешает. Поможешь нам.
– Я? – удивлённо подняла глаза.
– Нет, я! Ты, конечно же, – он наклонился к Вадиму, что-то шепча на ухо, потом они переглянулись меж собой.
– Какой с меня помощник…
– Да тебе ничего делать и не надо будет. Смотри! – он указал на бабку, что продавала рядом пирожки и воду.
Старушка, одетая в тёмный платок, из-под которого выбивались седые волосы, громко зазывала покупателей, рекламируя на все лады свой супер-товар, только выпеченный в печи и приготовленный из наисвежайших продуктов. Причём, делала она это так убедительно, что если бы я ни разу их не пробовала, то возможно и поверила бы в искренность её слов. Её полные красные щёки забавно раздувались при каждом крике, будто воздушные шарики.
– Покупайте пирожки! Не проходите мимо! – орала она не своим голосом. – Не проходите мимо! Пирожки в дорогу! Беляши!
На миг она куда-то исчезла, а потом вынырнула вновь с другой стороны перрона.
– Наш поезд через два часа, время ещё есть, – сообщил только что вернувшийся из здания Вадим.
– Нормально. Проходящий?
– Да, из Краснодара.
– Пойдёт. Так что, хочешь заработать себе на билет? – спросил меня Виктор.
– А как?
– Видишь, бабка деньги в карман сумки прячет?
– Ну и? – не понимая, спросила я.
– Подойдёшь, будешь отвлекать. Сочиняй, чего угодно, хочешь про потерянные телефоны, хочешь – дорогу спрашивай. Главное, чтобы она от своей сумки отошла. А дальше мы всё сами.
– Разве так можно? – тихо спросила я, поняв, чего они задумали.
– А разве можно покупателей обманывать? Ты знаешь, что она туда в пирожки кладёт? Их же есть невозможно! По три дня потом греет, о них уже зубы можно сломать. Да ещё и налоги не платит.
Для меня это не являлось весомым аргументом, но остаться без денег вот так, на вокзале, не слишком хотелось. Москва стояла передо мной в душе, как город, где сбываются надежды и мечты.
– Ладно. Попробую, – сама не знаю почему, согласилась я.
– Идём! – ткнул меня в бок пальцем Виктор, оставив Вадима караулить наши вещи. Он шёл немного позади меня, делая вид, что мы не знакомы.
Очередной поезд двинулся, гремя составом, и бабулька успокоилась, поняв, что пока потенциальных покупателей нет. Под грохот и шум колёс отходящего поезда, я подошла к ней, тронув за плечо.
– Извините! – пробормотала я. – Вы не видели здесь собачку?
Конечно же, я несла первое, что приходило в голову, но это подействовало, потому как она повернулась ко мне, рассматривая с ног до головы.
– Какую ещё собачку, девочка?
– Маленькую… Щенка… Белый, с рыжими пятнами. Джек-рассел. Знаете такого?
– Не знаю, – проворчала бабка в ответ.
– Не важно. Ну, он такой… маленький, три месяца! Потерялся утром, здесь, недалеко! – я начала отчаянно размахивать руками, показывая размер вымышленного потеряшки.
– Не видела, иди там поищи, да в ларьке спроси. Не отвлекай.
Краем глаза я увидела, что Виктор уже направляется к своему другу, и поняла, что разговор можно заканчивать.
– Ладно, пойду искать там, – протянула я.
Я не успела даже дойти до угла вокзала, куда скрылись мои новые знакомые, как услышала истошный крик позади себя.
– Людечки! Обокрали! Держите их!
Бабулька оказалась не так проста, как казалось. И не такая несчастная и обессиленная. Она мчалась, размахивая баулом и поднимая шум на всю площадку. Прохожие шарахались в стороны, некоторые смотрели мне вслед, не понимая, что происходит. Но, на мою беду, откуда-то вынырнул наряд полиции, один кинулся наперерез мне, а другой уже вёл, пристегнув наручниками друг к другу, Витьку и Вадика, что громко возмущались при этом.
– Эти? – спросил один полицейский не умолкающую бабку.
– Эти, сынок! Эти! И девка с ними!
– Я не с ними! – возмутилась я.
– Как же! Видала я, как шушукались тут недалеко. Да и приехали они вместе. Это же надо, последние три тыщи достали! Ироды! – кричала она, надрывая голос.
– Ладно, сейчас пойдём в участок, а там и разберёмся, кто чего украл. Идём!
– А как же? – бабка показала на свой баул с пирожками.
– Это с собой. Или заявление писать не будем?
Бабка засомневалась на минуту, что-то бубня себе под нос. Три тысячи для неё, конечно же, были глобально большой сумой, но и уходить она не желала. Я же увидела, как из кармана Виктора выпали деньги, и так легко полетели, подгоняемые ветерком, по тротуарной плитке.
– А вон те не ваши деньги? – спросил он, указывая на купюры свободной от наручников рукой.
Бабка от волнения даже бросила свою котомку, побежав, как молодуха, за ними.
– Мои! Мои родимые!
– Так что, мы свободны, сержант? – спросил Вадик полицейского, что держал их.
– Пройдём в участок. Проверим вас по базе, – немного засомневавшись, произнёс старший. – Если всё нормально – отпустим. Через сколько ваш поезд?
– Через полтора часа, – ответил Виктор. – Да всё у нас нормально, чисто. Можете проверять.
– А девчонку куда? – спросил тот, что держал меня за руку.
– С собой.
– Мне мои вещи отдайте! Я к папе еду.
– Вот там и разберёмся, кто куда едет. Идём, – он толкнул в спину, и мне пришлось плестись с ними, прихватив по дороге рюкзак.
Здание полиции располагалось неподалёку, через дорогу. Мы поднялись по ступенькам, прошли по коридору, пару раз свернули, а затем нас втолкнули в большую комнату, в углу которой находилась клетка. Я видала такие по телевизору в бесконечных сериалах, но лично попала в такое помещение впервые. В клетке находилась лишь одна лавочка, а в самом кабинете по краю располагались такие откидные деревянные стульчики в ряд, как когда-то стояли в актовом зале нашей школы. В другом же конце кабинета стоял стол, а за ним важно восседал усатый мужчина в форме.
– Иваныч! Принимай! Надо их проверить! – произнёс молодой сержант, что привёл нас.
– Давай туда! – усатый бросил ключи от клетки, и через минуту возмущающихся парней затолкали туда, оставив рюкзаки в углу кабинета.
– Девчонку оставь, не сбежит, – проворчал он, сетуя на недопитый чай. – Чего вытворили?
– Митрофановну обчистить хотели. Что пирожками на вокзале торгует.
– Её обчистишь. Сама кого угодно облапошит, – буркнул он в ответ. – Ладно, оставляй, сейчас глянем, что за фрукты.
– Здравия желаю! – с этими молодой сержант покинул помещение, а усатый уставился на нас с недовольным видом.
Я ёрзала на неудобном стуле, пытаясь пристроить ногу на ногу, но с его высотой это было сложно сделать. А ещё разболелась спина. В данный момент я понимала, что папе всё-таки придётся позвонить, но телефон лежал в рюкзаке в выключенном состоянии.
Усатый полицейский медленно нажал кнопку, включая свой допотопный компьютер, на мониторе которого загорелся значок Windows, а сам агрегат издал протяжный скрип.
– Документы есть? – протянул он, гладя на парней.
Вадик вытащил из-за пазухи паспорт и подал его через решётку, второй сделал то же самое.
– Сейчас посмотрим, кто такие…
– Смотри быстрее, командир. На поезд опоздаем, правда.
Он полез в свой компьютер, практически уткнув в монитор нос и бубня что-то.
Но в этот момент в коридоре раздались ровные шаги, и в кабинет без стука вошёл молодой высокий парень, лет двадцати шести-двадцати восьми. На тёмные короткие волосы были подняты солнечные очки, глаза были прищурены, а губы чуть заметно улыбались. В одной руке он держал кожаную папку для документов, в другой были ключи от машины, которые он ловко перебрасывал через палец. Глаза сверкали, а шаги были ровными и чёткими. Одет он был по гражданке, в синие джинсы и чёрную рубашку. Его взгляд на секунду остановился на мне, и мы с ним встретились взглядом. Не знаю, что произошло со мной в тот момент, но я почувствовала, что сердце застучало сильнее. Кажется, я где-то видела его раньше. Парень отвёл от меня глаза, а потом обратился к усатому:
– Майор Телегин? Вам тут для меня документики кое-какие передавал подполковник Кравцов.
– Стучаться не пробовали? – произнёс в усы наш новый знакомый. – А вы кто?
– Капитан Ветров, уголовный розыск, – парень достал удостоверение и ткнул усатому майору Телегину прямо в лицо, невзирая на ранг. Лицо его казалось мне таким знакомым, сама не знаю почему, я не могла отвести от него глаз. Но и не могла вспомнить, где видела его и при каких обстоятельствах. Внезапно он вновь повернулся, пристально рассматривая меня, и я поспешно отвернулась. Телегин наклонился, открывая сейф, а я вновь ловила на себе взгляд вошедшего.
– А это кто? – вдруг спросил молодой капитан, указывая на меня.
– Это? Их на вокзале задержал наряд, пытались бабу одну обчистить эти трое.
Я замерла, осознавая, что влипла хуже, чем мне казалось сначала. Все мои мечты рухнули в один момент, и я поняла, что ничего хорошего этот день уже не предвещает.
– Я знаю эту девушку! – уверенно произнёс Ветров. Я подняла голову от неожиданности и удивлённо посмотрела на него.
– Откуда?
– Расследовал одно дело три года назад на районе. Знаю, живёт одна с матерью. Родители в разводе.
– Куда собиралась? – спросил меня усатый.
– К…к… к папе в Москву.
– А мать в курсе? – вдруг спросил меня Ветров.
– Не-а, – я покачала головой.
– А с этими чего связалась? – он махнул головой в сторону незадачливых парней.
– Я связалась? Ехали вместе просто в дизеле… я ничего не делала, – я начала рассказывать, как было на самом деле, умолчав о самом моменте кражи и причастии к ней парней.
– Понятно, – прервал меня молодой капитан. – Сергей Иваныч, я заберу её, всё равно еду в их город. А то будет всю ночь шататься без денег.
– Я не… – попыталась возмутиться я.
– И даже спрашивать не буду. Едешь со мной, – его тон был резок, и я поняла, что лучше не спорить. – Идём!
Я поднялась, схватила свой рюкзак, прижав к себе, и испугано посмотрела на нового знакомого.
– Всего доброго, – он кивнул Телегину, и вывел меня за руку в коридор. Я вздохнула с облегчением. В Москву, я, конечно же, не попаду, но хоть здесь пронесло. Интересно, кто он такой?
Мы вышли на улицу и прошли к площадке, где я увидела серебристый внедорожник, припаркованный с краю. Он нажал кнопку, и автомобиль звучно пропищал сигнал приветствия.
– Присаживайся, – он по-джентльменски открыл двери, а сам уселся за руль, и мы медленно тронулись.
Ехали долго. Я молча смотрела в окно, представляя, что будет твориться дома, и как будет орать мать. Чуть пожелтевшие деревья вдоль трассы пролетали мимо. А он так, расслабленно держал руль одной рукой, второй нажимал кнопки магнитолы. То и дело он поворачивал голову, чтобы посмотреть на меня, а я отворачивалась. Я почти что уснула, когда он внезапно повернулся ко мне снова.
– А ты меня не помнишь? – спросил он.
– Нет… А должна? – удивлённо проговорила я.
– Я был у вас дома, три года назад, когда пропал без вести знакомый твоей мамы, Зорин, кажется. Я запомнил тебя…
Что-то ёкнуло в груди, добавив паники, но я постаралась сразу же взять себя в руки, чтобы не выдать эмоций. Это же надо… первый человек, кто напомнил мне о том уроде, с которым и были связаны худшие воспоминания в моей жизни. То, о чём я старательно пыталась не вспоминать и просто стереть в памяти. А этот молодой капитан и есть следователь, что приходил к нам тогда, долго беседовал со мной, потом с моей мамой. Он ничего не заподозрил, ведь я тщательно подготовилась тогда к его визиту. Это же надо, встретить его вот так, по глупости. Если бы я сегодня не сбежала, то никогда бы и не увидела следователя, ведь с тех пор нам больше не удавалось встретиться. Кажется, не удавалось.
– Я вас не помню, – повторила я, отвернувшись в сторону. Но он не унимался.
– Что у вас произошло дома? Почему сбежала?
– Я не сбежала. Просто к папе хотела, – заявила я, стараясь не встречаться с ним взглядом.
– А ты подумала, что может случиться в дороге. И вообще, ты предупредила своего папу о том, что ты едешь к нему?
Это был настоящий допрос с пристрастием, это я поняла сразу. Он начал выпытывать всё по порядку. Нашему школьному психологу было далеко до него по способностям, а за эти три года он ещё поднабрался опыта. Видно, в нём это было заложено, и мне было далеко до этих умений. Буквально за час ему удалось выудить из меня информацию по поводу обстановки дома и в школе, про драку с Катковой и визит к директору, про постоянные наезды со стороны моей мамы и полное отсутствие внимания. Даже про то, какие я книги прочла за лето, мы умудрились поговорить с ним. Единственное, о чём я молилась в душе, чтобы он не начал вновь разговор про Олега Зорина. Эта тема была для меня запретной, и не знаю, как бы я стала выкручиваться, начни он снова про это говорить. Но всё обошлось.
– Знаешь, Карина… – он немного промолчал в момент обгона по встречной полосе. – Я, кажется, понял, в чём дело. Ты переживаешь за развод родителей, а мать не даёт тебе видеться с отцом. Я прав?
– Правы, наверное, – согласилась я, желая поскорее закончить эту тему.
– Я сам поговорю с твоей матерью. Не думаю, что она обрадуется сильно твоему побегу. И одну я тебя не отпущу. Покатаешься со мной, иначе я опасаюсь серьёзно за твою жизнь, – он вдруг рассмеялся, и я поняла, что он пошутил, хотя его тон был довольно серьёзен.
Часы на экране начищенной панели его автомобиля показывали три часа дня. Что же, скоро мать уже вернётся домой. Зато недолго кататься с этим полицейским. Хотя, он вдруг перестал меня напрягать. Я почувствовала некую защиту в его лице. Использую его дар убеждения, чтобы сгладить обстановку. Может мама прислушается хоть к его словам? Было похоже, что он на моей стороне, а мне это ой как не помешало бы сейчас. Позвонить папе я смогу и на следующий день.
– Держи, кстати. Вдруг что понадобится – позвонишь, – он протянул мне свою визитку, а я быстро прочла, что там написано. Значит, Ветров Денис Андреевич. Хорошее имечко, складное. Не то, что у меня. Я спрятала её в карман и расслабилась, слушая радио.
Время прошло очень быстро. Правда, мне пришлось таскаться за этим Денисом Андреевичем по всем коридорам местного управления полиции, но это оказалось довольно забавным мероприятием. Я столько нового услышала, что просто глаза на лоб лезли от такого количества информации и разнообразия происшествий в нашем городишке. Никогда бы не подумала, что такое вообще может происходить у нас. Хотя, кому не мне про это думать. Он не отпускал меня ни на шаг, опасаясь, что я могу просто сбежать, и желая доставить моей маме прямо в руки.
Уже в полседьмого вечера, когда мы добрались до моего дома, я быстро, стараясь не попадаться ей на глаза, прорвалась в ванную. Мама ничего не успела сказать, хотя, как ни странно была уже в курсе моего исчезновения. Видно, вновь классуха накапала, что меня нет в школе. Но следователь сразу же преградил ей путь, дав мне возможность прорвать оцепление и ретироваться.
– Марина Степановна, следователь уголовного розыска, капитан Ветров. Мы уже встречались когда-то. Разрешите войти и побеседовать по поводу вашей дочери.
Эти слова оказали на мою маму прямо таки волшебное воздействие. Тон сразу же сменился, а на лице отразилась наигранная улыбка. Этим шансом я и воспользовалась. Он сам пошёл с ней на кухню разговаривать обо мне. Я была уже в постели, слушая обрывки фраз, что доносились из кухни. Похоже, моя мама ещё варила ему кофе, потому как я почуяла запах, что шёл оттуда. А мне безумно хотелось спать и ничего больше.
Мне вдруг искренне стало жаль его, симпатичного капитана Дениса Ветрова. Незавидная его работка. Целый день промотался, а теперь ещё мои проблемы решает. А ведь ему ещё ехать обратно за рулём, а это займёт час, не меньше. Скоро будет уже темно, а он там будет совсем один, на трассе.
Я вдруг сообразила, что где-то там, в страшном лабиринте моего сна, в некой непонятной мне локации находится человек с созвучным именем. Он там совсем один и нуждается в моей помощи… Чёрт, что мне делать? Рука невольно потянулась к тумбочке, где стояла шкатулка с амулетом…

КОНЕЦ ОЗНАКОМИТЕЛЬНОГО ОТРЫВКА.